Нежелательный доброжелатель.

"Вспышка." Яркие солнечные лучи прожигали глаза. Парень поморщился и перевернулся на другой бок. Но тут, помимо солнца, кто-то ещё решил вытянуть его из объятий морфея. Телефон звонил не переставая, чёртово устройство разрывалось, издавая мерзкую трель, эхом прокатывающуюся в голове. Кольт не понимал, кто это мог звонить? Он с трудом поднялся на кровати и едва разлепив веки, окинул взглядом мобильный. Ах да, кто же ещё? Это Булл. Осознание реальности, постепенно начало приходить, в малиновую башку парня. Что-то ему подсказывало, что потом он пожалеет о содеянном, но слышать голос брюнета сейчас, всё равно что выпить стакан яда. Поэтому он отключил телефон и без сил рухнул спать дальше. Вчера, после принятого душа, Кольт понял, что не сможет заговорить с Буллом. Он сам не знал почему. Между ними не случилось ничего, что могло бы привести к этому. Однако, парень ощутил что не доверяет ему. Поэтому он прошёл в спальню, как можно тише собрал свои вещи и вылез в окно. Парни не спешили покупать общее жильё, но и сидеть на шеях друг друга, обоим не хотелось. Поэтому они решили, что будут чередовать место жительства, Булл ночевал у Кольта, а Кольт, соответственно, у Булла. И эту неделю Булл ютил у себя малиноволосого. А причины, по которым они не торопилась приобретать общую жилплощадь, просты: первая и, пожалуй, основная – это то, что они не так долго знают друг друга. Сошлись они три месяца назад. До этого они грызлись как кошка с собакой и всё ещё остаются весьма разными друг другу людьми, иногда ты живёшь с человеком несколько лет и не знаешь его, а тут три месяца. Вторая – это привычка недоверять. Нет, оба парня любили друг друга, сильно любили, но жизнь и частые сражения, научили их относиться с подозрением ко всему, в том числе и друг другу. Кольту не составило труда поймать попутку и доехать до города, а там и до своего дома. Скинув с себя лишний груз, он отправился в знакомый ему бар. Публика этого заведения постоянно меняется, так что его бы никто не запомнил. Давно уже парень так не поступал. Он любил алкоголь – это бесспорно, но давненько он не использовал его, чтобы сбежать от своих проблем. Виски? Джин? Текилла? Может быть, вино? Плевать. Кольт просил наливать всё и не жалел денег. Бармен покосился на него, как на сумашедчего и что-то пробормотал о том, что алкоголики долго не живут. Вечер был полон сюрпризов. Представьте удивление Кольта, когда в бар зашла девушка, на вид ей было не больше шестнадцати лет. Охранники нехотя пропустили её и она с унылым видом, под общий голдёж посетителей, прошла к барной стойке. Кольт посмотрел на бармена, тот брезгливо скривился, при виде идущей сюда девушки и недовольно закатил глаза, однако начал откупоривать бутылку вина. Девчушка чем-то напомнила Булла. Такие же чёрные, как беззвёздная ночь, волосы. Тоже бунтарский вид. Но это только первое впечатление. Она имела азиатские черты лица, в ушах были крестообразные серьги. Одета она была, не то чтобы откровенно... Но слегка вызывающе. Светло-лиловый, короткий топ, открывающий бледный, плоский животик. Поверх накинута, кожаная, ультрамариновая косуха. Тёмные джинсы в обтяг и бита с болтающейся цепочкой, на перевес. – Биби, – сквозь зубы, процедил парень, за барной стойкой. – ты ставишь под угрозу всё заведение. Я же тебе понятным языком объяснил, не появляйся здесь! А если полиция, или проверка? Что тогда? – Но ведь сейчас никого нет? – в её голосе сквозилось полное безразличие к ситуации. Видимо спорить с ней было бесполезно, поэтому бармен плеснул ей алкоголь