Роль второго плана

После выходного команда должна была набраться сил для отыгрывания одного чертовски эмоционального эпизода. Абрамс готовил их заранее и уже обратился с мотивационной речью к каждому из участников. С одной только Зои он говорил минут двадцать, хотя вся задача Салданы была – выглядеть достаточно скандализированной на заднем плане. И всё было бы здорово, не вздумай Пайн его бросить прямо накануне этого дня. Умом Зак понимал, что вряд ли специально – но тем не менее. Ему предстояло выполнить сложнейшую работу в состоянии полного раздрая. Да, у него была приличная фора – и Зак впервые порадовался тому, что визажисты так долго мурыжат в гримерке. Все три часа, что из него делали Спока, Зак пытался поступить, как его персонаж: проанализировать, что с ним происходит, и приспособить это под текущие задачи. Горло и грудь сдавливало, словно в тисках, мешая дышать – и это не проходило. Какой-то частью мозга Зак отметил, что выражения «душит гнев» и «душит обида» несомненно основаны на этом ощущении. Ему было так плохо физически, что это удивляло. Пиздец, который сейчас творился с его телом и разумом, нельзя было остановить никакими средствами. Поэтому к концу, когда двое ассистентов синхронно маскировали зазоры между его щекой и силиконовым ухом, Зак для себя всё решил. Эта гремучая смесь из обиды, разочарования и дикой злости не должна пропадать понапрасну. В обычных условиях Заку бы хрена с два удалось так настроиться. Осталось это грамотно применить. Зак открыл для себя подобный лайфхак еще в десять лет – и только так постепенно справился со своей виной и ранней смертью отца. Выплёскивая все эмоции на сцене школьного театра. Направляя себя по единственному пути, который не был деструктивным. Зак сказал Зои – на ухо, уже на площадке. На случай, если что-то пойдет не так, она должна была понимать подоплёку. *** Микрофоны на длинных ножках выжидающе зависли над их головами. По отмашке помощника Абрамса съемка началась, и операторская тележка медленно двинулась по проложенным рельсам. Фотограф непрерывно щёлкал камерой, протоколируя процесс. По сюжету, Кирк должен был любыми способами вывести Спока из себя. Выбесить, чтобы тот по доброй воле оставил командование кораблём, признав себя неадекватным. Остаток фильма сделавшийся главным Джим Кирк разруливал все: героически спасал старого капитана из ромуланского плена, а Землю – от неминуемого уничтожения. А прямо сейчас Пайн с нарисованными ссадинами стоял к нему так близко, что Зак видел текстуру его губ и расширенные поры по бокам от носа. Их лица разделяло не больше пяти сантиметров; на таком расстоянии люди либо уже целуются, либо собираются выгрызть друг другу глотки. И Зак с кристальной ясностью понимал: нет, целоваться они больше не будут. Пайн не хочет его, как человека – и доходчивее это выразить просто невозможно. Крис был чудо как хорош: он играл лицом, голосом, играл интонациями. Такое давал только театральный бэкграунд – Зак мог это оценить, как никто. Недаром в старом Голливуде вообще невозможно было попасть в кино, не пройдя театральную школу. Но вот сам Зак отнюдь не изображал злость, когда в ответ на оскорбления зарядил Пайну в челюсть. Он ее чувствовал – натуральнее некуда. Особенно, когда крисов персонаж издевательски спросил: «Разве тебя расстраивает мое нежелание сотрудничать?» Дубль вышел запоротым. Крис вернулся на позицию, разглядывая зеленый рир-экран за спинами Антона и Джона. Всю сцену прогнали опять – начиная от момента, когда Скотти и Кирк появляются на мостике. Спок снова впал в ярость. А точнее, Зак с не меньшим удовольствием вломил этому гондону снова, с силой отшвырнув его от себя. Получилось слишком: Пайн рухнул на капитанское кресло, которое оказалось толком не закреплено. Все вокруг над ним ржали – стеная и выбираясь из-под груды пластиковых конструкций, кэп и правда выглядел презабавно. Абрамс довольно улыбался, оживлённо переговариваясь с помощником. Зак и сам понимал – это отличный момент, который отправится прямиком в гэг-рилы и пополнит раздел «бонусы» на будущем DVD. Техперсонал уже спешил в центр площадки, исправлять свой косяк. Зак оглянулся на Зои и увидел, что та отчаянно трясет в воздухе правой рукой. Ах, точно же. Они сто раз обговаривали, что Зак не будет бить левой, ведущей. *** Отснять обмен любезностями – это было только пол-дела. В кульминационный момент Спок должен был завалить Кирка спиной на приборную панель и уж тогда-то отвести душу. ...