We Just In Too Deep

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀14 июня ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀2000 ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀22:00 —Лучший способ настроиться на работу—хорошо отвлечься от неё!—как можно убедительнее говорит ДеШон, стоя в дверях моего номера с парнями за спиной. Он пытается уговорить меня пойти вместе с ними на какую-то вечеринку в клубе, где они забронировали себе VIP. Но у меня нет абсолютно никакого желания идти. Во-первых, я до сих пор не чувствую себя комфортно в одной комнате с Маршаллом. Когда шло обсуждение деталей тура на следующий день после подписания документов, мы с ним едва говорили друг с другом, хоть и оба понимали, что этот барьер нужно будет как-то преодолеть. Мне ведь придётся задавать ему вопросы о выступлениях для своего материала, так что это неизбежно. Во-вторых, с ними идёт Мелани, а я ей не нравлюсь. Ей 20 лет, и она будет ассистентом в туре. У неё очень яркая внешность, которую она не стесняется показывать. Её короткие светлые волосы, карие глаза и длинные ресницы определённо помогают ей привлекать к себе внимание. Когда я впервые с ней встретилась, мне показалось, что мы поладим, но она, видимо, сразу решила иначе И я не знаю причины. Ну, и в-третьих, я не вынесу такого количества фанаток, которые будут прыгать на парней, можно сказать, в середине разговора. Я буду мешать. У меня другой тип жизни. Да, я хожу на тусовки, флиртую с парнями у барной стойки, смешиваю напитки, о чём потом жалею, но это происходит лишь тогда, когда мне никуда не нужно на следующий день. —Кто-нибудь же должен быть трезвым, чтобы не дать вам завтра разнести Амфитеатр,—отвечаю я, опираясь о приоткрытую дверь и смотря куда-то в сторону. С того самого дня, как мы все первый раз встретились в офисе Чарли, Маршалл завёл себе новую привычку. Он просто смотрит на меня, но отводит глаза, когда наши взгляды пересекаются. Особое внимание он уделяет цепочке, поэтому иногда кажется, будто он пялится на мои сиськи. Наверное, он находит странным тот факт, что я не избавилась от его подарка. —Мы должны его разнести. Нам платят именно за это!—он произносит это таким тоном, словно я действительно тупая и не знаю, что от них ждут настоящего шоу, которое запомнится надолго, а не вылетит из памяти через час после окончания. Толпа громких поклонников будет жаждать дикого выступления, от которого останутся не менее дикие воспоминания. —И всё равно я останусь. —Давай, Шерил, мы сто лет не тусовались,—почти скулит Денаун, кладя руку на плечо Пруфа и пытаясь заставить меня обратить внимание на его щенячьи глаза. Боковым зрением вижу призрачную и почти невидимую улыбку на губах Маршалла. —Я не встану утром, вы понимаете это?—убеждаю скорее саму себя, чем их, что мне не стоит идти, но в ответ они просто тихо смеются. —Концерт вечером, ты знаешь. Тебе некуда спешить. Ты идёшь с нами! —Я не... —Слим, скажи ей!—ДеШон пытается привлечь в разговор стоящего в стороне Маршалла, который никак не реагирует на ситуацию. Если не считать незаметные улыбки, которые он стремится скрыть. —Оставьте её в покое, если она не хочет идти, ради всего святого,—вздыхает он. Его голос такой же безэмоциональный, как и всё время, что я находилась рядом. Это я должна его ненавидеть, а не наоборот. Я до сих пор храню то письмо, которое он написал мне на мой выпускной. Его поведение сейчас никак не вяжется с тем, что он писал мне. В чём его проблема? Быть может, действительно можно полностью возненавидеть человека спустя почти десять лет даже если на то нет причины? —О, не начинай, ты больше всех хочешь, чтоб она пошла,—посмеивается Пруф, загоняя меня в тупик своими словами. Что-то мне подсказывает, что реакция Маршалла не будет такой же спокойной, как моя. —Вам не надоело тащить её? Она хочет остаться в номере, так пусть, блять, остаётся!