в бокал и демонстративно отвернулся. – Добрый вечер, – начал Кольт. – странно, но я думал, что здесь принимают только совершенолетних. Не хочешь поделится, чем же тебе так жизнь не мила, что ты топишь её в бокале вина? Биби с интересом посмотрела на новоявленого собеседника и отхлебнув противный алкоголь, заглянула в его глаза, цвета чистого озера. – Тот же вопрос могу задать тебе, – нахально ответила та. Кольт поморщился, будто его ударили. Однако это всего лишь незнакомка. Может если он выговорится, ему станет легче? Он уже достаточно выпил, хотя всё же надеялся, что ему хватит ума не сообщить адрес и номер банковской карты, вкупе с паролем. – Нус, у меня умерла лучшая подруга, но я не верю в её смерть, а мой парень наоборот, – сказал Кольт и тут же прикусил язык, от осознания, как же тупо это звучит. – Воу, дерьмово, – слегка удивилась, откровенности парня, Биби. – Ага, а чтобы избежать разговора, я слинял втихую сюда, – малиноволосый решил быть откровенным до конца, хотя про то что он вылез в окно, он решил умолчать. – Но если ты веришь в то, что она жива, может убедишь в этом своего парня? – предложила Биби. – А что если я ошибаюсь? – "Если, если"! А вдруг она ждёт твоей помощи? Ведь должны же быть основания, раз ты считаешь её живой. Может окажется, что ты прав. – А что ты тут делаешь? – решил сменить тему Кольт. – Я тоже убежала, только от родителей, – буркнула она. "Я не убегал! – хотелось выкрикнуть парню, однако он знал, что это неправда" – Оу, так ты, значит, проблемный подросток? – присвистнул Кольт. – Не говори то, о чём не знаешь! – вспылила Биби. Девчушка поведала парню свою историю, они оба были уже достаточно пьяны, так что Биби рассказывала всё плавно и чувственно, а именно, била гневно кулаками по барной стойке. Родители не одобряют желание девочки стать байкершей, если так можно сказать. Она хочет участвовать в гонках, ездить по пустынным улицам и быть частью своих новых друзей. Которые, к слову, старше её лет на пять, а то и десять. Она долгое время копит деньги на любимый байк, дабы однажды осуществить свою мечту. И вот, между дочерью и родителями снова произошёл конфликт, когда её "друзья", приехали покатать её. Очевидно, родители оставили её дома, заперев под замок. Но не тут то было. Биби жила на втором этаже жилого дома и бывшие хозяева квартиры, сделали перепланировку, комната у неё была угловая и так вышло, что окно оказалось смещено, достаточно близко, к пожарной лестнице. Немного гибкости и смелости и она на свободе. Уже не в первый раз. – М-да. Вот что я скажу, иди домой, – оценил он историю, обычного юношеского максимализма. Или как там правильно? – Ты тоже будешь меня учить? – возмутилась она. –Я не хочу учить тебя. Но твои родители растили тебя всю твою жизнь. Хорошая благодарность за крышу над головой, еду и шмотки, как думаешь? Когда тебе исполнится восемнадцать лет, ты так или иначе, покинешь их. Поверь, наделать глупостей ты ещё успеешь и отвечать за них тебе придётся самой. Но сейчас, пока они в ответе за твою жизнь, пока ты ешь с их рук, то не лучше ли вести себя по-скромнее? Я сам был таким как ты. Сейчас я скучаю по своим родителям, вижу я их редко, так уж судьба разделила нас. А за все мои "шалости", огребаю только я, – Кольт и сам не ожидал от себя таких речей. Подумаешь девочка, подумаешь сбежала. Что мало таких он навидался? Но видимо количество выпитого сделало своё дело. Вот он и разошёлся. – Да ну тебя. Я думала быть взрослой интереснее, а ты тут рассказываешь... Кольт рассмеялся. – Быть взрослой – это оплачивать счета, работать, а