Крис валялся перед ним с задранным джемпером – так что был виден его голый живот и тёмная дорожка волос. Он в буквальном смысле лежал под Заком: красный, задыхающийся, со смазанным от пота гримом. И вот такого Пайна нужно было вдобавок душить – почти по-настоящему. У Зака все поплыло перед глазами, когда он в первый раз сдавил ему шею, коснувшись горячей кожи. Яремная вена ритмично билась, отдавая пульсацией в пальцы. Крис схватил его за запястье, но ничего больше не сделал. Словно на самом деле хотел, чтобы он продолжал. Зак сжимал руку всё сильней, глядя на оргазмически полуоткрытый рот. Он выпадал из реальности. Они с Крисом могли бы делать это в постели. Но никогда больше не будут, потому что всё закончилось. Это было лишь банальным удовлетворением любопытства. Сцену остановили: отснятая часть годилась, и нужно было нанести Пайну на шею состав, имитирующий следы от странгуляции. Самого Зака аккуратно обрызгали облаком воды из пульверизатора, изображая выступивший пот. Спок ведь чудом не придушил белобрысую сволочь. Каким-то невероятным напряжением воли Зак отработал сцену до самого конца. Отпустил горло Пайна, который натуралистично хватал воздух ртом. Увидел шокированные по сценарию лица Карла, Саймона, Антона. И только слезы в глазах Зои были настоящими – она понимала всё. *** Зак пришёл в себя в туалете – полусогнувшись над унитазом и бурно выблёвывая все, что съел за завтраком. Рвота отвратительно колыхалась на дне фаянсовой чаши. С уголка рта у Зака свисала длинная тягучая нить, гортань жгло от едкого желудочного сока. - Господи, да что же это такое, - причитала за его спиной Зои, неловко гладя по спине. - Каким же надо быть фантастическим говном, чтоб вот так! Ненавижу, ненавижу урода… В помещении никого больше не было – ей вторило только эхо. Зои отвела его за руку к раковинам, потому что Зака шатало. - Ты мне только скажи – нормально сейчас получилось? - Безупречно. Когда ты ушёл, Абрамс хлопнул его по плечу. Сказал, что не зря понадеялся на ваш с Пайном тандем. Вот же блядство, а? Если б он только знал. Зак только кивнул – ирония и правда зашкаливала. Умывшись и похлопав себя по щекам, он привалился спиной к кафельной стене. Зои расстегнула сумку и дала попить из своей колбы с чая с гибискусом - Салдана таскала его везде. - Слушай, а я вот сейчас понял, о чем Леонард говорил. Что роль Спока была дана мне не просто так. А чтобы узнать себя, свои способности лучше. Спок же постоянно должен держать железный контроль. - Ты вообще герой, Зак, серьезно, - вздохнула Салдана. - Я не мякиш какой-нибудь, сам знаешь. Но не уверена, что смогла бы вот так. - А куда мне деваться-то? - пожал плечами Зак. - Знаешь что? - сказала Зои, на нервах выкручивая стержень своей помады. - Если Бог есть, это пиздопроёбище ещё пожалеет. О раковину что-то стукнуло. Тёмно-красный стик всё же вывалился и теперь уткнулся в решётку слива. - Всё равно не нравилась, - кинула Зои пустой золотистый футляр в мусорку. - Пойдёмте, коммандер. А то нас там Карл уже потерял. *** Оказалось, Кристофер был вовсе не так прост. Куря одну за одной на перерывах с Зои и Карлом, Зак выяснил любопытнейшие вещи. Например, что тот еще до «Трека» пробовался на роль Джейка Салли в «Аватаре», и сейчас мог бы играть с Салданой в двух фильмах сразу. Но Пайн запорол пробы. У него критично не хватило харизмы стоять перед синими людьми в одной набедренной повязке и призывать их к борьбе. Марджери Симкинс, кастинг-директор проекта, аж хохотала над его неуклюжей попыткой – так что Крис прервался на середине и свалил. Про то, что Пайн попал в «Стар Трек» со второго раза, Зак тоже не знал (на первой пробе Абрамс лично не присутствовал). Кристофер совершенно забыл упомянуть, что его персонаж в «Белом Джазе» был прописан, как латентный гомосексуал. К тому же, влюблённый в своего напарника, которого должен был играть Джордж Клуни. Очевидно, по мнению Криса эта картина не очень подходила для старта голливудской карьеры. Зак чувствовал себя полным идиотом, занимаясь всей этой археологией – он словно сидел с кисточкой в пыли, пытаясь по следам тысячелетней давности понять смысл давно минувших событий. *** Первые несколько дней Зак еще надеялся, что Крис извинится и все объяснит. Но Пайн моментально сворачивал в другую сторону, только завидев его издали. На перерывах отпрыгивал на три метра. В сортире, и то появлялся с командой поддержки, чтобы даже случайно не оказаться с ним наедине. Зак мрачно думал, что его перфоманс – на уровне неплохого комедийного актера. Чего стоили эти выпученные глаза, взмахи руками, когда Зак делал несколько шагов в направлении коллеги. В конце концов, Пайн уяснил, что он не станет требовать сатисфакции – и лишь тогда этот цирк прекратился. Крис теперь много времени проводил в девичьем обществе. Так натужно пытаясь всех очаровать и Карл и Зои, в силу своих моральных принципов, поддержали Зака безоговорочно. Но собственно, больше никто про них с Крисом и не знал. Джон Чо, как и Пайн, учился в Беркли – они еще давно спелись на эту тему. Саймону Пеггу импонировал легкий характер Криса, его манера подать себя. Антон не прибивался ни к кому; он был вхож в любую компанию и с удовольствием смеялся над шутками Пайна. Эрик Бана уже вышел