Бэмби и его мама

Вечер плавно перетек в ночь, башенные часы пробили одиннадцать раз. Гулянка грозила явно затянуться до утра. Подвыпившие бывшие школьники танцевали вместе с учителями, Ремуса вытащила на танцпол какая-то симпатичная хаффлпаффка, и Джеймс остался в одиночестве. Ему тут же принялись усиленно махать и звать к себе в компанию люди, которых он вообще впервые в жизни видел, но тут очень вовремя к нему сквозь толпу протиснулся Сириус. — Вот ты где, — недовольно заявил Блэк, словно Поттер клятвенно обещал провести этот вечер с ним, — я уже заколебался вас всех по залу собирать... — А зачем это мы тебе срочно понадобились? — не понял Джеймс, взяв с подноса у эльфа-домовика бокал с медовухой и сделав приличный глоток. — Да так, — заговорщицки понизил голос Сириус, и чтобы его расслышать сквозь грохочущую музыку, Джеймсу пришлось придвинуться к другу чуть ли не вплотную. — Хочу порыться в конуре Филча. Сечешь? От потери глазных яблок Джеймса спасли очки, но его ошарашенный вид говорил сам за себя. — Зачем? — только и сумел выдавить он. Сириус скривился и махнул рукой. — Эх, Сохатый! Где твоя мародерская сущность подевалась? Карту я хочу найти, понимаешь? Карту Мародеров! Она, между прочим, по праву принадлежит нам и нашим детям, а не какому-то старому сквибу, который ее и активировать-то не сможет... Джеймс усмехнулся. Нет, Сириус как был авантюристом, так им же и остался. — Да брось, Филч все равно ничего не узнает, а если и узнает, то что он нам сделает? Мы пришли за своей вещью, так? Поттер, чуть нахмурившись, кивнул. Идея была сопряжена с риском, но когда Мародеры не рисковали? — Ладно, пошли, — вздохнул Джеймс, как Сириусу показалось, обреченно. — Кто объект хоть отвлекать будет? — Один момент, — и Сириус откуда ни возьмись притянул к ним за локоть все еще танцующего Люпина. — Так, дружище, на тебя возлагается ответственная миссия. Будешь отвлекать Филча. Люпин чуть нахмурил брови. — Зачем это? — строго вопросил он. Сириус закатил глаза. — Я тебя шоколадной лягушкой в благодарность угощу, — пообещал он и в трех словах объяснил свой грандиозный план по вызволению драгоценного мародерского артефакта из лап школьного завхоза. Ремус смотрел на друзей так, словно они изъявили желание податься в стриптизерши. — Мы сколько раз пытались стащить у него Карту, — горестно вздохнул Сириус, — но кое-кто чересчур осторожный все время ныл, что мы попадемся. Ну а теперь-то что нам сделают? Давай, Луни, такой шанс выпадает раз в жизни! — Тебе, кажется, даже отвлекать Филча не придется, — Джеймс тоже загорелся побыстрее вернуться в юность. — Честно признаться, я сегодня его вообще не видел. — Ну и отлично, уже где-нибудь с мадам Пинс лакает, — фыркнул Блэк. О пристрастии Филча к спиртному и школьной библиотекарше не знал разве что гигантский кальмар. — А вдруг он у себя в кабинете? — все еще одолевали смутные сомнения Ремуса. Но у Сириуса и на этот случай было заготовлено решение. — Снотворные чары еще никому не вредили. Ну так что, мы идем? Два других бывших Мародера закивали, причем один с энтузиазмом, а второй с явным неодобрением. Обозвав Лунатика занудой, Сириус первым пошел в сторону выхода из Большого зала, по пути обернувшись и бросив быстрый взгляд на Марлин. Та снова была в компании Мэри и Эммелины, что сбросило с души Блэка камень. Все-таки этот Крессвелл — личность неприятная. Школьники уже давно находились в своих гостиных, поэтому по пути мужчинам попался лишь Толстый Проповедник, привязавшийся к ним с какими-то дурацкими расспросами и нотациями. Кажется, несчастное хаффлпаффское привидение настолько потерялось во времени, что приняло Мародеров за студентов Хогвартса. — Чисто, — заявил Сириус, проверив кабинет завхоза заклинанием. — Пошли. Они бывали здесь бессчетное количество раз, поэтому тесная комната была знакома им от и до. Однако сейчас они словно оказались не там, куда планировали пойти: вместо старой пыльной мебели (вот уж как Филч ни любил чистоту в замке, а свой кабинет как-то упускал из виду) здесь был вполне новый стол, на котором аккуратно были сложены какие-то стопки пергамента, мягкий удобный стул с висевшей на нем формой, причем явно женской. Неизменными были лишь шкафчики с личными делами