***
- Михаил. Мальчик обернулся, делая такой обречённый взгляд, что даже мужчине было не по себе. Но он так был настроен решительно, будто хотел поймать своего сына за то, что он бы никогда не сделал. Действительно, он же всего не знает. Лишь частично, отрывками и сплетнями из местной кафешки. Кто-то ещё верит в это? Это было так смешно, всё это.. Во что он верит. - Я должен поговорить о твоей.. компании. - Серьёзно, только лишь сейчас ты решил поговорить о школе и о том, с кем я общаюсь? Его переносица заросла морщинками, а лицо было таким старым, показывая, до чего может довести злость, эта вечная злость и мания к доведения до слёз. Крики, обзывательства, желания избежать всех этих страшных действий. Но только ими он может закончить всё это. А парень, сгорбившись, видит, как мужчина хочет будто занести руку и ударить его за такую дерзость. Вот рот открывается, хочет выплеснуть всю кислотность данной ему речи. И.. Тот видит, как девочка, вышедшая просто в коридор, роняет ею данные цветные карандаши. Она больше не может слышать и видеть. Ей страшно и та лишь, останавливаясь, созерцает это всё под некой пеленой буйства эмоций в её глазах. Ему хочется закрыть той её прекрасные зелёные глаза, увести в комнату и уложить спать. Тому не стоило так рано возвращаться домой. Никогда в жизни он не делал так. Но понимая, что сестрица не должна была просыпаться из-за его хлопающей двери где-то посреди ночи, бежал, думая, как сможет вновь, как тогда, помочь Габри с вечерними уроками. Это ведь.. опять не стоило того. Его желание опять крахом рушится на глазах младшей сестры. Отец рушит его бледную каменную статую, которой он стоит в коридоре, пытаясь раздеться и весело забежать в свою комнату, попутно улыбаясь Габриэле, которая счастлива увидеть хоть одним глазком своего любимого брата. Но нелюбимого его родителями, нелюбимым друзьями, нелюбимым никем из его новой жизни. Поэтому, когда в очередной раз Габри закрывает глаза, она больше не открывает с тем самым родным ей хлопком двери комнаты брата. Ведь братец уже не приходит домой.Михаил больше не придёт.
***
- Ты остаёшься надолго или мне уже начинать искать нового друга? - смеясь своим словам, садится за пыльный стол хозяин данного жилища. Ему невпервой принимать у себя сбежавших от родительского надзора ребят, но этот парень действительно его удивлял. Не то, чтобы он не знал, что творится у каждого, хотя сейчас действительно не имел малейшего понятия. Тодд лишь пожёвывал яблоко, уставившись в сонного и чем-то обеспокоенного Михаила. Ему нужно было отоспаться, принять горячий душ и забить на все его переживания. Хотя Тодд не знал всего, что у него происходит, и не хотел лезть в голову того. Не прилично ведь. - Я.. думаю, останусь надолго, - останавливается малец, опрокинув голову на спинку большого стула. Прямо как у него дома. Как у его отца. - Если я, конечно же, не попадусь. - О-оу, боишься, что родаки отыщут? Ему так хотелось сказать правду, но пугать его нового сожителя.. Не стоит каких-либо сил, чтобы тот сразу же его выселил. Его новый друг не должен знать всё, что он скрывает. Так что соглашаясь, при этом кивая, уже ложится на стол половинкой тела, закрывая голову руками. Сейчас стоило отдохнуть. Не спать, но отдыхать в новом месте. Не родном сейчас. Лишь новом, скрытном и забытым вновь. - Что ж, ты знаешь, что где, а я пойду, мне ещё пилить ужасные проекты! Тут опять настала тишина, которая проглатывала его, забывая прожевать, кашляет. Желает выплюнуть, ведь эта среда - не его. Михаило так было паршиво и одиноко. Стоило даже вспомнить о том мальчишке, который вечно попадался под его деяния. Интересно, тому действительно хочется знать, как он самостоятельно драл те белоснежные перья с тех поганых крыльев, которых нет у него самого? Ему они не достались. Ангельская сущность не его. Он злится и чувствует себя по-дьявольски обычно. Но необычно для человека, который случайно был признан как человек с грязной кровью. Мог ли такой случай считаться странным? Да, действительно, у обычных религиозных родителей вдруг первенцем оказался он - полукровка. Удивительный случай, который потряс сообщество одной местной церкви. Позже это стало такой мукой, которая опрокинулась на подрастающего ребёнка. Зря, ох как зря. Во всём виноваты они или они? Сейчас ему было также плевать, как и на себя, на свои действия и то, как бы он горел в этом людском аду. Ему бы лишь увидеть свет в улыбке своей родной сестры. Лишь найти тех друзей, которые бы наплевали на недостатки, как делала она, та самая.. Почему все всегда смеялись? Нет, тебе так казалось, они просто говорили.. истину? Это всё злость. Ужасная злость, которая довела тебя до психического состояния. Теперь ты - не ты. Миша со всем скрипом отодвинул стул, поплёлся ко своей новой комнате и с таким же скрипом защёлкнул её от мира сего, пытаясь закрыться. Сейчас он ляжет на эту, такую же пыльную кровать, похлопает её, поприветствует, будто она - та самая, родная. А потом закроет глаза и будет думать, как спустит кишки тому ублюдку, который сказал что-то не так в его сторону. Может, подумает, что стоило бы исправить всю эту ситуацию и- Заснёт таки уже. Тодд лишь зайдёт проведать, не желает ли его сосед пожевать пришедших к нему желейных змеек или там, погонять с ним в приставку, а потом с ти-ихим скрипом закроет дверь, чтобы не будить бедного. Ему и самому стало от этого не очень. Бедные змейки остаются на кухонном столе.***
