Мимо-Ранил-Убил

      Когда я вторглась во флигель, Верри еще была на месте, убирала какие-то осколки. Я настороженно остановилась, Рэндалл сидел, развалившись в кресле, и наблюдал, оба вначале даже не заметили меня.       — Что тут за драма уже случилась с утра пораньше? — вскинула голову я. — Ты опять выеживаешься, Рэндалл?       — Что значит «опять»? — недовольно спросил он.       — Все нормально, — запыхавшись, улыбнулась Верри. — Мы немного нервничаем из-за протезов.       — Мы? — поморщилась я. — Ты его усыновила, что ли? Давай-ка вставай, — скомандовала я Рэндаллу. — Помоги Верри с уборкой.       Он непонимающе возмущенно вскинул свое красивое хлебало и нахмурился.       — Это твоя работа вообще-то, — напомнил Рэндалл.       — Да, но ты джентльмен, так что нехрен отлынивать, подними зад и покажи свои манеры.       Верри невольно остановилась, бедняжка, взаправду ожидая, что он поможет, пока я переодевала туфли. Наконец Рэндалл нехотя поднялся с кресла и взял у Верри совок. Присел на корточки и поставил плашмя, чтобы удобнее было заметать осколки.       — Спасибо, милый! — расчувствовалась Верри, работая веником.       Я как раз справилась с обувью и распрямилась, застав на лице Рэндалла выражение что-то типа между смущением и раздражением. Ага, значит, нравится, когда тебя благодарят, ну еще бы.       — Какие успехи в ручном управлении? — спросила я.       — Никаких, — бросил Рэндалл, поднявшись.       Держал, однако, в стиснутом кулаке металлической ладони черенок от совка и в ус не дул. Я присела на его место в кресло и взяла одну из развивашек, которая без дела валялась на столе — небольшую дощечку, на которую были прибиты несколько видов защелок, дверных ручек и выключателей.       — Начнем с нее, — скомандовала я. — Присаживайся.       — Я не хочу, — фыркнул Рэндалл.       — Я не помню, чтобы задала вопрос, — поджала губы я. — О чем мы вчера говорили?       — О том, что ты продолжишь быть невыносимой, пока я не освою протезы, — сказал Рэндалл, сев в кресло напротив.       — В точку! — обрадовалась я. — Так что вперед. Покажи мне все свои умения.       — А ты точно умеешь быть какой-то еще? — поджал губы он. — А то не уверен, что игра стоит свеч.       На это невпопад рассмеялась невольно Верри. Мы обернулись, она выпрямилась, уже собравшись, и махнула нам сумкой.       — Ну, не буду мешать, — кивнула она в знак прощания и покинула флигель, я уверена, с облегчением.       Обучение Рэндалла вышло куда тяжелее, нежели я предполагала. Стоило Верри уйти, он жутко загрузился, с кислой миной засел над игрушкой и заматерился, как… ну точно не как парень своего происхождения. Засада оказалась в том, что на сей раз он действительно пытался.       Я старалась не подначивать, но от моего молчания он, кажется, еще сильнее загонялся и в итоге еще раз шибанул по дощечке тыльной стороной ладони и отшвырнул прочь.       — Ну что? — устало спросила я. — Все в порядке, Рэндалл, ты молодец.       — Какое нахрен «молодец»? — огрызнулся он. — Теперь еще и ты будешь меня утешать?       — Ты ведь сам сказал: не получится с первого раза, — напомнила я.       — Это сотый раз, а не первый! — гаркнул он, откинувшись на спинку.       Я поднялась, вернула развивашку на место и вздохнула.       — Ты не убедишь меня в том, что это невозможно, — заявила решительно я. — Я уверена, нет такого человека, которому априори не поддаются протезы рук.       Рэндалл промолчал, в нашем случае это вроде как означало согласие, но по его лицу было видно, что все желание, которое я смотивировала своими угрозами продолжать быть невыносимой, выдуло в трубу. И тогда меня осенило: мотивация!       