Танцуют тенями призраки прошлого.

В госпитале штаба охотников было шумно и суетливо, как в улье. Все куда-то спешили, о чем-то переговаривались, создавали гул, похожий на пчелиное жужжание. Но пожалуй, громче всех голосов был один, который мог запросто оглушить, перебив другие голоса, которые по сравнению с этим криком были просто ангельским шёпотом. Не будем делать из этого загадку, потому что загадки здесь и нет вовсе, ибо такой крик мог издать только один человек. — Да когда же ты прекратишь орать?! Я всего лишь вправлю тебе плечо! – раздражённо говорила Аой, нависая над Агатсумой. Тот забился в угол комнаты, каждый раз вскрикивая, когда девушка протягивала руку. — Как он умудрился его вывихнуть? Мы же в госпитале…- недоуменно спросил Танджиро, хватая горе-охотника со спины, перекрывая пути к отступлению. — Пока они с тем парнем в маске кабана вместе, он не только плечо, он госпиталь разнесет! И это случится даже если он просто будет орать! – Аой схватила поврежденную руку и резко дернула на себя. Последовал короткий вскрик и желтоволосый отключился. – Чего он такой слабый? Он же охотник, не должен терять сознание! — Он же ещё не восстановился…- встал на защиту друга Камадо, наблюдая как того переносят на кровать. — А ты чего встал? У самого раны, а он все о других… Марш в кровать! – заругалась девушка. Ну что за люди! Одни орут диким воплем, другие себя не жалеют и труд докторов не уважают. Все храбрятся, кичатся, ну смысл? Ведь итак понятно, что они тоже люди, им тоже больно, им тоже нужен отдых, а они… Да ну их! — Мне показалось, что вам нужна помощь.- и как всегда эта милая и солнечная улыбка. Хотя все вокруг знали, что не так уж он и радуется жизни. Причину также знали все. И причина эта сейчас находилась в поместье Луны, под неусыпным контролем Столпа Луны, о которой стало ходить слишком много слухов. Одни из них восхваляли и восхищали, другие же были полны недосказанности, темными, как грозовые тучи, которые сейчас застилали небо. Отчего то, мальчик сам не понимал почему, было предчувствие чего-то плохого. Очень плохого, что должно случиться очень скоро. Только вот что…

***

Столп Ветра был на взводе. Да что там говорить, это его обычное состояние. Но сегодня его бешенство превышало все предела, мыслимые и не мыслимые. Хотел просто бездумно убивать, а именно - одного конкретного человека. Или не человека. Что вообще из себя представляет эта девчонка?! Никто из охотников не может того, что показала она совсем недавно. Ни один из столпов не может противостоять Высшей Луне в одиночку, притом что тот даже задеть ее не смог! Да даже если бы она достигла такого уровня, то ее бы надолго не хватило. У тела есть предел, стоит его переступить и долго ты не протянешь, свалиться без сил. А эта мерзавка ещё и до штаба потом на своих двоих добиралась, а потом ещё и Ренгоку лечила, по словам Шинобу, потом ещё и в штаб ходила! Да невозможно это! Кто она черт возьми?! Хочется придушить ее собственными руками, плевать что они Столпы. Она итак перед ним несёт вину, так почему он должен сдерживаться ? Он имеет право стребовать с нее должок! Вот только… это действительно будет неразумно. Особенно сейчас. Сейчас они на войне, они защитники, бойцы, которые должны быть готовы к нападению в любой момент. Но всё-таки долг он вернет! Не сейчас, позже, когда они победят этих кровососов. Тогда можно будет и ей башку открутить. И всё-таки, ему что-то мешало. Он не мог понять что, но возникало в душе какое-то пакостное чувство, когда он думал о Катиоки в подобном ключе. Что-то щемило, словно он думал неправильно, как сейчас. Его уже настолько достало, что он просто психанул и пошел за разъяснением. А пошёл он к ней. Именно к Мидоро, сам