baby and daddy shark

Тайп никогда ещё не было так тепло, так уютно. Кажется, что маленький Нонг — уже его сыночек. И от этого на душе только теплее, легче. Он действительно хотел пойти поужинать, прямо, как и говорил Тарн. Но гудящий телефон запретил ему. На экране мельком появилось фото брата и воспитатель без раздумий ткнул пальцем на «зелёную трубочку», как это всегда называл Ай’Кан. — Алло, Пи, — на линии послышался приглушённый кашель, — Пи’Лонг тебе не хорошо? — тот только шипит, — мне приехать? Пи’Лонг всегда отличался своей болезниностью, если болел он — болела вся семья. Микробы, вирусы, как будто, так и липли, к нему. В пять он заболел ветрянкой, в восемь — огромным гриппом, чуть не дошедшим до реанимации, в пятнадцать — у него вообще ВИЧ был обнаружен, но удачно обезврежен, под предлогом ошибки. — Малыш, успокойся, ради Будды, — мычал старший, его голос умиротворял Тайпа почти так же, как голос Пи’Эллы, хихикающей с его новой одежки, — мне, конечно, плоховато, но ничего страшного. Сможешь присмотреть за Лонг-Леком? — Тайп чуть ли не кричи в трубку «да», до жути пугаясь, — съезжу в больницу, хорошо? — он только хмыкает. — Конечно, Пи, скоро буду, — он кожей чувствует улыбку брата, почти смеющегося, но новый порыв кашля прекращает это. Тайп не был самым лучшим братом в мире, но и самым плохом он не был. Стабильность, так сказать, полная. Но, как только Пи’Лонгу становилось хоть немного хуже, чем обычно — его физические и психологические возможности становились больше. Ведь брату нужна была забота, любовь, поддержка, особенно, когда он болел. Пи’Лонг почти никогда не ездил в больницы, во-первых, Ай’Лонг-Лека не с кем оставить, а во-вторых, больница напомнила ему клинику, слишком уж прихоже, белые стены, кровати и доктора, что без устали проверяют на месте ли пациенты. Иногда, Лонг-Лек спрашивал папу о том, какого было там жить. На что он просто улыбается, рассказывая сыну истории о дяденьке Эме, который тайком носил им круассаны с вкусным кремом, о стуле, на который их сажали и заставляли смотреть мультики. Но он никогда не расскажет малышу о том, как их пичкали таблетками, заставляли улыбаться на камеру и терпеть, терпеть унижения со стороны соседей, самих врачей. Как хорошо, что все это кончилось. Тайп в спешке спускается по лестнице, несколько раз таки спотыкнувшись на острых углах ступенек. Все так пугает и это дом уже не кажется ему хорошим, королевским, он желает выбраться отсюда по-скорее и уехать домой, помочь брату, во что бы это не стало. В столовой так тихо, вся семья за ужином неприменно идеально выглядит, даже Пи’Торн с Тарном, пусть полностью в ранах, но строго сидят и трапездничают. Было бы невежливо влетать в комнату и просить отвезти его домой. Ужасно невежливо, потому Тайп с яростью оглаживает пижаму и спокойно шагает в сторону двери, наконец приоткрыв ее. Тарн подлетает на глазах, выходя из-за стола, он выглядит каким-то разбитым, сонным и страшно угрюмым. — Что произошло? Мы слышали шум, — ему остаётся только кивнуть и схватить мужчину за руку, выпроваживая из комнаты, — эй, расскажи мне, Ай’Тайп, — воспитатель только вздыхает, вглядываясь в темные глаза напротив. Они завораживают, даже нкмного дурманят, заставляя погрузится полностью, без остатка. Тарном хочется жить, дышать им и его кислород, хочется съесть его, скрыть с его душевною добротой, чтобы никто не забрал, не испоганил это произведение искусства. Тайп может только вжаться в его грудь, продолжая судорожно хватать воздух одними губами, скользя по его водолазке. — Брат не хорошо себя чувствует и попросил посидеть с его сыном, — тот устало вздыхает, гладя парня по голове, расправляя ещё влажные локоны. — Я уж было перепугался, а тут всего-то, — он улыбается, обнимая Тайпа в ответ. Это действительно то, что ему было нужно многие годы. Поддержка. Обычная, теплая, с улыбкой и этими ямочками. Он никогда и не мечтал об этом, просто так вышло. — Поехали, заберём малыша и приедем обратно, пружинаем и спать, — кажется, у Тарна все так просто. Есть план и ему больше ничего не нужно. Тайп согласен на все, только бы с Пи’Лонгом все было хорошо, а он остался в этом доме, как можно дольше. Тарн, не даром, наверное, богат, как и отец. Он умеет все планировать и заставлять людей без слов, давить на них и сейчас ему даже полезно надавить на больное для Тайпа. — Ты только оденься теплее, хорошо? — он может только кивнуть и получить за это лёгкий кивок с таким же лёгкий поцелуем в щеку, — извини, рефлекс, — тихонько хихикает, заставляя парня краснеть, — схожу за пальто, — и уходит к лестнице, оставляя Тайпа в одиночку справляться с его проблемами. Дверца из столовой приоткрывается и тихий голос даже немного пугает парня. — Куда это вы собрались на ночь глядя? — Пи’Торн складывает руки на груди и выглядит, таким образом, действительно пугающе, как персонаж какого-то глупого аниме. — Мы не надолго, — шепчет он, когда плеча касается, все та же, ладонь, — верно? — Конечно, — Тарн одним глазом осматривает брата и с какой-то глупой улыбкой кивает ему, — нужно забрать сына брата Ай’Тайпа, — он ойкает, — и завезти его в больницу, — теперь ойкает Тайп, не понимающе устремив глаза на мужчину рядом, — ну, а что? — он вопросительно и, кажется, обиженно изгибает брови, до такой степени, что между ними появляется морщинка. — У него есть машина, главное — привезти Лонг-Лека, — тот кивает, все ещё обиженно дуя губы. И Тайп отлично видит, от кого это у Ай’Тина, папа его этому научил, как выманивать у людей все, что у них есть. Ему забавно представлять то, как Тарн, дуя губы, просит инвестора дать ему несколько десятков миллионов долларов на новый проект и тот соглашается. Это заставляет его хихикнуть и уткнуться носом куда-то в плечо мужчине, слишком близко к шее. — Иди уже одевайся, — с явным смущением бормочет тот, отклеивая парня от себя.