Крестраж-о-Котором-Не-Знали

Утро Рождества встретило Гарри немилосердным похмельем, болью во всём теле и горячими руками, затмившими собой все неудобства. Он проснулся в объятиях Тома на тесном для двух парней диване, перед продолжавшим пылать камином. Слизеринец спал на спине, вытянув одну ногу на всю длину, а другую спустив на пол, чтобы дать место Гарри. Сам Поттер уютно лежал под тёплым покрывалом, головой у него на плече, закинув свою ногу на чужую в совершеннейшем… непотребстве. Осознав их положение, Гарри словно провалился на дно Чёрного озера — его окатило волной ледяной дрожи, что тут же сменилась невыносимым жаром стыда. Голова закружилась и заболела ещё острее, ещё тошнотворнее. Хотелось пить. И заползти куда-нибудь в тёмный угол. О прошлой ночи сохранились жалкие обрывки. Они пили. Пили чудесное эльфийское вино, мысли о котором теперь вызывали только отторжение и новые приступы дурноты. И ещё разговаривали. Конечно, они много разговаривали. Гарри помнил, как признался Тому, что хочет создать собственное управляемое заклинание, универсальное в защите и атаке. Помнил глаза Тома, сиявшие одобрением и восторгом. Помнил их спор на эту тему. Кажется, он был поражён знаниями Тома. А ещё помнил, как они подрались. Без магии. Но из-за чего? Кажется, они поссорились. Нет, точно, поссорились! А потом подрались. Дважды. Помирились, выпили и снова сцепились. Первый раз они заспорили о… политике? О Волдеморте? О смерти. - Если не хочешь умереть, выход только один, - вспомнил Гарри сумрачный, ленивый голос Тома. - Какой? - Ты должен убить Тёмного Лорда, - Том не смотрел на Гарри, его глаза прикипели к алому вину в бокале. - Вот так просто... да? - тихо и ядовито хмыкнул в ответ Поттер. - И как это я сам не догадался. - Ты уже убивал, - отозвался Том спокойно. И это как пощёчина. - Просто его убить слегка сложнее. Шрам закололо, и Гарри сгорбился, сцепив перед собой пальцы. Он уставился в пламя камина. - Кто это был, Гарри? - тише и мягче спросил Том. Так, словно он понимал. Так, словно сочувствовал. И Гарри ответил: - Профессор Квиррелл. Он... притворялся учителем. А потом хотел меня убить. - Кто ещё? - Петтигрю. Друг, предавший моих родителей. Чего Гарри не ожидал на свои откровения, так это усмешки. Усмешки. И это словно Том предал его. Гарри вспыхнул. И полез в драку, уязвлённый. Эльфийское вино оказалось страшно коварным для неокрепшего организма. Гарри помнил, что рассёк Тому губу. А тот до хруста заломил ему руку. Боль немного отрезвила обоих, и они расцепились. - Для тебя грех предательства страшнее греха убийства, - заметил Том, нарушив шаткую тишину. - Интересно. - Что «интересно»? - Вы с Тёмным Лордом похожи куда больше, чем кажется. И снова слова слизеринца ужалили. Гарри хотелось отомстить. - Вы с ним похожи куда больше, - выплюнул он, но Том лишь рассмеялся и слизал кровь из разбитой губы. Гарри смотрел на него, как заворожённый. «Ты жестокий», - хотел он сказать. «Ты опасен». «Ты мне нравишься». Вместо всего этого он заговорил о Невилле и его родителях. Гарри вспомнил чудовищную боль, порождённую заклятием Круциатус. Тёмный Лорд пытал его какие-то минуты, и, не будь рядом Тома, Гарри не смог бы побороть её. Ему повезло. А мистеру и миссис Лонгботтом — нет. - Не знаю, что хуже: беспомощно наблюдать лишённых разума родителей или не иметь их вовсе. - Разумеется, первое, - категорично сказал Том. - Лучше верить, что они были кем-то значимыми и великими, нежели иметь перед глазами неприглядную, жалкую реальность. И вот за эти слова Гарри снова его ударил. А Том не остался в долгу и ответил с присущей ему безжалостностью. Забавно, но Гарри не помнил, чтобы они хотя бы раз упали с дивана. И ещё Гарри не помнил, почему при мыслях об этом его так бросало