на совершенно иной уровень. Его лицо должно было появиться на обложке мартовского GQ – мужского журнала, по которому можно было отслеживать всю голливудскую конъюнктуру. Его следующей ролью был король Генрих VIII в исторической драме с Портман и Йоханссон. Эрику исполнилось сорок, ему всё удавалось – и тут уже Пайн активно искал его общества, надеясь приобщиться тайн. Всё, чего Заку хотелось – это замереть, окуклиться и чтобы не трогали. Но свои желания он мог засунуть в задницу; они выкладывались по полной каждый день. Основные съемки нужно было завершить до марта. *** Коттедж Зака в Голливудских Холмах был постороен по проекту журнала «Art & Architecture». Дома этой серии задумывались, как социальное жильё для ветеранов Второй Мировой, вернувшихся с войны. Модернистская коробка со стеклянными стенами в то время была диковиной, но к 2007 стала изжившим себя старьём. Однако, вид оттуда открывался просто завораживающий – особенно ночью, когда по склону горы текли реки золотых огней, густыми потоками сливаясь в целое озеро в долине. В тот раз они с Крисом так утомили друг друга, яростно занимаясь сексом, что так и уснули на кровати Зака. Когда Крис завозился и Зак открыл глаза, оба поняли, что время уже позднее. За окнами была тьма. - Блин, надо домой. Я ж не предупредил еще, - проныл Пайн, рухнув обратно в подушки. - Да не ходи ты никуда, - погладил горячее со сна плечо Зак – ему ужасно не хотелось отпускать. - Останься. Скажи, у меня переночуешь. - Не, - помотал лохматой головой тот. - Я у себя привык спать. - Ну ладно, - опустил плечи Зак. - Хорошо, иди, если тебе так лучше. Пайн сел, покрутил затекшей шеей. - Слушай. Я знаю, это вообще детский сад… - Да в чем дело, ты можешь сказать уже? - выдохнул через ноздри Зак. - Я не могу засыпать без света, - признался Пайн, покусывая губу. - И это все? Вся твоя проблема? - удивился Зак. - Так ночник включи, он у тебя за спиной. - Ну всё, теперь ты от меня никогда не избавишься, - довольно потянулся Крис, озарённый неярким сиянием бра. - Мне подходит, - заверил Зак. - Пошли, сделаем пожрать чего-нибудь. *** Они тусили в гостиной у Майло, сидя на ковре перед большим экраном. Кэти Перри в кружевном корсете кокетливо прикладывала палец к губам, исполняя хит прошлой весны, «I kissed a girl and I like it». «Песня о магической красоте женщины», невинно поясняла она в интервью. Ну да... помимо очевидного и мерзкого квир-байтинга. Зак громко подпевал – эта попса садистски давила на самое больное место: No, I don’t even know your name It doesn’t matter You’re my experimental game Just human nature - Так, ну все. Хватит, - вынул пульт из-под него Вентимилья. Экран потух. Зак как-то тоже сразу сник и прижался к другу со спины. Обхватив его руками и лёжа щекой на скруглённой сутулой спине, как младенец. Майло ни разу не позволил себе фразы «а я же говорил». Или её аналога. Он был таким офигенно хорошим, что Зак жалел о каждой своей язвительной фразе в адрес Хейден. Майло не ругал Криса – он единственный из всех понимал, что Заку даже сейчас неприятно это слышать. Более того, Вентимилья делал попытки Пайна понять. - Слушай, Зак. Ты ведь помнишь тот свой период, перед «So noTORIous»? Каким ты был тогда? Про Бэйца еще не забыл? Зак знал, что друг спрашивает потому, что стал невольным свидетелем всего дерьма в его биографии. Но прикусил язык, чтоб не огрызнуться в ответ. *** Уже после первых месяцев постоянных прослушиваний Зак понял, что по сути, не может рассчитывать ни на что мало-мальски серьёзное. Завидя его, кастинг-директоры мгновенно скучнели. Их натренированный на тысячах претендентов гей-радар показывал: «GAY AS FUCK». Долгих три года уделом Зака были эпизодические роли на телевидении – в сериалах всегда требовались свежие лица для фона. О фильмах можно было даже не мечтать. Когда ему повезло заиметь постоянную роль Адама Кауфмана аж на целый сезон в «24», это казалось прорывом. Но даже роль во втором составе досталась Заку по чистой случайности – его заметили в спектакле. Именно тогда он познакомился со сценаристом Джоном Бэйцем. Заку было от силы двадцать пять, а Джону уже за сорок. И тот сумел что-то в нем разглядеть; Заку было очевидно, что тот не польстился только лишь на упругое тело. Их общение было больше духовным, интеллектуальным – что, впрочем, не мешало здоровой сексуальной жизни. Их аппетиты совпадали. Зак преклонялся перед талантом этого человека – в том числе буквально, обнимая жилистые бёдра Джона под задранной рубашкой. Они встречались девять месяцев: это были первые серьёзные отношения Зака. Которые он сам же и проебал, мучая старшего товарища унынием и пассивной агрессией. Зак угрюмо вопрошал, нафига ж он закончил Карнеги-Меллон, если его актерское мастерство никогда не пригодится. Начисто забыв, что сам Бэйц вообще не учился в колледже, но при этом был феноменально