Танцуют тенями призраки прошлого.

***

Что из себя представляет крепость бесконечности? Это нечто, не имеющее начала и конца. Находясь здесь ты не сможешь определить, что произойдет в следующий момент. Тебе остаётся только в смертельном ужасе ждать очередного звука бивы. «Дзынь» и вот ты уже находишься в пыточной, где повсюду валяются ошмётки тухлой и свежей плоти, в воздухе стоит запах плесени и гниющего мяса. А ещё отчётливый запах свежей крови. В темноте подвала ничего не видно дальше одного шага, но зато хорошо слышен звон металла, капающий звук воды с потолка и еле различимое тяжёлое дыхание. Сама атмосфера здесь жуткая, но стоит пройти вглубь, дальше под каменные своды, и вот ты уже чувствуешь рядом тяжёлое дыхание с клёкотом, где-то внизу, у ног. Глаза уже привыкают к темноте и становятся видны висящие цепи, которые ведут от потолка к… лежащему на полу телу. В темноте не скажешь точно, но по худощавому строению это либо девушка, либо измождённый голодом человек. Внезапно вокруг становится светлее и уже можно увидеть больше. Вокруг ещё полумрак, но уже видны черты лица, длинные волосы, местами то ли обрезанные, то ли вырванные. Девушка лежала на боку, подогнув ноги, испещренные глубокими ранами, одежда на ней истлела и стала похожа на ветошь, дерни и порвётся. Руки были закованы в цепь, будто обычной веревки было мало. В живот была воткнута катана, так глубоко, что гарда скрылась в глубинах плоти. Горло было перерезано, но порез был рваным и кривым, будто резали тупым предметом. Синие губы были порваны в уголках и кровоточили, из носа также бежала струйка алой жидкости. Чужие глаза были закрыты, а брови надломлены в болезненной муке. В седых прядях застрял маленький кусочек мяса, а многие пряди пропитались кровью и больше не выдавали прежнего серебра. Прикоснись к синей коже и ощутишь не только замогильный холод, но и фантомную боль изощрённых пыток. Повернись чуть в бок и уже не сможешь спать, ведь то, что ты там увидишь, испугает тебя до рвотных позывов и панического удушья. Звук капающей воды не был таковым. Это был звук стекающей из подвешенного к потолку тела человека, чьи внутренности свисают из вспоротого живота, а в челюсть воткнут крюк. Шаг назад, и свои ты уже упирается в чью-то грудь, чувствуя, как когтистая холодная рука зажимает рот. Длинный язык лишь единожды лижет кончиком ухо и вот в темноте позади загораются два алых глаза с кошачьим зрачком. Но твои попытки схватиться за клинок будут безуспешны, ведь уже в следующее мгновение чужая рука пробьет тело насквозь, прорываясь сквозь кости, внутренности и мягкие ткани живота.

***

В предрассветных сумерках раздается задушенный стон боли, а затем и испуганный крик. Катиоки, положившая до голову на край чужой постели и держащая Ренгоку за руку, вдруг падает на пол и сворачивается клубком, хватаясь за живот. Было видно, что она всеми силами пытается проснуться, но иллюзия крепко вцепляется лапами в плоть и не сложно догадаться о ее происхождении. Сквозь сжатые зубы вылетает болезненный стон, а изо рта скатывается струйка крови. На кровати зашевелилось тело Стала Пламени, веки затрепетали и уже через секунду тяжёлые веки поднимаются, а глаза непонимающе смотрят в потолок. « Что произошло?... Где я сейчас? Не помню, чтобы я здесь был… И тело какое-то слабое…»– сразу начинает всплывать в мыслях, несмотря на долгую отключку. Нос сразу улавливает запах крови, что тут же заставляет напрячься и привстать на кровати, а через секунду до слуха доносится короткий вскрик. Кеджуро тут же опускает глаза на пол, где корчится от боли Столп Луны. Отросшие до прежней длины волосы липли к вспотевшей шее, опутывая удавкой. Соскочив с постели, и тут же упав от слабости в ногах, от дотронулся до чужой щеки. — Катиоки? Ты меня слышишь?— ответа ему не было, но зато новый спазм боли заставил девушку запрокинуть голову, раскрыв рот в немом крике. Проследив за чужими руками, Ренгоку внимательно посмотрел на живот Мидоро и, не обнаружив ран, нахмурился, поднимая слишком лёгкое тело на руки и усаживаясь на постель. Она была лёгкой даже для него в его состоянии, что ещё сильнее обеспокоило парня. Устроив спящую на своих коленях, он убрал ее руки от живота, сразу прикладывая свою ладонь. Горячая рука сразу почувствовала напряжённость мышц и не цельность некоторых из них, а ещё Столп ощутил холод чужих ладошек, которые обхватили его запястье. Горячая рука согревала, отчего спазмы начали стихать, а бережные объятия успокаивали. Часто дыша, Катиоки резко открыла глаза, сразу беспокойно хватаясь за ткань рубашки парня и смотря некоторое время в пустоту. Было странно ощущать себя в теплом кольце рук, чувствовать успокаивающее тепло в животе и щекой ощущать мерное сердцебиение. Не отошедший после кошмара разум отказывался воспринимать реальность и в голове крутился только один вопрос: «Что происходит?» — Ты в порядке?– эхом отозвался в голове вопрос Кеджуро, а теплая рука стёрла кровь с лица.— Я нашел тебя на полу… И словно что-то щелкнуло в голове, запуская проржавевший механизм. Стало понятно, в чьих она руках, кто с ней говорит, а глаза тут же шокировано метнулись к чужому обеспокоенному лицу. Щеки снова румянились, как до ранения, губы не были сухими и тусклыми, а повреждённый глаз снова цел. С каждой секундой в голубых глазах было все больше узнавания, шока, радости и слез. Все смешалось, забурлило потоком и, игнорируя боль в желудке, Катиоки порывисто обняла парня за шею, случайно повалив его обратно на подушки. — Кеджуро! Ты очнулся! Ты! Старый дурак! Ты обещал что все будет хорошо!– уткнувшись лицом в его шею лепетала она сквозь слезы.— Ты хоть знаешь, как я испугалась? Знаешь? — Знаю.– с нежной улыбкой прошептал Ренгоку, поглаживая хрупкую спину. — Откуда? Откуда ты можешь знать? Ты ведь тут умирал лежал...– сорвавшись под конец на шепот упрекала она, легонько ударяя в плечо. — Мне тоже тогда было страшно за тебя.– уточнять, когда именно, не пришлось, ведь оба помнили, насколько близко тогда прошла атака Аказы рядом с девичьей шеей. — Будем считать что мы квиты…– всхлипнула она, поднимаясь с кровати и утирая слезы, стоя к Ренгоку спиной. Небо становилось фиолетовым, догорающая лампа уже окончательно затухла, погружая комнату во тьму и только тонкий силуэт был виден на фоне открытого окна. Тихонько встав, Кеджуро бесшумно подошёл к ней со спины, обвивая руками талию и, прижав к себе, уткнулся носом ей в макушку. Тонкие руки накрыли широкие ладони, а из лёгких обоих вырвался облегченный вздох. В этой тишине хотелось простоять вечно, ничего не говорить, слушать дыхание друг друга, но времена не те и приходится прервать такой интимный момент. — У тебя ничего не болит?— спросила шепотом девушка. — Я свеж и полон сил. Важнее узнать, что происходит с тобой. Что-то болит?– тем же шепотом ответил ей парень. — Теперь нет, а раньше постоянно болело сердце. Каждую ночь вслушиваться в твое дыхание и бояться его не услышать. Осознавать, что могу убить тебя собственной ошибкой.– в шепоте была слышна горечь пережитого кошмара. — Ты выглядишь болезненно. Ты истощена.– обеспокоенно прошептал Ренгоку. — Это от страха. Я чувствую себя прекрасно. Теперь прекрасно. Не бросай меня больше… пожалуйста….– с мольбой прошептала она, опуская голову. — Не брошу. Ни за что.– Не то чтобы Кеджуро оставил мысли о ее нездоровом виде. Он лишь оставил эту тему ненадолго, видя ее усталость и ощущая испарину на ее коже. Хоть он и не помнил ничего после того укола на поле битвы, потому что был без сознания, но разумом понимал, что испуганная до дрожи девушка едва ли уделяла себе достаточно времени. Она посвятит себя лечению человека, но забудет о себе, перестанет спать и есть, считая свое состояние нормальным. И, думая об этом, он был катастрофически близок к истине, допуская лишь небольшую погрешность. Мидоро мягко убрала его руки со своей талии и отошла чуть в сторону, завозившись на столе. Зажигая свечи она попросила его вернуться в кровать, что парень сделал без возражений. Мягкий свет от пламени свечей осветил пространство, пуская по стенам тени. На одной из стен было едва заметное кровавое пятно, которое не получилось вывести, но зоркий взгляд Пламенного Столпа уловил его даже при беглом осмотре. Тело непроизвольно напряглись, а брови сдвинулись к переносице, что заметила повернувшаяся Катиоки. — Что такое?– спросила она, прослеживая за чужим взглядом. Поняв куда он смотрит, она лишь могла надеяться, что парень не придумает себе ужасных историй. — Чья это кровь?– напряжённо спросили ее. — Твоя.– незамедлительно сказала она, из-за чего захотелось дать себе пощечину. Она не хотела врать, хотела лишь утаить некоторые факты, но ответ сам сорвался с губ, да ещё и так резко, что в чужой голове могли сложиться подозрения. Ее голос действительно звучал так, будто она что-то хочет скрыть — Почему она на стене?– ещё сильнее нахмурился Столп. — У меня в тот день руки были в твоей крови. Возможно я в какой-то момент дотронулась до стены.– стала объяснять она более спокойно. Слегка подрагивающими руками она отменяла порошки и ссыпала их в фарфоровую чашку и заливая водой. Когда она успела ее нагреть парень не знал. Отставив чашку в сторону, она стала перебирать баночки с мазями, размышляя о том, какую лучше использовать, но остановилась на укрепляющей. Хоть ткани восстановились почти полностью, иначе мужчина не смог бы встать без дискомфорта или боли, нужно было втирать заживляющие и укрепляющие мази, чтобы уже естественным путем восстановить ткани до конца. Честно говоря, она не ожидала, что он очнётся так быстро, иначе она бы не стала брать так много крови, но может все дело как раз в ней? Ее кровь несколько отличается от крови других демонов по строению клеток. В них осталось больше человеческого, чем в настоящей, а значит она приживается лучше, заживляя сильнее. Но все равно нужно заставлять это чудо пить нужные отвары, чтобы демонические клетки в нем окончательно исчезли, чтобы не было последствий. Какими могут быть последствия девушка не знала, но все равно предпочитала быть осторожной. Даже если у Ренгоку просто будет обгорать на солнце кожа, то это все равно плохо. Тряхнув головой, которая уже начинала болеть, она взяла в руку ту самую чашку и, приблизившись к истребителю, который теперь смотрел на нее, протянула отвар. — Выпей, пожалуйста. Он очень горький, но нужно выпить все до капли.– объяснила она, когда парень взял из ее рук питье и поморщился от запаха. — А какая будет награда?– весело сощурился он, заставив тонкую бровь на изящном лице девушки ползти вверх. — Я не дам тебе по шее.– скептично произнесла она, ухмыляясь и скрещивая руки на груди. — Спасибо конечно…– произнес он и резко опрокинул в себя горькую жижу, тут же сморщившись.– … но, черт возьми, да простят меня боги, этого мне мало! — Ха… А чего же ты хочешь?– вздохнула она, принимая пустую чашку из чужих рук и отходя к столу. Стоило фарфору стукнуть о дерево стола, как ее внезапно притянули к себе, обвивая талию и утыкаясь носом в заднюю часть шеи. От такого тактильного голода парня она немного растерялась. — Может хотя бы поцелуйчик?– надув губы прошептал Кеджуро. — Сударь, вы не обнаглели?– усмехнулась она, пытаясь убрать чужие руки со своей талии. — Разве это наглость? Так, каприз…– улыбнулся охотник, кладя подбородок ей на плечо. — То есть, чтобы ты лечился, мне нужно платить за это? Не дёшево?– весело спросила она. — Считаешь, дёшево?– внезапно изменив интонацию спросил Столп. Если до этого его голос был ребячески весёлым, то теперь он больше соблазнял.– А что же тогда дорого? — Тебе…– договорить ей не дали, потому что к чувствительной шее прижались горячие губы. Всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы дыхание перехватило. — Неужели тебе жаль одного поцелуя?– провокационно спросил Ренгоку, оставляя короткий поцелуй за ухом. — Ладно. Хмф… Отпусти! — Не отпущу.– с улыбкой сказал он, когда его руки снова попытались убрать. — Как же мне целовать, если ты меня держишь? Мне нужно развернуться.– вздохнула она, смирившись со своим положением, но тут ее развернули прижав к себе ещё крепче. От неожиданности она оперлась руками о стол сзади себя, не моргая смотря в медовые глаза напротив. — Я жду своей награды.– прошептал ей Кеджуро, коснувшись кончиком носа ее щеки. — Ты невыносим.– вздохнув сказала она. Обхватив его лицо руками она приблизилась так близко, что их носы уже соприкасались и, когда мужчина уже предвкушал ощутить чужие губы на своих, его просто… чмокнули в щеку. Быстрое и лёгкое прикосновение, после которого из его рук сразу вырвались. Конечно, он уже был доволен, но было немного обидно. — Нуу, так не честно, ты жульничала.– обиженно сказал он, но блеск в глазах выдавал его довольное настроение. Развернувшись, он увидел стоящую возле кровати улыбающуюся Мидоро, которая неотрывно на него смотрела и, казалось, была довольна своей шалостью. — Ты получил свою награду, а теперь снимай рубашку и ложись на спину.– улыбаясь приказала она, указывая рукой на кровать. — Зачем? – непонимающе посмотрели на нее. — Ты ещё не здоров. Мне нужно натереть тебя мазью. Не капризничай, Кеджуро!– надув губки, сказала она. И всё-таки Ренгоку лег, перед этим немного ломаясь. Рельефные мышцы ничуть не потеряли своей твердости, по-прежнему завораживая. Прикасаться к ним оказалось даже приятнее, чем наблюдать за тем, как они перекатываются под кожей. На солнечном сплетении кожа была более светлой, что никогда не изменится теперь, напоминая о том дне фантомной болью. На глазу была полоса точно такого же цвета, напоминая о повреждении, из-за чего девушка вздохнула, втирая мазь в немного шероховатую кожу на солнечном сплетении. За ее действиями неотрывно наблюдали, смотря с тысячей эмоций во взгляде. — Ты ведь не обиделась?– спросил он. — На что? — На меня. За мое своевольство несколько минут назад.– объяснил он, наблюдая как седоволосое чудо удаляется к столу, , убирая мазь. — Конечно нет. Ты ведь не чести меня лишил.– вернувшись, она помогла ему одеть рубашку и укрыла одеялом.– А теперь спи. — Скоро солнце встанет. Зачем мне ложиться?– непонимающе посмотрел он, взяв ее за запястье, чтобы не убежала.– Тогда и ты ложись. Я на несколько лет вперёд выспался, а о тебе такого не скажешь. — Ты ещё слаб. Я лягу, но потом. Сейчас у меня много дел, так что спи. Когда проснешься, нужно будет поесть. – объяснила она, мягко освобождая свою руку из захвата. У нее действительно дела. Нужно было приготовить поесть в первую очередь. — И всё-таки…– он не договорил, потому что совершенно неожиданно его губ коснулись чужие. Мягкие и теплые, они просто прижались к его, но это было так ослепляюще приятно, что когда девушка отстранилась, Ренгоку несколько секунд шокировано смотрел в пустоту. — Теперь поспишь?– улыбаясь спросила его охотница, получая медленный кивок и незабываемое зрелище в виде ошеломленно-смущенного Столпа Пламени. Тот несколько в неверии дотронулся кончиками пальцев до своих слегка приоткрытых губ, которые приятно прокалывало.

