***
Выходные не только позволили отоспаться (что я с успехом делала и на работе), но еще и подарили аж целых две возможности сходить на тренировку в зал. Пренебрегать я не стала — пошла сразу после завтрака на следующий день. Завтракать я теперь могла в «Бергис», кофейне на углу нашего дома. Там подавали свежие круассаны с ветчиной, настоящий зерновой кофе и трюфели вместо сахара. Раньше такие завтраки мне были не по карману, но теперь можно было и шикануть, особенно если учесть, что мама на завтрак ела жареные колбаски из газетного киоска. Я с детства искренне считала, что из тех же самых газет их и делают, и когда попробовала в первый и последний раз, только удостоверилась. Теперь я могла проститься с замороженными хот-догами, холодной вчерашней пиццей, какими-то стремными маринованными рыбешками, которые однажды съела на свой страх и риск. Говоря по правде, проститься я собиралась по большей части с голодом — обычно я пропускала завтрак. Но в это утро на моем столе законно благоухал сырный круассан и еще один, с шоколадом, а рядом стоял бокал с латте, куда бариста налил слоями. Сказка, да и только! После завтрака я прогулялась по району, отмечая, что стало куда холоднее, чем когда я поступила на работу. Теперь-то я по большей части была в тепле, не то что в ту осень, когда работала в Доме престарелых — там было так промозгло, что пациенты ходили в куртках, а мне приходилось носить дурацкую хлопковую тонюсенькую форму. Наверное, с тех пор я форму и ненавижу, до того отморозила себе тогда все, что можно. Когда я вошла в зал, с удивлением заметила в холле одну из своих подружек, которую не видела у Брайса уже целую вечность. — Как дела, Рокс? — заулыбалась Бри. — Я думала, ты бросила! — Нет, новая работа, много смен, — пояснила я. — Ты больше не ходишь по вечерам? — Я теперь живу в Восточном Мейконе, по вечерам сюда ездить не але, — отмахнулась моя подружка. — А что насчет турнира? Ты участвуешь? Проклятье, я и забыла про этот турнир… я ведь так и не придумала, что сказать Брайсу! — Я не… не знаю, наверное, нет, — скомканно отозвалась я. — Боюсь, не хватит времени подготовиться… — А ты бросай свою работу, Роксейн! — хлестанул меня по пояснице полотенцем Брайс. — Поднатаскаю тебя, победишь — возьму тренером в зал. Хочешь? Я обернулась и улыбнулась, увидев его в хорошем настроении. Ладно, была часть моей прежней дороузмондовской жизни, по которой я чуточку скучала. — Хочу, — ответила я. — Но… я там не только из-за денег, Брайс. Не волнуйся, эта работа временная, так что тренировки я не брошу. — Временная? — вскинул брови он, закусывая кулончик на шее, чтобы поправить ворот футболки. — Да, мой пациент должен научиться управлять протезами, — кивнула я. — И когда он начнет справляться сам, мои услуги больше не понадобятся. Бри заинтересованно обернулась, выдав парню на стойке карту, Брайс выразил понимание мышцами лица и рассмеялся. — Ах да, ты же выхаживаешь этого козла безрукого, — вспомнил он. — Его так и не посадили? — Нет, — отозвалась я. — Что за безрукий козел? — поинтересовалась Бри. — Помнишь историю про богатого мелкого говнюка, который расхреначил щит на Телфер? Ехал с девочкой, вшибся в столб, она погибла… Что, Рокс, — весело заметил он, — не просит он ему помогать со всякой похабщиной, а? При этом Брайс сдобрил реплику жестом, который в контексте разговора показался мне на редкость неуместным. — Да я вроде как не в шлюхи нанималась, Брайс, — напомнила я. Черт его знает, куда делось все мое чувство юмора. Сколько угодно можно было шутить над Рэнди рядом с самим Рэнди, но рядом с Брайсом, говорившим о моем подопечном с таким ядом и неизвестно откуда взявшимся злорадством, мне