Крестраж-о-Котором-Не-Знали

Несмотря на своё открытое недовольство, Снейп понимал, почему Дамблдор медлит с Мраксом и другими переведёнными студентами. Один раз Тёмный Лорд уже поймал их в ловушку в Хогсмиде, что стоило директору остатков доверия среди мракоборцев и простых жителей Магической Британии. Если сейчас Дамблдор поведёт себя как-то не так со своим студентом, более того, с представителем древней чистокровной семьи, лордом Мраксом, и окажется, что мальчишка просто мальчишка, это будет… катастрофа. Его уволят, да, однозначно. Но, что ещё более опасно, репутации Дамблдора придёт окончательный конец. Для всех он станет не более чем жалким стариком, отчаянно цепляющимся за былую славу, ищущим врагов среди собственных чистокровных студентов. Опасный для них. В таком положении привлечь кого-то на сторону Ордена Феникса будет практически невозможно. Том Марволо Мракс – это провокация Тёмного Лорда. Очень умная и изощрённая. Том Марволо Реддл, как они с директором знали, было настоящим именем Тёмного Лорда. Конечно, они знали и то, что Наследником Слизерина мог быть лишь выходец из рода Мраксов, последнего рода, ведущего свои истоки напрямую от Салазара Слизерина. Да, этот Мракс – провокация. Но слишком, слишком откровенная. Тёмный Лорд не так глуп, чтобы надеяться, будто Дамблдор поведётся на мальчишку. Но с другой стороны, что, если он именно на это и рассчитывает? Том Мракс – что в нём, двойное дно? Или тройное? Слишком откровенная провокация, на которую отреагирует лишь дурак, коим Дамблдор не является. И Тёмный Лорд знает это. Для чего ему сближение Мракса с Поттером? Новая провокация, давление? Не убийство же! Тёмный Лорд сам приказал Снейпу приглядывать за Поттером. Задумавшись, профессор зельеварения продавил кончиком пера одну из бездарных работ своих студентов и досадливо поджал тонкие губы. «Поговори с Гарри. Вам обоим пойдёт это на пользу». Поговорить… Как, интересно, если всё их общение до случая в доме Блэков было сплошным противостоянием? Но мальчишку следовало спасать, пока он бед не натворил. Не нравилось Снейпу, как Мракс смотрит на Гарри, совсем не нравилось. … Открыв глаза ранним утром, Том с холодной отрешённостью отметил, что первая попытка передать Гарри собственные воспоминания отозвалась у него самого злостной головной болью. Словно Гарри применил окклюменцию, через которую Тому пришлось пробиваться силой. Но Гарри не владел окклюменцией. Был ли это крестраж? Ранее Том уже отметил у осколка некую особенную привязанность к своему сосуду. Собственно, Реддл являлся им самим, только более юным – со всеми вытекающими из этого последствиями. Транслируя в сон Гарри одно из самых жестоких своих нападений, Том был вынужден остаться лишь сторонним наблюдателем. Он видел всё: и то, в какой ужас пришёл Гарри, угодив в хаос развернувшейся бойни, и свой крестраж, яростно его защищавший и ограждавший от самых нелицеприятных моментов. И то, что было под конец. «…Злом», - прошептал вдруг Гарри так, будто заканчивал не озвученную фразу. - С кем ты говоришь? – спросил крестраж, на чьём бедре так доверчиво лежал Поттер. Том любовался этой картиной. Том хотел её повторить в реальности. «Я что, вслух? Ни с кем я не разговаривал. Просто думал… говорил сам с собой. А что, нельзя?» Забавно, но Гарри верил и не верил в собственное объяснение. Он говорил с кем-то. И в то же время с самим собой. Воображаемый собеседник? Том уже ловил Гарри на разговорах с самим собой. В один такой момент он сумел увидеть в разуме своего мальчика высокую, тёмную фигуру, нашёптывающую что-то на ухо. Себя. Лорда Волдеморта, такого, каким был тринадцать лет назад. До катастрофы, обернувшейся для Тома новым, восхитительным шансом. Катастрофа… Луч Авады Кедавры, отрикошетивший в него самого. Ослепляющая боль и ужас бесплотного существования. Слабость. Дикая, опустошающая слабость, совсем как… … при создании крестража. Том немигающе уставился на зелёный полог своей кровати. - Невозможно… Но их связь, что была ещё до встречи с крестражем из дневника. - Абсурдно… И сила, что не позволяла прочесть мысли Гарри. - Истинно? В ту ночь, когда Лорд Волдеморт пришёл совершить немыслимую жестокость – отнять жизнь у младенца, он принёс в неосознанную жертву Лили Поттер. И пусть без заклинания, что должно было сотворить крестраж, мощь Авады Кедавры поразила его разбитую душу, отколов ещё один крохотный фрагмент. Который избрал своим сосудом единственное живое существо в доме. Гарри… Седьмой, случайный крестраж. На что был способен этот слабый осколок? Даже половина души, Том Реддл, мог