Южный Крест.

Атаковать не получилось. Как и почему так вышло - не поняли ни Улькиорра, ни Хисаги... Но атаковать не сумели ни один, ни второй. Почему-то стало темно, холодно, невыносимо больно в каждой изнывающей от нахождения пристегнутыми друг к другу мышце, причём, казалось, хоть были четверо повстречавших на своём пути Пустого несчастных такими разными, ощущения сейчас они испытали абсолютно одинаковые. Впервые в жизни Улькиорре захотелось заматериться, да так люто и отчаянно, что Гримму и не снилось. Он ненавидел, всей душой своей ненавидел, если ситуация выходила из-под его контроля. А сегодня эта самая ситуация, кажется, с самого начала под его контролем не была. Да что там - судя по обрывочным сведениям, которые он узнал от лейтенанта шинигами, о казни Айзена и смене власти в Уэко Мундо, контроль над ситуацией Улькиорра Шиффер потерял уже давно, это он осознал чётко. И все-таки, дернувшись и не понимая, что за ледяная беспросветная мгла их окружила, нервно подумал Куатро... Почему Пустой так и не напал на них, и почему они не смогли атаковать? И что за кромешная тьма, которая даже зрения и слуха лишила на какие-то мгновения, что ныне показались вечностью?.. Проморгавшись ещё несколько раз, Шиффер застыл, не веря тому, что он сейчас чувствует, видит перед собой и слышит. Слишком, слишком многое открылось одним махом его повидавшим всякое, но такого ещё не видывавшим глазам. Во-первых, похожий на эльфа остроухий дух уже не лежал на них, придавив державшие их на привязи цепи своим жилистым телом, а нервно приплясывал по пепельно-серому песку, вздымая под собой его вьющиеся воронкой тучки. При этом дух из меча синигами с шрамами (кто таков явившийся пред ними и приведший за собой ну очень голодного Пустого незнакомец - Шиффер догадался быстро: слишком уж была похожа его реацу с реацу ничуть не менее обалдевшего, чем его клинок, Хисаги) таращил свои бирюзовые глаза так, что казалось, что они вот-вот из орбит вывалятся да покатятся, утопая в таких холодных и нескончаемых здешних песках. Постоянно указывая в сторону нервно вздрагивающей рукой, эльф цокал языком и постоянно приговаривал: - Балбес, ты только глянь на это... Мать его, да ты только глянь... Во-вторых, растерянно подёргав себя за продолжавшую свисать из его груди цепь, Улькиорра лишь сейчас осознал, что больше его цепь не связывает его с его новыми знакомыми. Да и никого из них между собой больше не связывала череда замаранных в крови и песке металлических звеньев - теперь Хисаги точно так же, как и сам Шиффер ныне, нервно теребил свисавшую из его груди оборванным концом цепь, и более эта цепь подле других его не держала. Повсюду был лёд. Обломки, осколки с зазубренными острыми краями, куски и крошево окровавленного и непонятно откуда взявшегося льда. В-третьих, на глазах изумлённого и пока даже не готового дать всему этому более-менее адекватное описание Улькиорры сейчас такое творилось... Улькиорра видел, как Пустые жрут синигами. Улькиорра видел, как Пустые жрут людей. Улькиорра видел, как Пустые жрут Пустых... Но чтобы человек жрал Пустого - такое Куатра Эспада видел впервые!.. Судя по тому, как перекосились лица Шухея и Казешини - синигами и дзанпакто такое тоже впервые видели, это до Шиффера дошло быстро. А Роуг - тот самый Роуг, который поначалу показался Улькиорре более адекватным и способным придерживаться правил приличия, нежели его отважный (Шиффер даже назвал бы это не просто отвагой, а некоторого рода отбитостью - ну какой нормальный человек догадается усугубить свои страдания ради того, чтобы его другу стало легче?..) товарищ по имени Грей... так вот, этот самый Роуг стоял неподалёку от увлечённого