хотелось только укоризненно молчать. — Уж если ты справилась с Тодди, значит, и с ним справишься, — уверила меня Бри. — Во всяком случае, он уже не ребенок. Брайс стал упражняться в юморе относительно потребностей бедняги Рэндалла, пока я кое о чем задумалась. Мысль озарила мой мозг, как искра, и высветила нечто, чего я не учитывала раньше, потому что не мыслила достаточно широко. Брайс резво вывел меня из раздумий, снова хлопнув полотенцем. — Не тормози, Роксейн, — напомнил он. — Переодеваться, бегом! Я быстро натянула форму, завязала хвост и вышла на ринг уже через пять минут — почему-то не хотелось казаться несобранной, особенно перед Брайсом. Я все успеваю, и все у меня путем. Он уже размялся, выпрямился, увидев меня, и сбросил перчатки вниз. — Что с рукой? — спросил он. — Подралась с одним заносчивым говнюком, — ответила я. — Еще одним? Коллекционируешь их теперь? — усмехнулся Брайс. — В стойку. Он как будто снова в меня поверил, не то что в прошлый визит — на сей раз отрабатывал удар за ударом, не щадя живота (моего). Под конец я поняла, что запыхалась. Приятная усталость сковала тело, Брайс утер лицо полотенцем и кинул его на резинки. — Как платят? — спросил он. — Лейси у меня просила деньги пару дней назад. — Ты же не дал? — вытянулась я. — Не дал, — качнул головой Брайс. — Но ты смотри, как бы она не продала ничего… Я отмахнулась, собирая перчатки и учебные бруски по полу. — Ей, как обычно, на бухло не хватает. — Она у меня почти штуку занять пыталась, — заметил Брайс, я выпрямилась. — Зачем это ей такие деньги? — нахмурилась я. — Мне почем знать, — пожал плечами он и спустился с ринга. — Мое предложение по турниру еще в силе. Призовые там побольше той суммы, что Лейси была нужна… Его голос затих по мере того, как Брайс ушел в раздевалку, словно он специально хотел оставить последнее слово за собой. Я почувствовала неприятное чувство беспокойства, все это было не к добру. Для чего б ни понадобились матери такие суммы, я не на ее попойки зарабатывала. Главное — чтобы в доме была еда и заплачено по счетам. Остальное меня не касалось, но мама легко могла влезть в кредиты к кому-то менее доброму, чем Брайс, так что стоило держать руку на пульсе. Потому что ее долги, как бы ни было это паршиво, выплачивать все равно придется мне.***
Утром моего нового рабочего дня я уже была готова лезть на стену от безделья. Зачем, бога ради, людям столько выходных? Чем они заняты все это время, просто едят и спят? Свихнуться можно. Я буквально ощущала, как трещит по швам крыша, грозясь сорваться в вольный полет, но, слава богу, выходные кончились, и ровно в семь ноль две Стюарт уже ждал у моего дома. Я вприпрыжку добралась до машины, облаченная в купленные Рэндаллом шмотки — раз уж он заплатил, стоило, как он там говорил, «порадовать его чувство прекрасного». Этому привередливому чувству я в моих обычных шмотках была не по нраву, так что пришлось сдаться узким джинсам и белому свитеру мелкой вязки с ленточкой на спине. В новеньких кожаных ботинках ноги немного натирало, но мне было приятно выглядеть хотя бы немного похожей на человека, у которого все на мази. Я даже накрасила брови! Все, разумеется, только эстетического удовольствия ради. Рэндалл, как и доложила мне в последний раз Верри, валялся с утра пораньше в кровати и смотрел телик, но я быстренько прервала этот замечательный досуг. Забравшись на кровать, я бросила перед Рэнди свою сегодняшнюю идею. Он поднял взгляд и недоверчиво воззрился. — Что это? — Это книга, — ответила я. — Читала твою увлекательную биографию и понимаю, что раньше ты подобного в руках не держал, но надо же с чего-то начинать. Тем более у тебя теперь столько