Бэмби и его мама

Эммелина замерла посреди комнаты, как-то машинально прижав голубую косметичку к груди. Джеймс переводил взгляд с полусобранного чемодана на женщину и обратно. Сириус открывал и закрывал рот на манер выброшенной на берег рыбы. И только Марлин, похоже, здраво оценила ситуацию. Она решительно потянула своего супруга из комнаты, сказав что-то насчет того, что не помешало бы заварить чаю. До Сириуса дошло не сразу, но под давлением супруги он сдался и потопал из комнаты, на ходу что-то возмущенно ворча. Не глядя больше на Джеймса, Эммелина сунула косметичку в сумку и застегнула ее, после чего дала ответ на незаданный вопрос: — Мне нужно уехать, Джим. — Вот как? — в первый момент Поттер слегка растерялся. Еще утром у них все было прекрасно, что это на нее нашло? — Куда? Логичнее было бы спросить «почему?», но в такой ситуации здравый смысл вообще летел ко всем чертям. Эммелина легонько улыбнулась и подошла к Джеймсу. Ее мягкая рука скользнула по его небритой щеке. — В Германию. Это ненадолго, Мунго предложили хороший контракт в немецком филиале… Джеймсу показалось, что он ослышался. — Какой контракт? — он старался говорить спокойно. — О чем ты говоришь? А… ребенок? — С ребенком все будет в порядке, — заверила его Эммелина и вдруг закусила губу. — Джеймс… ты можешь считать мое решение глупым беременным капризом, но нам пока лучше пожить отдельно. Нельзя сказать, что он расстроился, услышав эти слова. — Я сообщу тебе, когда придет время рожать, — снова улыбнулась Эммелина. — Понимаешь, все так удачно сложилось… Этот контракт… я давно о нем мечтала, даже вообразить не могла, что его предложат именно мне, ведь таких специалистов тысячи. — Твое решение окончательное? — задал вопрос он. Эммелина, потупившись, кивнула. — Ладно, — Джеймс рассеянно почесал лохматую макушку. — Ты только береги себя, ладно? У тебя же летом срок? Как только у Гарри начнутся каникулы, я тоже возьму отпуск, и мы обязательно приедем. Он легонько чмокнул ее в бескровные губы. — Обязательно напиши, когда доберешься до места, — наставительно сказал он, заклинанием уменьшая чемодан до размеров спичечного коробка. — Кстати, а как ты туда отправишься? Порталом? — Да, новые работодатели обо всем позаботились, — Эммелина с помощью Джеймса накинула на плечи теплое пальто. — У меня даже будет своя квартира со всеми удобствами, в том числе и для новорожденного. Обязательно приезжайте, Берлин невероятно красив, Гарри там точно понравится… Она что-то еще говорила, но Джеймс ее почти не слушал. Из кухни доносились голоса супругов Блэк, кажется, Марлин в чем-то убеждала Сириуса. Судя по всему, просила повременить с убийством Малфоя. — Чаю на дорогу? — спросил Джеймс. — Не откажусь, — пожала плечами Эммелина. Сириус с Марлин выслушали ее историю с недоверием, по крайней мере, Марлин такое решение категорически не одобрила. Она была абсолютно убеждена в том, что в период беременности рядом с женщиной непременно должен находиться ее мужчина. Джеймсу очень некстати вспомнилась Лили, которая на последних месяцах даже в уборную одна идти отказывалась. Тогда он был готов на стенку лезть и убеждал ребенка поскорее выбраться на свет, чтобы и мама, и в особенности папа передохнули. Что поделаешь, молодой и глупый был. Но с Марлин в чем-то был согласен — ребенку нужны оба родителя. Эммелину проводили до больницы святого Мунго — там уже собралась компания из восьми человек, которым надлежала стажировка в Германии вместе с Эммелиной. Признаться, Поттер откровенно не мог сообразить, зачем немцам понадобилось предлагать контракт беременной англичанке? Супервыдающимся врачом Эммелина не была, она просто любила свою работу и делала ее хорошо… — Прощайтесь уже что ли, — пробурчал Сириус. Он явно все еще был дико зол на Малфоя с его оскорбительными предложениями. Не обращая внимания на