—если он не перестанет закатывать глаза каждый раз, когда всё идёт не так, как он хочет, то они когда-нибудь выкатятся! —Вот из-за твоего дерьмового поведения она и не хочет идти!—усмехается Вон, пихая его боком. Маршаллу это не приносит удовольствия, в отличии от остальных парней, готовых разразиться смехом. —Мне насрать. Я жду вас в машине,—сдаётся он, делая шаг назад и надевая капюшон, чтобы скрыть свою личность, находясь на улице. —Да, иди! И оставь место ещё одной белой заднице!—он определённо имеет в виду меня, потому что Мелани приедет сама. Мелани... Она не знает о том, что я тоже могу присоединиться к ним и испортить ей вечер одним своим существованием. Прямо сейчас она находится в каком-то бутике Чула Висты и выбирает себе платье на вечер. Ещё одна причина не идти с ними: я буду сильно выделяться на фоне остальных девушек, которые будут, скорее всего, в коротких юбках или полупрозрачных платьях. У меня даже нет подходящей одежды. Я ещё больше хочу, чтобы в тур отправился кто-то другой. Потому что тут как-то слишком много людей, ненавидящих меня просто так. —Пол не едет. —Я говорю не о нём. —Она тоже не едет, чёрт возьми,—лёгкий гнев проявляется в его голосе, и это даёт мне понять, что он даже не хочет меня видеть, не говоря уже о целой ночи в одной комнате и о десятках концертов. —Шерил, скажи ему, что едешь,—ДеШон обращается ко мне так, будто я его мать, которая должна защитить его от злого старшего брата. Вот только кто защитит меня? —Я бы с радостью, но это не моё. —О, давай, я буду у тебя в долгу. —Ты не дашь мне даже поспать?—прикрываю глаза, готовясь к новой волне уговоров. —Смотри, тебе нужно быть с нами везде, чтобы твоя статья была идеальной!—утверждает Руфус с таким лицом, будто он только что выразил самую гениальную мысль. На самом же деле, всё наоборот. Мне нельзя слишком сильно с ними сближаться. Отношения между нами должны быть строго деловыми. В противном случае, меня ждёт выговор и слова о моей безответственности и неумении отделить личную жизнь от работы. —Я не буду писать о ваших похождениях с фанатками и количестве виски, которое вы в себя вливаете,—усмехаюсь, понимая, что он отлично знает о моих обязанностях в туре, в список которых входит лишь минимальное содействие. —Но ты должна установить с нами связь!—восклицает ДеШон, скрещивая руки на груди и придумывая новый аргумент на случай, если я продолжу стоять на своём. —Я ненавижу вас... —вздыхаю, принимая поражение, и встречаю их довольные и переполненные самолюбованием лица победителей. —Но мы тебя любим! —Но вы точно в порядке с этим? Все вы?—ненавижу себя из-за того, что легко поддаюсь влиянию. В конце концов, мне нечего терять. И я могу уйти в любой момент, верно? —Конечно. —Все?—они знают, кого я имею в виду, задавая этот вопрос, на который мне уже известен ответ. —Просто игнорируй его,—тихо отвечает Свифти, заставляя меня улыбнуться от его слов. Мне нравится, что они пытаются уделить мне внимание и отказываются мириться с поведением Маршалла,—Пинай его по яйцам каждый раз, когда он будет тебя бесить. —Я вас слышу,—вмешивается он. Его голос раздражён, но он не звучит злым. Это прогресс —Да, но ты шёл к машине,—оборачивается ДеШон, натягивая капюшон одновременно с остальными парнями. Будет весело, если их узнают. Вечер будет испорчен, не успев начаться. —Итак, вы закончили? —Да, чувак, мы идём. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀22:34 —Подожди, мать твою! Ты пьёшь?