в жар. Том, в отличие от него, помнил всё. Помнил, как его возбудила вся эта возня на диване, громко прозванная Гарри дракой. Помнил, как, в очередной раз подавив и подмяв под себя более тщедушного парня, куснул его в соблазнительно подставленное горло. Помнил Том и свой голод — искажённый голод плоти, когда хотелось и ласкать Гарри, и сделать ему больно. Том целовал мальчишку и грубо, болезненно сдавливал рукой его пах, давил на колено под неприятным углом и зарывался носом в волосы. О, у него были большие планы на Гарри в этот момент, но Мордредово вино, ударившее Лорду в голову, в конце концов, просто вырубило Поттера. Том заметил это печально поздно, когда сам уже остановиться не мог. И не хотел. Но, покрывая поцелуями лицо Гарри, он коснулся его знаменитого шрама. Тёмная магия крестража вдруг ужалила рот, словно вогнала в Тома тысячи невидимых игл. Отрезвляя его и… защищая Гарри. Конечно, поначалу Том пришёл в ярость от поведения собственного осколка. Он не мог с ним поговорить, но мог попробовать наказать, подавить. В бешенстве Том призвал со стола палочку, направив её конец на покрасневший шрам. ...И опустил, когда Гарри, словно почувствовав угрозу, накрыл шрам рукой. А потом и вовсе перевернулся на бок, продолжая удерживать руку на лице. Словно… защищая. Защищая душу Тома. Почему эта мысль пришла в одурманенный алкоголем и злостью рассудок? Не шёпот ли это души самого Гарри, той его половины, что была вырвана из него тёмным заклятием? Вырвана обманом. Том отступил, испытывая что-то… нечто. Тёплое. Болезненное. Беспомощное и всесильное. Это ты, Гарри? Это всегда был ты, да? Так они оба и лежали поздним утром Рождества. Каждый притворялся спящим и каждый делал вид, будто не слышит, как учащённо бьётся сердце другого. В камине тихо потрескивал огонь, за окном гулко, пронзительно завывала вьюга. Мысли Тома плавно и незаметно перетекли к причине их ночной возни. Чета Лонгботтомов. Словно уродливое пятно на репутации Лестрейндж и Крауча-младшего. Пятно на репутации всех Благородных Домов, что поддержали Тёмного Лорда. Гарри им этого не забудет и не простит. И смерть здесь уже ничего не изменит. А что изменит? Размышляя, Том лениво переместил руку с лопаток Гарри ему на затылок. Пальцы привычно зарылись в неукротимую шевелюру, мягко массируя кожу головы, перебирая пряди и почти невесомо поглаживая. Гарри думал, что хотел бы провести так не только каникулы, но, наверно, и всю оставшуюся жизнь. Что в свете последних событий могло исполниться в далеко не радужных красках. Сколько ещё он проживет? Вопрос к самому себе мгновенно испортил настроение, осев на языке горечью несбыточных надежд. Волдеморт убьёт его. Это просто вопрос времени. Если Дамблдор, конечно, не сделает что-нибудь. Мерлина ради, ну, не Поттеру же, в самом деле, воевать с Тёмным Лордом! Всё его обучение с Томом и Реддлом было направлено исключительно на то, чтобы повысить собственные шансы на выживание. Гарри и в дурном сне не могло привидеться, будто он сможет противостоять - и тем более победить! - величайшего тёмного волшебника, с которым и вся Магическая Британия справиться не смогла. - О чём думаешь? - тихо спросил Гарри, не в силах больше вариться в собственных депрессивных размышлениях. - О Лонгботтомах. - О чём? Гарри перевернулся на живот, чтобы оказаться лицом к лицу с Томом. От этого простого движения виски противно сдавило, и он зажмурился, пережидая дурноту. - Возможно, - протянул Том, - есть шанс вернуть им рассудок. Гарри распахнул глаза. - Ты серьёзно сейчас? - неверяще прохрипел он. Голос не слушался. Том смотрел в ответ задумчиво и отстранённо, пламя камина плясало в его зрачках. Гарри сглотнул вязкую слюну. - Как? - Есть человек, которому это по силам. Возможно. Я напишу