Бэмби и его мама

В ту ночь Гарри спал беспокойно. Его вообще-то редко мучили кошмары, зато, как говорится, метко. Снова один и тот же кошмар преследовал мальчика, хоть бы какое-нибудь разнообразие! Вспышка зеленого света, чьи-то душераздирающие крики, боль в шраме... — Гарри! Гарри, с Днем рождения! — раздался радостный девичий вопль прямо над ухом. Гарри открыл глаза. Он лежал, свернувшись калачиком, в своей теплой постели и с уголком подушки во рту. Вероятно, он закусил его во сне, чтобы не закричать. Над ним склонилась широко улыбающаяся Венера, которая размахивала каким-то конвертом. — Ну ты и соня! — выразила свое недовольство девочка. — Мы уже час как здесь, а именинника пришлось будить чуть ли не пушками! Вставай, или я твое письмо сама открою и прочитаю! — Какое письмо? — с мальчика моментально слетели остатки сна. Он потянулся к тумбочке и нашарил там среди всевозможного хлама очки. Венера страдальчески закатила глаза к потолку. — То самое, которое ты ждешь с шести лет! Из Хогвартса письмо тебе пришло! Гарри вскочил с постели и принялся носиться по комнате за девочкой, которая прятала конверт за спиной и требовала в обмен на него танец горных троллей. Сон был благополучно забыт. Гарри, вошедший в раж, изловчился и выхватил из рук Венеры свое письмо, но перестарался: одна половина оказалась у него, а вторая осталась у девочки. — Видишь, что ты наделала! — закричал Гарри, борясь с паникой. Как же теперь он прочитает свое столь долгожданное письмо?! — Ужасно несносная девчонка! Гарри сделал вид, будто хочет шлепнуть Венеру по руке. У той в глазах стояли слезы, вызванные ужасом от того, что они натворили. Не сдержавшись, она все-таки заплакала. — Гарри, прости меня, я не хотела, прости, пожалуйста! — слезы лились из темно-серых глаз, ставших почти черными. — Что вы уже с утра пораньше не поделили, молодежь? — в дверях, приветливо улыбаясь, стоял Джеймс. Заметив плачущую девочку и насупившегося сына, Поттер-старший сделал вывод, что произошло нечто воистину ужасное. Гарри угрюмо протянул отцу разорванное письмо, которое Джеймс, хмыкнув, склеил одним-единственным взмахом волшебной палочки. — Ну вот, все в порядке, — усмехнулся он и ласково погладил Венеру по голове. — Запомни, радость моя: на свете нет ничего такого, что стоило бы твоих слез. Венера тут же перестала плакать и вытерла слезы кружевным платочком. Джеймс тем временем повернулся к сыну. — С днем рождения, Гарри, — он пожал ему руку, а после заключил в объятия. — Сегодня у нас планировалось кое-что другое, но, судя по всему, на повестке дня — Косой переулок, правда? Ну читай, что там пишут? — Джеймс кивнул на письмо, написанное чернилами изумрудного цвета. — Пап, как будто ты не знаешь, что тут написано... — Мало ли, вдруг за двадцать лет шаблон текста для письма изменился, — усмехнулся Джеймс. — Да и Венере наверное хочется послушать... Через десять минут, когда Гарри выслушал поздравления от Ремуса и крестного, мальчик уже читал письмо, присланное из самой лучшей школы Чародейства и Волшебства, вслух. В письме говорилось о том, что он зачислен в Хогвартс, а так же прилагался список необходимых для первокурсников предметов и учебников. Венера слушала, затаив дыхание, взрослые же чувствовали волнение мальчика, и им даже казалось, что они вернулись на двадцать лет назад, когда сами впервые получили заветные конверты с гербом Хогвартса. Гарри думал о том, что это самый лучший день рождения в его жизни, ведь он действительно чуть ли не с пеленок мечтал о Хогвартсе. Письмо служило доказательством того, что он действительно волшебник, что он принадлежит этому удивительному миру, в котором живет вот уже одиннадцать лет. Остался всего месяц, и он уедет в волшебную школу, где у него появятся новые друзья, где он сможет творить волшебство и учиться новым, совершенно потрясающим