востребован в профессии. Сам Аарон Соркин говорил, что ему просто нечего править в работе такого мастера. Говоря объективно, Зак был совсем не ровня Джону, который не так давно закончил двенадцатилетние отношения с бродвейским актером Джо Мантелло. Зак не мог дать ему ничего из того, что ожидаешь от стабильного партнёра. В конце концов Джон предложил отдохнуть друг от друга, и это Зака добило: он ощущал, что не нужен вообще никому. Зак смутно помнил, что повёл себя крайне некрасиво – обвинял, желчно шутил. Даже додумался сказать, что Джон просто падок на такой типаж (его бывший был итальянцем). Впоследствии он несколько раз извинялся перед Бэйцем – он и Зак вращались в одних кругах и просто не могли не пересекаться. Тот не держал на него зла. Это Джон рассказал ему про Джея Абрамса, которому писал сценарии для сериала «Шпионка». Зак еще тогда подумал, что хотел бы с Абрамсом работать. А позже прочёл целую статью о нём в «Лос-Анджелес Таймс» и только больше укрепился в этом мнении. *** Ещё спустя три года мыканий Заку посчастливилось – Тори Спеллинг, дочь известного продюсера, решила снять ситком о собственной биографии (тогда она ещё не завела свою ораву детей). Ему была предложена роль нагловатого, раскованного друга главной героини, бисексуала с древним иранским именем Сасан. Из достижений Сасана можно было отметить сцену в сауне, где Зак примерно пять секунд изображал жаркие объятия с парнем. Нет, он не мог жаловаться – работать с командой Тори было весело и прикольно. Но при мысли о том, что вот это – его предел, Заку хотелось сигануть с башни Банка США. Ещё до фильма с Тори Зак на театральном фестивале в Охае познакомился с Патриком Адамсом. Пат был натуралом, но не везло ему точно так же. Они целыми днями зависали на заднем дворе у Адамса, ведя псевдофилософские уторченные беседы и бренча на гитаре и банджо. Тогда им обоим казалось, что они в абсолютной жопе, и это вообще никогда не изменится. *** Если следовать логике Майло, их с Пайном оборванные недоотношения были похожи на те, с Джоном Бэйцем. И однажды Пайн должен был дозреть до конструктивного человеческого взаимодействия. Ну, только что не с ним. Зак был почти уверен, что это будет кто-то с вагиной. *** На Рождество к маме в Питтсбург традиционно поехал один Джо. Он был старший, хороший сын – ну, а Закари, младшенький, не удался. Это знали все соседи, родственники и сослуживцы Марго Куинто. Мать никогда не одобряла его дурацкий театр, его безрассудный переезд в Калифорнию. В ее мечтах Зак был уважаемым человеком, сенатором штата. Когда через пару лет в Лос-Анджелесе Зак решился сказать ей, что гей, мама прервала на полуслове, не захотев даже слушать. Маргарет предпочитала делать вид, что это только фаза – как самый типичный гомофобный родитель. Зак не собирался праздновать день рождения Иисуса совсем, но окружающие отчего-то были против. Урбан предлагал отмечать с ним, Натали и сыновьями – на время съемок они из Веллингтона переехали в Лос-Анджелес. Зои звала присоединиться к ним с женихом. Даже Хейден с Майло, и те были готовы терпеть его унылую морду в праздник. Зак, понятно, отказывался – поцелуи, объятия и взаимность были сейчас поперёк горла. *** Перестав бояться неминуемого разговора и ждать расплаты, Пайн расслабился. И внезапно стал пытаться с Заком... подружиться (к недоумению Карла и ярости Зои). Как будто все события до этого можно было просто обнулить. Он пробовал рассмешить Зака, ходил вслед за ним. Словно надеясь растормошить буку и снова быть нормальными приятелями. Зака тошнило от этой ситуации, порой даже не иносказательно. Он очень ждал апреля, когда видеться можно будет на порядок реже. В последний день съемок в 2007-м к нему подошёл Нимой: - Сынок, я не смогу предложить тебе Рождество. По очевидным причинам, - развёл он руками, - Но если ты хочешь спокойно посидеть в дружеской компании... Может быть, поговорить об оригинальном «Треке», о фотографии, или ещё о чём – то милости прошу к нам со Сьюзен. Я же вижу, ты сам не свой в последнее время. Нехорошо это, - покачал он головой. - Приходи, сделай такое одолжение. Часам к четырём. Я тебе тут адрес написал. Зак взял блокнотный листок – Нимой жил в районе Бель Эйр, на Стоун-Кэньон роуд. - Мистер Нимой, я приду, - растроганно улыбнулся он. - Спасибо за вашу доброту. - Сколько раз говорить? Для тебя я Леонард, - зыркнул тот из-под полуседой чёлки. - Всё-всё, я понял, - послушно поднял руки Зак. - До встречи, Леонард. Как старый и молодой Спок, они обменялись не рукопожатием, а вулканским салютом. Это больше не казалось странным, а стало чем-то вроде традиции. Обернувшись, Зак увидел в проеме двери Пайна. Тот молча смотрел на него тоскливым, ищущим взглядом. Будто его, беднягу, незаслуженно обделили вниманием. Зак помотал головой и пошел прочь, ускоряя шаг. *** Два дня, которые он провёл в гостях