школьников, да и то кто-то удосужился привести их в божеский вид. Цветы на подоконнике единственного окна и аккуратные льняные занавески выдавали женщину, поселившуюся здесь. — Не понял, Пинс что, переехала к своему суженому? — изумился Сириус. На столе стояла ваза с крупными зелеными яблоками, и Блэк, ничуть не смущаясь, спокойно взял себе одно. Джеймс с Ремусом переглянулись и дружно рассмеялись. — Да и от кошки своей он явно избавился, — заявил Ремус, принюхавшись. Раньше здесь ко всему прочему стоял нестерпимый кошачий запах, сейчас в воздухе явно пахло чем-то цветочным. — Ну ладно. Может, теперь он добрее стал, когда у него появилась женщина... — Странная, между прочим, женщина, — заметил Джеймс, перебиравший один из ящиков, помеченный словом "Опасно". — Разве что их связывают платонические отношения. Ну в самом деле, сколько Филчу лет-то? Вопрос остался без ответа. Ремус присоединился к поискам Карты, Сириус с несвойственной ему внимательностью рассматривал интерьер комнаты. На самом деле не так уж сильно она изменилась, здесь просто навели основательный порядок. Заметив на письменном столе фотографию в рамке, Сириус взял ее в руки и попутно откусил от яблока большой кусок, которым тут же чуть не подавился. На фотографии было запечатлено счастливое семейство Поттеров: Джеймс носился за годовалым Гарри, который летал на игрушечной метле, а рядом веселилась Лили. Колдография была слегка затертой, словно ее всю жизнь хранили под подушкой, но это не мешало Поттерам улыбаться и махать совершенно ошарашенному Сириусу. Прошло наверное не меньше минуты, прежде чем Блэк вспомнил о куске яблока, застрявшем у него в глотке, и тут же закашлялся. Ремус участливо похлопал друга по спине. — Что у тебя тут? — спросил он и тут же воскликнул: — Ничего себе! Джеймс начал раздражаться, что Карта пока все еще оставалась ненайденной. Черт бы их побрал, когда они наложили на нее заклятия, блокирующие действие Манящих чар! Он перевел взгляд на друзей, которые смотрели на снимок в руках Сириуса так, словно это было редкостное нечто. — Сохатый, — все еще хриплым после яблока голосом начал Сириус, — тут... это... — Что? — не понял Джеймс, подходя ближе. Сириус снова откашлялся. — Тут... ты. — Что — я? — не дошло до Поттера. — На снимке ты, Гарри и... Лили, — пояснил Ремус. — Не может быть, — с сарказмом отозвался Джеймс. — Ну и на кой черт мы Филчу сдались? Бродяга, ты посмотри повнимательнее, может, фотку и своего семейства в этой коллекции найдешь... — Нам тоже слабо верится, что этот снимок поставил тут Филч, — Сириус протянул другу колдографию, и тот убедился в его словах лично. Ну что ж, это было весьма неожиданно. — Но... откуда здесь это фото? — недоумевал Джеймс. — Их в природе всего-то два существовало. Одно я сам лично сжег после того, как она... — А второе было у нас, — добавил Сириус, — но тоже пропало. Причем я понятия не имею, что с ним случилось. Марлин говорила, что тоже не знает. — Мистика какая-то, — округлил глаза Ремус. — Ладно, допустим, что это то самое фото, которое пропало у вас, Бродяга. Вопрос в другом: почему оно здесь? — По-моему, все проще простого, — фыркнул Сириус, ставя фоторамку на ее законное место и снова откусывая от своего яблока. — Здесь обитает не Филч, а миссис Снейп собственной персоной. В ответ раздалось ошеломленное молчание. Действительно, это было единственным разумным объяснением... И тем не менее, оно мало проясняло, как пропавший снимок попал к Лили. Не выкрала же она его из дома Блэков! И если даже и выкрала, то зачем ей фото бывшего мужа и сына, которых она вот уже десять лет как не видела? — Совесть взыграла наверное, — хмуро покачал головой Ремус в ответ на невысказанные мысли Джеймса. — Какой бы непутевой мать ни была, а рано или поздно ее к сыну все равно начинает тянуть. Ремус знал о чем говорил: его родная мать ушла от отца, когда мальчику было четыре года. Именно тогда его покусал оборотень, и женщина просто не смогла справиться с ответственностью. Конечно, было куда проще оставить больного ребенка и попытать счастья где-нибудь в другом месте. Ремус понятия не имел, как жила его мать, но когда ему было тринадцать, она снова объявилась. — И что, хочешь сказать, что Эванс устроилась сюда