Бэмби и его мама

Закинув метлу на плечо, Гарри возвращался с контрольной тренировки перед первым матчем в сезоне — Гриффиндору предстояло сразиться со Слизерином, и капитан по имени Оливер Вуд гонял команду до полнейшего изнеможения. Школьники рукоплескали ему: информация о побежденном им и Роном горном тролле просочилась за пределы женского туалета, причем сами герои не распространялись на данную тему, так что оставалось загадкой, откуда всем это резко стало известно. Гермиона Грейнджер, с которой ребята неожиданным образом подружились, тоже не принадлежала к категории болтушек. Впрочем, сейчас у Гарри не было желания задумываться над источником сплетен, поскольку на входе в гостиную на него налетел слегка испуганный и обескураженный Невилл. — Гарри, я не знаю... может, это галлюцинации, но по-моему, тебя кто-то зовет. В нашей комнате. — Ну так сказал бы, что я на тренировке, — пожал плечами мальчик. Невилл вдруг отчего-то вспыхнул. — Кому бы я это сказал? Бабушке Мерлина? Короче, иди и разбирайся сам, мне в библиотеку надо... Лонгботтом ушел, а Гарри, пожав плечами, неторопливо поднялся к себе. Свое имя, выкрикиваемое голосом Венеры Блэк, он услышал еще на середине лестницы. В несколько прыжков преодолел расстояние до комнаты, распотрошил свой чемодан, где и так царил беспорядок, и наконец выудил из его недр маленькое прямоугольное зеркальце, на поверхности которого отражалось раскрасневшееся личико Венеры. — ГАРРИ!!! — вопль разнесся по комнате, да так, что в окнах задрожали стекла. Гарри поморщился и демонстративно зажал свободной рукой одно ухо. — Привет! Ты где шляешься?! Я тебя с самого утра зову! — Привет, — немного настороженно отозвался Поттер, полагая, что Венера больше на него не сердится, раз уж соизволила таки объявиться. — Я на тренировке с самого утра... устал, как собака... ой, прости, — ухмыльнулся он. — То есть как гоблин, неважно... Ты приехала? Давно? — Сегодня ночью и приехала. Ой, где я только ни была, Гарри, такую красоту видела! Подожди, Ремус обещал проявить снимки как можно скорее, я тебе пришлю, сам все увидишь! Венера тараторила без умолку. Гарри положил сквозное зеркало на кровать и стащил через голову мантию, оставшись в одной майке. Девочка принялась рассказывать о своих путешествиях по Европе, причем делала это с таким энтузиазмом, что Гарри ей даже позавидовал. Сам он был только в Голландии, где жила его двоюродная тетя по отцу, и в Турции, куда они ездили отдыхать, когда ему было семь. Обычно почему-то так получалось, что все болячки, которыми по всем нормальным законам болеют зимой, до него добирались только летом. — Ладно, обо мне хватит, — решила Венера, завершая длиннющий рассказ об экскурсии в Лувр. — Ты как? Мама тут до сих пор в шоке, что ты полез к горному троллю — это правда? Папа наоборот в восторге, говорит, достойная смена господам Мародерам растет. А мама все причитает, что ты мог сломать себе шею! Она даже папу метлой отлупила, когда он сказал, что мадам Помфри вылечила бы любой перелом... Гарри хихикнул. О, это Марлин могла. В прошлом году она вылила Сириусу на голову целый кувшин кислого смородинового пунша, когда он заявил, что на следующий день рождения Гарри подарит ему свой летающий мотоцикл. А однажды, пока он спал, написала ему на причинном месте вечными чернилами "МАЛ ЗОЛОТНИК, ДА ДОРОГ". Чем он тогда провинился, ни Гарри, ни Венера не знали. Им, собственно, вообще об этом знать не полагалось, просто все самые интересные открытия делаются случайно или же путем подслушивания. Гарри никому не показывал это чудо-зеркало, поэтому Рон был слегка обескуражен, когда вошел в спальню и обнаружил друга, что-то с упрямой физиономией втолковывавшего собственному отражению в зеркале. Заметив вытаращенные глаза