- Эй, ты чего гонишь, Малой? - прибились как-то раз к нему мужчины в этих своих разукрашенных лицах. Даже стремно стало, сузилось всё внутри, пробежались марафоном мурашечки, а слюна сама ушла вниз, скользя по глотке. Вот этот момент, когда не стоило что-либо говорить, а тот ему говорил, говорил же. Даже маленькая ссора такой мошки как он могла привести его к погибели в другом действии. Налетев слегка из-за своего ужасного настроения на почти худощавого, но хитрого зека, обрёл на свою душу неприятности. Жаль. - Попутал ветра, кажется! - отвечает им худой, хрюкая под себя, тыкая, пихая в грудь Михаила, что тот аж, слегка покачиваясь, чуть не упал на того громилу, что решил вместе со своими прислужниками встрять в их ссору. А они же были и зеваками, когда второй чуть задел словами парня, что, конечно же, было в его понимании неприемлемым, но это первое пребывание в заключении ничем не учит, наживает только одни ошибки. А они вместе толкают, тянут, уводят лишь из-за этого за тонкий угол, где тянулся узкий коридор для таких отчаянных как он. Всё, конец - уже подумал Михаил. Он с последнего его "убийства" совсем опустел, даже не думал придумывать какие-то странные ходы, лишь отнекивался и странно, даже хитря, с улыбочкой пытался вылезти из всех ненужных ему дел. И верно, стоить из себя смазливого дурачка - несёт его по течению этому уже почти два года. Стоило раньше выбирать, какую казнь принять на свою душу. Мужчина, толкнув этого высокого, но маленького парня, уже своим видом намекал на то, что в скором времени тот получит особенный статут. Даже страшновато стало. Холодно, то ли от желания смерти, то ли от бледного пола. - Покажи нам, как ты умеешь кричать. - хватает один за волосы, другой за одежду, почти что рвёт, не собираясь церемониться для такого отребья.. Звуки шлепков по лицу, удара и запах греха, с которым они хотели связать его новое имя. Это всё идёт так медленно, мучительно долго, хочется прикрыть глаза, ждать остановки мотора, может даже обычного спасения со стороны какого-нибудь.. - А ну отпустили его, Бродяги, или мне позвать.. - доносится до уже заложенных ушей голос некого спасителя. А ведь вовремя, ничего не успело произойти, просто.. просто лишь потом ждать, когда сойдут синяки и будут видны те прежние черты лица. Ах, как он хотел увидеть лицо его героя, того, чей голос был слышен каждую чёртову ночку или утро, когда он ворочался и понимал, что вот пора идти, брать паек, будить этого недотрогу, приносить в камеру книжонки. Услышав этот строгий, басовый голос, все разбежались, особенно первым решил слинять, прямо как крыска, худой. Всем был знаком старина Стен, который не давал в обиду своих сокамерников. Даже если они были не теми парнями, которых стоило защищать. Такие уж привилегии достались медведю. Мужчина лишь подаёт голос и руку, чтобы он встал, поправился и наконец-то увидел хоть что-то в этом мраке. Ой, кажется, он спас его и от лишения статуса человек? А он его боялся! - Не бери в голову, пустяки защищать лисиц. - как-то отмахивается тот, когда Михаил ужасно хриплым голосом благодарит, трёт свои места ушибов, идёт таким хромым шагом, но ровняется, уже ведя себя так, как и сказал он - лисица. Что-то заставило Стена улыбнуться, смотря на эту ужасную фигуру, ровную, но ужасную по своей внутренней натуре.
