Бэмби и его мама

Джеймс молча переваривал сказанное Эммелиной и вдруг поймал себя на том, что давненько его так не ошарашивали… — Я просто подумала, что ты должен знать, — она опустила взгляд в пол и скрестила руки на груди. — Если ты захочешь, то я дам ребенку твою фамилию. — Конечно, мою, — механически вырвалось у него. Эммелина подняла на него глаза и обнаружила, что он улыбается. — Ты рад? — задала она наиглупейший, по его мнению, вопрос. — Рад ли я? — Джеймс картинно задумчиво почесал в затылке. — Дай-ка подумать. У нас будет ребенок — это весьма волнующее событие, не находишь? Эммелина неуверенно улыбнулась. Джеймс вдруг перешел на деловой тон. — А каков срок? — спросил он, обнимая ее. Ее волосы пахли мятным шампунем. — Две недели. Я сама только сегодня утром узнала, — Эммелина вцепилась пальцами в его рубашку. — Подумала, что ты не обрадуешься… — Почему? — Джеймс, казалось, глубоко оскорбился. — Ладно, забудь. Не хочу об этом говорить, — весело отмахнулась она и отстранилась от него, но рубашку не выпустила. — Знаешь… я такая счастливая… — она смущенно приподняла край своей синей толстовки и легонько коснулась плоского живота. — Такое странное ощущение — внутри меня зарождается новая жизнь… Она засмеялась. Ее глаза блестели, в них плескалась нежность и любовь. — А вдруг… — она запнулась и погрустнела, — вдруг Гарри все это не понравится? — Что значит, не понравится? Он парень уже взрослый, брату или сестренке будет только рад… Посмотри на Венеру — она от Регулуса вообще не отходила вплоть до сентября. — Это другое, — прошептала Эммелина. — Не глупи. Гарри будет рад, — уверенность в голосе Поттера заставила Эммелину поверить в лучшее. Она снова улыбнулась и поцеловала Джеймса. В «Дырявом котле» стоял невообразимый шум. Двое ирландских колдунов затеяли поединок по армрестлингу под общие крики и улюлюканье. Молодой кутила щедро разливал пиво направо и налево, девицы облегченного поведения крутили пятыми точками, соблазняя гостей, а за дальним столиком у камина Джеймс, Сириус и Ремус уничтожали пятую бутылку отличного огневиски, за которую отвалили приличную сумму. Обычно здесь подавали разбавленные, а то и паленые напитки. — Чес-стное слово, — икнул Сириус, который никак не мог сфокусировать взгляд на лицах друзей, — я уже забыл: мы что-то празднуем или горюем? Джеймс, который вообще понятия не имел, куда запропастились его очки, сделал приличный глоток и даже не поморщился. — Да какая разница? — заплетающимся языком спросил он. — Главное, что вечер уд-дался. Ремус, чей стакан валялся где-то на полу, негромко похрапывал, подложив ладонь под голову. Во сне он выглядел умиротворенным и совсем еще молодым. — Сохатый, — Сириус, щурясь, положил руку на плечо Джеймса. — Дружище, позволь дать тебе один совет насчет твоего грядущего отцовства… — Бродяга, я не сомневаюсь в том, что ты у нас в этом деле эксперт, но, если ты помнишь, то отцом я стал куда как раньше, чем ты, — хмыкнул Джеймс, опрокидывая содержимое бутылки в свой опустевший стакан. Единственная капля оставшегося огневиски его огорчила. — Нет-нет, — Сириус с непреклонным, если это вообще позволяло его состояние, видом отвел руку Джеймса с пригоршней золотых монет. Часть из них рассыпалась по столу и полу паба. — Сегодня угощаем мы с Лунатиком. Лунатик! — Тссс, — Джеймс накрыл что-то проворчавшего во сне Ремуса своей курткой. — Он спит, не кричи, Бродяга. — Ладно, но с него причитается, — пьяно шатаясь, Сириус попытался подняться со своего стула, но не удержался на ногах и плюхнулся обратно, больно ударившись мягким местом. — Нормально, я в порядке, — заверил он Джеймса, который гипнотизировал