Уизли, Гарри хихикнул и обратился к собеседнице: — Венера, тебе мой друг по имени Рон Уизли шлет пламенный привет. — Ему тоже, — раздалось довольное фырканье. — Как это? — обалдел Рон, плюхнувшись на кровать Гарри и всматриваясь в хорошенькое личико девочки в зеркале. Увидев друга Гарри, о котором он успел немного рассказать, Венера просияла ослепительной улыбкой. Дар поражать особей мужского пола у нее имелся еще с трехлетнего возраста — уже тогда Джеймс вовсю называл ее "любовь моя", девочка в ответ складывала губки бантиком и целовала любимого дядюшку, заявляя, что выйдет замуж только за него. "И будесь ты, Галли, моим сыноцком!" — Не знаю как, но им лет больше, чем нам с тобой вместе взятым. Раньше они принадлежали папе и Сириусу и перешли к нам, так сказать, по наследству, — пояснил Гарри. — Сколько себя помню, оно у меня всегда было. Сначала мне по нему Марлин сказки на ночь рассказывала, потом это вон чудо, — он кивнул на отражение Венеры, — разговаривать научилось и забрало зеркало себе. С тех пор постоянно меня донимает. — Можно подумать, ты меня не донимаешь, — обиженно надула губы девочка. — Рон, — обратилась она к своему новому приятелю, — а расскажи мне, как вы тролля победили! — Я же тебе только что рассказал! — возмутился Гарри. Венера на него даже не взглянула. — Знаю. Просто хочется послушать историю из другого источника. Мало ли, вдруг они в чем-то расходятся? Рон бросил на друга быстрый взгляд, вздохнул и начал рассказ. Гарри, отчаянно зевая, взял ножницы и стал равнять прутья своей любимой новой метлы. *** Марлин занималась с цветами в оранжерее, когда раздался громкий и даже нахальный звонок в дверь. Домовой эльф уже спешила в прихожую, чтобы встретить гостя. — Добрый день, — голос был незнакомый и принадлежал женщине. — Я к мистеру Блэку. Он дома? — Хозяина нет, — пропищала эльфиха, с поклонами провожая гостью в гостиную. — Он будет примерно через час. — Я подожду, — улыбнувшись, сказала женщина, хотя скорее даже девушка, по-хозяйски устраиваясь в кресле. Марлин вытерла испачканные землей руки и вошла в комнату, с вежливым любопытством покосившись на девушку. Та нисколько не смутилась под пристальным взглядом хозяйки дома. Надо признать, выглядела она весьма эффектно, но как-то вульгарно даже в деловом костюме цвета слоновой кости. Марлин вспомнила, что Сириусу очень нравились ее наряды этого цвета. Очевидно, девица эта слишком много о себе думала. А еще, пожалуй, слишком много знала о Сириусе. Марлин вежливо кашлянула, обращая на себя внимание. Она справедливо полагала, что здороваться первой должна эта размалеванная пустышка. — Здравствуйте, миссис Блэк, — очаровательно улыбнулась гостья. — Я — Эйприл Варм, личный секретарь вашего мужа. Марлин ужасно не понравилась интонация, с которой эта Эйприл произнесла последние два слова. Такое чувство, что это было вопросом времени. Марлин тряхнула головой, прогоняя наваждение. Кажется, у нее стала развиваться паранойя. — И чем же обязаны такой честью? — спросила она, собрав в кулак всю свою выдержку. Эйприл очаровательно улыбнулась, обнажив довольно таки большую дырку между передними зубами. Если бы не этот изъян, она вполне могла бы считаться миловидной, а так выглядела словно выпившая три литра молодильного зелья карга. — Мистер Блэк просил меня занести кое-какие важные документы на подпись, — Эйприл приоткрыла сумочку и показала край синей папки. — Это очень срочно. — Что ж, оставьте документы на журнальном столике, — жизнерадостно заявила Марлин и указала на стеклянный столик, на котором Венера оставила свою куклу. Тонкие брови Эйприл слегка приподнялись, а ноздри едва уловимо раздулись, как бы выражая деликатное несогласие. — Это очень важные конфиденциальные документы, — начала