- Ты что, подстилочка для Медведя? Ломаешь как-то хлебок с ним, Малыш. - не желая обидеть, но с противным интересом хлопает своим подносом парень, с таким перекошенным в заинтересованности лицом. А Медведь хмурится, почти понимая, что кто-то трогает лису. Не физически, а морально добивают такими глупыми вопросами. Чьё дело с кем он водится? Ох же ведь, кто-то хотел занять его место, заменить юркую лису, которая прячется в норе. И это было так заметно, что бесило всех в округе. Пока не переселили от медведя зайца, пока не заняла это место юная лисица, всё было предельно в порядке. Хищник заменяет травоядного, который на самом деле был ещё тем любителем мяса. Особенно свежего. - Что ты.. - начинает, сквозь слов идя, задавая уже свой вопрос, говорить Стен, влезая таки в этот нарастающий разговорил кислотных дождей среди них. Его желание защитить своего "друга" вела к тому, что он мог и мордочку набить всему зверью. А лисица и не считала его своим приятелем, лишь так, иногда вела разговоры, чаще всего закрываясь за этой широкой спиной, прикрывая этот свой прекрасный пушистый хвостик, которому нужен был уход. Медведь видел всё, даже то, что он был той ещё сучкой. Но ему было дано и то, почему ему приходилось таким быть. Так что суть всё ещё есть. - Так подстилка значит? - смеётся легко, так громко говорит, что оборачиваются все-все в этом белом помещении для употребления пищи. От таких взглядов у Михаила начинает болеть в области висков, а рука трястись и тянуться к вилке, которая могла сейчас попасть кое-куда и в кое-кого. А так ведь всё хорошо начиналось. Не для всех, конечно. Мужчина что-то пытается доказать, сказать, что тот ведёт себя как-то неприлично по отношению к новичку в этом сброде преступников, но одним глазом уже замечает этот замах и эмоцию на лице, в глазах лисы, что даже тошно становилось от понимания, что сейчас, прямо в данный момент, он ничем помочь не сможет. Парень со всей ужасной злостью пытается ударить, задеть того зайца прямо по лицу, может и заехать вилкой в глаз, просто ранить туда, может в сердце, но он отшагивается, кричит на него. Пока его скручивают, бьют в живот, ведут в этот белый, пустынный и ненужный изолятор под взоры всех людей тут, пока крик о том, что тот ненормальный доносится до поломанных ушей, и эта эмоция на лице мужчины - сожаление. Ему действительно нужно было помочь, не сейчас, но помочь.***
Присутствие тут, в этом ужасно душном помещении, делало это дело таким муторно долгим. Действительно, дело парня рассматривали везде по-долгу, а это вечно беспокоило его да и его адвоката тоже. Особенно, когда он слинял. На его место, конечно же, по каким-то странным причинам, пришли мужчины из федеральных служб, заинтересовавшись положением этого обвиняемого. Что, у кого-то был интерес к этой мошке с несколькими убийствами? Он уже просидел в тюрьме два годка, стоило ли отправлять ещё - сейчас это они и рассматривали на суде. Но, кажется, Михаил выигрывал суд, ведь на его стороне оказались они - вершители правосудия. - Вы действительно считаете, что его действия были в данном состоянии и не должны закончиться смертной казнью? - от такого у парня зажало сердце, ему вдруг так захотелось подставиться под то самое холодное, чем он когда-то убивал, ранил, резал. Но голос мужчины, который, хлопая по плечу того, отвечал вдруг с такой добротой, желая спасти от такой участи. - Да, у нас есть все доказательства и, товарищ судья, присяжные уже были с ними ознакомлены. Кажется, настало право их выбора. В зале настала такая гробовая тишина, когда все людишки, что сидели поодаль, вышли отсюда. Даже такое настало.. малейшее облегчение от давки тех взглядов. Но нет, в скором времени они опять вернутся, решая судьбу данного им ужасного человека. А может не ужасного, как у кого на уме. Вот, уже когда судья смотрит на открывающиеся двери, а там уже появляются люди, тут вновь становится и тихо и громко. Мужчина в чёрном балахоне что-то говорит, поворачивается, думает. Его глаза бегают, а по жестикуляции было понятно - он практически не готов к малейшей ошибке. Но играть в кошки мышки с этими странными мужчинами тот не собирался. Слишком уж много покушений на его душонку было из-за таких как они.- Подсудимый полностью оправдан, но..
Звон в ушах уже не позволяет слышать всё то, что происходило вне, даже мысли слышать было трудно. Но это никак не давило на мозги, которые думали и думали, были эпицентром всех действий. Заставляли они лишь.. взглянуть таки за своих защитников, улыбнуться, может, или не обязательно. Заметить, как на него так же, совсем невзначай, смотрит один из них. Кажется, сегодня начинается хороший путь для одних глаз из этих пар. А пока он ничего не слышит и не запоминает. Забывает, закрывает.. Послушай, сегодня тебе помогли?***
Уже полностью тонированная машина ехала по скудному, пустынному шоссе, где ни одна машинка не решалась бикнуть в сторону той, и это никак давало повод хоть одному смертному подрезать ту. Качаясь лишь иногда, вечно идя прямо, видя лишь те яркие огни, которые прыгали меж километрами, девочка ехала в каком-то ужасно далёком направлении. Михаил действительно надеялся, что его завезут в какой-нибудь лес и что вот это его такая странная казнь! Но нет, его лишь завезли сначала в какое-то пригородное кафе, а потом вообще вывезли из родного штата. Это было печально, так печально, что ему хотелось всего-то уставиться в темное окошко этой чужой тачки и смотреть.. всё смотреть, как он уезжает за грань.- Так ты наконец-то уходишь? - где-то в недрах воспоминаний горят его слова, слова этого миролюбивого соседа. А ведь когда-то он узнал, что тот, как выяснилось, ограбил банк и даже убил нескольких заложников, среди которых были дети. Ох, как он тогда был рад послушать его чудное "исправление" из самих уст. Ему предстояло опять покинуть его. Забыть те страшные моменты, а может и не очень, в этой дыре. - Говорят, что меня ведут на смертную казнь. - будто шутя, отвечает лиса. Нет, он знал всю правду. Которая оказалась, конечно же, может быть к счастью его, ложью. Поэтому и шутя, игриво надеясь на верную свою смертушку. А это только начало, лишь чёртово начало продолжения его смерти. Тому хочется умереть от чьих-либо рук, не от своих. Убивать себя - грех, даже для такого, как он. - Сожалею.. - Надеюсь, я как-нибудь смогу навестить тебя! - Не вздумай приходить ко мне трупом, чёртов Михаил. В ответ смех. Горький, но уже родной смех. Друзья по камере расстаются, жизнь продолжается.