взглядом пустую бутылку, словно та могла в любой момент самостоятельно подзаправиться. Блэк огляделся по сторонам, удовлетворенно улыбнулся и ткнул пальцем в барную стойку. — Туда, — сам себе сказал он и снова поднялся со стула. Пробраться к стойке оказалось довольно проблематично. Со всех сторон его толкали какие-то люди, предлагающие выпить с ними. Сириус всех вежливо посылал в зад. За барной стойкой сидела какая-то девушка, помешивающая одноразовой ложечкой сахар в чашке. Шум и музыка действовали ей на нервы, это было заметно по уставшему лицу. — Две бутылки, — Сириус показал два пальца для наглядности, опасаясь, что бармен его не расслышит из-за царившего в пабе шума. — Огн… а, ладно. Водки давай. — С перцем или с лаймом? — учтиво отозвался бармен. — С твоей залупой, — Сириус смотрел на бармена пьяными глазами и никак не мог понять, чего тот от него хочет. — Какая нахрен разница? Давай и с тем, и с тем. Поджав губы, бармен принес две разномастные бутылки, на которых намеренно корявым шрифтом было написано «RUSSKAYA VODKA». Буквы почему-то двоились у Блэка в глазах. Он швырнул на прилавок пригоршню монет и поклонился ухмыляющемуся бармену. Девушка с интересом смотрела на него. — Ой, мэм, прошу прощения, — Сириус поставил бутылки с водкой на прилавок и схватил салфетку, когда локтем случайно задел чашку с чаем, и та опрокинулась прямо на колени посетительницы. — Ничего страшного, мистер Блэк, все в порядке, — девушка чуть напряглась, когда Сириус бесцеремонно промокнул ее ноги бумажной салфеткой. Блэк прекратил свои действия и недоуменно уставился на девчонку, которой откуда-то было известно его имя. — Мы знакомы? — он изо всех сил напрягал память и зрение, но те упорно подводили его. Девушка улыбнулась. — Знакомы. Я работаю вашим секретарем. На лице Сириуса проступило понимание, он беззвучно протянул «а-а-а-а-а…» В следующую секунду он уже буквально силой тащил Эйприл за их столик. — Посидите с нами, мисс… э-э-э… Варм, мы тут отмечаем грядущее отцовство одного оленя… Выражение лица Эйприл смягчилось, и она с уважением, смешанным с любопытством, посмотрела на Джеймса, который не дождался возвращения друга и последовал примеру Люпина. — Дети — это прекрасно, — сдержанно прокомментировала она. — А как ваш сын? — Реджи? — в голосе Сириуса прозвучала гордость. — Хорошо, уже сидеть умеет… и чего он там еще… А, ну ладно. Водки? — Блэк щедро плеснул в свой стакан прозрачной жидкости. — Нет, мне лучше, — Эйприл мялась, — дайкири. Банановый, — уточнила она и смутилась, видя, что начальник не врубился и сверлит ее недоуменным взглядом. — Ладно, давайте водки, гулять, так гулять, — махнула рукой она. В пабе кто-то затянул жемчужину магического шансона «Одо-герой». Постепенно к поющему присоединились и остальные посетители, соревнуясь, кто кого перепоет, а точнее, переорет. Хрипа старого музыкального приемника уже не слышал никто. — И сломана палочка, грустно все это, — завершили куплет Сириус и Эйприл и звучно чокнулись, расплескав немного водки по столу. — За волшебные контрацептивы! — проорал Блэк, обливаясь водкой. Эйприл, пьяно хихикая, тоже вылила содержимое своего стакана себе на голову. Ее тонкий свитер мгновенно промок, соблазнительно обозначив холмики грудей. Сириус почувствовал, как в его затуманенном алкоголем мозге пробуждается дикий инстинкт продолжения рода. — Нет, нет, я еще недостаточно пьяна для того, чтобы спать со своим начальником, — Эйприл решительно убрала скользнувшую было под свитер руку Сириуса. Хотя ее глаза говорили об обратном. — Да и нельзя мне это… — Как мне надоели эти ваши «красные дни календаря», с ума можно сойти, — проворчал