вещам! Правда, был один нюанс, который сильно смущал его, но пока что Гарри предпочитал об этом не думать. — А можно мне с вами в Косой переулок? — сделала умоляющие глаза Венера. Джеймс и Ремус усмехнулись: сейчас девочка как никогда была похожа на своего отца. Тот тоже всегда добивался чего хотел с помощью такой же умильной мордашки. — Конечно, все вместе и отправимся. По магазинам такой ордой, разумеется, ходить не будем, а посидим у Фортескью, а после дружно отметим два замечательных события, — улыбнулась Марлин. *** "Дырявый котел" был забит разновозрастными волшебниками и волшебницами, так что у Лили не было ни единой минуты на отдых. Она только и успевала, что приносить заказы и относить грязную посуду, а ведь большинство посетителей пришли всего лишь потому, что за задней дверью паба находился вход в Косой переулок. Сегодня многие получили письма из Хогвартса, поэтому студенты и их родители надолго не задерживались. Лили как раз наливала сливочное пиво в высокие стаканы, когда камин в очередной раз вспыхнул изумрудным пламенем, и в зал ступил высокий мужчина с длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост. Его сопровождала красивая блондинка и мальчик одиннадцати лет, как две капли воды похожий на отца. Люциус Малфой окинул помещение холодным взглядом серых глаз и презрительно скривился. Волшебники и волшебницы не обратили на них ровно никакого внимания, лишь двое или трое министерских служащих пожелали вновьприбывшим доброго утра. Лили, осторожно проталкиваясь сквозь толпу, двигалась к дальнему столику, где сидели несколько студентов постарше. Камин сработал снова, но Лили было не до разглядывания новых гостей, однако гул в зале моментально смолк, а десятки голов обернулись в одну сторону. — Будь я проклят, — с чувством воскликнул бармен Том, — если это не сам Гарри Поттер! Лили резко обернулась. Кружки со сливочным пивом выпали из ослабевших рук и звонко рухнули на пол, оросив дорогую мантию стоявшей поблизости Нарциссы Малфой. Та вскрикнула и обрушила на испуганную Лили всю свою злость. Но на сцену никто даже не обернулся: все продолжали глазеть на залившегося краской Гарри. Джеймс стиснул плечо сына, кивнул Тому и нескольким знакомым, после чего Поттеры направились к выходу в магический мир. — ... понабрали криворуких грязнокровок, — бушевала Нарцисса. — Черт знает что просто! Где ваше начальство?! — гневно обрушилась она на съежившуюся Лили. — Я потребую, чтобы вас немедленно выставили вон без выходного пособия! Вы хоть знаете, сколько эта мантия стоит?! Вам такие суммы и не снились! — Прекрати балаган, дорогая, — бесстрастно обратился к супруге Люциус. — Это жена Северуса, оставь ее... — Да мне все равно! — возмущению Нарциссы не было конца и края. — Как прикажешь мне в таком виде показываться на людях?! — Я куплю тебе десяток новых мантий, идем, — Люциус схватил жену под руку и повел к выходу. За ними поспешил их сын, держащий голову приподнятой. Проходя мимо застывших Блэков, Малфои слегка склонили головы в приветствии, Сириус без видимой охоты пожал руку родственнику. Венера подмигнула троюродному брату, но тот лишь холодно кивнул в ответ. Семейство удалилось, оставив паб в еще большей тишине, чем прежде. — Я все равно этого так не оставлю, — донесся до них раздраженный голос миссис Малфой. Дверь захлопнулась, и Сириус пробормотал, ни к кому не обращаясь: — Как была истеричкой, так и осталась. Марлин пожала плечами и ничего не сказала. Нарцисса не нравилась ей еще в школе, и брак с Малфоем заморозил ее еще больше. Венера прыгала от нетерпения и тянула Гарри к выходу. Ремус последовал за детьми, а Джеймс обернулся на несчастную, которую Нарцисса облила помоями. Лили кусала губы, силясь не расплакаться. Ее собственная юбка тоже была забрызгана сливочным пивом, кроме того, ей теперь придется заплатить за разбитые