***

В бесконечной крепости тысячи лестниц переплетались между собой, выход отсюда найти было практически невозможно. Выход может находиться прямо перед тобой, но из-за иллюзии ты его не видишь, а если и повезет, то не спеши выдыхать с облегчением, ведь уже в следующую секунду он может исчезнуть по звуку струн. Живыми отсюда не возвращаются, порой даже демон может здесь заблудиться. Оставь надежду всяк находящийся здесь. Каждый угол здесь кишит демонами, даже если повезёт остаться в живых на один час, то вряд ли следующая минута не станет последней. Запах крови в этом месте пропитал все, он заполонил собой каждую щель, часто к человеческой присоединяется демоническая, но сегодня чувствуется запах ещё и животной крови. — Отвратительно… – прозвучало в сумраке одной из комнат. Здесь не было окон, не было и дверей, помещение не имело выхода и было похоже на огромную запечатанную коробку. Свет сюда не попадал, о нем не думали вовсе. Даже простая свеча здесь не зажигается. Единственный источник света, это два светящихся жёлтых глаза. Аказа с омерзением предал животную плоть, его едва не рвало от вонючей, слегка горчащей красной жидкости, что текла по жилам этих тварей. Он попросту не может теперь есть человеческую сладкую плоть, от одного только ее вида в шее начинает нестерпимо жечь. Гостинец от Столпа Луны так и не удалось вытащить, четырехгранные сюрикены добрались тогда до самой кости, а заострённая цепь разрезала собой остатки плоти, обвиваясь вокруг кости. Плоть тогда срослась, закрывая собой диковинное оружие, но когда демон снова ее разорвал, чтобы убрать доставляющий боль металл, то понял, что тот врос в кость, чего не должно было произойти. При попытке вытащить солнечный металл его шею просто перережет, а значит быстрая смерть станет освобождением от постоянной боли. Металл постоянно жегся, как угли, но постепенно он стал немного привыкать к этой боли, пока не понял ещё кое-что. Он больше не может есть людей. Голод мучает, но стоит только взглянуть или понюхать сочное мясо, как вживленная в шею железка начинает печь в разы сильнее, кажется ещё чуть-чуть и воспламенится. Один раз впихнув в себя кусок плоти, он больше не взял человечины в рот, ведь его просто вырвало. Его долго рвало собственной кровью, а железо в шее навалилось до бела, мешая дышать. И вот теперь он дует противное животное мясо, отчего его силы заметно поубавились. По силе он теперь вряд ли на третьем месте, эта девчонка одним броском поставила его в шаткое положение и узнай об этом Мудзан… Узнай он об этом, и Аказа в ту же секунду станет трупом, ведь Королю Демонов не нужен бесполезный мусор, который даже поесть нормально не может. Она не отрубила ему голову сразу, хоть и могла, вместо этого она дала понять, что такое страх, унижение, боль. И он ее в некоторой степени понимал, ведь на ее глазах едва не убили того, кто ей дорог. Всего одной небольшой безделушкой она превратила его жизнь в ад. Да что там его… Скоро их всех постигнет жестокая кара. Особенно это касается Прародителя. Ведь именно он тогда собственноручно выталкивал в ее горло куски человеческого мяса, раз за разом ломая челюсть и разрывая губы, чтобы не сопротивлялась. Среди демонов уже поползли слухи, что если змея выползла из норы, то и мышь скоро будет поймана. Кто змея, а кто мышь Аказа отлично понимал. Мидоро действительно похожа на змею. Она до этого старательно пряталась, заметала следы, но теперь вдруг показалась, отпустив Аказу живым, как обещание вернуться в дьявольское гнездо. Почему змея? Все дело в яде, который выделяют ее клыки. Этот яд она впрыскивает при укусе, отравляя демона, из-за чего его тело разрушается, в зависимости от силы демона. Чем сильнее, тем слабее действует яд, но это не значит, что бояться нечего, ведь он может парализовать сильнейшего демона на долгое время, а дальше он может уже и погибнуть от солнечных катан. Почему, если в ней есть кровь демона, ее не убивают глициния, Ничирин, солнечный свет? И почему, если что-то от человека в ней осталось, она не погибает от ран, как и все люди? Что с ней не так? Столько влитой в нее крови Кибутсуджи могло попросту разорвать ее, но она не только выдержала, она ещё и не поддалась контролю. Чем больше ее пытали и пытались сломить, тем злее она становилась, укрепляясь в силе. Прародитель свирепел день ото дня, а с той битвы Аказы со Столпом так и вовсе поубивал добрую половину демонов во всей крепости, не контролируя свой гнев. Понятное дело, что он боится. Он обычный трус, Аказа давно понял, иначе девчонка уже была бы закована как тогда. А теперь, когда угроза дышит в спину, Высший Демон заметался зверем по клетке, понимая, что так и не смог найти ее слабых мест. А кроме нее было ещё девять столпов и мальчишка в серьгах Ханафута, и ещё вся организация истребителей. Такими темпами от демонов скоро не останется мокрого места. Поэтому высший всерьез задумался о том, чтобы пораньше навестить главу организации. Так сказать, сломать их стержень, лишить на какое-то время почвы под ногами, оставив без командования. Известно, что лидер ведёт всех к победе, но если не станет лидера, то и вести станет некому. Но трусливость брала свое и, пока Это Чудовище рядом с Убуяшики, Мудзан туда не сунется. Он дождется подходящего момента и тогда совершит свой ход. Ещё и мальчишка в серьгах... Бесит!

