Бэмби и его мама

Все еще сияя улыбкой, Лили выпустила Джеймса из объятий. Ее волосы и одежда пахли лекарствами, лицо все еще было бледным, но в принципе выглядела она вполне здоровой. — Как тут у вас дела? Как Гарри? — спросила она. По-видимому, это волновало ее в первую очередь. — Да все нормально, — Джеймс взъерошил таки волосы, вызвав тем самым еще одну улыбку у Лили. — Кажется, Дамблдор так рад избавлению школы от василиска, что решил отменить экзамены. Не удивлюсь, если в башне Гриффиндора намечается вечеринка. Как ты себя чувствуешь? — Будто заново родилась, — счастливо объявила Эванс и покружилась перед Джеймсом. — Расскажешь мне, что там в Тайной комнате случилось? Вся школа гудит, но толком никто ничего не знает… Предложение было заманчивым. Поттер давно уже не видел Лили такой искренне счастливой. — С удовольствием, но давай в другой раз. Честно говоря, я жутко устал. Лили сникла, но виду не подала. Джеймсу даже стало как-то совестно. — Пойдем к Гарри, — он решительно потянул ее к Гриффиндорской башне за руку. Лили, кажется, оторопела, но сопротивляться не стала и послушно последовала за Джеймсом. — Он будет рад тебя видеть. — Думаешь? — вырвалось у нее. Джеймс остановился и внимательно посмотрел на Лили, которая закусила губу. — Все-таки я не заслужила… — Да сколько можно? — Поттер начал раздражаться. Бесконечное нытье Лили о том, как дурно она поступила целую вечность назад, начинало его бесить. — Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, Лил. Лично я очень хочу, чтобы вы с сыном нашли, наконец, общий язык. — Да, ты прав, — Лили немного приободрилась и тряхнула рыжей гривой. — И в самом деле, — уже весело добавила она. — Тем более что в этом нет моей… Мимо них с громким хохотом пронеслись близнецы Уизли, нагруженные всевозможной снедью, стащенной с кухни. Один из них случайно врезался в Лили, торопливо извинился, и мальчишки устремились дальше. — …нет моей вины! — громко закончила Лили, раздраженная тем, что ее снова, в который раз уже перебили. — Что? — переспросил Джеймс, на лице которого явственно читалась ностальгия. Он провожал взглядом близнецов и явно не расслышал последнюю реплику Лили. Она устало вздохнула и помотала головой. К ним только что подошли Блэки. Лили наткнулась на скептический взгляд Марлин, с которой в лазарете не успела и словом перемолвиться. Прошло одиннадцать с половиной лет, но Марлин, казалось, нисколько не изменилась. Надень на нее школьную форму, и она снова окажется той смешливой, чуточку скромной Марлин МакКиннон, которая однако на переменах собственноручно затаскивала Сириуса Блэка в чуланы с метлами, откуда потом не доносилось ни звука. Сириус тоже изменился мало, только волосы свои длинные наконец-то постриг. В школе Лили не могла сказать точно, чья прическа выводила ее из себя больше: Джеймса или Сириуса. Потом она полюбила в Поттере даже торчащие во все стороны лохмы, а вот к имиджу Блэка привыкнуть так и не смогла. Но сейчас Сириус без длинных волос смотрелся более чем странно. — Салют, Эванс, — хмыкнул Сириус. — Теперь же ты снова Эванс, так? — Здравствуй, Лили, — вежливо и чуть прохладно поздоровалась с ней Марлин. — Рада, что ты в полном порядке. — Все благодаря вам, — так же церемонно отозвалась Лили. У Марлин были причины относиться к ней несколько натянуто, но, в конце концов, лично ее Лили не предавала. — Мы тут подумываем пойти в башню Гриффиндора, вы с нами? — осведомился Джеймс. — Венера сойдет с ума от счастья, — ухмыльнулся Сириус. — Впрочем, я тоже по дочери