кружки и пролитый напиток, а лишних денег у нее никогда не было. Но все это казалось сущей ерундой в сравнении с тем, что она чувствовала, оказавшись униженной прилюдно. Лили нерешительно подняла голову и тут же встретилась с сочувствующим взглядом карих глаз, блестевших за стеклами очков. Сердце пропустило серию ударов и ухнуло куда-то в пятки, а на глаза навернулись слезы... — Пап, — до нее донесся звонкий детский голос, — ну ты чего там увидел? Пошли скорее! — Правильно, Гарри, поторопи его, не то все волшебные палочки разберут, — усмехнулся Сириус и подтолкнул крестника к двери. Взгляд Джеймса стал тяжелым. Ничего не говоря, он развернулся и ушел вслед за сыном и друзьями. Люди мгновенно принялись переговариваться, обсуждая знаменитого Гарри Поттера, которого уже не раз видели, но все же были счастливы еще одной возможности увидеть мальчика. Лили присела на корточки, собирая вручную осколки. О волшебной палочке она даже не вспомнила. Слезы капали с кончика ее носа, оставляя на щеках разводы туши. Сегодня она впервые за десять лет увидела сына. Не на фотографиях, периодически появляющихся в газетах, а вживую. Но сам сын на нее даже не посмотрел. Лили громко всхлипнула и выбежала на улицу, намереваясь аппарировать как можно дальше от этого места. *** Магическая Британия десять лет пребывала в уверенности, что мать Гарри Поттера трагически погибла в ночь на тридцать первое октября восемьдесят первого года. На кладбище Годриковой Впадины люди приходили к памятнику, поставленному Лилиан Поттер — Джеймс распорядился, чтобы на постаменте было написано именно это имя, без сокращений. На все вопросы о супруге он предпочитал отмалчиваться, и люди постепенно от него отстали — горе мужчины, потерявшего жену, вполне объяснимо. Но на кладбище был всего лишь памятник, выполненный в виде хрупкой женской фигуры. Могилы или ниши с урной не было — от Лилиан Поттер не осталось ничего, что ее муж мог бы похоронить. Постепенно имя женщины забылось, впрочем, как и она сама. Осталась лишь Лили Снейп, не имеющая к Мальчику-Который-Выжил и его отцу никакого отношения. Гарри никогда не видел свою маму даже на колдографиях — в их доме не было ни одного снимка. Мальчик очень хорошо понимал состояние отца, поэтому никогда не заводил разговоров о ней. В доме крестного снимков Лилиан тоже не было, и Гарри в конце концов смирился с мыслью, что никогда не узнает, как выглядела его мама. Но все же мальчику очень хотелось хотя бы немного узнать о ней. С отцом он предпочитал не говорить на эту тему, и со временем она стала для него чем-то вроде табу. Гарри хотел поговорить с Марлин, но тоже не отважился, а она сама и не пыталась поднять тему. Однако Гарри не знал, что все эти годы Марлин бесконечно убеждала Джеймса рассказать Гарри правду о Лили. Мотивировала она это тем, что рано или поздно мальчик все равно узнает — в магическом мире это довольно легко сделать. Джеймс упрямо молчал, дожидаясь, как он выразился, благоприятного случая. На самом деле ему очень не хотелось рушить образ идеальной матери, которой Лилиан наверняка была для сына. Все это было очень болезненным, но Поттеру не хотелось взваливать на мальчика очередной груз. Встреча с Лили была подобна прыжку с двадцатифутовой скалы в ледяную воду. Джеймс настолько привык к жизни без нее, что сейчас все казалось ему неправильным. Его любимая жена умерла для него той страшной ночью. Были моменты, когда он вспоминал ее, когда больше всего на свете хотелось пойти к Снейпу и вернуть ее домой силой, поскольку настоящий дом его Лили был там, где Гарри. Но время шло, а Лили так и оставалась со Снейпом, и Поттер научился жить без нее. — Папа, — Гарри вот уже пять минут настойчиво дергал его за руку. — Ну что ты завис? Я говорю, куда мы сначала пойдем: к Олливандеру или во "Флориш и Блоттс"? — Я предлагаю разделиться, — вмешалась