значит одевать и кормить себя самостоятельно. Нести полную ответственность за свою жизнь и не переступать закон, взрослым паблажек не дают. Биби опустила взгляд в пол, затем допила остатки вина и словно в прострации начала уходить. Бармен забрал оставленные ею деньги и прежде чем он успел что-то сказать, девушка крикнула: – Благодарю, Джон. Вино было отменным. Скажи Барли, что больше я тут не появлюсь, его долг уплачен. Глаза Джона радостно заискрились и к строптивому бармену, вернулось расположение духа. – Конечно, Биби! Кольт так ничего и не понял, поэтому на тяжёлых ватных ногах, поплёлся домой. Когда же он вышел, в нос ударил запах выхлопных газов и скошенной травы. Он с трудом добрался до дома, тело не совсем хотело подчиняться носителю, то и дело увлекая его влево, или вправо. Он не спрашивал себя, сколько кочек и камней он пересчитал ступнями, спотыкаясь о них. Благо есть лифт, что значительно облегчило транспортировку его тела, на верхний этаж. Этой ночью ему как никогда было одиноко. Он ворочился и не могу уснуть, хотя в таком состоянии должен был вырубиться мгновенно. Телефон звонил и не раз, но сил потянуться и выключить его, у парня не было. Ближе к трём часам ночи, телефонные звонки прекратились, а Кольт смог провалиться в сладкое забытие. Очередная ночь в этом месте. Шелли не считает сколько времени прошло, около недели, вроде, может больше. Мерзкие шумы и запахи, уже перестали тревожить обоняние и превратились в нечто, само собой разумеющееся. Запах пота, спермы, крови и даже мочи. Здесь было всё, от табачного дыма, до дорогого алкоголя, ароматизированных свечей, всё. Это было невыносимо. Какой-то богатый урод, схватил Камилию за волосы и потянул на себя. Никто не обращал внимание на крики девушки, она пыталась отбиться, но быстро получила удар в лицо. Из носа полилась кровь, сломал ублюдок. Он завёл её руки за спину и силой кинул на стол, придавив всем весом. Из одежды на ней была маленькая, едва прикрывавшая что-либо, ажурная юбка и бюстгалтер, от которого осталось лишь название. Мужчина был пьян в дравода, так что многие его действия, можно было поставить под сомнение. Девчушка продолжала отбиваться, а клиент в свою очередь стянул ремень и штаны. Его совсем не волновало, что он не оплачивал сие "времяпровождение", так что он рывком раздвинул ноги девушки и вставил член в её вагину. Он грубо толкнулся внутрь, вызывая болезненный стон. Впрочем, как и все другие тут, он принял его за стон наслаждения и пробормотав что-то в духе: "Вот и чего ломаться было, шлюха?", начал двигаться с дикой, для пьяного человека, скоростью. При виде всей этой картины, Шелли не на шутку возмутилась. Она схватила со стола металлический поднос и что было силы, обрушила его на голову насильника. Тот вначале замер, а потом слегка завалившись на бок, поцеловал лицом пол. Кто-то увидя эту картину начал возмущаться и неистово орать на весь зал. – Наказать суку! – Электрический разряд в заднице мигом её на место поставит! – А может на кол посадить обеих?! И разгневанные посетители исполнили бы свой приговор, если бы в зале не возник Лезвие. Своим голосом он заставил замолкнуть всех находившихся тут, после чего увёл Шелли и Камилию в общую комнату. Камилия была одной из проститукок Брока. Не раз её насиловали постоянные клиенты. Девушка и без того ненавидит свою работу, но по крайне мере, ей за неё платят и когда такие уроды, делают что хотят, Лия делает всё, чтобы они не получили своё. Но что может хрупкая девушка, против здорового, амбалаобразного, пьяного мужика? Немногое. Лезвие питал