хмурого друга, Джеймс коснулся губами лба Эммелины и положил ладонь на ее чуть выпирающий животик. Было странно и неправильно отпускать еще нерожденное дитя в чужую страну. — Мы приедем, — еще раз пообещал он, обнимая ее. — А ты — обязательно пиши. Она кивнула и ласково улыбнулась своей доброй улыбкой, после чего исчезла за стеклянными дверьми больницы, за которыми дурачились молодые практиканты. Она была самой старшей из них. — Ну и что ты по этому поводу думаешь? — поинтересовалась Марлин, когда делегация британских целителей отбыла на континент. — Думаю, что она заслужила право заниматься тем, о чем мечтала всю жизнь, — пожал плечами Джеймс. — Может, оно и к лучшему. Все-таки брачная жизнь — это точно не мое. *** С отъездом Эммелины дом в Годриковой Впадине снова опустел. Джеймс появлялся там только для того, чтобы принять душ и переночевать. Родные стены тяготили его, а напрашиваться в гости к Блэкам ему не хотелось. Несколько раз ему удавалось вытащить Блэка и Люпина в «Дырявый котел», откуда наутро их, распевающих непотребщину, забирала разъяренная, как беременная гиппогрифиха, Марлин. Он скучал по сыну, поэтому, когда представилась возможность увидеть его, он тут же ею воспользовался. В конце апреля Джеймс получил от сына письмо с просьбой приехать в Хогвартс на финальный матч по квиддичу с хаффлпаффцами. В конце концов, Люциусу Малфою можно, а Джеймсу Поттеру нельзя что ли? К слову, это была цитата из послания Гарри. Сидя на преподавательской трибуне недалеко от Снейпа, Джеймс мечтательно глядел на поле. Казалось бы, совсем недавно он выходил на стадион под оглушительный рев болельщиков, махал им рукой и обворожительно улыбался. На удачу его целовали девчонки из группы поддержки, Эванс на трибуне строила презрительные мордашки, а на финальном матче сама потрясала красно-золотым помпоном и скакала по полю в коротенькой юбочке. Эту самую юбочку Джеймс еще ей долго припоминал, а она в ответ нисколько не смущалась и заявляла, что уж лучше так, чем терпеть ораву озабоченных малолеток, жаждущих капитанских объятий ее парня. Сейчас все та же Эванс лежала окаменевшей в школьном лазарете, коротенькая юбочка и мохнатый помпон перешли к грудастой блондинке, которая выкрикивала имена игроков и задирала ноги столь неприлично, что даже Дамблдор зажмурился. Вместо неотразимого Джеймса Поттера на стадион выходил не менее неотразимый, но пока что недоросший до внимания чирлидерш Гарри Поттер, а по сыроватой траве к взбудораженным гриффиндорцам уже спешила профессор МакГонагалл с волшебным рупором в руке. Ли Джордан, у которого профессор этот самый рупор отняла, сидел с кислой миной. Джеймс только успел мрачно подумать о том, что ничего хорошего это не сулит. И не прогадал. — Матч отменяется, — прогрохотала на весь стадион МакГонагалл. Болельщики, до этого весело болтавшие о всякой ерунде, разом умолкли и подались вперед, чтобы лучше видеть профессора трансфигурации. — Пожалуйста, возвращайтесь в свои гостиные! К Минерве подлетел крайне возмущенный капитан Гриффиндора. Издалека было неясно, что краснее — его лицо или игровая мантия. МакГонагалл взглянула на Вуда так, что он вдруг резко побледнел и, ссутулив плечи, полетел к раздевалкам, ни на кого не глядя. Выловив в толпе Рона Уизли, МакГонагалл увела их с Гарри в замок. — Что уже успел натворить мой безобразник? — возмутился Джеймс. Впрочем, вряд ли МакГонагалл стала бы отменять финальный матч по этой причине. Случилось что-то гораздо более серьезное. Не обращая внимания на ехидные фразочки, принадлежавшие Снейпу, Джеймс, расталкивая толпу локтями, направился вслед за своим бывшим деканом, сыном и его другом. МакГонагалл вела ребят в лазарет. — Гермиона! — воскликнул Рон, бросаясь к неподвижной, точно кукла, девочке, которую положили на соседнюю с Лили кровать. — Ее нашли у библиотеки, — загробным