Темнота

      Кассиан чувствовал себя вязким и одиноким.       Но не таким одиноким, не будь рядом Блейка. Ночью он так и не поспал толком, и даже прогулка на свежем воздухе не помогла, а прослушанные голосовые сообщения Грейс только больше разбередили. Зато Кассиан, сам того не ожидая, встретил Блейка на площадке, на которой оба часто смотрели на звезды. Его слова, конечно, не угомонили боль, но Кассиан всё-таки понимал, что жизнь не остановилась. И всё-таки утром он отчаянно цеплялся за повод встать с кровати и что-то делать, потому что в его доме теперь гостил брат. Пусть Кассиан и не знал, как долго тот собирается оставаться и захочет ли вообще, но сейчас Блейк стал для него ещё и тем, ради кого стоит заняться хотя бы простыми бытовыми мелочами. Подумать о завтраке, занять чем-то руки, почувствовать, что он не один в этом пустом доме.       Пока не заявился пьяный отец Грейс со своими обвинениями. Кассиан даже не успел ничего сообразить. Блейк загородил его, заступаясь за младшего брата, и получил в ответ крепкий удар. Отец Грейс обладал вспыльчивым нравом и часто бывал в одном из местных баров, но Кассиан не думал, что тот заявится сразу после похорон дочери с едкими и злыми словами.       Которые отзывались внутри шепотком неприятной правды.       Сейчас Блейк казался куда крепче его самого, с понимающей мудростью — или впитавшим в себя слишком много боли и жестокости этого мира — загородившим Кассиана не только от отца умершей жены, но и от такого мира, насколько мог.       Кассиан не ожидал, что Блейк вообще его обнимет, но это успокоило. Кассиан опомнился не сразу, но вообще-то его старший брат тоже получил нехилый удар. Стоило проверить.       — У тебя наверняка синяк, — Кассиан выпрямился и рывком поднялся с дивана, не обращая внимания на то, как закружилась голова.       — Ерунда.       — Сиди, я схожу за аптечкой.       На лице Блейка мелькнуло удивление. Кассиан подумал, если есть тот, кто красит волосы брата, есть ли кто-то, кто помогает с бытовыми травмами? Сколько он помнил Блейка, тот всегда справлялся сам и не особо терпел помощь других. Возможно, и теперь Кассиан вел себя слишком навязчиво, пытаясь проявить ненужную заботу. Может, для самого Блейка такой синяк — пустяково дело, не требующее внимания. Или тот позволил вот так возиться Кассиану из проницательного понимания, что тому как раз надо себя чем-то занять. Кассиан тщательно старался избегать разрушающего ощущения горькой боли и медленного паучьего страха.       Неужели Элеонора уже успела что-то сделать с духом Грейс? В конце концов, у неё была целая ночь. А теперь нечто срывало занавески.       Когда Кассиан вернулся в гостиную с мазью и пакетом льда, обернутым в мягкое полотенце, Блейк уже снял футболку, видимо, смирившись с неизбежностью. Брат не выглядел таким уж мощным защитником, но вместе с хмурым взглядом и взъерошенными тёмными волосами производил впечатление того, кто будет действовать, не задумываясь. Того, кто вмиг станет опасностью, если тронешь то, что дорого.       Синяк наливался прямо на животе, свежий след драки. Кассиан кивнул на диван, пристроил пакет со льдом сбоку и сел рядом.       — Хочешь, что-нибудь принесу. Кофе? Сигареты? Тебе надо какое-то время посидеть так.       — Не нужно, Касс. Я ему тоже хорошенько врезал. Может, сейчас он не почувствует, но потом боль придет. Заслужил.       — Противнее всего, что он прав.       — Ну и в чем же?       — Грейс порой жаловалась на головные боли и одышку, а у её бабушки была варикозная болезнь, которая привела к образованию тромба. Грейс даже собиралась к врачу, но не успела. Я ничего не сделал, чтобы уговорить её или уделить больше внимания. Её мать постоянно давала настойку кошачьего когтя для профилактики, Грейс только посмеивалась и куда больше верила во врачей. Только не успела.       — Но ты здесь причем?       