Бэмби и его мама

Вечером Гарри как ни старался сосредоточиться на домашней работе, а взгляд его нет-нет да скользил по окну, сквозь которое гостиную Гриффиндора освещала полная круглая, как сикль, луна. За шумом и гамом гриффиндорцев ему мерещился далекий волчий вой и довольное аккомпанирование большого черного пса. Ремус снова принял волчье противоядие и был абсолютно безопасным, но ни Гарри, ни Венеру в Визжащую хижину категорически не пустили. — Эй, Гарри, — к нему подсел донельзя взбудораженный Рон, у которого был такой вид, словно он продирался сквозь заросли дьявольских силков. Венера даже закрыла свой учебник, вопросительно выгнув бровь — когда Рон начинал говорить таким заговорщическим тоном, это означало, что в светлую рыжую голову Уизли пришла поистине грандиозная идея. — Я тут подумал… ты только не бесись, ладно, Гермиона? Ты как-то говорил, что твой папа… ну, умеет превращаться в оленя. — И? — хмыкнула Венера. Гермиона усиленно делала вид, будто к разговору не прислушивается. — Ну это же круто! — глаза Рона горели энтузиазмом. — Превращаться в животное — подумайте сами! Мы станем вторыми Мародерами! — Рон, — Гермиона все-таки не выдержала и тоже отложила книгу, вперившись в друга сердитым взглядом. Гарри и Венера не удержались и прыснули. — Во-первых, папе Гарри и его друзьям просто дико повезло, что их эксперименты завершились успешно — профессор МакГонагалл не раз упоминала, что анимагия — крайне сложная и опасная наука. А во-вторых… — А во-вторых, ты самая большая на свете зануда, — зевнул Рон. — … это незаконно, если мы пренебрежем регистрацией в Министерстве магии, нас могут посадить в Азкабан минимум на семь лет! — выпучила глаза Гермиона. Гарри с трудом подавил обреченный стон. — Рон, твоя идея не нова. Мы сто раз просили папу и Сириуса, чтобы они позанимались с нами, но Марлин настояла, чтобы мы если и учились анимагии, то после четырнадцати лет. Я, кстати… — он обернулся, проверяя, не слышит ли его кто. — Немножко уже умею, — скромно закончил Гарри. Если Рон и Гермиона просто удивились, то Венера явно была в глубочайшем шоке. — Что?! — Потише, Ви, ты же не хочешь, чтобы меня посадили в Азкабан, — поморщился Гарри, краснея под ошарашенными взглядами друзей. — Что вы на меня смотрите, как на восьмое чудо света? — вконец смутился он. — Папа со мной занимался немножко, и это, к слову, страшно сложно и нудно. — И ты молчал?! — Какой же у тебя противный голос, — щелкнул девочку по носу Гарри. В ответ Венера страшно обиделась и на Гарри, и на Джеймса, и на собственных родителей — захлопнув свою книжищу, она демонстративно утопала в спальню девочек, даже не пожелав друзьям спокойной ночи. Рон проводил ее озадаченным взглядом. — Перебесится, — легкомысленно махнул рукой Гарри. — Хотите, покажу? Глаза Рона загорелись; в Гермионе же явно боролись противоречивые эмоции: с одной стороны, ей жутко хотелось увидеть пусть и не полноценное, но все же анимагическое превращение, но с другой — нарушать закон в самом сердце школы… — Брось, Гермиона, ты же веселая, интересная девчонка, неужели сложно хотя бы иногда выключать зануду? — шутливо поддел ее Гарри. — Я не пойду, — уперлась рогом Гермиона, когда мальчики, хмыкнув, поднялись со своих мест и направились к выходу из башни. — Не пойду, не пойду, не пойду! — закричала она им вслед, тем самым привлекая к ним совершенно ненужное внимание. — Что вы опять задумали? — коршуном налетел на ребят Перси Уизли. Отполированный значок старосты грозно блеснул в свете бордовых бра, освещавших гостиную факультета. — Гарри Поттер, по твоей милости наш факультет и так лишился сотни очков, если ты потеряешь еще хотя бы одно… — Сделай милость, заткнись, братец, — посоветовал раздувавшемуся от злости старосте Рон. — Я все верну, Перси, — пообещал Гарри, — в послезавтрашней игре. — Какая поразительная самоуверенность! — задохнулся Перси, но на покрасневшем лице промелькнуло что-то вроде удовлетворения. — Вернуть-то вернешь, но если бы не сегодняшнее, у факультета было бы на сотню очков больше… — Мы на кухню, успокойся, — с несвойственной ему