***
Будильник прозвенел в лучших традициях женских романов и вырвал меня из, хотелось бы, чудесного сновидения, но нет, сны у меня были дурацкие, и обычно я их забывала сразу по пробуждению и слава богу. Поднявшись, я привычно первым делом залезла в сотовый, потому что Рэнди каждый вечер оставлял мне сообщение на утро. Как он ухитрялся каждый раз ложиться после меня, оставалось загадкой, но смски я действительно получала с утра, и обычно у меня в буквальном смысле кровоточили от них глаза — вот так много там было ошибок. Я уже грозилась наподдать ему учебником грамматики, шантажировала завтраком и обедом до тех пор, пока не заучит хотя бы одно маломальское правило, но все тщетно. Наконец я поняла, почему он остался таким балбесом — Рэндалла в прямом смысле слова невозможно было чему-либо обучить. Я могла каждый день втолковывать ему, как пишется слово «протез», повесить бумажку над кроватью, и, клянусь богом, он все равно не смог бы запомнить, даже притом, что произносил это слово по десять раз на дню. Своими «росветами» и «даждями» Рэнди меня жутко раздражал, но каждый раз, просыпаясь, я первым делом хваталась за телефон и расплывалась в дебильной улыбке, читая эти опусы. Мозг кричал «где мы умудрились найти этого неуча?!», а сердечко тупорыло заходилось в очереди и заставляло мурлыкать вслух. После душа я натянула красивый шмот, начесала маленько волосы, завила кончики, чтобы не топорщились, и побежала на кухню за завтраком. Негласно мои смены превратились в ежедневные, потому что с тех пор, как у нас обосновался Бозкур, я в основном помогала ему и Рэндаллу в их работе. Флигель и правда превратился в бункер Тони Старка — теперь там и техники было примерно столько же, везде валялись детальки, какие-то инструкции и даже паяльный аппарат. Перехватив на кухне свою скромную трапезу, я взяла крытые подносы для моих жильцов и бодро зашагала во флигель. Дверь открыла, толкнув задом, кнопки нажимала каблуками и локтями почти наощупь — непростительно легко привыкла вертеться тут, как у себя дома. Бозкур, как обычно, поднялся и помог мне с подносами, поприветствовав. Рэндалл, как обычно, кинул взгляд, и меня словно прошило им насквозь. — Как работа? — невинно спросила я, расставляя чашки. Ришат паял что-то прямо на Рэнди, а на нем, в свою очередь, были старые дохлые протезы, которые мы некогда потопили. Я невольно улыбнулась, вспомнив как мы тогда впервые поладили. Бозкур что-то пережег, оно полыхнуло огнем, заставив Рэндалла слегка отшатнуться, Ришат выругался на своем, поднялся и пошел в соседнюю комнату, что-то ворча. Я села на подлокотник и взяла сэндвич, чтобы накормить своего подопечного — рука у Рэнди была зафиксирована и прикручена к столу. — Работа хорошо, — заметил он, свободной рукой сдвигая меня к себе на колени. — Кое-какие подвижки… уже есть… Коммуникация посредством сообщений у нас шла куда лучше, если честно, как минимум потому, что стоило мне поймать его взгляд, мозг резко тормозил работу, язык наливался свинцом, а все слова куда-то улетучивались нахрен — и, судя по всему, это было взаимно. Я сама стала жевать сэндвич, пока Рэнди целовал меня в шею, зарывшись носом в волосы. Мы мало разговаривали о происходящем, потому что в такие моменты общение переходило на какой-то интуитивный уровень, как у летучих мышей, которые посылают друг другу сигналы кожаными крыльями, и ловят их на расстоянии. Вот и теперь, я жевала, ощущая, как носом у меня на шее выводят что-то типа «доброе утро, ты теплая, и я скучал», а я в это время прижималась спиной к его груди и гладила запястьем колено, ненавязчиво сообщая что-нибудь вроде «у меня от тебя мурашки и это вроде даже не страшно». Как только я услышала шаги в соседней комнате, спорхнула с колен Рэнди, только меня и видели. Сэндвич отправился в его свободную руку, откуда исчезло мое бедро, и замена явно его не порадовала. — Так и не поделитесь, над чем работаете? — спросила я у Ришата, который снова увлеченно принялся тыкать в протез паяльником. — Поделюсь, как только достигнем успехов, — улыбнулся Бозкур. — Это как бы… суеверие, если позволите, мисс Прессвуд. — Рокси, — напомнила я в который раз. — Что-нибудь нужно? — Нет, — мотнул головой Ришат. — Мы с Рэндаллом здесь покоптим еще