ей. Гарри нахмурился. Даже с головной болью он уловил в голосе Тома неприятную для себя призрачную интонацию — натянуто-вкрадчивую. Обычно это означало, что Гарри идея не понравится, и Том об этом знал. - Кто она? Том ответил не сразу. Не сводя глаз с Гарри, он вновь зарылся пятерней в его волосы, с неудовольствием отмечая напряжение в чужом теле. Поттер стал слишком хорошо его читать. Наконец, имя ведьмы сорвалось с его губ: - Беллатриса Лестрейндж. И если до этого Гарри был просто напряжён, то теперь словно окаменел в руках Тома. - Ты спятил? - на выдохе выдавил он, вглядываясь в друга в поисках любого намёка на шутку. И не находя его. - Я бы отвесил тебе подзатыльник, но, боюсь, тебя сейчас от любого резкого движения стошнит, - заметил Том подчёркнуто ровно. - Следи за языком, Гарри. - Тогда объясни, - потребовал тот и чуть поморщился, когда ласка чужой руки в волосах сменилась болезненной хваткой. - Она — тёмная колдунья редкой силы и знакома с расстройствами разума не понаслышке. - Она — Пожиратель Смерти, одна из самых преданных Волдеморту. И это она свела с ума родителей Невилла. А ты хочешь попросить её о помощи?! - Гарри закричал бы, если бы мог. К головной боли добавилось острое покалывание в шраме. Пересохшее горло саднило. - Олби. Через считанные секунды домашний эльф появился перед хозяином. - Олби здесь, - пропищал он, отчего Гарри ещё больше поморщился. Высокий, тонкий голос эльфа резал болезненно чувствительный сейчас слух. - Принеси воды и толчёный безоар. К тому моменту, как Гарри и Том приняли сидячее положение, на столике возле дивана уже стояли кувшин с водой, два стакана и флакон с тёмно-серым порошком. Разлив по стаканам воду, Том откупорил пузырек и добавил в каждый по щепотке безоара. Один стакан он передал Гарри. Сильное противоядие прекрасно справилось с последствиями интоксикации. Уже через пару минут невидимые тиски на голове Гарри разжались, ушла сухость, утихла буря в желудке. Лишь продолжал пульсировать шрам да ныли мышцы. - Ты не можешь просто взять и написать сбежавшей из Азкабана Пожирательнице Смерти, попросить её излечить собственных жертв и ждать, что она это сделает, а не придёт сюда с друзьями и не проклянет нас. Том в ответ посмотрел хорошо знакомым Гарри скучающе уверенным взглядом. Гарри закатил глаза и, соскочив с дивана, повернулся всем телом к камину. - Объясни, - попросил он коротко. Потому что Том ничего не говорил и не делал, если не был уверен в результате. Но как они могут заставить Пожирателя Смерти сотворить… добро? «Нет никакого добра или зла, мальчик, - прошипел внутренний голос. - Есть только твоё представление об этом». Гарри было не до мудрых — мудрых? — высказываний в исполнении Волдеморта. Он смотрел на огонь и пытался найти иное объяснение Тому, кроме связи с Пожирателями Смерти. Потому что Том говорил так, будто знает Беллатрису Лестрейндж. Но женщина провела четырнадцать лет в Азкабане, а когда её туда упекли, самому Тому должно было быть не больше года или двух. Что-то здесь не сходилось. - Несколько фактов о миссис Лестрейндж, Гарри, - раздался за его спиной ровный, взвешенный голос. - Она родом из благородной семьи Блэк. В отличие от твоего крёстного, для неё честь семьи — всё. У аристократов, вроде неё, есть свои нормы поведения, и даже Волдеморт не потребует их преступить. - И как это… - Что до причин, зачем ей помогать Лонгботтомам... - продолжил Том, но прервался, вскинув бровь, когда Гарри недоверчиво глянул на него через плечо. - Подумай сам. Не всё же мне тебе разжёвывать. - Ты же не станешь… - Стану. - Том… - Кстати, пока ты отмокал в ванной, я отправил Рону Уизли письмо с сообщением, что ты в порядке и погостишь у меня. Почему-то, - улыбнулся он лениво, - это никого не успокоило, и