Часть 2.
15 февраля 2020 г. в 14:06
— А почему они так странно стоят, квадратиком? — интересуется Аня, разглядывая картинку.
— Это не квадратик, это называется каре, — Паша презрительно закатывает глаза. — Ничего вы, девчонки, не понимаете.
— Ой-ой-ой, — Аня показывает ему язык. — Много вы сами-то понимаете. Вот попадет вам от Михаила Андреевича за то, что вы чужую книжку взяли.
— Она не чужая, — вмешивается Сережа Муравьев. — Она в раздевалке на подоконнике лежала. В нашей группе, значит наша.
— А зачем они на площади стоят, — Миша смотрит на картинку вверх ногами. — Ждут кого-то?
— Они, наверное, на дворец нападать собираются, — предполагает Коля. — А вон те, другие, будут его защищать.
— Ну да, — радостно подхватывает Сережа. — А у нас дворец будет на веранде. Чур, мы нападаем!
Сережа хватает за руки Мишу и Антона и тащит к площадке перед верандой.
— Пойдем, — Кондраша возбужденно скачет вокруг Сережи Трубецкого. — Мы тоже нападать будем!
— На дворцы так не нападают, — авторитетно заявляет Сережа. — Там же охрана бывает. Нужно сначала приготовиться, побольше солдат собрать…
— Ну давай как будто у нас много солдат, — Кондраша упирается Сереже в спину, пытаясь вытолкать его на площадку. — Мы же понарошку.
— А понарошку не интересно, — упирается Сережа. — Я посмотрю, как вы будете играть и потом, может быть, приду.
— Вот ты всегда нудный такой, — обиженно говорит Кондратий. — Ну и пожалуйста! Мы и сами победим.
Сережа усаживается на скамейку у площадки и извлекает из кармана мятый липкий леденец.
— Кажется, нам придется защищать дворец, — Коля поворачивается к Саше. — Только их много, а нас мало.
— А мы будем отважно защищать, — заявляет Саша. — И еще Лешу позовем.
— Леш, а Леш, ну пойдем, — Саша теребит его за рукав ветровки. — Мы начинаем игру!
— Погоди, не могу сейчас, — Леша садится на корточки перед потрепанной рыжей плюшевой лошадью и кладет перед ней пучок травы. — Либертине надо пообедать.
— Либертине? — насмешливо хрюкает Коля.
— Да, — с достоинством отвечает Леша. — Ее так зовут.
— Ты своих лошадок только и делаешь, что кормишь, — раздражается Саша. — Они у тебя скоро толстые будут, как слоны. И будет у тебя не стадо лошадей, а стадо слонов.
— Не стадо, а табун, — назидательно поправляет Леша.
— Да какая разница! — Саша хватает одной рукой Либертину, другой Лешу и тащит за собой. — Идем! А то я расскажу Михаилу Андреевичу, что ты таскаешь в группу траву с участка и за шкафом под батареей сено сушишь.
— Нет, они же не так стоят, — Сережа отбирает у Паши книгу и подносит картинку вплотную к глазам. — Тут же надо по другому развернуться.
— Все мы правильно стоим, — Паша дергает книгу к себе. — Их на картинке просто много, миллион наверное целый.
— У вас строй кривой, — комментирует со скамейки Сережа, величественно обводя леденцом маленькое войско.
— А тебя не спрашивали, ты вообще не играешь, — огрызается Женя.
— Сам дурак, — с достоинством ответствует Трубецкой.
— А давайте просто возьмем и быстро нападем, — Кондратий возбужденно прыгает на одной ножке. — И захватим дворец! И возьмем всех в плен!
— Их там всего трое, — поддерживает Кондратия Женя. — Ну и лошадь еще.
— У них снарядов много, — Миша с опаской смотрит на горы репьёв на перилах веранды.
— Эх, росла бы тут где-нибудь крапива, — мечтательно вздыхает Паша.