Рэндалл потерял стимул к существованию, а это значило, что у него не было мотивации улучшать свою жизнь. Он завис в зоне комфорта, в которой постоянно было сносно, чтобы только не проваливаться туда, где было по-настоящему плохо — ведь когда он вновь пытался освоить протезы, он вспоминал, насколько беспомощен.       — Послушай, ты же помнишь про вечеринку у Эйприл, — начала я. — Ты ведь не хочешь, чтобы она и остальные увидели, что за год у тебя никаких успехов?       — Они в этом ничерта не смыслят, — фыркнул он. — И я сомневаюсь, что пойду.       Признаться, на этом моменте меня слегка оставили силы. Упрямство моего подопечного оказывалось сильнее моего терпения, а вчерашняя тренировка, головная боль, дурацкие сны и общая усталость со всей силы жмакнули на кнопку «стать сукой» где-то в глубине рассудка.       — Ладно, — пожала плечами я. — Тогда я пойду одна. И порадую твоих приятелей рассказами о том, как ты хлебаешь с ложки и не можешь застегнуть штаны.       — Что? — поморщился он. — Бред не неси.       — Меня тоже пригласили, — рассудила я. — А уж байкам о том, какой ты жалкий слабак, они явно будут рады больше, чем тебе.       Лицо Рэндалла вытянулось от злости, он подскочил с кресла, стиснув зубы.       — Ты не посмеешь, — прорычал он.       — У тебя есть только один способ меня остановить, — склонила голову я. — Сядь и тренируйся, а иначе, клянусь, я сделаю задуманное. Ты меня знаешь — я слов на ветер не бросаю.       В ту минуту все как будто упало у него внутри, Рэндалл посмотрел на меня из-под полуопущенных век и процедил:       — За что, мать твою?       — За что? — фыркнула я. — Рэндалл, не льсти себе. Мне нет до тебя никакого дела, все, чего я хочу — это выполнить свою работу, потому что я пообещала твоей родне. И я предупредила: не будешь слушаться, я тебя заставлю.       — Я просто тебя уволю и всё, — покачал головой, глядя насквозь, он.       — Ну, от похода к Эйприл меня это не остановит. Сослужу службу твоей матери даже так.       — Пошла вон, — бросил Рэндалл.       Я осеклась, не зная, как реагировать — это было увольнение или он просто не хотел меня видеть? Господи, ни с одной работы меня еще не увольняли так часто, как с этой.       — Значит, я иду к Эйприл одна? — уточнила я. — И это всё?       — Да иди ты куда хочешь, — вскинул голову он. — А что ты думала? Решила, будешь тут как у себя дома, унижать меня и шантажировать? Ты, мать твою, обычная прислуга. Я позволил тебе думать, что твое поведение меня забавляет, а теперь ты мне надоела. Пошла вон.       Слова, что я хотела сказать, застряли в глотке. Признаться, я не думала, что Рэндалл действительно умеет разговаривать вот так. В эту секунду он стал до дрожи похож на своего брата. Однако прежде чем ответить что-то в том же стиле и гордо уйти, не чувствуя ног от злости и стыда, я заметила, как дрожат его пальцы. Словно прозрела на миг: увидела невесомые яростные слезы в глазах, покрасневшие щеки. Черт меня побери, этот парень держался в разы хуже, чем я.       — Помилуй, Роузмонд, — ответила я, окинув его взглядом с ног до головы. — Твое высокомерие так же ничтожно, как и то, кем ты стал. Ты давно не тот, кто мог бы говорить со мной так и чьи слова меня всерьез задели бы.       Наконец это случилось, Рэндалл сделал шаг, замахнулся на меня и, сколько бы я ни готовилась, ни представляла — проклятье, я никогда не оказывалась готова. Мгновение сдавило глотку паникой, я почти поддалась рефлексу: зажмуриться, закрыть голову руками, колени сами подкосятся, заставляя упасть. С пола всегда было проще убраться незамеченной.       И вдруг что-то другое, тоже рефлекторное, из подсознания, дернулось внутри, и я инстинктивно выбросила руку вперед. Я мгновенно очнулась, рука крепко держала запястье Рэндалла. Каким-то образом, совершенно не думая, я инстинктивно вспомнила, что он плохо управляется протезом, а значит, я могу попытаться помешать.       