она, — и мистер Блэк просил... — Я полагаю, что уж своей жене мистер Блэк наверняка доверяет, — холодно заметила Марлин. — Или вы думаете, что я немедленно отправлю их в камин? Или отправлюсь с ними покорять Пентагон? Эйприл слегка смутилась. Марлин стояла над ней, уперев руки в бока, и даже в старом заношенном платье и грязном переднике она выглядела намного привлекательнее этой секретарши. Которая, к слову, вообще напоминала вешалку. Или швабру, это уж кому какие сравнения нравятся. Сириус всегда предпочитал женщин с более выдающимися формами, но мало ли, вдруг его на экзотику потянуло... Гостья наконец поняла, что хозяйка здесь ее терпеть не собирается. Она вытащила документы из сумки и протянула их Марлин. Та тут же всучила папку эльфихе и велела отнести в кабинет хозяина. — Чаю, извините, предложить не могу, — развела руками Марлин. — Если, конечно, вам доставит удовольствие пить его в одиночестве... Я сейчас просто немного занята. — Нет-нет, — чуть не плача, прошептала Эйприл. — Я пойду. Передайте, пожалуйста, мистеру Блэку, что я... — Непременно передам, — горячо заверила ее Марлин, подхватывая под локоть и подталкивая к двери. — Спасибо, что пришли, всего доброго. Дверь за гостьей захлопнулась, а через несколько секунд раздался негромкий хлопок аппарации. Марлин казалось, что вся нежность, которую она когда-то испытывала к мужу, осталась где-то в прошлом, была сожжена в камине вместе с первой порцией компрометирующих его фотографий. Так какого же черта она набросилась на эту девчонку, чуть ли не пинками под зад выставив ее вон? Ремус часто спрашивал, почему она от него не уйдет. Джеймсу, разумеется, такое и в голову не могло прийти. Он прекрасно знал, что такое воспитывать ребенка одному. Впрочем, у Гарри была сама Марлин, плюс Сириус и Ремус, а с недавних пор и Эммелина. Помимо матери у Венеры бы осталась бабушка, Джеймс и Ремус, да и Сириус ни за что не отказался бы от дочери, этого у него не отнять. И потом... вряд ли он отпустил бы их. Просто запер бы в доме, а то и увез куда-нибудь подальше от островов. На материк... или вообще на другой континент. Да и сама Марлин уже просто не представляла свою жизнь без него. Не представляла, каково это — не ревновать его, не ужинать с ним (в последнее время такое случалось все чаще и чаще), даже не ощущать тепло его тела в постели! Пусть между ними по-прежнему не было близости, спали они в одной кровати. Да и какое это все имеет значение, когда она... ну просто любит его, черт возьми! Она хотела наслаждаться каждым мгновением жизни с ним. Ведь каждый из нас имеет свои маленькие секреты, о которых лучше не знать. До поры, до времени. — Привет, Джим, — улыбнулась Марлин и обняла друга, а вот Венера с громким радостным визгом повисла у дяди на шее. Джеймс был частым гостем в доме Блэков и всегда приносил что-нибудь очень вкусненькое. Вальбурга тщательно следила за рационом внучки, поэтому в путешествии по Европе был один существенный минус — отсутствие сладкого. — Привет, любовь моя, — Поттер чмокнул девочку в черноволосую макушку. — Слушай, выросла-то как! Я тебя уже даже поднимаю с трудом. — Ах, ты ежик колючий! — хихикнула девочка. — Или это у тебя столько заноз разом на щеках? — Серьезно, Поттер, — ухмыльнулась Марлин, забирая у него увесистый пакет с тыквенными пирожками, испеченными Эммелиной. — Ты когда в последний раз брился? Джеймс провел ладонью по подбородку и скривился. — Да не до того сейчас. В Уилтшире ограбили музей магических древностей, причем знаешь что сперли? Чучело химеры! Нет, я понимаю, если бы химера была живой... но чучело кому понадобилось? — Нашли? — поинтересовалась Марлин, разливая по красивым чашкам крепкий жасминовый чай. — Какое там, — с горечью отозвался Джеймс. — Знаешь, что