***
Том, если верить его чувству самосохранения, был близок к смерти, как никогда за эти пять лет. По крайней мере, в тот момент, когда Малфой-младший оседлал его, опрокинутого на асфальт дерзким толчком сзади, и сжимал его шею мёртвой хваткой. Закатанная сцена привлекла к себе всеобщее внимание, люди у станции окружили их плотным галдящим кольцом болезненной толпы. Гермиона семенила вокруг них, хаотично била Малфоя сумочкой по голове и плечам, вспоминая имя нынешнего Министра Магии всуе. Том сдаваться не собирался, а физически сильное тело Поттера в какой-то момент сконфуженно начало дёргаться, а пальцы неметь. Том расслабился, повиснув в его руках. Малфой потерял бдительность. — Ты его убьёшь! — закричала Гермиона. — Ты убьёшь его! — она вцепилась в Малфоя. И тут Том, ощущая, как сознание начинает отрубаться, смог медленно нащупать глаза Драко и с недюжинной силой надавить на них. Малфой разжал удушающий захват. Издевательски ухмыляясь, Том вцепился зубами в его предплечье и рванул, откусывая кусок кожи с мясом. Кровь хлынула Тому в рот и на асфальт, окрашивая губы в алый. Железистый запах наполнил широко раздувающиеся ноздри. Первобытные инстинкты вскипели до небывалых размеров. Том желал выпотрошить Малфоя прямо здесь и сейчас. Драка переросла в нечто большее, ведь Том уже обнажил палочку, намереваясь хорошенько выбить всё из мерзавца, как в их совершенно обычную, ничем непримечательную, можно сказать, детскую драку вмешались маггловские полицейские. Двое крепких бугаёв оттащили их в разные стороны, а другой рыжий парниша ловко нацепил на поттеровские кисти наручники. Том сплюнул кровь и ехидно засмеялся, наблюдая за тем, как второй бугай не справлялся с разъярённым Малфоем и первый направился к нему на помощь, Драко всё ещё размахивал руками и пинался в воздухе ногами, пытаясь вырваться, пока тот же пронырливый полисмен не надел на его руки такие же наручники. Их затолкали на задние сидение патрульной машины, хотя между ними сидел один из бугаёв, создавая ощущение того, что они находятся в консервной банке, будто те ещё потрёпанные жизнью рыбёхи. Том не сопротивлялся, ему было даже любопытно. Он смотрел в стекло, наблюдая за хрупкой фигурой Гермионы, к которой уже подбежали двое авроров. Малфой бесперебойно матерился, пачкал кровью дешёвый салон, а Том желал только одного — вернутся к Гермионе, перекинуть её через плечо и уехать из надоевшей до тошноты Британии.***
Маггловская тюрьма (полицейский участок) была так себе. Защита от побега — решётки на окнах и обычные толстые прутья решётки, которая, вроде как, является стеной. Даже кровать есть, причём вполне удобная. Тепло, светло, не сыро. Даже съедобной едой пахнет, так что здесь точно кормят. Сбежать отсюда — легче лёгкого, но палочка… Том присвистнул, не то чтобы это было проблемой, но Гарри Поттер явно будет не рад, узнав, что Том сбежал из участка и оставил палочку. И документы. И даже несколько важных документов для аврората, ведь Том шёл как-никак на работу. Поэтому делать было нечего — Том лёг на кровать, подложив под голову свёрнутый пиджак, закрыл глаза и заснул. Спать без поттеровских садомазохических штучек было гораздо удобнее. Правда, он не проснулся. Через полчаса контроль над телом взял Гарри Поттер. Очень вовремя, ведь мимо как раз проводили Малфоя в соседнюю камеру. Его рука была в повязке. А ещё он плюнул в Гарри, проходя мимо. Воспоминания ни сразу оказались на подкорке, поэтому Поттер лишь очень сильно удивился, ощущая, что его шея нездорово болит, как и костяшки на руке. — Том, — позвал Гарри шёпотом, — что происходит? Где мы? Том зевнул. — Полагаю, всё ещё в маггловской тюрьме. — Тюрьме?.. — Малфой взбеленился, мы подрались, нас привезли в эту халупу. — В полицейский участок. — Да, — Том протяжно зевнул снова. — Прости, но я устал и спать хочу. Воспоминания Тома были всё ещё разрозненными, поэтому какое-то время Гарри понадобилось на то, чтобы сложить их в одну общую логическую последовательность. Разобравшись и узнавая всё новые подробности похождений Тома, Гарри всё больше мрачнел и раздражался. А ещё он жутко ревновал, понимая, что