Думаю, втыкать в свою ногу острый предмет - не самая лучшая идея. Но лишь так он мог себя успокоить. Успокоить тот пыл, с которым тот хотел накричать на этого зашуганного парня, который.. который такой же. Михаил вновь стал понимать, почему он заинтересовался в нём. Этот парень такой же. Не в прямом смысле этого слова, но лишь это и почувствовал, желая принять за должное. Поэтому не хотел, так не хотел кричать. Хотя это лишь одна из тех причин. Михаил больше не мог терпеть это, понимая, что с ним борется такой же ребёнок. Отчуждённый, но у которого есть те, к которому он мог обратиться в случае своих невзгод. Ему хотелось такого же. Сейчас, чувствуя ту же боль, что и когда-то ранее, но уже физическую, почти падает на сырую землю. До его ушей доносятся те слова парня, от которых хорошо. Хорошо в лучшем смысле. О нём беспокоится его враг? Друг? Кто ты, чёрт возьми. Пока тот, кто решил задать такой лёгкий вопрос, проглатывал все свои желаемые вопросы, Мишенька уже не мог даже и рукой пошевелить. Лишь кто-то и смог его схватить, так это мужчины в форме, ликующие в душе, но не в лице. Они наконец-то поймали убийцу. Почему бы сейчас не радоваться и.. А в своих мыслях тот смеялся, так счастливо рыдал, чувствуя эту боль в ноге, колотую боль и в ноге и в сердце, что оставили не только родители, но и сам он. Даже плакать хотелось от всех воспоминаний, где он из-за этой ужасной эмоции лишал жизни какого-то мальчишки. Но тут.. тут он.. На лице Тайлера были лишь одни вопросы, всё начинало исчезать, покрываясь мраком, укутываясь тьмой. Было видно, как они толкают того в машину, а ему ведь.. лишь хотелось поговорить с ним, спросить. Почему он не смог? Почему не смог сделать то, что хотел. Что не так с этим парнем. Что ты скрываешь, Михаил.Тебе нужна помощь?
***
- Так хочется умереть из-за своих грехов? Парень даже не думает, он быстро отвечает на такой странный, но правдивый вопрос. Его положительный ответ заставляет Тая задержать дыхание, опустить глаза и встать с этого холодного места. Но это его не огорчило, ни в коем случае. Даже, стало легко на душе, что он был честен с ним. Впервые, за долгое время их общения, только приближаясь к этой злополучной смерти, Михаил стал говорить лишь правду. Правду этому новому другу. Тайлер прощается с ним, идя к скрипучим воротам, заворачивает туда, где стояла всё время эта машина, на которой он сюда приехал со своим женихом. Даже.. как-то непривычно. Но ему тоже пора, ведь его же так же ожидает чёрная, почти тонированная полицейская машина. Звенят цепи, которыми он бы хотел придушить охранника, с которым сюда приехал, он встаёт и идёт прямо, прямо ко своей злополучной решётке. Михаилу вновь надо сесть в машину, которая отвезёт его туда, откуда он уже не выберется на свободу. Возможно. Но ему не так противно, лишь этот.. некий отголосок его сущности хочет сказать такое. Да и с теми словами про удушье. Может это он и есть, а может.. - Будешь кофе? Думаю, сегодня тебе можно, ты вёл себя.. - когда парень хлопает дверью машины, в салоне той вновь оживает младший конвоир, который протягивает стаканчик заключенному через окошко, почти улыбаясь. - спокойно. Эта некая доброта, которая окутала его с тех самых пор, когда он попал сюда. Чтож, он ожидал совсем другого. Нет, всё было с самого начала ещё хуже, чем дома, но сейчас.. Даже его новый сопровождающий удивлял. Он был слишком мил, кажется, из-за своей молодости. Парень слегка отпил из стаканчика и сладко промычал, хлопая чуть слипавшимися ресницами. Устал, видно было сразу, так что нужно было скорее возвращаться домо- Это было сложно назвать домом. Скорее, новое жилище, как в старые добрые. Не хватало только хорошего света, побольше книг и.. не выскальзывающего мыла. Иногда последнего хотелось больше. В скором времени нужно было лишь лечь и проснуться где-то, где стоит стул, а перед ним маленький столик с инъекцией, которая лишь войдёт.. А ты больше не дышишь. Не отроешь глаза и не выйдешь отсюда, обнимать свою се-- У нас для тебя предложение. - Да, очень заманчивое, потому что, чёрт возьми, мы не можем идти в противовес этой чёртовой конституции небес. - Заткнись, Эндрю. - огрызается на него голос мужчины, который своим видом устрашал не только его, но и всех остальных. - Мы хотим помочь, Парень.
- Тебе же нужна помощь?