Мужчина, что сидит рядом и те, что спереди - так окружили его, будто, в первую очередь, охраняя. Может и от самого себя. Но он ведь ничего не сделает с собой, так ведь? Или они знают больше, поэтому и окружают? Кстати о знаниях. Он ничего не знает о том, куда везут его эти.. гребаные федералы. Лишь держа ту стойкую тишину, с которой все ехали, занося в голову Михаила всё больше вопросов. Голос парень, конечно же, подавать не стал. Не дай бог они ещё и проигнорят, ставя его в глупое положение. А он будет молчать и глядеть на того, что сидел рядом с ним. Действительно, этот федерал был слишком близко. Всегда, особенно после того случая, когда его защита сбежала, а сам он остался ни с чем. После, конечно, пришли они, так что Мишенька был частично рад такому исходу. Тут играет ролю слово "частично". Взгляд того плавно рулил на персоне возле себя. Спортивный, слегка загорелый, вечно чем-то недовольный. Да, это хоть и спокойное лицо отражало всю свою отчуждённость и какое-то раздумье. Даже парню было забавно наблюдать, когда этот мог слегка кинуть взгляд в его сторону. Была бы хоть минута такого осмотра, он бы даже улыбнулся ему. А сейчас вообще лучше бы не смотреть, просто так, наблюдать, делать вид, заигрывать. Тому нужно было узнать его имя, точно-точно. Да и вообще узнать всё, что скрывает эта тёмная макушка. Те едут долго, видно, путь действительно оказывается таким муторным, хоть они и не попадали в пробки или там, застои какие-нибудь. Всё это они с ловкостью либо объезжали, либо не встречали на своём пути, что и радовало. Но, когда парню начинали виднеться поля, которые были усыпаны кукурузой или пшеницей, что росла так высоко, не было даже видно каких-то построек, хотя, в скором времени, были видны хотя бы крыши ферм. Это напрягло. Поэтому, когда они добрались до какого-то большого амбара, такого же дома и длинной пустоши, засеянной разными культурами, Михаил был разъярён из-за непонимания. Мужчины, хлопая дверями, выходили из машины и уходили в каком-то направлении, где стоял какой-то парень, на вид совсем такого же возраста, может на года два старше, договаривались с ним о чём-то и возвращались, выводя лисицу из норы в виде салона автомобиля. Так было странно и непонятно, тогда тот чуть дёргался, вырывая руки из хваток других, не того мужчины, что сидел с ним. Те переглянулись, повернули к своим лицам Михаила и кинули в его руки сумку с его вещичками, которые всё это время спокойно лежали в их багажнике. Тут он лишь хотел раскрыть рот, возмутиться, может.. - Вопросы? Не думаю, что ты должен их задавать, уголо- - Захлопнись. - поправляется вдруг свой костюм за, кажется, дохрена баксов, делая вид главного, почти так же как он когда-то в школьные годы. Смотрит прямо в глаза этого парня, доводит его до вопросительного оргазма и наконец-то выдаёт.- Ты - мёртв для этого мира.
- Что, так это была.. - Сейчас ты находишься в штате Айова, твоё новое имя - Микаэль Уайт. С сегодняшнего дня ты живёшь на этой ферме и отрабатываешь своё заключение с хозяином фермы. - он чётко всё разъяснил, без одной запиночки, что даже было с трудом, очень большим трудом, закрыть свой рот от удивления. И возмущения. Тот не забыл указать на мужчину, который, как уже было понятно, был и хозяином этого "учреждения". Фермер помахал в знак приветствия, а Михаил уже, как бы странно это не было, провалился в свои скромные ожидания от его смерти.Кажется, временная смерть - это такая скука.