терпеливостью сообщил Рон и для достоверности потер живот. — Принести тебе чего-нибудь? Не дожидаясь ответа брата, который явно принялся прикидывать в уме, чего бы ему хотелось съесть, Рон схватил Гарри за рукав мантии и потащил к портретному проему. — Не слушай Гермиону, — авторитетным тоном заявил Рон, — пускай болтает, что хочет, мы все равно станем анимагами, круто, да? Гарри, выросший в семье волшебников, с детства превращающихся в животных, только снисходительно улыбался и энтузиазма Рона не разделял. Но было бы здорово утереть нос Малфою еще одной тайной и таким талантом, какой противному братцу Венеры и не снился. Мальчики зашли в пустой класс, предварительно наложив на двери Запирающие чары, и Рон чуть не подпрыгнул от нетерпения. Ухмыляясь, Гарри сконцентрировался и, прищурившись, отрастил на руках короткую темно-серую шерсть. — Ни фига себе, — присвистнул Рон, завистливо выпучив глаза. Он даже потрогал лоснящуюся шерсть пальцами, чтобы удостовериться в том, что она настоящая. — Круто, Гарри, — уважительно протянул мальчик, широко улыбаясь. — А что это за зверь? — Пока не очень понятно, — Гарри вернул своим рукам человеческий вид, — но мы с папой думаем, что какой-то крупный хищник. — Расскажи, как ты это делаешь? — Рон уселся прямо на парту. Гарри усмехнулся и пристроился рядом, приготовившись к длинной лекции. *** Рабочий день выдался не из легких, и сейчас Лили сидела в «Трех метлах», одетая в свою самую лучшую мантию, потягивала сливочное пиво и болтала с хозяйкой паба Розмертой. Она помнила ее еще по школе, и сейчас женщины с улыбкой вспоминали свой выпускной год, непринужденно болтали об одноклассниках, украдкой подшучивали над поздними посетителями и просто наслаждались приятным вечером. И хотя Лили прекрасно знала, что сейчас Ремус, Джеймс и Сириус совсем рядом, в Визжащей Хижине, ей было несколько тревожно за них. — Слышала, ты развелась со Снейпом, — заметила Розмерта, подзывая к ним еще две бутылки с пивом. — Наконец-то. Лили хмыкнула. Когда-то она приезжала к бывшему мужу специально в Хогсмид, чтобы провести с ним немного времени после работы, и они снимали комнату в гостинице Розмерты. Вспомнив об этом, Лили скривилась и откупорила новую бутылку. — А что же сейчас? — допытывалась Розмерта. — О чем ты? Женщина наградила ее широкой улыбкой. — Я имею в виду, с кем ты сейчас встречаешься? Лили закатила глаза и сделала глоток. Но от Розмерты так-то просто невозможно было отвязаться. — Со шваброй, — серьезно ответила Лили, глядя в любопытные глаза приятельницы. — А еще с метлами и универсальным пятновыводителем миссис Чистикс. — Да ну тебя, — рассмеялась Розмерта и покосилась на молодого мужчину, в одиночестве сидевшего за дальним столиком. — Кстати, как тебе вон тот красавчик? Третий день уже заходит ко мне в паб, как думаешь, ждет кого-то? Лили нехотя посмотрела в указанном направлении. Мужчина и впрямь казался симпатичным, а может, это она выпила слишком много пива… — Наверняка, — она пожала плечами и отвернулась, но мужчина успел перехватить ее заинтересованный взгляд. Скрипнул его стул, он поднялся и, ссутулившись, пошел к выходу. Звякнул дверной колокольчик, и в помещение на миг ворвался приглушенный волчий вой. Розмерта поежилась и принялась протирать стакан, чтобы хоть чем-то занять руки. — Снова Визжащая хижина ожила, — вздохнула она. — Больше пятнадцати лет молчала, а теперь вот снова… Не страшно тебе будет одной возвращаться в замок? Может, осталась бы сегодня в гостинице? Тут еще дементоры эти… — Да перестань, Роуз, все самое плохое, что могло со мной случиться, уже приключилось, — отмахнулась Лили и улыбнулась, чтобы Розмерта перестала беспокоиться. Женщина еще какое-то время помолчала, а затем вернулась к прежней теме. Лили с досадой поняла, что отвязаться от любопытной собеседницы будет совсем непросто. — Ну так что там у тебя на личном фронте, Лили? Ты вот безвылазно сидишь в замке и дышишь хлоркой, хорошо что я тебя хоть сегодня в люди вытащила! Рассказывай мне все! — Да с чего ты взяла, что у меня… — Перестань, я такие вещи за версту чую, — засмеялась