самое обидное? Это так называемое дело свалили на меня, вернее, на моих практикантов. Эти олухи довольны, как пережравшие мокриц лукотрусы, — как же, дело им настоящее доверили! А соседний отдел занимается расследованием убийства какой-то шишки из Министерства, причем у них подозреваемых целый список. А мы дальше снятия следов магии уже вторую неделю продвинуться не можем. Джеймса всю жизнь тянуло в самый водоворот событий, поэтому его обида была вполне понятна. — Ты почему Эммелину к нам с собой не взял? — спросила хозяйка, отдавая должное пирожкам. — У нее сегодня смена, — кратко ответил Джеймс, но Марлин показалось, что он не больно-то хочет распространяться на эту тему. — Ладно, у вас-то что нового? Где твоего дражайшего носит? — Помогает матери с перестройкой веранды. По крайней мере, по официальной версии, — Марлин покосилась на дочь, которая совершенно неподобающим образом пила чай, уничтожала один пирожок за другим и болтала ногами. Джеймс усмехнулся. — Да перестань, он же не дурак, чтобы прикрываться таким... — Может, и дурак. Сегодня прямо ко мне домой заявилась одна... — Марлин снова посмотрела на Венеру, которая старательно делала вид, что к разговору взрослых не прислушивается. — Солнышко, ты не хочешь показать Джеймсу то, что привезла из Финляндии? — Сейчас, — Венера поставила чашку, попутно схватила еще один пирожок и торпедой унеслась наверх. Джеймс расхохотался. — Надо будет написать Вальбурге письмо с просьбой хоть иногда кормить ребенка. Ладно, выкладывай. Кто там к тебе заявился? Марлин вкратце изложила суть проблемы. Джеймс нахмурился. — Судя по твоему описанию, это была Феброри... нет, Эйприл Варм. Не бери в голову. Эту девицу лично рекомендовала ему его мать. Марлин, мягко говоря, была удивлена. — Что? Вальбурга... сама подсунула ему очередную шлюшку?! Отношения Марлин и миссис Блэк всегда были немного натянутыми, но когда дело касалось любовниц Сириуса, свекровь проявляла поразительное единодушие со своей невесткой. Неожиданно Джеймс расхохотался. — У тебя какая-то мания, детка. Эта Варм... не знаю, как это называется, но... Короче, у нее в этом плане проблемы. — Когда Сириуса это останавливало? — проворчала уязвленная Марлин. Это уже и вправду смахивало на манию. — Ты не поняла. Это даже не фригидность. Черт, я в женской анатомии разбираюсь лишь поверхностно. Не заставляй меня описывать все ее проблемы, но поверь мне, они достаточно серьезные. — Ты-то откуда знаешь? — хмыкнула Марлин. — Он с тобой очередной бедой поделился? — Не-а, — Джеймс постарался быть серьезным, но глаза его так и хохотали. — Эммелина как-то принесла свою работу на дом — ты же знаешь, она с недавних пор заведует лабораторией при Мунго, и там среди кучи всяких бумажек были анализы этой Варм. Имя уж больно редкое, вот я и запомнил. А у Эмми есть довольно забавная привычка разговаривать сама с собой. — Может, это все-таки не ее анализы? — неуверенно спросила Марлин. Все-таки все то, что говорил Джеймс, звучало слишком уж нереально. — Мы живем в очень тесном мире, забыла? — осведомился он. — Да даже если и не ее... ты же ее видела? Фестралы и то симпатичнее. Марлин неуверенно улыбнулась и вдруг откусила сразу полпирожка. Эйприл Варм не была любовницей Сириуса. Да уж, проблемы со здоровьем у нее — врагу не позавидуешь. И все же одной головной болью меньше. *** Гермиона уже битый час торчала перед дверью кабинета завхоза. Наверняка мальчишки уже напридумывали невесть чего и, чего доброго, отправились ее искать. Но она предупредила их, что скорее всего задержится, так что пусть ждут результата только утром. А дело было вот в чем: Снейп, явно не зная, куда девать свою искреннюю нелюбовь к Гарри, отобрал у него книгу по квиддичу, ссылаясь на то, что он, видите ли, вынес