Бэмби и его мама

Летний знойный день был в самом разгаре. От мощеной камнем пыльной дороги исходил неприятный жар, приникающий сквозь легкие парусиновые туфли. Черноволосый мужчина в очках и женщина с рыжими волосами, собранными в неряшливый пучок на затылке, и солнечными очками, скрывающими изумрудные глаза от палящего солнца, стояли посреди тротуара, подозрительно рассматривая старый, но когда-то красивый и величественный дом на холме. Жители небольшой деревушки под названием Литтл-Хэнглтон, находящейся около ста миль к северу от Лондона, предпочитали избегать строения, которое так заинтересовало странную, никому незнакомую пару. Черепичная крыша особняка местами прохудилась, стены были увиты плющом, а старый штакетник скрипел на легком ветру, словно несмазанная телега. Клумбы местами заросли сорняками, бегонии и петунии засыхали от жары, но поливальник работал исправно, так что стало ясно, что за садом кто-то ухаживает. Лили приложила ладонь к глазам «козырьком», скептически вглядываясь в заколоченные окна первого этажа. Дом стоял окруженный мрачной тишиной, словно внутри, вопреки погоде, царила вечная мерзлота. Как бы она ни храбрилась, а все же заходить внутрь и тревожить покой давно почивших хозяев ей было страшновато. — Трусишь? — моментально раскусил ее состояние Джеймс. Чтобы скрыть замешательство, Лили сняла очки и принялась протирать их краем рубашки. — Ты уверен, что нам сюда? — вопросом на вопрос ответила она. Джеймс пожал плечами и толкнул скрипучую калитку, пнув по дороге небольшой камешек. Тропинка, ведущая к парадному крыльцу, заросла бурьяном, но пожелтевшие от времени кирпичи, которыми она была вымощена, оставались нетронутыми. Лили схватила Джеймса за руку и потянула назад. — Стой, мы же не можем вот так просто взять и войти внутрь, там наверняка кто-то есть, раз клумбы поливаются… — А что такого? Мы просто спросим, не продается ли этот… дом, — пожал плечами Джеймс. — Пока кто-то из нас будет вести переговоры, второй быстренько осмотрится. А еще проще наложить на хозяина Конфундус. — Вряд ли крестраж здесь, — прошептала Лили, следуя по пятам за Джеймсом. — Что тебе сказал Дамблдор? — Он дал координаты деревни и этого дома. Здесь жил отец Волдеморта. Очень может быть, что частицу своей души он спрятал в том самом месте, которое по праву рождения принадлежит ему. — Но крестраж может быть чем угодно… Джеймс обернулся к Лили и сердито на нее посмотрел, как бы говоря: «Кто тут главный?» — Дамблдор считает, что для создания крестражей он использовал важные для него предметы, ценные, как медальон Слизерина. Кто знает, может здесь мы обнаружим меч Гриффиндора или еще что… Он запнулся. Где-то невдалеке хлопнула дверь, послышались торопливые шаги, и вскоре в поле их зрения оказался пожилой мужчина. Несмотря на палящий зной, одет он был в серые штаны и фуфайку, на жидких седых волосах была поношенная кепка, а ноги обуты в старые резиновые сапоги. Узловатые пальцы сжимали ореховую трость, а светлые глаза в красных прожилках не выражали ничего, кроме подозрения и злости. — Кто это тут? — крикнул старик, проковыляв чуть ближе. — Чего надо? Налоги уплачены в срок! Тон его был резким и недружелюбным. Несмотря на то, что он, судя по всему, был типичным маглом, Лили постаралась держаться поближе к Джеймсу, который намеревался вступить с мужчиной в переговоры. — Добрый день, — вежливо поздоровался Поттер. Старик ничего не ответил, лишь продолжал буравить непрошенных гостей колючим взглядом. — С кем имею честь беседовать? — Фрэнк Брайс, — буркнул