Розмерта. — Я же вижу, как ты изменилась — прическу вон сделала, мантия у тебя нарядная… Признавайся… хотя давай сама угадаю? Это… — она выдержала паузу, хитро сверкая глазами, — Ремус Люпин? На долю секунды Лили ошалела, а затем вдруг покатилась со смеху. Розмерта обиженно поджала губы. — Что? — насупилась она. — Роуз, это же был твой кадр! — Ты же знаешь, чем все это закончилось, — неприязненно пробормотала Розмерта и с такой силой грохнула стакан о барную стойку, что тот лишь чудом остался целым. — Ладно, ладно, — миролюбиво подняла руки Лили, — все, больше не вспоминаем об этом. Какое-то время Розмерта еще дула губы, но вскоре любопытство перевесило, и она снова вернулась в свое обычное добродушное состояние. — Ну а кто же тогда? В школе больше и преподавателей молодых нету, чтобы… Или он не очень молодой? Или это школьник?! — Дурочка что ли? — возмутилась Лили, от неожиданности поперхнувшись сливочным пивом. Теперь Розмерта от нее точно не отвяжется, пока не получит более-менее удовлетворительный ответ. — Кто сказал, что он вообще из школы? Губы Розмерты дернулись, расплываясь в улыбке. Лили обреченно выдохнула, но больше из нее ни слова не удалось добиться. Настенные часы показали половину первого, и Лили торопливо засобиралась в замок. Никакие уговоры Розмерты на нее не действовали, и она, попрощавшись с общительной хозяйкой «Трех метел», заплатила за сливочное пиво и вышла в ночь, накинув на голову капюшон. За ее спиной мелькнула тень, но Лили приняла ее за игру воображения. На всякий случай стиснув палочку в кармане, она зашагала к воротам школы, но тут с досадой вспомнила, что Дамблдор лично запирал их каждый вечер, да еще и дементоры круглосуточно паслись у входа. Вариантов у нее было немного: либо пробираться сквозь «Сладкое королевство» и нажить себе тем самым кучу неприятностей, либо отправляться в Визжащую хижину, где ей определенно обрадуются еще меньше. Но лучше уж выслушать язвительные комментарии Джеймса, чем иметь потом проблемы со стражами порядка, и Лили, решительно развернувшись на каблуках, зашагала в обратную сторону, туда, откуда раздавался леденящий кровь вой. Когда до хижины оставалось не больше сотни ярдов, тень снова промелькнула за спиной Лили. Женщина заметила ее боковым зрением и резко обернулась, выхватывая палочку, но не заметила ничего опасного. Лишь полуголые деревья угрожающе скрипели и покачивались, напоминая своими скрюченными ветками злобных ведьм из детских страшилок. Лили выдохнула, обозвала себя трусихой, но на всякий случай засветила огонек на кончике палочки. В одном из заколоченных окон хижины промелькнул свет, и Лили словно отрезвило. Подхватив полы мантии, она со всех ног бросилась к спасительному строению. Пусть оборотень — хотя и безобидный благодаря зелью — пусть враждебно настроенный Джеймс и вечно стебущийся над ней Сириус… Она была готова ко всему на свете, только бы больше не оставаться наедине с этой угрожающей темнотой, в которой копошилось, поскрипывало и завывало невидимое зло… Лили бежала так быстро, что не заметила выступающий из земли корень и, споткнувшись об него, растянулась на покрытой влажными прелыми листьями земле. Волшебная палочка откатилась в сторону и погасла, звезды, казалось, стали куда более тусклыми, а по губам и подбородку Лили заструилось что-то соленое. Она попыталась встать на колени, при этом запутавшись в мантии, схватила с земли палочку и тут же отбросила ее — это оказалась ветка. Палочка, как назло, постоянно ускользала от нее, но тут на Лили снова налетела тень, и она взвизгнула, закрывая лицо руками. Холода, пробирающего до костей, не последовало — значит, это не дементор. Тень прошелестела сухим человеческим голосом: — Грязнокровка… — Помогите! — истошно завизжала Лили, пытаясь отползти в сторону, но на край ее мантии наступил кто-то невидимый, и Лили сжала зубы, пытаясь вырвать ее из-под ноги тени. — Кто-нибудь, сюда, на помощь! ДЖЕЙМС! Тень замахнулась, а потом была слепящая боль, и Лили потеряла сознание. Когда она снова открыла глаза, то первым делом ее взгляду предстал затянутый толстым