Крестраж-о-Котором-Не-Знали

- «Шоколадная лягушка», - сообщив пароль каменной горгулье, Том дождался, когда та освободит проход на винтовую лестницу, и, поднявшись на первую ступеньку, проверил, легко ли выхватывается волшебная палочка – не из ясеня, что была выставлена на всеобщее обозрение, а его истинная – тисовая. О том, что его к себе вызвал Дамблдор, Тому сообщили, едва он вернулся в гостиную Слизерина после первого официального сбора Ордена Вальпургиевых Рыцарей. Вальпургиевы Рыцари Гарри Поттера. Хах. Том смеялся бы до слёз от иронии: Гарри Поттер, кого ставят в противовес ему, Тёмному Лорду, создаёт Орден по тем же причинам, что и сам Том когда-то. Даже название осталось тем же. Он смеялся бы до слёз, если бы не был от этого в таком скручивающем душу восторге. Гарри был его восхитительным, светлым отражением: по-юношески порывистый и смелый, неопытный в столь многом… невинный. Том наблюдал, как Гарри осторожно приступил к первому уроку Защиты. Как он спокойно, без суеты, обозначил тему занятия, как попросил всех разбиться по парам для тренировки заклинания Экспеллиармус и как смутился, когда все послушно последовали его словам. Гарри не привык руководить большой группой, но первоначальная растерянность быстро прошла. Он ходил между тренирующимися, тихо подсказывал тем, у кого что-то не получалось, и от души хвалил более способных. Гарри был по-настоящему увлечён, Том видел это. И если поначалу Гарри отнекивался от идеи «кружка Защиты», то теперь можно было не сомневаться, он посвятит ему всё возможное время. Со временем эти маги и ведьмы пойдут за ним. Они увидят то, что увидели пятьдесят лет назад те, первые Вальпургиевы Рыцари, в своём лидере. Том не сомневался в Гарри, как не сомневался в самом себе. Сам Том на этой первой встрече планировал остаться сторонним наблюдателем, но неожиданно его вызвала потренироваться Гермиона Грейнджер. И если поначалу Том не обращал внимания на её настороженность, то теперь, когда появился этот привкус враждебности, девчонка-грязнокровка начинала его раздражать. - Подыщи кого-нибудь себе по силам, - проронил он, продолжая наблюдать за Гарри. Вот его мальчик подошёл к азиатке из Когтеврана, а та, отвлекшись на него, занервничала и случайно подожгла рукав своей подруге, с которой работала в паре. Влюблённые подростки ведут себя так глупо. Сотни раз Том наблюдал подобное, будучи ещё сам мальчишкой. И уже тогда он находил это… ниже своего достоинства. - Прости, я из-за тебя занервничала, - пробормотала азиатка. Чжоу Чанг, кажется? – Ох… то есть я не это имела в виду, - пролепетала она, осознав, что именно сказала растерявшемуся Гарри. – В смысле у меня до этого всё получалось! - Ты молодец, - невпопад ответил Гарри, не отрывая от неё глаз. Хах, как глупо. - Я уже нашла, - с вызовом заявила Гермиона и встала прямо перед Томом, загородив от него Гарри. – Или боишься проиграть мне? Том перевёл на неё тяжёлый, немигающий взгляд. Окончательно обнаглела. Лучшая ученица, да, возможно, но её самомнение – Том уничтожит его. Он сделал шаг к ней, и Гермиона, почувствовав нечто, сразу отступила. Вся её сущность, все инстинкты кричали ей об опасности. Кровь отлила от лица, а сердце сковал липкий, беспричинный страх. Взгляд девушки заметался, но стоило ей услышать смех Гарри за спиной, как всё это вдруг потеряло своё значение. Летом Гермиона и Рон поклялись больше не подводить Гарри. Те первые недели его отчуждения от них остались в её памяти горьким пеплом. Гермионе