***

Спустя две недели Столп Пламени уже достаточно окреп, чтобы выигрывать спарринги на оздоровительных тренировках, которыми занималась Шинобу, но нередко участие в них принимала и Катиоки. Так уж получилось, что даже когда необходимость отпала, Тори продолжала проводить дни напролет в Поместье Бабочки, помогая ухаживать за раненными. Хоть девочка и жила в доме Мидоро, но каждый день убегала в госпиталь, на прощание целуя девушку в щеку. Каждый день юная врачевательница училась искусству медицины, перебирала травы, делала настойки, помогала с уборкой, стиркой, а вечером ее забирали домой. Часто девочка присутствовала на шуточных схватках Столпа Пламени и Столпа Луны, открыто восхищаясь их мощью. Если они не дрались в полную силу, то было страшно представить их в реальном бою. О том же думали и трое молодых охотников, которые давно поняли, что Столп Луны могла тогда убить демона. Почему она его отпустила непонятно, но ей, наверное лучше знать. И всё-таки оба Столпа заслуженно носили свои звания. Атаки Ренгоку поражали своей силой и быстротой, в то время как хрупкая девушка ничуть ему не уступала, легко уворачиваясь от ударов. Конечно, если бы вместо деревянных катан были настоящие, то между их клинками во время столкновения обязательно высекались бы искры, в этом никто не сомневался. Однако Чуткий нос Камадо уловил одну странность. Не смотря на отсутствие заданий, от Мидоро-сан пахло демоном. Пусть очень слабо, но это настораживало. Он ведь не знал другую сторону Столпа Луны, которая за это время уже трижды делала ночные вылазки. Голод с каждым днём становился сильнее, а от обычной пищи ее рвало кровью, поэтому на четвертую ночь после пробуждения Ренгоку она выбралась на охоту. Не сказать, что плоть демонов была вкусной, напротив, она предпочла бы ее не видеть, но после обращений ей необходимо было насыщаться жёстким мясом. Оно было мерзким на вкус, железисто-кислым, жёстким и воняло мокрой золой, но и не есть ее она не могла, так как боль уже была нестерпимой, силы тоже уменьшались, а Кеджуро с каждой кровавой рвотой все сильнее беспокоился, не понимая в чем дело. Неоднократно он умолял ее обратиться к Кочо, или это он сделает сам, но девушке всякий раз удавалось избежать проблем. Таких ночных завтраков было уже три и за их счёт ее состояние заметно улучшилось. Она наконец перестала скулить по ночам в подушку от режущей боли, цвет кожи стал здоровым, а не мертвенно-бледным, как раньше. Она даже могла теперь нормально есть рис, не боясь, что все выйдет наружу вперемешку со сгустками крови. В физическом плане она тоже заметно окрепла, больше не скучал постоянный тремор, в ногах не было слабости, а голова теперь не болела и даже не кружилась от солнечных лучей. Что касается сна, то здесь тоже все нормализовалось и кошмары перестали кусать по ночам, чему она радовалась. Впрочем, не только она. Ренгоку тоже было нелегко видеть ее угасание. Она в прямом смысле гасла с каждым днём, пару раз даже упала в обморок, из-за чего он уже было собрался с ней на руках бежать в госпиталь, но всякий раз его останавливали. Видеть, как содрогается в болезненных спазмах тело, а изо рта выходит кровавое месиво было в меньшей степени больно. Он черт возьми испугался настолько в первый такой приступ, будто это его сейчас рвет кровью. И всякий раз слышать это задушенное «прости» было просто невероятно… не просто больно, он был по-настоящему зол! Зол из-за того, что ничего не может понять и ничем не может помочь. На Катиоки было просто невозможно злиться, да и не за что, ведь не ее вина… Но вскоре непонятная болезнь отступила и его любовь похорошела во всех смыслах. Было так спокойно и легко на душе, когда румянец снова заиграл на щеках, а после приема пищи девушка не неслась на улицу, в смертельной бледности зажимая рот. И вот теперь он был почти здоров, благодаря золотым рукам его любимой, которая перехватила его у самой смерти. По идее, должно быть наоборот: герой должен спасти красавицу из лап ужасного злодея, а дальше только любовь до смерти. Но получилось так, что героя спасать пришлось красавице, и Кеджуро обещал себе вернуть долг. Но, как будто издеваясь, его красавица не отпускала его на подвиги, поэтому он три раза в день исправно пил горькие отвары и настойки, каждый раз выпрашивая небольшую награду, которую не всегда получал, но обижался не долго. А если и получал, то можно было не пытаться вернуть его с небес на землю. Но сегодня все было не так, как раньше. Во-первых, все началось с того, что Шинобу лично попросила у Катиоки разрешения оставить Тори на ночь у себя. Оказалось, что малышка очень сдружилась с девочками из госпиталя, а по случаю Дня Рождения одной из них, они решили устроить небольшой девичник. Сама Мидоро на девичниках не была, поэтому долго не соглашалась, не понимая всей сути события. Только после того, как Кочо подробно расписала девушке все, что будет на празднике, истребительница немного неуверенно согласилась. Поток благодарностей, которыми ее осыпали девочки был нескончаемым, она даже немного растерялась, но когда довольные детки убежали, она смогла только нежно улыбнуться. Обернувшись, она посмотрела на стоявшего все это время неподалеку Ренгоку, который прислонился к стене и посмеивался в кулак. Она подошла к нему и непонимающе посмотрела в глаза. — Я думал, что Кочо вот-вот взорвется.– посмеиваясь объяснил парень. — Почему? — Она обычно не любит долго что-то объяснять, а если приходится, то ей это сильно не нравится и она начинает краснеть от напряжения.– рассказал он ей, посмотрев в сторону давно ушедших работниц госпиталя. — Я не заметила, что она злится.– она повторила жест парня.– Идём домой? Солнце идёт к закату. — Неужели бесстрашная воительница боится темноты?– Подразнил ее Кеджуро, заглядывая в лицо. — Вздор.– смутившись, отвернулась она, но после шепотом добавила.– Совсем немного. — Вот как? А рядом со мной? – спросил он, поворачивая ее лицо за подбородок. — Ждёшь, что я скажу нет? А ведь я скажу. — Скажи. Я хочу слышать.– с довольной улыбкой попросил он. — Не боюсь.– уверенно, но краснея щеками, ответила ему Мидоро. — И ты не боишься, что я могу на тебя наброситься?– ещё более игриво спросил ее Ренгоку. — Ты невыносим.– вздохнула она с улыбкой, после чего направилась к выходу из Поместья. Ренгоку пошел за ней, идя лишь на полшага позади. Весь путь он любовался ей исподтишка. Форменный сарафан с расстёгнутой верхней пуговицей ей безумно шел, подчеркивал стройную фигуру, а длинные серебристые волосы каскадом укрывали изящную спину и блестели в закатном солнце. Дул теплый ветер, отчего локоны иногда взлетали в причудливом танце. А ещё он вспоминал дни, когда она ухаживала за ним. Хоть он и говорил, что может встать сам, но она строго ему это запрещала, смотря строгим взглядом. Поэтому он безумно радовался, когда она разрешила ему наконец сменить лежачий образ жизни, вручая в руки его форму. Насколько он помнит, во многих местах она была повреждена, однако в руках лежала стопка абсолютно целой одежды. Долго думать не пришлось, чьи руки нужно было целовать за труды и сейчас, идя по каменистой дорожке было так приятно, что твою одежду штопал не портной, а любимая девушка, отчего ткань на теле казалась ещё более мягкой. Посмотрев на рукав черной формы он даже не заметил стежка, а ведь точно помнит, что этот рукав был поврежден атакой. Насколько искусна была его избранница? Чего она не умеет? Он уверен: нет такой работы, которую не сможет выполнить его ангел. Путь до ставшего родным поместья занял немного времени. В пути они даже не заметили, как взялись за руки, наслаждаясь компанией друг друга. Маленькая ладошка словно была создана для того, чтобы ее сжимала большая и крепкая ладонь. Они шли и молчали, да и не нужны им были слова. Достаточно слышать чужое дыхание, шорох гальки под чужими шагами, ощущать рядом тепло живого тела. Это и называется жизнь? Уже находясь под крышей уютного дома они снова принялись перебрасываться шутками, разговаривали ни о чем, о всякой ерунде. Даже если очередная фраза была лишь глупостью, обычным бредом, им было хорошо и интересно. Когда солнце село окончательно, уступая место полной луне, они привычно сели пить жасминовый чай, все так же ведя разговор ни о чем. Даже вкус напитка был этим вечером каким-то особенным, не похожим на себя. Если до этого они сидели за столиком друг против друга, то сегодня сели совсем рядом. Их разделял только угол стола, жалкая преграда. Они даже не заметили течения времени, за которое свеча, горящая в комнате, потухла погружая все во мрак, рассеиваемый только светом луны в окне. Чай давно был забыт, а разговоры внезапно смолкли. Тишину разрушал лишь голос соловья, который пел где-то далеко в саду, а ещё два ровных дыхания. Хоть в комнате и было не так мрачно из-за лунного света, но девушке все равно было немного жутко, поэтому ее рука легла на пол, совсем близко к чужому колену. И уж точно она не ожидала, что более крепкая ладонь ляжет на ее прохладную и может в недели захвате. Подняв глаза к чужому лицу она вдруг почувствовала себя в безопасности, словно этот полный нежности взгляд защитит от любой боли, укроет от алого взгляда в ночи, который до сих пор решится в темноте. Подувший ветер качнул ветку , которая царапнула по двери, будто когтем, заставив вздрогнуть тонкое тело и подвинуться чуть ближе к источнику тепла и защиты. Ее не оттолкнули, наоборот, потянули за руку, призывая сесть так близко, что можно было плечом почувствовать чужое. Но и на этом ничего не кончилось. Иногда определенные события оставляют слишком глубокий отпечаток в сознании, заставляя шарахаться от собственной тени. А учитывая, что такие события происходили в ее жизни не так давно, но и след от них ещё свеж, поэтому когда пробравшийся в комнату сквозняк коснулся шеи… тут уж тело действовало само, когда она плотнее прижалась к крепкому плечу, свободной рукой схватившись за форму Ренгоку. А тот и вовсе не был против. Наоборот, он медленно повернулся, притягивая ее в свои объятия, чувствуя как тонкие руки схватили за одежду на его спине. Невозможно было удержаться, поэтому он легко прикоснулся губами к ее виску. Его на этот жест только крепче обняли, что подтолкнуло на ещё один поцелуй, только теперь уже в скулу, а стоило Катиоки немного рвано выдохнуть, как тормоза сорвало напрочь. Сильные руки прижали к себе тонкое тело ещё крепче, отчего с чужих губ сорвалось тихое «ох». Горячие губы прижались к щеке, челюсти, пока не дошли до уголка губ. Девушка слегка отстранилась от него, отчего он забеспокоился, опасаясь, что его оттолкнут, но вместо этого ощутил на своих щеках две ладони, пальцы которых нежно поглаживал кожу на скулах. Отняв одну ладошку от своей щеки, он аккуратно поднес ее к своим губам, невесомо целуя каждый палец, каждый миллиметр. Между их лицами было жалкое расстояние, которое Ренгоку тут же сократил, отпуская руку девушки. Прикосновение горячих губ к чуть прохладным девичьим губам вызвало бурю эмоций у обоих, особенно когда за первым прикосновением последовало второе, и вот они уже будто сошлись в схватке. Катиоки уже давно сидела на коленях парня, обвивая двумя руками его шею, пока его руки то поднимались к ее голове, то опускались к пояснице. Они уже не просто невинно касались друг друга губами, их языки сплетались в диком танце, изучали. Губу девушки то слегка прикусывали, то нежно зализывали. Дыхание обоих участилось, в комнате вдруг стало душно, а распалённые тела прижимались друг к другу так тесно, что не понять было, где чье бьётся сердце. Вскоре Кеджуро спустился поцелуями на лебединую шею, срывая с чужих губ первый тихий стон. Нежная кожа бы идеально белой, необычно мягкой, словно касаешься шелка губами. Рука то оглаживала шею, то норовила пробраться под ткань верхней части сарафана. Собственно и сама Катиоки все время пробиралась пальчиками одной руки под воротник чужой одежды, другой рукой спускаясь по прессу, который чувствовался даже через ткань. Вскоре ее собственный сарафан был расстегнут и спущен с плеч, оставаясь висеть на поясе. Пара пуговиц даже отлетела на пол, но почему-то было неважно, особенно когда по спине прошлись