От этого плечи пружиной распрямились, заставляя меня вытянуться во весь рост. Рэндалл от неожиданности не успел даже опомниться, когда я прицельно ударила его коленом прямо по ребрам, заставив потерять равновесие, а после схватила его металлическую руку поближе к локтю и изо всех сил дернула на себя.       Рэндалл с воплем завалился на пол, круша за собой невесомый алюминиевый столик, а я осталась стоять с его протезом в руке. Затем сделала еще один шаг вперед и как следует огрела Рэндалла его же рукой прямо по наглой, дергающейся от злости морде.       Он так изумленно заверещал, что это отрезвило меня. Забил ногами, не попадая по моим, попытался подняться, отползти подальше, но что-то, упавшее со стола, попалось под металлический шарнир, и тот соскочил, заставив Рэндалла повалиться на спину.       Я отдышалась. Воцарилась тишина, казалось, вся комната тяжело дышит от произошедшего. Наконец я опустилась на корточки и махнула Рэндаллу его рукой.       — Думал, не отвечу? А вот хрен тебе. Ты просто малолетний сноб, которому все пихают с ложки, но внутри ты пустой, как деревянный ящик. Можешь гнить тут в одиночестве сколько тебе влезет, — проговорила, стараясь не выдать дрожи в голосе, я. — Возможно, я единственный человек, который мог бы тебе помочь, но теперь я ухожу.       Я поднялась, готовая бросить его протез ему прямо в лицо, Рэндалл смотрел, распахнув глаза так широко, будто перед ним сидел призрак.       — Я тебя… — начал Рэндалл сипло и вдруг закашлялся, прижав руку к груди, куда я так лихо ему приложила. — Я тебя не собирался бить, боже… дура психованная…       — Сам ты психованный дебил, — оборвала я. — Верри тоже не собирался? Нечего тут сказки рассказывать. Я на себя руки поднимать не позволю. Счастливо оставаться.       На это Рэндалл вдруг схватил меня оставшимся протезом за ногу, не отрывая взгляда, и еще раз прокашлялся.       — Подожди, — выдохнул он наконец. — Прости меня, не уходи.       Я думала, мне почудилось. Непонимающе я присела около него снова и подозрительно взглянула в лицо.       — Ты же сказал, я тебе надоела?       — Я просто вышел из себя, — проговорил он невнятно. — Не уходи, ты здесь одна, кто общается со мной… как с нормальным человеком. Нет, ты… ты, конечно, бесишь, но… Ты должна понимать, кто я. Я не могу просто подчиняться.       — А, то есть ты сейчас хочешь сказать, что будешь выпендриваться, и это нормально? — вскинула бровь я.       — Да, — кивнул Рэндалл, сглотнув. — Останься. Обещаю, я буду терпеливее. Я… постараюсь.       Я готова была поспорить, что я — единственный человек на свете, кто слышал от Рэндалла Роузмонда эти слова. Ладно, что уж там, я знала, что и сама перегнула палку. Возможно — и я подчеркивала, лишь «возможно» — мотивация не ударить лицом в грязь была для Рэндалла не самой удачной. Он определенно безумно этого боялся, но надавить на это было ошибкой.       Я выдохнула. То, что Роузмонд говорил, я знала и без него. Конечно, он не уволил меня до сих пор лишь потому, что я не подтирала ему слюни — прав был его отец. Но Рэндалл был гордецом, и сломить его так просто у меня не получится. Да, наверное, и не нужно.       — Прости, что грубо, — произнесла я, тряхнув его рукой, что все еще держала на весу. — Но у меня с драчунами разговор короткий. Будешь лезть на рожон — я отвечу. Не посмотрю, что ты инвалид. Понял?       Рэндалл откашлялся наконец, я протянула ему протез, и он недоверчиво вдел руку обратно. Как только послышался щелчок, пальцы вдруг сжались на моей блузке, и уже Рэндалл дернул меня как следует, заставляя повалиться на колени. Пришлось схватиться за его плечо, чтобы не упасть плашмя.       — Скажешь кому-нибудь, зарою, — пригрозил он.       Я невольно усмехнулась, ударив его легонько по плечу, поднялась и следом за руку подняла его, бросив напоследок:       — Сам смотри маме не нажалуйся.