часа полтора, а после я его освобожу… Мне объявили внеочередные полтора часа отдыха, и, несмотря на тоскливый взор Рэнди, я попрощалась и сказала, что зайду позже. Скрывать от Бозкура все, что между нами происходило, вообще-то, было необязательно, но я решила перестраховаться. Никакого плана у меня за эти дни так и не созрело, так что приходилось максимально непринужденно импровизировать и надеяться, что никакая пробоина из тех, что я старательно зажимала всеми конечностями, не даст течь. Кая и Верри ни о чем не догадаются, никто нас не заложит, а Рэндалл не взорвется, не выдержав моих бесконечных условий. Терпение моего подопечного, конечно, и раньше в буквальном смысле било рекорды, учитывая мой нрав, но что-то подсказывало, что злоупотреблять им не стоило.***
Я не заметила, как прошла обещанная пара часов, а то и больше — безделье в доме Роузмондов мне никогда не было в радость, так что я подрядилась в помощники к Верри и Маркусу, которые несколько дней назад начали заниматься садом. Физический труд как ничто другое умел затыкать мысли, особенно ненужные, так что даже о том, как относится Верри к моему присутствию здесь, я лишний раз не задумывалась. Сама она меж тем вроде бы выглядела мирной. — Значит, миссис Роузмонд дала вам отмашку все тут переделать, — проронила я, выпалывая в перчатках колючий промерзший бурьян. — А я-то думала, у нее вроде того… триггер, и до выздоровления Рэндалла она к саду не притронется. — Так значит самое время, — лукаво заметил Маркус. — Рэндалл близок к выздоровлению как никогда раньше с самой аварии. А ты так не думаешь, Рокси? Он глянул на меня так, будто тоже смекнул, что это моя заслуга, впрочем, идиотом он и раньше мне не казался, мог и догадаться, как все обстоит на самом деле. За тем лишь исключением, что на деле моей была не заслуга, а скорее вина. — Ему еще потребуется значительная реабилитация, — отрезала Верри. — Рэндалл сейчас на самом опасном отрезке пути: он максимально раскрыл крылья, а вот получится ли взлететь — вопрос. Ее слова поселили холодок меж лопаток. Что-то было в них до жути реальное, Верри, что б я про нее ни думала, зрела в корень. — А чего ж не взлететь? — спросил с улыбкой Маркус. — Протезами он управляется лихо, пусть и работы еще полно… а теперь, глядишь, и поднимет немного деньжат. — Как у вас все просто, Маркус, — усмехнулась Верри, будто кашлянула. — Нет, я про его голову говорю. Там все самое сложное. Я поднялась во весь рост, отряхивая руки и оглядывая освобожденную от сорняка полосу земли. Вставлять любые мои мысли насчет Рэндалла было бы глупо, да и высовываться в присутствии Верри не хотелось. Тем более что с недавних пор я стала куда менее объективна в вопросах его реабилитации. Меня позвали из флигеля, сначала почудилось, что зовет Ришат, и я пригляделась, отозвавшись вопросом. Но на бетонную дорожку, держа в зубах сигарету, вышел сам Рэндалл. — Иди к себе, соберись с ночевкой, — сказал он мне. — Мы с Дрю с начала ноября планировали устроить небольшую тусовку для своих в нашем загородном доме в Лицелле… сегодня хороший день. Ты мне там будешь нужна, помочь. Как стелил, засранец! Ни единой мышцы не дрогнуло на лице, пока Рэнди вальяжно мне все это выдавал, будто приказы. Но я-то теперь имела особый пропуск, так сказать, в глубину каждого его высокомерного взгляда, и там, за секретной дверкой, углядела беспокойство и подозрительный вопрос. Как будто мне маякнули сигнальной лампочкой «на самом деле это просьба». Однако для Маркуса и Верри все было шито-крыто, оба проглотили наживку и облизнулись, разве только Верри насупилась легонько, что ей такой чести не оказали — но и тут наши руки были чисты: Рэндалл официально уволил ее, и обязанности у Верри теперь были совсем другие. Я поднялась в дом, где наскоро приняла душ, натянула юбку с коротким свитерком — такая у меня была разновидность праздничного. Подумав с мгновение, сглотнула, глядя на себя в зеркало, и стала рыться в сумке с бельем в глубине шкафа. Я сама не знала, что у меня такое на уме, но зачем-то натянула отложенные на черный день капроновые чулки. Будто бы меня кто-то раздевать будет, ей-богу! Тфу. Высушив голову, я схватила в последний момент свою любимую фетровую шляпу и пошла вниз, где