не знает почему. Естественно, он не стал оповещать о своем прибытии и в наглую прошел через все поместье, следуя скорее за интуицией, находя нужную комнату по счастливой случайности. Однако его несколько удивило то, что он видел, когда вошёл в комнату. Да, Ренгоку действительно плох. Можно даже сказать, что он мертвый, по крайней мере так казалось. Бледный, с синюшными губами, на ключицах, что проглядывали в вырез рубашки, было четко видно черноватые вены, пульсацию которых было видно даже ему на расстоянии. Он дышал так медленно, что изначально парень решил, будто дыхание отсутствует и вовсе. Даже его волосы сейчас словно потускнели, утратив свою былую мягкость и броскость. Жуть… Не лучше выглядела и сама девушка, сидящая на полу около постели. Обрезанные волосы были мокрыми, будто их облили водой, что вполне возможно, потому что с них капали капли воды, впитываясь в форменный пиджак, верхние пуговицы которого были расстегнуты. Не ему судить, наверное, но слишком большое пространство оставили беззащитным эти пуговицы. Рубашка тоже под формой была расстёгнута, так что можно было видеть бинты, стягивающие грудь и покрытые кровью… слишком темной для человеческой. Ее голова лежала на краю кровати, отчего пряди закрывали лицо, а некоторые прилипали ко лбу, вот только непонятно отчего. Может оттого что они мокрые, или может это пот. Шея и ключицы блестели от пота, тело слегка подрагивало, вторая рука порой либо сжималась в кулак, либо цеплялась за одежду в районе живота. Дыхание было частым и прерывистым, потрескавшиеся и кровоточащие губы были приоткрыты, а брови над закрытыми глазами были сдвинуты к переносице. Бледность кожи и тихий скулеж дополнял сию картину, и Санеми наверняка зашелся злорадным смехом, видя ее жалкое состояние, если бы в сердце не кольнула жалость… Да, ему стало элементарно не жаль, потому как ей, судя по всему, приходится сейчас не многим лучше Кеджуро, может даже хуже, потому что она чувствует боль, в то время как тот в беспамятстве. Любопытным был тот факт, что прямо у ее коленей лежала наполовину обнаженная катана. Странно, правда? Зачем она ей понадобилась? Убить себя решила? Или кого-то? — Эй? Ты чего?- парень дошёл к ней всего на два шага, как вдруг раздался звон металла и он увидел направленный на него клинок. Катиоки все также сжимала бледную руку Ренгоку, но голову оторвала от покрывала, смотря на него невидящим взглядом. Рука, сжимающая катану дрожала и явно не имела сейчас достаточно сил, поэтому ему бы ничего не стоило просто выбить клинок, но тот сам выпал, с шумом упав на пол, в то время как девушка вновь уткнулась лбом в кровать, прижимая руку к желудку, издав при этом то ли стон, то ли всхлип. Шинандзугава осторожно отложил чужой клинок себе за спину, подходя ближе и присаживаясь рядом на корточки. Он положил ей на плечо руку, слегка потряс, но никакой реакции, только тело напряглось больше. Тогда он развернул ее голову лицом к себе, отодвигая прилипшие пряди и притрагиваясь ко лбу. — Эй? Ты меня вообще слышишь? — Слыш-шу…- по щеке скатилась слеза, хоть глаза и были крепко зажмурены. Рука, что сейчас касалась холодного лба казалась раскаленным металлом, что никак не помогало ситуации, а чужой голос так и вовсе больно бил по ушам, разносясь в голове громким гулом, будто оглушительного свиста в ушах было мало. Новый спазм скрутил желудок, отчего тело само собой сжалось.- Блять! — Эй-эй-эй, ты не помирай! Ты чего, блять? Какого хуя с тобой творится? Думаешь имеешь право подохнуть сейчас?-заворчал, нахмурившись, парень, наблюдая как руку, что была на чужом лбу, раздражённо бьют, заставляя отстраниться. — Тебе какое дело? Отвали!