Сириус. Эйприл вяло улыбнулась, чувствуя, как водка начинает делать свое коварное дело, а именно развязывать ей язык. — Да не о том я, — устало провела рукой по спутанным волосам она. — У меня этот… ну, уреаплазмоз. Не прошло и минуты, как Эйприл вдохновенно рассказывала о своей безрадостной жизни и не менее безрадостном диагнозе своему начальнику. — Нам было по семнадцать, — почти каждую фразу сопровождал глоток прямо из бутылки. — Он у меня был первым. Я же любила его, мистер Блэк, вы понимаете? — Эйприл отчаянно трясла перед носом у Сириуса каким-то мелким кулоном. — А он… скотина бесчеловечная, заразил меня этой гадостью. — Эйприл сплюнула прямо на стол и швырнула туда кулон, сорванный с шеи. — Я даже вылечиться полностью не могу, потому что у меня денег хватает только на некоторые лекарства… А в Мунго меня уже и видеть не хотят, косятся, как на прокаженную… Я и в магловские клиники уже обращалась, так там знаете какие суммы запросили? Так, наверное, и подохну, сгнивая изнутри… Сириус молча слушал свою подчиненную, рассказ которой превратился в жалобный плач, и его тошнило. Воображение его работало, что надо, и в следующий миг его стошнило под стол. Эйприл заботливо вытерла ему губы салфеткой и снова хлебнула водки. — Бедная ты моя помощница, — проникся историей Эйприл Сириус. Вытащив из кармана куртки увесистый мешочек с деньгами, он сунул его в руки ошалевшей девчонки и изрек: — Бери и не вздумай отказываться, лечись и трахайся на здоровье, детка. Молодость — она вещь мгновенная, как фотовспышка. Не успеешь оглянуться, как ее уже не будет. Давай-давай, — он спихнул Эйприл со стула и легонько шлепнул ее по заднице. Эйприл вздрогнула и прижала мешочек с галеонами к груди. По ее разрумянившимся щекам текли слезы. — Мистер Блэк, я… я… — лепетала она, силясь справиться с эмоциями, — я все верну вам, все отработаю, буду ночами работать, да хоть проституткой, но верну все до последнего кната! Спасибо, Мерлин, спасибо… — Мне льстит сравнение с Мерлином, — проворчал Сириус, подкладывая себе под голову куртку. — А теперь дай мне просто поспа-а-а-а… Широко зевнув, Сириус не договорил и в следующий миг засопел, присоединяясь к Ремусу, Джеймсу и десятку других посетителей «Дырявого котла». Акт милосердия неимоверно грел его грешную душу. Пробуждение было далеко не самым приятным — ему словно две пинты ледяной воды на голову вылили. Сириус тряхнул волосами и осмотрелся по сторонам, чувствуя легкое головокружение, но вместе с тем и удовлетворение. Почти все посетители паба выглядели так, словно их тоже окропили Агуаменти. — Мы закрываемся, — бесстрастно сообщил охранник-вышибала. — Уважаемые посетители, просьба покинуть паб самостоятельно, в противном случае мы выставим вас за дверь силой. Ворча и негромко переругиваясь, повесы один за одним исчезали в камине или же за дверью. Растолкав все еще спящего Ремуса, Мародеры собрали свои вещи и направились к выходу. Люпин был неестественно бледен, Джеймса шатало. Сириус сунул руку в карман куртки и, не обнаружив там денег, звучно выругался. Марлин его за эту внеплановую благотворительность точно прибьет. А ведь он снял деньги со счета в «Гринготтсе» на покупку нового отопительного котла! — Хорошо, блин, посидели, — слабым голосом проворчал Джеймс, стряхивающий с волос пепел. — Мерлин! Что за блевотина на моих кроссовках?! — Моя, наверное, — широко зевнул Сириус. В отличие от остальных, он чувствовал себя относительно нормально. — Не уверен, что смогу аппарировать самостоятельно, — Ремус тяжело дышал, ловя ртом редкие снежинки. — А камином воспользоваться точно не рискну. — Пошли ко мне, у меня переконтуешься, — великодушно