горячие ладони ключицы и грудь осыпали очередью нежных поцелуев. Выгибаясь и плавясь в крепких объятиях, ощущая будоражащий прикосновения, она зажала себе рот ладонью, что не понравилось Ренгоку. Заметив, он сжал ее ладонь убирая от лица и тут же впиваясь в губы жарким поцелуем, продолжая руками ласкать тонкое тело, то поглаживая, то грубо сжимая. Не сказать, что до этого у него был опыт. Его не было ни у кого из них. Самым опытным из истребителей был Тенген, у остальных же личной жизни не было и вряд ли будет, как говорили они сами. Но если Кеджуро хотя бы на теории знал что да как, то создание в его руках уж точно не имеет никакого представления о близости, поэтому он все берет на себя, что ни капли его не огорчало. Напротив, тело в его руках хотелось любить бесконечно, до звёздочек в глазах и все равно будет мало. Тем более, что он не подонок, который просто воспользуется доверием и бросит, нет. Он ни за что ее не бросит, а будет рядом всегда, даже если нужно будет закрыть ее своей грудью, он закроет, встанет на защиту в любом случае, даже если за это его убьют. Будет до последней капли крови защищать свое сокровище, которое доверилось ему, и он оправдает это доверие. Видно, что она неопытна, ведь они ещё не перешли к основному, а ее тело уже дрожит, на пределе. Кажется ещё чуть-чуть и ее кожа воспламенится, настолько она горячая сейчас. Ничего не стоило подхватить ее за бедра и отнести на мягкую кровать в соседней комнате, что он и сделал. Как только ее спина коснулась простыней его тут же опрокинули спиной на кровать, впиваясь в губы и торопливо расстегивая пуговицы формы, пока по девичьим бёдрам блуждали жадные руки. Кое-как справившись с пуговицами на пиджаке, она ненавистно посмотрела на рубашку, на которой пуговки были маленькими и в большем количестве, поэтому она не церемонясь просто разорвала ее. А чего церемониться? Завтра пришьет. Парня же такая реакция позабавила. О, он долго будет вспоминать этот уничтожающий взгляд на несчастную ткань. Когда мутный взгляд опустился на теперь неприкрытые мышцы, а руки прошлись по прессу самыми кончиками пальцев, ему стало не до смеха, потому что от такой жадности в обычно спокойном взгляде, захотелось наконец сорвать с прекрасного тела совершенно ненужную одежду и наконец впиться зубами и губами в нежную кожу, услышать полные неудержимой страсти стоны, а затем и хрипы сорванного голоса. До сих пор он не замечал в себе животных повадок, но сейчас мог с уверенностью сказать, что именно эта девушка разбудила в нем зверя. А зверя лучше не будить. Когда шаловливая ручка опустилась к ремню, позиции снова поменялись и теперь Столп Пламени снова нависал над голодным телом и откровенно залюбовался. Покрасневшие губы приоткрыты, веки слегка опущены, на щеках лихорадочный румянец, серебряные волосы размещались по подушке, руки раскинуты в стороны, а одежды наполовину спущены, открывая вид на плоский животик, округлые груди, четкий контур ключиц и покатые плечи. Самое греховное, но в тоже время невинное создание сейчас лежало перед ним, шепотом умоляя сделать что-то. Если и есть на свете кто-то прекраснее этой искусительница, то точно не на этой планете, и не факт что вообще существует такая. Никто не может быть дико прекрасным и невинно опасным. Никто, кроме Столпа Луны. Она сама была как луна. Такая же светлая и прекрасная. — К-Кеджуро… пожалуйста…– с мольбой в глазах смотрела она и отказать у Ренгоку не получилось. И без слов было понятно чужое желание. Склонившись снова к чужим губам и оставив на них нежный поцелуй, он спустился к шее, оставляя яркие пятно на коже, одной рукой поглаживая бедро, а второй расстегивая белый ремень на сарафане девушки, тут же откидывая его в сторону, как и сам сарафан через мгновение. И вот она лежит полностью обнаженная, вся одежда улетела черт знает куда, а богу знать необязательно. Внезапное смущение накрывает, когда плывший взгляд янтарных глаз скользит по коже и она сводит колени, одной рукой прикрывая грудь, но смотря с улыбкой прямо в глаза напротив. О Боги… Хотя, кому нужны эти боги, когда прямо перед тобой лежит богиня во плоти. Иначе ее не назовешь, простой человек не может быть так прекрасен. Однако даже в полумраке и даже на такой идеальной коже удалось найти один изъян. Хотя и изъяном его нельзя назвать, скорее достоинство, изюминка. На два пальца выше пупка расположился шрам от старой раны. Небольшой, сантиметра три, не больше, но стоило только представить боль… Кеджуро помнил эту боль, но ведь девушки чувствуют боль сильнее мужчин. Укол вины и щемящая нежность заплескались во взгляде и через секунду он приник губами к рубцу, руками поглаживая бока. Девушка была несколько ошеломлена, но лишь нежно улыбнулась, запуская руку в огненные волосы. Она помнила, откуда этот шрам, как и тот, что находится на спине, точно такой же, на том же уровне. Это единственные шрамы на теле, оставленные ее же катаной. — Кеджуро…– позвала она шепотом. К ее лицу тут же приблизились. — М? Вместо ответа его обняли, обвивая шею руками. Руки будто сами легли стройную талию, когда на ухо прошептали: — Ты все ещё одет. Он вспомнил об этом только сейчас, залюбовавшись чужой красотой, будто больше не увидит. А забывать не следовало. Его женщина изнывает от желания, как и он сам. В том, что она теперь его, он не сомневается, просто потому что никому ее не отдаст, даже если придется биться насмерть. Так как верхняя часть формы уже была распахнута, ее оставалось только снять, что он и сделал, отбрасывая ненужное на пол. Ремнем уже занимались девичьи руки, торопливо вытягивая из петлиц, а вот штаны снимал уже он сам. Когда он также обнажился, они снова прижались друг к другу, сливаясь в поцелуе, поглаживая друг друга. Когда воздух закончился, они отстранились. Уложив Катиоки на подушку, а сам дотронулся до горящего лона, чтобы убедиться во влажности и не навредить случайно. Он сомневался, что получится войти без боли, потому что его размер не был маленьким, а девушка под ним невинна. Приставив истекающую смазкой головку ко входу, он наклонился к чужим губам, коротко целуя и чувствуя как обвивают его шею руками. Все ещё сцеловывая сладость ее губ, он стал медленно погружаться, неизбежно разрывая девственную плеву. Девушка под ним глухо застонала, и попыталась отползти от проникновения, но ее снова притянули ближе, входя резко и до конца, от чего она не удержалась от вскрика. « Не так уж и больно. Я чувствовала боль и посильнее…»- но вопреки мыслям, слезы все равно пробежали по щекам. Их тут же собрали горячие губы. На ушко шептали слова утешения, обещая, что скоро боль пройдет и будет приятно, но как скоро? Даже после того, как он дал ей привыкнуть и начал двигаться, с ее губ все ещё срывались стоны боли. Кеджуро пока двигался медленно, поглаживая стройные бедра, талию, грудь и руки. — К-Кеджуро…нгх… постой…пожалуйста, стой…– шептала она, и ее послушали, снова успокаивающе целуя. Она дрожала всем телом, руками сжимая мужские плечи и стараясь дышать так, как обычно дышала там, в подвалах. Только почему-то боль от проникновения стерпеть не получалось, а когда ее рвали на части даже вскрик не вырвался из горла. Может, она просто дефектная? — Милая, все хорошо. Скоро станет легче, обещаю.– прошептали ей на ухо, а когда всхлип сорвался с ее губ, мир резко перевернулся, а точнее ее перевернули и теперь она лежала на парне, лёжа щекой на его груди.– Двигайся на мне так, как тебе не больно. Я поддержу. Шепот рядом с ухом вселял доверие, но страх боли остался. И все же она неуверенно, с большой осторожностью, приподнялась, ощущая как твердая плоть внутри немного двигается от ее движений. Опираясь руками о твердую грудь и ощущая руки на своих бедрах, не отрывая немного испуганного взгляда от лица любимого, она слегка приподнялась и медленно опустилась, чувствуя небольшой дискомфорт. Совершив подобные движения несколько раз она заметила, что боль действительно проходит, уступая место чему-то странному. От этого чувства по спине пробежалась мурашки и, хоть чувствовалось слабо, но было приятно, несмотря на все ещё присутствующую боль. Однако крепкие руки перебрались с бедер на талию, согревая прохладную кожу. В чужом взгляде читалась страсть, сжигающая, но не причиняющая боль. Этот взгляд был направлен сейчас только на нее и она поймала себя на мысли, что даже если после этой ночи все рухнет, она все равно будет счастлива. Счастлива от того, что была настолько близка с любимым человеком. Ведь можно хотя бы раз в жизни получить кусочек счастья? Медленно двигаясь и слушая чужое тяжёлое дыхание, она вдруг содрогнулась, слегка склонившись вперёд и смотря перед собой шокированным взглядом, чем обеспокоила Ренгоку. — Больно? Может прекратим?– обеспокоенно спросил он, хоть прерываться и не хотелось, но если его луне больно, то он на все пойдет. — Н-нет… просто… приятно.– немного непонимающе посмотрела она на Столпа, чем вызвала у него нежную улыбку. Ее нежно притянули к себе и через секунду она снова лежала спиной на простынях, а ее ноги подхватили под колени, заглядывая в голубые глаза. Парень в ней начал медленно двигаться, заставляя ее немного проезжаться спиной по постели. С каждым таким толчком она чувствовала, как нижнюю часть тела слегка покалывает, а в животе как будто порхают бабочки. Ощущения были настолько приятными, что ее глаза сами собой закрылись, а голова немного запрокинулась, открывая беззащитную шею к которой тут же прижались чувственные губы. Уже даже не всплывали воспоминания о боли в начале, были только нарастающее удовольствие. Однако, вскоре захотелось большего, чтобы искры заплясали в глазах, причём хотелось этого обоим, но оба медлили. — Б-быстрее… мне совсем не больно…– прошептала она, наблюдая, как янтарный взгляд вдруг потемнели. Дальше уже было не до разговоров, потому что тема действительно стал быстрее, все сильнее увеличиваясь. Вот теперь действительно в голову не шли никакие мысли, в комнате слышались только стоны, тяжёлое дыхание, скрип кровати и шорох простыней. Девушка первоначально пыталась сдержать стоны, но после перестала это делать, полностью отдавшись наслаждению. Ноги и руки будто стали ватными, в ушах шумело, а открыть зажмуренные глаза не получалось. С уголков глаз скатились две слезинки, прочерчивая дорожку на висках и теряясь в густых волосах, которые немного спутались от движения головы по подушке. Все чаще над ней раздавалось глухое рычание, а руки с каждым прикосновением сжимали сильнее, грозя напомнить о себе синяками. Было ужасно жарко, дышать было нечем, в голове стоял туман, а находиться в горячем извивающемся теле было до сжатых зубов приятно. Никто из них сейчас даже не мог вспомнить время, да это было и не нужно. Все что обоим было сейчас нужно, так это жаркие прикосновения, горячие губы и звонкие стоны, разрывающие тишину. Все казалось сейчас правильным, будто нет ничего постыдного в их действиях. Им обоим было хорошо, они были рядом друг с другом, одно целое, как инь и янь. Все закончилось неожиданно, оглушительной вспышкой, будто взрыв прогремел в ушах, а все тело разом обмякло. Часто дыша, Кеджуро опустился на кровать рядом с Катиоки, прижимая дрожащее тело к себе, чувствуя как за него цепляются как за спасательный круг. — Не отпускай меня…– задыхаясь прошептала девушка. — Не отпущу. Никогда.– с одышкой ответил он, прижимаясь губами к ее лбу. Ее кожа была покрыта испариной и мурашками, а ещё она часто дрожала, будто от холода. Во взгляде была пустота, но эта не та пустота, которой нужно опасаться. Эйфория от пережитого оргазма заставило тело расплавиться воском, отчего Ренгоку с трудом укрыл их простыней, которую они почти скинули с кровати, сгорая от страсти. Вскоре тело в его руках почти перестало дрожать, а в его шею уткнулся теплый носик. Их ноги переплелись, дыхания выровнялись. Вскоре его слегка толкнули, призывая перевернуться на спину, что он с усмешкой сделал. Тут же на его грудь опустились теплой щекой, ладошкой поглаживая рельеф мышц. Нежно улыбнувшись, он положил одну руку на ее тонкую талию, второй поглаживая гладкую щеку. Вскоре они оба провалились в царство снов, где не было смерти, а было только счастье.