голосом сообщил МакГонагалл и указала на маленькое круглое зеркальце в деревянном ободке. — В руках у нее было это. Вам это о чем-нибудь говорит? Гарри и Рон уныло покачали головами. Джеймс, нахмурившись, буравил зеркальце взглядом. Умная девочка, она обо всем догадалась. И это, к слову, спасло ей жизнь. — Можно мы с ней посидим? — шмыгнул носом Рон. Джеймс ожидал, что МакГонагалл заведет волынку на тему «какой смысл сидеть с камнем», но она, к его удивлению, вдруг прослезилась и совершенно некультурно высморкалась в носовой платок. Несмотря на нелепость ситуации, никто даже не хихикнул. — Профессор, — как только Джеймс и Минерва покинули лазарет, Поттер решил рассказать обо всем, что знает. — Вы знаете, кто подобным образом может заколдовывать людей? — Василиск, — кивнула МакГонагалл, вытирая глаза. — Это самый логичный вариант, учитывая особую страсть Салазара Слизерина к рептилиям. — Почему Дамблдор бездействует? — начал злиться Поттер. — Эту тварь нужно уничтожить, пока она не перебила всех маглокровных в Хогвартсе! — Ах, Джеймс, если бы все было так просто! — МакГонагалл, наревевшись, сердито посмотрела на своего бывшего ученика. — Для этого нужно сначала отыскать саму Тайную Комнату… Не успела МакГонагалл договорить, как Джеймс уже откровенно ржал, вытирая выступившие на глаза слезы. Вряд ли в другой ситуации Минерва МакГонагалл стала бы терпеть такую реакцию на собственные слова, но сейчас она преспокойно дожидалась, когда истерика Поттера начнет сбавлять обороты. — Да она же у вас под носом находится, — выдавил Джеймс, отсмеявшись. — Неужели никто до сих пор не додумался опросить единственную жертву василиска, которая в состоянии говорить? — О ком вы… — начала было МакГонагалл, но замолчала. Глаза ее расширились, в них проступило понимание. — Вы сейчас имеете в виду Миртл Пэванси? — Я имею в виду Плаксу Миртл, но, судя по всему, это одно и то же лицо… МакГонагалл снова потянулась за носовым платком. Ее строгие прямоугольные очки съехали набок. — Мы учились с ней на одном курсе, Миртл была хаффлпаффкой, — шмыгнула носом МакГонагалл. — Глупенькая девочка, над ней всегда все смеялись, особенно когда узнали о ее чувствах к нашему печально известному однокурснику… МакГонагалл снова замолчала, понимая, что начала говорить уже что-то лишнее. Успокоившись и взяв себя в руки, она расправила плечи и снова стала похожа на несгибаемого декана факультета Гриффиндор. Джеймс мысленно посочувствовал бедняге Миртл — видимо, судьба у нее была влюбляться в негодяев. А Сириус в школьные годы был еще тем кобелем. Это уже потом Марлин невесть как его изменила, хотя и не до конца. — В общем, обыщите печально известный туалет, профессор, — подытожил Джеймс. — Да-да, тот самый туалет, который мы с Блэком на шестом курсе взорвали к дракловым чертям. Мы ведь тогда именно в Тайной Комнате побывали… МакГонагалл схватилась за сердце. *** В общей гостиной Гриффиндора царила абсолютно похоронная атмосфера. Фред Уизли мерил гостиную широкими шагами и заламывал руки в беззвучных молитвах, его близнец Джордж хмуро глядел в камин. Рон, бледный и заплаканный, съежился в кресле, обнимая какой-то учебник, принадлежавший его сестре. Гарри и Венера обменивались мрачными взглядами. Из подслушанного в учительской разговора удалось узнать, что преподаватели срочно вызвали уволенного накануне Дамблдора в школу. Готовилась серьезная операция по обезвреживанию василиска. Ученикам строго-настрого запретили покидать свои гостиные. Гарри нервно комкал мантию-невидимку. На всякий случай. Прошло уже несколько часов с момента похищения Джинни Уизли наследником Слизерина. Никто не мог понять, в чем провинилась маленькая чистокровная девочка. Кто-то выдвинул версию, что Джинни просто первой попалась чудовищу, может, ей что-то удалось узнать о Тайной Комнате, что категорически