- сквозь зубы прошипела охотница, желая, чтобы Санеми поскорее ушел. — Я тебе блять помочь пытаюсь, хотя ты этого не достойна!- и без того преследовавшее раздражение возрастало с каждым брошенным седой девушкой словом, заставляя выпаливать едкие слова, особо не задумываясь об этом. — Так будь добр, СМОЙСЯ! – сдавленный голос к концу фразы перерос в крик, пронизанный насквозь раздражением и болью. — Дура, тебе помочь хотят! - фыркнув и потеряв терпение окончательно, Столп Ветра, вопреки желанию стереть ее с лица земли, подхватил ее на руки и уже намеревался отправиться с ней в Поместье Бабочки, как и до этого сопротивляющаяся Мидоро просто скатилась с его рук, падая на пол в двух шагах от кровати. Оказавшись на полу у ног ошеломленного истребителя, она вдруг закалялась, отплевывая сгусток крови, а потом, будто ничего не произошло, поднялась на ноги и шаткой походкой, пару раз едва не падая, подошла к столу, на котором было навалено большое количество лекарств. — Я тебя… ха… не просила о помощи…- оперевшись на столешницу дрожащими руками, она опустила голову, отчего неровные пряди скрыли лицо, после чего последовал грубый вопрос. - Зачем пришел? Тебя я не звала. — Почему я должен спрашивать тебя о том, как мне жить и куда ходить? Не много ли ты о себе возомнила? Не забывай, кто ты, что ты натворила и какая на тебе вина. — Мне плевать на твое мнение, у меня есть проблемы посущественнее твоих, так что закройся и вали! Мешаешь.- Катиоки стала перебирать баночки с мазями, в поисках нужной ей, не заметив, как помрачнело лицо ее названного гостя. Тот сжал кулаки, слегка опустив голову, отчего на лице залегла тень. Всю жалость как ветром смело, но зато вернулась ненависть. Может, будь Столп Луны в более лучшем положении, то она бы уловила движение в свою сторону, однако есть то, что есть и теперь ее схватили за шею, с грохотом прижимая к стене, следом нанося удар в живот, отчего в глазах пронеслись искры.« Как хорошо, что Тори не здесь сейчас…»-пронеслось в голове, перед тем, как её ещё раз ударили, но уже в солнечное сплетение. — Ты! Мерзкая тварь! – прошипел он ей в скорченное от боли лицо девушки, на глазах которой навернулись слезы, а в белках проступили кровяные прожилки.- Ты! Считаешь себя кем-то, кто имеет право на подобные высказывания? Да ты никто! Всего лишь грязь под ногтями, ничтожество! Тварь, которая не достойна спокойной жизни! Кто ты такая? Кто ты такая?! Кем ты себя возомнила, грязная сволочь?! — Я может и грязь, но и ты не чище дерьма…- прохрипела Столп Луны, после чего не грубо бросили на пол, отчего у нее перехватило дыхание, потому как тело пронзила острая боль, проходят электрическими разрядами, вырывая из искусанных уст сдавленный хрип. Но отдышаться ей не дали, и уже через секунду больно приложили головой об стену, повторив так пару раз. На стене осталось пятно крови.« Вот черт, теперь впитается…» - мысль может и глупая в данной ситуации, но больше ни о чем подумать не получилось, тем более что после того, как она сползла по стене на пол, живот и ребра снова сдавило тягучей болью, и она даже не поняла из-за чего. Когда сознание немного прояснилось, то стало понятно, что боль расходится от определенных точек, появляющихся в хаотичном порядке. По своей природе это напоминало удары. Так действительно и оказалось, как позже она поняла, ибо один такой пинок пришёлся прямо в лицо. Вышедшего из себя Столпа не особо беспокоил тот факт, что синяки будут видны и просто избивал предмет своей ненависти, с садистским наслаждением наблюдая, как у охотницы текут струйки крови из носа и рта, как брови заламываются от боли то накатывающего голода, то от все осыпающихся на нее ударов. Но безмерно раздражало то, что за все это время не прозвучало ни одной мольбы, ни одного