***

Солнечный луч пробрался сквозь газовую занавеску, крадущийся зверьком прополз по полу, освещая весь беспорядок, устроенный вчера двумя столпами. На дощатом полу валялись ремни, пуговицы, сорванные в порыве страсти, небрежно брошенные одежды, которые явно не заслужили такого отношения к себе. На кровати лежали два сплетённых тела, укрытые только тканью белой шелковой простыни. Спокойное дыхание обоих перебивалось трелями жаворонков на ветках в саду. Ничто не нарушало умиротворённости момента, Катиоки все также лежала на крепкой груди, а Ренгоку по-прежнему обнимал ее, прижавшись губами ко лбу. Слегка сползшая простыня открывала вид на спину истребительницы, являя миру шрам, идентичный тому, что на животе. И все же он не портил настолько прекрасной картины, внося некоторое очарование, как и шрамы на теле другого Столпа. Их сон мог продлиться ещё долго, после изматывающего первого раза, но привыкшая просыпаться с первыми птицами Мидоро задышала чаще, что означало скорое пробуждение. Как бы она не уставала, как бы не была измучена, она всегда просыпалась в одно и тоже время. Рассвет только занимается, а чуткий слух уже улавливает пробуждающий щебет. Даже если не выспалась, она все равно вставала. За время, проведенное в подвалах Кибутсуджи, у нее выработался своего рода инстинкт: несмотря на усталость и глубокий сон или обморок, она всегда вслушивались в тишину вокруг, пробуждаясь от малейшего стука, скрипа, дуновения ветра. Привычка выработалась сама собой и мозг теперь почти не отдыхал, работая сутками, анализируя даже во сне. Это очень изматывали, но ничего не поделаешь. Птичий щебет просто не давал спать, поэтому она с горьким вздохом открыла глаза. Белки слегка покраснели, выдавая усталость, но она понимала, что сна ей уже не видать. Она даже не сразу вспомнила события прошлой ночи, но стоило осознать, к кому она так отчаянно жмется, как в сознании начали всплывать постыдные картины, одна греховнее другой, заставляя белую кожу на лице покрыться румянцем. Вот и попили чаю… Нет, она не жалела ни о чем, просто не могла понять одного. Почему она стала искать защиты у человека, который ещё не восстановился? Куда, в какую пропасть улетела ее выдержка, безразличие к жизни в конце концов? Полежав в приятном тепле ещё около пяти минут, она осторожно выползла из кольца рук. Встав с кровати она почувствовала небольшое жжение внизу и как по бедрам что-то потекло. Ноги предательски ослабли и неожиданно подогнулись, от чего она опустилась на пол. Стук колен о деревянный пол и тихое шипение заставили Столпа Пламени резко сесть на кровати и осмотреться вокруг, тут же замечая любимую на полу. Он соскочил с кровати и обеспокоенно опустился рядом с ней на колени, набрасывая ей на плечи простыню, в которую та тут же закуталась. Ее лицо было пунцовым, а глаза старательно избегали обеспокоенного Кеджуро, который все время пытался заглянуть ей в лицо. — Катиоки? Ты в порядке? Тебе плохо?– начал он беспокойно спрашивать, не обращая внимания на свою наготу.– Почему ты молчишь? Что случилось? Посмотри на меня, пожалуйста! — Т-ты голый…– глухо прозвучал ответ, полный удушающего смущения. Парень теперь понял свое положение, поэтому быстро натянул нижнюю часть одежды, не трогая рубашку и форменный пиджак, ведь помнил, какая участь постигла несчастную одежду вчера. Стоило ему обернуться, как в глаза тут же бросилась кутающаяся в простыню Мидоро, которая уже успела подняться на ноги, но шатающаяся так, будто вот-вот упадет снова. Собственно, через секунду это и произошло и Столп Пламени едва успел ее прижать к своей груди, тут же поднимая на руки и относя на кровать. В глаза тут же бросилось пятно засохшей крови на чистой постели. — Что с тобой? Где болит?– спросил мужчина, едва уложив девушку на кровать. — В…внизу… жжется…– пробормотал она, снова отвернувшись и краснея уже от стыда. Заметив, что чужие руки потянулись к ее единственному прикрытию, пытаясь распахнуть, она тут же подскочила, отодвигаясь на другой край кровати, тут же зашипев. Ее снова перетянули поближе, отчего она только сильнее завернулась в ткань, нахмурив брови и упрямо отказываясь показывать тело. — Милая, ну в чем дело? Зачем стесняться, если мы оба уже друг друга видели без одежды, и не только.– вопросительно заглянул он в голубые глаза, которые смотрели на него с открытой угрозой. Получив в ответ недовольное «Хмф», он только с улыбкой вздохнул.— Ну вот что мне с тобой делать, маленькое горе? — Сам старый пенек…– обиженно кинули в него подушку, от которой он успешно увернулся. — Не такой уж и старый, если судить по нашим приключениям.– провокационно сказал он, подбираясь ближе, чтобы поцеловать девушку в уголок губ, рукой сжимая упругую грудь. — Да ты, похоже, гордишься собой!– возмутилась Катиоки, чувствуя ещё один поцелуй уже в шею. — Радуюсь, что сокровище само упало мне в руки.– промурлыкал ей на ухо Столп, спускаясь рукой на низ чужого живота.– Позволишь тебе помочь? — За красивые слова?– скептично приподняла она бровь, но в следующее мгновение вздохнула, сдаваясь.– Ты можешь мне помочь. Мне всего лишь нужно дойти до купален. — Я помогу.– сказал Ренгоку, после чего поднял ее на руки и направился к купальням. Расположение небольшой купальни он знал, поэтому довольно быстро принес свою драгоценную ношу в небольшое помещение. Комната была совсем небольшой, прямо посередине находился небольшой бассейн, у стен стояли деревянные скамьи, в углу был небольшой стол с маслами и мазями. Также в одном из углов стояла бочка для купания, а рядом медный таз, два ведра, и жаровня. Опустив девушку на одну из скамей, он встал рядом, ожидая дальнейших просьб. — Выйди, пожалуйста. Дальше я сама. — Но ты уверена? Может, мне подождать у входа?– с надеждой спросил охотник. — Я уверена. Если хочешь, можешь подождать.– мягко сказали ему, после чего он вышел и послушно стал ожидать у дверей. Не сказать, что он долго ждал, он думал, что ждать придётся дольше. Столп Луны вышла из-за сёдзи, слегка прихрамывая. Облегчение, которое она испытала, поняв, что по бедрам текло всего лишь семя, которое вчера осталось в ней. Вымывшись и нанеся заживляющую мазь, снова заворачиваясь в простыню. Она никак не ожидала, что ее мужчина действительно дождется ее у входа. Она также не ожидала, что ее поднимут на руки и снова отнесут в спальню, бережно опуская на мягкую кровать. — Все в порядке?– спросили у нее, ласково сжимая в ладонях ее руку. Когда она утвердительно кивнула, отводя взгляд, Ренгоку снова заговорил.— Ты злишься? — Нет.– уверенно ответила она столпу. — Боишься?– с болью в голосе спросил ее Кеджуро. — Нет.– и это было правдой, потому что в нем она видела защитника, родную душу, но никак не угрозу. — Тогда не отводи взгляд. Я ведь не обижу тебя, не предам, так зачем скрываться?– нежно улыбнулся он, целуя ее руку и с любовью смотря на нее. — Я знаю. Но вчера ночью… — Тебе не понравилось.– не спросил, а утвердил он, не понимая, что не прав. — Вовсе нет. Было… волшебно. Но все пришлось делать тебе.– ответила она, смотря куда угодно, только не на Ренгоку. Теперь он понял: она думала, что ему не понравилось и испытывала вину. Облегчённо выдохнув, он пальцами обхватил ее подбородок, губами касаясь чужих мягких лепестков. — И, поверь мне, я тоже наслаждался этой ночью.– прошептал он, а когда на него перевели взгляд, снова коснулся поцелуем ее губ, получая ответную реакцию. Хоть поцелуй и был мокрым, в нем не было дикой борьбы, похоти или намека на большее. Только щемящая нежность, имеющая немного развратный оттенок.