и крестнику соскучился. — Им, наверное, не до нас, — покачала головой Марлин. — Девочку Уизли из Тайной Комнаты вытащили, Гермиону расколдовали… Не будем мешать молодежи веселиться. К тому же Регулус дома с эльфами. Пойдемте домой, мальчики, — она улыбнулась и подхватила своих «мальчиков» под руки. — Дети и так скоро домой приедут. — Ладно, ты права, не будем смущать молодежь присутствием предков, — расхохотался Джеймс. — Лили… — он кашлянул и многозначительно покосился на друзей, чтобы те свалили. Сириус расфыркался не хуже коня, Марлин почему-то поджала губы, но в итоге Блэки ушли, и они с Эванс остались наедине. — Слушай, я тут подумал… — он смешно почесал в затылке. — Мы с Гарри на все лето уезжаем в Германию, если хочешь, можешь пожить в Годриковой Впадине, пока нас не будет. — Ты что, серьезно? — Лили показалось, что она ослышалась. — Ага. Ну там за домом присмотришь заодно и всякое такое… В конце концов, ты всегда будешь желанным гостем у нас дома. На мгновение ему показалось, что она вот-вот разревется от переизбытка эмоций. Лили лишь легонько улыбнулась и кивнула. — В принципе мне и в Хогвартсе неплохо было бы, но своя территория — это куда приятнее. Кстати, а почему именно в Германию? Он заколебался — говорить ей про Эммелину или нет? Но решил, что ничего такого в этом нет — они уже давно не муж и жена, каждый волен жить так, как ему вздумается. — Эммелина сейчас там работает, приглашала на каникулы. К тому же… — он помолчал, — она вот-вот родит. Лили молчала добрых три минуты. За это время они преодолели три этажа и остановились у главного выхода из замка. Только тогда она наконец заговорила снова. — Поздравляю. — Спасибо, — хмыкнул Джеймс. Он бросил взгляд на наручные часы — стояло глубоко за полночь. — Ладно, пора и честь знать… В ближайшее время ждем тебя в Годриковой Впадине. — Пока, — сухо отозвалась она, затем обняла Поттера. Хорошего настроения как не бывало. Когда он покинул Хогвартс, Лили уселась на небольшую скамейку с облупившейся краской и, опустив голову, запустила пальцы в спутанные волосы. В голове была какая-то каша, мысли никак не могли сформулироваться во что-то цельное. Можно было и разрыдаться, но она только усмехнулась и принялась грызть ноготь на мизинце. Подумаешь, нашла из-за чего переживать — любовница бывшего мужа беременна! Не выдержав, она все-таки разрыдалась. — Эй, с тобой все в порядке? — осведомился кто-то. Лили подняла на неизвестного заплаканные глаза. Сочувствующим, как ни странно, оказался Аргус Филч. А она и не знала, что он вернулся в школу… В следующий миг она уже изливала душу оторопевшему смотрителю, но слушал он ее внимательно и не перебивал. Они пили чай в комнате Лили, где все осталось так, как и было до того, как ее заколдовали. Правда, хозяйничал Филч, пока Лили тщательно сморкалась в носовой платок. В зеркало заглядывать не хотелось — и так понятно, что в нем отразится помятое лицо с невыщипанными бровями. — Вот гад, — ругался Филч, звучно попивавший ароматный чилийский чай. — Да как же можно… девчонке так мозги запудрить… этот твой Снейп никогда мне не нравился, — заключил смотритель, раскусывая печенье. — Он не мой, — всхлипнула Лили. Какого черта она разговаривала с Филчем о своей личной жизни? Наверное, бедняга сквиб своим побитым видом чем-то напоминал ей ее саму. Правда, лечение в санатории пошло ему на пользу — Филч будто помолодел на несколько лет и уже не выглядел сухим, как вобла. — Я с ним развелась, хотела с Джеймсом отношения наладить, а тут такое… — Сама