не меньшее отвращение ко всему этому беспределу, однако сделать больше, чем увести их от толпы – он не мог. Лия работает "феей" у Брока. Следовательно он решает, что входит в её обязанности. И на памяти брюнета, тот ещё ни разу не остановил своих клиентов. – Потерпи Камилия, ночь подходит к концу, – успокаивала девушку Шелли. Та захлёбывалась слезами, раньше она не плакала, но ведь раньше за неё никто и не заступался. Ей было противно от самой себя и этой работы, у Лии была больная сестра, к сожалению после смерти бабушки, единственная кто тянул её – это Лия. Пришлось закончить девять классов и идти работать, хотя Камилия была отличницей и учителя пророчили ей великое будущее. Сестре требовалась дорогостоящая операция, дабы поставить её на ноги. Где взять деньги? Однажды ответ явился ей, в лице Антуанетты. Камилия была рыжей. Даже нет. Её волосы были подобно языкам пламени. При этом, не единого пятнышка на лице, или теле. Просто находка! Рыжех девушек любили мужчины. Кто бы, что ни говорил. Между голубоглазой блондинкой и зеленоглазой, огненно рыжей девушкой, выбор падёт на вторую. Лия была чистоплотной, но обновки в её шкафу появлялись редко, а вот обноски – пожалуйста. Антуанетта проезжала по городу на машине и заехала в нижние городские кварталы. Там она встретила Лию, загружающую коробки, в грузовик. – Деточка, ты такая молодая, такая хрупкая и нежная, почему же твои ручки, тянут такую непосильную тяжесть? – поинтересовалась Антуанетта. Лия поведала ей свою историю, она была очень открытой и доверчивой, она искренне верила в лучшее и с блеском в глазах говорила, что потянет любую грязную работу, чтобы дать сестре шанс на будущее. Женщина быстро вернула её к реальности и рассказала о своём "бизнесе", естественно описала ей примерный заработок. Такие деньги Лии и не снились. Не долго думая, она поговорила ещё минут двадцать с женщиной, а на следующую ночь, заступила на смену и получила столько денег, сколько не заработала бы и за три месяца каторжного труда. Камилия заработала денег на операцию сестры, получила юридическое образование и собиралась уходить. Вот только ей не повезло. Антуанетта умерла, это привело Лию в дикий шок, ей просто в это неверилось, пока она находилась в трауре вместе с другими, не успевшими покинуть брадель, к власти пришёл её брат. Теперь Лия не верит в чудо, его не существует. Она перестала стремится к лучшему. Её не кому было защитить, никто не мог помочь ей. Поступок Шелли пробудил в ней, давно умершие чувства. Например, благодарность. Или сочувствие. Ей не хотелось, чтобы фиалковолосая девушка осталась тут, не желала видеть, как её будут ломать, унижать и втаптывать в грязь. – Скоро сюда придёт Брок, – сообщил Лезвие. Ему не меньше, чем Шелли было жаль девушку. Но если своих девочек он ещё мог как-то защитить, то сделать большее для Камилии, чем он уже сделал, было невозможно. Брок был жестоким сутенёром и цепко держался за своих куртизанок. Он не передаст их кому-то ещё и не позволит их защищать. Словно в подтверждение слов брюнета, в дверь настойчиво постучали. Лия и Шелли тревожно переглянулись и ждали развязки этого "спектакля". Тяжело вздохнув, парень открыл дверь. – Утро доброе, Брок, – без тени радости, приветствовал его брюнет. – Я пришёл забрать свою вещь. А заодно узнать, какого хуя ты лезешь не в своё дело, – прорычал синеволосый. Лезвие не дал войти, явно настойчиво требующему этого, Броку. Он загородил собой дверной проём и мёртвой хваткой вцепился в ручку двери, но лицо его по прежнему не выдавало ни единой эмоции. – Один из клиентов