у Нимоя и его жены, были незабываемы. Их со Сьюзен дети выросли и не нуждались в родительском внимании. Заку было уже тридцать, но вдруг оказалось, что забота, поддержка, ненавязчивые наставления и личный пример необходимы ему, как воздух. Пайн, не умея этого объяснить, просто знал, как дико важен для него Леонард Нимой. Зак качал головой, уперев язык в щеку – вот тут его привязанность оказалась полностью взаимна. Нимой с женой провели ему неспешную экскурсию по своему огромному дому, оформленному в средиземноморском стиле. Несколько лет назад они заменили терракоттовую плитку полов на чёрную. Вкупе с белыми стенами это создавало подходящий интерьер для картин и фотографий. Леонард рассказал, что купил этот дом двадцать лет назад – рискнул и вложил всё, что заработал на последней картине. Тогда он только развёлся с Сандрой. Но Б-гу было угодно, чтобы жизнь Сьюзен соединилась с его. Вскоре они собирались отметить девятнадцатую годовщину свадьбы. Он показал Заку японскую беседку для медитаций и гараж с надстроенным вторым этажом. Раньше Леонард использовал надстройку, как фотомастерскую. Но в последнее время совсем забросил это дело, променяв на цифровую фотографию. На склоне холма, прилегающего к дому, мирно паслись козы. Но когда Зак пригляделся, они оказались металлическими – такие не будут раздражать блеянием, когда работаешь. *** Они с Леонардом поговорили откровенно о многих вещах. Тот рассказал, что к моменту встречи со Сьюзен был алкоголиком – сказывался напряженный график и разрушенные отношения с первой с женой. Нимой признался, что начал с обыкновенных посиделок в баре после работы. Но вскоре он уже договаривался с собой, что не будет пить до обеда – может, только бутылку пива. И еще мартини… В конце концов, Нимою сделалось страшно. Леонард с гордостью заметил, что в последний раз пил двадцать лет назад, в ноябре. Как все бывшие пьяницы, он не мог позволить себе даже притрагиваться к спиртному. Зак как-то незаметно рассказал ему про себя – и оказалось, что про его предпочтения и про Пайна тот уже давно догадывался. В «Героях» Зак снимался со знаменитым Джорджем Такеем из команды старого «Трека» – тот играл Кайто Накамуру, отца Хиро. Зак был только поверхностно знаком с Такеем, но знал, что тот уже двадцать лет состоял в отношениях с другим актером, Брэдом Олтманом. Зак, конечно, был в курсе, что Такей в 2005 обнародовал свою ориентацию. Леонард рассказал больше: по сути, это была политическая акция. Когда Арнольд Шварценеггер только баллотировался на пост губернатора, то уверял, что у него в друзьях полно геев и лесбиянок. Однако, будучи утверждён на пост, неожиданно поддержал закон, запрещающий однополые браки в штате. Это породило серию публичных протестов. Такей решил поучаствовать в них вот таким образом, перестав скрывать от общественности правду о себе. Хотя все коллеги и фанаты «Стар Трека» давным-давно были в курсе. *** Леонард жил в Бель Эйр, и хотя бы поэтому не мог пропустить недавнее известие о смерти Меджел Барретт, жены создателя «Стар Трека». Меджел обитала неподалёку. Она умерла от скоротечной лейкемии; в начале января должны были состояться похороны. Буквально в последние свои дни Меджел закончила работу над озвучкой: миссис Родденберри была голосом компьютера «Энтерпрайз» в их новом фильме. Зак думал пойти на церемонию прощания – она не была закрытой и допускала присутствие поклонников «Трека». В оригинальном сериале Меджел играла сестру Чэпел, и по сюжету была безответно влюблена в Спока. В те времена, когда Леонард еще носил на съемках острые уши, отношения Меджел с Джином Родденберри были скандальной темой для обсуждения. Они начали встречаться, когда тот был женат; но если бы только это... У Родденберри была еще одна любовница – черная модель и актриса Нишель Николз, что играла Ухуру. Нишель пришлось уступить и уйти с дороги Меджел. Возможность того, что их с Джином заподозрят в интимной связи, была опасна для обоих. Зак отлично понимал, почему. Мэттью МакКонахи был практически никому не известен до своей роли адвоката в фильме «Время убивать». Таймлайн картины был – восьмидесятые годы в Миссисипи. Первая же сцена, снятая точно по книге Джона Гришема, живописала надругательство двух взрослых белых мужчин над десятилетней черной девочкой. Которую они насиловали, избивали, мочились на неё. Пытались удавить, подвесив к дереву – и, когда не получилось, сбросили в реку. Николз и Родденберри встречались еще раньше, в начале семидесятых – тогда даже межрасовые браки в ряде штатов еще были незаконны. Что уже говорить про отношение общества к подобным парам. Раздумывая над этим, Зак начинал понимать, что ему еще повезло. То, кем он был, усложняло очень многие вещи, но хотя бы напрямую не угрожало жизни. *** 2008-й год обещал быть набитым событиями под завязку – фильму предстоял пост-продакшен и