—усмехается Пруф, когда я тянусь к текиле и дольке лимона. Откидываюсь на спинку дивана, закатив глаза. Позволяю музыке поглотить меня и добровольно поддаюсь голосу в голове, велящему мне расслабиться,—Чего ещё я не знаю? Ему до сих пор кажется, что мне шестнадцать лет? —Люди меняются,—улыбаюсь я, делая глоток обжигающей жидкости. И под этим высказыванием я имею в виду не столько себя, сколько Маршалла, резко изменившего свою позицию насчёт меня. Он ведь писал, как сильно я ему дорога. Неужели пересмотрел решение? Мы находимся в клубе с кричащим названием «L O U D». Несмотря на то, что интерьер обустроен в оранжевых и коричневых оттенках, в ослепляющем свете неона всё кажется фиолетовым и синим. Даже люди, без стыда раздевающие друг друга глазами и голодными движениями. Прямо под нами на первом этаже находится что-то вроде огромного зала с угловыми кожаными диванами, на которых множество отдающихся моменту девушек танцами заводят искушённых зрителей и зарабатывают тем самым бесплатный алкоголь. Для мужчин, согласных вот так вот снабжать напитками полуголых девушек на много лет младше себя, есть в этом особый азарт, вызванный отсутствием физического контакта. Им нравится ощущение, когда хочешь дотянуться жо чего-либо, но руки связаны. На потолке комнаты висит лампа в форме куба, собранная из множества квадратных зеркал, которые отражают свет. На маленьких деревянных столиках стоят свечи и бокалы с дорогим вином. В пяти шагах оттуда—бар, над которым висят три лампы цилиндрической формы. Стеклянная лестница ведёт в VIP-секцию, три стены которой сделаны полностью из стекла, что позволяет наблюдать за происходящим на танцполе. Перед дверями секции стоит охрана, не пускающая внутрь без идентификатора личности. Прямо за диваном, на котором я сижу вместе с Денауном и Пруфом, находится большой аквариум с множеством красных и синих рыбок. Это определённо лучший клуб из всех, где я была. Никогда не могла бы даже подумать, что однажды просто улечу в Калифорнию с одними из самых востребованных артистов и смогу просто говорить с ними обо всём подряд. Комната полна смеха, нелепых высказываний и случайных историй из жизни. VIP хорош тем, что всё, сказанное в его стенах, там и остаётся. Меня не отвлекают даже голоса фанаток, всем своим видом показывающих свою готовность отдаться парням в любой момент. Они не вмешиваются в диалоги, но напоминают о своём присутствии, смеясь над шутками. Маршалл не молчит, что странно. Наоборот, он активно обсуждает с парнями абсолютно всё, что только можно. Я вижу, как тяжело ДеШону разрываться между нами. Мне даже пришлось пару раз сказать ему, что всё в порядке и ему не нужно обо мне беспокоиться. Мне не десять лет. Джесс не поверила, когда я объяснила ей ситуацию. Примерно десять минут она нападала на меня с вопросами и пыталась выяснить все подробности. Мне бы хотелось взять её с собой. Я дала ей слово, что в свободное время буду звонить ей. Я всё ещё не сказала ей, что спала с Маршаллом, потому что иначе мне не удалось бы выбраться живой из её квартиры. Пусть это останется секретом. В конце концов, Денаун отвлёкся на какую-то молодую поклонницу в короткой розовой юбке. Она, видимо, не очень любит пить, потому что вот уже полчаса вертит в руке бокал с вином, не сделав ни одного глотка. ДеШон немного рассказал мне о своей девушке, а я внимательно слушала, хоть тема отношений и была для меня болезненной. Дилан не звонил уже три недели, так что, возможно, он решил оставить меня в покое. Холод пробегает по коже, когда я вспоминаю сообщения, которые он мне отправлял посреди ночи, накачавшись Бог знает чем. «Ты можешь убегать, но я найду тебя». В те моменты, когда я лежала в холодной постели, наслаждаясь лишь своей собственной компанией, мне казалось, что в этих сообщениях есть угроза. Я мгновенно слезала