Мимо-Ранил-Убил

      Честное слово, я не заметила, как мы распили и вторую бутылку Просекко, что нашлась в нижнем отсеке. К тому времени Верри рассказала мне все — от самого своего появления в Уэст-Оуке до дня, когда в особняк приехала я. Рассказывала она эмоционально, даже поэтично, как я никогда не умела, даже глаза ее наполнялись слезами в особо грустные моменты. Я как будто смотрела фильм, краткую автобиографию худшего года в жизни Рэндалла Роузмонда.       Когда Верри только устроилась к нему, самого пациента ей даже не сразу показали. Только наказали дежурить в комнате по соседству и не спать всю ночь, чтобы чуть что — сразу звать санитаров. Те были не такими, как наши нынешние ребята — тогда с Рэндаллом работали бугаи, которые могли его на себе унести одной рукой. Верри поведала мне шепотом, дескать, Кая больше всего боялась, что ее сын с собой что-нибудь сделает.       Только через месяц Верри познакомилась с Дрю, и с самого знакомства тот был очень суровым, неприступным парнем, который спрашивал с персонала по всей строгости. Именно он обычно увольнял непригодных, по его мнению, сиделок и наставлял новых. Верри была как раз из того набора, который инструктировал он.       — Дрю драматизировал больше всех, — рассказывала Верри. — Его послушать, так Рэндалл безнадежный пациент и странно, что не умер, не приходя в сознание! Мы, конечно, боялись сделать что-то не так и жутко за него переживали, но постепенно привыкли.       Когда Рэндаллу стало немного лучше, Верри к нему пустили и познакомили. Она звала его «мистер Роузмонд» и по приказу Дрю носилась по любой прихоти, так и прижилась привычка. Пациента Верри до ужаса боялась, но после того, как его сняли с капельниц, участились приступы, и ей пришлось броситься на амбразуру в одиночку.       В основном у Рэндалла были панические атаки, фантомные боли или простые человеческие истерики, и во всех трех случаях Верри единственная оказывалась достаточно стойкой, чтобы при всем сопутствующем стрессе вести себя ласково. Она заговаривала Рэндалла, отвлекала и наловчилась до того, что теперь одно только ее присутствие у него ассоциировалось со спокойствием, и нынче часто Верри даже обходилась без лекарств.       Я же в толк не могла взять, как из-за такой ерунды, как ушибленная рука, почти незаменимую Верри могли решить уволить. Да мало того — еще и заменив на меня!       После такого замечательного бескалорийного ужина мы решили, что терять уже нечего и стоит приготовить себе поесть. Я полазала по ящикам, нашла спагетти, томатную пасту, приправу для курицы, плесневелый сыр и бутылку текилы.       — Тусовка продолжается! — счастливо воскликнула уже совершенно веселенькая Верри.       Мы откупорили, разлили себе по стопке, я поставила спагетти вариться, а на сковородке рядом запалила томатную пасту с луком. По кухне пополз чудесный запах скорой сытости, Верри включила на сотовом какую-то веселую мелодию, мы приплясывали в такт, пока я опрокидывала спагетти в сковородку.       — Надеюсь, Рэнди не обидится, что мы его объели, — заметила я, отрезая себе кусочек плесневелого сыра. — Фу, черт меня дери… Он же протух! Они всерьез это едят?!       — Рэнди… — прохохотала, разливая текилу на колени, Верри. — Как же его бесит, когда его так зовут… Ужас, хорошо, что не слышит!       Мы разлили еще по стопке, я встала коленом на высокий деревянный барный стул и вскинула руку, откашливаясь для тоста:       — Выпьем за Рэнди! — провозгласила я. — Пускай поправляется и начинает ценить то, что мы для него делаем!       — Трудимся, не покладая рук… — простонала от смеха Верри.       Я расхохоталась во весь голос, опрокинула стопку, выпрямилась и воззрилась на стоящего в дверях Рэндалла с выражением полнейшего ахера на лице. Иронично, но он даже соизволил надеть на себя брюки без посторонней помощи — футболку, правда, оставил спальную.       — Какого хрена вы делаете? — промолвил он.       Верри в ужасе схватила сотовый и приглушила музыку, подскочив со своего места.       — Рэндалл, прости! Мы тебя разбудили? — зараторила невнятно она заплетающимся языком.       — Спокойно, Верри, — подняла ладони я. — Без паники… Мы тут немного на ночь решили покушать, хочешь с нами, Рэндалл?       — Вы обе уволены, — процедил, не двигаясь, он.       Верри без слов упала обратно на стул и машинально, не говоря ни слова, схватилась за свою стопку.       — Да расслабься ты, — поморщилась я. — Вот, погоди секунду.       Я открыла текилу, наполнила свою стопку и протянула ему.       — Держи, — сказала я. — Выпей с нами, развейся хоть раз!       — Вы нажрались на работе? — невнятно уточнил он, не глядя на стопку. — Мне, мать вашу, не показалось?       — Ты так мило картавишь, — вставила меланхолично Верри.       На нее вскинули оскорбленный взгляд, но, видать, порешили, что я его достойна больше, и вернули мне.       — Ну да, мы напились, — пожала плечами я. — Облажались. Ладно, слушай, можешь нас завтра уволить. — Верри на это сквозь невесть откуда взявшиеся слезы ойкнула. — Но давай напоследок ты с нами хотя бы один раз проведешь время как человек!       — Надраться с вами? — спросил Рэндалл, сложив свои металлические руки на груди.       — Ага, — передернула плечами я. — Я вот пасту еще сделала, так что надраться и наесться. Ну же, давай! Забудь на одну ночь, какой ты душный козел, и побудь собой!       Рэндалл точно хотел обложить меня первоклассным матом, но в этот момент осекся. Он посмотрел на меня так, будто я сказала — сама не верю — что-то еще более оскорбительное, чем раньше.       — Я знаю, ты любил прибухнуть, — улыбнулась я, решив, что терять мне уже нечего. — Держи.       — Если ты своей тупой головой еще не поняла, — пробулькал Рэндалл, — я не могу больше надираться по ночам.       — Почему? — флегматично заметила я, сделав вид, что не обиделась на тупую голову.       — Я болен, тупица, — проговорил он буквально по буквам.       — Чем? — спросила я, не отрывая от своего подопечного пристального взгляда.       Он закипал буквально на глазах.       — Мне руки оторвало! — рявкнул Рэндалл, наклонившись ко мне для верности.       — Это не болезнь, — спокойно сказала я.       Верри времени даром не теряла, она опустошила свою стопку и вскинула ее вверх, услышав мою реплику.       — Вообще-то… формально она права, это не болезнь… — икнула она.       Рэндалл выглядел так, как будто он вот-вот лопнет. Без шуток, я была уверена, что сейчас он полезет драться, но он огляделся, как будто был на своей кухне впервые, и снова перевел взгляд на меня.       — Я уроню, — просто сказал он наконец, кивнув на стопку в моих руках.       — Тебе же меньше достанется, — усмехнулась я.       Тогда Рэндалл употребил все свои навыки: вначале навыки строить сложное хлебало, а потом и мелкой моторики металлических рук. Стопку он все-таки зажал в двух пальцах, а сразу затем опрокинул, чтобы не успеть потерять.       — Раз уж у нас сегодня последняя совместная ночь, — распорядилась я, — предлагаю забить на субординацию. Рэндалл, будешь спагетти?       Он сел за стойку, Верри быстренько наполнила еще три стопочки текилой и подвинула к нам. Кажется, она раскусила мой план, пускай тот был и сомнительным, как черт, но на пьяную голову мне показался идеальным — если Рэндалл и вправду проведет время в нашей компании хорошо, быть может, нас не уволят.       — Можно подумать, ты до этого субординацию соблюдала, — выдал он, взяв свою стопку и опрокинув. — Ох, твою же мать…       Замолкнув, он поморщился и потер нос.       — А соль где? — спросил он, вскинув голову. — И лаймы… кто так пьет текилу?       — Научи нас! — просияла Верри.       — Мы люди простые, — кивнула я. — Пьем ртом. Так тебе класть?       Я тряхнула сковородкой, Рэндалл с сомнением оглядел труд моих рук и, поджав губы, кивнул.       — Ну давай рискнем.       Мы выпили еще по одной, потом еще, за пару минут уговорили пасту и распили остаток бутылки. Рэндалл в последний раз опрокидывал стопки предположительно еще своими руками, так что уже через три или четыре стал заметно покачиваться.       — Неужели тебе ни разу не пришло в голову устроить тут тусовку? — удивлялась я, жуя салат заместо закуски.       — Как-то настроения не было, — пробулькал Рэндалл и потер глаз. — Ауч…       — Была бы у меня такая хата да никаких забот… — мотнула головой я, прожевывая. — Давайте-ка еще по одной!       Мы выпили, Рэндалл без слов слез со стула, сходил к себе и вернулся с еще одной бутылкой, на этот раз дорогого на вид виски.       — Ты нам прямо настоящую отвальную в честь ухода устроил! — ахнула я, откручивая крышку. — Зато мы лучшие помощницы, которые у тебя были, помяни мое слово, больше ни с кем так весело тебе не будет!       — Точно, — хихикнула Верри. — Рэндалл, мы с тобой ведь уже год вместе… работаем, а так еще и не говорили толком ни разу по душам!       — Собеседник из меня не очень, — буркнул он, — да и моя мать за меня все расскажет, что хотели знать.       Рэндалл откинулся на спинку стула, взял свой бокал, тот с готовностью выскользнул из скользких железных пальцев и разлетелся об пол. Хозяин проводил его взглядом с непередаваемой гаммой чувств, но промолчал.       — Давай-ка я тебе в такой налью, — распорядилась я, доставая пузатый фужер для вина. — Он не выпадет… Кстати, твоя мать ничего не рассказывала. Почему ты без рук?       Верри покраснела, как помидор, и уселась поудобнее, сложив руки на столешнице.       — В аварию попал, — неохотно ответил Рэндалл, взяв у меня новую тару. — Был бухой, плохо помню, что было. Ударился, потом очнулся уже как есть.       — Жесть, — коротко сказала я. — Ну да ладно, дело прошлое, хорошо, что это все позади. Будем!       — А давайте купаться! — с восторгом провозгласила Верри, опрокинув бокал.       Рэндалл посмотрел на нее, как на идиотку, я постучала пальцем по виску.       — Верри, ну ты даешь! Какое купаться? Мы же без купальников.       — А, ну да, — повесила голову она, но тут же подняла взгляд снова. — А тогда пойдемте на улицу! Душно тут! И потанцевать охота!       — О, а вот это дело, — обрадовалась я. — Рэнди, бери тару, пойдем-ка подышим, ты, кстати, не одолжишь ли мне еще пару сигарет?       — Я Рэндалл, — процедил он, делая сразу несколько глотков.       Верри вызвалась пойти в его комнату, чтобы взять курево, я по-быстрому убирала осколки на кухне, пока Рэндалл сидел за столом и флегматично бухал, наблюдая.       — Ты в курсе, что Верри по тебе сохнет? — спросила спокойно я, не оборачиваясь — я спиной чувствовала, как он пялится.       — В курсе, — сказал коротко он.       Я обернулась, выпрямилась и оправила юбку, вопросительно вскинув бровь.       — Чего тогда тупишь? Оприходовал бы ее, — пожала плечами я. — А то до меня дошли слухи, ты страдальца тут строишь, а у тебя готовая барышня прямо под боком трется.       — Она моя сиделка, вот и трется, — отрезал он. — Сама будто не понимаешь, как это жалко.       — Я тоже твоя сиделка, — передернула плечами я.       — Скажет моя мать — и ты тереться будешь, — закатил глаза Рэндалл.       — Я? — распахнула рот я. — Да ни за что!       — А чего это? — прищурился недовольно он.       — Ты мне не нравишься, — отмахнулась я и отвернулась, чтобы убрать совок в кухонный шкаф.       С пару секунд позади меня царила тишина, а после раздался голос:       — Вообще?       