старик, скользя взглядом по Лили. Она неловко улыбнулась, надеясь тем самым произвести на него более-менее благоприятное впечатление. — А вы кто такие? — Мое имя Джеймс Поттер, сэр. Скажите, вы хозяин? Мне стало известно о том, что этот дом можно купить по весьма выгодной цене. Фрэнк Брайс в ответ как-то странно фыркнул, но до ответа все же снизошел: — Странный вы малый, мистер Поттер. Все стремятся уехать отсюда куда подальше, в город, а вас на лоно природы потянуло. — Доктор посоветовал почаще на свежем воздухе бывать, — улыбнулся Джеймс. — К тому же детям это только на пользу пойдет. Вы же понимаете — с нашей экологией… Фрэнк как-то слишком понимающе посмотрел на Лили. Легкая улыбка скользнула по изможденному старому лицу, придавая ему какое-то хищное выражение. Неловко повернувшись, он заковылял вглубь территории поместья, но не к парадному входу в дом, а несколько дальше, махнув визитерам рукой, призывая их следовать за ним. — Экология тут что надо, — проворчал Фрэнк, отпирая дверь маленькой сторожки садовника и впуская гостей внутрь, — а вот место вы выбрали гиблое, сынок, ой, гиблое. — Почему? — поинтересовалась Лили, скромно присевшая на стул. Фрэнк поставил чайник на плиту, с громким кряхтением уселся в продавленное кресло, застеленное лоскутным пледом, и принялся объяснять: — Странные дела произошли в этом доме где-то с полвека назад. Тогда здешними плантаторами Реддлы были, я еще при Томовом деде тут садовником служил. Как-то вечером служанка пошла узнать, где же хозяева-то, ужин стынет уж часа два как, а их все нет. Прежде они всегда вовремя к трапезе спускались. Крик ее на всю деревню слышен был… Лили невольно поежилась, тут же навоображав себе невесть каких ужасов: изуродованные тела хозяев в луже крови посреди комнаты… Руки у нее затряслись. — Расследование, знаете ли, зашло в тупик. Экспертиза показала, что Реддлы умерли сами по себе. Просто в один миг сердце остановилось и все тут. Ни ядов каких, ни ран, ни других увечий на телах не нашли. Ох и сплетен же тогда породилось! Джеймс с Лили обменялись выразительными взглядами. Все указывало на то, что Реддлы были убиты с помощью Убивающего проклятия. — На меня тоже напраслину возвели, — Фрэнк с неохотой покосился на засвистевший чайник, вздохнул и принялся подниматься, но Лили его опередила и занялась чаем сама. Садовник наградил ее странным взглядом: не то благодарным, не то злобным, но промолчал. — Оправдали? — спросил Джеймс, чуть подавшись вперед. Фрэнк мрачно кивнул. — А куда б они делись. Убийцу-то нашли настоящего. Жила тут семейка чокнутых оборванцев, через долину от дома Реддлов. Девчонка их, Меропа что ли, околдовала мистера Тома, не иначе. Сбежал хозяйский сын с нею прямо из-под венца. Потом вернулся весь не в себе, но жену его, — статус молодой миссис Реддл Фрэнк буквально выплюнул, — больше никто не видывал. А лет эдак через шестнадцать братец ее полоумный, видать, за поруганную честь сестры отомстить решил, вот и расквитался. Да с такой гордостью потом подробностями делился, обзывался какими-то словами непонятными, проклинал весь род реддловский-то. — И где он теперь? — спросила Лили. Фрэнк поглядел на нее как на сумасшедшую. — В тюрьме знамо, мисс. Воцарилось молчание. Фрэнк, оказавшийся довольно словоохотливым, попивал чай из щербатой кружки и то и дело оценивающе поглядывал на своих гостей. Что до Лили и Джеймса, то к еде они не притронулись и обдумывали слова Фрэнка. Пока что особенной связи с крестражами установить им не удалось. — Так, значит, дом покупать вы не советуете? — деланно