***

      От неясного напряжения где-то в затылке к вечеру я клевала носом. Рэндалл покорно обучался весь день, но успехи были незначительными. Я смилостивилась и пообещала, что без него к Эйприл не пойду, но мой подопечный в приступе очередного психоза побросал развивашки и сказал, чтобы я шла и говорила, что хочу, потому что он все равно никогда не выйдет из комнаты.       Я уложила его пораньше, потому что сама хотела лечь, Рэндалл сопротивлялся, но я пригрозила еще одним уроком, и он согласился спать.       Не знаю почему, но этой ночью мне не снились сны. Обычно, стоило мне хотя бы слегка распереживаться, ночью накрывало воспоминаниями, но на сей раз я спала беспробудно до тех пор, пока меня не разбудили. Я подскочила от страха — звуки среди ночи никогда не были хорошим знаком — и стала озираться, в который раз напоминая себе, что я не дома и бояться тут нечего. Однако звук не ушел вместе со сном, спустя несколько секунд я поняла, что из комнаты действительно доносится что-то вроде сдавленного воя.       Опять наплевав на свой внешний вид, я подскочила на постели и помчалась в спальню своего подопечного, откуда предположительно слышались звуки. В комнате Рэндалла было темно, но я успела привыкнуть ко мраку и разглядела его, лежащего на спине и шарящего невидящим взглядом по потолку.       — Рэндалл? — бросила я, забираясь к нему на кровать. — Что такое?       Он встрепенулся, увидев меня, неуклюже попытался отползти, забормотав сквозь сжатые зубы что-то невразумительное.       — Да что с тобой? — опешила я.       Он тяжело дышал, как после бега, натужно и сдавленно, выдохнул, склонившись, и я увидела, как по его щекам покатились слезы. Рэндалл зажмурился, выматерился и снова завыл, прижимая свои несчастные руки к груди.       — Уходи… — простонал он. — Пожалуйста, только не ты… Не надо…       — Здесь больше никого нет, — мотнула головой я. — Рэндалл, да что с тобой? Болит что-то?       Он снова задышал, я придвинулась ближе, увидела, как дрожат его локти, он всхлипнул и помотал головой.       — Все… нормально… просто оставь меня.       — Пальцы сводит? — догадалась я, глядя на его мучения.       Рэндалл бросил на меня короткий взгляд, то ли отчаянный, то ли облегченный, и наконец кивнул.       — Давно этого не было… я не принимаю больше спазмолитиков…       — Да это же фантомная боль, от нее не поможет, — поджала губы я. — Иди сюда, куда ты забился в самый край? Упадешь сейчас.       — Я не нуждаюсь в твоей жалости, — плюнул он, отвернувшись. — Иди спать.       — Рэндалл, — выдохнула я и потрогала его плечи. — Если я один раз тебе посочувствую, это не значит, что я стану жалеть тебя и дальше. Не ломайся, тебе нужна помощь.       Он долго думал, наверное, с минуту, сидел, пряча запястья под одеялом, дышал в темноту и смаргивал слезы, наконец слегка повернулся в мою сторону и, глядя краем глаза, произнес:       — Если сейчас не уйдешь, услышишь все самое унизительное.       — Еще более унизительное, чем твои просьбы накормить тебя с ложки? — хмыкнула я. — Я переживу. Давай, иди сюда.       Я привлекла его за плечи и уложила на подушки, пошарив в поисках градусника — спина Рэндалла подозрительно горела. Выудив откуда-то из подсознания свои навыки сиделки, я вспомнила, что при фантомных болях лучше всего помогает напрячь фантом, то есть Рэндалла нужно было всеми правдами и неправдами убедить надеть протезы.       