проводить нас уже собралась маленькая толпа. — Дрю заедет за съестным, мы поедем со Стюартом, чтобы его не ждать, — распорядился Рэнди, когда его мать стала задавать очередные вопросы. — Не волнуйся, мам. Пора бы снова вливаться в традиции, сама сказала. — Я не совсем эти ваши… алкогольные традиции имела в виду… — кашлянула неловко Кая. — Не беспокойтесь, Кая, я прослежу, чтобы все цивильно, — заверила я, почему-то стыдливо прикрыв ноги подолом куртки, что держала в руках. На меня обратились сразу три пары глаз — две прожгли недоверчиво, а мистер Роузмонд, молчаливо провожавший сына, прислонившись к стене и сложив руки на груди, только усмехнулся. — В этот раз точно, — поправила я. Рэндалл только хохотнул в ответ, заставив меня залиться краской, и пошел прочь из дома. Я засеменила следом. Стюарт, как обычно, улыбчивый, как робот, усадил нас в машину, и мы помчались в неизвестное мне доселе место. — Так у вас есть загородный дом, — поджала губы я, когда машина выехала на трассу и легкий гул рассеял напряженную тишину. — Да, коттедж для отдыха на озере Тобисофки, — кивнул Рэндалл, на моих глазах достав из сумки бутылку с водой и с хрустом открутив с нее крышку. — Там раньше отдыхала родня моего отца, а пару лет назад его оккупировали я и Дрю, устраивали там тусовки по поводу и без… Когда мы подъехали, моему взору предстала постройка даже больше, чем я предполагала. Это был не совсем коттедж, а натуральный особняк, каменный трехэтажный дом с панорамными окнами и террасой. Вокруг уютно возвышались ели и сосны, припорошенные снегом, а Рэндалл, который пошел вперед, уже успел зажечь свет во дворе, и дорожку ко входу осветили теплые огни. Я забрала сумку из машины и попрощалась со Стюартом, который почему-то сразу поспешил уехать, я подумала лишь, что он должен подвезти сюда кого-то еще. Подойдя к крыльцу, где остановился на перекур Рэнди, я нервно огляделась. — Кого-то ждешь? — усмехнулся он. — Не хочу попасться с потрохами твоему брату, — пожала плечами я. — Ты же сказал, что он приедет прямо за нами. Поджав губы, Рэнди покачал головой и улыбнулся. — Вообще-то нет. — В смысле? — не поняла я, поднимаясь на ступеньку выше. — Я сказал Дрю, чтобы собрал народ в Апероле, а ближе к ночи пришлю смс, что приболел и останусь дома. Раньше утра они там не разберутся… Он протянул мне надетую кольцом на палец связку ключей, намекая, что для протезов это все же слишком. Я даже не стала возражать, молча взяла, переваривая информацию, отперла указанным ключом главную дверь и машинально сделала шаг через порог в просторный холл, оформленный деревом. — Так что, — послышался голос у меня прямо над ухом, а по поясу провела металлическими пальцами его рука, — мы здесь до завтра только вдвоем. Дверь за мной защелкнулась, под одежду проник холодок — в доме было промозгло, как на улице — но я невольно улыбнулась. — Только ты и я? — недоверчиво спросила я почему-то шепотом, повернувшись к нему лицом. — Именно, — ответил заговорщическим шепотом, словно поддавшись на какую-то игру, Рэндалл. Не знаю, чем я думала, но в этот момент глупо расхохоталась и повисла у него на шее, как какая-нибудь дура, которой заказали серенаду в ресторане. На мгновение счастье и осознание того, как безмятежно можно им насладиться, меня заполонило. Рэнди вызвался для начала прогреть дом, включить воду и отопление, а пока он ходил в подвал, отказавшись от помощи, я стянула уличные шмотки и стала проверять, что у нас в наличии из еды. Пакеты, которые мы привезли с собой, содержали нехитрый запас из закусок, воды, пары заморозок и немного сладкого. Для одной ночи тянуло почти на целый пир! По мере готовки я заметила, что в доме стало теплее, тогда поднялся в холл Рэнди, держа в каждой руке по бутылке вина. — Я расхреначил одну бутылку, так что в погребе ходи осторожнее! — с гордостью сообщил он. — Белое или красное? — Белое на стол, красное мне в сковородку, — улыбнувшись, распорядилась я, убирая волосы за уши под шипение масла. Вино осталось где-то позади, меня обвили железные крылья, спина прижалась к горячей груди, а над ухом снова кто-то восхитительно романтично забулькал. Каждое сказанное мне Рэндаллом на ухо слово отдавалось где-то внизу живота снопом искр. Здесь все было