Марлин. — Мы с Венерой купим учебники, а вы, ребята, — она кивнула Сириусу и Ремусу, — все для зелий, письма и что там еще... — Ну нет, — оживился Джеймс. — Вспомни, с каким восторгом ты сама покупала все необходимое к школе. Письмо — всего лишь прелюдия к пиру, самый вкус — это магазины! — Он прав, — поддержал друга Ремус. — Гораздо интереснее купить все самому. — Тогда идите все к Фортескью, — распорядилась Марлин, — а мы с Гарри по магазинам. — Видя, как Джеймс открывает рот, собираясь заспорить, она хмыкнула. — Ну что ты как маленький? Охота тебе по магазинам таскаться? Посидите себе спокойно, мороженого поедите... — Не отказывайся, Джим, — подмигнул Сириус, — мороженое мы любим. — Я сказала — мороженое, Сириус, и это значит именно мороженое, — сверкнула глазами Марлин. — Больше я тебя домой не потащу после двух бутылок огневиски. И это в детском-то кафе! — закатила глаза она, припомнив события трехлетней давности. — Как скажешь, дорогая, — Сириус легонько коснулся губами щеки жены, на что она только раздраженно отвернулась — все еще никак не могла простить ему последнюю интрижку с женщиной на восемь лет его старше. Правда, это было около полугода назад, но обида сильнее времени. Впрочем, Марлин подумывала сменить гнев на милость, тем более, что Вальбурга собиралась отправиться с Венерой в путешествие по Европе, а значит, супруги Блэк будут целых три месяца одни дома. Пока взрослые препирались, Венера и Гарри успели оценить выставленную в витрине лавки "Все для квиддича" новейшую модель метлы "Нимбус-2000". Высокий мускулистый юноша, на вид лет пятнадцати, восхищенно говорил: — Сверхчувствительная вибрация, мощная тормозная и защитная система... Может развивать скорость до ста миль за десять секунд, рукоятка из красного дерева, прутья ивы... — Оливер, да ты никак всю аннотацию из каталога выучил? — хихикнула чернокожая девочка, стоявшая рядом с Оливером. Тот гордо выпятил грудь. — Будет очень кстати, если в нашей команде наконец появится достойный ловец, да еще и на "Нимбусе". Тогда Кубок школы у нас в кармане, Анджелина! — Ой, я слышала, тебя новым капитаном Гриффиндора назначили! — с восторгом сказала еще одна девочка, светловолосая и очень маленькая. — Прими мои поздравления! — Спасибо, Кэти, — смущенно поблагодарил ее Оливер. — Кстати, в этом году обязательно приходи на пробы — нам нужен новый охотник вместо Тайлера... — Вот вы где! — Марлин подошла к витрине и всмотрелась в нее. — Понятно, — хмыкнула она, — любители квиддича, чтоб его... Давайте, у нас на сегодня запланировано очень много дел, а сюда в другой раз придем... Так, сначала в "Гринготтс"... идем, Гарри! На имя обернулись все, кто столпился у витрины, но Марлин уже утащила своих подопечных в сторону банка — большого, сияющего белизной колониального строения, величественно возвышающегося над остальными домами и магазинами. У бронзовых дверей посетителей встретил гоблин, который с поклонами проводил их в мраморный зал. Гарри и Венера, которым еще ни разу не доводилось бывать в банке, с любопытством вертели головами по сторонам. За высокими прилавками восседали никак не меньше пятидесяти гоблинов, которые были заняты кто чем — один что-то высчитывал на старомодных счетах, второй объяснял застенчивой супружеской паре с девочкой примерно одного с Гарри возраста курс валюты, третий проставлял на стопке бумаг печати и росписи, четвертый, ввинтив в глаз монокль, рассматривал толстый золотой галеон. Гарри, зазевавшись, не заметил, как налетел на кого-то очень — очень! — большого. Некто замер перед самой высокой кафедрой, где восседал гоблин в бордовом смокинге. Судя по латунной табличке на его кафедре, это был главный гоблин банка. Сейчас он внимательно читал какое-то письмо и на посетителей не обращал внимания. — Извините, — сказал Гарри, встретившись взглядом с великаном. Черные