Мимо-Ранил-Убил

      «Грандс» оказался клубом, из таких, которые только открываются, и все сразу хотят туда попасть, но вход у них строго закрытый, если только ты не Кардашьян. Через месяц эти заведения-болванки прогорают, и на их месте тут же возводят новые. Нам даже повезло, что мы успели потусоваться в этом притоне (через год его на этом месте уже и след простыл). Мы с Кристи в очереди не стояли, я бросил тачку на обочине, сразу позвонил Эйприл, и нас встретили на VIP-входе. Я всем представлял Кристи как свою хорошую подругу, ну, чтобы она тоже поверила, что мы друг друга видели больше двух раз.       Внутри «Грандс» представлял из себя высокую башню из стекла и металла, с лестницами по стенам, отделявшими идущих от пугающе высокой пустоты небольшими стеклянными перилами. Прозрачные стены подсвечивались разными цветами, а мы держали путь на самый верх, где уже собрались все наши.       — Я в таком буду жить когда-нибудь, — лепил я Кристи по пути. — Построю себе бункер! Все такое стеклянное и стильное… офис Тони Старка, скажи? Тебе нравится хай-тек?       — Да, — отвечала Кристи. — А что сейчас не съедешь?       — Скучно одному жить, — улыбнулся я. — Вот будет у меня хорошая девушка… тогда.       Кристи вся краснела и бледнела, а я, как сапер, один за другим щелкал по проводкам. Практика в разминировании этих девиц у меня уже была внушительная, обычно хватало пары часов, чтобы они готовы были расстегивать белье.       Наконец мы поднялись, в лаунж-зоне неподалеку от бара за круглым столом уже сидела половина нашей тусовки — Мэнди, Девлин и Тони со своим братом. Моего брата было еще не видать, но и слава богу, решил я. Лучше я Кристи сначала как следует отпою Просекко.       — Рэ-эндалл! — обрадованно протянул Тони, поднимаясь.       Мы коротко обнялись, я не видел его уже около недели, так что считай, целую вечность. Следом меня в лодыжку каблуком пихнул Девлин. Я показал ему средний палец и пошел к бару, когда Кристи удивленно мне напомнила, что для незнакомых с нами людей это, скажем так, не норма.       — Что это было? Вы так… поздоровались?       — А, это… мой бывший лучший друг, — отмахнулся я. — Я с ним дел больше не имею, но компания общая, вот и приходится терпеть друг друга… Не бери в голову, наши заморочки… что будешь пить?       — Я вообще-то не пью… — смутилась она.       — Но ты же в клубе, — пожал плечами я. — Я не настаиваю, но раз уж мы уговорились, что все за мой счет, что-то мне придется оплатить.       Я улыбнулся так, чтобы походить на эдакого парня-душку, который уважает твой выбор и все такое, а сам сквозь зубы едва не взмолился «возьми водку, господом богом прошу». Если девочки не набухивались, с ними решительно не о чем было разговаривать, пока они вертикально.       — Ладно… — рассмеялась, принимая поражение, Кристи. — Давай мартини.       — Мартини даме, а мне двести виски и отдельно лед, — распорядился я на баре.       — Какого именно? — спросил со снисхождением, глядя на мою юность, видимо, бармен.       — Самого пожилого, — подмигнул я.       И словно по волшебству, настроение бармена прямо на глазах поднялось до отметки «вы мой любимый клиент!». Он улыбнулся, полез под стойку, и уже через несколько томительных секунд перед нами заискрились непочатые бокалы.       — За хороший вечер, — традиционно объявил я, подняв свой.       — А как же ведомости? — вскинула брови Кристи.       — Да куда ж они убегут? — очаровательно заулыбался я.       Кристи пила неохотно, а я накидывал с завидным энтузиазмом. Сложно было остановиться, когда первые несколько стопок падали в глотку — все тело словно легонький разряд тока сотрясал, столько в нем становилось энергии. Хотелось прыгать, бегать, танцевать, а больше всего трахаться. Когда Кристи прикончила свой первый бокал, я понял, что это самое время для первых подвижек.       — Еще мартини? — спросил я.       — Ты хочешь меня напоить? — прищурилась она.       — Нет, просто хочу, чтобы мы были в одной кондиции, потому что я останавливаться не собираюсь, — засмеялся я. — Давай возьмем «шах и мат»?       — Что это? — не поняла она.       Я повернул меню поближе и ткнул в сет-шот, тридцать две стопки Бейлиса с водкой, которыми нужно было играть в шахматы и опустошать каждую съеденную фигуру.       — О, нет, я столько точно не выпью! — ахнула Кристи, вытаращившись на фото.       — Тогда возьмем их за стол, — предложил я. — Сыграем с кем-нибудь и поделим выпивку на двоих? Что скажешь?       Это даже лучше, уберемся из бара, сядем поближе на диванчик… Соглашайся, мать твою, ну же!       — Ладно, — выдохнула Кристи и рассмеялась. — Когда еще я попаду в «Грандс»?..       Я горячо согласился, мы вернулись за столик, и наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Мы стали играть с Мэнди и какой-то ее подругой, и моя зайка Мэнди, видя, как туго у меня идет с новенькой девочкой, стала неприкрыто флиртовать со мной за столом. Стоило ей начать, как я почувствовал, что Кристи придвинулась ближе, как бы невзначай сложила руки мне на колено, пока обдумывала ход, стащила, жалуясь на духоту, свой кардиган… Я пялился на ее вырез, втихомолку давая Мэнди пять под столом, и каждый раз уступал Кристи стопку, мол, у меня еще остался виски. Конечно, мать его, он у меня остался — я взял целую бутылку, когда пошел за стол!       К тому моменту как шахматы кончились, Кристи уже лежала затылком у меня на плече, а я лапал ее через задний карман брюк. Смеркалось, и брат Тони притащил отличного кокса — в уборной мы вместе с Эйприл заценили, хороший попался. Кристи я не предлагал, побоялся спугнуть, а вот сам уже хорошенько подправился и дозаказал из бара.       Обычно в такое время мы уезжали к себе в «Апероль» или к кому-то домой, если была возможность, но в этот вечер почему-то всем единогласно захотелось остаться. «Грандс» оказался прикольным местом, наливали тут добротное пойло, а официант, который прошел мимо Дейви, собирающего носом дорожку, с каменным лицом, и подавно накинул заведению лишнюю звезду.       Если и заваливать Кристи, то надо было сейчас. Вечеринка переходила в разряд попойки, и непривыкших могло напугать, так что не ровен час она бы сбежала. Я решил действовать напористее, тем более что секса хотелось уже нестерпимо.       Налив виски в два бокала, я протянул ей и заявил:       — Думаю, это будет финальный бокал. Что скажешь?       — Мы уезжаем? — удивилась она.       — Нет, просто хочется оставаться в сознании, — улыбнулся я. — Нам же еще ведомости заполнять, помнишь?       — Их можно и завтра заполнить, — отмахнулась она. — Давай возьмем еще и потанцуем?       — Как скажешь, — пожал плечами я после якобы-паузы для раздумий.       Мы взяли еще по одной, а потом еще и еще раз. Когда Кристи вытащила меня танцевать, я уже с трудом рассматривал лица, но смекнул, что с танцпола ее куда проще было вытащить в приват или что тут вместо него было предусмотрено.       Загвоздка оказалась в том, что не было предусмотрено ничего. Единственный приват, который мне светил — это женская уборная, в которую стояла такая очередь, что я вряд ли зашел бы незамеченным, не говоря уже о том, чтобы незамеченным в нем кого-то трахнуть. Нужно было валить из «Грандс».       Однако когда мы вернулись за стол, меня ждала новость и похуже — прямо посреди дивана на моем законном месте сидел, развалившись, Дрю, припершийся с какими-то двумя девицами.       — О, мой братишка уже в говно, — улыбнулся он. — Снял девочку?       — Рот закрой, — фыркнул я. — Поучился бы манерам, Дрю.       — Куда уж мне, — покивал с усмешкой он.       Этот сукин сын (прости меня, мама) был горазд и явно рад испортить мне досуг просто забавы ради, так что стоило сваливать прямо сейчас. Хорошо, что Кристи была слишком пьяной, чтобы вычленить из ядовитого шипения моего брата крупицы истины.       Мы сели рядом, и я налил нам обоим воды. Около меня развалился Дейви, обычно спокойный даже после нашей ссоры, он, кажись, принял с избытком, потому что был на нервяке.       — Локти свои убери! — фыркнул он мне, двинув по руке коленом.       — Отвали, — отмахнулся я и повернулся к Кристи. — Ты не устала? Может, поедем куда-нибудь, где потише?       — К тебе домой? — рассмеялась она.       — Нет, конечно, — расплылся в улыбке я, типа, оценил ее шутку. — Я знаю один хороший бар, там поспокойнее… И хозяева мои знакомые, так что устроят теплый прием. А ко мне домой еще успеем, если захочешь.       Выражение лица, с которым я молотил это все, было натренировано так хорошо, что я его как по учебнику строил. Легкий прищур, хитрая улыбка, взгляд из-под ресниц, голову набок и бровку вверх. Кристи, как и любая другая на ее месте в этой кондиции и стадии знакомства, в общем-то, согласилась бы сейчас и ко мне, но кем бы я был, если бы не добил ее своей порядочностью?       — Ладно, едем, — промурлыкала она, порхая своими ресницами-бабочками.       Момент был идеален. Я только улыбнулся пошире, взял ее за подбородок и поцеловал — конечно, она поддалась, покорно закрыла глаза и запрокинула голову, отвечая. Хрен его знает, о чем они все думали, честно. Я, конечно, та еще задница, но… я ж еще днем даже имени твоего не знал, на что ты рассчитываешь?       Ну и, конечно же, нашлось кому ее, блин, об этом спросить.       — Что, Рэндалл, уже уходите? — спросил Дрю, вскинув нос. — Быстро ты сегодня. Обычно вы ломаетесь подольше, — обратился он к Кристи.       — По себе не суди, — бросил я, надеясь, что нам удастся как можно быстрее свалить от этого гласа совести, но не удалось: Кристи остановилась, чтобы собрать свои вещи.       — Эта из тех, что потупее! — ухмыльнулся с другого конца стола Девлин. — Хватило всего четыре часа!       — Не слушай этих дебилов, у них одно на уме, — улыбнулся я, подав Кристи руку.       — Я и не собиралась, — отозвалась она. — Идем.       Мы спустились по лестницам, где теперь с трудом можно было протиснуться, прошли через холл и наконец вышли из VIP-входа, куда я подогнал такси. Кристи остановилась, прежде чем сесть, и выпрямилась передо мной.       — Я поеду одна, Рэндалл, — заявила она.       — Почему? Тебе нехорошо? — спросил я.       — Нет… Я просто все понимаю, — отозвалась Кристи. — Не хочу быть… какая я там у тебя по счету…       — Если ты из-за того, что Дрю и Дейви несли — забей, — усмехнулся я. — Ты же понимаешь, что они просто так мне гадят.       — А что ты завтра говорить собираешься? — проницательно глянула мне в глаза она. — После всех этих отговорок? Я, знаешь… знала, что к этому, скорее всего, придет, но не думала, что ты до последнего будешь врать.       Я выдохнул, поджав разочарованно губы. Ужасно не любил я вот такие концовки, когда не только облом, но еще и позор. Позор моему умению пускать пыль в глаза, да и мужскому достоинству тоже.       — Кристи, я не вру, — сказал я серьезно. — Если даже мне захотелось провести с тобой время — это ведь не значит, что я тебя снял!       Она грустно усмехнулась и открыла дверцу такси.       — Не значит, — кивнула она. — Потому что я ухожу.