совсем иначе. Здесь абсолютно все было реально, и внутри буквально жгло страхом — как далеко все зайдет на этот раз? — Давай выпьем, — промурлыкал Рэнди, потянувшись за моей спиной за бокалом. — Посуды, конечно, у нас много, но… нет, давай-ка лучше ты. Мне даже не хотелось спорить. Я откупорила вино, разлила по обоим бокалам, прислонилась к кухонной тумбе и стянула передник, которым защищала от масла подаренные Рэнди шмотки. Он будто был атмосферой вокруг меня, я словно только сейчас осознала, как сильно пропиталась им за эти недели. Невольно сглотнув, подняла бокал. — За что хочешь выпить? — За тебя, конечно, — нашелся Рэндалл, сцепив свой и разлив маленько на пол. — Ну или… может, за нас? Таким серьезным взглядом он меня окинул в тот миг, что побежали мурашки. Ну, конечно, я поняла его без слов. — Да, — почти шепотом сказала я. — За нас. Мы не выпили, просто поставили бокалы и поцеловались. Во всех движениях Рэндалла сквозила такая неподдельная страсть, что я, без шуток, была уверена, что он вот-вот усадит меня прямо на эту кухонную тумбу, и об остальном я уже буду рассказывать только личному дневничку, если когда-то придет в голову его завести. Но, видать, осознание того, что на часах нет еще девяти, поумерило пыл Рэндалла, и мы все-таки вернулись к выпивке и попыткам не сжечь пропитание. По итогу у меня вышло довольно неплохое (в сравнении с чем-нибудь несъедобным) рагу, я нарезала сыр и притащила все в уютную гостиную с большим плазменным теликом, на котором Рэндалл голосовыми командами пытался вызвать некое изображение. Вскоре в новую локацию перекочевало и вино, а почти сразу после того, как Рэнди сел в кресло, я перекочевала ему на колени. По телевизору шло что-то на немецком, но мне сдается, даже если б это было порно, оно не отвлекло бы Рэндалла от меня. — Кто бы мог подумать, что все так обернется, — хмыкнула я, отпивая большой глоток вина в знак того, что я себе сегодня позволяю все, чем бы это потом ни обернулось. Меня взяли на ручки, а большей ласки я не получала, без преувеличений, никогда в жизни, так что подобные срывы были мне простительны. — Ну… были мысли, — усмехнулся Рэнди, накалывая сыр на зубочистку. Взять ее он не мог, так что каким-то образом просунул в пространство между фалангами указательного пальца и использовал вместо вилки. — М-да? — улыбнулась я. — В тот день, когда я ворвалась к тебе и отмочила что-то жутко оскорбительное про руки раньше, чем сказала свое имя? — Вообще-то, — протянул Рэндалл, глянув на меня, — да, уже тогда. Я удивленно подняла брови, отпивая еще. — Я этот момент потом вспоминал неоднократно, — совсем серьезно сказал он. — Ты впервые была у меня, ты ничего не успела бы придумать заранее. Я видел, у тебя в глазах были слезы. Но ты рассмеялась. Меня прошибла легкая дрожь. Не только оттого, как он это сказал, не только от самого воспоминания, а от осознания, насколько же на самом деле все изменилось. Та Рокси, которая нервно смеялась тогда ему в лицо сквозь слезы, тот Рэндалл, который затравленно смотрел из-за своей построенной накрепко стены — оба они были давно мертвы. Похоронены где-то очень глубоко, а вместо них теперь были мы — Рокси, которая, в кои-то веки без стеснения льнула ближе и целовала без оглядки, Рэндалл, который без намека на прежнюю мрачность смело сжимал в объятиях и выдавал шепотом самые сокровенные мысли. Было страшно оттого, насколько иначе все стало, но вместе с тем где-то внутри поднималось чувство, которого я никогда не ощущала раньше. Внутренняя сила, которая в кои-то веки не ковалась через боль и слезы, а будто рождалась сама по себе, без усилий. Словно стена вырастала за спиной, и чем выше она становилась, тем легче было дышать. Я позволила себе много больше, чем обещала — сама забралась ладонью под подол футболки Рэнди, перекинула ногу через его колени, поддалась на поцелуи в шею. Тихое жужжание железных пальцев нарушало тишину чем-то интимным даже больше, чем шепот. Но когда я ощутила, как протез захолодил кожу бедра под юбкой, Рэндалл вдруг прикрыл глаза и мученически выдохнул. — Что такое? — неслышно спросила я, поймав его за подбородок. — Нет… ничего, — кашлянул шепотом он. — Я готовился к этому, но на практике… понимать, что не можешь коснуться