ее за пределы стен школы. Гарри не признавался в этом, но книга ему была просто необходима перед завтрашним матчем: все-таки в ней описывались наиболее частые нарушения правил игры и способы этого избежать. Гермионе очень не хотелось, чтобы ее нового друга завтра сбили с метлы, поэтому вызвалась забрать у грозного профессора книгу лично. Рон и Гарри принялись спорить, но Гермиона заявила, что у нее есть некий козырь, после чего пресекла попытки мальчишек ее остановить и отправилась на поиски мисс Эванс. Уж своей законной супруге профессор Снейп вряд ли откажет. Лили Гермиона не нашла, поэтому решила, что самое разумное — это подождать ее возле ее кабинета. Но у завхоза, видимо, была целая куча неотложных дел, так что пришлось ждать долго. Хорошо хоть девочка додумалась взять с собой кое-что, с помощью чего можно было отвлечься. Это было эссе Рона по трансфигурации, которое Гермиона любезно согласилась проверить на наличие ошибок и недочетов. Однако эссе уже было три раза перепроверено, а мисс Эванс так и не появилась. В конце концов Гермиона решила, что Лили совершенно необязательно возвращаться к себе. Она могла сразу пойти патрулировать коридоры школы (хотя до отбоя время еще было), или же могла остаться у мужа. Но, кажется, ей повезло: прямо по коридору, куда Гермиона свернула, намереваясь вернуться в башню Гриффиндора, шла Лили, пребывавшая в расстроенных чувствах. Заметив Гермиону, женщина моментально преобразилась и даже улыбнулась. — Привет, Гермиона, — поздоровалась она. — Ты почему одна гуляешь? Да еще здесь... Коридор был слабо освещен и вообще малопосещаем. Гермиона поежилась. — Да так... Я вас вообще-то жду. — Проходи, — Лили гостеприимно распахнула дверь своего кабинет, впуская гостью внутрь. — Что-то случилось? — Ну... я не знаю, как сказать, — замялась девочка. Речь-то свою она почему-то не посчитала нужным продумать. Лили указала в кресло напротив ее стола, а когда Гермиона отвлеклась на что-то, торопливо сунула колдографию в рамке в ящик стола, однако девочка все же заметила это краем глаза. — Давай-ка выпьем чаю, — Лили поставила перед Гермионой чашку чая и вазочку с печеньем. — Ну для начала расскажи, как твои дела? — Хорошо, — Гермиона взяла печенье и сделала глоточек чая, который оказался очень вкусным. В Большом зале такой точно не давали. — У меня наконец появились друзья, представляете? Гарри и Рон выразили мне свою благодарность за то, что я выгородила их перед профессором Макгонагалл... Вот уж никогда бы не подумала, что буду так нагло врать учителю, тем более декану, — Гермиона слегка улыбнулась. Лили засмеялась. Ей вспомнилась какая-то глупая шутка Джеймса и Сириуса, которая точно так же вынудила ее, старосту школы, соврать профессору Макгонагалл. — Ну вот и замечательно. Они хорошие ребята. — Очень. Они столько всего знают интересного, они же выросли в семьях волшебников... и все равно учатся так, что тушите свет. Вот, полюбуйтесь, — она вытащила эссе Рона и протянула его Лили. — Я нашла аж семнадцать ошибок в двенадцати дюймах текста! Они весело и непринужденно болтали, даже не обращая внимания на давно остывший чай и стрелки часов, указывающих на цифру десять. Только после рассказа донельзя смущенной Лили о ее первом поцелуе Гермиона наконец решилась озвучить цель своего визита. — Мисс Эва... то есть Лили... у меня к вам огромная просьба. Понимаете... дело в том, что... И она в двух словах рассказала о том, что произошло на школьном дворе сегодня после обеда. Лили нахмурилась, но дослушала, не перебивая. — Вы не могли бы попросить профессора Снейпа вернуть книгу? Мне ее уже завтра нужно вернуть, а подойти к нему сама я стесняюсь... Карие глаза девочки смотрели так жалобно, что Лили раздумывала недолго. — Ну конечно, — тепло