виновата, — слова Филча хлестнули ее, как пощечина. — Вона уже сколько времени прошло, ты могла ему сто раз рассказать правду! — Могла… — вздохнула Лили, успокоившись. Чай сделал свое волшебное дело. — Хотя это уже вряд ли что-то изменило бы, слишком много времени прошло. Да и не любит он меня уже наверное… — Ха! — презрительно воскликнул Филч. — Да ты вспомни, как он за тобой в школе увивался, как повитель! Да тебя тогда все до последней горгульи понять не могли — вон какой парень влюбился, проходу не дает, а она носом крутит! Честное слово, будь я на месте Поттера, я бы наплевал на тебя и твои отказы еще в первый год. У Лили просто челюсть отвисла. С каких это пор Филч школьным психологом устроился? — Все, хватит, — она решительно вытерла слезы мантией и хряснула кулаком по столу. — Надоело уже рыдать по поводу и без, честное слово! Я — красивая свободная женщина, я еще нравлюсь мужчинам, вон профессор Локхарт как на меня смотрит! — ее куда-то не в ту степь несло, но эти глупые слова зато здорово поднимали настроение. — Сейчас пойду и соглашусь выйти за него замуж… — Да на кой тебе инвалид сдался? — поразился Филч. Лили сразу сникла. — В каком это смысле — инвалид? — опешила она. Филч что-то прокряхтел и рассказал ей о том, что у бедолаги Локхарта отшибло память. Лили не слишком-то и расстроилась. — Тьфу ты, — хмыкнула она, — только решишь начать новую жизнь, а она тебе очередной облом подсовывает. *** Джеймс и Гарри уехали в середине июня, предоставив свой дом в полное распоряжение Лили. Первое время ей было как-то неловко, ситуация вообще казалась на грани фола — жить в доме бывшего мужа, который уехал в другую страну к женщине, которая в свою очередь вот-вот родит ему ребенка. Утром, за завтраком Лили старалась как можно скорее съесть свою порцию яичницы и выпить кофе, Джеймс откровенно ржал над ней, вгоняя в краску, а что касается Гарри, то ему, казалось, вообще было все равно. Они снова были одной семьей, во всяком случае, со стороны именно так и казалось. Когда соседка, миссис Хоппкрафт, пришла к ним за солью, дверь ей открыла Лили. Увидев живую и невредимую бывшую миссис Поттер уже пожилая женщина чуть не упала в обморок. — Так ты… оттуда что ли вернулась? — миссис Хоппкрафт перекрестилась и указала пальцем на потолок. Лили засмеялась. — Можно сказать и так. Выпьете со мной чаю? Соседка оказалась понимающей и больше лишних вопросов задавать не стала. Уже уходя, она осенила крестным знаменем Лили, прошептала что-то, напоминающее молитву, и перекрестилась сама. — Мир вашему дому, — напоследок пожелала она и ушла. Годрикова Впадина утопала в сладких ароматах сирени и черемухи, живописные холмы вдалеке пестрели изумрудной зеленью и полевыми цветами, а на небе часто бывала радуга, словно в какой-то волшебной стране. Не хватало только единорогов в лесу, а у жителей — прозрачных крыльев за спиной. Такие мысли посещали голову Лили: она часто сравнивала унылый Паучий тупик и цветущую Годрикову Впадину. Она расписывала вместе с местными жительницами керамику, занималась ландшафтным дизайном и даже заработала на этом своем новом ремесле довольно таки солидную сумму. Просто удивительной была бы жизнь Лили Поттер, не лиши ее Северус Снейп всего этого. Она даже почти не думала о ребенке Джеймса и Эммелины, но все чаще стала задумываться о том, что не против завести своего. Гарри все еще сторонился ее, но уже не так враждебно, как прежде. Он даже спросил, что ей привезти из-за границы — в руках мальчика был целый список, составленный Венерой. Сама