отдал Гермиону в руки… другого мужчины. Снова. Целовал ли он её? Дарил ли он ей подарок? Нет. Пусть это были его руки, его губы, и подарок выбирал он. Том сделал это за него. Том… Гарри вскочил с кушетки, подорвался к бетонной стене и вдарил рукой по ней с размаху. Боль не отрезвила, только сделала всё хуже. Гарри услышал язвительный хохот Малфоя. Гарри прошёлся из стороны в сторону, измеряя камеру шагами. Один из полицейских сидел прямо за столом напротив. Он наблюдал за ним молча, ничего не предпринимая. Встретившись с его ленивым взглядом, Гарри насупился. — Плохой день? — Нет, — сказал Гарри, потом замер, понимая что всё не так. Срывать злость ему было не на ком. Малфой засмеялся снова, а Гарри широко и довольно улыбнулся: — Гермиона уйдёт от тебя, — уверенно, будто предсказывая, нет, даже зная наперёд, сообщил Гарри. Малфой сжал прутья в руках: — Это мы ещё посмотрим, Поттер. — Она тебя бросит. Малфой замотал головой: — Никогда, она не сможет, — на его пальце сверкало кольцо бельмом на глазу. — Гермиона меня любит. Гарри скривился. Этот Малфой так в себе, даже не в себе, а в ней — уверен, что тошно. Гарри подошёл к стене, в самый дальний угол, где Малфой его не увидит, разве что сможет услышать, и стал наносить удары по стене. Будто это когда-то помогало, будто это поможет сейчас. Её болезненный излом плеча запечатлелся на сетчатке глаз, её теплота кожи осталась вечным ожогом на подушечках пальцев, её слёзы не проходящим комом застряли в его горле. Гарри сипло дышал и не переставал бить кулаками по стене камеры. Какого чёрта он доверился этому… Этому… Этому… Ублюдку.***
Кингсли Бруствер был недоволен. Это, конечно, мягко сказано. Он был в тихом ужасающем гневе. Сидел за своим большим министерским столом и смотрел на них так, будто они последние идиоты. Гарри, конечно, не хотелось получать шишки за Тома, но ему ещё даже не прилетело. Гарри поморщился, когда Бруствер разомкнул губы. — Всё, что произошло сегодня утром, недопустимо, — сдержанно произнёс он и поставил свою подпись на двух министерских бумагах. — Вы меня разочаровали, мистер Малфой. А вы, мистер Поттер… — министр нахмурился, — вы и представить себе не можете, какой скандал поднялся из-за вашей выходки. Мисс Грейнджер, — Гермиона, стоявшая по правую руку от Драко и по левую руку от Гарри, вздрогнула, — хотя бы вы… объясните этим двум молодым людям, как подобает себя вести и что обнажение палочки допускается только в дуэльном клубе на тренировке, а не в центре Лондона на глазах у магглов, мистер Поттер. — У Кингсли задёргалась бровь. — Можете уходить все, кроме мистера Малфоя. Когда Гарри и Гермиона вышли, тяжёлые зачарованные двери с громким шумом захлопнулись за ними. Гермиона на протяжении всей дороги до аврората молчала, зашла в их общий кабинет, пропустив Гарри вперёд, а потом закрыла дверь, заперла её с помощью магических заклинаний и наложила чары, чтобы их никто не смог услышать. После этого в Поттера полетела первая попавшаяся папка с бумагами. — Какого чёрта ты творишь? — закричала она, хватая спинку стула руками и отрывая его от пола. Гарри онемел и сконфуженно начал пятиться назад к стене. — Я тебя спрашиваю: какого чёрта, Гарри?! Это не твоё дело, это тебя не касается. Ты зачем лезешь в мои отношения с моим мужем? Я… — она опустила стул на пол и села на него, уперевшись локтями в бёдра и накрыв ладонями голову. — Я не готова. Я не могу. Я не хочу. Да что ты понимаешь? — она горько рассмеялась и задрожала. — Ты бросил меня и манипулировал мной, разве не так? — и тут же начала вытирать слёзы ладонями. Гарри опустился на пол и стал собирать разбросанные бумаги в папку. Он очень сильно хотел обнять Гермиону и прижать к себе, но не мог себе этого позволить. Стиснув челюсти, Гарри складывал отчёт за отчётом, протокол за протоколом и думал о том, что ей сказать. Выходила нелепица. — Ну что ты молчишь? — она всхлипнула. — Тебе настолько сильно хочется, чтобы я ушла от Драко? Чтобы я была с тобой? А что, если я не могу уйти от него? Даже если очень сильно захочу — у меня не получится? Гарри оторвался от своего занятия и встретился взглядом с её