того, кого хочешь, мучительнее, чем я ожидал. Холодные пальцы скользнули по моей ноге вниз, Рэнди беспомощно опустил руку. — Ты можешь коснуться, — сглотнула я, не отводя взгляда. А после взялась дрожащими пальцами за ворот блузки и расстегнула пару верхних пуговиц. Взгляд, с которым Рэндалл следил за мной, обжигал, честное слово. Я расстегнула верх и спустила ткань с плеч, обнажая тоненькое кружево дешевого бюстгальтера, которое на деле вообще ни черта не прикрывало, только делало вид. Взяв Рэнди за запястье, я сама подтянула руку к своей груди, он, завороженно глядя, поддел бретельку, сдвигая в сторону. Не знаю, куда делась вся моя стеснительность, наверное, туда же, куда и рефлекторное желание бить в лицо на любое выводящее из равновесия действие. Не первый день я чувствовала себя, как бутон, который распускается, выдает все сокровенное на всеобщее обозрение и при этом становится стократ уязвимее, но что-то внутри подсказывало, что этот путь вернее моего прежнего. Рэндалл не злоупотреблял оказанным доверием, вначале коснулся губами шеи, ключиц и ямки между ними, а только после спустился ниже. Даже сквозь эфемерное кружево я чувствовала тепло, отшибающую мозги нежность и уже готова была опуститься до вульгарного стенания, но в этот момент холл прорезала трель звонка. — Какого хера, — прошептал гневно, оглянувшись на выход, Рэнди. — Может, это соседи? — сглотнула я, машинально схватывая верхние пуговицы. — Их здесь нет, в этом прелесть загородных домов, — прорычал Рэндалл, аккуратно ссаживая меня с колен. Мы оба пошли к дверям, я наскоро успокаивала дыхание, подтирая сбитый блеск для губ, проверяя, всю ли одежду вернула на место и параллельно пытаясь лихорадочно сообразить, кого к нам принесло. Глянув в глазок, Рэндалл очень нехорошо выругался несколько раз, я сделала глубокий вдох, натянула улыбку и распахнула двери. — Наконец-то, — пропела я, стараясь, чтобы выглядело достоверно. — А мы вас уже не ждали… В холл гурьбой ввалились Эйприл и Тони, уже хорошенько навеселе, впустив с собой поток холодного воздуха и компанию из нескольких человек, в гуще которых я заметила Девлина и Дороти. За ними шагнула статной походкой в шубке Мэнди, расцеловала меня в щеки, обдав сладостью парфюма, а за ней наконец переступил порог Дрю. — Братишка, и ты здесь, — силясь разжать зубы, проговорил Рэндалл. — Какими судьбами? — Как какими? Сам же тусовку задумал! — хохотнул Дрю, стаскивая перчатки, а дождавшись, пока толпа во главе с Эйприл удалится в дом, наклонился и окинул нас многозначительным взглядом. — В другой раз, когда решите уединиться, советую не сообщать реальную дислокацию нашей матери. Он пошевелил бровями, чтобы до нас скорее дошло, Рэндалл снова повторил ругательства в том же порядке. — Она была крайне воодушевлена идеей твоей новой встречи с Дот Дануэй, — добавил Дрю. — Суканах, — подытожил Рэнди. — Ладно уж, попробую напоить твою тусовку в стельку поскорее, — усмехнулся Дрю. — К счастью, процентов на тридцать они уже. Бросив это, он широким шагом пошел вслед за гостями, из холла уже слышался перезвон посуды и бутылок, Рэндалл сделал глубокий, тяжелый вдох. — Не вешай нос, — улыбнулась я, воспользовавшись одиночеством и обвив его плечи. — По крайней мере, Дрю нас не заложит… а чего это он такой добрый, кстати? — У него спроси, — со смешком отозвался он. — Что ж, может и вправду они нажрутся скоро и потеряют меня из поля зрения… Главное, чтобы мамина любимица Дороти почаще налегала. — Только давай без снотворного, — хохотнула я. Рэндалл улыбнулся в ответ и обреченно кивнул мне на холл. — Не обещаю.***
Что-что, а отдыхать друзья Рэнди умели. Меньше чем через полчаса в доме развернулась такая тусовка, что, не случись это на моих глазах, я ни за что не подумала бы, что ее в состоянии организовать столь малочисленная компания. К ночи неприятный осадок прерванного рандеву незаметно сошел, и мы с Рэндаллом налегли на вино. Постепенно в доме сам собой приглушился свет, заиграла погромче музыка, и стало казаться, что таким вечер и задумывался изначально. Я впервые воочию видела пьющего Дрю, и надо сказать, эти адвокаты те еще оборотни — за какие-то полчаса он до неузнаваемости переменился из манекенообразного скучного мрачного типа в