вскрика, лишь в самом начале были небольшие хрипы, но и их сейчас не было. В конечном итоге ему это наскучило и он вздернул ее за волосы, поднимая над полом как тряпичную куклу. Красивую, но избитую до кровоподтеков и кое-где лопнувшей кожи. — Нравится твое место? Постарайся не забывать, потому что не все будут так благосклонны к тебе как я. Проблемы? Беспокоишься о сохранности своей жалкой жизни? Правильно, это разумно в твоей ситуации. И лучше бы тебе не попадаться мне. Дальше все стихло. Названный гость наконец покинул обитель спокойствия и скорби. Наконец наступила тишина, нарушаемая лишь кряхтением Катиоки, которая, держась за стену, силилась подняться. Наконец достигнув цели, она прижалась спиной к стене, утирая кровь с лица тыльной стороной ладони. Что ж, в какой-то степени Санеми ей помог, хоть и ненадолго. Своим гневом, что вылился в избиение, он помог ей забыть о мучительном голоде, о жжении в горле и животе, заставив переключиться на другую раздирающую боль, из-за которой она, сделав первый неуверенный шаг, повалилась на колени, шипя сквозь сжатые зубы. Переждав приступ боли, девушка встала и подошла к столу, опираясь на него одной рукой. Среди мазей она выбрала самую сильную в заживлении и, взяв бинты, подошла, а точнее, прохромала до кровати, присаживаясь на край. Легко коснувшись крепкой, но такой бледной руки Кеджуро, невесомо поглаживая, после чего трепетно коснулась его лба. Температура была немного повышена, но ее она быстро собьёт отварами. Тонкая рука перебралась на чужую щеку с виднеющимся под тонкой кожей узором капилляров, все также трепетно поглаживая и столь же нежно смотря голубыми глазами. — Не за свою жизнь я боюсь.- прошелестело в тишине. *** С тех пор просто чуть больше двух недель. Столп Ветра пару раз все же сталкивался в девушкой, что заканчивалось избиением. Катиоки могла дать отпор, но не в таком состоянии. Быть может, случись нападение, она стала бы бесполезной обузой. Да и честно говоря, она воспринимала это как должное, а то, что заслуженно, должно быть получено. Выходить из поместья все же приходилось, а чтобы синяков не видели другие, ей снова пришлось надеть маску. Многие, увидев Столпа Луны снова в маске были озадачены, а некоторые подозревали неладное. Среди таких людей был Столп Звука. Он не мог найти логичного объяснения подобной перемене, как не старался. Он бы решил, что это просто ее желание, если бы не бледность и внезапная угловатость фигуры. Было видно, что она сильно похудела, и даже потеряла сознание, просто шагая по дорожке с лекарствами в корзине. Благо, что с некоторых пор обеспокоенный Тенген заимел привычку немного следить за ней, так что он успел ее поймать, спасая от соприкосновения головой с валуном. Очнулась она быстро, но парень все же заметил ее нездоровую лёгкость, а руками он отчётливо чувствовал кости, особенно ребра. Он уверен, что сними он с нее одежду, то перед ним окажется не здоровое тело, а груда костей, обтянутая кожей. Что он и сделал, ослабив ей ворот, слегка приоткрывая ключицы. И какого было его удивление, когда кроме выпирающих костей, он увидел синяки и кровоподтёки, местами жёлтые, а местами совсем свежие. Когда тело в его руках начало подавать признаки жизни, он резко снял с нее маску, наблюдая разбитую губу, синяки и царапины. Мидоро в тот момент ещё не окончательно пришла в себя, поэтому немного испугалась, когда ее схватили за плечи, сжав их до боли и при этом ощутимо тряхнув. — Кто?! Мидоро, кто? Ты же на задания не ходишь сейчас, это не мог быть демон! – сквозь сжатые зубы произнес Тенген, заглядывая в глаза, испуганные и подернутые поволокой, с черными кругами под ними. — Никто… с чего ты взял?