не понравилось наследнику. Версий было множество, но ни одна из них даже близко не подобралась к истине. Прибывший в Хогвартс Дамблдор первым делом вызвал Джеймса и Сириуса, которые явились в полной боевой готовности. Перспектива снова влезть в логово василиска бесконечно радовала их. Марлин, которая категорически отказалась отпускать «своих оболтусов» одних, осталась в лазарете и помогала мадам Помфри и Снейпу готовить лекарство из мандрагоры для парализованных василиском. Дамблдор внимательно изучал заветный кран, рядом с ним беспокойно топтался профессор Локхарт. Ему все это ужасно не нравилось, даже блестки на его пурпурной мантии мерцали как-то вяло. Профессора МакГонагалл и Флитвик спокойно ожидали вердикта Дамблдора, пока Джеймс и Сириус от нетерпения аж подпрыгивали на одном месте. Рядом вилась Миртл, в которой неприязнь боролась с любопытством. От ее завываний хотелось самим завыть, но пока что все держались. — Судя по всему, Комнату может открыть только змееуст, — заключил Дамблдор и оглядел своих подшефных. — Почему это? — вскинулся Сириус. — Мы вот открыли очень даже… — В этом году попечительский совет уже выделял деньги на новую сантехнику, думаю, что больше такой щедрости от них ждать не придется, — покачал головой Дамблдор. Его серебристые усы дергались в такт голове хозяина. — Да плевать, я сам все восстановлю, — махнул рукой Сириус и, прицелившись, выкрикнул: — Бомбардо! Во все стороны полетели умывальники и осколки штукатурки, подстегнутые заклинанием. Громада Хогвартса содрогнулась под действием взрыва, и Джеймс ощутил прилив ностальгии. Круглый проем в пять футов шириной зиял как и в прошлый раз. МакГонагалл крепче стиснула метлу. — Может… может, я… — бормотал Локхарт, которому как никогда не хотелось портить свою великолепную прическу. — Вы, пожалуй, справитесь и без меня, а меня ждут в Бирмингеме, я как раз… Он не договорил — Джеймс в приливе раздражения ткнул своей метлой распинающегося идиота под ребра, и тот с громким визгом, которому позавидовал бы и Петтигрю в момент крысиного оргазма, ухнул в зияющую глубину. Полет длился с полминуты. — Ладно, вперед, — махнул рукой Дамблдор и, сунув Распределяющую шляпу в карман мантии, первым унесся вслед за Локхартом. На вопрос, зачем ему понадобилась эта ветхая развалина, он загадочно ответил: «Мало ли что». — Э-эй, Сириус, — робко позвала Миртл, пошедшая от смущения серебряными пятнами. — Чего тебе? — недовольный тем, что его отвлекли, вопросил он, занося одну ногу над метлой. — Жить в твоем сортире я не буду, не надейся. — Ну и пожалуйста, — обиделась Миртл и повернулась было к Джеймсу со своим сомнительным предложением, но того, распираемого от дикого смеха, уже и след простыл. Сириус с видом исследователя изучал сброшенную змеиную шкуру. Затем вытащил из кармана перочинный нож и отрезал немаленький кусок. — Моим женщинам на сумочки, — гордо заявил он, убирая трофей. — Я всегда из командировок возвращаюсь с подарками. МакГонагалл вытаращила глаза, Флитвик совершенно не по-флитвиковски захихикал, а Джеймс соизволил пояснить: — Матери, жене и дочери, профессор. Может, еще секретарше, — усмехнулся он, припомнив, как свирепый Сириус жаловался на то, что в пьяном угаре презентовал Эйприл нехилую сумму. Локхарт налетел на какой-то булыжник и грохнулся в обморок. Решено было оставить его здесь. — Так, а это мы тоже будем взрывать? — поинтересовался Флитвик, указывая на массивную круглую дверь, украшенную медными змеями с изумрудными глазками. — Как бы нам половину Хогвартса не обвалить… — Я попробую сказать что-нибудь на змеином, — сделал шаг вперед Джеймс. — Я слышал, когда Гарри читал, кое-что запомнил… Он прошипел что-то вроде «саххахшарс», причем понятия не имел, что это значит. Дверь с громким противным скрипом поддалась и открылась. — Будем знать, что слизериновы