***
— Это... это что, шутка? — тихий, хриплый голос мальчика разнесся по помещению, и та, что назвала себя Смертью, издала тихий смешок, ласково проведя пальцем по его лбу, стряхивая мешающуюся прядь волос. — Нет, Гарри. Это не шутка. Я действительно Смерть, и ты сейчас находишься в моем царстве... Ее оборвала резко распахнувшаяся дверь, и в помещение влетела маленькая золотоволосая девочка с яркими зелеными глазами и озорной улыбкой. Вслед за ней вошел высокий красивый мужчина, явно аристократ. Волосы его огненно-рыжей гривой падали на плечи, а светлые золотые глаза смотрели на Поттера с интересом. Уже за этой парой рука об руку вошли еще двое. Один — высокий парень с русыми волосами и мягким взглядом черных глаз. Вторая — красивая стройная женщина с длинными темно-каштановыми волосами, бледной кожей и светлыми фиолетовыми глазами с отливом сиреневого и золотистого. Все они подошли к Гарри, разглядывая его со странным, почти недоверчивым интересом, отчего он немного смутился, отведя взгляд. Почему-то перед этими людьми было некомфортно, будто что-то с ними было не так. Женщина с фиолетовыми глазами издала смешок, смотря на мальчика со снисходительным весельем. — Ты прав. С нами что-то не так. Я Магия, но можно просто Файдес. Гарри ошеломленно кивнул, пытаясь осознать, что вообще происходит. Еще пару минут назад он находился в Азкабане. Он сошел с ума, да? Все же сошел с ума... — Нет, ты не сошел с ума, хотя был к этому весьма близок, — усмехнулся черноглазый парень. — Я Жизнь, можно просто Вите. Гарри покивал. Конечно. Его личная шиза заверяет его, что он не сумасшедший. Конечно же он не лжет, разве может глюк врать? Вите усмехнулся, прикрыв глаза. — А я? Я что, тоже глюк? Вот сейчас обидно было, — показательно погрустнел золотоглазый парень, но улыбка выдавала его хорошее настроение. — Удача, но для тебя просто Аурум. — Я Гарри Поттер. Можно просто Гарри, — спохватился мальчик, и девочка с золотыми волосами прыснула, запрыгнув на его кровать. — Мы и так знаем. Я Судьба, Арания, — ярко улыбнулась девочка, и уголок губ Гарри дернулся в тщетной попытке улыбнуться в ответ. Судьба явно это заметила, ибо капризно протянула: — Ну, так не пойдет! Ты совсем плох! Кто со мной играть будет? Гарри Джеймс Поттер понял, что ничего не понял.***
С момента появления Гарри за Гранью пошло много времени. Может, пара дней, может, пара веков — время там текло совершенно иначе, чем на Земле. Оказалось, Гарри умер. Его просто и незатейливо отравили люди Дамблдора, подсыпав яд в то подобие еды, что подавали в Азкабане. А со смертью Гарри его душу забрала Хель, что и так понятно. Выяснилось, что он попадал не под одно Пророчество, а сразу под два. Первое было ему известно, пусть и вкратце, а вот о втором он услышал лишь умерев. Забавно, если учесть, что исполнялось оно лишь при этой самой смерти. А потому сейчас Гарри Поттер имел магический резерв целого мира, однако управлять им в полной мере не мог. Да, он был способен задавить врага голой мощью, но при этом сам будет испытывать невероятную боль, ведь тело к такой силе не привыкло, а значит, будет разрушаться. И Гарри учился. Учился под руководством Пяти Богов, Высших, Прародителей всего сущего, учился управлять внезапно свалившейся на него мощью, чтобы ненароком однажды не уничтожить мирок-другой в порыве сильных эмоций. Не сказать, что было легко. Пусть сон ему не требовался, как и еда, кошмары преследовали постоянно. Стоило ему закрыть глаза, стоило только оказаться одному, как воспоминания о крошечной камере в Азкабане, о могильном холоде и дементорах заполняли сознание, воспоминания о Волдеморте, о предательстве тех, кому он верил, о... да вообще обо всем на свете. Это было невыносимо. С этим не мог ничего сделать даже Жизнь, что удручало. У Гарри оставался один вариант: учиться. Учиться так, чтобы в голове просто не было мыслей, чтобы кошмарам было некогда появляться, чтобы он просто не успевал выделить время для страха. И он учился. Гарри стал учеником Высших. Первым за историю. И пусть учителя из них были не ахти какие, они старались, старался и Гарри, потому нет ничего удивительного в том, что однажды он сумел одержать победу над Судьбой. И пусть Судьба в области боевых навыков была слабейшей среди Богов, начало было положено.