разочарованно спросила наконец Лили. Джеймс хмыкнул: — А тебе очень хочется, чтобы Гарри жил в месте, где произошло убийство? Лили показалось, что он изо всех сил сдерживает смех. Покраснев до кончиков волос, она поспешно отхлебнула чаю и закашлялась, когда горячая жидкость обожгла ей горло. — Не советую, мисс, — закивал Фрэнк. — Нынешний хозяин тут старается появляться как можно реже, жители вон чуть ли не за милю стараются дом обходить. Да и на кой вам эта развалина? Ремонт не в один пенс влетит, да и слухов всяких потом не оберетесь. Народ тут больно трепливый да злобный живет. Так что ищите в другом месте. — А можно нам хотя бы изнутри на дом посмотреть? Слухов мы не боимся, а вот привидения всякие ребенка напугать могут. — Да какие там привидения, — махнул рукой Фрэнк. — В доме тихо, как в склепе. Ну да ваше право. Ключ возле раковины висит, возьмите. Я с вами не пойду, у меня на слишком жаркую погоду нога больно остро реагирует. А красть в доме один черт нечего, уж все вынесли. Поблагодарив садовника за чай, Джеймс с Лили направились к черному ходу, к которому вела еще одна тропинка, гораздо более ухоженная, чем парадная. Дверь была закрыта наглухо, но складывалось такое впечатление, что малейшее дуновение ветра сорвет ее с петель. Едва гости ступили на порог особняка, как в нос им тут же ударил сильный запах затхлости, словно в доме лежал полуразложившийся труп давно немытого бомжа. Зажав нос двумя пальцами, Лили зажгла на кончике палочки огонек и осветила тесный коридор. Некогда красивые дорогие обои давно пожелтели и отслоились от стен, комья паутины свисали с абажура. Картина в разломанной раме, покосившись, одиноко висела на стене. К выходу из коридора вели две двери. Джеймс махнул палочкой в сторону левой: — Давай я сюда, а ты в другую. Лили энергично покачала головой, вцепившись в рукав рубашки Поттера. — Джеймс, я ни за что одна внутрь не пойду! — Здесь же никого нет, — закатил глаза Джеймс. — Между прочим, ты сама напросилась пойти со мной. — А кто бы с тобой пошел? — зашипела точно разозленная кошка Лили. — Ремус от полнолуния отходит, Сириуса Дамблдор в Албанию на какой-то черт отправил… Ах да, — с легкой издевкой протянула она, — я совсем позабыла о драгоценной Эммелине. Хотелось ей того или нет, но она ужасно ревновала. Порой ей с трудом приходилось сдерживать вспышки гнева и подавлять желания вцепиться Вэнс в волосы. Вот и сейчас она горько пожалела о том, что вообще затронула эту тему, ибо Поттер разъярился как кентавр, которого смертельно оскорбили: — В таком случае попроси своего дражайшего сварить тебе зелье от склероза! И еще не забудь запастись бадьяном, чтобы избавляться от синяков, если ему вдруг станет известно о том, чем и с кем ты занимаешься втайне от него. Вырвав руку из цепких пальцев остолбеневшей Лили, Джеймс толкнул ближайшую к нему дверь, которая с грохотом слетела с петель. Чертыхнувшись, он пробормотал: «Репаро!», после чего поспешил убраться из темного коридора. Обиженная Лили больше всего на свете сейчас хотела расплакаться, но боязнь темного затхлого коридора перевысила эмоции, и она поспешила за Поттером. Они стояли посреди большой просторной прихожей, куда сквозь заколоченные окна не проникал ни единый лучик света. Но огонька от волшебной палочки хватало для того, чтобы разглядеть интерьер помещения. Да, когда-то этот дом был воистину величественным и богатым. Увы, пыльные заброшенные комнаты и заросшие сорняками клумбы — все, что осталось от богатства Реддлов. — Акцио крестраж, — буркнул Джеймс, не