заплаканными покрасневшими глазами: — Так я должен только наблюдать за тем, как ты страдаешь, и не предпринимать никаких действий, чтобы защитить тебя? Я хочу помочь тебе. Я хочу спасти тебя, — Гарри надавил на последнее слово и замер. — Конечно, то, что я сделал, уже не изменить. По моей вине ты сейчас погрязла в этих отношениях. Но я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Я раскаиваюсь. Я виноват. Я… — он замолчал, стиснув в руках папку. — Я никогда не был тебя достоин. Я постоянно причиняю тебе только боль, Гермиона. Но твои отношения с Малфоем более ненормальны, чем наши. Потому что ты его не любишь, ты его никогда не любила — ты всегда любила меня. И это кольцо только древняя безделушка, которая не в силах разрушить твою жизнь. — Кольцо? — Гермиона переспросила абсолютно растерянным голос. — Что ты знаешь о кольце? — Ты пропустила всё самое важное мимо ушей. Ну, конечно, тебя интересует только это, — Гермиона скривилась, когда Гарри сжал её руку и потянул обручальное кольцо, пытаясь снять с её пальца. — Например, я знаю, что оно не снимается. А ещё я знаю, что это контракт на всю жизнь, который действует даже после смерти Малфоя, — Гарри пугающе болезненно улыбнулся. Гермиона отняла свою руку и прижала её к груди. — Да ладно, я же не псих, — Он покачал головой. — Не собираюсь я его убивать, Гермиона. Это же бесполезно и неправильно, — Гарри отвёл взгляд. — Я знаю о кольцах, потому что леди Малфой сама мне рассказала о них, как и о правдивой причине смерти деда Драко. Он замолчал на долго. Он сжимал и разжимал листы бумаги — отчёты, рапорты, доклады — всякую макулатуру. Гермиона решила, наверное, что-то ответить, но Гарри накрыл её губы пальцами. — Да, я влез в кавычках не в своё дело. Да, Гермиона, чёрт возьми, я сделал это, но что мне оставалось? Уверен, ты бы поступила так же. Она убрала его пальцы от своих губ: — Ты ошибаешься. — Хочешь сказать — нет? Гермиона вздохнула. — Ты резко изменился, я не стала лезть к тебе и следить за тобой, когда была отвергнута. Я ушла, пусть и спрашивала себя — почему ты это сделал? — каждый раз. Поверь, я бы ни за что не пошла к члену твоей семьи и не… — она будто подавилась своими словами, когда их смысл запоздало до неё дошёл, оборвав своё предложение на полуслове. — Прости. — Гермиона, ты ошибаешься, — его голос звучал твёрдо и нежно одновременно. — Нарцисса Малфой, как и Люциус, никакая тебе не семья. Они не хотят и не хотели видеть тебя её частью. А ещё ты ошибаешься в том, что у меня нет семьи. Она есть, — Гарри обхватил лицо Гермионы ладонями, — и ты её часть. Я не дам тебя в обиду. Я буду всегда защищать тебя, потому что желаю этого больше, чем кто бы то ни было. В дверь настойчиво постучали: — Открывайте, нам надо поговорить, — голос Малфоя заставил вздрогнуть Гермиону в руках Гарри. — Я знаю, что вы внутри. Открывайте, пока я не взорвал эту дверь. — Как же я его ненавижу, — прошептал Гарри и стиснул зубы, вставая с пола, чтобы открыть дверь. Гарри Поттер не предвкушал победу, нет. Он чувствовал, что цена за неё будет слишком высока. Но Том, живущий в нём, считал, что победа неизбежна, но путь к ней не будет таким, какой рисовал себе наивный мальчишка. Путь будет устлан трупами и залит кровью, потому что иначе закостенелый мир не сдвинется с места. А переубедить Тома не получится, как ни пытайся, поэтому Гарри принимает наркотик, поэтому Гарри пристёгивает своё тело наручниками, поэтому Гарри всё это время держался подальше от Гермионы, поэтому Гарри стирает злорадную улыбку со своего лица, останавливаясь у двери и опуская ладонь на ручку. Предложение Тома похитить Гермиону и держать её в неволе в Австрии выглядит не так уж и плохо, но Гарри это не устраивает. Гарри хочет, чтобы Гермиона была с ним не потому, что он чудовище, удерживающее её силой. Гарри не хочет опускаться до принципов семейства Малфой или Тома Реддла. Нет, Гарри больше всего на свете желает, чтобы Гермиона была счастлива рядом с ними по собственной воле, а не по мановению волшебной палочки, зелья или древней бирюльки. Поэтому Гарри сражается с Малфоем, Томом и самим собой. Только поэтому.