свободного времени! — Ты смеёшься надо мной? Я не могу переворачивать страницы, — насупился он. — Что за бред? Почему? — поморщилась непонимающе я. Его взгляд каждый раз, как я задавала подобный вопрос, был бесподобен — нет, серьезно, бедняга каждый раз надеялся, что сумеет убедить меня в своей несостоятельности! — У меня нет кожи на пальцах, Рокси, — как на идиотку вытаращился угрюмо Рэндалл. — Тю! Разве это проблема? — фыркнула я и хлопнула ладоням по коленям. — История. В тринадцать лет мать отправила меня и сестру пожить в Таллахасси к моей бабуле, ей тогда уже стукнуло, что ли, восемьдесят… в общем это был маленький домишко, черти знает из чего сколоченный, вроде тех, в которых Хижину на обочине снимали, знаешь?.. С такими досками по краям… — Ближе к делу, — мрачно напомнил Рэндалл. — А, да, — отмахнулась я. — Ну бабуля хреново слышала, но глаз у неё был алмаз! Места в доме не хватало даже ей одной, так что мы втроем спали в одной кровати, а бабуля, черт ее… упокой Господь ее душу, не позволяла мне читать комиксы про Арчи в темноте. И что же я делала, ты спросишь? Я шла по соседству, к дядюшке Эрни, брала за полбутылки браги бинокль, в который он подглядывал из-за забора за соседскими девчонками, тащила у Дэи из сумки фонарик и прятала все это добро под подушку. Ночью брала комиксы с собой, бросала в ноги и читала в бинокль, а страницы переворачивала пальцами ног! Мораль? Рэндалл молчал, потому я сжалилась. — Было бы желание, — изрекла я и важно вскинула в потолок указательный палец. — Я не… я все равно не могу читать, — нехотя выдал он. — Почему? Не умеешь, что ли? — не поняла я — О Господи, умею! — рассердился он, закатив глаза. — У меня типа… дислексия, в общем, больше одного абзаца уже трудно осилить. Матерь Господня, ну почему я даже не удивлена? В лице Рэндалла и правда отчётливо прослеживалось, что чтение ему давалось трудом, а утруждаться он явно не был охоч, но я не спешила сдаваться. — Ох, ладно так уж и быть, — решила я, устраиваясь рядом. — Почитаю тебе вслух. — «…Он коснулся ее мокрой промежности. Она застонала. Кристиан, войди в меня своим инструментом!..» — Рокси, умоляю тебя хватит! — провыл Рэндалл, прервав мое чтение. — Я больше не могу! Он лежал, закинув ноги мне на колени, и тщательно пытался зажать металлическими ладонями уши, но контакт железа с ушными раковинами был так себе, и звуки явно долетали — судя по его наполненным слезами глазам, во всяком случае. — Что? Что не так? — усмехнулась я. — Это ужасно! — выдал Рэндалл. — Ой, смотрите, какие мы привереды! — поджала губы я. — Да, это не Вольтер, но и ты не учёный муж… и вообще, я думала, вдруг у тебя на эти описания что-нибудь среагирует… — Единственная часть тела, которая у меня на это может среагировать — это желудок! — чертыхнулся он. — Кстати, насчет него, что там с завтраком, а? Я отложила книгу и с довольным видом отправилась в особняк за снедью. Если этот инструмент для пытки так хорошо воздействует на моего подопечного, это необходимо использовать. Стало быть, питаться Рэндалл сегодня будет исключительно сам, если не хочет слушать про внутреннюю богиню и ее потаскушьи приключения. В столовой как раз завтракали Кая и Блейн, я вежливо расшаркалась, пока девочки на кухне готовили свеженькое. — Как дела? — спросила миссис Роузмонд, подняв на меня глаза поверх очков. Хрен знает почему, но во всех ее словах мне теперь виделась какая-то темная подоплека. — Все хорошо, — пожала плечами я. — Мы читали. Блейн и Кая настороженно подняли головы, но уточнять не стали. Я обвела взглядом столовую и задумчиво вопросила скорее даже самой себе: — А почему Рэндалл не ест со всеми? Тишина за столом привлекла внимание не