стало стыдно за себя, за свою слабость перед Мраксом. Она здесь, чтобы защитить Гарри, и она сделает это. Том видел, как стремительно переменился настрой Грейнджер. Ещё мгновение назад она готова была отступить, не в силах поднять голову, но вот уже снова смотрит Тому в глаза с какой-то отчаянной, упрямой решимостью. Палочка в её руке подрагивала от напряжения. И все её мысли были лишь об одном: защитить Гарри, не подвести его. Этим она странно напомнила Беллу. Гнев ушёл. Том двояко относился к чужой преданности. Он находил подобное опасной глупостью, особенно, если преданность была слепой и абсолютной. Как у той же Беллы. Её преданность довела её до Азкабана. Но в то же время Том не мог… игнорировать подобную силу духа. Силу – в любом её виде – он уважал. - Приступим? – насмешливо спросил он у Гермионы. Нахмурившись, та отошла на положенные шаги. - Экспеллиармус! – тут же бросила она. Особенность этого заклинания заключалась не только в правильном движении палочкой, но – особенно – в меткости волшебника. Обезоружить неподвижного противника легко. Но выбить палочку у готового к этому мага – всё равно что поймать снитч, ведь достаточно просто убрать собственную палочку из-под прицела. У Гарри, как у ловца с феноменальной реакцией, заклинание удавалось особенно хорошо. Том частенько в их тренировках терял свою палочку из ясеня, не успевая отклониться. Гермиона ловцом не была. - Экспеллиармус, - мягко проронил Том, резко опустив руку. Против него была первая отличница Хогвартса. Конечно, она сразу бросила заклинание чуть выше изначальной цели, ожидая, что Том, как и многие другие маги, вскинет свою палочку вверх для контрзаклинания. Но Том не был как многие другие. Да и Гарри приучил его выдавать неожиданные пасы. Палочка Грейнджер выскочила из её руки в сторону, где древко мастерски поймал подошедший к ним Гарри. Когда он увидел, что Гермиона встала напротив Тома, то не смог сдержать любопытства. - Теперь я? – игриво приподнял он брови, отдавая палочку законной хозяйке, но улыбаясь всецело одному слизеринцу. - Гарри! – возмущённо воскликнула Гермиона. - Уверен? – усмехнулся ему Том, выразительно обозрев зал, полный студентов. Гарри понятливо качнул головой: когда они с Томом начинали дуэль, то разносили полкласса, абсолютно не сдерживаясь. Затей они подобное сейчас, пострадает слишком много людей. А жаль. Гарри как раз был в настроении для их небольшой тренировки. Как и Том. Но они ещё наверстают. Отвлекшись от приятных мыслей, Том поднялся в кабинет директора. В последний раз он здесь был, когда за столом ещё сидел директор Диппет. Теперь же его портрет висел за спиной Альбуса Дамблдора, а сам нынешний хозяин кабинета, не спеша обмакивая перо в чернильницу, заполнял крупными, размашистыми строчками пергамент. Приход Тома не мог остаться для него незамеченным, посему слизеринец освободил себя от необходимости как-либо привлекать к себе внимание. Вместо этого он прошёл вдоль вереницы столиков, на которых умещались хрупкие, серебряные приборы. Большинство были ему знакомы и использовались в алхимии. От них Том плавно перешёл на изучение директорской библиотеки. До многих книг и свитков, собранных на этих полках, Том мечтал добраться долгие годы. Была среди них и одна особенная книга: «Тайны наитемнейшего искусства». Именно из неё юный Том Реддл когда-то узнал о крестражах. Он до сих пор помнил строку, поразившую его до глубины ещё целой души:

«Крестраж всегда стремится защитить себя».