особенно надеясь на успех. — Я же говорила, что здесь его нет, — проворчала Лили и вдруг хрипло вскрикнула, наступив на дохлую мышь. Джеймс посветил туда, откуда раздался хруст. Сердце неприятно екнуло — ему вспомнился Хвост. Интересно, как он там, в Азкабане? Не чокнулся ли еще от постоянной близости дементоров?.. — Хотя, возможно, на него наложены антиманящие чары, — тут же поправила себя Лили. — В таком случае, нам придется провозиться тут до утра. — Я тебя с собой не тащил, — угрюмо буркнул Джеймс, осматриваясь по сторонам. Лили ничего ему не ответила. В принципе крестраж здесь очень даже мог быть спрятан. Джеймс повсюду раскидывал поисковые заклинания, которые могли бы помочь отыскать спрятанный или замаскированный предмет. Лили, которая никогда не была сильна в этой магии, сидела на старом вытертом диване и искоса поглядывала на бывшего мужа. Поттер закатал рукава рубашки, обнажив сильные руки с выпирающими венами. В волосах его запуталась паутина, лицо блестело от пота. Присев на пол, он чертил на пыльном полу какие-то символы и что-то лихорадочно бормотал себе под нос. Нюх Лили постепенно привык к смраду, и она убрала от носа руку, но тут же чихнула, вдохнув пыли. — Будь здорова, — рассеянно пробормотал Джеймс, раздраженно сдувая свои рисунки и поднимаясь на ноги. Отряхнув руки и поправив сбившиеся очки, он заявил: — Здесь ничего нет. — Ты уверен? — осторожно спросила Лили, поднимаясь со своего места. Глаза Джеймса, в темноте казавшиеся совсем черными, прищурились. — Абсолютно. Радиус действия этих заклинаний составляет несколько миль. В доме пусто, но вот чуть южнее отсюда явно что-то спрятано. Пошли, кажется, мы малость злоупотребили гостеприимством этого Фрэнка Брайса. Садовник стоял у крыльца, опираясь на свою трость. От солнечного света Лили принялась морщиться и тут же поспешно надела солнцезащитные очки. Джеймс выглядел так, словно только что вылез из-под кровати, под которой лет десять не убирали. Лили решила, что сама она, скорее всего, выглядит не лучше, но ее это мало заботило. Она повернулась к Фрэнку и протянула руку: — Спасибо вам, мистер Брайс. Вы правы — нам этот дом совершенно не подходит. Придется поискать что-нибудь другое. Не посоветуете?.. — Да что я могу посоветовать вам, мисс? — с усмешкой отозвался садовник. — Я из Литтл-Хэнглтона уж полвека как никуда не уезжал. Ничего, Англия наша не маленькая, обязательно что-то да найдете. Еще раз поблагодарив Фрэнка, Лили с Джеймсом вышли на проселочную дорогу и замерли, чтобы посовещаться. Какое-то время садовник наблюдал за ними из-за калитки, но вскоре скрылся из виду. — Идем? — нервничая, спросила Лили, отряхиваясь от пыли, скопившейся в доме Реддлов и перекочевавшей на ее одежду. — Мне кажется, то, что ты нашел, находится в доме той Меропы, с которой сбежал хозяйский сын, и ее брата. — Лили, пятьдесят с лишним лет прошло с ареста ее брата, ты думаешь, что от их дома еще что-то осталось? — Джеймс, однако, вытащил палочку и снова принялся бормотать какие-то заклинания. Воздух вокруг них слегка зарябило, Поттер, удовлетворенно кивнув, двинулся вниз по склону. — Ладно, может, ты и права. Но все равно нелогично как-то получается. Следуя мыслям Волдеморта, крестраж должен быть в отцовском доме, а не какой-то лачуге… — Как раз все логично, — Лили, тяжело дыша, едва поспевала за бодро шагающим Джеймсом. — В дом наверняка многие вхожи, Фрэнк ведь сказал, что хозяин иногда приезжает, да и такие «покупатели» как мы с тобой точно есть. Увидят побрякушку и точно сопрут, а в лачугу кто полезет? Тропинка