глаза, напоминающие жуков, прищурились. — Ага, — улыбнулся в свою густую бороду великан, — это у нас и есть знаменитый Гарри Поттер? Гарри покраснел: на него тут же уставились сразу несколько пар глаз. — Добрый день, Хагрид, — приветливо улыбнулась Марлин. — Какими судьбами? — Да вот поручение Дамблдора выполняю, — гордо выпятил грудь великан. — А вы? К Хогвартсу готовитесь? — Да, — кивнула Марлин и обратилась к детям, которые зачарованно рассматривали великана — им еще никогда не доводилось видеть таких высоких людей. — Гарри, Венера, это Рубеус Хагрид, лесничий Хогвартса. Хагрид, это моя дочь, Венера. — Рад знакомству, ребята, — Хагрид пожал сначала руку Гарри, потом Венеры. Ладошки детей тут же утонули в широкой, никак не меньше крышки от мусорного бака, пятерне лесничего. В этот момент гоблин позади него деловито кашлянул. — Кажется, все в порядке, мистер Хагрид. Крюкохват проводит вас к сейфу семьсот тринадцать. — Это... спасибо, — неуклюже буркнул Хагрид и, помахав Гарри, Венере и Марлин на прощание, скрылся за золотыми дверьми. После банка было решено купить Гарри школьную форму. Мадам Малкин предлагала самые лучшие мантии, на что Марлин заявила, что им нужны простые черные из рабочего материала. Подогнав по фигуре мальчика несколько мантий и зимний плащ, волшебница упаковала все в фирменные пакеты, которые тут же вызвалась носить Венера по причине их легкости. После зашли в магазин пишущих принадлежностей, где ребята чуть не уснули от скуки, пока Марлин выбирала пергамент, перья и чернила. В аптеке старались задержаться как можно меньше — там фармацевты опять чего-то перехимичили, и в результате дышать в помещении было практически невозможно. После приобретения телескопа, котла и груды учебников все покупки были отправлены с вызванным домовым эльфом Блэков в Годрикову Впадину. — Осталась только волшебная палочка, — пробежавшись по списку глазами, сообщила Марлин. Гарри чуть не подпрыгнул от радости — ну наконец-то! Однако в магазин Олливандера мальчик заходил со странным чувством. Сердце заколотилось, точно пойманная в силок птица, — а что если ему не подойдет ни одна палочка? Такие случаи хоть и редко, но бывали. Венера сжала его руку, как бы одобряя, и первая вошла в магазин. — Здравствуйте, — неуверенно обратилась она к продавцу, которого почему-то не было видно. — Добрый день, юная леди, — раздался потусторонний голос из глубины магазина. — Готовитесь к Хогвартсу? — Я? — смешалась девочка. — Нет, это Гарри... — Ах, да. — Олливандер подошел к Гарри и мягко коснулся шрама на лбу мальчика. Гарри хотел было поморщиться, но посчитал это невежливым. Просто он очень не любил, когда люди глазели на его шрам, а уж тем более притрагивались к нему. — Мистер Поттер... Что ж, вы пришли по адресу, мой юный друг. — Голос мастера стал деловым. — Где-то здесь скрыто именно то, что вам нужно, — он обвел рукой бесконечные ряды коробок, высившихся одна на другой. — Что ж, приступим. Гарри принялся примерять одну палочку за другой, но ту самую, которая предназначена только для него, пока отыскать не удалось. Венера принялась скучать и от нечего делать болтала ногами, сидя на шатком стуле. Марлин же напротив внимательно следила на действиями Гарри и не упускала ни одного слова Олливандера. — Что ж, — вздохнул мастер, — осталась только одна палочка, которую я могу вам сегодня предложить. Если и она не подойдет, то придется оформить спецзаказ. С этими словами он выудил из коробки очередную, ничем не примечательную палочку. Гарри взял ее, уже ни на что особенно не надеясь, и несколько раз помахал ею. Палочка прекрасно легла в руку и ответила снопом золотых и красных искр. Гарри был так рад, что все-таки нашел свою палочку, Марлин облегченно перевела дух, а Венера мигом подскочила к нему и затараторила: — Ух ты, Гарри, это теперь твоя палочка, да? А