Именно это утверждение в своё время склонило его к выбранному пути. Каждый отдельный фрагмент его души будет бороться и выживать. И Том не разочаровался. Даже уничтожение сосуда – дневника – не остановило крестраж. - Осторожно, - произнёс над самым ухом Дамблдор, - многие из этих книг с удовольствием тобой закусят, Том. - Если не найти к ним подход, - невозмутимо отозвался тот, медленно повернувшись к директору и его лукавому и слишком проницательному взгляду. – Мне передали, что вы хотели со мной поговорить. - Да. Хочешь чаю? Том не изменился в лице. - Нет, спасибо. Уже поздно, профессор, я не хотел бы задерживаться. Дамблдор вернулся за свой стол и, сложив руки перед собой, внимательно посмотрел на Тома поверх своих очков-половинок. Со своей жёрдочки мелодично пропел феникс. - Я заметил, вы с Гарри Поттером подружились. Это не был вопрос, и потому Том промолчал, храня на лице отстранённое, пустое выражение. - Отрадно видеть межфакультетскую дружбу, особенно в наше неспокойное время, - продолжил Дамблдор, не сводя со студента спокойного взгляда. – Почему Гарри Поттер, Том? Почему? Потому что есть пророчество. Потому что он мой крестраж. Потому что наши судьбы похожи. Потому что… я его выбрал. - Потому что я ему верю, сэр. - Но твой род… - Мой род уничтожил себя, - перебил Том, догадываясь, что Дамблдор собрал столько информации о Лорде Волдеморте, сколько смог, и, конечно, узнал о Мраксах. – И, нет, профессор, я не считаю Волдеморта роднёй, - добавил он яда в голос. - И не служу ему. Это всё, что вы хотели спросить? Дамблдор выдержал долгую паузу, прежде чем проронить: - Доброй ночи, Том. Едва горгулья выпустила пышущего холодной яростью слизеринца, в кабинете директора из своего укрытия вышел Северус Снейп. - Мальчишка связан с Тёмным Лордом, - произнёс он резко. - Разве ты уловил ложь в его словах, мой мальчик? – отстранённо спросил Дамблдор, погружённый в собственные мысли. - Это говорит лишь о том, что он искусный лжец. Его разум закрыт, Альбус. - Мы проверили всех наших новых студентов, - напомнил директор. – Никто, включая мистера Мракса, не применял Оборотное зелье. Они действительно дети. - И он не боится произносить имя Тёмного Лорда, - гнул своё Снейп. – Его следует держать подальше от Поттера. - Так поговори с Гарри, мой мальчик, - предложил Дамблдор, казалось, устало. – Вам обоим пойдёт это на пользу. Снейп не ответил. Помедлив, он и вовсе ушёл. А Дамблдор, оставшись один (Фоукс успел задремать), обратил свой взор к скрытому в стене Омуту памяти. Он снова и снова прокручивал в голове краткий разговор с Томом Мраксом, испытывая неприятное чувство, словно собираешь паззл и точно знаешь, что не хватает фрагментов. Том Марволо Мракс. Том Марволо Реддл. Это не могло быть совпадением. … Гарри лежал на бедре Тома Реддла, в его руках, и бездумно таращился в зелёную дымку на фоне ночного, пасмурного неба. Тело сотрясала крупная дрожь, горели лёгкие, в горле застрял вязкий, удушливый ком, на губах белел пепел. В мыслях царила пустота. Тонкими пальцами Реддл бездумно перебирал волосы мальчика, иногда пропуская их сквозь пятерню. Это успокаивало обоих юношей. Но если Гарри отходил от липкого ужаса, то Реддл таким образом справлялся со злостью. Он понятия не имел, зачем его будущее Я, Том Мракс, позволил Гарри окунуться в свои кошмарные воспоминания, полные наказаний за неподчинение для Пожирателей и акций устрашения для оппозиции. Реддл осознал себя в сновидении Гарри как раз вовремя, чтобы вытащить его из разыгравшегося кровавого бесчинства, устроенного группой Фенрира и Пожирателями Смерти. Они напали на чьё-то празднование – свадьбу, как понял Реддл, увидев изувеченную оборотнем невесту. Развёрнутый на открытой поляне шатёр полыхал огнём, гости в панике разбегались, кого-то выволакивали оборотни, иных сбивали с ног проклятия Пожирателей. Никто не аппарировал, а значит, стоял барьер. Были и защищающиеся, но то единицы. С