***

С тех пор прошла ещё неделя. Между ними больше не было, близости, но только по той причине, что Ренгоку боялся навредить своей женщине, да и сама его очаровательница была несколько скованной. Когда парень, как бы невзначай, спускался руками к ее бедрам, в ней начинала говорить нервозность, движения становились рваными, а дыхание становилось немного испуганным. Он понимал, что в ней живут воспоминания о сильной боли, поэтому не давил и каждый раз успокаивал, если случалось так, что она неправильно понимала его прикосновения. Вообще, он не пытался прикосновениями намекнуть на желание разделить ложе, хоть оно и было. Своими прикосновениями он просто утолял жажду, и одновременно пытался приласкать чужое тело, но получалось наоборот. Поэтому он старался лишний раз не вводить Столпа Луны в несколько паническое состояние. Он лучше будет долго не целовать, это не менее приятно, а от осознания того, что это позволяют только ему, в сердце рождалось чёрное злорадство, потому что именно он владеет этим прекрасным созданием, и больше никто. Именно он может касаться ее нежной кожи, ласкать мягкие губы своими, шептать на ушко нежные слова и наблюдать, как очаровательно зарделись щёчки. Именно к нему отчаянно прижимается во сне хрупкое тело, именно на него обращён жадный взгляд, стоит только ему снять верх одежды на тренировке. Зверь внутри довольно урчал, когда девушка пропускала некоторые вопросы собеседников, залюбовавшись крепким мужским телом. Всякий раз, когда она вот так вылетала из реальности, посмеивались не только ее знакомые, но и сам Ренгоку не скрывал довольного смешка. Все понимали, с чем, а точнее, с кем связана такая растерянность обычно собранного Столпа Луны. Но не все же Катиоки мучиться. После их ночи любви у девушки не было времени пришить пуговицы на сарафан, поэтому ей пришлось снова надеть брючный костюм, состоящий из брюк, и рубашки, как у всех истребителей, но вместо пиджака к нему шел жилет. Если юбка сарафана не обтягивала бедра и красивые формы, то штаны, будто издеваясь, были несколько уже, чем у всех, и буквально кричали о том, насколько аппетитно выглядит девушка. Видеть, как черная ткань натягивается при ходьбе, плотно обхватывая ягодицы и стройные бедра, было сушей пыткой. Кеджуро никогда не думал, что вид бинтов его будет возбуждать, потому что Столп Луны утягивала ими свою грудь. Если привычный сарафан сам по себе служил поддержкой, то сейчас она каждое утро туго обматывал грудь бинтами. Без бинтов грудь неудобно подпрыгивала при быстром шаге, не говоря уже о тренировках и спаррингах. Это было одновременно неловко и мешало сосредоточиться. Особенно это мешало Столпу пламени, который в первый же день, когда девушка сняла жилет для участия в спарринге, заработал пару синяков из-за пропущенных атак и кровотечение из носа. Поставьте себя на его место! Это была вторая причина использования бинтов. Но все стало ещё хуже? Потому что он однажды видел, как Мидоро наматывает бинты и теперь, всякий раз, когда он смотрит на нее он вспоминает этот момент, неминуемо краснея. И опять же… что не так с формой? Почему под рубашкой хорошо виден слой бинтов? Зачем…. Это что, его наказание? Понятное дело, что бедняжке жарко тренироваться в жилете, поэтому она его снимает. Так все делают. Но… черт возьми, как хочется зажать ее в углу и своими руками размотать полоски белой ткани. Так, под неусыпной заботой Столпа Луны, благодаря помощи Шинобу, Столп Пламени Кеджуро Ренгоку к концу недели вновь был в строю. Как и Столп Луны. Вот только, если для Мидоро поступало мало заданий, то Ренгоку ими буквально заваливали. Случалось так, что его не было до целой недели! И все это время Столп Луны мучилась беспокойством. Днём она была совершенно одна, ведь в поместье не было даже маленькой Тори. Девочка появлялась только к вечеру, но в остальное время она была в Поместье Бабочки. Словно это Шинобу взяла над ней опеку, а не Мидоро, но девушке не было обидно. Если ее птичке хорошо, то и она довольна. К тому же, в госпитале с ней ничего не случится. Прошел уже месяц, как Кеджуро снова на службе, и за все это время они виделись от силы пять раз. Два раза днём и три раза ночью. Когда он был рядом, целый и невидимый, ей было спокойно. Но стоило ему уйти, как Катиоки охватывало чувство опасности, перерастающие в панику. Она накрывало внезапно, кричало о необходимости забиться в угол и не издавать не звука. Ей удавалось немного отвлечься только во время тренировок или охоты. Что самое странное, демонической плоти больше не хотелось, поэтому она просто убивала этих тварей. Нет заданий– она пойдет в самовольную. И всё-таки, чувство опасности было настолько сильным, что ее накрыла самая настоящая паническая атака на одном из спаррингов в Поместье Бабочки. Приступ повторился через неделю, на собрании столпов, прямо в тот момент, когда они все приветствовали главу. Каждый раз начинался без видимой на то причины, на пустом месте. Вот она готовится нанести атака, а в следующий момент дышать становится трудно, руки и ноги слабеют, отчего она просто падает, роняя деревянную катану для тренировок. В ушах начинает шуметь, в глазах резко темнеет и кажется, будто ты куда-то падаешь с большой скоростью, при этом твои лёгкие сжимаются в жгучей боли, ведь у тебя просто не получается вдохнуть. После первой атаки она пришла в себя, находясь в больничном крыле поместья бабочки. По словам Кочо, которая хлопотала над ней, ее долго не отпускало и Столп Бабочки прилично испугалась. Причину они тогда выявить не смогли. Второй раз был ещё хуже, потому что её ещё и ужасно тошнило, голова пульсировала, а тело словно горело в огне. Она пришла в себя там же, в доме Убуяшики, на коленях Кеджуро, который с беспокойством смотрел на нее. Когда он успел вернуться… Ведь она ясно помнила, что на момент падения его в строю не было. Кочо зачем-то вытирала ее лицо платком, пока Ренгоку осторожно приподнял ее, позволяя опереться на себя и надёжно придерживая, потому что стоило ему ослабить хватку, как ставшее ватным тело грозило снова повалиться на пол. На платке, которым ее вытирали, не осталось чистого места, ведь он весь прописался… кровью. Оказалось, что у нее пошла кровь носом, горлом и из ушей, но сейчас ее волновало не это. Стоило взглянуть на платок, как к горлу подступил противных комок, готовивший вырваться наружу, поэтому она отвернула голову, зажимая рот рукой. Самое постыдное, что она показала свою слабость перед главой и всеми столпами. К слову о них… а где они? Они ведь все были здесь, когда ее накрыло, а сейчас рядом только Кеджуро, Шинобу и Глава со своей женой, которая принесла таз с чистой водой, в которую Столп Насекомого окунула платок, выполаскивая, и принимаясь снова стирать свежие струйки крови, которая все никак не хотела останавливаться. Вскоре вода в тазу приобрела насыщенный оттенок крови. При взгляде на нее складывалось впечатление, что там настоящая кровь. Решив, что тошнота отступила, Столп Луны вновь перевела взгляд на Шинобу, но стоило посмотреть на воду и оторваться уже не получилось. Словно тело окаменело, к горлу снова подкатил сухой рвотный позыв, который скрыть не получилось. Кажется, люди вокруг что-то говорили, но голоса эхом отдавались в голове, причиняя боль. — Почему ее выворачивает? Не может быть, чтобы она боялась крови. Не с нашей работой.– хмуро размышляла вслух Кочо. — Может. Только это нечто хуже боязни. Завяжите ей глаза.– серьезно сказал Кагая. Уж он знал причину ее реакции, только не мог понять, почему это не проявлялось раньше. Раньше она просто старательно отводила взгляд от крови, даже если это маленькая капля, начинала дрожать и тяжело дышать. Сейчас же ее от вида кровавой воды рвало воздухом. — Нечто хуже?– нахмурившись спросил Ренгоку, завязывая глаза девушки принесенным бинтом.– О чем вы, глава? — Травма детства, с этим ничего не поделать.– частично сказал правду Убуяшики. Не скажет же он про плен? Про расчленение людей на ее глазах? Про то, как ее насильно кормили человечиной и поили человеческой кровью? Если скажет, то Катиоки убьют на месте, а он этого не хотел. Этот ребенок не виноват в том, что произошло и наказание не ей принимать. Стоило спрятать взор голубых глаз за тканью, как девушку действительно перестали мучить сухие позывы. Вскоре и кровь перестала течь, но тело в руках Столпа Пламени обмякло окончательно, поэтому никто не удивился, когда при снятии повязки они обнаружили закрытые глаза. — Спит?– спросила у самой себя Кочо, хлопая истребительница по щекам. — Больше похоже на обморок.– сказала жена Кагаи, подводя своего мужа ближе к девочке и помогая ему опуститься на колени рядом с больной. Мужчина слепо протянул руку, находя ладонью чужое лицо и прикладывая ее ко лбу, убеждаясь, что температура опустилась. Да, такое тоже раньше было, это не следствие панического приступа. Однако, ее состояние далеко от идеального, она измотана случившимся и случилась довольно сильная кровопотеря. Он знал, что за ночь уровень крови восстановится, но все равно велел отнести бедняжку домой. Он ничуть не удивился, когда раздались твердые шаги Ренгоку, ведь уже давно все знал. Но в сердце закралось беспокойство касательно Катиоки. С ней такого раньше не было. Столпы, до этого добровольно покинувшие помещение, когда тело Мидоро звонко повалилось на пол, а потом к ней подскочила Шинобу, все это время ждали на улице. Многие обеспокоились ещё сильнее, когда Кеджуро на руках вынес мертвенно-бледную охотницу из дома. Мало того, что она была больше на призрака похожа в свете солнца, так ещё и без сознания была. Ренгоку тогда так и не вернулся на собрание. Все, что там говорили, он узнает у других, благополучие его звёзды важнее. Девушка помнит расспросы и рассказы, которыми ее осыпал сначала ее мужчина, а потом и Митсури с Шинобу, которые любезно поведали ей историю о том, как доблестный Ренгоку буквально влетел в помещение, сразу подхватывая ее дрожащее тело и укладывая себе на колени, как и все, что было потом. И снова задания, во время которых она снова одна и снова чего-то боится. Обмороки для нее стали частым явлением. Яркий солнечный свет при выходе из тени, больно бил по глазам, яркой вспышкой ослепляя на секунду, чтобы повалить ее на дорожку из гальки или в чужие руки. Любой пустяк мог попросту выбить из нее дух: слишком едкий запах, яркие цвета, громкие резкие звуки, вроде хлопка в ладоши, нехватка дыхания после нагрузки, резкий поворот, запах и вид сырого мяса, любой другой пустяк. Даже резкая смена температуры. Убуяшики однажды позвал ее к себе. На улице было довольно жарко, а в доме главы было прохладно, поэтому, стоило ей задвинуть за собой створки дверей, сделать вглубь пару шагов, как сознание начало медленно уплывать. В тот момент ее подхватили заботливые руки достопочтенной Амане-доно. Не секрет, что женщина обращалась с ней как с родной дочкой и, естественно, женщина обеспокоенно поинтересовалась в чем дело, когда ее бедная девочка пришла в себя. Ответ хотела бы знать и сама девушка, поэтому сказать ничего не смогла, потому как не имела ни малейшего представления о том, что с ней сейчас происходит. Она помнит, как не хотел оставлять ее Столп Пламени, когда ворон принес задание. Помнит, как его удалось уговорить только тем, что люди гибнут и ждут его помощи. Она также помнит, как мужчина просил друзей присмотреть за его девушкой, пока его нет рядом. Узуй хоть и внушал доверие, но она все равно чувствовала себя в опасности. Мужчина даже застал ее один раз в гнезде из одеял и подушек в углу ее комнаты, откуда она волком смотрела на все, что движется. При этом все источники солнца были плотно завешаны. К гнезду его не подпустили ближе, чем на пять шагов. В этой кучке она долго сидела, обняв собственные колени, покачиваясь в разные стороны и смотря на Столпа Звука измученным глазами. Тенгену было больно смотреть на ее мучения, но при любой попытке приблизиться, из чужих уст вырывалось предупреждающее шипение. В тот день она так и не покинула гнезда, а на следующее утро Узуй отправился на задание в квартале Красных Фонарей. Теперь за девушкой присматривала Митсури и именно ей приходилось подхватывать падающую Катиоки, если вдруг на ту что-то повлияет, что случалось довольно часто. Зачастую Канроджи не могла вытащить подругу на свежий воздух, становясь наблюдателем строительства гнезда и дальнейшего нахождения в нем. В такие моменты она сравнивала Столпа Луны с котёнком, а точнее кошкой, которая носит в своем пушистом животике маленьких котяток. Животное тоже не подпускает к себе чужих, если чувствует угрозу для малышей, поэтому забирается в свою кроватку и не подпускает к себе. Но почему именно это сравнение пришло на ум? Непонятно… Если Катиоки все же получалось вывести из ее дома, то долго гулять не получится, ведь обязательно что-нибудь выбьет девушку из колеи. Что-то или кто-то. Как например Санеми, который просто прошел мимо, но Столп Луны напряглись всем телом, низко опуская голову и хватаясь за одежду Столпа Любви, всё-таки теряя сознание. Одним словом, не жизнь, а самый настоящий ад. Даже Тори теперь ночевала в Поместье Бабочки, ведь седоволосая истребительница теперь едва может позаботиться о себе, не говоря уже о ребенке. Так происходит до тех пор, пока Ренгоку не возвращается наконец после долгого отсутствия. Стоит ему только прижать к себе истосковавшуюся девушку, как все недуги словно рукой снимало, исчезало липкое чувство угрозы. А ещё она наконец могла нормально поспать, потому как без Кеджуро сон не забирал в свои объятия. Рядом с любимым она спала как никогда спокойно, но почему-то часто видела во снах рыбу, которая плавала рядом с ее босыми ногами. Однако стоит мужчине отправиться на задание, как о спокойной жизни можно забыть, тревога теперь не покидает даже на охоте. Единственный плюс ночных вылазок – она какое-то время не мучается обмороками, но на этом плюсы заканчивались, а в остальном был сплошной минус. Нагрузки быстро выматывали, поэтому о тренировках не шло и речи. Порой было очень сложно убить демона, потому как силы быстро кончались. Мышцы после битв ужасно болели, как во времена ее обучения. Сейчас она могла только усмехнуться, когда кто-то называл ее ранг. Столпом она себя сейчас не чувствовала, ощущая себя как минимум на пятом месте. Не то, чтобы она ужасно себя чувствовала, но иногда она не могла осилить обратной дороги после битвы. И все равно она упрямо шла, вспоминая золото янтарных глаз, бархат глубокого голоса. Она очень по нему скучала и беспокоилась, все время думала о том, как он себя чувствует и в порядке ли он. А ещё она постоянно ловила себя на внезапном желании положить ладонь на живот. Вот же бред, она уже даже руки не контролирует! Собственное состояние вызывало все больше вопросов, а ответов дать было абсолютно некому, поэтому приходилось самой думать. Иногда в голову закрадывалась совершенно абсурдные мысли, которые она моментально отбрасывала. Если случалось так, что она проходила мимо толпы играющих детей, то взгляд ее словно плыл, столько материнской нежности в нем было. В такие моменты она представляла, как будет воспитывать собственных малышей, у которых будут золотые волосы и совиные глазки. Но всякий раз, стоило мечтам разыграться, Катиоки одергивала себя, повторяя раз за разом, что время сейчас не очень подходящее и в завтрашнем дне сложно быть уверенным. Каждый охотник на демонов это понимал, поэтому детей заводить не спешили, потому как девушкам даже просто выносить дитя будет сложно, не говоря уже о воспитании младенца. А тот факт, что каждый день гибли истребители, и вовсе не давал усомниться, что разводиться ты не сможешь, потому что в любой момент можешь погибнуть.