катакомбы принимают любую шипящую белиберду, — усмехнулся Сириус и крепче сжал палочку, вслед за Дамблдором пролезая в другой зал, более просторный и оформленный очень даже в духе гостиной Слизерина. Огромная статуя Основателя вызвала неподдельный интерес у Флитвика, внимание МакГонагалл привлекла маленькая фигурка на полу. Бросившись к бесчувственной девочке, Минерва принялась колдовать над ней, пытаясь привести Джинни Уизли в чувство. На плечо Дамблдора с негромким курлыканьем опустился феникс Фоукс. Из тени вышел незнакомый красивый юноша в школьной мантии старомодного покроя. Такие носили еще родители Джеймса, он на их школьных снимках видел. Парень, явившийся им, явно не был призраком, но и живым его назвать было сложно. — Здравствуй, Том, — печально поздоровался Дамблдор со своим бывшим учеником. — Позволь поинтересоваться, зачем ты отнимаешь жизнь у ни в чем не повинной маленькой девочки? Том Реддл явно опешил от такого количества визитеров — судя по его ошеломленному выражению лица, ждал он совсем другого человека. — А где Гарри Поттер? — ляпнул он. Джеймс и Сириус моментально пришли в движение и нацелили на Реддла волшебные палочки. Тот чуть приподнял бровь, но было видно, что его все это здорово озадачило. — Чего ты прицепился к моему сыну, красноглазая скотина? — прорычал Джеймс. — Рожай своего и убивай его на здоровье! Дамблдор положил руку на плечо распаляющегося Поттера, видимо, надеясь урегулировать конфликт мирно. В том, что с Волдемортом нормально договориться нельзя, Джеймс убедился лично. Грозилась завязаться потасовка, но тут Сириус краем глаза выхватил подле фигурки Джинни потрепанную мокрую тетрадь, которую призвал к себе магией и пролистал несколько девственно-чистых желтых страниц. — О, а что это у нас тут Томми пишет? — поинтересовался он. — Никак мемуары? Реддла это явно взбесило, но на его красивом остроскулом лице промелькнула дьявольская усмешка. Джеймса не зря напрягало отсутствие василиска — когда Реддл что-то прошипел на парселтанге, гигантский рот каменного Слизерина распахнулся, и оттуда выползла огромная, блестящая серо-зеленой шкурой гадина. Все как по команде отвернулись от василиска, не желая быть его следующей жертвой, и тут дамблдоров Фоукс сорвался с плеча хозяина и набросился на врага. Василиск что-то ревел и, судя по неясной тени, бешено мотал треугольной головой. Феникс оставил его в покое и снова как ни в чем не бывало приземлился на плечо директора. Его золотой клюв был вымазан в темно-алую кровь. — Умная птичка, — одобрил Сириус, первым оборачиваясь к василиску. МакГонагалл, бледнея, схватила его за рукав, но до них тут же донесся полный ярости вопль Реддла о том, что «чертова птица ослепила василиска, но он все еще слышит вас, жалкий сброд!» — Ну, и что дальше? — Надевай и проси о помощи, — Дамблдор швырнул ему Годрикову шляпу, которую Сириус поймал чисто машинально. Более глупой просьбы он еще никогда не слышал. — На хрена??? — выпучил глаза он, но все же послушался. Ухмыльнувшись, он сомкнул ладони будто в молитве и вскинул взгляд в сырой потолок: — О, величайшая Кепка! Ниспошли мне помощь в этот критический момент моей бренной жизни… Шляпа, видимо, молитвы услышала. Звучно ругнувшись, Сириус стащил ее и, потирая макушку, выудил из недр головного убора сверкающий рубинами серебряный меч. Пока МакГонагалл, Флитвик и Джеймс восхищенно его разглядывали, Дамблдор взмахнул палочкой и метким, почти профессиональным броском отправил вырвавшийся из рук Блэка меч прямо в глотку корчившегося от боли василиска. Джеймс хотел было спросить, не играл ли директор в квиддич в школьные годы. Издав душераздирающий рев, гигантская тварь рухнула на каменный пол, отчего замок наверняка содрогнулся всеми своими башенками второй раз за день. Осталось малое — проткнуть завизжавший дневник Реддла окровавленным