предложил Джеймс. — А Эммелина?.. — начал было Ремус. — Она пока в Шеффилде, у родителей. Я ведь говорил вам… Или нет? — Джеймс забавно почесал в затылке. — Плевать, — махнул рукой Сириус. — Сохатый, не обижайся, но я вам компанию не составлю, иначе… Он чиркнул ладонью по шее. Джеймс понимающе ухмыльнулся. — Вали под крылышко любимой жены, Ромео… О, и поцелуй портрет дядюшки Альфарда в пятку от моего имени… — Пошел ты, — хмыкнул Сириус, припоминая старый дневник дяди, в котором он не раз упоминал, что его заводят поцелуи в шею и пальцы ног. Обменявшись крепкими рукопожатиями с Сириусом, Джеймс и Ремус аппарировали в Годрикову Впадину. Постояв еще немного на морозе, Сириус тоже отправился домой, в Оттери-Сент-Кэчпоул. *** Завтрак в Хогвартсе, как всегда, проходил шумно. Школьники шуршали полученной из дома корреспонденцией, кто-то цитировал друг другу статьи из «Пророка». Гарри сунул Букле корочку бекона, которую сова тут же проглотила, клюнула своего хозяина в щеку и улетела в совятню отсыпаться после дальнего перелета. Гермиона уже строчила ответное письмо родителям, Гарри неторопливо развернул свое и, пробежавшись глазами по первым строчкам, чуть не подавился сосиской. — Да они что, решили устроить нечто вроде состязания «Кто больше шокирует любимого сыночка»? — на восклицание Гарри обернулось с пятьдесят любопытных голов. Венера замерла с открытым ртом, не донеся до него тост, и теперь варенье с него капало ей на колени. Рон и Гермиона обменялись непонимающими взглядами, и даже, казалось, профессор Дамблдор затаился, ожидая развязки. Не глядя ни на кого, Гарри смял письмо от отца и сунул его в карман. — Чего уставились? — обвел он хмурым взглядом любопытствующую толпу. — Наследник Слизерина сегодня не дает аудиенции. За столом Слизерина кто-то засвистел, все тут же поспешно вернулись к прерванному завтраку. Гарри почувствовал злорадное удовлетворение. Из глаз Венеры летели ядовитые стрелы. — А ну колись, — прошипела она, перехватив его перед историей магии, — что тебе Джеймс написал? — Да ничего особенного, — Гарри проводил группку перешептывающихся рейвенкловцев мрачным взглядом, — просто у меня через положенный срок родится братик или сестренка. Вот так вот. Венера если и была удивлена, то виду не подала. — И чем ты так огорчен? — поинтересовалась она. — Чем? — Гарри от возмущения аж голос повысил. И тут же умолк, не зная, как правильно сформулировать свое негодование. — Меня вообще кто-нибудь спросил? — ляпнул он первое, что пришло на ум. — Спросил что? — холодно приподняла брови Венера. — Можно ли твоему отцу заниматься сексом? Не будь эгоистом, Гарри Поттер, вот у меня просто замечательный брат… — Угу, вечно орущий и пачкающий все подряд, — Гарри вспомнил крошечного лысого младенца, которым восхищался даже бродячий кот, которого подкармливала Марлин. — Как будто сам не был таким, — Венера, казалось, начинала серьезно злиться. — А с тобой, между прочим, нянчился весь магический мир! Бегали с высунутыми языками, пытаясь уберечь драгоценного Гарри Поттера от Сам-Знаешь-Кого! — Да я нужен только своему отцу, и все! — завопил Гарри, не помня себя от гнева. Простое сообщение из дома подействовало на него не хуже, чем красная тряпка на быка. — Моя мать бросила меня, когда мне был год, а журналисты раздули из этого красивую сказочку с самопожертвованием, ты знала об этом, Венера?! — Тихо, — Венера торопливо зажала ладошкой рот Гарри. Он видел, что она была готова разреветься, но сдерживалась из последних сил. Ему стало самую малость стыдно. — Что за ерунду ты тут плетешь? Ты головой с утра не обо что не стукнулся? — Не веришь мне? — сузил глаза Гарри. — А