уборщицей только для того, чтобы быть поближе к Гарри? — хмыкнул Сириус. — Вообще логично. — Логично или нет, а по-моему, пора сматывать удочки, — заявил Ремус. — Карты здесь нет. Лили прекрасно знает как ею пользоваться, наверняка она у нее... — Ну и что, она же не таскает ее с собой повсюду, тем более на званные вечера, — возразил Джеймс. — Слушайте, какая вообще разница, кто тут завхоз? Мы пришли за своей Картой, и мы ее найдем, а мотивы Эванс, по которым она здесь работает, мне неинтересны. Через полчаса, когда апартаменты завхоза были обысканы вдоль и поперек, Мародеры пришли к выводу, что их Карты здесь нет. Было жутко обидно осознавать, что результат их стараний, на которые они потратили не один год, бесследно исчез. Бросив напоследок странный, ничего не выражающий взгляд на единственную в комнате колдографию, Джеймс ухмыльнулся чему-то своему и погасил свет. Ему вдруг очень захотелось увидеть свою бывшую жену, чего раньше с ним никогда не случалось. Надо признать, вышли они из комнат Лили очень вовремя: по коридору явно кто-то двигался в их сторону. Им даже не было нужды прятаться, поскольку на них не обратили ни малейшего внимания, но все же Ремус утащил друзей в другой коридор. Лили (а это была именно она) торопливо отперла предусмотрительно запертую дверь своего кабинета и прошмыгнула внутрь. Не успели Джеймс, Сириус и Ремус сделать и шага, как их взору предстал Северус Снейп собственной персоной. — О, отлично, — фыркнул из-за угла Блэк, — вот и наш милый нарисовался. Судя по всему, супруги крепко повздорили. Снейп принялся барабанить в дверь Лили, грозя тем самым перебудить весь замок. — Мы не договорили! — с бешенством рявкнул он. — Открой немедленно, или я разнесу тут все к чертям собачьим! Лили, как и следовало ожидать, осталась глуха к его призыву. Сириус, глядя на разъяренную физиономию школьного недруга, принялся тихонько закипать от смеха. Ремус хмурился, ему явно не доставляла удовольствия сцена выяснения отношений четы Снейпов. Зато у Джеймса так и чесались кулаки набить Нюниусу морду за тон, который он себе позволил по отношению к Лили, но тут же Поттер вспомнил, что его все это касается в самой меньшей степени. Снейп, видимо, сдаваться не намеревался. Вот уж интересно, чем же Лили так перед ним провинилась? Джеймсу и Ремусу пришлось буквально силой удерживать Сириуса, которого так и тянуло на поиски приключений. — Этому типу еще моего сына учить и твою дочь, кстати, тоже, — прошипел Джеймс. Он не боялся Нюниуса, упаси Мерлин, но вот насчет того, что сальноволосый может запросто устроить Гарри и Венере не самую счастливую жизнь и вдобавок испортить аттестацию, сомнений у него не было. — Пусть свои семейные вопросы решают самостоятельно, нас это не касается! — Я тебе поражаюсь, Сохатый, — не уставал возмущаться Блэк по дороге в Большой зал. — Тогда ты даже не пытался вернуть свою дражайшую, руководствуясь тем, что ее счастье, видите ли, важнее. Но сейчас-то что тебе мешает наконец дать нашему Нюне в глаз?! — Бродяга, угомонись, — Ремус вручил распаляющемуся другу бокал с огневиски. Очень вовремя подошла Марлин, которая одной лишь ей доступным способом увела своего супруга. На самом деле ничего сверхъестественного ей делать не пришлось, просто Алиса и Фрэнк Лонгботтомы очень горели желанием пообщаться с четой Блэков. В школе они состояли в приятельских отношениях, несмотря на то, что оба Лонгботтома учились на три курса старше. Потом был аврорат и Орден Феникса, которые и подружили молодых людей окончательно. Но последние шесть лет Лонгботтомы жили в Швеции и лишь сейчас вернулись в родную Британию. Это была самая нудная и длинная вечеринка из всех, на которых Мародерам удалось побывать. Исключение составляли светские рауты, устраиваемые Вальбургой Блэк, причем Ремусу повезло ровно настолько, чтобы его имя вообще не фигурировало в списке приглашенных. Джеймс тоже не был самым желанным гостем, поскольку взгляды мадам Блэк все еще оставались весьма старомодными, и она до конца не могла простить своему двоюродному брату брак с маглой. Стоит ли говорить, что вечер встречи выпускников закончился для Мародеров ничем? — И все же, где же наша Карта? — горестно вопросил Сириус, бросив на замок жалобный