***

Это утро, как ни странно, было встречено воспаленными глазами и страдальческим стоном. Окна были завешаны, но птицы снова сделали свою работу, разрушая чуткий сон. Стоило сесть на кровати, как первая странность дала о себе весть. Не было липкого страха, было какое-то ощущение спокойствия, которое в последнее время было редким явлением. Вторая странность не стала дожидаться очереди и обухом ударила по голове. Стоило босым ногам опуститься на пол, как в животе что-то пощекотало. Совсем слабо, но от этого ощущения стало тепло на сердце. Хорошо, отсутствие страха объяснить Столп Луны могла, но это она не могла нормально переварить. Что это вообще было только что? За окном стояла хмурая погода, а это значит, что солнце не ударит по глазам, поэтому Катиоки наконец открыла окна, впуская в комнату серый свет раннего пасмурного утра. Кажется, собирался пойти дождь… Но странности не закончились и она поняла через секунду, что всё-таки чувствует чье-то присутствие, отдаленно, но чувствует. И от этого ощущения не хотелось спрятаться, а напротив, пойти навстречу. Она дважды обошла все поместье, но так никого и не нашла и, списав все на усталость, она отправилась готовить завтрак. Вчерашний вечер был действительно тяжёлым. Весь прошлый день она потратила на дорогу, поиск следов демона, а вечером ожидала его появления. И он появился ближе к полуночи, готовясь к свиному ужину. За все время ожидания Катиоки раз десять прокляла его, обзывая последними словами, потому что изрядно утомилась в ожидании. Демон был довольно сильным, биться пришлось долго, а когда демон был повержен, она просто опустилась на землю, опираясь спиной о забор. Какуши подскочили к ней и принялись осматривать ее на наличие ран, обеспокоившись ее бледностью . Девушка и не сопротивлялась им, сил попросту не было, хотелось уснуть и проспать несколько дней, но кто ей даст… Осматривающие ее нашли только рану от атаки на руке, из-за чего рукава хаори и рубашки испачкалась кровью, а в остальном ее состояние было здоровым, не считая общего недомогания. И тем не менее рана на предплечье была достаточно глубокой, поэтому бинты наложили прямо там, не дожидаясь возвращения. Усталость над ней взяла верх и сейчас, отваривая рис, она почти не помнила своего возвращения домой. Единственное, что она помнит, так это то, что вернулась уже глубокой ночью. И как итог: она совершенно не выспалась. За утренними хлопотами она не заметила, как время начало приближаться к восьми часам утра. Похоже, что даже для Столпа недосып становится помехой, ведь бдительность значительно снижается, а ещё постоянно вылетаешь из реальности, долгое время смотря в одну точку. Все это безумно раздражало. Однако, раздражение вскоре исчезло, а вместо этого появилось что-то другое. Ее будто куда-то тянуло, настойчиво звало к себе, но опасности в этом не чувствовалось. Наоборот, было ощущение, что там, куда ее тянет, скрывается нечто важное и бесценное. Но что это такое, было непонятно. Но она все равно направилась прочь из дома, сразу направляясь в Поместье Бабочки, потому что, как ей казалось, она просто соскучилась по Тори и именно к ней ее так тянет. Ренгоку не было уже три дня, сегодня пойдет четвертый, а он все ещё не вернулся. Каждое утро девушка просыпалась с надеждой, что с парнем ничего не случилось и он вот-вот должен вернуться. Но вот уже в который раз она понимала, что если он не вернётся ещё через два дня, то ее уже никто не остановит: пойдет и найдет, молясь богам, чтобы ее поиски не увенчались находкой бездыханного тела. Да, она понимала, что на выслеживание демона порой занимает очень много времени, но все равно не могла перестать беспокоиться. И пусть ее назовут истеричкой, но она сама порой себя не понимала, замечая за собой все больше странностей, которые не поддавались объяснениям. Очень скоро она наконец встретилась с Тори, понимая, что несколько облажалась перед ней, ведь обещала учить, а учат в итоге совершенно другие люди. Но девочка уверяла, что ей совсем не обидно и, более того, ей нравится помогать в госпитале, чему несказанно радовалась Столп Луны. Безусловно, здесь девочка под присмотром и будет находиться в большей безопасности, чем рядом с ней. Следует отметить, что малышка, несмотря на свой возраст, оказалась очень способной и любознательной. За такое короткое время она успела многому научиться и сама Кочо сказала, что претендует на малышку. Однако, даже после того, как она попрощалась с девочкой, ощущение, будто ее зовут, не исчезло. Более того, оно усилилось. Проходя мимо одной из больничных палат, она не удержалась и заглянула в приоткрытую дверь. Она не собиралась подсматривать, но взгляд сам метнулся вглубь палаты. Дыхание перехватило, потому что вид крови на белых бинтах, опоясывающих чужой живот, приводил душу в смятение. Она так и осталась стоять и смотреть расширившимися глазами на то, как ее мужчина периодически шипит от ощутимой боли, которую приносил распоротый бок. Голова немного закружилась, из-за чего она немного покачнулась, но взгляда не отвела. Наверное она так и стояла бы под дверью, если бы на плечо не легла чья-то рука. — Ты ведь не придумываешь там ужасные вещи?– спросила ее Шинобу, ласково сжимая холодную руку в своей.– Это всего лишь глубокий разрез. Могло быть хуже, а так мы наложили шов и скоро все заживёт. Его могло разрубить пополам, так что все хорошо. — Ты меня сейчас пытаешься успокоить так?– немного дрожащим голосом спросила она, все также наблюдая за тем, что происходило за дверью. — Ты слишком бледная. Не волнуйся, он ведь жив. Просто немного поранился. Да, крови он приличное количество потерял, едва не задеты внутренние органы, но в целом… Стой, не падай! Шинобу едва успела потянуть ее на себя, спасая от падения на пол. В итоге обмякшее тело повисло на чужой груди безвольной куклой, на что Столп Бабочки только страдальчески выдохнула. Какого черта? Врач же должен правду говорить, вот она и сказала… Не описать словами удивление Столпа Пламени, когда Шинобу на себе затащила в палату бессознательную Катиоки и, уложив на одну из пустующих коек, стала приводить в чувство нашатырным спиртом. — Да почему она такая чувствительная стала?! Ведь, когда видела тебя с дырой в животе все было нормально!– пробурчала Кочо, обращаясь к Ренгоку, когда девушка стала приходить в себя.– Я всего лишь рассказал ей о твоём состоянии и о том, что могло быть хуже… — Катиоки? – позвал Столп, подходя к не сводящей с бинтов взгляда девушке. С перевязкой было закончено, поэтому бинтовавшие его девочки отпустили его.– Как себя чувствуешь? Он взял ее руку в свою, ласково поглаживая. Во взгляде плескалась нежность с примесью беспокойства. Шинобу решила не мешать им и отошла к освободившимся девочкам, которые до этого занимались раной Ренгоку. — Не могу понять…– прозвучал шепот. — Милая, все ведь хорошо. Пустяковая царапина, не нужно так беспокоиться.– нежно произнес он, целуя ее холодную руку. — От царапины нет столько крови, Кеджуро…– вздохнула она. — Родная, ты слишком внимательна ко мне, но забываешь о себе… Ты хорошо себя чувствуешь? Не тошнит?– спросил Ренгоку, помогая ей сесть на кровати. — Нет, я в порядке. Просто закружилась голова.– постаралась она улыбнуться. — Ну знаешь, дорогая. Ты явно не в порядке.– встряла в разговор Шинобу.– По пустякам не падают в обмороки. С тобой явно что-то не так. На прошлом осмотре я ничего не нашла, хотя предполагала, что ты в тяжести. — В тяжести.. В смысле беременна?– непонимающе посмотрела Катиоки. — Да. Близость, я так понимаю, у вас уже была?– с прищуром улыбнулась девушка, наблюдая как оба отвели от нее глаза. — Не скромно конечно…– начал было Ренгоку, но был перебит. — Значит была. Но всё-таки я ничего не нашла. Будет разумнее, если примерно через две недели Катиоки придет ко мне на ещё один осмотр. — Ты считаешь, что я могу быть беременна, но этого просто физически быть не может. Я даже не стану перечислять причины, их слишком много. И ты как никто другой понимаешь это.– немного подавленно сказала она, ловя на себя обеспокоенный взгляд Кеджуро. — И тем не менее не понимаю.– ответила ей Шинобу. — Систематическое переохлаждение, частые повреждения, в том числе матки. У меня были такие ранения и они не могли пройти бесследно. Не спрашивай про менструации, их все равно не бывает месяцами. Мне говорили, что детей я вряд ли смогу завести.– перечислила Мидоро. Шансы действительно были маленькие, но это не мешало ей иногда помечтать о таком счастье. — Я мало что понял, конечно… Но ведь бывают врачебные ошибки?– спросил Ренгоку. — Ошибки бывают, поэтому я и хочу, чтобы она пришла ко мне позже.– улыбнулась Кочо.– Все равно ведь нужно узнать причину ее состояния. — Если ты настаиваешь.– вздохнула Столп Луны, слегка улыбаясь.

***

Дальнейшая неделя выдалась спокойной для обоих. Кеджуро наконец дали отдохнуть и восстановиться, дав указание прилежно являться на перевязки. Свободное время он проводил с Катиоки, которая тоже наконец смогла отдохнуть от недомогания и получила долгожданный отдых по ночам. Бывало так, что уставший организм проваливался в сон прямо днём, когда они отдыхали от тренировок. В такие моменты, сидя рядом со Столпом, она просто опиралась либо о его спину или грудь, неизбежно засыпая. Сам мужчина такому только радовался, притягивая ее к себе на колени, не отрывая нежного взгляда. Проходящие мимо люди только умилялись этой картине, стараясь не мешать. Некоторые, например Узуй, отпускал дружеские шутки по поводу того, что Ренгоку скоро станет возвращаться домой в установленное время и ловить лицом посуду в случае опоздания на ужин. Естественно, это были просто шутки. Сам Кеджуро тоже заметил, что в его присутствии состояние любимой значительно улучшалось, что не могло не радовать. Его бесконечно огорчал тот факт, что шанс завести общих детей у них минимальный, но все же надежда теплилась в пламенном сердце. Нередко, пока любимая спала, он прикладывал горячую ладонь к плоскому животику, представляя как он станет кругленьким от растущего малыша. На его прикосновения девушка всегда реагировала одинаково: ее утонченная рука всегда ложилась на руку Ренгоку, а на губах появлялась слабая улыбка. Что касается близости, то мужчина не ощущал животного желания, только щемящую нежность. Не было фанатичного желания прижать слабое тело к кровати и выжать из Мидоро все силы. Ему хотелось защищать ее, потакать любым капризам. Порезала пальчик? Ренгоку уже спешит на помощь! Промокла под дождем? Ренгоку снова рядом! Порой девушка посмеивалась, считая такое поведение милым, но в глубине души жил маленький жучок, который своими лапками дёргал за серебряные нити, местами испещренные узелками и повреждениями. Этот самый жучок постоянно больно задевал самую поврежденную струнку. Что она сможет дать любимому человеку? Разве может она сделать его счастливым? Все, что она может дать, так это бесконечная боль. Боль от того, что тебя подло водили за нос, скрывали свою гнилую сторону, обманывали, лгали прямо в глаза. Кеджуро человек принципов, убийство демонов – его долг, который он с честью выполняет. Как он отнесётся к ее тайне? Не сложно догадаться, что его клинок настигнет ее первым. Она даже не станет сопротивляться, потому что он будет всецело прав и судить его за это нет прав ни у кого. Уничтожать демонов – вот девиз истребителя, которому он беспрекословно подчиняется. Людьми в большинстве случаев движет страх и охотники на демонов не исключение. Где гарантия, что никто не погибнет, если оставить демона в живых, пусть даже он твой родственник? В случае с Незуко все обстояло куда проще, она не ела людей, человек для нее является семьёй. В конце концов, за нее было, кому заступиться. С Катиоки же все куда сложнее. Пусть человеческая плоть ей противна, пусть она презирает демонов всеми фибрами души, она, в конце концов, сама является демоном. Пусть против воли, но человечину она ела, а это уже причина ей не верить. Насильно или нет, в плену или на воле – никто не станет разбираться. В штабе истребителей скрывается сильный демон – хороши новости! Стоит кому-то узнать, и голова с ее плеч слетит быстрее, чем она это поймет. Если ее казнят, то она примет смерть как избавление, но видеть в любимых глазах презрение… Пожалуй, это убьет ее больнее… И пусть от катаны она не умрет, все равно способ убить найдется. Она на своем опыте поняла, что Ничирин ей не враг, от него лишь остаются шрамы, которые, к слову, потом все равно исчезают. И всё-таки она тешила себя надеждой на спокойное будущее. Верила в иллюзию, что Кеджуро не отвернется от нее. Будущее туманно для истребителя, и ещё больше туманно для нее. Если подумать, то ее при любом развитии событий ожидает смерть. Да, за последнее время она начала понимать радость жизни и опасалась, что расстаться с миром будет сложно. Ей заказан путь в ад, где она снова будет находиться в вечной борьбе. Туда попадают все демоны после смерти и если Мудзан погибнет, то они очень скоро встретятся в преисподней. Этого хотелось меньше всего. Один из ее кошмаров будет вечно преследовать ее, насмехаться. Ну и пусть! Пусть ее страхи нападают на нее, но они не смеют причинить боль другим. Пусть Он хоть разорвет ее на части, выломает кости, запихивая их ей в глотку, пусть делает что хочет. Она вытерпит, хотя бы сейчас. В прошлом она держалась слишком плохо, потому что позволила умереть стольким людям, а в итоге все равно попробовала их плоть. Кеджуро же не мог понять причины резкой перемены эмоций на лице Столпа Луны. Она сначала мило смеётся, но потом вдруг резко уходит в себя, что сильно настораживает. Понятно, что у всех есть слабые стороны, страхи и опасения, но сколько их в душе одной хрупкой девушки?