я тебе сейчас покажу мою мамочку, хочешь? Ну, что встала столбом, Ви-Ви? Идем, полюбуешься на эту героическую женщину! — Гарри, ты свихнулся, отпусти меня, — упиралась Венера, вырывая руку из цепких пальцев Гарри, пока он на виду у всей школы упрямо тащил ее в сторону больничного крыла. Влетев в лазарет и напугав одним своим бешеным видом мадам Помфри, Гарри подтолкнул оторопевшую Венеру к кровати Лили и обвиняющее тыкнул в неподвижную женщину пальцем. — Вот она! Вот эта тетя меня и родила! Круто, да? Должно быть, очень здорово трахаться с человеком из-за его денег, не находишь? И она такая же, эта Эммелина! Она мне никогда не нравилась, — уже тише закончил Гарри, почувствовав себя не в своей тарелке, когда на него уставились две пары чьих-то глаз. — Черт, — выругался Гарри, хватаясь за волосы. — Почему я всегда сначала делаю, а потом думаю? Венера шокировано смотрела на Лили, которая всегда ей нравилась. Она схватилась за виски и принялась массировать их. Либо Гарри бредил, что вполне вероятно, либо… — У тебя просто стресс из-за всей этой фигни с Тайной Комнатой, — сделала вывод она, пока мадам Помфри, оценив ситуацию, деловито накладывала на больных, ставших свидетелями сцены, заклятие Памяти. — Ты недосыпаешь, что ли?.. — Все со мной в порядке, — буркнул Гарри, принимая из рук улыбающейся мадам Помфри склянку с успокоительным. — Просто… ну не могу я смириться с тем, что у отца есть какая-то женщина. — Гарри, да приди же в себя! — Венера схватила его за мантию и принялась трясти. — Ты просто ужас как изменился, я не узнаю тебя, верни мне моего друга! Даже если то, что ты тут наговорил, правда, это еще не делает других женщин расчетливыми стервами! — О, ты, конечно, выйдешь замуж за большую и светлую любовь, а не толстый кошелек и чистую кровь, которую уже наверняка подбирает тебе твоя бабуля, — съязвил Гарри и тут же пожалел об этом. Губы Венеры задрожали, а из глаз хлынули злые слезы. — Пошел бы ты к дьяволу, — крикнула она и бросилась к выходу. — Хочется строить из себя великого мученика — на здоровье, но без меня, понятно?! Напоследок наградив его взглядом, полным отвращения, Венера убежала. Гарри со злостью покосился на неподвижную Лили и тоже в одиночестве поплелся на урок. Настроение было паршивее некуда. Ничего не знающий об истерике, устроенной сыном, Джеймс похмелялся у себя в кабинете. После вчерашней пьянки голова трещала просто немилосердно, но соображала на удивление хорошо. В душе гостевой комнаты шумела вода, значит, Ремус уже тоже встал. Джеймс усмехнулся, представив себе, что тут сейчас начнется. После таких безумных ночей Люпин сокрушался до самого вечера и бесконечно извинялся перед друзьями за свое поведение, которое, возможно, могло их шокировать. Хотя за столько лет дружбы уже можно было привыкнуть к тому, что Поттера и Блэка не удивляло ничто. Когда они в полной тишине завтракали, в гостиной раздался каминный вызов. Чертыхаясь, Джеймс пошел встречать раннего гостя. Вряд ли это был Сириус, тому приглашение войти никогда не требовалось. Эммелина тоже вернуться от родителей так рано не могла. Поэтому Поттер слегка удивился, обнаружив разрумянившуюся Тонкс с ядовито-оранжевой шевелюрой и каким-то свертком в руках. — Приветик, — она жизнерадостно чмокнула Джеймса в щеку и сбросила пальто. — Вижу, ночка удалась, — хихикнула она, наверняка приметив синяки под глазами и болезненный вид хозяина. — Отмечали радостную новость? — Ты-то откуда уже знаешь? — хмыкнул Джеймс, приглашая Тонкс позавтракать с ними. — Я живу рядом с Вэнсами в Шеффилде, забыл? — усмехнулась метаморфиня и вдруг замерла, будто споткнувшись. Приступ неуклюжести, несомненно, был