сказала она, и Гермиона воспряла духом. — Конечно, я заберу у Северуса книгу. Подождешь меня здесь? Можешь пока почитать что-нибудь, — Лили указала на книжную полку, которая уже давно приглянулась начитанной гриффиндорке. Гермиона согласно кивнула, и Лили ненадолго покинула ее. Вернулась она минут через пятнадцать, держа в руках старый потрепанный фолиант. Гермиона взяла книгу и прижала к себе, словно это была ее любимая игрушка. — Спасибо! Большое спасибо! — в порыве благодарности девочка даже обняла Лили. Та явно такого не ожидала, но ответила на объятие со всей сердечностью. — Вы не представляете себе, насколько вы мне помогли! — Всегда рада помочь, дорогая. Передай Гарри, что я желаю ему удачи в завтрашней игре. — Конечно-конечно, — Гермиона так и сияла, уже представляя себе восхищенные взгляды мальчишек, когда она вернется в гостиную с долгожданным трофеем. — Вы же тоже пойдете завтра на игру? Лили никак не могла пропустить первый в жизни матч своего сына, поэтому энергично закивала головой. Попрощавшись с Гермионой, она села в кресло и налила себе еще одну чашку чая. Перед глазами стояла отвратительная картина, увиденная в учительской, где она нашла Северуса, — нога его выглядела так, словно ее пытались не слишком аккуратно отделить от тела. Интересно, кто бы это мог желать профессору такой незавидной участи? *** Открытие школьного чемпионата по квиддичу по своей зрелищности не уступало Кубку Мира. Пока сборные Гриффиндора и Слизерина переодевались и выслушивали последние наставления капитанов, по овальному полю прыгали и трясли красными и зелеными помпонами девушки из группы поддержки. Гриффиндорцы заколдовали магловский магнитофон, который сейчас воспроизводил музыку с громкостью в сколько-то там децибел, как подсчитал профессор Флитвик. Болельщики развернули на своих трибунах гигантские полотнища с символикой своих факультетов, самые талантливые заколдовали их так, что они стали выкрикивать имена игроков. Словом, все приготовились к игре. Оставалось тольно дождаться игроков. И вот они вышли — четырнадцать человек в цветных мантиях чинным строем двигались друг к другу с разных концов поля. От каждой команды отделилось по одной фигуре — капитаны пожимали друг другу руки, в глубине души, вне всяких сомнений, желая один другому скорейшей и желательно мучительной смерти. Речь мадам Трюк, которая судила матч, почти тонула в воплях болельщиков, приветствовавших свои команды. Лили в общем-то было не положено отдавать предпочтение какому-то одному факультету, однако она обмотала вокруг шеи красно-желтый шарф, увидев который, Северус не упустил случая подколоть ее, но она даже не обратила на его слова внимания. Наконец прозвучал свисток, и игроки сорвались со своих мест, занимая позиции в воздухе. Гарри на своей суперскоростной метле поднялся выше всех — его задача заключалась в поимке крохотного крылатого мячика, который славился своей неуловимостью. Иногда матчи длились часами, переходящими в дни и даже недели, а иногда ловцам удавалось совершить практически невероятное, поймав снитч уже на первой минуте игры. Именно по этой причине последние сто лет снитч выпускали только после первого гола, давая тем самым возможность хоть немного продлить игру. На время оставив Гарри в покое, Лили стала следить за ярко-красным мячом, который сейчас вели гриффиндорцы. Не успел никто даже понять, что произошло, а комментатор Ли Джордан уже радостно объявил в волшебный рупор: — Анджелина Джонсон забивает гол и тем самым открывает счет! Десять — ноль в пользу Гриффиндора! Стадион словно сошел с ума. Трибуны бесновались, в ход пошли всевозможные кричалки, шумелки и вопилки — гриффиндорцы горячо и бурно приветствовали свою охотницу. Снитч был выпущен, а это означало, что