- тихо спросила она. — Не ври мне! Я же слышу, что у тебя сердце быстрее забилось! Пожалуйста, просто скажи!- уже мягче сказал Узуй, ослабляя хватку на ее худых плечах. — Тенген, прости, но я спешу. Я и так задержалась…- быстро, насколько позволяла ситуация, она вскочила с земли, на ходу закрывая лицо маской, и оставляя Столпа Звука в смешанных чувствах. — Я ведь хочу помочь…- прошептал он, смотря ей вслед. После того случая он стал ещё больше приглядывать за возлюбленной друга. Ведь пока Кеджуро в отключке, с ней, судя по всему, что-то случилось, а защитить ее не кому. Катиоки избегала его, если замечала, то старалась скорее уйти, хотя не так уж и часто она выходила из своего поместья. Но кто сказал, что он следил за ней только за стенами ее дома? Ведь в свободное от заданий время, он мог пробраться внутрь и наблюдать за ее поведением. Наблюдая за ней, он будто увидел собранную со всей Земли нежность и любовь. Вокруг девушки словно воздух был пропитан этой теплотой, будь то ее общение с ребенком, которого все также забирала к себе Шинобу, чему девочка не противилась, или же будь то ее забота о раненом Ренгоку. Часто он слушал, о чем она с ним говорит, что она делала почти постоянно, и это ему немного помогло. В одном своем монологе она упомянула Санеми, говоря, что не злится на него. Злится… Злится за что? Больше он ничего не выяснил, но потом он увидел сбитые костяшки Санеми и его слишком спокойный вид, будто он только что пар выпустил. И то, каким взглядом он посмотрел на мелькнувшую вдали Тио… Шестерёнки заскрежетали в голове, картинка начала складываться воедино. Тогда он вечером просто пришел в поместье Луны, где прямо с порога спросил ошарашенную девушку, что была занята обработкой ран любимого. — Это был Шинандзугава? Это он?!- острый слух тут же заметил изменения в сердцебиении и дыхании, что означало одно: он попал в точку. Она молчала, не в силах смотреть ему в глаза, что только подтверждало все.– Тио… Почему? — Почему-что?- наконец подала она голос, продолжив втирать мазь в рану на солнечном сплетении Столпа Пламени. Тенген обошел ее и опустился перед ней на колени, пытаясь заглянуть в глаза, которые та старательно прятала. Тогда он взял ее за свободную руку, пряча хрупкую ладошку в своих крепких, бережно сжимая. — Почему не даёшь помочь тебе? Почему скрываешь боль? Защищаешь того, кто причиняет тебе боль?- большими пальцами он поглаживал нежную кожу рук, отмечая ее слишком нездоровое состояние. Что этот подонок с ней сделал?! Но вопросы остались без ответа. Даже если бы Катиоки хотела, то вряд ли смогла бы ответить. Она уже ни в чем не была уверена. Тогда Тенген спросил то, на что она точно ответит. — Как Кеджуро?- негромко спросил он. Девушка судорожно сглотнула, будто едва сдержала слезы. — Идёт на поправку. Органы, что повредил Аказа восстанавливаются, кожные покровы тоже. Мышцы нарастают, но когда он выздоровеет, придется восстанавливать тонус.- подавленно проговорила она, и Тенген списал на усталость, болезненность, внутренние переживания, и был прав. Она правда устала, хотелось спать и есть, но спать не получалось, преследовало ощущение опасности, простая пища тут же выходила обратно, стоило ее съесть, смешиваясь с кровью. Переживания…их было слишком много… Препарат почти закончился, а ведь ещё даже не половина лечения. Нужно было постоянно поддерживать работу чужого сердца, чтобы оно не остановилось, а также поддерживать иммунитет. И если это она могла решить с помощью фармацевтики, то для эликсира ей нужна была кровь демона, которой у нее не было. Попросить достать она не могла, это было во всех смыслах опасно. Сама она не могла её достать… Просто безвыходная ситуация… — Ты большая молодец, Тио. Просто умница.