своим страшным делом Грея и, периодически наклоняясь к нему, участливо приободрял своего странного друга, ну очень поразившего даже синигами и арранкара: - Ешь, не обращай внимания, Грей, ешь... тебе сил надо набраться, ты из-за меня на этой цепи себя вон как вымотал, еле живой стал. Сейчас сожрёшь этого демона, и силушка богатырская появится, вот Нацу сейчас сто пудов так бы тебе сказал... - Ну ты ему ещё салфеточку подай и пожелай приятного аппетита, - озадаченно произнёс Хисаги, разодрав спутавшиеся от крови и песка волосы. Шиффер хмыкнул - вот сейчас с Шухеем он был на удивление солидарен, причём настолько, что даже сорвавшееся с уст Роуга имя Нацу у него не вызвало ни малейшего интереса и желания узнать, про кого там этот странный человек сейчас вещает. Цепь, торчавшая из окровавленной груди Роуга, мерно звякала каждый раз, когда он склонялся над продолжавшим свою жуткую трапезу Греем, а Улькиорра, застыв, словно статуя имени самого себя, продолжал смотреть на всё это, не в силах даже моргнуть или пошевелиться, и думал, когда же уже шок от увиденного сменится холодным осознанием того, что он "всего-то навсего" видит, как человек жрёт Пустого. А Грей, словно оголодавший дикий зверь, даже непроизвольно урчал, вырывая покрытыми коркой окровавленного льда руками особо сочные куски плоти чудовища, которое несколькими минутами ранее всех их чуть не погубило, и пожирал его с таким аппетитом, будто бы ему подали наисвежайшее жаркое из молодого ягнёнка... ну или кто там у людей считается особо вкусным, Шиффер сейчас точно припомнить не мог, помнил, что Иноуэ ему такое готовила и сказала, что это называется жаркое. И про ягнёнка точно говорила... если ему, конечно, всё это в коме после несовместимых с жизнью ранений не почудилось, конечно. Чёрт, видел бы сейчас всё это Гриммджоу - тут на всю пустыню уже давно такие заливистые матюки стояли, которыми бы бравый Джаггерджак старательно выражал то, насколько он поражён увиденным, и от которых сюда ещё с десяток Пустых набежало бы, с грустью подумал Шиффер, не понимая, от чего же при воспоминаниях о его солнечном рыжике из мира живых и его отчаянном друге на душе у него с каждой минутой становится всё паршивее и паршивее. - Слышь, патлатый! Улькиорра аж дёрнулся от резкого окрика дзанпакто, которому, похоже, первому из них троих надоело стоять и ошарашенно таращиться на то, как Грей жрёт Пустого, и захотелось объяснений всему происходящему. И к тому же, если честно, от этого окрика где-то там, на уровне души всё ещё раз болезненно сжалось, а потом трижды перевернулось, коверкая нутро неприятным спазмом... Гримм, бывало, любил обозвать его патлатым. И, стоило ему снова вспомнить о Гриммджоу, ему снова стало невыносимо тошно. Даже привычного раздражения от столь знакомого слуху обзывательства в этот раз Улькиорра не ощутил, лишь поражаясь тому, насколько гадко стало на душе, будто бы никогда ему впредь этого всего от Гримма не услышать. И не потому не услышать, что он, Улькиорра, кажется, мёртв, нет... тоскливо становилось потому, что откуда-то бралось внутри осознание, что Гриммджоу мёртв. Только с чего он это взял, если он этого не помнил?.. Оказалось, что в этот раз небрежное "патлатый", сорвавшееся с языка дзанпакто Шухея, адресовалось не ему, не Шифферу. Уверенно зашагав в сторону продолжавшего поедать Пустого Грея, он в упор смотрел на Роуга. Тот моментально вскинулся, будто бы почуяв угрозу от эльфа, вооружённого двумя огромными серпами на цепях, а Улькиорра вздохнул с облегчением - ну хотя бы вот в этот момент от него никому ничего не надо, уже неплохо. - На себя бы посмотрел, - быстро сменив настороженность на напускное, но