избил Камилию и не заплатил за ночь. Я счёл это нарушением устава. Работники обязаны получать деньги, за оказываемые услуги. Ты ведь тоже не на милостыню живёшь, твои работники, источник твоего дохода, – парировал он Видимо Брок хотел сказать что-то ещё, но взвесив слова Лезвия, лишь скрипнул зубами и процедил: – Пускай пиздует к врачу, а потом возвращается в комнату, сегодня она остаётся на днёвку. Темнокожий парень ещё раз, с вызовом, посмотрел в серебряные глаза брюнета, давая понять, что они на этом не закончили, после чего удалился. Лезвие закрыл дверь и облегчённо выдохнул. Он полагал, что дело дойдёт до драки, но этого не случилось. Чему он был несказанно рад. – Что такое днёвка? – поинтересовалась Шелли. Камилия, хриплым голосом ответила: – Это когда работников заведения, оставляют тут дневать. Так как мы работаем ночью, домой мы приходим, чтобы поспать, завершить какие-то дела и просто отдохнуть. Днёвку придумал Брок, а Граф согласился. Провинившихся оставляют дневать тут. В этом случае Брок, или Граф, могут запросто насиловать парней и девушек. Тогда те возвращаются в смену совсем без сил. – Это ужасно! Какие же они уроды! – Шелли хотела сказать что-то ещё, но в голове, подобно выстрелу, произошла вспышка и она зажмурив глаза, упала на пол. – Шелли?! Вспышка. День, ей четырнадцать, она идёт гулять. Снова вспышка. На улице вечереет, кажется, она видела Пайпер, да точно, вон там! Нужно скорее догнать её! На улице очень красиво, жара спала, так что можно было не боятся напечь голову. Деревья пахнут так приятно, в воздухе смешиваются запахи благоухающих цветов, травы и древесный листвы. Вспышка. Больно. Пайпер нет рядом. Зато кто-то держит её за руки, сильно болят рёбра, чей-то мерзкий голос в ухе, он зовёт её обидными словами. Она плачет. И опять вспышка. Боль ниже пояса, такого она никогда не испытывала, что-то сломалось внутри неё, кровь и ещё какая-то жидкость текли по ногам. Она бы отдала всё, что бы не чувствовать эти толчки внутри неё... – Шелли! Холодная вода окатила лицо. Два аметистовых глаза в ужасе распахнулись и она увидела склонившихшя над ней Лезвие и Лию. Она судорожно ловила ртом воздух, словно её правда ударили. Это было так ярко, так по-настоящему. На миг она действительно поверила в то, что ей четырнадцать. Поверила в эту боль. Это было так ужасно. Она как будто запуталась в липкой паутине, но даже после того, как она выбралась, ощущение паучих сетей на теле не прошло. – Что это было? – недоумевал брюнет. В его глазах и голосе была, тщательно скрываемая тревога. Шелли не без тепла на душе, подумала, что он волновался за неё. – Я не знаю... Воспоминания. Да ещё и такие яркие. – У тебя была амнезия? – вмешалась Камилия. Шелли мотнула головой. Нет, не может быть. Она помнила свою жизнь начиная с сознательного возраста, такую боль она бы запомнила. Такое невозможно стереть из памяти. Это просто от переутомления. Точно, она слишком много волнуется. – Просто перенервничала. Парень недоверчиво сощурил глаза, но допытываться не стал. Было видно, что ей неприятно говорить об этом. Лезвие угостил девушек чаем с конфетами и Шелли, сославшись на усталость, ушла спать пораньше. Мысли не давали ей покоя. Когда ей удастся выбраться? Ищет ли её кто-нибудь? Что будет дальше? Но ворочаясь в кровати, она осознала для себя кое-что ужасное. Она помнила всё, все свои дни рождения, Шелли отличалась феноменальной памятью, благодаря которой запоминала карты в Столкновении и сюжеты прочитанных ею книг. Всё это было неважно. Она не помнила каким было лето в её четырнадцать лет.