- улыбнулся Узуй, поглаживая ее запястье. — Просто Кеджуро сильный.- слегка улыбнувшись, прошелестела девушка. — Он конечно сильный, но спасла его ты. Давай, я помогу тебе с твоими ранами? Молодая охотница долго отказывалась, но Тенген все же настоял на своей помощи и теперь втирал мазь в увечья на спины девушки. Она действительно худая… Ребра неестественно выпирали, и без того хрупкие на вид плечи теперь стали угловатыми, а талия стала ещё тоньше. Мужчина старался сильно не тревожить гематомы, но отчего-то Мидоро иногда задерживала дыхание, издавала едва слышные болезненные вздохи, говоря что все в порядке, если замечала его замешательство. Он помог ей только со спиной, потому что дальше девушка не дала себе помогать, а Узуй слишком уважал ее и ее честь, чтобы порочить. Но дождался, пока она за его спиной обработает остальные раны, и тогда помог одеться, видя, как тяжело это даётся юной истребительнице. На следующий день в госпитале сидел избитый Столп Ветра, которому обрабатывали многочисленные синяки, лопнувшую губу, рассеченную спину и множество других травм, происхождение которых он объяснил как последствия тренировки с коллегой. Он был зол, раздражён и удивлен одновременно, и все эти чувства мешались в какую-то мерзкую мешанину, от которой воняло как от трупа. Хотелось выпустить пар, но он знал, что у «мелкой стервы» появился ещё один защитник. И додумался прийти к нему среди ночи. Катиоки же все время думала об одном- где достать кровь. Оставалась последняя доза, и она не знала куда ее деть. Когда отчаяние уже захлестнуло, в голову пришла мысль. Интересная и сумасшедшая мысль. « Кровь демона я достать не могу. Осталась последняя доза, которая Кеджуро ничем не поможет. А что, если я не буду искать чисто демоническую кровь? Я ведь могу использовать эту дозу на себя… Артериальная кровь вполне сойдёт на кровь высшего демона…» Именно такие мысли родились в ее голове. Она не думала долго и вот уже приготовила все, что нужно: колбы, шприцы, последнюю дозу. Дверь была плотно заперта, окно наглухо закрыто, а сама она крепко приковала себя к металлическому кольцу в стене. Вколов себе в шею препарат весь до капли, она принялась ждать. Демоническая сущность проявится медленнее, чем у человека, но это будет гораздо болезненнее, а голод, до этого бушевавший в крови, станет в сто крат сильнее, сводя с ума. И, так как от Кеджуро сейчас пахнет демоном, хоть и слабо, она может попытаться его съесть. Придется призвать на помощь всю свою силу воли, все силы, что есть в ней. Уже начиналась агония, тело взяла тряска, а конечности будто выламывали. Это только первая волна. Дальше сознание начало плыть, нюх обострился, глаза изменили цвет на фиолетовый, клыки удлинились и стали выделять горьковатое вещество. Слюной можно было захлебнуться, желудок скрутило спазмом, а внутренности словно обожгло огнем, настолько больно, что она согнулась в три погибели, корчась и часто дыша. Она все это время была на полу в углу комнаты, прикованная короткой цепью, сжимая в руке небольшой нож. Потерять контроль легко, а вот вернуть практически невозможно, поэтому она лучше нанесет себе пару глубоких ран, чтобы прояснить сознание, чем окончательно его потерять. Следующая волна не заставила себя долго ждать, на этот раз такой силы, что девушка, сдавленно вскрикнув, выпустила из рук нож, скребя острыми когтями по полу, оставляя глубокие борозды, судорожно выгибаясь. Было очень больно, настолько, что в ушах слышалась только пульсирующая кровь. Ещё немного. Последняя волна… Совсем чуть-чуть, главное остаться в сознании… Перевернувшись на спину, Катиоки широко раскрытыми глазами смотрела в потолок, дыша через рот. Иногда дыхание перехватывали, а тело выгибалось от судорог и в эти моменты