Гарри в игре. Слизеринцы, которых резкий выход соперников вперед в самом начале жутко разозлил, принялись яростно атаковать, но все их усилия были сведены на нет, когда уже Алисия Спиннет забила квоффл в одно из колец противника. Игра набирала обороты. Обе команды стояли буквально не на жизнь, а на смерть. И Лили поняла это, когда метла Гарри опасно наклонилась, словно намеревалась сбросить своего владельца. Мальчик поспешно выровнял ее, но все повторилось. Лили словно наблюдала за действиями сына в замедленной съемке: метла вибрировала так, что всем сразу стало ясно — долго он не продержится. Женщина в отчаянии выхватила палочку, но никакие заклятия, способные помочь в данной ситуации, в голову не приходили. Сейчас она просто была готова подхватить Гарри амортизирующими чарами, однако про себя молилась Мерлину, чтобы это не понадобилось... Метла подпрыгнула в воздухе и перекувыркнулась, из-за чего Гарри повис на ней, едва удерживаясь одной рукой. Нужно было что-то делать... но что? — Северус, — она в отчаянии обратилась к мужу, губы которого были плотно сжаты, — пожалуйста, помоги! Сделай что-нибудь! Только отчаянная мольба в глазах Лили заставила Снейпа произнести контпроклятия — он был уверен, что на метле лежат какие-то чрезвычайно темные заклинания. До этого момента он пребывал в уверенности, что плевать ему на мальчишку Поттера, но вот такой беззащитный вид ребенка не мог не заставить сердце дрогнуть. Лили отчаянно грызла ногти, размышляя над тем, что вообще, собственно, происходит?! Кому мог прийти в голову такой страшный способ вывести ловца Гриффиндора из игры? Или, быть может, некто преследовал иные... еще более ужасные цели? Стадион бесновался. Все внимание теперь было приковано к Гарри. Макгонагалл вскочила со своего места и принялась помогать Снейпу — вот Гарри сумел выровнять метлу, затем кое-как вскарабкался на нее, а после раздался полный ярости вопль Снейпа. В воздухе определенно запахло чем-то паленым. Лили некогда было оборачиваться, она смотрела только на сына. По щекам ее уже давно катились слезы, она просто не могла допустить, чтобы с ним что-то случилось. — Все в порядке, дорогая, он справился с управлением! — крикнул кто-то, Лили даже не поняла, кто именно. Наверняка преподаватели думали, что она просто очень испугалась за ученика. Так оно и было, правда, знать им вовсе необязательно, что это ее сын... Гарри и слизеринский ловец, семикурсник гораздо более крупного телосложения, двумя расплывчатыми пятнами неслись к земле. В последний момент слизеринец вышел из пике, опасаясь превратиться в лепешку, а вот Гарри продолжил преследовать снитч, вот уже протянул руку... и вдруг упал прямо на землю, благо находился невысоко. Лили вскрикнула и прижала руки к губам. Мальчик согнулся пополам, словно у него вдруг резко скрутило живот, а после что-то золотое блеснуло в его руке. Гарри что-то неразборчиво прокричал, и в этот момент раздался финальный свисток мадам Трюк. — Победа присуждается Гриффиндору! — объявила судья. Первое время никто ничего не понял, а затем стадион буквально взорвался криками. Спокойная и уравновешенная Минерва Макгонагалл сейчас прыгала выше всех, заливаясь слезами радости; гриффиндорцы ринулись на поле, подхватив на руки грязного и уставшего, но счастливого ловца; Лили просто довольно улыбалась и вытирала слезы. Что до Снейпа, тот сейчас, кажется, уже почти пожалел, что расколдовал метлу Гарри. Он первым покинул преподавательскую трибуну, а Лили просто смотрела на своего сына и ощущала невероятную гордость, словно он выиграл этот матч специально для нее. Как это сделал Джеймс пятнадцать лет назад, посвятивший победу в финальном матче своей любимой девушке, которая тогда впервые согласилась пойти с ним на свидание.