***

— Нет, нет, нет, и ещё раз НЕТ!!! Сколько раз я должен повторить?! – строго отрезал Кеджуро. — Ну, дружище! Ну войди в положение! С ней ничего не случится, клянусь своей рукой! – приобнял друга Тенген. — Ты фактически предложил мне поделиться! Что, если случится? Ведь ты не будешь постоянно рядом! – злобно сверкнул глазами Столп. — В смысле поделиться?! Она всего лишь сыграет роль! Ее никто и пальцем не тронет, уверяю! Мне просто нужна помощь! — Я не могу понять… Как у тебя хватило совести просить у меня? Ты ведь прекрасно знаешь, что я не уступлю. – уже начиная выходить из себя, спросил Ренгоку. — А может сначала спросите меня? Хороши мужчины.– прозвучал за их спиной женский голос. Днём в Поместье Луны пришел Столп Звука с очень странной просьбой. Катиоки дремала на коленях Кеджуро, который сидел на крыльце и мягко поглаживал серебристые волосы. Увидеть Столпа Звука, который просто перелетел через забор, мужчина никак не ожидал увидеть. И хотя навыки ниндзя у Тенгена были отточены до предела, его приземление прямо перед парой не было бесшумным. Он с глухим стуком опустился на землю, побрякушки на голове слегка звякнули, но этого было достаточно, чтобы спящая Мидоро резко подорвалась с чужих колен, по инерции хватаясь за лежащую рядом катану. На парней она смотрела с долей испуга, но преимущественно с непониманием. Она несколько отвыкла от таких резких пробуждений, или может просто слишком резко поднялась, но голова ее немного закружилась. В итоге она просто зашла в дом, перед этим извинившись, чтобы выпить отвар. Сердце шумно билось, выдавая недавний испуг. Нужно было успокоиться. Окно было открыто, поэтому она четко слышала, как Тенген просит у Ренгоку разрешения взять ее на задание. Тому нужно было отправиться в квартал Красных Фонарей, где собрались все грехи этого мира. Здесь орудовал демон, очень сильный, но его нужно было выследить. Стоял вопрос: как это сделать? И сразу же приходила идея внедрить кого-то в порочное общество. Однако, мужчины туда входят только как клиенты, много там не выследить, а если девушек… Здесь все проще, ведь можно просто за бесценок продать подставную девчонку и считай полдела сделано. Но Шинобу наотрез отказала ему помогать, запретив трогать ее помощниц. Митсури на задании, оставалась только Катиоки. Но и тут возникли сложности. Как только Ренгоку понял, для чего Узуй просит отпустить с ним девушку, в жилах забурлила злость, неодобрение, ревность. На его девушку никто не смеет смотреть, потому что он старательно отбивает у всех такое желание своим присутствием, но тут ему предлагают запихнуть ее в бордель! Естественно у молодого Столпа от злости на друга вздулась венка на лбу. Его красавицу могут обидеть, оскорбить, а его не будет рядом и некому будет защитить его сокровище. Парень упрямо отказывался, не желая отпускать такую красоту в обитель порока. Там мужчине нужно быть настороже, обворуют, в постель затащат, а здесь и вовсе хрупкая девушка, сравнима по красоте с нимфами, ещё и одна! Там столько найдется желающих отведать лакомый кусочек, руби не хочу! Девушка слушала перепалку до тех пор, пока в окно не залетел ворон. Это птица Кеджуро, которая, почему-то, прилетела к ней, а не к хозяину. Птица, едва впорхнув в окно, села на чужое плечо, головкой потираясь о гладкую щеку. Это было и мило и приятно одновременно. И вот она стоит на входе с вороном на плече и смотрит на двух упрямых парней, которые даже ее не спросили. — Кеджуро. Твой ворон…– привлекла она внимание охотника. Ворон вспорхнул и приземлился на мужском плече, а затем озвучил задание. Теперь все трое были в некотором шоке. — Два Столпа на одном задании? Это точно не ошибка…– спросил сам у себя Ренгоку. — Три. Три столпа.– поправил его Тенген. — Во-первых: я не отпускаю Катиоки. Во-вторых: задания пришли только нам двоим.– прошипел Кеджуро, обнимая подсевшую к нему девушку. — Черт побери! Все так блестяще начиналось… Ты же все равно будешь там! Фактически рядом. К тому же, одной девушки будет мало. Нужно ещё как минимум две. – объяснил парень. — Это уже похоже на сборище. Зачем так много людей?– спросила она. — Минимум три я должен внедрить в бордели. А учитывая, что Кеджуро тоже идёт туда же, то, похоже, нужно найти ещё одну. Мало ли. Но где я столько найду? – ужаснулся парень. — Странно, что туда послали сразу двух Столпов. Там определенно сильный демон.– вслух размышляла Мидоро. — Или там не один сильный демон.– подхватил Ренгоку. — Придумал! Без меня не уходите! А лучше идите за мной.– засиял Узуй, бегом направляясь прочь. — Кеджуро.– позвала она притихшего Столпа, поглаживая его щеку и смотря в глаза. — Со мной ведь ничего не случится. Вас там будет двое, к тому же я тоже Столп. Кто меня обидит? Она с улыбкой вздохнула, когда ее руку захватили в плен и принялись покрывать нежными поцелуями. Сейчас и не скажешь, что Ренгоку хладнокровный охотник, он сейчас настоящий. Впрочем, он настоящий всегда, просто иногда ситуация требует хладнокровности. — Что, если там опасно… – прошептал он, оглаживая ее щеку. — Иначе и быть не должно, пойми. Это наша работа, как бы не была она опасна. Не бойся. Когда боишься за меня ты, я начинаю волноваться сильнее. Мне тоже бывает страшно.– улыбнувшись, она немного приблизилась к его лицу. — Скоро будет по-другому. – прошептал он, после чего нежно поцеловал ее в губы. — Почему все так заурядно?! Мне всего лишь нужны две девушки для задания! – вскипел Узуй, когда его со всех сторон облепили помощницы Кочо. — Эээ… это немного не то, что я ожидала увидеть… – сказала Катиоки, рядом с которой стоял недоумевающие Ренгоку. Они только сейчас подошли и то, что они видят, приводит в с еганные чувства. — Если я правильно помню, Кочо запретила тебе… – сказал Ренгоку, подходя ближе. — Не самому же мне в кимоно переодеваться!– почти кричал Столп Звука. В итоге, вместо бедняжек, которые даже катану в руки не брали, пошли три юных истребителя. Тенген был доволен собой, а вот остальные два Столпа смотрели на парней с весельем и сочувствием. Ренгоку всю дорогу не отпускал тонкую руку Столпа Луны, злобно осматривая каждого прохожего мужчину, который смотрел на его любимую. Идущие позади Танджиро и Зенитсу скоро были готовы провалиться сквозь землю, ведь агрессия, которую испускал Кеджуро и настороженность Катиоки давила на плечи. Агатцума думал, что оглохнет от таких громких звуков, а у Камадо уже начинала кружиться голова от смеси запахов. Столпы то источали нежность, то злились, то веселились… Они вообще выглядели странно. Все было странным! Хотя бы тот факт, что три сильных Столпа направляются в одно и тоже место, ещё и три мечника на подхвате взяли. Что это за задание такое? — Мидоро-сан, а почему вас трое? – прямо спросил Танджиро. Его не переставал мучать этот вопрос. — Ренгоку-сан и Узуй-сан получили задание. – пояснила девушка, даже не оборачиваясь. — А зачем вы? – спросил Зенитсу, но весь будто съежился, когда его слух уловил опасный звук, который прозвучал в душе Ренгоку. — А правда, зачем я? Ведь нашли же помощников. – озадачилась она. — Всех троих я забираю себе. Они мне нужны все. А у Ренгоку своя миссия, ему нужен разведчик. Хотя мне кажется, что он бы лучше сам переоделся в ойран, чем отправил тебя туда.– сияя пояснил Тенген. — На это стоило бы взглянуть. – улыбнулась Катиоки.– И всё-таки, как звучало задание? — В квартале Красных Фонарей орудует сильный демон, пожирающий девушек. Демон поглотил уже около двадцати девушек и до сих пор не был пойман. – хмуро процитировал Кеджуро. — У меня задание звучало иначе, поэтому это два разных демона.– вставил свое слово Тенген.– Парней мне нужно будет внедрить в три борделя, а Кеджуро нужна приманка, чему он явно не рад, да, приятель? – повис на друге Тенген, получая раздраженное фырканье. — Отвали, иначе сам в красные комнаты пойдешь. Какого черта, Узуй? Можно было найти кого угодно, но… — Ууу, он явно не рад.– посмеялся мужчина.– Зато у тебя будет блестящая мотивация и за тобой присмотрит зоркий женский взгляд. А ещё желание поскорее закончить работу и нырнуть в нагретую шёлковую постельку, где так кстати мфм…– договорить Столпу Звука не дали, закрывая болтливый рот рукой. — Здесь дети, идиот.– спокойно сказал Ренгоку, хотя внешне спокойным не выглядел. Венка на лбу вздулась, брови нахмурились, даже на ушах горел яркий румянец, а губы были плотно сжаты. Его товарищ слишком сильно всколыхнул в нем фантазию. Перед глазами теперь стоит донельзя порочный, но нежный образ: его девушка в роскошном кимоно, плечики открыты, стройные ножки слегка подогнуты. Белая кожа в приглушённом свете ламп соблазняет своей красотой, а глубокие озера глаз так и зовут подойти поближе. Нет, ну ни в какие ворота! Он на задание идёт или нет? Чертов Узуй!!! — Не такие уж мы и дети. Тем более, что я ничего не понял. – мило улыбнулся Камадо. На него тут же обратились взгляды всех присутствующих, а потом девушка спросила: — Может пусть вернётся? Невинность портим. — Половое воспитание никто не отменял. – оправдался Узуй. — С каких пор ты стал мамой?– посмеялся Ренгоку, приподнимая бровь. — С тех пор, как пришлось спорить с Шинобу кто из вас первым поцелует. Естественно, я блестяще одержал победу. Вечно вас, девственников чему-то учить нужно. – гордился собой мужчина. — Кто сказал, что мы девственники? – спросила Мидоро, чем удивила многих. Никто не думал, что она может такое сказать. — Не девственники? Один раз не пмф…– ему снова заткнули рот. — Тенген-мать-твою-Узуй! Ты сейчас блестяще поцелуешь дерево.– прошипел Столп Пламени. — Они вообще о нас помнят? – шепнул друзьям Агатцума. — Они всегда себя так ведут?- также шепотом спросил Камадо, наблюдая за перепалкой и немного молчаливой девушкой. — Странные…. — Они вообще о чем говорили? Я понял только слово девственник.– прошептал парень с серьгами Ханафута, чем вызвал смешок у Зенитсу. — Танджиро... тебе не стоит отставать.