Я обернулась, медленно поднявшись, и пожала плечами.       — Ну я тебя не знаю, — пояснила я. — А Верри не из-за твоей родни трется, не думай. Она на тебя правда запала, я б не стала врать. Да и не похожа твоя мать на сводницу.       Рэндалл на это ничего не ответил, только большими глотками опустошил свой бокал и поставил на стойку. Я наблюдала за ним, пытаясь угадать настроение — кажется, алкоголь вытаскивал-таки из закостенелой оболочки замкнутого калеки какие-то похожие на человеческие чувства.       — Налей еще, — приказал Рэндалл и кивнул на бутылку.       — Возьми и налей, — ответила я. — Она открыта.       — Я разобью, — устало пояснил он.       — Значит, достанем новую.       Я присела за стойку рядом с ним и подвинула фужер ближе, а после протянула кухонную прихватку, маленькую квадратную тряпочку.       — Зачем ты это делаешь? — спросил он вдруг совсем беззлобно.       Мне даже показалось, на мгновение блеснуло в глазах. А я не знала, что сказать: что это моя работа? Что это нормально, когда люди наливают себе бухло самостоятельно?       — А что мне делать? — передернула плечами я. — Я не служанкой к вам нанималась и по приказам твоим бегать не буду. Нужна будет помощь — помогу, а если тебе что-то лень — это не ко мне.       Рэндалл смотрел на меня еще пару секунд, потом взял прихватку, поднял бутылку и влил себе в бокал без намека на трудности. Оттого, что у него получилось, как будто что-то даже изменилось в его физиономии, просветлело. Он взял бокал, отпил несколько глотков и поднялся.       — Ну где там Верри? Пойдем-ка поторопим ее.       Мы пошли в комнату, где застали Верри сидящей на кровати и держащей в руках блокнот, который я уже видела — Рэндалл хранил его в тумбочке.       — О, ты в моих вещах порылась, — заметил он. — Прекрасно.       — Мы же уволены, забыл? — напомнила я. — Так что ей можно. Эй, Верри, мы идем танцевать! Ты сама предложила, чего застряла?       — Я не нашла сигареты, зато нашла это, — с надрывом поведала она. — Посмотри, какая прелесть!       Я взяла блокнот из ее рук, Рэндалл даже не попытался отнять, просто безрадостно наблюдал. Под обложкой были фото, Верри роняла слезы над той, где Рэндалл и Дрю — я сразу их узнала — были еще школьниками. Первый едва доставал брату до пояса, на вид только пошел в четвертый класс, а Дрю походил на выпускника, юный, статный, уже с горделивой мудаковатостью во взгляде. Я улыбнулась, глядя на фото, как будто приоткрыла еще одну завесу в «нормального» Рэндалла. Того, который еще не оброс ненавистью к самому себе и всему окружающему.       — А подо что мы будем танцевать? — спросила Верри, пока я убирала блокнот обратно в тумбочку.       Пальцы сами натолкнулись на коробку из-под сотового в конце ящика, я вытащила ее и выудила сигареты.       — У меня есть колонки, — вспомнил Рэндалл. — Рокси, ну-ка иди сюда, принеси.       — Что еще за приказной тон? — усмехнулась я и вдруг обернулась, остановившись на мгновение. — Стой, это ты что, имя мое запомнил?       — Вас тут всего две, не надо быть семи пядей во… — мрачно осекся он.       — Во лбу, — кивнула я. — Делаешь невероятные успехи, пойдем, поможешь мне дотащить свои колонки.       — Я инвалид вообще-то, — вскинул оскорбленно бровь он.       — И что? Ты все равно сильнее Верри, так что помогай, — распорядилась я, захватив из шкафа его куртку, на всякий случай — на улице все-таки уже не пекло.       Верри запротестовала, что она тоже очень даже сильная, но мы быстро отвлекли ее, попросив захватить бутылки с кухни. Колонки оказались не тяжелыми, но схватиться было сложно, так что обе все равно пришлось тащить мне. Рэндалл только провожал меня настороженным взглядом, собирая на свою металлическую лапу провода.       — Готово, — выдохнула я, поставив вторую колонку около выхода и вдохнув холодного воздуха.       — Ну и силища у тебя! — восторженно заметила Верри.       Она уже расставляла наши нехитрые деликатесы на столике около гамака, который без дела качался около входа во флигель.       — Спасибо тренировкам по муай-тай, — усмехнулась я.       — Покажешь пару приемов? — обрадовалась она, наполняя для нас бокалы.       — Непременно, — закивала я. — Давайте-ка выпьем.       На террасе флигеля горела приятная подсветочка, вместе с ней включались и запрятанные в траве фонари, дорожкой ведущие в сад, прямо к пруду. Колонки быстро разогнали кровь, музыка бодрила еще сильнее алкоголя, я перестала накидывать, когда ощутила, что земля покачивается под ногами, а вот Верри и Рэндалл продолжили. Вскоре и она разрумянилась и упала в гамак, натанцевавшись до одышки, бутылку виски наш подопечный прикончил в одиночку.       Верри забыла обо всем, а я вытащила Рэндалла потанцевать, чтобы потрогать лоб и померять пульс. На вид он был вполне здоров и доволен, но черт его знает, чем мог обернуться этот ядерный удар по организму — приглашая его с собой, я не рассчитывала, что Рэндалл надерется в такие дюпеля. Беда, кажется, все же миновала, но в следующую секунду я уже так не думала.       — Смотрите, тут петарды с Рождества остались! — крикнула от входа Верри. — Давайте запустим! В честь это… увольнения!       Рэндалл идею воспринял бомбически, он нас обеих, как рыцарей круглого стола, своими протезами торжественно посвятил в безработные, а после вытащил из ящика длинную петарду, Верри услужливо поднесла зажигалку.       — Ее надо куда-то воткнуть, так? — спросила она.       — Давайте-ка над водой запустим, — поспешила я. — А то мало ли…       Воткнуть оказалось некуда, решили поджечь и подкинуть. Да, на пьяную голову это показалось хорошей идеей.       — Да не ссы, зажигай! — пихала Рэндалла в бок Верри.       — А если она сразу загорится? — невнятно проговорил он.       — Да чего тебе бояться? — ляпнула я. — Руки-то уже оторвало!       Верри расхохоталась, Рэндалл вскинул голову, всего секунду смотрел на меня, схватив ртом воздух, а потому вдруг рассмеялся в голос.       И что-то такое живое в этот миг появилось у него в лице, от чего оно преобразилось, стало в сто раз краше. Таким Рэндалл вдруг предстал передо мной ярким, горячим парнем, сразу скинул пару лет, невольно притянул взгляд. Я невольно рассмеялась вместе с ним, и тут петарда полыхнула у него прямо в руках. Я выругалась, Верри завизжала, Рэндалл замахал руками, отбрасывая ее подальше, и отлетев всего на пару метров, та оглушительно разорвалась прямо над прудом, рассыпав сноп искр.       — Какого дьявола?!       Этот голос проорал прямо над головами, на что мы трое обернулись, подскочив на месте. К флигелю шагал, гневно сверля нас глазами, Дрю, и тогда я поняла, что мы, кажется, все-таки уволены.       — Его же не должно было быть до завтра! — шикнула я Рэндаллу, который непонятно в честь чего лыбился навстречу брату. — Какого он тут делает?!       Позади него показались Роузмонды с выражением полного шока на лицах.       — Привет, братишка! — пробулькал Рэндалл так отчаянно пьяно, что не оставил ни грамма сомнений.       Следом затем он сделал в сторону брата всего один шаг, заплелся о собственную ногу и кубарем полетел прямо в пруд, над которым все еще громыхало зарево. Верри заверещала от ужаса, я громко выругалась и, едва успев скинуть туфли, сиганула за ним.       Адреналин в крови сделал свое дело, я нырнула достаточно, чтобы успеть схватить медленно погружающееся тело за воротник и рывком вытащить на поверхность. Вода, попавшая в нос, заставила слезы брызнуть из глаз, благо Рэндалл не успел наглотаться. Он загреб руками, откашливаясь, я причалила вместе с ним к бортику и толкнула тело спиной вперед, чтобы оперся на бетонный край. Только тогда я услышала этот отвратительный звук, означающий, что моей работе точно конец.       