Торт на день рождения Дьявола

— Почему так медленно? — не выдерживаю твоих неспешных прикосновений к моей коже. Раздражаешь; знаю, ведь ты тянешь время, чтобы насладиться своей маленькой победой. — Юному господину не терпится приступить? — снова эта лукавая усмешка. Фыркаю возмущённо, думая, какая месть с моей стороны окажется достаточной, чтобы покрыть это унижение. Несмотря на общее раздражение, возиться в муке даже приятно. Также, как и измерять жидкости, смешивать и взбивать — легкое подобие экспериментов в алхимии. Голова стала легкой, будто исчезли все мысли. Ты снова касаешься меня, чтобы показать круговые движения, с помощью которых взбивают яйца. Если бы ты был человеком, я бы мог подумать, что тебе это действительно доставляет удовольствие. Прекрасная игра. Я даже рад, что ты решил так меня обвести. Если быть честным, твой ход восхитительный — достойно называться служащим семье Фантомхайвов. Я все ещё в ярости, но она притупляется под напором азарта. Начинаю планировать свою месть, параллельно думая, что то, что мы делаем прямо сейчас — ужасно весело. — У вас замечательно получается, мой господин. Я бы даже назвал это талантом! — в тоне мелькают игривые нотки, и ты наклоняешься и нежно стукаешь меня по носу, пачкая его мукой. — Себастьян! — я играю привычную ярость, но по-настоящему злиться ужасно сложно. Я не мешкаю ни секунды, и, как следствие, в тебя летит добрый килограмм муки из миски в моей руке — белая пыль покрывает тебя чуть ли не до ступней. Почему здесь нет зеркала? Ты должен видеть своё удивленное лицо! Я смеюсь — отнюдь не злобно. Я хохочу весело, и вместо хмурого взгляда вижу в твоих глазах азартный огонёк. — Это даже более жестоко, чем когда вы мне «мертвому» глаза выдавливали. С вашего позволения, милорд, я в долгу не останусь. — Сразимся же! — кричу я, продолжая заливать комнату смехом. Очень хорошо, что ты меня переодел. Эта мысль мелькает за секунду до того, как я тону в белом тумане, пытаясь разглядеть твой силуэт как цель для следующего снаряда. Так странно: никто не умирает, на кону не стоит ни чья честь или жизнь — а мне все равно весело. Мне будто снова 9. — Нашёл! — победно кричу я, двигаясь по направлению к тебе с невероятной скоростью, и это меня и подводит: спотыкаюсь о табурет и сбиваю тебя с ног. — Ваша… взяла, господин. Ты тяжело дышишь, и я замечаю, как близко мы друг к другу. Ты пристально всматриваешься в мое лицо, и твоя улыбка почему-то медленно тает, уступая новой, неизвестной мне ранее эмоции. Я пытаюсь угадать, что за игру ты затеял, но правила меняются каждую секунду, и я нахожу себя неподвижным, смотря на тебя также внимательно. В эту секунду ко мне — слава богам — возвращается здравый смысл. Внезапно осознав, в каком неловком, и даже, я бы сказал, неприличном для графа положении я нахожусь — нависая над дворецким и разглядывая его лицо — на щеках почему-то защипало, а ярость вернулась в своё русло. Начинаю понимать, как сильно я забылся, играя в веселого мальчика. Ты можешь подумать, будто я правда развлекался — так не пойдет. — Убери здесь все. Немедленно. Я приобрёл свою обыкновенную раздражённую серьёзность, но голос все равно сорвался хрипотцой. Зрачки твои сузились и растеклась знакомая ухмылка. Отчего такая победная? Где же я оплошал? — Как пожелает господин, — улыбка стала лишь шире, и только сейчас я понял, что все ещё не сдвинулся с места. Так быстр и ловок я ещё не был. Чувствуя, как начинаю проигрывать, я никак не мог понять — в чем?! Я не знаю правил этой игры, так что ныряю в привычное недовольство всем происходящим. — Покончим с этим, мне надоело. — Слушаюсь, милорд. Вздрагиваю, когда ты дотрагиваешься до меня, чтобы показать как ровнее нанести помадку. В твоих движениях ничего не изменилось, но я улавливаю что-то, ранее мной незамеченное. Это новый уровень? Следующий акт? Партия усложняется? И почему так щекотно коже? Я не контролирую игру — в этом твой самый настоящий триумф. И меня это выводит из себя. Я решаюсь ненадолго сдаться и наблюдаю за изящными движениями, за твоими руками, облаченными в белоснежные перчатки. Ты позади, и получается так, что ты полуобнимаешь меня, стоя почти вплотную. Я слышу твоё дыхание и чувствую твой запах — сладковато-горький, будто ты и впрямь человеческое отродье. Я терплю твои прикосновения, ведь сейчас, пока я не владею обстоятельствами, любая реакция есть проигрыш.