ты дашь мне ее подержать? — Поздравляю, отличное приобретение, мистер Поттер. Одиннадцать дюймов, остролист, внутри перо феникса. Следовало с самого начала предложить ее вам, ведь еще десять лет назад стало ясно, что она предназначена вам судьбой... — И что это значит? — осведомилась Марлин, подходя ближе. — Видите ли, феникс, чье перо внутри этой палочки, — сумрачно начал Олливандер, словно сомневался, стоит ли говорить, — дал еще одно перо. Такое случается крайне редко... но случается. Считается, что волшебники, чьи палочки обладают одной и той же сердцевиной, связаны ни чем иным, как судьбой, — голос хозяина лавки наполнился еще большей таинственностью. — И палочка, которая оставила мистеру Поттеру этот шрам, является родной сестрой этой палочки из остролиста. Гарри всего передернуло. Он предпочел бы, чтобы мистер Олливандер оставил эту информацию при себе, но сказанных слов было не вернуть. Венера испуганно косилась на палочку Гарри, явно больше не горя желанием брать ее в руки, да и Марлин смотрела на Олливандера с осуждением. — Право, не стоило, сэр, — холодно сказала она и выложила на прилавок семь галеонов. — Благодарю вас, а теперь разрешите откланяться. Олливандер проводил покупателей до двери, после чего еще какое-то время задумчиво смотрел вслед удаляющейся троице. — Судьбу не обманешь, мистер Поттер, — вздохнул мастер. — Уж я-то знаю. *** — Все купили? — бодро поинтересовался Сириус, едва компания вошла в кафе-мороженое. — Быстро вы управились, еще и двух часов не прошло... — Все в порядке? — осведомился Ремус, видя, что Гарри мрачно смотрит себе под ноги. — Что-то случилось? — Пап, — осторожно начал Гарри, — а можно я схожу еще на "Нимбус" посмотрю? — Ну иди, — разрешил Джеймс, подозрительно глядя на сына. Мальчик поднялся со своего места и, ссутулив плечи, побрел к выходу. Марлин, закусив губу, размышляла недолго. — Солнышко, не хочешь составить Гарри компанию? — обратилась она к дочери. Та кивнула и поспешила за мальчиком. А Сириус, Джеймс и Ремус немедленно повернулись к ней. — Ну давай, выкладывай, — потребовал Поттер. — Что это с ним? Кто ему настроение в честь дня рождения испортил? Марлин вздохнула и рассказала о том, что поведал им Олливандер. Ремус нахмурился. — Обычные стариковские байки, — отмахнулся Сириус. — Ну, подумаешь, одинаковая сердцевина палочек с Волдемортом. Какое это имеет значение? Его же уже нет, это просто совпадение. — Не думаю, что это байки, — спокойно заметил Ремус, — но ты прав. Это просто совпадение. — А вот я так не думаю, — мрачно сказал Джеймс. — Сами посудите: Волдеморт решил, что в том глупом пророчестве речь идет о моем сыне. Гарри ему убить почему-то не удалось, а сам он сгинул. Теперь вот эта палочка еще... Неужели было сложно промолчать?! — вдруг вспыхнул он. — Вот я прямо сейчас пойду к этому мастеру-ломастеру и вправлю ему мозги! — Сейчас важнее вправить мозги Гарри, а то он уже себе невесть чего напридумывал, — охладила его пыл Марлин. — Нужно убедить его, что это ничего не значит, иначе он будет опасаться собственной палочки. — Ты права, — Сириус накрыл ладонь жены, и вопреки ожиданию, она не отстранилась. — И еще у меня есть отличная идея, как поднять настроение Гарри. — Ты же уже подарил ему билеты на матч "Торнадоса" с "Гарпиями", — напомнил Джеймс, когда Сириус, засмотревшись на самых разнообразных сов в зверинце Илопса, решительно указал на белоснежную полярную сову, дремавшую в своей клетке. Ведьма-продавщица одобрила выбор и потребовала с покупателей двадцать четыре галеона. — А кто сказал, что это от меня? — фыркнул Сириус. — Это от нас всех. Писать же он не только мне из школы будет. *** Лили впустила серо-бурую сову, которая оставила на столе грязноватый конверт и улетела, не дожидаясь угощения. Лили распечатала письмо и опустилась на стул, погрузившись в чтение. С