меньшее, чем если бы оба начали кричать по-чаечьи, так что я одернула себя, поняв, что опять сказанула лишнего. — Вы считаете, стоит, Рокси? — спросил мистер Роузмонд. — Рэндалл стал есть отдельно, когда освоил прошлые протезы. Ему… было неловко в присутствии других. — Конечно, стоит, — пожала плечами я. — Что он там как пленник? К тому же Рэндалл и новыми протезами уже умеет есть. — Правда? — вскинула голову Кая. — Это же замечательно! — Коряво, но пищу до рта доносит, — пояснила я и на молчаливый вопрос добавила: — Не подумайте, это очень хороший результат. Как сиделка вам говорю. Ох, если б я с такой же уверенностью затирала все, в чем была настолько не уверена, у меня бы уже, наверное, был диплом бакалавра. Каю и Блейна, однако, мои заверения убедили, и они обещали подумать над тем, чтобы вернуть традицию семейных застолий. Мне вручили поднос с завтраком, Китти, самая молодая девочка с кухни, заставила его тарелками и молча ткнула пальцем в те, что стояли с краю, а потом в меня. Я послала ей воздушный поцелуй и понесла трапезу своему пациенту. — Готов вкушать пищу? — спросила я, переступая порог. — Тебе лучше поторопиться, на сегодня у нас запланирован досуг. — Какой еще досуг? — нахмурился Рэндалл, цепляя пальцами круассанчик. — Рокси, я физически больше не могу бухать, я слишком долго был в завязке!.. — Ой, вот все у тебя!.. — отмахнулась я. — Нет, сегодня поедем гулять по городу. Со Стюартом я уже договорилась, тебе не помешает хоть иногда покидать свою конуру. Рэндалл окинул меня не самым приязненным взглядом, так что я закатила глаза и повертела пальцем в знак того, что «имела в виду другое, сам реши, что именно». — Покажу тебе пару мест… — проговорила я невнятно, прожевывая его круассан. — Что? Быстрее надо быть. — Я калека, вообще-то, — напомнил он. — А я живу за чертой бедности, — парировала я. — В моем мире кто успел — тот и съел. Не тормози. Я перешла на омлет, наблюдая за тем, как Рэндалл несуразно накалывает на вилку свой. Он наклонялся к тарелке очень низко, но все-таки успешно доносил завтрак до рта. А еще я заметила, что он перестал ждать помощи — если не получалось, пытался еще и еще, в конце концов бросал и переходил к другому, но больше не пялился на меня требовательно с немым приказом сделать все за него. Видать, смирился. После завтрака ему понадобился еще почти целый час, чтобы одеться на выход — и мне даже удалось немного развлечься, пока я наблюдала. Мало того, что довелось попялиться на его, без сомнения, недурно сложенную фигуру в одних трусах, так еще и застегнуть брюки у Рэндалла не вышло. Я хотела уже начать блажить, что так и пойдет, раз такой беспомощный, но меня заткнули и показали проблему. Пришлось смириться — пуговица была магнитная и липла к его рукам, так что штаны под свинцовым взглядом я ему застегнула сама. Оповестив о нашей прогулке в доме, я и Рэндалл залезли в машину Стюарта, которому я заранее уже сообщила адрес, где нас следовало высадить. Это была не совсем окраина, но что-то типа спального района. Не настолько спального, как почти пригород, где жили Роузмонды, но днем это было тихое местечко. Тут разбили небольшой парк с простенькими бетонными статуэтками, кустами барбариса и скамейками, и мы решили прогуляться до пруда. — Почему именно это место? — спросил Рэндалл, когда мы шли по одной из аллей. — Я жила здесь раньше, — ответила я. — До того, как переехала к себе на Эйзенхауэр. Здесь была квартира моего отца. — Родители в разводе? — предположил он. — Нет, папа умер, когда мне было восемь, — ответила я. — Давно, но я его до сих пор помню. Жаль, немного его вещей осталось — когда мать запила, мы квартиру продали вместе почти со