взгляд, когда в три часа ночи Марлин изъявила желание отправиться домой. — Забудь о Карте, Бродяга, — заявил Ремус. — А если тебе ее так не достает, сделай новую. За показным равнодушием Люпина скрывалась обида, не меньше. Конечно, на ее создание он угрохал больше времени чем все остальные вместе взятые. А Карта Мародеров преспокойно лежала в тумбочке третьекурсника Гриффиндора по имени Фред Уизли, который, собственно, сейчас беззаботно спал и видел самые радужные сны, причем на той самой кровати, которую раньше занимал Сириус Блэк. *** Джеймсу казалось, что двери его дома никогда не закроются. Не успела Эммелина, наспех перекусив тостами и чмокнув его в щеку на прощание, умчаться на работу, как дверной звонок снова затрезвонил. Джеймс в общем-то всегда был рад гостям, но в последнее время из его головы никак не желала уходить Лили, к которой, судя по всему, счастье повернулось мягким местом. А вместе с ним и семейное благополучие за компанию. Лили была несчастна в браке со Снейпом, отрицать это было бессмысленно. С одной стороны Джеймс не мог не признаться себе в том, что злорадствует. О нем вот она совершенно не думала, когда уходила. Теперь они чужие люди, и по всем нормальным законам ему вообще должно быть все равно. На пороге его дома стояла Нимфадора Тонкс, двоюродная племянница Сириуса. С этой совсем еще девочкой Джеймса связывали вполне дружеские отношения, однако Тонкс помимо друга видела в нем еще и своего личного психолога. Обычно ее визиты в Годрикову Впадину были сопряжены с тем, что ей требуется очередной совет касательно сердечных дел. Сегодняшний наверняка не стал исключением. — Привет, Джим, — горестно шмыгнула носом девушка. Поттер не уставал удивляться ее уникальности. Мало того, что она могла изменить свою внешность без всяких там Оборотных зелий, так еще и настроение ее скакало подобно сайгаку. Если на людях жизнерадостная Тонкс только и делала, что шутила и смеялась, то наедине с ним становилась мрачной и угрюмой, не стыдясь того, что на самом деле творится в ее душе. — Ты, наверное, уже устал от моего постоянного нытья... Поттер ни за что бы в этом ей не признался. Он часто задавался вопросом: что такого женщины в нем находят, что готовы делиться с ним своими проблемами? Одно дело Марлин: когда их с Бродягой отношения дали трещину, она и подумать не могла обратиться к кому-то другому. С Джеймсом их связывала многолетняя дружба, еще в школе они в шутку называли себя давно потерянными братом и сестрой. Постепенно шутка прижилась, и все стали воспринимать ее как данное. Да и потом, кто как не Джеймс знал и понимал Сириуса? С Тонкс все обстояло несколько иначе. Пойти со своей проблемой к Сириусу она не могла по той простой причине, что он был ее дядей, любил подкалывать и вообще беззлобно издеваться. А Ремус... Собственно, Ремус и был той самой проблемой, что не давала девушке спокойно жить. Метаморфиня приняла из рук Поттера чашку с чаем и слегка подула на дымящийся напиток. — Тебя не было на встрече выпускников, — зачем-то сказал Джеймс. Тонкс пожала худыми плечами. — Я пока не слишком соскучилась по этой школе. Ты же знаешь, какие чувства я к ней питаю. Друзей в Хогвартсе у странной, как считали многие, девочки не было. Когда-то давно ей нравился ее однокурсник-гриффиндорец Чарли Уизли, но тот видел в смешной угловатой девчонке лишь друга. Постепенно симпатия сошла на нет, но дружба с единственным в ее жизни по-настоящему близким человеком осталась. Конечно, в первую очередь девушка обратилась бы за советом к нему, но Чарли сразу после школы укатил в Румынию к своим любимым драконам. — Ну рассказывай, — бодро сказал Поттер. — У тебя проблемы на практике? — Ты же прекрасно знаешь, что нет, — огрызнулась Тонкс, чьи волосы от негодования поменяли цвет. — Джим, давай ты не будешь притворяться, что ни черта не понимаешь. Джеймс вздохнул. Честно говоря, он понятия не имел, как можно помочь несчастной влюбленной в оборотня девочке. Ремус, разумеется, о ее чувствах даже не догадывался, ссылаясь на то, что "такое чудище, как я, невозможно полюбить". Скорее всего, если он хотя бы догадываться о чем-то начнет, то поспешит убраться куда-нибудь в Австралию, чтобы больше никогда не показываться на глаза влюбленной