прокат, если всё сложится. Уже в середине января им с Пайном было нужно присутствовать на показе триллера «Кловерфилд», который продюсировал Абрамс. Зак рассеянно слушал историю, подогнанную для интервью – о том, как его сын играл с Годзиллой в японском магазине игрушек, и это навело на мысль создать своего, американского монстра. Заку было муторно, и он буквально уговаривал себя побыть тут ещё немножко. В соседнем кресле сидел цветущий, улыбающийся Пайн. Тот набивал смски, махал рукой замеченным знакомым и вообще вёл себя, как ни в чём ни бывало. Как будто всё, что между ними было, Заку просто приснилось. На всех фотографиях с той премьеры Зак потом видел бледное лицо отвергнутого педика. Он переоценил свои силы и был не в состоянии даже изобразить улыбку. Когда им нужно было приобнять друг друга за спину для фотографии, Зак только прижимал локоть к Крису, не дотрагиваясь до него ладонью. *** Зак почти не помнил начало года – это было такое днище, что там не водились даже люминесцентные морские черти. Он функционировал, и это уже могло считаться достижением. Но попадались и позитивные моменты. В феврале Зои застенчиво всунула ему в руку DVD с надписью «После секса» и попросила рецензировать (по мере сил). Фильм был снял три года назад и вышел сразу на диске. Дома Зак это посмотрел и с удивлением узрел Зои в необычной роли. В своем эпизоде она страстно льнула к Миле Кунис, явно хотела её, а в конце даже призналась, что лесби. Весьма убедительно, надо сказать. Зак понимал, что она волновалась – в жизни Зои таких чувств не испытывала, будучи строго по мужикам. Но на то они были и актёры, чтобы правдоподобно изображать чужие переживания. На съемках Спок и лейтенант Ниота Ухура разделяли нежный поцелуй – ведь в кино они с Зои были парой. Пайн со своим нарочитым мачизмом доставал всех – мол, девушку должен был отхватить Кирк. А вот от реакции Леонарда они угорали. Тот пафосно проклинал продюсера, сценаристов, «Парамаунт» и божий промысел. Говоря, что красавица досталась не тому Споку! Зои так ржала, что аж смыла себе пол-щеки. И, конечно, пообнимала Нимоя без камер – чисто для восстановления мировой справедливости. *** Джо за него здорово переживал. Брат настойчиво просил заняться чем-то для себя – и к марту Заку пришла в голову идея. Подустав от ограничений, с которыми постоянно сталкивался, как актёр, Зак понял, что хотел бы создать собственную продюсерскую компанию. И он даже знал, с кем хочет это дело замутить. Кори Муса и Нил Додсон учились с ним в универе. В юности Заку думалось, что, поступая в колледж, нужно непременно оторваться от надоедливых родственников и уехать подальше. Однако, школа драмы в Питтсбурге давала именно то, что ему было нужно. По итогу Зак решил учиться в родном городе – просто перевёз свои вещи в кампус. Как оказалось, не прогадал – в университетские годы Зак получил прекрасный опыт и перезнакомился с толпой крутых чуваков. Хотя, вот Нила он знал раньше – они играли вместе в театре ещё в средней школе. Додсон уже пару лет как работал помощником продюсера, но был не слишком этим доволен. Когда они с ребятами уже созвонились, списались, и обсудили всё как следует, речь зашла о названии. И Кори вспомнил то упражнение, которое им давали на первом курсе. Нужно было открыть воображаемую дверь и встретиться за ней с тем, чего ты избегал и боялся. Его друзья комплиментарно дополняли друг друга: Нил был дотошным аналитиком, у Кори были всегда свежие и оригинальные идеи. «Before The Door Pictures» стала отдушиной для Зака. Когда он договаривался о разработке логотипа, формировал концепцию, обсуждал с парнями организационные вопросы, то даже не вспоминал о Пайне. *** В свой день рождения в начале июня Зак принял ещё одно важное решение. У него, наконец, было достаточно средств на счетах, чтобы обзавестись приличным жильём. К тому же, хотелось съехать оттуда, где все напоминало о лучших временах. Джо выразил желание помочь – чтобы выдерживать прессинг риэлторов, Заку нужна была поддержка. После трех недель сплошных просмотров он сумел определиться, выбрав бунгало сороковых годов между Серебряным Озером и Лос Фелиз. Меньше, чем за миллион, он стал обладателем дома на Камберленд авеню с тремя спальнями и двумя ванными. Там были огромные окна, впускавшие много солнца, и чёрные полы, как в доме у Леонарда. Уютное патио с деревянным настилом и платанами, чтобы проводить вечера с друзьями. Просторная кухня из светлого дерева и стали. Всё было подновлено, отреставрировано и приведено в божеский вид. Зак обходил дом и смеялся от радости. Но только обретённое пространство хотелось чем-то заполнить. Зак стал регулярным посетителем одного собачьего приюта, даже облюбовал там себе питомца. Шон Хедер, с которой он когда-то учился, была рядом и активно поддерживала. Получилось так, что того самого пса забрал другой претендент, и