вызван присутствием Ремуса Люпина, который сидел в одних штанах и дружелюбно улыбнулся гостье. — Ой, я не знала, что ты не один… — смутилась Тонкс. Джеймс довольно ухмыльнулся при виде зардевшейся парочки. — Доброе утро, Ремус. — Здравствуй, Ним… Тонкс, — улыбнулся Люпин, вовремя вспомнивший, что племянница Сириуса терпеть не могла свое имя. — Кофе? — Да, благодарю, — Тонкс присела на стул, повалив при этом тот, что стоял рядом. — Ой, — хлопнула себя по лбу она и сунула Джеймсу сверток, который принесла с собой. — Это вот будущим родителям. Зацени, сама выбирала, — гордо сказала она. Джеймс вытащил из пакета погремушку и разразился громким хохотом — она была сделана в виде Волдеморта и устрашающе скалила крохотные зубки. — Боюсь, ребенок вырастет маньяком, если будет с таким кошмаром играться, — улыбнулся Люпин. Улыбка вдруг сползла с лица Джеймса. Не глядя на недоуменно переглянувшихся друзей, Джеймс положил игрушку на стол и опустил голову. — Эй, Джим, — Тонкс виновато коснулась его плеча, — что не так? Ты не рад беременности Эммелины? — Рад, — вяло отозвался Джеймс, который на самом деле понятия не имел, правду ли сказал. — Не знаю, нормально ли то, что я не скачу по всей Годриковой Впадине, как сайгак в брачный период, с воплями счастья, не бросаюсь целовать каждого встречного, делясь с ним новостью, а просто тупо напиваюсь в баре в хлам… — А почему ты считаешь, что это ненормально? — осторожно поинтересовался Люпин. — Да потому, что когда Лили сообщила мне о том, что ждет Гарри, я чуть горы не свернул в бараний рог… А тут отделался лишь фразой «Конечно, дорогая, я дам ребенку свою фамилию». И все, понимаете? Ремус и Тонкс неловко молчали. Мало кому доводилось лицезреть Джеймса Поттера, копающегося в себе и своих чувствах. Но если кому-то и посчастливилось стать свидетелем такой сцены, то он знал и то, что это явно надолго. — Ну… — Тонкс первой попыталась нарушить затянувшееся молчание. — Ты ее любишь? — Кого? — рассеянно спросил Джеймс. Тонкс ничего не оставалось, кроме как закатить глаза. — Эммелину, баран, — пояснила она. Джеймс задумался. Они с Эмми дружили еще со школы, несмотря на то, что она была старше него на три года, а после учебы был Орден Феникса, где оба пересекались довольно часто. После ухода Лили он какое-то время не желал никого видеть, кроме Сириуса, Ремуса и Марлин, но лет пять спустя Эммелина снова появилась в его жизни. Тогда они по пьяни переспали на шумной вечеринке, которую устроили Блэки в честь годовщины свадьбы. А потом и понеслось. Но о серьезных отношениях никто из них никогда не заикался. Они просто спали вместе, удовлетворяли естественные физиологические потребности, им это нравилось, но не больше. Правда, в последнее время что-то неуловимо изменилось, он чувствовал, что они отдаляются друг от друга, становятся холоднее, сдержаннее. Чувствовала ли это Эммелина, он не знал, хотя Марлин всегда говорила, что женщины острее реагируют на подобные вещи. У него были другие женщины, у нее, несомненно, другие мужчины, но в итоге они все равно возвращались друг к другу и снова делили постель на двоих. — Не знаю, — честно ответил он. — Она мне нравится, как женщина, мне хорошо с ней в постели и всякое такое… Но о любви вряд ли можно говорить всерьез. — М-да, проблема, — озвучила общее мнение Тонкс. Джеймс раздосадованно кивнул. — Вот и я о том же. Ладно, — он устало взлохматил волосы, — ребенку в любом случае нужна нормальная полноценная семья… — Что ты собираешься делать? — спросил Ремус. — Да все просто, — к Джеймсу вернулась его привычная беспечность. — Лунатик, настала твоя очередь быть шафером у меня на свадьбе!