Кассиан открутил крышку у тюбика, стараясь не обращать внимания, как подрагивают пальцы. Нанести мазь на синяк Блейка, аккуратно и осторожно. Мелькнула быстрая мысль, попробует ли брат заглушить боль очередной таблеткой? Кассиан почувствовал себя последней сволочью, что сразу так думал о брате. Тот всё ещё был рядом, и это успокаивало. Хватит и того, что за завтраком Кассиан невольно искал следы уколов на сгибах локтей. И ощутил невольное облегчение, что их не было.       — Может, я уделял мало внимания. Был недостаточно хорошим мужем. И разрушил всё, что у нас было. Грейс слишком увлекалась помощью другим, но не успела позаботиться о себе. Она работала над проектом функциональной одежды для людей с ограниченными возможностями.       Кассиан запнулся, не уверенный, что брату интересно всё это слушать, а слова не звучат вымученно и сухо, как на рекламных листовках. Какая разница, в конце концов, Блейк даже не знал её и уже не узнает.       Даже если Блейк и считал, что Кассиан виноват, никак это не показал. Вместо этого он откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза, дожидаясь, пока мазь впитается. Кассиан попытался вспомнить, когда в последний раз они сидели вот так, вдвоём, в молчании без чувства неловкости. Теперь, когда Блейк был рядом, он боялся вновь его потерять, хотя мог легко понять, что тот не захочет оставаться дольше. Дом Блейк не любил, а жизнь Кассиана слишком походила на ту, что была у их родителей. Ленивый маленький городок, в котором каждый знает, кто на какой машине ездит, а за любимым замороженным йогуртом с черникой приходилось ездить за много километров.       Может, поэтому Кассиан рано начал водить машину, ему не особо хотелось зависеть от кого-то, да и так удобнее. Он точно помнил, что у брата были права, но тот, кажется, так и не обзавелся машиной. Вряд ли она так уж нужна в мегаполисе. Вряд ли у Блейка есть на неё деньги.       Лёд растаял, промочил полотенце насквозь, и Кассиан всё-таки поднялся. Сейчас он даже жалел, что взял отпуск на работе, хотелось чем-то заняться. Но стоило начать с того, чтобы убрать сдернутые занавески.       От громкой мелодии Кассиан вздрогнул и даже не сразу достал телефон из кармана джинсов. Увидев, что звонит мать, только вздохнул. Разговоры с ней иногда давались тяжко.       Он поспешил на кухню, чтобы вернуть лёд в заморозку и заодно поставить чайник. Мама дрожащим голосом говорила, какая это ужасная трагедия, она не представляет, что чувствует Кассиан и как жаль, что его не было на поминках. Все сочувствовали, а одна её подруга даже привезла листовки о клубе помощи тех, кто пережил потерю. Кассиан сразу представил кружок унылых людей, каждый трагичным голосом делится душещипательной историей горя, все рыдают. Немного цинично… но вряд ли ему это поможет.       — Мы с отцом думали, может, тебе лучше переехать к нам обратно? Не так одиноко, да и вообще можно продать дом и не выплачивать ипотеку. Зачем он тебе…       — Это наш дом с Грейс.       — Да, но…. Кассиан, пройдёт время, будет другая семья. Ты уверен, что хочешь оставаться сейчас там? И вообще?       Иногда Кассиан с трудом подбирал вежливые ответы матери, только с детства терпеть не мог ссоры. Проще было промолчать и сделать по-своему. Пар вился из чайника, за окнами просвечивало солнце. Сейчас бы они с Грейс вышли на прогулку или каждый занялся бы просмотром проектов по работе. Вместо этого он вынужден придумывать вежливый ответ собственной матери.       — Именно этого я и хочу. К тому же, я не один, со мной Блейк.       — О.       — Да, он остался на ночь, а тут утром… в общем, я не один.       Вряд ли мать поверит в какие-то истории о привидениях, так что конец фразы вышел скомканным. А с тех пор, как у Блейка начались проблемы с наркотиками, мать с отцом не уставали твердить, что старший сын свернул не на ту дорожку и так нельзя. В жизни существуют три кита: семья, образование и работа. Будто это залог здоровья и вечной жизни, в которой нет места смертям и горю. Кассиану же просто не хватало старшего брата рядом.       Нечто коснулось линии его волос на шее, Кассиан дёрнулся и обернулся — но кухня оставалась пустой. Но что-то тревожное вилось по дому, неуловимое, как холодные нити паутины.       — Не думаю, что это лучшая компания сейчас, милый.       — Он — мой брат.       — Да, но Блейк… ох, Кассиан, мы всегда желали тебе только добра, пойми. В твоем состоянии лучше быть с теми, кто уверен в себе и мире.       А не с тем, кто может предложить таблетку для облегчения страданий. Мама этого, конечно, не сказала, но Кассиан знал её достаточно хорошо, чтобы прочитать между строк. Внезапно он понял, что злится, что ещё немного — и его сдержанная вежливость треснет и рассыплется.       — Прости, мне пора. Думаю, семейный ужин не удастся, так что… созвонимся позже.       — Береги себя. И знай, что мы рядом.       Кассиан не мог отделаться от чувства, что что-то не так, и решил проведать Блейка. В гостиной его не оказалось, футболка исчезла, может, он поднялся наверх, чтобы собрать вещи и уехать. В конце концов, похороны и драка вряд ли воодушевляли остаться дольше.       Кассиан на миг подумал, что кто-то коснулся его плеча и медленно повернулся, ожидая увидеть, что угодно. Цветочный запах, которого он раньше не замечал, усилился, а где-то наверху что-то громыхнуло. И ещё раз. Кассиан поспешил наверх. Взбежав по лестнице, он негромко позвал брата, но никто не откликнулся. Двери в спальни были приоткрыты, а вот в ванную заперта.       И не открывалась.       Кассиан надавил на ручку, но та не поддалась. Ни шума воды, только какой-то негромкий шорох.       — Блейк, ты там? У тебя всё хорошо?       Ручка, будто живая, выскользнула из пальцев, и щёлкнула, больно ударив по пальцу. Кассиан осторожно заглянул в ванну, в которой царил полный мрак. С чего бы Блейк заперся в одиночестве в тёмной ванной? Кассиан отлично знал, как брат с детства боится темноты, он и не стал бы так делать.       Блейк сидел прямо на полу в углу, сжавшись в комок. Теперь он не выглядел грозным или готовым заступиться. Руки крепко сжаты в кулаки, быстрое прерывистое дыхание, казалось, каждая мышца была напряжена. Кассиан включил свет и распахнул дверь шире, впуская свет. Осторожно опустился на колени рядом с Блейком и дотронулся до его плеча. Тот дернулся и сжался ещё сильнее, будто стараясь зарыться глубже от невидимой угрозы.       — Блейк, это я, — Кассиан говорил как можно мягче. — Давай-ка выйдем из ванной, ладно? Я помогу.       — Здесь так темно.       — Уже нет. Но можем остаться, сколько нужно. Возьми мою руку.       Кассиан поразился тому, как холодная ладонь Блейка крепко сжалась на его. Медленно брат поднял голову и приоткрыл глаза. Ошалевший и растерянный взгляд откровенно пугал, но в нём появилось узнавание. Кассиан помог подняться и, придерживая Блейка, вывел его в коридор и в комнату, где тот спал. Блейк двигался резко, рывками, не особо понимая, что происходит и где он. Кассиан сунул пачку сигарет, отыскал зажигалку, чувствуя, что и сам не откажется выкурить сигарету. Он хотел знать, что произошло, но не знал, стоит ли спрашивать.       — Я зашел в ванную, включил свет. Потом дверь захлопнулась, свет вырубило.       — Но мы в доме одни. И я бы никогда…       — Знаю, Касс. Ты ни при чем.       Кассиан провел руками по лицу, всё больше понимая, что ему придётся поговорить с Элеонорой. Сдернутые занавески — это одно, а запертые темные ванные — совсем другое. Он смотрел на брата и вспоминал, как тот никогда не выносил темноты. Из-под двери его комнаты всегда тянулась тонкая желтая полоска ночника.       Кассиан помнил одну ночь, когда его разбудил крик брата. Он вскочил, не понимая, в чём дело, почему так страшно кричит Блейк, неужели на дом напали?       Послышались торопливые шаги родителей, вспыхнул свет. Кассиан выскочил в коридор, чтобы увидеть сердитого отца. Тот раздраженно выговаривал старшему сыну, что пора уже взрослеть и не быть таким сопляком. Какой пример он подавал брату!       Блейк хмуро слушал и только беспомощно смотрел на то, как отец уносил ночник. Кассиан хотел войти, поделиться своим светом, ему-то темнота не казалась страшной, но отец остановил и строгим голосом отправил спать обратно.       