с кровати и осторожно смотрела в окно, после чего с облегчением вздыхала, когда понимала, что его там нет. Десятки раз мне приходилось блокировать его номера, но Дилан доставал новые. Это было что-то вроде пряток, а я никак не могла найти место, где бы он меня оставил в покое. Ему доставлял удовольствие процесс вторжения в мою жизнь в минуту, когда я была уверена, что горизонт чист. Мне оставалось лишь радоваться, что мне хватило смелости отказаться от этих отношений, которые перехватывали мне горло, не давая вдохнуть. В основном, атмосфера в клубе более чем приятная, и даже некоторые откровенно разодетые (а, вернее, раздетые) девушки не портят её. Теряю счёт рюмок, которые уже опустошила, поэтому решаю больше не прикасаться к выпивке. Я ещё поблагодарю себя за это. Меня гипнотизирует танцующий в воздухе дым, движение которого прослеживают мои глаза, а десятки разговоров на заднем плане словно на время стихают. Изредка чувствую покалывание на шее и когда оборачиваюсь с навязчивым ощущением, что на меня кто-то смотрит, убеждаюсь в своей правоте. Сквозь окутанную шумом комнату пара ледяных, во всех смыслах этого слова, глаз следит за моими действиями. Мелани не рада моему присутствию, но дорогой алкоголь, ароматом которого была полна вся секция, ослабил её придирчивый характер. Её настойчивые попытки в буквальном смысле возбудить Маршалла, не думая о наличии других людей поблизости, вызывают снисходительную улыбку. Она кажется отчаянной и этим унижает саму себя, показывая, что просто хочет переспать с богатым парнем. Она скользит рукой под футболку Маршалла, оставляя поцелуи на линии его челюсти и шее. —Желаете что-нибудь ещё?—спрашивает невысокая брюнетка, ставя перед нами наши напитки. Задумываюсь о том, успею ли добежать до туалета, если рискну выпить ещё, а мой желудок это не одобрит. —Нет, спасибо,—Вон берёт в руки бокал с коричневой жидкостью, но подвыпившая Мелани забирает его, и, если бы не руки Маршалла на её талии, она бы свалилась с его колен. Этим двоим осталось только потрахаться. Два часа пролетают незаметно благодаря разговорам и бессмысленным шуткам Пруфа, которые помогают мне не желать сбежать отсюда из-за ощущения, что я нахожусь не в своей среде обитания. Следующий час тянется невероятно долго из-за того, что парни окончательно напиваются и начинают говорить друг с другом, забив на меня. Мне остаётся лишь наблюдать за ними, стараясь не забыть, что с напитками на сегодня покончено. Соблазн, возможно, и силён, но у меня уже есть опыт бессонных ночей из-за огромного количества алкоголя в системе. И это определённо не та часть моей жизни, которую приятно переигрывать в голове. Мелани качает бёдрами напротив Маршалла, пока он что-то шепчет ей на ухо, водя пальцами по её голой спине. По какой-то причине мне больно на это смотреть, но я не подаю вида и отворачиваюсь к стеклу, притворяясь, что мне очень интересно смотреть на двигающихся под энергичный ритм людей. Почему мне не плевать? Мелани слезает с Маршалла и под пристальным взглядом голубых глаз, которые еще совсем недавно выражали лишь холод, покидает комнату, уходя в сторону туалета. Из-за безумного количества виски в её выведенном из строя организме, она с трудом стоит на ногах. Каждый шаг даётся ей с трудом, но она продолжает идти. Целеустремлённая. —Только не говори, что собираешься трахать её, когда она в таком состоянии,—смеётся ДеШон, забирая со стола бутылку пива. —Заткнись, чувак,—усмехается Маршалл, потирая подбородок указательным пальцем. Он всегда делал так раньше. —Она будет приклеена к тебе весь тур,—Свифт толкает Маршалла в плечо, и я ловлю его глаза на себе. Он словно пытается всмотреться в моё лицо и увидеть что-то определённое, но я отворачиваюсь. Почему-то мне сложно вынести его взгляд, который сквозь темноту в помещении кажется мне крайне тяжёлым. —Тем лучше. У меня будет персональная шлюха,—гордо отвечает он, явно не торопясь к своей «персональной шлюхе», которая уже, наверное, умерла от ожидания. —А Мелани знает, что она просто шлюха?