самыми смелыми расправились в первые минуты. Возможно, именно из-за них Волдеморт и приказал своим людям напасть – Реддл не знал точно, для него творившееся было не более чем неизвестным будущим. Он отыскал Гарри, когда того сбили с ног и едва просто не затоптали. Не жалея ни нападавших, ни их жертв, Реддл расчистил дорогу и увёл его на холм. Где, как назло, высокая фигура, скрытая в чёрный плащ и глубокий капюшон, подвергала пыткам белобрысого мальчишку заклятию Круциатус. Занятый в первую очередь Гарри, Реддл, тем не менее, опознал в юном Пожирателе родственника Абраксаса Малфоя. - Ты разочаровал меня, Люциус, - прошипел низкий, ледяной голос Тёмного Лорда. - Хватит! – закричал вдруг Гарри на Тома. – Я не хочу на это смотреть! Убери это! Но Реддл ничего убрать не мог. Это не сон Гарри, где он мог на что-то частично влиять, а целенаправленные кошмары Волдеморта, что ныне носил имя Тома Мракса. - Тебя что-то смущает? – мягким, чарующим голосом поинтересовался Реддл, незаметно оглядываясь по сторонам. С поляны донёсся высокий, тонкий крик женщины, на секунду перекрывший какофонию прочих бесчинств. Трое Пожирателей взяли в круг молодую женщину. По очереди они насылали на неё мерзкие проклятия, от которых жертва шарахалась то в одну сторону, то в другую, но неизменно встречала очередную вспышку волшебной палочки. Тело её было всё в порезах, правая рука и половина лица раздулись и посинели. Болотно-серый луч поразил её в спину, и женщина, схватившись за горло, упала на колени, исторгая из себя кровавые ошмётки, вперемешку с иглами. Реддл задумался, что за проклятие могло сотворить такое, когда вдруг заметил, что Гарри рядом больше нет. Безмозглый гриффиндорец, позабыв, видимо, что это всё ненастоящее, рванул спасать бедняжку. - Идиот. Но надо отдать ему должное, - отметил Реддл пару минут спустя, - палочкой он орудует вполне сносно. Гарри расправился со всеми тремя Пожирателями, однако этим привлёк к себе внимание оборотней. Когда Реддл всё же вмешался, Гарри валялся на земле, на шее его кровоточил укус, а тело сотрясала крупная дрожь от брошенного кем-то Круциатуса. Вскоре Пожиратели и оборотни покинули поляну, оставив горстку полуживых свидетелей, десятки трупов и Чёрную Метку в небесах. Реддл смотрел на неё со смешанными чувствами. Нападать во время праздника, изощрённо убивать мирное население – не к этому он стремился. - Она приговорила сестру одного из них к Азкабану, - хрипло произнёс Гарри, заставив Реддла моргнуть. - «Она»? - Та женщина, которую они окружили. Она вынесла приговор невинной девушке, чей брат стал Пожирателем Смерти. Пока они трое издевались над этой женщиной, я слышал, как один всё повторял, что его сестра была невиновна, а её отправили в Азкабан. И она умерла там. Реддл продолжал касаться волос Гарри. Невинная жертва Министерства? Что ж, мотивы Мракса становились яснее. «Я знал Цефею, - непривычно мягким голосом поведал Гарри Волдеморт. – В отличие от своего брата, она страшилась насилия в любом виде, и потому я не стал предлагать ей вступить в мои ряды. Она мечтала о мирной жизни, Гарри, о семье, о детях. Она не одобряла действия Министерства, как, впрочем, слишком многие в то время, но закон не нарушала». - И за это вы напали на всех этих людей? – вслух спросил у него Гарри, не обратив внимания на удивлённый взгляд Реддла. «Цефея была не единственной, кого погубило Министерство». - Это не оправдывает резню. «Это война, мальчик. На войне люди страдают и умирают – за идею, за близких или ни за что. Страшные вещи совершают обе стороны. Победители получают возможность назвать себя правыми, а проигравших заклеймить…» - Злом, - прошептал Гарри. «Злом», - с тихим удовлетворением повторил Волдеморт. - С кем ты говоришь? – спросил Реддл. - Я что, вслух? – слабо удивился мальчик, но, встряхнувшись, ответил: – Ни с кем я не разговаривал. Просто думал… говорил сам с собой. А что, нельзя? Реддл не ответил. И не поверил.