Сейчас у Блейка было такое же беспомощное и растерянное выражение лица. Будто ему вечно блуждать в темноте в одиночестве. А у него самого уже нет ночника, который разогнал бы мрак.       — Хватит!       Блейк решительно тряхнул головой, отгоняя собственную слабость, темноту и ужас. А заодно навязчивую заботу Кассиана.       — Прекрати вокруг меня скакать, — сказал Блейк. Вышло грубее, чем он думал. — Я не рассыплюсь от чужого кулака и не сдохну от темной ванной. Прекрати!       Только когда он это произнес, понял, что так и есть. Кассиан всегда был таким, даже в детстве: ему нравилось о ком-то заботится, он получал удовольствие, чувствовал себя нужным. Искренне переживал. Блейку было сложно это понять, он чаще отмахивался.       Сейчас Кассиану хотелось сделать хоть что-то: Грейс уже мертва, но стоит помочь там, где еще можно. Ощутить собственные возможности, а не беспомощность. К тому же, наверняка Кассиан попросту боялся, вопреки здравому смыслу, что и брат сейчас умрет, рассыплется, исчезнет.       Грейс ведь тоже умерла внезапно.       — Извини, — поспешно сказал Блейк. — Давай просто двигаться дальше.       Он привык сам о себе заботиться, ни на кого не полагаться. Потому что другие всегда подведут в самый неподходящий момент. Им не стоит доверять. Они тебе не поверят.       Для Блейка всегда существовало только «сейчас». Потому что в прошлом слишком много тьмы и плохих воспоминаний, а будущее всегда неопределенно. Кассиан растерянно кивнул, помедлил и предложил подождать внизу.       В одиночестве Блейк позволил себе растерянно провести руками по лицу. Потом поднялся, подошел к двери ванной. Подергал ручку, рассмотрел дверь. Всё в порядке, никаких неисправностей. Она не могла захлопнуться сама по себе.       Вернувшись в комнату, Блейк накинул рубашку, а потом и куртку. Пошарил в карманах, выудил таблетки и, не медля, закинул в рот еще одну. Ему это нужно. Когда подействует, прошлая тьма снова подернется зыбкой рябью, а противная слабость от нынешнего короткого ужаса исчезнет.       Темнота всегда была врагом.       Но спутанному сознанию она не страшна.       Блейк подхватил рюкзак с вещами и спустился вниз. Его шаги были неторопливыми, аккуратными, будто у кота, который шагает по незнакомой территории и боится кого-то вспугнуть. Он не рассчитывал, что и правда заметит нечто странное.       Кассиан сидел на диване, спиной к лестнице, по которой спускался Блейк. Его плечи были ссутулены, а упавшие шторы так и громоздились под окнами. Рядом с Кассианом стояло… что-то. Полупрозрачный силуэт, не поймешь даже, мужчина или женщина. Оно наклонялось над Кассианом, то ли заботливо, то ли наоборот, угрожающе.       — Проваливай!       Силуэт дрогнул и рассыпался, Кассиан тоже с удивлением обернулся. Блейк понадеялся, что брат не расслышал, что он сказал, слова были не громче шепота. Но даже если понял, то спросил совсем другое, когда его взгляд скользнул по Блейку в куртке и с рюкзаком:       — Уже уезжаешь?       Кассиан сейчас походил на маленького мальчика, которого бросают в страшном доме с привидениями, а он в ужасе от этого и подступающего одиночества, но не хочет признавать. Может, так и было.       Оставлять Кассиана сейчас было бы предательством. К тому же, Блейк начинал опасаться: может, всё это их глюки, но призрак казался не таким уж дружелюбным. По крайней мере, по отношению к Блейку.       — Если ты не против, я бы задержался, — сказал Блейк. — Но мне надо забрать из города пару вещей и ноутбук для работы.       — Да. Конечно. То есть я буду очень рад, если останешься. Тебя подвезти?       — Я доберусь. К вечеру вернусь.       — Ладно. Я тоже собирался по делам…       — Отлично! — искренне сказал Блейк. — Не оставайся в этом доме.       Когда Блейк уходил, ему казалось, к спине прикасаются невидимые пальцы, и он уносит невидимого спутника на собственной одежде, на подошвах ботинок. Что ж, если этот полтергейст не станет мучить Кассиана, уже хорошо.       А у Блейка была мысль, кому можно задать пару вопросов о подобных странностях.