Прожужжали в предсмертной агонии и замерли неподвижно уничтоженные водой протезы. Рэндалл успел закинуть на бортик локти и поднял голову, поглядев на брата.       — Вы что… вы что, нахрен, здесь устроили?! — прогремел Дрю, швырнув в сторону гамака свою сумку.       Наконец отгремел чертов фейерверк, Верри картинно оступилась и завалилась на стол, расколотив о бетонный пол фужер. Я оперлась на бортик и легла на свой локоть, чтобы отдышаться, глядя как подходят поближе Кая и мистер Роузмонд.       — Вы обе здесь больше не работаете, — процедил Дрю, потирая лоб. — Вон. Сейчас же.       — Да брось ты, — вдруг подал голос, едва ворочая языком, Рэндалл. — Ну набухались немного… что такого страшного… мне уже и потусоваться нельзя?.. в собственном… доме…       На это вдруг согнулась пополам и смачно блеванула прямо на бетонный пол Верри. Я прикрыла лицо рукой, а Рэндалл не выдержал и рассмеялся.       — Дай мне сигарету, — сказал он Дрю.       — Рэндалл, твои протезы… — ахнула только Кая, глядя на все это безобразие.       Он лишь бросил один взгляд на них и выплюнул в воду.       — А, да… — кашлянула я. — У него ведь все равно есть новые… Вот как раз и… причина на них перейти.       Дрю вытащил брата из пруда, в отчаянии пытаясь стряхнуть воду с его одежды, я вылезла следом. Верри всхлипывала, бесшумно извиняясь, меня вдруг пробрал идиотский смех. Мистер Роузмонд все что-то выспрашивал у младшего сына, тот только мигал разными глазами, пытаясь сфокусировать взгляд.       Я подошла к столу, похлопала Верри по плечу, взяла пачку сигарет и достала одну.       — Держи, — проронила я, сунув ее в зубы Рэндаллу, он с готовностью укусил.       Поджегши край, я стянула с него мокрую куртку и кивнула стоявшим в немом офигенезе Дрю и Кае.       — Давайте-ка утром решим по поводу того, когда нам выметаться, Рэндалла надо уложить, а то подхватит пневмонию. И… мы тут все уберем, не переживайте.       Верри, резко протрезвевшая то ли от страха, то ли от своего выворота, вторила мне, мы вдвоем повели Рэндалла во флигель. Дрю, едва отошел от шока, ринулся за нами, но его вдруг схватила за локоть мать.       — Что? Ты чего? — рявкнул он.       — Пускай, — кивнула Кая.       Верри завела Рэндалла в дом, а я остановилась, поглядев на них двоих и потерев лоб.       — Если что, по поводу тусовки — это была моя идея. Оставьте Верри, она… она заслужила еще один шанс, она правда о нем заботится.       — Все в порядке, Рокси, — произнесла Кая, казалось вот-вот готовая заплакать.       — В каком, нахрен, порядке?! — одернул ее сын, но Кая махнула ему ладонью, чтобы умолк.       Она повернулась на меня, поджала губы и наконец улыбнулась.       — Рэндалл впервые с аварии хоть от чего-то получил удовольствие, — сказала она. — Ты права насчет него. Насчет… вышки и табуретки. Если у него не будет выбора — придется освоить новые протезы. — Кая решительно кивнула и усмехнулась. — Иногда, чтобы научить плавать, приходится бросить в воду.       — Мам, ты рехнулась? — опешил Дрю. — Они его убить могли!       — Замолкни ты уже, Дрю, — выругалась вдруг она и пошла прочь от флигеля. — В день аварии с ним не они были…       Его будто ледяной водой облили, я сразу поняла, о чем она. Ну конечно, Дрю наверняка так истерил по поводу брата из чувства вины — не уберег, стало быть. Знакомо.       — Не радуйся особо, — выдал он, глядя на меня. — Ты здесь ненадолго.       — Говоришь так, будто для тебя это личное, — фыркнула я.       Дрю прищурился, схватил свою сумку и прошел во флигель вслед за Верри, а поравнявшись со мной, бросил напоследок:       — С этого дня — так и есть.