мужика, на которого я как пить дать запала бы, встреться мы в следующей жизни. По мере того, как опрокинутые стопки стали исчисляться десятками, выражение лица у Дрю заострилось в сторону «а что это у нас тут», и этот хитрый, злодейский веселый вид лихо сделал его центром тусовки. Мне пришлось по-быстрому соображать дополнительную закуску, и как ни странно, помочь мне в этом вызвалась Дороти. Суетясь на кухне, прилегающей к холлу, мы решили по-быстрому нарезать овощи и выжать из фруктов хотя бы немного безалкогольной жидкости, которая быстро стала дефицитом. Мне не хотелось думать, перед кем выслуживается Дороти, потому что в таком случае неизменно пришлось бы задуматься, перед кем выслуживаюсь я, а эти мысли мне были совсем ни к чему. Алкоголь уже заметно подогрел мое содержимое, а в такие моменты форма рисковала попасть в глупое положение, так что я предпочитала помалкивать, но вопросы Дороти вертелись на языке. Один из них я все же задала. — Ты разве не… не из тех, кому обычно готовит прислуга, Дороти? — спросила я, опершись о кухонную тумбу. Она подняла голову, улыбнулась куда-то самой себе и пожала плечами. — Никогда не знаешь, как повернется жизнь, — сказала она. — Прислуга дело непостоянное. Я не поняла, и она поняла, что я не поняла. Усмехнулась с какой-то недостижимой мне мудростью, кивнула на тарелки, чтоб я помогла. Странно, но этот ответ что-то успокоил во мне. Сколько угодно я могла считать Дороти соперницей, но внутри что-то не противилось ей, пропускало по фейсконтролю. После того, как мы открыли что покрепче, из гостей водопадом застремились откровения. Вернувшись в гостиную, я с удивлением обнаружила пьющих один на один Рэнди и Девлина, которые оглушительно смеялись, припоминая какие-то «дебильные колонки». Я села напротив них, прямо между Эйприл и Мэнди — вторая демонстративно переписывалась с кем-то с сердечком в никнейме на телефоне, то и дело поворачивая его в сторону Дрю. — Чур я забиваю бордовую спальню сегодня, — промурлыкала она, подняв голову, когда я села. — Бордовая спальня полагается тем, кто спит вдвоем, — усмехнулся Дрю. — Так что она сегодня пустой останется… или может, кто желает занять? Даже среди незнакомцев, кажется, до подобной решимости никто пока не напился. — Пускай Рэндалл займет ее! — радостно выкрикнула Эйприл. — Рэндалл ведь сегодня с парой! — Вообще-то, — мягко заметил Рэнди, глянув на меня сквозь алкогольные звездочки в глазах. — У меня в этом доме есть своя спальня. Так что бордовая для гостей. Оттого, как он лихо выкрутился, у меня внутри запекло. Воспользовавшись музыкой, Эйприл прильнула ко мне и с интересом, граничащим с манией, вопросила: — Значит, ты и Рэндалл еще того… ничего не было? — Эм… — кашлянула от неожиданности я. — Нет… а что? — Ничего-ничего! — замотала головой она. — Но ты не стесняйся, не пожалеешь! Рэндалл трахается потрясающе! Правда, Мэнди? Мэнди бросила взгляд в нашу сторону, оглядела восторженный-смайлик-Эйприл и меня с явно побелевшими щеками, и усмехнулась. — Да, весьма неплохо, — заметила она и отвернулась обратно в телефон. Слова о том, что у меня теперь есть еще десяток-другой причин хорошенько над идеей спать с Рэнди подумать, застряли в глотке, благо, он, кажется, заметил мой оторопелый вид и поднялся, подав железную лапу. — Перекурим, Ро? Кто-то еще хочет? Все отказались, и мы легально пошли на террасу вдвоем. Набросив куртку, я выудила пачку сигарет из сумки Рэндалла и прикрыла за собой дверь. Звуки стихли, мороз пробрался под воротник, я будто снова на мгновение выпала из времени и пространства. Внутри словно пробежался холодок. — Все хорошо? — спросил, зажав в зубах сигарету, Рэндалл. — Да, — вопреки воле улыбнулась я. — Эйприл меня немного просветила о вашей тесной дружбе… Твоей тесной дружбе со всеми. Рассмеявшись, Рэндалл спрятал лицо в сгибе локтя. Подкурив, я протянула ему зажигалку, на мгновение нас разделило облако дыма. — Ты ведь понимаешь, как давно это было, — сказал он. — Пару лет? — предположила я. — Нет, — усмехнулся Рэндалл. — Пару жизней. Я был… другим человеком тогда, Ро. По крайней мере, я надеюсь. Мы стояли, глядя в запорошенную снегом гладь замерзшего озера, мигали мелкие огоньки где-то на той стороне, а над водой в безоблачном