— Ну это совсем уж, — Сережа смотрит на него неодобрительно. — Мы же не фашисты какие-нибудь.
— Сдавайтесь! — кричит Женя и машет изображающей саблю палкой.
— Сами сдавайтесь! — отвечает Коля. — И мы вас может быть помилуем.
— Очень надо, — презрительно хмыкает Петя. — Вы окружены и никто вам не поможет!
— Чтобы кого-то окружить, надо встать вокруг, — Сережа Трубецкой болтает ногами и грызет палочку от леденца. — А у вас даже каре не получилось.
Кондратий бросает на Сережу убийственный взгляд, к которому тот остается совершенно равнодушен.
— Надо идти в наступление, — принимает волевое решение Муравьев.
— Конногвардейцам приготовиться! — вдруг раздается из глубины веранды Лешин голос и на перила водружается грозная рыжая лошадь. — В атаку галопом марш!
— Они нас сейчас растопчут! — заламывая руки восклицает Кондратий.
— Не растопчут, — Петя наклоняется и подбирает с земли маленький камушек.
— Ты чего? — испуганно хватает его за руку Антон. — Нельзя же…
Сбитая метким броском Либертина летит кувырком в заросли репейника.
— Они… они мою лошадь убили, — неверяще шепчет Леша, поднимая огромные наливающиеся слезами глаза на Колю.
-Ах, так! — решение Коля принимает мгновенно. — Приготовить пушки!
Саша мгновенно отыскивает отлетевший в угол веранды камень.
— Прикажете стрелять? — демонстрирует он готовность всем своим видом.
— Нет, я сам, — тяжело вздыхает Коля, придавленный грузом ответственности.
— Пли! — кричит он и швыряет снаряд под ноги восставшим.
Только вот силу броска не расчитывает.
Ошарашенный Антон хватается за лоб, на котором вспухает и наливается красным роскошная шишка.
— Что здесь происходит?! — прерывает Милорадович немую сцену, несомненно послужившую бы предметом черной зависти для не одного русского писателя.
— Ну, хватит, ну не плачь, — шепчет Саша, придвигаясь ближе и почти заползая на Колину кровать. — Ну, подумаешь, отшлепали. Вон, Сереже с Пашей каждый день почти достается и ничего.
— Я не хотел, — Коля размазывает слезы по подушке. — Я не нарочно. А у Антона шишка теперь.
— Пройдет у него шишка, первый раз что ли, — Саша гладит Колю по плечу. — Мы в эту дурацкую игру больше играть не будем. Я там в книжке еще другие картинки видел.
Коля всхлипывает и мотает головой.
— Больно было? — сочувственно спрашивает Саша.
Коля неопределенно пожимает плечами, потом кивает и заливается новой порцией слез.
— Ну чего ты ревешь? Голова болит? — Женя осторожно прикасается ко лбу Антона. — Медсестра же сказала, что ничего страшного.
— Мне Колю жалко, — тихо всхлипывает Антон.
— Он же в тебя камнем кинул, — возмущается Женя.
— Он не специально, и мы первые начали, — по наволочке расползается огромное мокрое пятно.
— Да что ж такое-то, — Михаил Андреевич отрывается от учебника и встает из-за стола.
— Всё, успокойся, — он приподнимает Колю, вытирает ему лицо носовым платком и заставляет высморкаться. — В следующий раз хорошо подумаешь, прежде чем камень в руки брать. А это дело закрыто, после полдника будете опять все вместе играть.
Он проворачивает ту же операцию с Антоном, попутно меняя компресс на лбу.
— Господи, Миш, ну, а ты-то чего плачешь? — со сдвоенной Муравьевско-Бестужевской кровати доносятся сдавленные всхлипы.
— Он перенервничал, — серьезно отвечает Сережа вместо уткнувшегося в подушку Миши.
— А я-то как перенервничал, — бормочет себе под нос Милорадович. — Все, достаточно сырости. Всем спать.