каждой строчкой ее и без того красные глаза все больше наполнялись слезами. Женщина прижала ладонь к губам и снова расплакалась. Лили, Мне очень неприятно это писать, поверь. Ничего не думай, ты отличный работник, каких поискать. Я знаю, что тебе нужна эта работа, но сделать ничего не могу. Сегодня прибежала Пруденс и с криками велела уволить тебя, поскольку если сегодняшняя история повторится, то у нас вообще больше не будет клиентов. Накапали ей на тебя Малфои, велели уволить в связи с профнепригодностью. Ты прости, я ничего не мог поделать, меня разве кто послушает, я ж простой бармен. Мы люди подневольные, так что... Не принимай на свой счет, найдешь куда более перспективную работу! А знаешь что? Ты обратись к Дамблдору, он точно поможет. Не может не помочь, последний оставшийся зуб даю. Может, поспособствует, а может, и в Хогвартс кем возьмет. Ну давай, не унывай там. Все будет хорошо, а улыбающаяся ты намного красивее. Том. Лили отложила письмо и бессильно навалилась на стол, спрятав лицо руками. Весь мир катился куда-то под откос вот уже несколько лет, и она никак не могла это остановить. Не могла, не получалось! Что же будет дальше? Она не заметила Северуса, который, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди, вот уже несколько минут наблюдал за ней. — Что случилось? — поинтересовался он и, заметив письмо, потянулся было к нему, но Лили взмахнула палочкой раньше, и пергамент обратился в пепел. — С каких пор у тебя от меня появились секреты? — тон Снейпа стал чуть холоднее, но Лили предпочла этого не заметить. — Меня уволили, — ничего не выражающим тоном сообщила она, глядя в пространство. Северус ничуть не был огорчен этой новостью. — Я давно уже говорил, что не считаю такую работу правильной для тебя. — И что мне теперь, прокиснуть здесь? — все так же равнодушно спросила Лили. Не дожидаясь ответа мужа, добавила: — Я видела Гарри. — Что? — моментально оживился Снейп. Лили скользнула по нему равнодушным взглядом. — Я сегодня видела своего сына Гарри, — членораздельно повторила она. — В "Дырявом котле". Ему сегодня исполнилось одиннадцать. — И Поттер, конечно же, тоже был там, — язвительно отозвался Снейп, даже не удосужившись поздравить жену с днем рождения сына. Лили кивнула. — Тогда понятно, — Снейп сжал зубы. — Это он присел на твое начальство? — Нет, — Лили, казалось, была неприятно удивлена, что Северусу в голову вообще пришли такие мысли. — Я просто случайно опрокинула сливочное пиво на Нарциссу Малфой. Джеймс здесь совершенно ни при чем. Северуса всегда коробило от одного этого имени. Лили если и поминала своего бывшего, то исключительно так. Хвала Мерлину, что это бывало редко. — Я бы может и поговорил с Люциусом, — усмехнулся Снейп, — да вот только у меня нет такого желания. Мне спокойнее, когда ты сидишь дома... — Что, боишься, что однажды не вернусь? — зло спросила Лили, вскакивая. — Так вот, ты слишком много на себя берешь, Северус Снейп. Я до сих пор торчу в этой дыре только потому, что твоя проклятая магия все еще действует. Будь уверен, когда я обучусь окклюменции, ноги моей больше здесь не будет. Она бросилась к двери, но Снейп преградил ей дорогу и схватил за руки. Лили пыталась вырваться, но у нее это слабо получалось. — И куда же ты пойдешь? — прошипел Северус прямо ей в лицо. — Назад к Поттеру? Вот уж не думаю, что он обрадуется тебе после десяти лет отсутствия! — Пусти, — просипела Лили, — мне больно! Отпусти меня, я сказала! Лицо Снейпа было до того разъяренным, что Лили всерьез испугалась, что сейчас он впервые поднимет на нее руку. Но Северус вдруг резко побледнел и отпустил жену. Потирая руку, на которой теперь точно останутся синяки, женщина выбежала из дома и, несмотря на то, что прямо к ней навстречу двигалась соседка-магла, аппарировала. "Хогсмид", — только и успело пронестись у нее в голове.