небе рассыпались редкие звезды, словно искристая крошка. — Я был здесь за пару дней до аварии, — сказал вдруг Рэндалл. — У нас тут… была тусовка с Дрю и другими. — Последнее веселое воспоминание? — спросила я. Рэндалл мотнул головой. — Худший день в моей жизни, — ответил он. — Этот и… пара следующих. Я сделала шаг ближе, положив голову ему на плечо. — Думаю, до аварии ты точно был счастливее, чем после. — Нет, — качнул головой Рэндалл. — Я не был счастлив вообще. Честно говоря… если бы кто-то мне предложил вернуть руки, но вместе со всей той моей жизнью… Он поджал на мгновение губы. — Ни за что, нахрен, я бы не согласился. Я отстранилась на мгновение, глянув ему в лицо. Рэндалл смотрел прямо, с горечью, но уверенно, и слова эти явно пришли ему на ум не вчера. Нет, он не лгал. Что бы ни было здесь, со всеми этими людьми — это была жизнь, от которой он был теперь бесконечно далек. — Хочешь, уедем? — спросил Рэндалл, глянув мне в глаза. — И что же ты им скажешь в свое оправдание? — Да плевать, — пожал плечами он. — Ты же видишь, они и так все поняли. А если и нет — кто они такие вообще? — Ты ведь сам хотел побыть здесь, — напомнила я. — Я хотел побыть здесь с тобой, — сказал Рэнди. — Но на самом деле, неважно где. Отчего-то его слова вселили в меня небывалую легкость. Обняв его за плечи, я затянулась окурком напоследок и запулила его в снег. — Тогда и кто рядом неважно.***
Когда в доме воцарилась темнота, в самом деле стало совершенно безразлично, есть ли кто-то, кроме нас, или нет. Часть гостей отрубилась, часть разошлась, а я и Рэндалл прихватили бутылку игристого, проскользнули мимо Дрю и Мэнди, которые самозабвенно целовались на диване, и скрылись наверху. Гостевые спальни располагались на втором этаже, а комнаты хозяев — на третьем, и тут было прохладно и тихо, мы снова на миг оказались вне времени. Около одной из дверей Рэнди поймал меня за руку, притянул к себе и шепотом сказал: — Хочу, чтобы ты заночевала со мной. Мне и раньше предлагали заняться сексом, но ни разу так сдержанно и трогательно. Вместо ответа я поцеловала его и нажала на ручку двери. В обычное время здесь, наверное, стелили и приводили все в порядок к приезду хозяев, но у нас вышел походный вариант: Рэндалл набросал на кровать подушек и пледов, я включила ночники и разлила вино. За запертой дверью мы были как будто в своем собственном маленьком мире, алкоголь уже окончательно разморил обоих, почти целиком развязал все узлы внутри меня, которые тянули напряжением. Я впервые за очень долгое время чувствовала себя в такой безопасности. Под пледами было тепло, даже жарко, игристое ударило в голову, и вскоре я обнаружила себя лежащей у Рэнди на коленях, водя пальцами над поясом его брюк. — Скучаешь, — шепотом спросила я, проницательно глянув на него. — По… настоящим рукам. — Мало по чему так сильно, — усмехнулся он. — Нет, я… не то чтобы я не справлялся. Но это не то. — Открой тайну, — улыбнулась я, подобрав ноги. — Как? Рэндалл смерил меня насмешливым взглядом и передернул плечами. — Ну… собирать пальцы на протезах несложно, в них можно что-нибудь зажать типа носка… ладно, неважно. Я не выдержала и рассмеялась. — Так вот почему ты форму в плечах не растерял. Он рассмеялся следом за мной, после чего поднял глаза и прищурился. — Нет, я скучаю не из-за себя. — А, — вспомнила я. — Как ты там сказал… ладно руками выходило? — Очень ладно, — покивал он. — Жаль, что мы познакомились уже после… Хотя, как знать. — Это неплохая мотивация тренироваться с протезами, — напомнила я. — Я не против поэкспериментировать. Рэндалл рассмеялся еще громче, а после поднялся на коленях, придвинул меня поближе за пояс и вдруг бросил такой взгляд, что у меня внутри все полыхнуло. — Да зачем мне для этого вообще руки, — медленно произнес он. Металл протезов снова скользнул у меня под коленом, я глупо ойкнула, когда Рэнди наклонился и сдвинул подол моей юбки вверх. Я успела только схватить ртом воздух. Рэндалл целовал мои колени, поднимаясь все выше, по инерции мне хотелось свести ноги вместе, но некое новое, пока не распробованное чувство заставило расслабиться и откинуть голову на подушки, делая глубокий вдох. Игристое ли это было или нет, но мысли плавали словно в густом сиропе, сердце