это было чертовски огорчительно. Но Хедер посоветовала ему не зацикливаться и искать дальше. Однажды Зак таки вернулся из приюта с новым другом – взрослым, со стёртыми клыками. Пёс был помесью ирландского волкодава и эрдельтерьера. Зак называл его Ноа Куинто, дав свою фамилию, и собирался быть с Ноа до конца жизни. Он не показал свою собаку только одному человеку из всех знакомых. Тот человек все равно не понимал, что такое любовь, привязанность и дружба. *** Грег Гранберг был милейшим парнем – душа нараспашку. Так что все друзья и приятели знали, как пылко тот влюблён в творения Стива Джобса. Скоро обещали выпустить вторую по счёту модель айфона. Одиннадцатого июля к яблочным офисам с ночи должны была выстроиться очереди из страждущих. Но у Зака, благодаря некоторым связям, уже была припасена заветная чёрная коробочка с моноблоком внутри. Гранберга любили все, и Зак честно думал, что ему этих 3G надарят штук пять. Но он рассчитывал по крайней мере быть первым! Они вяло снимали третий сезон «Героев» (где Сайлер вообще невежливо убивал свою девушку). Рейтинги скатывались окончательно – Майло клялся, что это конец. Параллельно тот снимался в триллере про ограбление, где в основном трагически лежал в луже крови. Зак решил не ждать и вручил айфон прямо с утра, когда Гранберг допивал кофе. Когда Грег увидел коробочку, он сначала ощупал гладкую поверхность. Потом вздохнул: - Ну, ты ж меня разыгрываешь, да? - А вот и нет, - зубасто улыбнулся Зак. - В общем, это. Спасибо тебе, что ты есть? Дальнейшее Грег уже услышать не мог – он держал махонький телефон на своей здоровой мясистой ладони и ворковал с ним. Уже потом, когда восторги поутихли, Гранберг заставил Зака пообещать, что в интервью в мировом турне он затронет тему эпилепсии. Скажет пару слов о проблемах таких людей. Зак Гранберга понимал: если б его гипотетический старший сын страдал такой хренью, он бы тоже делал сайты сообществ и повышал уровень осведомленности. *** В августе, проглядывая журнал на террасе кафе, Зак перелистнул страницу и увидел на фотографии Криса. Тот вёл за собой хрупкую девушку с застенчивой улыбкой – они были запечатлены папарацци на выходе из ночного клуба. Заку стало тяжело дышать – так Леонард описывал свои ощущения от проявления пленок в лаборатории. Это ведь был его Крис… когда-то. Зак не следил за ним специально, просто не мог изолировать себя от присутствия Кристофера Пайна везде. Прошлым летом тот снимался в фильме аж с самим Аланом Рикманом – про неожиданный успех калифорнийского шардонне на конкурсе в Париже в 76-м. Зак таращился на его фотографии со съемок: Пайн играл полного раздолбая, молодого сёрфера, которому поебать на трудности винодела-отца. А потому у него был длинный блондинистый парик, изображавший растрёпанный хаер, и соответствующая морда. Ему вообще не шло. Но Зак ничего не мог поделать с желанием поцеловать эти пухлые потресканные губы. Он всё еще не мог перестать хотеть Криса. Блядский организм не желал понимать логических доводов – увы, до выдержки коммандера Спока Заку было очень далеко. Зак передёргивался, когда видел очередное нарочито гетеросексуальное фото Криса. На одном тот пялился на зад девушки из команды поддержки «Lakers», сидя прямо в первом ряду. Откровенно, с осоловевшим взглядом, чуть ли не пуская слюни. Зак не знал, что о чем говорили Крис и его публицист – но это по любому был перебор. Никакой цивилизованный человек себе бы подобного не позволил. Бо Гарретт периодически мелькала на снимках рядом. Она робко смотрела на Криса из-под каскада чёлки, надеясь привлечь его внимание. И явно не преуспевала в этом. Пайн всегда утыкался взглядом в камеру – его страх и желание защититься были почти осязаемы. *** Сентябрь ознаменовался свадьбой Джорджа Такея. Он и Олтман провели церемонию на Демократическом форуме Японо-Американского Национального Музея. Их клятвы засвидетельствовал буддистский священник, и Брэд Олтман стал Брэдом Такеем, взяв фамилию своего мужа. Такею был 71 год, но ему это ничуть не помешало. Джордж принял решение сделать это в преддверии ноябрьского утверждения Поправки 8, определяющей брак исключительно как союз мужчины и женщины. В деле легализации однополых браков штату предстояла еще долгая борьба. Такей и его муж были вместе больше двадцати лет, и потому Нимой и Николз, присутствовавшие там, видели весь их путь с самого начала. Они были ужасно рады за своего лейтенанта Сулу. У Пайна вышел его винодельческий фильм. Но Зак договорился с собой, что не станет его смотреть, пока не выйдет на DVD. Он утешился тем, что запоем читал отзывы, внутренне негодуя от необъективности критиков; навряд ли Крис играл настолько посредственно, как те писали. В два часа ночи Зак обнаружил себя разглядывающим снимок Пайна с прошлогоднего фестиваля «Сандэнс» в Юте. Высокое разрешение позволяло видеть пушистый