***

      Когда я поднялся наверх один, меня встретили настоящим даже не хохотом — ором. Дрю и Дейви взревели от смеха, провалившись под стол, я разочарованно сел, не удержавшись от улыбки.       — Суки гребаные, — заметил я.       — Бедный мой Рэндалл, — замурлыкала под боком Мэнди, обнимая меня за пояс. — Хочешь, я тебе подрочу в туалете в качестве утешительного приза?       — Спасибо, Мэнди, ты одна меня и любишь, — фыркнул я. — Давайте что ли наляжем, раз уж такое дело, блин.       Мы собрались за столом, Эйприл и Тони стали тащить себе что-то под язык, музыка заиграла громче, Дрю подливал девчонкам, которые пришли вместе с ним, Девлин тоже уже упоролся, а меня и Мэнди попустило, так что мы взяли себе еще один «шах и мат».       И вот, ближе к полуночи, когда большая часть из нас либо уже ушла в астрал, либо устала, в «Грандс» черт его знает как появилась Бейли Хостед.       Тут нужно некоторое пояснение, так сказать, небольшой ликбез. Есть несколько типов особей женского пола, и все они критично отличаются друг от друга, так что каждый уважающий себя мужик обязан был отличать с первого взгляда, — а иначе не оберешься проблем.       Так вот есть девочки. Милые, сладкие, приятные спутницы на вечер, хорошенькие, сексуальные — такие, которых хочется трахнуть. И можется. Особый, лучший тип.       Есть бабенки. Это ушлые, хитрые, умные девки обычно под тридцать. Выглядят середнячок, но иногда и с ними приятно провести время. Есть женщины. Это ну… как моя мать. Короче абстрактное понятие. Есть бабы — как общее название для всех представительниц женского пола, которые сделали тебе что-то плохое.       А есть телки.       Телка — это когда смотришь на неё и понимаешь, что связываться себе дороже.       Бейли Хостед была как раз из таких. Стоило ей первый раз появиться на нашем радаре, мне и Дрю стало ясно про нее абсолютно все. Да это было и несложно. Она объявилась в одном из баров в центре: одетая в капрон, узкую юбку, закрытую блузку с ленточкой, с завязанными в хвост светло-рыжими волосами, почти без украшений, а вместо каблуков — аккуратные ботиночки на шнурках. К полуночи Бейли звонила отцу, чтобы отчитаться, что с ней все пучком, а пила только маленькими глоточками.       Эта самая Бейли, разодрав свои капронки в хлам, упоротая крэком, отсосала Дрю в уборной того самого бара примерно через час после знакомства. С тех пор она от него не отлипала — запомнила имя, бросалась им направо и налево и лезла Дрю в штаны каждый раз, что припиралась на наши тусовки — я, мать ее, диву просто давался, как она каждый раз умудрялась нас найти. Ее батя был кем-то из правоохранителей, так что мы Бейли особо не обижали, но и сама она, надо сказать, ходила по лезвию бритвы: семья о ее приключениях вроде как не знала.       Мой брат пропитался к этой маленькой стерве каким-то особым теплом, так и называл ее «моя шлюха», и Бейли, кстати, была не против, она и сама себя так звала с какой-то дебильной гордостью. Она считала, что у них любовь, хотя Дрю просто драл ее как следует под всем, чем она так любила наесться, и делился, что ощущения незабываемые.       Стоило Бейли переступить в тот вечер порог, как настроение половины из нас резко испортилось. В общем и целом она таскалась за Дрю уже где-то полгода, и большинство из нас уже ее выучило вдоль и поперек. Бейли Хостед была самой большой, мать ее за ногу, проблемой из возможных. Чаще всего она была угашена сильнее всех, совершенно не умела себя контролировать, а пристрастие ко всему самому разрушительному слишком сильно расшатало ее мозги — Бейли всегда было мало. Что бы ни происходило вокруг, ей требовалось больше: больше треша, ора, водки, крови — смотря чего не хватало в конкретный момент. Она прикола ради устраивала побоища, колотила стекла, посуду, рвала мебель, ломала стулья, дралась с девчонками в клубах, разбивала кому-то лицо, кому-то семьи. Разумеется, вся наша компания огребала за ее выходки. Дрю вальяжно уносил ее из эпицентров — ему нравилось внимание, а наличие чокнутой сучки, которая ломала комедию перед всем честным народом и успокаивалась только перед ним, как будто служило поводом для гордости. Он уводил Бейли из разгромленных баров, вытаскивал из драк, попутно скручивая так, что она визжала, мол, Дрю ее сейчас убьет, отмазывал от копов — ну а оплачивал все устроенное ею безумие, конечно, я.       