мечом, понаблюдать за конвульсиями призрачной душонки Волдеморта и объяснить до смерти напуганной Джинни, что она делает в компании преподавателей в каком-то подземелье. У Поттера с Блэком в головах не укладывался тот факт, что дочь известного защитника маглов Артура Уизли пыталась истребить грязнокровок в Хогвартсе. — Я не хотела, — рыдала Джинни, размазывая вытекшие из дневника чернила по бледному кукольному личику, — я не знала, что делаю, меня как будто зомбировали! Профессор Дамблдор, вы теперь исключите меня? — Ни в коем случае, — твердо заявил Дамблдор, и Джинни слегка воспряла духом. Заметив взрослую версию Гарри Поттера, она ойкнула и залилась обжигающим румянцем. Джеймс понимающе улыбнулся — Гарри не раз упоминал, что в школе действует его неофициальный фан-клуб. Девочка определенно была его лидером. — Идем, малышка, — он протянул Джинни руку, за которую она неуверенно взялась и чуть не споткнулась. — Все плохое уже позади. Локхарт, про которого все как-то благополучно позабыли, бесцельно слонялся по подземному туннелю. Видок у него был самый что ни на есть потрепанный. От великолепной дорогой мантии остались одни воспоминания в виде жалких лохмотьев, золотистые волосы превратились в сальные пакли а-ля Северус Снейп. Заметив приближающихся коллег, Локхарт глупо улыбнулся и брякнул: — Привет. Не подскажете мне, где я нахожусь? Вы тут живете? Джеймс не понял, притворяется Локхарт, или его в действительности нехило приложило головой о стену? Профессор улыбался своей младенческой улыбкой, в которой, кстати, не хватало двух жемчужных зубов. Братски похлопав Локхарта по грязному плечу, Джеймс доверительно сообщил: — Нет, приятель. Живешь здесь ты. *** Горе-профессора все же пришлось взять с собой наверх. По дороге, а точнее, по канализационной трубе, Дамблдор сообщил своим спутникам, что несколько минут назад был уничтожен очередной крестраж Волдеморта, еще на шаг приблизивший их к полной победе над злом. По этому поводу в кабинете директора явно намечалась вечеринка. — Отведу-ка я этого субъекта к мадам Помфри, — вызвался Джеймс. Локхарт болтался за ним, как приклеенный. Память профессору здорово отшибло. Но почему-то никто не расстроился. По коридору из больничного крыла шагали вылеченные сердобольными колдомедиками пострадавшие от василиска. Среди них была Гермиона Грейнджер в помятой мантии, бледная, но счастливая. Заметив отца своего лучшего друга, девочка жутко смутилась и поинтересовалась, почему он весь в крови. Джеймс окинул себя взглядом — его рубашка и джинсы и в самом деле пропитались кровью василиска. Когда в него попал зачарованный меч Гриффиндора, кровь из него хлынула, как воды Ниагарского водопада. — Эту замечательную историю мы расскажем вам чуть позже, — торжественно пообещал Гермионе Сириус. Марлин, вышедшая из лазарета вслед за Колином Криви, бросилась осматривать своего супруга на предмет ранений. Блэки удалились внутрь. Появившаяся мадам Помфри забрала забрасывающего всех подряд вопросами Локхарта к себе. Дверь в очередной раз открылась, и на пороге больничного крыла показался Снейп. При виде окровавленного Джеймса он чуть насмешливо сузил глаза, но промолчал. — Привет от старого хозяина, Нюнчик, — не удержался таки от комментария Джеймс. Шурша мантией, Снейп прошел мимо недруга и скрылся за поворотом. Джеймс хотел было пойти в Гриффиндорскую башню и поведать восторженной малышне о сегодняшних приключениях, как позади него раздался теплый голос: — Привет. Он обернулся и увидел улыбающуюся Лили. Судя по вполне себе счастливому выражению ее лица, чувствовала она себя прекрасно. Джеймс ощутил острую потребность взлохматить волосы, но удержался. Не подростки уже, в самом-то деле. — Привет, с пробуждением, — улыбнулся и он, почесав грязными руками нос. А в следующий миг оказался в кольце теплых родных рук.