слоем паутины потолок. Виски неприятно пульсировали, руки и ноги не слушались ее и по ощущениям напоминали желе, под головой было что-то твердое и не слишком чистое. Лили часто заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд хотя бы на чем-нибудь, но тут дверь с грохотом, показавшимся ей таким далеким, отлетела в сторону, и в комнату гуськом вошли двое мужчин. Один из них держался за плечо и слегка морщился, другой выглядел так, словно продирался сквозь заросли кактусов — все его лицо было расцарапано. Последним вошел… вернее, протиснулся странный полусогнутый человек-животное. Первая мысль, посетившая Лили, была — вендиго! Дух-людоед, когда-то бывший человеком, но изменившийся в результате каннибализма. Недавно Гарри делал домашнее задание по защите от темных искусств у нее в комнате, и они вместе писали сочинение про эту тварь. Ей захотелось закричать, предупредить мужчин, но тут понимание ударило ей в голову — никакой это не вендиго, а всего лишь Ремус, сохранивший человеческий разум в теле полуволка. Ей стало стыдно и легко одновременно. Видимо, она находилась в Визжащей хижине. — Я уничтожу этого выродка, — кипятился Сириус, падая на кровать рядом с Лили и все еще зажимая свое плечо. Оборотень на полуприсяди пробрался к середине комнаты и уселся у стены, по-человечески обняв ноги руками. Джеймс повел палочкой, и плечо Сириуса с хрустом встало на место, отчего он чуть не заорал в голос. — Легче, Сохатый, твою мать! — Он был почти у нас в руках, — прорычал Джеймс, бросая палочку на пол и усаживаясь рядом с Ремусом. Тот смотрел на окруживших его людей желтыми глазами и тихонько подвывал. — Не понимаю, как он умудрился удрать от оборотня?! Будь у Ремуса способность говорить в облике волка, он бы непременно ответил Джеймсу, но сейчас он только виновато склонял голову и тихо скулил, будто выражал свое сожаление и просил прощения. — Лунатик, хорош терзать себя, — не выдержал Сириус, садясь прямо. В его волосах запутались мелкие веточки и листья, и сейчас он остервенело тряс головой, совсем как мокрый пес, так что лесные подарки полетели во все стороны. — Видимо, он укрылся где-то в лесу, используя чары для отвода глаз. Поэтому мы и не смогли его почуять… мразь, убью! — Кто это был? — слабо спросила Лили, приподнимаясь на скрипнувшей кровати. Все тут же уставились на нее. — Петтигрю, — после недолгого молчания отозвался Джеймс. Лили пришла в ужас. Значит, он все то время, пока она шла до хижины, следил за ней? Но почему тогда не убил? Или он хотел выманить… ребят? Ей стало жутко, она задрожала. На плечи ей тут же легла чья-то мантия, пахнущая сандалом и едва уловимым дорогим табаком. Сразу стало как-то тепло и спокойно, словно она оказалась дома, в объятиях любимого мужчины. Лили улыбнулась Джеймсу, но тот смотрел только на Ремуса. Тело его едва заметно засверкало, а после уменьшилось в размерах и снова стало человеческим. Лили поспешила отвести взгляд — на Люпине было только то, в чем его мать родила. Видимо, луна пошла на убыль, хотя в хижине по-прежнему было темно и мрачно. Ремус до хруста костей потянулся и облегченно застонал, раздалось шуршание одежды, а когда оно стихло, Лили поняла, что можно поворачиваться. — Как ты, Ремус? — первым делом спросила она. — Я-то нормально, Лили, — хрипловато отозвался он, — а ты? Что ты забыла у Визжащей хижины посреди ночи… да еще и полнолуния? Лили виновато улыбнулась, но ничего не сказала. Сириус поднялся на ноги и обхватил пошатнувшегося Ремуса за плечи. — Ладно, идем, Рем, передам тебя в руки мадам Помфри… а сам сообщу Дамблдору о случившемся, — хмуро сказал он, помогая Люпину удерживать равновесие. Кивнув Джеймсу, который кивнул ему в ответ, Сириус вывел успевшего показать комбинацию «все ОК» из пальцев Ремуса, и наступила тишина. Джеймс опустился на кровать рядом с Лили и, расставив ноги и сцепив пальцы в замок, уставился перед собой. Лили просто до боли захотелось провести рукой по лохматой шевелюре, залечить его ранки и порезы легкими поцелуями, но она отчетливо помнила сцену их последней встречи, и все навязчивые желания