Душевная болезнь

      День сегодня начался с того, что я проснулся от гребаных лучей солнца, которые так и светили мне в глаза, настаивая на том, чтобы я встал, чего я искренне не желал делать. Но всё же сдавшись, я встал с кровати, а точнее просто принял сидячее положение. Оглядевшись, я заметил листок бумаги на тумбочке. «Наверное, Александр оставил», — подумал я.       Взяв письмо, я стал его читать. Прочитав письмо, я узнал, что мой сожитель ушел на работу и будет вечером. Ещё там было написано выпить таблетки, но я, конечно, этого не заметил. Я положил письмо обратно и стал просто тупить, смотря куда-то в одну точку.       Получается, я сейчас один дома. То есть, я могу делать всё, что захочу. И как вы думаете, что я решил сделать? Я решил приготовить что-нибудь съестное.       Встав с постели и застелив её, я направился на первый этаж. В доме было очень тихо, эта тишина резала слух и наводила на меня некую панику. Поэтому я решил включить один из телевизоров, который, кстати, находился и на кухне (их в этом доме было три). Включив канал с музыкой, я стал готовить себе яичницу. Всё-таки позавтракать — это святое. Нажав на кнопку чайника, тем самым включив его, я достал из холодильника яйцо. Откуда оно там? Я не удивился, ибо доктор написал в своем письме, что к уборщицам также заказал доставку продуктов. Закрыв холодильник, я подошёл к плите и открыл духовку. На моё удивление, там не было сковородки. Закрыв духовку, я также убедился в том, что под плитой доктора нету расстояния где у меня дома. Когда я ещё был ребенком, там лежали сковородки. Но я не стал сдаваться и решил поискать в ящиках. И я нашёл. Поставив сковородку на плиту, я вспомнил, что у Саши дома только спички. Надо будет попросить его купить зажигалку, а то я себе и пальцы сожгу, и инфаркт словлю.       Взяв коробок, я достал из него спичку и стал её зажигать. Получилось это у меня с третьей попытки. Я поднес спичку к конфорке плиты. После того, как пламя вспыхнуло, я сразу же потушил спичку, кинув ту в раковину. После чего я поставил сковородку на плиту. Найдя подсолнечное масло, я налил немного в сковородку и стал распределять масло по всей сковородке. Закончив с этим, я поставил сковородку обратно на огонь, чтобы та нагрелась. Подождав немного, я разбил яйцо над сковородкой. На моё удивление, разбил я ровно, и яйцо даже не раскрошилось. Яйцо, как только дотронулась сковородки, сразу стало менять свой цвет, начиная становиться полноценной яичницей. Подождав немного, я с помощью прихватки поднял сковородку и вывалил содержимое на заранее подготовленную тарелку.       Сев за стол, я принялся уплетать яичницу. Она даже не подгорела! Мне даже казалось, что ничто уже не может испортить этот день… как же я ошибался.       После завтрака, я выключил телек на кухне и пошёл в зал смотреть также телевидение, но на этот раз я включил дисней и принялся смотреть мульты. Эта идиллия продолжалась до вечера. Глянув на часы, я уяснил для себя, что старый должен прийти с минуты на минуту. Мне казалось, что это день и вправду выдался на славу, но…       Действие таблеток закончилось ещё вчера, так что меня снова посетил этот кошмарный голос. — «Скучал?» — раздался противный голос в моей голове. — Твою ж, — я уж думал, что этот день будет нормальным, но, как говорится, всегда жди в хорошем подвох. — «Я смотрю, ты очень так подрасслабился. Ты действительно думаешь, что ты нужен такому, как он?! Да он же папенькин сынок, который всегда получал всё, что он хочет! Ты для него всего лишь вещь, с которой он поиграет и выбросит! — Нет! Нет!!! Это не так, он… Он заботится об мне. Потому что… — Ну?! Почему?! Верно: ты не знаешь ответ на этот вопрос! Да и вообще, ты ведь столько раз ему соврал! А ведь вы не знакомы и недели! Да взять, к примеру, первую ночь! Ты ведь строил из себя пуську-мальчика только, чтобы воткнуть ему ручку в горло! Или о той истории о потери памяти?! Ты ведь всё прекрасно помнишь! Нет, даже не так! Ты ничего и не забывал! Ты врал ему! И врал! Все ваши взаимоотношения построены на лжи! — Заткнись! Ты не прав! Это не так! Это ложь!!! — на моих глазах уже начали наворачиваться слёзы. Мне было неприятно это слышать. — А почему ты врёшь? А, ну да! Так ведь учили тебя братья и отец! А почему ты не пошёл к ним? А, ну да, ты сбежал от них!!! Тебя нашли возле клиники, а когда стали расспрашивать о том, кто ты — ты врал! И врал о том, что ничего не помнишь! Только потом все узнали, кто ты! Ты ведь знаешь, что тебя не стали брать в другие больницы потому, что все уже знают кто ты! А хотя нет… Это потому, что они знают, кто твоя семья! Думаешь, Александр бы согласился бы взять тебя к себе?! Если бы знал об этом?! Я думаю, навряд ли он самоубийца!..       Я не мог этого больше слушать! Всё, что я хотел — это чтобы оно заткнулось! Но оно всё громче и громче говорило. И мне на глаза попался нож. (который лежал на столике возле хлеба, масла и докторской колбасы) Я не понимал, что я делаю и зачем. Я просто потянулся к нему. Мгновение, и он у меня в руках, я больше не рассуждал, я всего лишь хотел услышать тишину. Мгновение, и на моём запястье куча порезов, ещё — и нож уже на полу, а я падаю следом за ним, ещё — и вот, я уже лежу, погружаясь в пустоту. Вот она — тишина. Я не думаю уже абсолютно ни о чем, я просто лежу на полу с перерезанными венами и ножом по правую сторону от меня.