круто пошла вниз и вскоре привела их к лесной опушке. Здесь наверняка не ступала человеческая нога уже очень давно, поскольку среди деревьев тропинка терялась. Но Джеймса с Лили это не остановило. Волшебством Лили принялась расчищать дорогу от зарослей крапивы и чертополоха, Джеймс же неотрывно следил за следом, создаваемым его волшебной палочкой. Вскоре деревья стали чуть реже, и взору их предстала крохотная полянка, сплошь усеянная молодыми березами. Крапива здесь была такой высокой, что могла померяться ростом с Лили. Среди многочисленной флоры явно виднелось заброшенное здание, которое, впрочем, и в своей прошлой жизни не отличалось архитектурными изысками. Отделка стен местами обвалилась, обнажив переплетение деревянного основания, остатки стекла в окнах чернели полувековым наслоением грязи. На покосившейся двери белело что-то длинное. Подойдя чуть ближе, Лили едва сдержала крик: это был скелет змеи. Настоящий, черт возьми, змеиный скелет, прибитый к входной двери! Да уж, декоративные вкусы прежних хозяев были весьма экстравагантными, что и говорить. Сглотнув, Лили попятилась назад. — Нет, в этот раз ты можешь говорить что хочешь, но внутрь я точно не пойду. И тебя не пущу, здесь же все обвалится в любой момент! Ее громкий голос спугнул какую-то мелкую зверушку, которая стала удирать сквозь заросли каких-то кустов. Обернувшись к Лили, Джеймс недовольно шикнул: — И что ты предлагаешь, стоять и ждать у моря погоды? Мы за крестражем сюда пришли или как? Пока я буду возиться с заклинаниями, ты поддерживай магией своды, и всем будет счастье. — Интересно, Волдеморт почувствует, если его крестраж будет уничтожен? — словно у самой себя спросила Лили. Джеймс пожал плечами. — А как? Дамблдор говорит, что у него сейчас нет тела, он что-то вроде духа… Ладно, давай работать. Здесь лучше не задерживаться. Мало ли какими чарами он эту хибару окружил… Стоило Поттеру сказать эту фразу, как у Лили тут же странно закружилась голова. Тяжело дыша, она прислонилась к березе, выравнивая дыхание. На Джеймса, видимо, ничего не подействовало, поскольку он как стоял с прямой спиной, так и остался. — Мне самому крапиву расчищать? — как сквозь вату донеслось до Лили. Волшебная палочка показалась ей свинцовой, но она упрямо тряхнула головой и принялась за работу. Внутри строения было настолько грязно, что Лили чуть сознание не потеряла от обилия мух, вившихся вокруг кучи чего-то, издававшего отвратительный гниющий запах. Сломанная мебель почернела и развалилась на куски, стены были грязными и закопченными, кое-где отделка свисала хлопьями, словно дом пытались поджечь. Лили тошнило, ей страшно хотелось убраться отсюда как можно дальше. Она утерла вспотевший лоб рукавом рубашки, лишь сильнее размазав по лицу пыль, смешанную с потом. Видимо, Джеймс тоже потихоньку начинал испытывать неудобства. Руки его слегка дрожали, но держался он с достоинством и на самочувствие не жаловался. — Черт… — бормотал он, колдуя над особенно заинтересовавшим его участком прогнившего пола. — Лили, поговори со мной! — Что? — обескураженно спросила она, подавшись вперед. Джеймс изо всех сил потряс головой. — Что угодно, Лили! Расскажи мне анекдот или состав Амортенции… Иначе я сейчас отрублюсь. Какая-то гадость действует на меня усыпляюще. Лили смешалась, закусив губу. Как назло все темы, на которые она могла бы поговорить с Джеймсом, совершенно выветрились из головы. Стараясь не вдыхать гнилостный запах, она монотонно забубнила: — В состав Амортенции входят замороженные яйца огневицы, сушеные