старательно демонстрируемое спокойствие, отозвался Роуг. Зерно истины в этом замечании было - шевелюра Казешини, уверенно движущегося к ним с Греем с кусаригамами наперевес, длиною была до пояса, и патлатым скорее можно было обзывать его... - На себя я, когда захочу, тогда и посмотрю, - языкастый клинок Шухея в долгу не остался, и Хисаги лишь хмыкнул, дивясь его задиристости: даже в такие моменты Казешини не лез за словом в карман, умудряясь кого угодно в осадок вывести. - Ты мне лучше скажи, - бесцеремонно указал Ветер Смерти остриём своего серпа в сторону Грея, утиравшего кровь не то Пустого, не то свою собственную с разбитого лица, - кого это нам тут подкинуло? Кто он такой? Как такое может быть, что человек, живой человек, убивает и жрёт Пустых похлеще заправского гиллиана?! - Пустых? - непонимающе воззрился Роуг на монстра, которого Грей начал уплетать с новой силой, будто и не ел ничего вовсе до этого никогда. - Гилила... гилли... кого?! Это демон, вообще-то. - Так, понятно, про Пустых и гиллианов придётся отдельную лекцию читать, - стряхивая с каблука остроносого ботинка прицепившийся к нему непонятно откуда жухлый лист, буркнул Казешини. - А вы, стало быть, называете вот таких чудищ демонами? - пытаясь не то для себя что-то понять, не то подобрать слова, чтобы объяснить странным людям из мира живых, куда они попали, и кто тут обитает, посмотрел Казешини на красноглазого волшебника. Роуг кивнул, и эльфу вдруг стало легче - кажется, найти общий язык с этим магом будет не так сложно, как ему поначалу думалось. - Ну даже если это и демон, как по-вашему сказать, - прищурился Казешини, - объясни мне, пожалуйста, как такое может быть, что он, - он указал на Грея, - жрёт демонов? Он же человек, ну допустим, даже и волшебник, или там способности какие... но как такое может быть, чтоб человек монстра жрал? - Он убийца демонов... ледяной убийца демонов. Магия такая, - отрывисто произнёс Роуг, явно не желая говорить этого, но понимая, что, если он сейчас не объяснит, что тут происходит, его новые знакомые, не допусти того небо, ещё решат прибить тут Грея, как особо опасного какого-нибудь... а только этого им сейчас тут и не хватало. А Грею, если уж вспомнить проблемы, которые преследовали его в Магнолии, признания особо опасным и жизни не заслуживающим, уже и так хватило, с грустью посмотрел на товарища теневой дракон. - А убийца что, значит пожиратель? - теперь и Шухею стало интересно, на каких механизмах работает магия у людей из мира живых. - Не всегда, - ответил Роуг. - Но... в случае Грея всё совсем не просто. Он изначально был ледяным созидателем, но потом, убив своего уже мёртвого отца, перенял от него силу убийц демонов... а это изначально сила мёртвая. Она требует плоти и крови тех, кого ты благодаря ей способен прикончить. Ну вот поэтому со временем Грею стали необходимы такие перекусы... Улькиорра аж непроизвольно встрепенулся, услышав кое-что, изрядно его удивившее. Вот оно как, оказывается, и у людей такое бывает, что можно убить того, кто уже давно мёртв, то есть и в мире живых бродят те, кто уже единожды знавал, что такое смерть... чёрт, ему так захотелось поговорить об этом с Гриммом, Иноуэ и Нелл, что аж дух перехватило. Нет, внешне никто не заметил того, какие метания начали терзать продолжавшего держаться молчаливо и надменно арранкара... но в душе его поднялась настоящая буря, похлеще тех песчаных апокалипсисов, что временами терзали Уэко Мундо, заставляя танцевать тонны разлетающегося повсюду песка под жестокими ветрами. Признаться честно, четвёртого из Эспады уже раздражать начало то, какой шквал эмоций обрушился на него, стоило ему оказаться вдали