она вместе с родителями и братом уехала в украинскую Алушту, а друзья Гарри — Рон и Гермиона — в Египет и Францию соответственно. Лето выдалось довольно удачным для путешествий. — Лили, не хочешь съездить к морю или еще куда? — осведомился у нее как-то за ужином Джеймс. Гарри в разговоре по привычке участия не принимал, но в этот раз, пожалуй, виной тому было вкуснейшее ирландское рагу, приготовленное Лили. — Тогда мы так и не съездили, хотя ты хотела вроде бы к Красному морю… Обычно словом «тогда» они называли свой брак. Лили улыбнулась и отрицательно покачала головой. — Сейчас для меня и здешняя речка — целый курорт. К тому же мы с миссис Хоппкрафт начинаем работать над ее садом, я давно уже обещала ей… Да и одной ехать как-то не хочется. — А ты была хоть раз на море со своим… э-э-э… вторым мужем? — вдруг подал голос Гарри. Лили и Джеймс уставились на него, и мальчик покраснел. Гарри впервые обратился к матери с вопросом, говорил вежливо и вообще назвал ее на ты. Лили была так этому рада, что даже не обратила внимания на сарказм, который содержали в себе последние два слова в реплике Гарри. — Нет, мы ездили в Альпы, катались на лыжах. Северус тогда сломал ногу и… с тех пор всякие путешествия не любит, — призналась она. — Жалко, что не хребет, — проворчал Гарри. — Гарри, нельзя желать зла человеку, пусть он тебя хоть сто раз обидел… — завела было Лили, но была перебита: — А Волдеморту можно? На это ответить ей было нечего. Наступил день отъезда. Накануне Джеймс принес домой портал, который сейчас дожидался своего часа на кофейном столике в гостиной дома Поттеров. Лили со скрученными в узел на затылке волосами проверяла, взял ли Гарри сменное белье и носки. Джеймс то и дело поглядывал на часы, чтобы не прозевать момент отправки портала. — Еще десять минут, — буркнул он. Его это ожидание, насколько Лили помнила, всегда раздражало. — Я в туалет, — бросил Гарри и ушел, оставив родителей наедине. Уши у него почему-то покраснели. — Не скучай тут, — нарушил возникшую тишину Джеймс. — Да уж не буду, — усмехнулась в ответ Лили, — с суетливой миссис Хоппкрафт точно не соскучишься. Кажется, она до сих пор не может поверить, что я вернулась с того света. — Зато другие местные кумушки вовсю обсуждают нас с тобой. Они уверены, что мы снова сошлись. — Но согласись, мы как-то странно живем — вроде одна семья, но в то же время… Она улыбнулась. Интересно, что Джеймс ей на это ответит? — Ну, наверное, мы бы так и жили, — он подмигнул ей. В следующий миг Лили уже обнимала Джеймса, вкладывая в свое объятие все то, что в данный момент чувствовала: радость, благодарность, вину и любовь. Ей просто до смерти захотелось его поцеловать. Лили поднялась на цыпочки, как в конце шестого курса. Прошло без малого шестнадцать лет, а она по-прежнему не доставала до лица Джеймса… — Ох, извините, — послышалось саркастическое у двери. Лили взглянула на сына поверх плеча Джеймса, и ей показалось, что Гарри старательно сдерживает ухмылку. Мальчик нацепил деланно рассерженную маску на лицо, которая, впрочем, никого не обманула. — Пап, портал, — предостерегающе воскликнул он, когда портал налился голубоватым светом. Сейчас Лили было наплевать на все порталы мира. Она схватила Гарри в охапку и обняла его с такой силой, на какую ее маленькие руки только были способны. Чмокнув сына в растрепанную макушку, она подтолкнула его к порталу. На миг Джеймс обнял Лили и Гарри, а в следующую секунду они уже унеслись в вихре красок, успев напоследок крикнуть лишь: «Пока!» Лили