существовать лишь во сне самого Гарри. Разве что… нашёптывать мальчику, в чьём теле обитал. Защищать его разум, что скорее было неосознанным умением, перешедшим Гарри от него. Гарри мог, наверно, ему отвечать. Вести беседы, споры. И ничего удивительного, что такой незначительный на первый взгляд фрагмент мог слышать лишь один Мальчик-Который-Выжил. Выстроенная Томом теория, конечно, ещё требовала подтверждения, но что-то внутри него горячо отзывалось, безмолвно подтверждая невероятную мысль. Впрочем, такую уж невозможную, если это Гарри Поттер? … После обеда, в разгар урока ЗОТИ у пятикурсников Гриффиндора и Слизерина, на опушке Запретного Леса бушевал, пиная всё, что попадётся под ноги, Гарри Поттер. Том Мракс, удобно устроившись на гигантских корнях исполинского дерева, скучающе крутил в руках его волшебную палочку. - Жаба! Министерская крыса! – прорычал Гарри, отшвырнув со своего пути кусок коры. – Отдай мне палочку! – развернувшись к слизеринцу, потребовал он далеко уже не в первый раз. - Вспышки заклинаний привлекут к нам внимание, - спокойно отозвался Том и, отложив палочку, вернулся к пометкам для письма Люциусу. – Выражай свою истерику скромнее. Сюда, к самой кромке Запретного Леса, вдали от хижины Хагрида, он привёл Гарри после безобразной сцены на уроке Амбридж. Не прошло и десяти минут после начала занятия, как профессор, явно затаившая злость на Гарри за утрату своего медальона, принялась откровенно его провоцировать, рассуждая своим мерзким, слащавым голоском о качестве преподавания некоего оборотня, едва ли не прямым текстом заявив, что считает Люпина приспешником Тёмного Лорда. Гарри стоически держался – под столом ему в колено впились пальцы Тома, призывая не поддаваться на дешёвые выпады, но когда Амбридж перешла на Сириуса, обозвав его мерзким предателем и трусом, мальчик сорвался. В гневе он наговорил достаточно, чтобы вызвать у всех сокурсников, включая слизеринцев, молчаливое одобрение и гнусное наказание от Амбридж. Её слова и милая улыбочка едва не заставили Гарри схватиться за палочку. Возможно, именно это он бы и сделал в порыве уже привычной, тяжёлой злости, но вмешался Том, взявший у Амбридж разрешение отвести Гарри к Макгонагалл. К декану Гриффиндора они, конечно, не пошли. - Злобная розовая ведьма! – всё бушевал Гарри под насмешливым взглядом Тома. – Что?! – в гневе обернулся на него гриффиндорец. – Вылететь из сборной, по-твоему, смешно?! - Ждёшь от меня сочувствия, Поттер? – с ласковой угрозой поинтересовался в ответ Том. На что Гарри фыркнул, успокаиваясь: слова Тома неожиданно отрезвили его. Гарри вёл себя как ребёнок. Переживать, что вылетел из сборной по квиддичу, когда на пороге война – это даже не смешно. - От тебя-то? – выдохнув, проворчал он с кривой улыбкой. – Даже ломая мне кости, ты не… - Гарри осёкся. Потому что кости Том ему не ломал. Вернее ломал, только тот, другой Том. Как вообще Гарри умудрился провести параллель между Мраксом и Реддлом? Просто иногда эти двое были чертовски похожи. Или, возможно, дело было в том, что Гарри, что с одним, что с другим, отрабатывал заклинания? Том насмешливо смотрел на гриффиндорца, догадываясь, с кем он его перепутал. Единственный, кто тренировал Гарри, помимо него, был – хах – он сам. Задумавшись, чего здесь больше – пользы или вреда – Том скользнул ленивым взглядом вдоль кромки леса. И заметил неестественное шевеление одного из кустов. Стоило ему приглядеться, как кусты застыли. Это не мог быть зверь – слишком близко к школе и слишком далеко от хижины Хагрида (профессор Ухода за Магическими Существами любил привечать ту или иную тварь). С другой стороны кусты находились на опушке Запретного Леса, куда студенты даже старших курсов не совались без острой необходимости. Представить, как кто из детей мог бы выйти из леса и спрятаться в довольно низких кустах, Том просто не мог. - Том? - Мне нужно отойти, - слизеринец бросил Гарри его палочку и, собрав вещи, поднялся с корня дерева. – Подождёшь меня здесь? - Что? Куда? – растерялся тот, но под взглядом Тома неохотно кивнул: - Ладно… Тропа спускалась вниз с небольшой возвышенности, и слизеринец очень быстро скрылся из виду. Теряясь в догадках, Гарри сделал несколько шагов следом, но, уловив подозрительный шелест, обернулся. - Привет, Гарри, - прошептал мужчина, выпрямляясь из-за кустов. Глаза его лукаво блестели. - Сириус! – сдавленно воскликнул гриффиндорец, поспешив к крёстному. Обиду от прошлого их разговора мгновенно смыло радостью встречи и страхом за чужую безопасность. – Что ты тут делаешь?! - Пришёл с тобой