лепестки зубастой герани, сперма единорога… что там еще, черт… добавить три капли гранатового сока, помешать три раза по часовой стрелке… или против?.. неважно, нет, это же Бодроперцовое, а не Амортенция! Забыла все рецепты, — сокрушалась она, раскачиваясь с носков на пятки. — Написать докладную на имя директора о взорванной навозной бомбе на уроке прорицаний… мадам Пинс просила вернуть книгу до обеда… Снейп со своей чертовой легилименцией заставил меня уйти из семьи… — Тихо, — вдруг скомандовал Джеймс. Лили словно очнулась и смущенно прижала ладони к губам, сфокусировав взгляд на Поттере. Тот как раз доставал из расщелины в полу небольшую позолоченную шкатулку, выполненную довольно грубо. На крышке была изображена свернувшаяся в колечко змея, так что сомнений не оставалось — внутри крестраж. Лили поежилась. — Дай мне какую-нибудь тряпку, быстрее. — Но у меня ничего нет, — растерянно отозвалась Лили, шаря в карманах джинсов в поисках платка. — Быстрее, Лили! Решение было довольно неожиданным, но моментальным. Дернув пуговицы, которые покатились по грязному полу, Лили стянула с себя потную рубашку и протянула ее Джеймсу. Тот схватил ее, даже не взглянув, что это такое, намотал себе на руку и осторожно приоткрыл крышку шкатулки. Внутри на черном бархате покоилось довольно безобразное кольцо с большим черным камнем, на котором виднелось несколько черточек. — Это он, да? — жадно спросила Лили, склонившись над шкатулкой. — Это крестраж? Ее обдало такой мощной волной магии, что ей чуть снова не стало плохо. Но Джеймс вовремя захлопнул крышку, и Лили тут же отпустило. Она упала на пол и зашлась удушающим кашлем. — Осторожнее надо, — попенял ей Джеймс, обматывая шкатулку рубашкой Лили. — Вот же гадости он на эту бижутерию наложил… — Мы справились, — шептала как в бреду Лили, царапая щеки ногтями. — Мы добыли крестраж, Джеймс! Мы его нашли! Мы… И в следующий миг потеряла сознание. Очнулась она уже на поляне рядом с домиком. Перед глазами все расплывалось, по лицу градом струился холодный пот. Ей было холодно, несмотря даже на то, что солнце по-прежнему палило немилосердно. Губы пересохли и слегка потрескались. Над ней тут же склонилось испуганное лицо Джеймса. — Пить, — надтреснуто прошептала Лили, ощущая в горле самую настоящую пустыню. Поттер молча наколдовал полный стакан воды, помог Лили приподняться и поднес питье к ее губам. Она жадно осушила стакан и снова легла на мягкую траву, в блаженстве прикрыв глаза. — Что со мной случилось? — спросила она, обрадовавшись, что голос пришел в норму. — Обморок, — сухо отозвался Джеймс. Лили перевела на него взгляд и обнаружила его совсем рядом с собой. Он полулежал на боку и сосредоточенно жевал какую-то травинку. — Защитная магия Волдеморта неплохо работает. Точнее, работала, — вдруг ухмыльнулся он и махнул рукой в сторону шкатулки, края которой сквозь рубашку Лили безобидно блестели на солнце. — А ты как? Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Лили. — Уже да, — последовал ответ. Солнце обогнуло восточную часть неба и сейчас лениво катилось к горизонту. Сколько же времени прошло? Лили бросила взгляд на свои часы. Половина седьмого. Да уж, на поиски чертового крестража у них ушел весь день. — Пошли отсюда? — предложила Лили, силясь встать. И почти одновременно с нею Джеймс произнес: — Прости меня. Лили не поняла. — Что? — переспросила она. Джеймс как-то зло на нее посмотрел. — Прости. Меня, — членораздельно повторил он. Заметив, что она все еще не врубилась, снизошел до того, чтобы пояснить: — За то, что я