Только спустя месяца три или около того я понял, что у моего братца с Бейли такие что ли… отношения. Ужасные отношения, разрушительные в самом прямом смысле слова, больные смертельно. Но что-то в ней ему не давало отступить.       Однако и меня, и всех, кто с нами тусовался, Бейли Хостед затрахала до такой степени, что стоило ей появиться, и мы готовы были разъезжаться по домам.       — Расскажешь мне сказку на ночь? — улыбалась, облизывая зубы, Бейли в розовой перьевой шубе и золотом чокере, сидя на коленках у моего брата.       Она била его в лодыжку каблуком, если он не отвечал достаточно быстро.       — Ага, — отвечал Дрю, даже не глядя на нее.       Братец уже недели три как запал на одну официантку из «Апероля» и сегодня привел ее с собой. Идиот даже не подумал, что устроит чокнутая Бейли, если хотя бы заподозрит (а она уже заподозривала, и той несчастной девчонке, что пробивала Дрю штрафной талон, не поздоровилось). Девочка из «Апероля» и правда была сочной, красивой и чистенькой — это значит, что выглядела совсем не потасканной, такой подарок приятно было развернуть. Может быть, даже девственница… хотя нет, слишком красивая.       — Куда смотришь? — спросила Бейли, повернув его лицо к себе насилу за подбородок.       Дрю смягчился и улыбнулся, его ручная зверушка опять его позабавила. Меня от созерцаний их игрищ почти всегда начинало подташнивать, но стоило отдать Бейли должное — с тех пор, что она присосалась (во всех смыслах) к Дрю, никого из нашей тусовки она в упор не видела, даже меня. Равнодушно-презрительно смотрела, когда с ней разговаривали, всем своим видом давая понять «не интересуешь».       — Принеси виски, — сказал Дрю, хлопнув ее по заднице. — Только чтобы со льдом, поняла?       Он знал, что на баре уже пару часов как никакого льда нет и в помине, а пока будут делать, пройдет не меньше двадцати минут. Бейли была послушной, дождалась бы. Стоило ей слезть с его колен и зацокать к бару, как Дрю, поднявшись, подсел к официанточке и стал с ней разговаривать.       — Придурок, — вздохнула около меня Мэнди.       Не то чтобы мне стало обидно, но после ухода Кристи оказалось, что мне не с кем даже скоротать вечерок. Я в шутку предложил перепихнуться Мэнди, она в шутку согласилась, и мы стали пить дальше. Вопрос компании на вечер все еще оставался открытым.       Мэнди была мастерицей споить, и вскоре я уже качался из стороны в сторону. Бейли запорхала своими розовыми перьями где-то неподалеку, она приперла бухла сразу на четверых, и я стянул один бокал. Дрю непринужденно общался со своей подружкой, Бейли было не подойти из-за того, что между ними поставили кальян, и ей пришлось плюхнуться около меня.       Она закурила и недовольно стала жечь моего брата глазами. Я постарался отвлечься, глядел уже с полчаса на одну танцовщицу в длинных сапогах и с мелкими косичками в черных волосах. Она тоже на меня смотрела.       Шум отвлек меня, Бейли кинула в моего брата и официантку сигаретный окурок, и за столом началась потасовка. Я машинально схватил ее за нижний край шубы, дернул к себе, и вышло так, что Бейли упала задницей прямо мне на колени.       — Руки, блин! — гаркнула она, дав мне локтем в лицо, но промазав. — Руки, Рэнди! Я тебе сейчас!       Я ее отпихнул вбок, чтобы села, это дало преимущество тем, кого она прицельно пыталась поджечь, Дрю и его официанточка испарились, зато брат Тони и его спутница громко возмущались на содеянное. Мне стало до ужаса тоскливо, а присутствовать при очередном крышесносе Бейли точно не улыбалось, так что я поднялся и пошел в бар, чтобы одиноко там накинуть за свою судьбу.       Бармен подал еще виски, когда я понял, что качаюсь и что на мое плечо легла чья-то рука. Обернувшись, я увидел танцовщицу с косичками, она присела на барный стул рядом со мной.       — Угощаешь? — спросила коротко.       — Бармен! — окликнул я. — Приятель, налей леди, чего она хочет.       Я протянул ему полтинник, которого должно было хватить на что угодно с щедрыми чаевыми, он быстренько стал что-то смешивать, а девушка только улыбнулась.       