заходилось очередью, а слова не подчинялись рассудку. Меня отпустило на мгновение, когда Рэндалл сел на колени снова и одним движением, зацепив, стащил мое белье. — Почему ты это делал?.. — сглотнула я, пытаясь восстановить дыхание. — Чтобы не оставить тебе ни единого шанса, конечно, — усмехнулся Рэндалл. — Разве ты сможешь мне теперь отказать? Я не стала говорить, что ни при каких других условиях и не собиралась ему отказывать — воздуха и так не хватало, так что такие длинные предложения могли и подождать. Рэндалл приник губами к моей шее, меня как будто било током каждый раз, все тело вздрагивало от каждого его прикосновения, а я только думала, как бы он не принял это за страх или нежелание, так что вцепилась пальцами в его плечи и прижала к себе поближе, чувствуя душащий жар от его разгоряченной груди. — Забыла, в какое время мы живем? — шепотом спросил он, глядя на меня так пронзительно, что я замерла. — Что там насчет вербального согласия? — Чего? — пролепетала я едва слушающимся ртом. — Скажи «да». — Да. Металл его запястий стал горячим под моей поясницей, пока я судорожно, наскоро, рывками расстегивала его брюки. Каждый новый миг рвался в голове осознанием чего-то непередаваемо нового, большего, но я не успевала за своим восторженным сознанием. По чулкам с тихим треском поползла стрелка, когда Рэндалл схватился металлическими пальцами, оставив наверняка пару синяков у меня на бедре. Я успела стянуть с него только куртку, а с себя ничего, и, кажется, не мне одной было плевать на эту лирику. Чтобы что-то снять, мне нужно было разомкнуть объятия, а я на это была не согласна. Еще пара мгновений ушла на пламенный глубокий поцелуй, Рэндалл вытащил из-под себя мою юбку, задрав ее повыше, и глянул куда-то вниз, тяжело дыша. Не припомню, чтобы я когда-то на своей памяти так сильно кого-то хотела, но в этот миг была готова умолять. Слава богу, не пришлось, вместо слов я застонала, зажмуриваясь и откидывая голову, краем уха расслышала громкий судорожный выдох Рэндалла, но органы чувств начали попеременно отказывать. Я вся обратилась в одно большое чувство: безудержную страсть, которую бесстыдно утоляла, забыв обо всем, что могло помешать. Утоляла не я одна, Рэндалл, и без того истосковавшийся по женскому телу, теперь дорвался до меня с таким пылом, словно впереди его ждал еще один год одиночества. С таким напором меня еще никто никогда не брал, даже мысли в голове расколачивались вдребезги с каждым толчком, а эмоции внутри били таким фонтаном, что происходящее смазалось перед глазами. Целуя меня в плечо, Рэндалл машинально потянулся ладонью к моему лицу, но отдернул руку, словно вспомнив, что она теперь не сильно располагает к ласковому обращению. — Дай… — прошептала я с придыхом, поймав его запястье. — Потрогай меня… Судя по выражению лица, Рэндалл ничего не понял, а я была слишком ошарашена происходящим, чтобы тушеваться. — Тебя заводят железки? — кашлянул он. — Меня заводишь ты, — выдохнула я, надеясь, что до него дойдет. Кажется, дошло, потому что Рэндалл наклонился, прижавшись к моим губам, а я из-под полуопущенных век увидела, как он запускает пальцы мне в волосы. Абсурд, до какого сердцебиения доводили меня его глянцевые запястья, хотелось стонать от восторга, что они меня касаются. Я, конечно, понимала, почему, и Рэндалл, хвала небесам, тоже понимал. Обняв ладонью его локоть, я закрыла глаза, выгибалась ближе, бормотала какую-то жуткую дурость ему на ухо, слышала какую-то до безумия романтичную дурость от него через прерывистые лихорадочные выдохи. Почему-то хотелось покрепче все это запомнить, как будто я знала, что между нами такое будет лишь однажды. Впервые по окончанию, отдышавшись и успокоив пульс, я не захотела свернуться калачиком, обернуться одеялом, уснуть или уйти. Хотелось прижаться покрепче, спрятаться ото всего в объятиях, остановить хотя бы ненадолго время и остаться здесь, рядом с ним, слыша дыхание и ощущая знакомый запах. Я засыпала под аккомпанемент ветра, сдувавшего снег по крыше. Рэндалл валялся лицом вниз, в полудреме я чувствовала, как он целует меня невесомо в шею. Под спиной жутко неудобно залег протез, которым он меня обнял, но в тот миг я ни за какие блага не согласилась бы шевельнуться.