всем, что там было, чтобы погасить долги. Рэндалл явно не знал, как реагировать, но я и не ждала реакции. Воспоминания о папе были грустными, и все же это была старая рана, зажившая. Я порой жалела, что его нет рядом, но прошло уже достаточно времени, и я успела привыкнуть, что он теперь только в моей памяти. — Но мы здесь не только поэтому, — заметила я, когда мы наконец пришли к пруду. — А потому что здесь часто играет один мой бывший пациент. Мы обратили взоры на детей, резвящихся около воды, и я была уверена, что Рэндалл сразу приметил самого бойкого мальчугана на инвалидном кресле. — Это Тодди, — кивнула я. — Ему было года три, когда сосед подпалил их квартиру, и в пожаре Тод потерял обе ноги и правую руку. Рэндалл замер около меня, глядя вперед, а я пока не поняла, с какими именно чувствами. — У Тодди нет протезов, — закончила я. Мой бывший подопечный, которому я помогала до школы, и вправду гонял на коляске как заправский гонщик — отсутствие ног и руки не мешало. Вокруг него всегда была толпа детей, девчонок и мальчишек старше и младше, и немудрено — я запомнила Тодди как одного из самых, блин, веселых пацанов, что я знала. — Я типа… должен быть рад, что не так несчастен, как он? — наконец вымолвил Рэндалл, не двигаясь с места. — Сомневаюсь, что существует на свете кто-то счастливее Тодди, — усмехнулась я. — И уж точно не такое унылое гов… — Я понял, — прервал меня недовольно Рэндалл. Тодди заметил меня, расплылся в улыбке, я распахнула рот в беззвучном радостном визге, и он погнал коляску ко мне. — Рокс! — звонко крикнул Тод, подъехав. — Ты пришла! Он потянулся, подскочив на кресле, и я легко подхватила его на руки, обнимая. Худоват, небось, опять недоедает. Шестилетних пацанов я уже поднимала с трудом, а Тодди поддался легко, впрочем… у него веса было на три конечности меньше, чем у остальных детей. — Познакомься, Тод, — кивнула я, усадив его обратно. — Это Рэндалл, мой приятель-андроид. Рэндалл, покажи ему руки, не стесняйся. Ух, представляла я, как ему сейчас было паршиво, но игра стоила свеч. Рэндалл вытащил ладони из карманов толстовки, и Тодди восторженно вскрикнул. — Крутые какие руки! — выпалил он. — Твои тоже сгорели? — Нет, — качнул головой побелевший, как стена, Рэндалл. — Сломались. — А они стреляют? — залыбился Тод. — Они как у Зимнего Солдата? Не удержавшись, Рэндалл коротко рассмеялся и присел на корточки, протянув руку и позволив ее рассмотреть со всех сторон. — Нет, не стреляют, — покачал головой он. — Я… против насилия. Тодди схватился за металлическое запястье единственной рукой и с почти научным интересом поднес к лицу. После потер и отпустил, глянув снизу вверх на Рэндалла. — Серьезные технологии, — выдал он с видом знатока. — Рокси теперь и тебе помогает? Рэндалл хотел ответить, но смолчал явно в последний момент, и я поняла почему. Помогать надо было Тодди, а не этому хромированному засранцу с личной гвардией прислуги. Я поняла, что придется восстанавливать его честь за него. — Рэндалл помогает мне, — ответила я. — Он у нас из армии будущего, сам понимаешь. Как мама, Тод? — Хорошо, — заявил он. — Работает секретарем, она говорит, это хорошая работа. Так ведь, Рокс? — Прекрасная, — качнула головой я. — Ну давай, мчи к друзьям, они там без тебя совсем заскучали. Тод потянулся обнять меня еще раз, после вытянул руку, чтобы пожать ее важно Рэндаллу, и покатил прочь. Тот поднялся с корточек и тряхнул головой, глядя Тодди вслед. — Дети все воспринимают иначе, — пояснила, сжалившись, я. — Они не ждут великих целей, ради которых надо жить, они живут и все. Это работает. Рэндалл все молчал, и я глянула на него из-под ресниц. — Работает, даже если в это не веришь.