запоздало помахала рукой пустому месту, на котором еще мгновение назад стояли ее самые любимые в мире мужчины. Из странной прострации ее вывел стук по оконному стеклу. Придя в себя, Лили распахнула окно, впуская в дом растрепанную птицу, принесшую экстренный выпуск «Ежедневного Пророка». Развернув газету, Лили охнула и села на диван. Перед глазами мелькали огромные кричащие буквы: «Совершен первый в истории побег из Азкабана». *** В крохотной больничной колыбельке кряхтело и шевелилось крохотное беззащитное существо, напоминавшее сморщенное печеное яблоко, втиснутое в чепчик. Себастьян Чарлус Вэнс-Поттер родился на рассвете пятнадцатого августа. Малышу дали имя в честь двух дедушек. Эммелина спала, утомленная сложными родами, и Джеймс с Гарри, шутливо толкая друг друга и шепотом препираясь, рассматривали младенца. — На кого он будет похож? — поинтересовался Джеймс. — Как думаешь? — М-м-м… — протянул Гарри, — на соседа? Такой же лысый. — У него же усы, — расхохотался Джеймс и тут же притих, заметив, как пошевелилась Эммелина. Гарри вглядывался в личико сводного брата и пытался понять, что чувствует. Когда месяц назад он увидел круглую, как воздушный шарик, Эммелину, он подумал, что все это как-то неправильно — дома у них живет Лили, его мать, а здесь Эммелина, у которой тоже скоро будет ребенок от его отца. И что будет, когда она родит? Они так и будут жить в Годриковой Впадине впятером? Гарри честно пытался думать об этом ребенке, как о брате, но получалось на редкость отвратительно. И вот теперь… Себастьян смотрел на него несмышленым взглядом ясных голубых, как небо, глаз. Поддавшись порыву, Гарри сунул в ладошку малыша палец, и тот сразу же цепко схватил его. Себастьян что-то прокряхтел и вдруг разразился громким ревом. Гарри поспешно убрал руку и попятился назад. — Я ничего не делал, я только… — бормотал он, не зная, на кого ему злиться. Отец поспешно наложил на кровать Эммелины звукоизолирующие чары и осторожно, будто хрустального, поднял ребенка на руки. — Ничего страшного, малыши все плачут, — улыбнулся он. Джеймс держал ребенка немного неуклюже, и Гарри вдруг стало страшно: а вдруг он ему что-нибудь сломает? Себастьян был таким крошечным! — Кажется, кто-то хочет кушать, — проворковала проснувшаяся Эммелина. Поттеры разом обернулись к ней с виноватыми лицами. Эммелина протянула руки, требуя дать ей ее сына, на ее лице играла ласковая улыбка. — Я пойду, — Гарри чувствовал себя жутко неловко, меньше всего на свете ему хотелось смотреть на то, как Эммелина будет кормить ребенка грудью. — Подожду снаружи… Отец остался в палате. Гарри присел на мягкое сиденье и, сняв очки, протер глаза. Он вдруг ни с того, ни с сего вспомнил Венеру и ее идиотско-счастливое выражение лица при виде мелкого Рега, когда того привезли из больницы. Он как-то случайно услышал, когда Марлин еще только была беременна, как она делилась своими опасениями с Сириусом и Джеймсом — а вдруг Венера не примет брата и будет ревновать родителей к нему? Такое вполне могло было быть — Венера вообще была жутко избалована и делила своего отца с Гарри исключительно со скрипом. Но опасения Марлин не подтвердились — Венера влюбилась в Рега с первого взгляда. «Это как я, только мальчик», — заявила она тогда. Но новорожденный Себастьян не был как Гарри, более того, он тоже был мальчиком. «И что дальше?» — спросил Гарри у самого себя. Наверное, если Эммелина с ребенком будут далеко от них с отцом, то он сможет полюбить сводного брата. Во всяком случае, он искренне на это надеялся.