наговорил тебе в доме Реддлов. — А что ты мне там наговорил? Голова у нее все еще гудела, поэтому соображалось туго. Джеймс равнодушно смотрел в небо. — Про Снейпа. Он же бьет тебя, да? Сердце сдавили железные обручи. Отпираться было бессмысленно, да и выгораживать мужа ей не хотелось. — Один раз было, — нехотя призналась она. — Когда я сказала ему, что хочу подать на развод, он ударил меня по лицу. Потом долго извинялся, в ногах валялся… — она вдруг усмехнулась. — Просил даже ребенка ему родить, хотя раньше такого никогда не было. — А сама-то ты что? — Джеймс, злясь на самого себя, неожиданно стал проявлять интерес к их семейной жизни. — Я всегда была только за. Но все никак не получалось, а он и не настаивал. Мне кажется, что он не может иметь детей. Повисла пауза. Чириканье птиц в лесу словно стало громче. — Как тебе вообще с ним жилось все это время? — не выдержал Джеймс. Лили искренне не знала, что ему ответить. Какой-то период ей казалось, что у них все как в сказке — наверное, года три она точно в такой уверенности пребывала. Но магия слабела, отвращение к мужу росло и постепенно превратилось в чистую и искреннюю ненависть. Сейчас Лили даже самой себе не могла ответить, что же испытывает к Северусу Снейпу. За минувшие годы, как ей казалось, ее сердце должно было превратиться в черствую корочку двухнедельного хлеба. Но получалось так, что она стала просто до ужаса сентиментальной, могла расплакаться от умиления или малейшего огорчения. Что ж, думала она, спасибо, что в стерву не превратилась, а ведь спокойно могла бы! Так и не решив, что можно сказать Джеймсу, Лили перевернулась на живот и, подперев голову кулачком, принялась разглядывать его. В отличие от нее самой десять лет мало его изменили: тот же жизнерадостный блеск в шоколадного цвета глазах, те же торчащие в разные стороны волосы. Лишь крошечные морщинки вокруг глаз выдавали тридцатидвухлетний возраст Поттера. На груди у него поблескивал золотой крестик, который, насколько ей было известно, он носил не снимая… Джеймс в свою очередь тоже разглядывал Лили, причем так пристально, что ей сделалось ужасно не по себе. Только после того, как она проследила направление его взгляда, до нее дошло, что она лежит перед ним в одном бюстгальтере. Однако вместе с осознанием своей наготы стыд, как ни странно, не пришел. В конце концов, это же Джеймс, а он видел ее и в еще более бесстыжем виде. Это Северус уже наверняка сделал бы ей не одно замечание, веля одеться… Лили начала злиться на саму себя. И вот зачем она сейчас его вспомнила? Джеймс, казалось, что-то про себя решал, хмурил черные брови и кусал губы. Лили не мешала его мыслительной деятельности и просто улыбалась, глядя на него. Изможденная женщина медленно, но уверенно превращалась в шестнадцатилетнюю девочку, точно так же лежавшую рядом с парнем в тени хижины Хагрида. От удовольствия, вызванного воспоминаниями, Лили даже глаза закрыла. Пальцы как будто сами решили, что нужно делать дальше и ласково коснулись обнаженной груди Джеймса. Тугой узел в животе постепенно словно ослаб, но тут сказка закончилась: Джеймс стремительно поднялся на ноги и поднял шкатулку, скривившись при этом, как от зубной боли. — Пора к Дамблдору, — услышала Лили его хриплый голос. Наваждение исчезло. Она неторопливо поднялась на ноги, заправила за уши выбившиеся из пучка волосы и кивнула: — К Дамблдору. Конечно. Идем. Северус, конечно, снова примчится в Хогвартс и устроит скандал, когда она в очередной раз не вернется в Паучий тупик. Но почему-то ее это ни капли не тревожило.