были слышны только задушенный крик и противный скрежет острых как бритва когтей. Из глаз потекли кровавые слезы, на ключице, жгучей болью пульсируя, стал проявляться узор из переплетённых между собой змей, что сплелись в смертельной схватке. Что было дальше уже сложно было осознавать, сознание, мутное и скользкое, уползало в неизвестные дали, в то время как тело скрутило новой, последней волной, заставив зубами вцепиться в цепь на ноге, в попытке перегрызть ее. В нос ударил запах такой желанной плоти, такой спасительной крови темных существ. Источник был где-то совсем рядом, но что-то к нему не пускали. Что-то, кроме цепи. Что-то, что в самый последний момент, когда металлическое кольцо оставалось дёрнуть последний раз, помогло выудить из глубин дикого сознания лучик света. Пламенный, теплый, он словно отрезвлял, обволакивал спасительным теплом, теплым и мягким свечением разгоняя тьму безумства, что затопила чужой взгляд. Плохо себя осознавая, Катиоки нащупала шприц и, вонзив иглу в бившуюся на шее жилку, дрожащими руками наказала кровь черного цвета. Она не помнила, сколько раз повторила это, выливая кровь в колбу, лишь когда кровь побежала из глубокой колбы через край, она выронила шприц, чувствуя слабость и тошноту. Ранка на шее затянулась, а сама она вздохнула с облегчением, прикрывая на мгновение, отпуская себя. Но что-то пошло не так и разум, что уже начал проясняться, резко помутился и призвал темную сущность срочно отправиться на поиски пищи. Глаза почернели, а из горла вылетел клокочущий рык. Медленный поворот головы в сторону кровати, шумный вдох терпкого запаха, резкий рывок вперёд. Будто в толще воды раздался жалобный лязг вырванной железки из стены, звук волочащейся по доскам цепи. Три. Два. Один. Стоп. Зубы остановились в миллиметре от шеи Столпа Пламени. С клыков капали желтоватые капли, сама она нависла над парнем, смотря безумными глазами. Того била горячка. Имя. С его губ слетело имя. Ее имя. Именно оно и заставило существо над ним замереть. Родной голос эхом отдавался в голове, заглушив шум бегущей по телу крови. Чужое частое дыхание опалило висок, а лежавшая поверх одеяла рука вдруг зашарила по ткани, пока не нащупала ладонь с острыми когтями. Секунда и вот ее руку уже сжимают, заставляя отдернуть голову от чужой шеи. Голод не отпускал, наоборот, вблизи жертвы он усилился до невозможного, отчего она снова резко наклонилась к шее Ренгоку, в последний момент подставляя под клыки свою руку. Его запах бил в нос, а кровь из ее руки текла по горлу вниз. С наслаждением втягивая сладкий аромат, она довольно зарычала, словно дикий зверь, которым она сейчас и является. Сознание прояснилось, только когда рука стала неметь. Только в тот момент она осознала где находится и в ужасе отпрыгнула в другой конец комнаты, вжимаясь спиной в угол. Она смотрела все теми же глазами хищника, но в них читался ужас, осознание и неверие. Она же только что…. Ещё чуть-чуть… Прошел час, прежде чем она вернулась в свою истинную форму, только вот было страшно. От себя. Страшно от того, что могло случиться, если бы Кеджуро оказался с ее клыками в шее. Кровь теперь была, так что вскоре после того, как Кеджуро был выпоен жаропонижающий отвар, она села за приготовление лекарства, меняя холодный компресс на лбу любимого. Когда же ближе к вечеру препарат был готов, Мидоро вколола Столпу нужную дозу, обработала раны, снова напоила отваром и уже когда все было сделано, она присела у кровати на пол, сначала порываясь привычно взять мужчину за руку. Но уже почти коснувшись, она отдернула руку, словно ее обожгло и, сев спиной к кровати, уткнулась лицом в колени, чувствуя, как слезы пропитывают ткань форменного сарафана. — Кеджуро… Прости….