—Вон с трудом сдерживает приступ смеха. Они все слишком пьяны и не понимают, что мне не очень нравится слушать обсуждение их сексуальной жизни? —Если Мелани не знает этого, то она чертовски тупая. ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀POV Маршалл Спускаюсь по лестнице на первый этаж, чтобы попасть в туалет, где меня ждёт Мелани. Её даже не нужно было уговаривать, что меня даже разочаровало. Никаких игр или попыток возбудить её. Всё произошло само по себе без какого-либо вмешательства. Она слишком доступная, хоть и считает себя особенной. Мне просто нужно заняться с ней сексом, чтобы выкинуть из головы другую девушку. Я хочу поговорить с Шерил. Сказать, что мне жаль. Вернуть прежнее общение. Да я, блять, даже готов признаться, что всё ещё что-то чувствую. Но боюсь, что если всё станет как раньше, то я снова причиню ей боль. Если она хотя бы немного что-либо ко мне испытывает, то мой образ жизни явно разобьёт её сердце. На самом деле, я уверен, что она недолюбливает меня, но я не знаю, хорошо это или плохо. Ей будет легче, если она меня ненавидит, но мне—нет. Я держу дистанцию и возвожу стену между нами, потому что опасаюсь, что снова испытаю к ней то же чувство, что и много лет назад. Мне не нужно это. Не сейчас, когда для меня в приоритете другие вещи. Не сейчас, когда мы с Ким делим детей и большими шагами движемся к разводу. Не сейчас, когда каждая поклонница готова прыгнуть в мою кровать, стоит мне лишь посмотреть на неё. Это нереально, что из всех людей, способных работать с нами в этом сраном туре, выбор пал на неё. Для нас обоих будет лучше, если я продолжу делать вид, будто её не существует. И нет смысла прилагать усилия, чтобы вернуть то, чего даже не было. С большим трудом мне даются попытки хоронить порывы заговорить с ней и всё объяснить. Но что я скажу? «Я игнорирую тебя не потому, что злюсь. Я не хочу снова делать тебе больно»? Свет неона провожает меня всю дорогу, а громкая музыка, стихающая по мере отдаления от танцпола, ударяет по ушам. Открываю дверь и сразу же запираю её, чтобы нас не застали в неподходящий момент. Не успеваю ничего сообразить, когда Мелани становится на колени, стягивая с меня одежду. Как же хорошо, что мне даже не нужно её об этом просить. Она сама знает, в чего я жажду. Не будь она пьяной, было бы так же легко? Её тёплая рука касается моего члена, а затем обхватывает его. Жадно глотаю воздух, делая вдох. Её язык начинает дразнить меня, пока наши глаза сохраняют контакт. Хватаю её за волосы, отчаянно нуждаясь в большем контакте. Её губы медленно изучают мой член, и я теряю последнюю каплю терпения. Когда она приступает к делу, откидываю голову назад, держась руками о края раковины. Грубо толкаюсь ещё глубже, беспокоясь лишь о своём собственном удовольствии. —Быстрее,—приказываю я и тяну её за волосы, чтобы посмотреть в глаза,—Ох, чёрт... Мелани...—громкий стон покидает мои губы, когда я кончаю ей в горло и она продолжает своё дело до тех пор, пока я не позволю ей встать на ноги. Она, блять, действительно готова сделать абсолютно всё. —Эм!