прикоснуться к Поттеру разом таяли. — Почему ты оказалась здесь ночью? — повторил он вопрос Ремуса. — Возвращалась от Розмерты, — Лили спустила ноги на пол в поисках туфлей, но тут же сообразила, что они на ней. — Подумала, что через тоннель под Ивой я быстрее попаду в замок. — О чем ты думала? — Джеймс спрашивал ровным голосом, но внутри явно так и кипел от негодования. — Хогсмид кишмя кишит дементорами, пытающимися поймать Хвоста, который уже пробирался в Хогвартс и напал там на Венеру; в хижине оборотень, пусть и в своем уме, но… — он вскочил и закинул все так же сцепленные в замок руки за голову, по-прежнему не глядя на Лили. Она молчала и ждала окончания тирады. Пожевав губами, Джеймс обернулся к ней и чуть не закатил глаза: все это время она просидела, сложив руки на коленях и глядя на него безо всякого выражения на лице. — Зачем все это? — прямо осведомился он. — Тебе не кажется, что это не твое дело? Джеймс зло рассмеялся и поднял руки вверх, будто сдавался. — Тогда какого черта ты звала меня? Лили ощутила, как на щеки хлынула предательская краска. Имя Поттера вырвалось у нее исключительно машинально, в состоянии аффекта. — Прости, — негодующе вскинулась она, поднимаясь на ноги и теперь возвышаясь над Джеймсом, как водонапорная башня. Стоять на каблуках на кровати было ужас как неудобно. — Если пожелаешь, я больше никогда не произнесу твоего имени. — Ты… — выдавил Джеймс, силясь держать себя в руках, — ты хоть понимаешь, что я почувствовал, когда увидел тебя там… — Нет, не понимаю! Не ты ли в прошлый раз дал мне понять, как сильно меня ненавидишь? — О, а тебя это удивляет? — Нисколько! Они разъяренно вглядывались друг в друга, как подростки, переживающие особо активный всплеск гормонов. Но даже их первая ссора в качестве влюбленных не казалась такой бурной. Всякий раз, когда они скандалили, все заканчивалось просто потрясающим примирением, но в этот раз… Джеймс в два шага преодолел расстояние до кровати, сграбастал Лили подмышки и притянул к себе для жаркого поцелуя. Лили немедленно ответила: зубы их столкнулись, языки переплелись, а тела немедленно отреагировали на совместный порыв. Лили выгнула спину и запрокинула голову, подставляя жаждущую шею под обжигающие поцелуи, когда они врезались в жесткую стену. Джеймс прижал Лили своим телом к стене, не давая ей даже пошевелиться, завел ее руки ей за голову и, удерживая их одной рукой, рванул ее мантию, обнажая тяжело вздымающуюся и опускающуюся грудь. В ложбинке между грудями скользнула капелька пота, хотя в хижине было совсем не жарко. Тело Лили повторяло малейшие движения Джеймса, губы исступленно искали его губы для поцелуя, ноги сводила сладкая судорога, из горла вырывалось что-то, похожее не то на хрип, не то на стон… Когда Лили отдышалась и открыла глаза, все случившееся показалось ей невозможно сладким сном. Она лежала на большой кровати, укрытая тонким рваным одеялом, и улыбалась в подушку, а сзади ее обнимали горячие руки Джеймса. Он бездумно ласкал ее голую грудь, а она нащупала под одеялом его ногу и провела по ней босыми пальчиками. Джеймс, остывая, что-то простонал ей в шею, и по ней тут же пронеслись мурашки… Что они только что сделали? Лили чувствовала себя так, словно это была ее первая ночь с мужчиной. Все казалось нереальным, но от того не менее прекрасным. Она повернула голову и, прищурившись, принялась изучать потолок. Ее ладонь, бездумно теребившая прядку волос, накрыла пятерня Джеймса, переплетая их пальцы. Лили посмотрела на Джеймса и увидела, что тот лежал с закрытыми глазами и улыбался. Она чуть подалась вперед и нежно коснулась опухшими губами его губ, которые немедленно раскрылись, принимая поцелуй. — Люблю тебя, — вырвалось у нее неосознанно. Закрыв глаза и замерев в ожидании ответной реакции, Лили чувствовала, как споткнулось сердце Джеймса, бьющееся в унисон с ее собственным. Сладкий момент был нарушен. Она чувствовала его напряжение, как свое. А он так и не ответил. Приношу свои искренние извинения и надеюсь, что ожидание того стоило :) А это было примерно так: http://vk.com/video145075287_163405728