от своих в этом странном месте, с этой чёртовой цепью в пробитой груди, с этими странными людьми... Он устал тосковать по тому, чего сам не мог пока внятно объяснить, потому что не помнил, что с ним случилось перед тем, как его занесло сюда. Но это не помешало ему уловить всё то, что рассказал про Грея Роуг, и неожиданно ощутить укол сочувствия к этому измученному ледяному. "Стал заложником собственной силы", - с горечью подумал Улькиорра, глядя на то, как Грей расправляется с Пустым. - "Да, для живого человека умение убивать таких, как это чудище, просто колоссально... но до чего же жутко смотреть на то, какую плату потребовала эта чудовищная магия!" Шиффера внутренне передёрнуло. Айзен-сама явно тоже был бы впечатлён, увидь он такое, неожиданно пронеслось в его уже изрядно измотанном чередой откровенно странных и не подчиняющихся ему событий мозгу. Да только теперь господина Айзена вряд ли что сможет впечатлить, подумалось Улькиорре. Мёртвых, окончательно мёртвых (для их мира ведь единожды умерший вполне себе мог быть ещё не мёртв), как известно, уже ничто не тревожит, не удивляет и не впечатляет. В следующий же миг арранкар аж дёрнулся, когда мысль, посетившая его следом после очередного приступа грусти по прежнему владыке Уэко Мундо, обожгла его нутро болезненным щелчком осознания. Они же свободны. Да, из груди каждого из них всё ещё свисает по обрывку окровавленной цепи... но более в одних оковах их ничто не держит!.. А стало быть, каждый из них волен отправиться по своим делам. Тем более, лично вот Улькиорра уже поскорее хотел отыскать Иноуэ, узнать, было ли что между ними, или всё это оказалось плодом отравленного комой после ранений воображения. Далее Шиффер планировал разыскать Гриммджоу и Нелл, разузнать у них последние новости из Эспады да понять уже, как им дальше жить и что дальше делать после этой очень странно закончившейся войны. И во всех этих делах конкретно Куатре Эспады компаньоны в лице шинигами, его долбанутого дзанпакто и двух странных волшебников из мира живых вовсе были не нужны. Ему даже не особо было интересно, что это за цепь у него в груди, как от неё избавиться - он придумал бы уже попозже, где-то между поисками Орихиме и разговора с Гриммом, наверное... примерно так арранкар уже всё для себя решил. Четыре звезды в чёрном небе продолжали мерно гореть, но Улькиорра уже заставил себя на них не смотреть. Чтобы не тянуло к ним, чтобы отчаянно не тянуло сгореть в их отнимающем способность ясно мыслить и чётко действовать свете. Нет уж, решил для себя нахмурившийся Куатра, у него дел по горло, и явно не до мотыльковых замашек в стиле "полететь к огню и сгореть" тут. Грей уже почти доел, обмусоливая остатки убитого им чудовища, Роуг, вздохнув с явным облегчением, уже отошёл от друга, чтобы не отвлекать того от его мрачной трапезы, точнее, от её окончания, Казешини ещё матюкался, дивясь тому, что довелось ему увидеть... Хмыкнув самому себе, словно в знак подтверждения своих не особо радостных мыслей, Шиффер круто развернулся на месте и молча двинулся прочь, решив, что даже прощаться особого смысла нет - не сказать, что знакомству с ним тут были рады, не сказать, что это знакомство дало бы какой-то дальнейший практический толк... а, стало быть, даже если он сейчас уйдёт, эти люди уж наверняка не расстроятся, так арранкар в итоге и решил. Медленно переставляя худые ноги и поражаясь тому, насколько же ему хреново после неожиданного пробуждения здесь, Улькиорра заслышал шуршание песка и лёгкий топот чуть поодаль. Непроизвольно обернувшись, арранкар хмыкнул - похоже, не он один решил, что пора уходить. - Грей, ты в порядке? - негромко окликнул Роуг утёршего