Мне бы разговорить ее, обаять со всем присущим мне очарованием да затащить в машину для чего-нибудь по-быстрому, но что-то со всеми этими выкрутасами Кристи и моей кодлы я притомился. Кивнул танцовщице, приподнял бокал в знак тоста невесть за что и выпил.       — Вижу, ваша компания уже выдохлась, — заметила она, глядя на по большей части недвижимые тела за столиком.       — Все, кто еще на ногах, разъехались по постелям, — усмехнулся я.       — А ты чего? — спросила танцовщица, склонив голову.       — Моя пара меня покинула, — невольно заулыбался я.       Черт, а Кристи молодец. Правильно сделала, нехрен мне, я плохо постарался сегодня, надо было хоть за день-другой почву подготовить. Но у меня было оправдание: про тусовку в «Грандс» меня не предупредили!       — Так найди другую пару, — заметила танцовщица.       — Все равно тут и уединиться негде, — отмахнулся я. — А по уборным девочек зажимать как-то неправильно.       — Так есть гримерные, — вскинула бровь она.       Через четверть часа она уже сидела у меня на коленях, лапая под ремнем, пока я ворошил ее косички, целуя аж до самого нёба.       Очень ладная оказалась танцовщица — конечно, я забыл ее имя на следующее же утро, — миловидная, стройная, с упругой грудью и весьма свободного нрава, а это мне было максимально в тему. Перед тем, как пойти в гримерную, мы оба хорошенько залпом прибухнули, так что на тот момент, когда она начала раздеваться, я с трудом фокусировался на ее красивых глазах и всем, что ниже.       Пятна затопили сознание, пока я расшнуровывал ее сапоги. Она что-то хихикала вверху, говорила, что и в обуви кончит, но мне хотелось раздеть ее целиком. Наконец я стащил сапоги, швырнул позади, каблуки простучали, как она сама ими пять минут назад.       Она курила, я повалил ее на бархат пропахшего сигаретным дымом диванчика, стал тянуть вверх футболку, но она сидела в облипку по самое не хочу, и никак не слезала. Она засмеялась, вытащила сигарету, отлепив от обмазанных блеском губ, и сама содрала верх. Под ним ничего не было, я уткнулся носом в ее мягкую, почти горячую кожу, потроша пряжку ремня. Она что-то зашептала, снова затянулась, меня обдало дымом, легонько замутило, но внутри всё уже горело по-страшному, и останавливаться было грех.       Пальцы ловко справились с молнией на брюках, она села, опершись на руку, и стала гладить меня по животу. Потом наклонилась и принялась целовать, пока я за задник стаскивал ботинки. Перебралась на колени, приникнув губами к моему паху, потянула вниз юбку, больше похожую на поясок, и одновременно мои брюки за пояс. Ремень зазвенел, у меня в ушах гулко отбивался ритм, с которым она елозила по мне ртом.       Именно в эту секунду, в этот момент мне вдруг стало так хорошо, как будто я прознал всю эту говеную жизнь и вытащил из нее все самое лучшее, держал это в руках.       Я гладил ее пальцами по макушке, подгоняя, дышать стало тяжело, наконец она отделилась от меня, послушно упала на спину, тряся лодыжками, чтобы стряхнуть юбку.       — Иди сюда, — позвала она, я повалился на нее сверху. — Господи, какой ты горячий, Рэндалл…       Её шепот как по щелчку переключило на крик, я на ощупь нашел, что к чему, придавил ее к бархату и оперся локтями. Ее лицо подо мной ритмично кривилось, пока я резкими движениями заставлял ее кататься по бархату вверх-вниз. Температура в комнатушке поднялась до предела, казалось, воздух дрожит перед глазами, красные пятна слепили отблесками. В тот момент, когда тело изныло почти до боли, я на мгновение преисполнился какой-то тупой гордостью за себя. Вот он, какой молодец, любая девица подо мной! А если не любая, то какая-нибудь точно. Победитель, король этой жизни, как же ж я хорош…       Лежа на бархате рядом с моей танцовщицей, я курил какую-то данную ею дрянь, дышал промозглым воздухом и глядел в потолок. Она рядом звонко цокала клавиатурой в телефоне, а на меня стала наваливаться тяжелым грузом действительность. Алкоголь выветривался, сексуальное желание было утолено. А это значило, что пора в отключку по любой причине, потому что веселье нынче окончилось. Каждый раз, когда нечем было занять голову, оканчивалось, потому что если я хоть на мгновение останавливался, то вспоминал, кто я и где. А уж если начинал думать об этом дольше пары минут, терялся в собственной голове к чертям собачьим.