Он меж тем продолжил бесшумно глотать слезы и тяжело дышать, жмурясь.       — Сильно болит? — спросила я. — Я знаю одно средство, сейчас попробуем.       — Не сильно, — шепотом проговорил Рэндалл, открыв глаза. — Я не могу это терпеть, потому что это самая противоестественная херня на свете. Как, вашу мать, может болеть то, чего нет?       — Это неврологическая реакция, — пояснила я.       — Я знаю, — отмахнулся кивком Рэндалл. — Я не о том… Просто это… добивает.       — Добивает? — вскинула бровь я.       Он молчал, я погладила его по плечу, почувствовала, как напрягся под ладонью мускул на руке. Рэндалл как будто даже прикосновений моих чурался, каждая мышца сокращалась под моими пальцами.       — Отчаяние какое-то, когда это происходит, — проговорил он, обратив полные слез глаза на меня. — Эта боль надо мной издевается… Она как бы говорит «у тебя не только нет рук, но они еще и болеть будут, не смей забывать, что их нет».       — Рэндалл, — вздохнула я, сев около него с коробкой с протезами. — Приятель, тебе надо что-то делать с твоей жалостью к себе.       — Что? — поморщился гневно он.       Я достала протезы и взглядом приказала вынуть руки из-под одеяла. Рэндалл все еще смотрел на меня, как на врага народа.       — Я знаю, тебе пришлось паршиво, — сказала я. — Но мир не ненавидит тебя. Окружающее не пытается сделать тебе больно. Это делаешь только ты.       Он стиснул зубы, отвернулся и снова зажмурился.       — Давай, надевай руки, быстро, это приказ, — велела я.       — Зачем? — фыркнул Рэндалл.       — Делай, что говорю, — отрезала я.       Он вытащил запястья из-под одеяла, протезы щелкнули, озарили темную комнату крошечными огоньками, напоминая, что работают.       — Ну-ка, — подала голос я, дав ему ладонь. — Давай руки мне.       Рэндалл вложил свои ладони в мои, я пожала его пальцы, а после отпустила и спрятала руки за спину.       — Будем с тобой играть в камень-ножницы-бумага.       — Рокси, ты долбанулась? — устало спросил Рэндалл. — Я проиграю. Давай лучше в кулачки.       Я невольно рассмеялась, глядя на это.       — Нет, думаю, с твоей реакцией у тебя есть шанс, — покачала головой я. — Вперед. Будем играть на желание.       Я вытянула руку и показала бумагу. Рэндалл неуклюже загнул пальцы, потом разогнул — у него не получалось сгибать отдельные, только сразу всю ладонь. Наконец он изобразил что-то похожее на растопыренные пальцы, я поменяла знак на камень.       Пришлось ему на этот раз сводить ладонь вместе, чтобы получилась бумага.       — Другой, — скомандовала я и показала ножницы.       Рэндалл выругался, стиснул пальцы в кулак и вдруг поднял голову.       — Прошло, — пораженно выдал он и вскинул взгляд на меня. — Прошло, не болит больше!       — Не верю, что за целый год тебя не научили справляться с фантомной болью, — с сомнением прищурилась я.       — Научили, но это ни разу не работало, — кашлянул Рэндалл. — Мне даже очки виртуальной реальности давали, чтобы я якобы смотрел на то, что у меня есть кисти… Типа мозг обмануть. Ничего не помогало.       Он поглядел на свои протезы, на меня, потом тряхнул рукой и выдохнул.       — Но я ни разу не пытался с этими. И с тобой.       — Ну вот, значит, нашли секретный ингредиент, — усмехнулась я. — Как насчет перекура на свежем воздухе? Я слышала, фантомные боли от стресса усиливаются.       Он только кивнул, с трудом подцепил ящик и качнул головой, чтобы я достала сигареты. Я решила пощадить его и достала пачку сама. Мы вышли к пруду, я увидела, что на горизонте уже занимается рассвет. Рэндалл накинул куртку прямо на голое тело, теперь поежился, стоя в одних шортах.       Я подожгла край сигареты и сунула ему в рот, он покосился на меня неодобрительно, но куснул фильтр.       — Давно куришь? — спросила я.       — С аварии, — коротко отчитался Рэндалл, выпуская клубы дыма.       — А что ты делал до нее? — продолжила я, глядя в розовеющее небо.       Рэндалл позволил мне взять свою куртку из шкафа, так что я куталась в его объемную кожанку, пропахшую сигаретным дымом, чем-то экзотичным, сладким, вроде редкого одеколона, и им самим.       — Пил, гулял… как все, — передернул плечами Рэндалл.       — И увлечений не было? Ни одного? — удивилась я.       — А у тебя что за увлечения? — язвительно вопросил он.       — У меня на увлечения нет времени, я работаю без продыху со школы, — фыркнула я. — Но у тебя-то уж, поди, было время?       — Хочешь меня заставить делать то, что я любил? — поморщился Рэндалл. — Дохлый номер. Я это больше не могу.       Закатив глаза, я пихнула его в плечо, напоминая, чтобы не расслаблялся.       — Да что ты такого любил? — удивилась я. — Крестиком вышивать?       — Трахаться я любил, — развернувшись на меня и глядя прямо в глаза, гаркнул Рэндалл. — Обожал просто.       — Если я хоть что-то понимаю в анатомии, там руки не самое важное, — вскинула бровь я.       Не выдержав, он расхохотался на это, вытащив сигарету, ловко поддев ее двумя неподвижными, сведенными вместе пальцами. Покачав головой, Рэндалл заметно поостыл.       — Нет, не самое… но у меня руками выходило ладно. Да и… без рук шансов склеить девочку уже не так много.       — Вот как, — улыбнулась похабно я. — Руками выходило ладно? Что ж, у тебя прибавилось причин овладеть протезами. Они ж теперь влагоустойчивые, едрить их.       Рэндалл только грустно усмехнулся, качнув головой.       — Много ты знаешь девчонок, которые позволят засунуть в себя эту хрень? — спросил он, подняв металлическую ладонь.       — Экстремалок больше, чем тебе кажется, — отмахнулась я. — Ну, а еще что? Кроме траханья было что-нибудь приятное у тебя в жизни?       — Бухло, — заметил Рэндалл.       — Все еще доступно, дальше, — перебила я.       Он вздохнул, затянулся, а после выдохнул столб дыма.       — А всё, — коротко подытожил он.       — Не может быть, — возмутилась я.       — Может, — проронил Рэндалл.       Я не нашла что сказать. Нет, я предполагала, именно такой образ — непутевого гуляки с деньгами и без совести — Рэндалл и создавал на первый взгляд, но я была уверена, что уж сам-то он будет отрицать до последнего.       Помолчав с минуту, он выбросил окурок в траву и кивнул мне на вход. Я поджала губы, укоряя его одним взглядом.       — Что? — поморщился он. — Хер с ним, это органика. Кстати, — он поднял голову и сверкнул глазами, — не забудь, ты должна мне желание.