увидеться, конечно! – Сириус распахнул объятия. Гарри бы его отчитать, проверить бы, что Том ушёл достаточно далеко, но сумасбродный крёстный, наплевав на опасность, пришёл к нему сюда, чтобы просто увидеться… - Я так рад тебя видеть, - сдавленно прошептал Гарри, обнимая мужчину и чувствуя, как смыкаются на спине его большие руки. Гарри не помнил отца, он знал его лишь по фотографиям, а всё, что осталось в воспоминаниях о матери, это её предсмертный крик, являвшийся ему в кошмарах. А потом его нашёл Сириус. Его крёстный отец. Семья. Его, Гарри, семья. Тот, кто нуждался в Гарри не меньше, чем сам мальчик в отце. - Я правильно понял, Амбридж запретила тебе играть в квиддич? – отстранив мальчика, спросил Сириус. И не успел тот ответить, как раздался спокойный, чуть холодный голос Тома: - Эта трагедия нас всех очень тронула. Гарри вздрогнул и обернулся. Том медленно поднимался к их месту, держа в руке волшебную палочку. Пока опущенную к земле. - Том… - Да, кстати, Гарри, - голос крёстного заставил его отступить на шаг, - с каких пор ты водишься со слизеринцами? Чёрт. - С тех пор, как познакомился с Томом, очевидно, - вздохнул Гарри. – Том, - обратился он к сокурснику, - это мой… - Сириус Блэк, если не ошибаюсь? - Он не преступник! Том оторвался от пристального разглядывания прищурившегося в ответ Блэка. - Да, едва ли, - произнёс он сухо, вызвав удивление на лице Гарри. – Сириус Блэк обвиняется в убийстве магглов и, как я слышал, именно он сдал твоих родителей врагу. Будь это правдой, едва ли он стоял бы перед тобой… живым. Гарри нахмурился. Последнее слово Тома словно на что-то намекало, но с другой стороны разве Гарри при первой их с Сириусом встрече не набросился на мага, желая его убить? Кивнув другу, Гарри слабо улыбнулся недовольному крёстному. - Сириус, знакомься, мой друг Том Мракс. Да, он со Слизерина, - быстро и жёстко добавил мальчик, - и меня это не волнует. - Мракс? – переспросил мужчина. – Ты сказал «Мракс»? – он вышел вперёд, с откровенным недоверием рассматривая Тома. – Не знал, что у этого рода ещё остались… представители. - Ко всеобщему счастью, я последний, - ровно отозвался Том с неким неприятным оттенком в голосе. Сарказмом, возможно? Помолчав, Сириус обратился к Гарри: - Я хотел бы с тобой поговорить. «Наедине» - повисло неозвученное. - Ты доверяешь ему, Гарри? – не скрываясь, прямолинейно спросил Том. - А есть сомнения, мальчик? – ехидно влез Сириус, уязвлённый, что этот вопрос задал именно слизеринец, коему никакого доверия в принципе быть не могло. Как же Гарри так влип? На последнем слове улыбка Тома превратилась в оскал. - Даже если обвинения были ложными, ты провёл в Азкабане – сколько – двенадцать лет? Это калечит психику, - вкрадчиво заметил он, перейдя на «ты» после фамильярного «мальчик». – Кроме того о фамильном безумии Блэков ходят легенды. - Том, - с предупреждением произнёс Гарри. - Как интересно, - протянул в свою очередь Сириус. – Если Блэки безумны, то Мраксы, говорят, вконец спятили, нет? - Сириус! – с раздражением обернулся Гарри теперь уже в сторону крестного. - Именно, - вымораживающе улыбнулся Том. – Потому и опасны. - Том, пожалуйста, - процедил Гарри, встав прямо перед слизеринцем, на лице которого застыло надменно пустое выражение. – Я расскажу тебе о нём, - добавил он тихо. - В шесть, в Выручай-Комнате, - бросил требование Том. Гарри кивнул, почти сразу скривив губы в усмешке: - Поможешь с Прорицаниями. Нахальное заявление вызвало у Тома искреннюю улыбку. Новым преподавателем по Прорицаниям стал кентавр Флоренц. На ужине после первого его занятия у пятикурсников Слизерина Блейз Забини рассказал Гарри об удивительном факте: Том и Флоренц, оказывается, знали друг друга и даже немного пообщались перед тем, как преподаватель перешёл непосредственно к уроку. Гарри тогда не знал, чему удивляться больше: неожиданному знакомству Тома с кентавром или тому, что ему об этом поведал другой слизеринец. Хорошо, хоть не Малфой. И вот теперь Гарри завуалировано просил – или ставил Тома перед фактом – что и ему придётся поделиться своими секретами. Очень… по-слизерински. Том ушёл, не прощаясь. Сириус Блэк ему не понравился (что было взаимно), но Барти, шпионя в образе Грюма, отметил, что Сириус был крёстным Гарри, и мальчик к нему очень привязан. Возвращаясь в замок, Том какое-то время обдумывал, не убить ли Блэка. Это освободило бы Гарри от Ордена Феникса (Дамблдор самостоятельно неплохо постарался, чтобы отдалиться от мальчика), но, в конце концов, отбросил эту мысль. Блэк ему не помешает. А Гарри не потеряет крёстного отца.