—шипит Мелани, когда я толкаю её к стене, поставив её спиной к зеркалу, и встаю перед ней,—Мне больно! Мне должно быть не всё равно? —Заткнись,—освобождаю её сиськи из заточения в этом тесном платье красного цвета. Прямо сейчас она вся принадлежит лишь мне,—Покажи мне, что ты умеешь. Целую шею Мелани, а затем задираю её платье и поднимаю за бёдра, сажая на столешницу. Она не носит нижнего белья, что значительно упрощает мою задачу. Наклоняюсь к штанам и достаю презерватив из кармана. Разорвав упаковку зубами, надеваю его, не сводя взгляд с Мелани, доставляющей себе удовольствие пальцами и играющей со своей грудью. Вцепившись пальцами в её талию, вхожу в неё. Она изгибается и царапает мои плечи, сильнее разводя ноги в стороны. Кладу ладонь на её рот, чтобы заглушить стоны. Как бы я не старался не думать о Шерил, у меня не выходит. Я хочу слышать именно её вздохи, а не той девушки, которую трахаю прямо сейчас. Мелани закрывает глаза и прислоняется спиной к запотевшему зеркалу, оставляя отпечаток своего тела на нём. Её стоны перерастают в крик, а руки опускаются к груди, сжимая её, и в моих глазах зажигается огонь. —Тише, детка,—слегка кусаю мочку её уха, когда она вскидывает голову назад и её волосы ложатся на плечи,—Тише! —Боже, не останавливайся!—почти ноет Мелани, и я понимаю, что она уже на грани. Она с трудом сдерживается, чтобы не кричать, когда я ускоряюсь и сильнее бьюсь о её горячую кожу,—Нет, пожалуйста! Не останавливайся!—с мольбой ноет она, когда я с хитрой улыбкой делаю то, чего она хочет меньше всего. —Ты будешь хорошо себя вести?—спрашиваю, замерев именно в тот момент, когда вспышка наслаждения была готова поразить её. Я знаю, что она уже возненавидела меня за это. —Да, обещаю!—она начинает качать бёдрами, но я и вовсе отстраняюсь от неё, давая ей понять, кто здесь главный. Правила игры устанавливаю я. —И в следующий раз я получу минет. Когда и где захочу,—шепчу в сантиметре от её уха, заставляя её напрячься. Ей явно не нравится эта идея, потому что она уверена, что я попрошу сделать это в самый неудобный для неё момент. И она права. —Но... —Никаких «но», сука,—самое привлекательное в пьяных девушках то, что с ними можно обращаться как угодно, не опасаясь, что их это заденет. —Пожалуйста... —Ты принимаешь моё условие?—убираю прядь волос с её лица, а затем опускаю ладонь на её сиськи, которые ещё минуту назад качались, встречая мои движения. —Да! С ухмылкой на лице вспоминаю, на чём мы остановились, и продолжаю свою работу, пока Мелани цепляется за мои плечи и шею, нуждаясь в поцелуе. Но я не буду её целовать. —Шерил, я...—стону я, делая последний толчок перед тем, как опустошить себя. Лишь спустя секунду ко мне приходит осознание того, что я только что сказал. Поднимаю глаза и встречаюсь с её полным злости взглядом. Дерьмо... Дерьмо! —Ты просто...—её голос пропитан обидой, и она отчаянно пытается увеличить расстояние между нами, оттолкнув меня, но я не позволяю сделать это. —Заткнись, сука, и держи рот на замке. Ты меня поняла?—вижу, как страсть в её глазах сменяется гневом. Неужели она думала, что представляет из себя что-то большее, чем обычную шлюху? —Ты не можешь заставить меня! —Да? А если я скажу твоему парню, что ты трахалась со мной в туалете?—ухмыляюсь я, выбрасывая презерватив в урну и доставая из кармана ещё один. Мне прекрасно известно, что завтра она уже забудет об этом, и поэтому я сейчас могу говорить любое дерьмо, не боясь, что она побежит жаловаться. Ну, я надеюсь. —Он не поверит тебе! —Даже если я расскажу ему о татуировке у тебя на внутреннем бедре? —Не делай этого, пожалуйста. —Больше никаких истерик, иначе вылетишь из тура и попрощаешься со своим парнем. Ты меня услышала?—моё предупреждение, должно быть, действительно звучит угрожающе, поскольку она лишь покорно кивает,—Хорошо...А теперь иди сюда,—притягиваю её к себе, готовясь ко второму раунду. Сегодняшнюю ночь я запомню надолго. Как можно облажаться настолько сильно, что трахая одну девушку, ты называешь её именем той, с которой спал целых восемь лет назад?