меня атаковали письма самого разного содержания. И, представь, ни одного рождественского поздравления. Гарри с возрастающим ужасом представил, о чём подумали в Ордене Феникса, когда он исчез сразу после сражения с Тёмным Лордом, а Рон показал всем записку от слизеринца Тома Мракса, что Гарри у него погостит... Странно даже, что сюда до сих пор не ворвались авроры или члены Ордена Феникса. - Этот дом — моя крепость, - ухмыльнулся Том, словно прочёл его мысли. - Олби забирает письма, но попасть сюда без моего желания не могут даже совы. - Утешает, - мрачно отозвался Гарри, отстранённо отметив, что они с Томом опять стоят будоражаще близко и даже успели в какой-то момент легонько переплести друг с другом пальцы. Наверно, это было странно с точки зрения… С любой точки зрения. Да, и Гарри по-прежнему было на это наплевать. Близость Тома была комфортна в самом правильном, в самом естественном смысле. Единственная кроха неприятия, которую обнаружил в себе Гарри, заключалась лишь в том, что близость эта была недостаточной. Их тянуло друг к другу, словно магнитом. Чудесное ощущение. И немного пугающее. «Ладно. Хорошо, это странно», - наконец, признал Гарри перед собой. И выбросил мысль из головы, потому что Том его уже целовал. Горячие ладони слизеринца забрались под пижамную рубашку и огладили бока, то надавливая на рёбра под тонкой кожей, то болезненно остро отслеживая содранную кожу, ушибы и синяки. Зашипев прямо в поцелуй, Гарри впился пальцами в чужие предплечья, не то предупреждая, не то лишь притягивая ближе. Казалось, он снова пьян: голова шла кругом, кровь пылала, и никаких мыслей, кроме ощущений. Острых. Будоражащих. Поцелуй из томного перетёк в нетерпеливый, отрывистый, жадный. С предплечий Тома Гарри поднял руки к его шее и затылку — поглаживая, впутывая пальцы в мягкие пряди, дёргая их. Провоцируя. К чему они могли прийти, Гарри не знал, даже не задумывался. Он просто хотел быть ближе с Томом — во всех смыслах, каких только получится. Но тут громко, практически неприлично заурчал желудок. Том издал смешок прямо в губы. И отстранился. Гарри на мгновение усилил хватку в его волосах, но вовремя себя одёрнул и опустил руки, не скрывая, впрочем, разочарования. - Завтрак? «Я бы съел тебя», - едва не сорвалось с языка. Что-то из не озвученного явно отразилось у Гарри на лице, потому что Том ласково погладил его по щеке. - У нас все каникулы, - пообещал он шёпотом. И от этого обещания у Гарри мурашки побежали по коже. … После завтрака Том сподобился осознать, насколько важны для Гарри чувства друзей. Ну, или, по крайней мере, сделал вид. Гарри уже давно уяснил для себя, что Тому, как истинному слизеринцу, тяжело проявлять альтруизм. Заботиться о ком-то, на кого ему плевать, было вне его понимания. Зачастую, его даже справедливым назвать язык не поворачивался. Том делал только то, что считал нужным, или то, что хотел. Мораль его тоже особо не заботила… Даже странно, что они с Гарри сошлись. Или не странно. Засев за письма Рону и Гермионе, Сириусу и Ремусу, Гарри гадал, куда их с Томом заведёт это взаимное притяжение. Провести все каникулы в его доме — на такое Поттер не смел даже надеяться. Дамблдор запретил ему оставаться в Хогвартсе или доме Уизли. Но не в доме Тома Мракса. Конечно, Гарри осознавал, что смотрит на ситуацию по-слизерински. Что не запрещено, то разрешено — это сработало бы, не будь нападения Пожирателей во главе с Волдемортом. Опасное время, и Гарри осознавал, что поступает безрассудно, но он искренне не понимал, отчего директор отправил его к Дурслям, ведь Защита Крови больше не работала. Для чего Гарри мог понадобиться именно там? «Ты уже знаешь ответ, - прошелестел внутренний голос. - Ты — то, что я хочу получить. И Дамблдор поместил тебя