ореол вокруг его шерстяного шарфа и серые разводы на ярко-голубой радужке. Матерно выругавшись, он захлопнул лэптоп – такая херня сейчас была ну совсем непозволительна. *** Руководство «Парамаунт», взвесив все, решило отодвинуть дату релиза на май следующего года. Они хотели вначале растолковать людям, о чем эта новая франшиза. А также попасть в обойму летних блокбастеров, как «Трансформеры» и «Звездные войны». Однако, масштабная рекламная компания стартовала уже с осени. Они должны были примелькаться, запомниться вживую – еще до того, как пластмассовые фигурки Кирка и Спока станут выпадать из коробок c «Хэппи мил» и пачек сухих завтраков «Kellog’s». Чем дольше Зак жил в Голливуде, тем больше понимал, как тесно местные обитатели связаны друг с другом. С бывшими было принято дружить, затевать совместные проекты и вылазки на природу. С личными ассистентами и помощниками – вести себя корректно до паранойи. В среде, где половина жюри «Оскара» даже не смотрели фильмы, за которые голосовали, стоило испробовать всё, чтобы расположить людей к себе. Заку очень не хотелось облажаться. Он сказал себе, что во время предстоящих совместных выходов в свет сможет убедительно изобразить дружелюбие. Да, с Пайном, черти б его взяли. Будет весел, открыт, щедр на комплименты. И не позволит посторонним людям понять, что занемел от боли внутри. *** Ноябрьская вечеринка «Мужчина года GQ» в отеле Шато-Мармон прошла вполне терпимо. Пайн, одетый во всё чёрное, методично вливал в себя алкоголь, сидя за барной стойкой чуть поодаль от Зака. Он постоянно ловил на себе долгие, липучие взгляды – будто на тусовке, полной разодетых знаменитостей, больше было не на кого пялиться. Зак старался не смотреть; его пьянющие синие глаза и пылающие щёки вызывали совершенно ненужные ассоциации. *** В январе им двоим предстояло участвовать в награждениях на церемонии «Золотой Глобус». Очень ожидаемой всеми – ведь прошлогодняя была отменена из-за забастовки гильдии сценаристов. Подойдя к своей миссии серьезно, Зак нанял стилиста – Патрисию Моралес из Нью-Йорка, которая активно набирала клиентуру. Эта женщина была в своем роде гениальна – из-под её рук Зак выходил каким-то арт-объектом. Из его густых от природы волос Пат умела сотворить шикарнейшую причёску. В арсенале Моралес для лицевой части было множество сверкающих бритв, лосьонов и масел – Зак даже близко не был таким задротом в деле груминга. Патрисия точно знала, что и в каких случаях нужно надеть: Заку оставалось только послушно следовать наставлениям. Судя по тому, как менялась внешность Криса, тот поступил аналогичным образом. Его костюмы перестали выглядеть помято и небрежно – теперь это были только сшитые по фигуре дорогущие модели из смеси шерсти и шёлка. Нагрудный платок, туфли, галстук, оттенок рубашки – всё словно выстроилось в невиданной гармонии, являя репортёрам восходящую звезду. Он и Крис входили в самый зенит, пик физического расцвета. По счастливой случайности, с их карьерами происходило то же самое. *** Премия «Золотой глобус» традиционно считалась предвосхищением событий «Оскара». Довольно большой процент номинантов спустя месяц сжимал в потной от волнения руке сверкающую статуэтку. Короче говоря, сейчас они с Крисом репетировали репетицию. Одетые в простые костюмы без выпендрёжа, которые носили в жизни, они должны были прогнать все свои речи со сцены, стоя перед микрофоном. На белой рубашке Пайна был прикреплен зеленый бейджик, обозначающий его статус ведущего. Свой Зак уже прошляпил – наверное, валялся где-нибудь под сценой. В перерыве их стали снимать – чисто для протокола, попросив встать рядом. Зак всё утро читал мантры, что он сможет. Но когда рука Пайна приобняла за пояс, а его волосы коснулись щеки, он понял, что держится из последних сил. Быть так близко с тем, кто выкинул тебя в контейнер для отходов, как заляпанную и смятую обёртку от бигмака – это было настоящее испытание. Он мог чувствовать тепло его кожи, горький запах полувыветрившейся туалетной воды. - Зак, - вдруг сказал Пайн. Вполголоса, еле слышно. - Закари. Ты меня ненавидишь, да? Репортёр внизу делала снимок за снимком, запечатлевая каждый поворот головы. Зак скосил на него взгляд и увидел, как серьёзно Крис смотрит. Их уже перестали фотографировать, но оба так и не переменили позы. Зак глубоко вздохнул и честно сказал: - Не-а. Пайн от удивления приоткрыл рот: - Точно? - Абсолютно. Зак стряхнул с себя его цепкие пальцы. Всучил конверт с именами победителей в номинациях и пошёл к спуску со сцены. Не было никакого желания объяснять, что ненавидеть кого-то – тяжкое бремя. И что ему есть чем заняться в жизни, кроме этого. Зак оглянулся напоследок – Пайн так широко и искренне улыбался, теребя жёлтый конверт в руках, что та женщина осталась поснимать ещё. Треки к главе: Другая Глубина – Татьяна Зыкина Almost Lover – A Fine Frenzy