в него девушке. Сколько Джеймс и Сириус ни пытались устроить его личную жизнь, знакомили его с красивыми девушками, но все бестолку. Сириус с горя уже готов был поверить в нетрадиционную ориентацию друга, на что тот смертельно обиделся и целую неделю с ним не разговаривал. Блэк откровенно не мог понять, как можно всю жизнь прожить без женщины. Впрочем, кому что, а Блэку бабы. — Ладно, уговорила, — снова вздохнул Джеймс. — Послушай, Тонкс, я правда не знаю, что нужно делать в такой ситуации. Когда-то я был влюблен в одну девушку, был готов ради нее на все... — Да-да, а она безжалостно тебя динамила, — нетерпеливо подсказала Тонкс. — Я знаю историю твоих отношений с Лили не хуже тебя самого. — Тонкс также входила в узкий круг посвященных в тайну матери Гарри. Причем как-то сама собой догадалась, никто ей об этом не рассказывал. — Но она же все-таки сдалась, правда? — Ты же знаешь, почему она сдалась, — фыркнул Джеймс. — Просто искала себе выгоду. Рем не такой. Он будет стоять наглухо, убеждая тебя, что ты найдешь кого-нибудь получше, помоложе, побезопаснее... — Ты сам-то веришь в этот бред?! — Честно? — Поттер был как никогда откровенен. — Я всегда пытался вбить ему в его умную башку, что он имеет такое же право на счастье, как и все остальные, даже больше. Он и от нас-то первое время шарахался, словно мы прокаженные. Потом вроде бы смирился, что мы не отвяжемся... — Ты намекаешь на то, что я должна придерживаться той же тактики? — скептически вопросила Тонкс. — А вдруг он тоже со мной всего лишь смирится? И будет просто меня терпеть рядом с собой? — Ты же никогда не узнаешь этого, если не попробуешь, правда? — спросил Джеймс, наливая себе уже третью чашку чая. Предыдущие две давно уже просились выйти наружу, так что, извинившись, Поттер вышел, оставив гостью в страшном смятении. *** Лили пришла к кабинету директора ровно в половину восьмого, как и было указано в записке, которую ей передал староста Гриффиндора, Перси Уизли. Честно говоря, она давно уже ждала вызова на ковер, вот только не предполагала, что будет так страшно. А вдруг Дамблдор недоволен ее работой? Или, что еще хуже, заявит, что не станет учить ее окклюменции? Но Дамблдор был настроен очень даже дружелюбно. Он улыбался себе в бороду и неторопливо поглаживал своего феникса по алой голове. — Садитесь, Лили, — он кивнул на то самое кресло, какое всегда занимали его гости. — Хотите чаю с круассанами? Лили едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. На любимейшие лимонные дольки у директора вдруг открылась аллергия, отчего все обитатели Хогвартса даже вздохнули с облегчением. Впрочем, смеяться она не стала, слишком уж обреченным выглядел Дамблдор после вердикта мадам Помфри. Еще бы: у главы волшебной школы фактически отняли часть смысла жизни. — Ну как вам у нас работается? — осведомился Дамблдор, даже не взглянувший на свои круассаны. Лили пожала плечами. — Мне нравится коллектив. Все очень радушные. — А студенты? Не донимают? — продолжал допрос Дамблдор, лукаво улыбаясь. — Нет, что вы. Это же дети, как на них можно сердиться? — расплылась в улыбке гостья. Взгляд Дамблдора вдруг стал сосредоточенным. Он чуть подался вперед. — А как Гарри? Лили ожидала этого вопроса, и все же он заставил ее всю сжаться. — Мы почти не разговариваем. Но он всегда здоровается со мной и ведет себя очень дружелюбно. Джеймс прекрасно его воспитал. — Это просто замечательно, — директор все-таки соизволил взять выпечку, и сейчас его голос звучал слегка невнятно из-за набитого рта. — Признаться, сначала я полагал, что с такими няньками как мистер Поттер и мистер Блэк мальчик вырастет довольно избалованным. — Спасибо Марлин и Ремусу, что не допустили такого. Дамблдор кивнул и поднялся со своего места. Феникс, сидевший на его плече, расправил огромные крылья и перекочевал на колени к Лили. Директор отошел к окну и принялся любоваться пейзажами. — Сэр, — позволила напомнить о себе Лили спустя пять минут. — Вы позвали меня затем, чтобы поговорить о моей работе и отношениях с сыном? Дамблдор словно очнулся и виновато улыбнулся. — Прости, Лили. Разумеется, не только за этим. Наверное, пришла пора начать наши уроки окклюменции. Лили сосредоточенно выпрямилась и затаила дыхание.