кровь со рта тыльной стороной ладони ледяного. - Наверное, нам тоже не стоит тут засиживаться, а то мало ли кого ещё встретим, или ещё какая фигня произойдёт... Коротко кивнув, Грей отряхнулся, поднялся на ноги и, пошатываясь при неуверенной ходьбе, вместе с теневым драконом двинулся прочь. - Казешини! - окрикнул свой задиристый меч Хисаги, разминая окровавленные и перебитые руки на ходу и уверенно направляясь прочь из этого странного места, в которое всех их занесло и свело столь жутким образом. - Пойдём уже отсюда, нам ещё как-то обратно бы вернуться да разобраться бы, что произошло... да и Рангику бы... Что там хотел Шухей сделать с Рангику - Улькиорра уже не услышал. Да он свои-то собственные мысли до конца додумать не успел, застопорившись на стадии обдумывания поиска гарганты, через которую он смог бы совершить скачок до мира живых да найти там Иноуэ поскорей. Ещё пара сбивчивых, неуверенных, явно вымученных шагов - и неожиданно костлявую ободранную в кровь лодыжку арранкара намертво обвивает неприятно хлестнувшая изуродованное ожогами и ранами тело цепь. Выругавшись на рефлексе, и даже не заметив того, что он сейчас это сделал точь-в-точь как любящий завернуть матерком Гриммджоу, Шиффер попытался было дёрнуться и выстрелил наугад себе за спину жиденьким таким серо, от одного взгляда на которое лишь грустно посмеяться захотелось. Не то сил сопротивляться вовсе не осталось, не то заклятие оружия в руках дзанпакто Шухея оказалось в этот раз сильнее его во сто крат, Улькиорра ни черта уже не понял... Но под уверенными взмахами жилистых рук взбешённого эльфа он сам, Хисаги и два волшебника из мира живых опять оказались притянуты за обвившие их ноги цепи к середине того места, в котором они и очнулись. - Какого чёрта, Шини?! - зло зашипел Шухей, вскакивая и всеми начав пытаться освободиться от перетянувших его ногу металлических звеньев. Ничего не вышло - гневно воткнув в песок две огромные кусаригамы, Казешини зло сверкнул бирюзовыми очами, дёрнул за цепь, державшую его хозяина, и тот неуклюже свалился на бок, продолжая материться и проклинать свой чересчур уж временами склонный к самодеятельности меч. - Слышь, ты чё вытворяешь, морда узкоглазая?! - рявкнул Грей, начав остервенело промораживать притянувшую его и Роуга обратно к этим странным существам, у которых почему-то волшебная энергия была похожа на ту, что исходила от демона, которого он только что сожрал... особенно вон от того, с огромными зеленющими глазищами и лохматой, как у Роуга, башкой, хмуро подумал ледяной, понимая через пару минут бесплодных попыток, что освободиться от цепи на этот раз не выходит. - За узкоглазого потом ответишь, - презрительно сощурившись, Казешини склонил голову и цокнул языком, словно увидел нечто очень забавное и интересное в лице озлобленного Грея. - Я с удовольствием с тобой смахнусь, когда на то будет возможность. От тебя такая энергия смерти исходит, что не бросить ей вызов - просто преступление!.. - За каким хером ты нас сюда обратно притащил, псих косматый? - а вот Грей, похоже, совсем не настроен был восхищаться чьей бы там ни было энергией смерти, да и разговаривать с Казешини сейчас вовсе не хотел. - А за каким хером вы начали расходиться, даже меня не послушав?! - в тон ему рявкнул эльф, уже начиная откровенно заводиться. - Вам нельзя разделяться во что бы то ни стало теперь!.. - Это ещё почему? - ошарашенно выдал Шухей, присаживаясь и взъерошивая свои и без того изрядно растрёпанные волосы. Лишь сейчас до него начало доходить: кажется, здесь они все оказались неспроста, и его находчивый и порой не в меру самостоятельный дзанпакто к этому имеет не последнее отношение...