к магглам, на жизнь которых мне более чем плевать. Давай, Гарри. Скажи это вслух». - Я наживка, - слова дались на удивление легко. «Такая же, как твоя семья четырнадцать лет назад». Гарри опустил взгляд на письмо Сириусу. Капля чернил едва не сорвалась с пера, но парень вовремя убрал его в чернильницу. Были ли они ловушкой для Волдеморта? Разве Дамблдор мог предугадать, что мама сотворит ритуал жертвы? И разве мог он вообще пойти на подобное… предательство? «Мог», - прошипел Волдеморт. - Не мог, - не согласился Гарри. Он верил в директора. Пусть сейчас тот отталкивал Гарри, но наверняка этому есть объяснение. «Издевательству Амбридж тоже есть объяснение? - шипел внутренний голос. - Он ведь знал, не мог не знать, что она с тобой делала!» «Хватит», - отрезал Гарри. Нахмурившись на начатое письмо, он перебрал в уме, что можно, а что нельзя упомянуть для Сириуса, и приступил к работе. Он должен был убедить крёстного и остальных, что Тому можно доверять, и что сам Гарри будет с ним в полной безопасности. … Даже если Дамблдор хотел устроить из Гарри наживку. С письмами он закончил только к ужину. Том его не беспокоил, выделив для гостя просторную комнату. В ней было всё, что нужно — письменный стол, стеллажи с книгами, кровать, но, главное, во что Гарри буквально влюбился с первого взгляда — это огромные, во всю стену, окна. Ему, б0льшую часть жизни проторчавшему в каморке под лестницей, подобные окна казались настоящим волшебством. - Олби. - Олби здесь, мистер Поттер. Гарри улыбнулся невозмутимому эльфу и передал ему стопку писем. - Сможешь их доставить? - Да, - важно кивнул тот, - Олби всё сделает. Пожалуйста, спускайтесь на ужин. Хозяин Мракс вас ждёт. ... Когда Гарри вошёл в гостиную, стол уже был накрыт. Вот только не на две персоны, а на четыре. - Мы ждём кого-то ещё на ужин? - вопрос опередил стук в дверь буквально на долю секунды. Услышав, как Олби, кого-то поприветствовав, пригласил войти, Гарри выглянул в коридор. Эльф принимал верхнюю одежду у мужчины и женщины. И если лицо мужчины Поттер не узнал, то его спутница… Фарфоровая бледность точёного лица, чётко очерченные алые губы, выразительные тёмные глаза и чёрные кудри длинных, густых волос — Гарри помнил её, гордо восседавшую перед судом Визенгамота, насмехавшуюся над ними, обещавшую без тени сомнения, что Тёмный Лорд вернётся, а она просто подождёт его в Азкабане. Она - Беллатриса Лестрейндж. И она дождалась. Не делая резких движений, Гарри завёл руку за спину, к карману брюк, куда он по привычке сунул волшебную палочку. Он готов был в любой момент броситься в укрытие, но, избавившись от тёплой мантии, женщина взглянула на него, оценила его стойку, подняла бровь… и улыбнулась. - Добрый вечер, Гарри Поттер, - проронила она на выдохе низким, грудным голосом. На её лице не было ни отвращения, ни ненависти, ни злорадства. Она просто… улыбалась. Вежливо, без особой теплоты, но и без кровожадности. С хитрецой. Гарри был сбит с толку. - Добрый вечер, - сухо поздоровался её спутник и сделал шаг вперёд. Гарри на рефлексах отступил. - Где лорд Мракс? Мы здесь по его приглашению, мистер Поттер, - и добавил с явной иронией: - Пока вы гость в этом доме, вам нечего нас бояться. - Почему? - настороженно спросил Гарри, сжимая палочку в руке. - Потому что таковы законы гостеприимства, - ответил за Пожирателей Том. Гарри посторонился ближе к стене, не выпуская из поля зрения столь опасных гостей, и коротко глянул на приближавшегося друга. Друга ли? Гарри стиснул зубы. Даже сейчас, в этой ситуации, он не мог назвать Тома врагом. Только не его. - Кем бы мы все ни были друг другу, сейчас ты, Гарри, мистер и миссис Лестрейндж — гости Дома Мракс, - Том окинул взглядом Пожирателей Смерти и криво улыбнулся: - Прошу к столу.