Шантаж, грязная тряпка и вишневый?..

— Майя, подожди, — меня окликнула миссис Тёрнер, когда я собиралась быстро выйти из дома. — Простите, миссис Тёрнер, что без позвол… — начала извиняющимся тоном я. Но она лишь вскинула в верх руку, прерывая мой бесконечный поток извинений и дикого чувства вины. Мне не хотелось врать такой замечательной женщине, которая всегда была ко мне добра. А здесь получается, что я на протяжение многих лет ночевала в комнате её сына и вообще… И, наверное, я больше злилась из-за того, что меня поймали, чем из чувства стыда. Хотя, наверное, каждый подросток чувствует себя так, когда его обман раскрывается. Приобняв меня за плечи, она усадила меня на мягкий диван, глядя с какой-то материнской теплотой в изумрудных глазах. — Я знаю тебя с детства, и знаю какой добрый и отзывчивый ты человек, Майя. И зная твои… отношения с отцом, ты решила, что мы могли отказать тебе в таком небольшом одолжение, как разрешать иногда ночевать у нас? — проговорила она, внимательно глядя на меня. — Не хотела быть обузой, и казаться перед вами грязной побирушкой, — вздохнула я, утыкая глаза в пол. Боже, как же стыдно. — То есть по-твоему лучше тайком ночевать у Бобби? — мягко усмехнулась она, гладя меня по волосам. — Ты наша соседка, но при том дружишь с моим сыном Бобби и учишься вместе с Майклом. Ты не чужой здесь человек, дорогая. И если тебе, в следующий раз понадобится где-то переночевать, то можешь смело стучать и входить через парадную дверь, а не красться в глухой ночи и не взбираться по хлипкой трубе на второй этаж, рискуя здоровьем. — Простите, я постараюсь, чтобы такого больше не повторилось, — прошептала я, понимая, что из чувства гордости больше никогда не буду здесь ночевать. Какая никакая, но гордость у меня есть. А ещё раз, она мне не позволит сюда заходить. — Это не твоя вина, Майя, — светло улыбнулась миссис Тёрнер, потрепав меня по щеке. — Пошли завтракать. Ты столько раз, оказывается, выходила из этого дома голодной. Желудок тут же недовольно заурчал, напоминая что в нем не было ни крошки со вчерашнего обеда, в школьной столовой. Как оказалось миссис Тёрнер решила побаловать свою семью теплыми шоколадными блинами, миской с фруктами и свежевыжатым апельсиновым соком. Это было самое вкусное, что я ела за последнее время. Я старалась особо не налегать на блины, но мой аппетит её только умилил, как и любую женщину, которой нравилось, когда её старания ценят. — Спасибо. Было очень-очень вкусно, миссис Тёрнер, — выдохнула сыто я, облизываясь. — Ну что ты. Бобби ест совсем не много, а Майкл по настроению, — недовольно скосила она лукавый зеленый глаз на своих сыновей. — Женщина, да чтобы вы знали, я чуть ли не каждый день пою дифирамбы в честь вашей лазанье, — хохотнул Майкл, целуя мать в щеку. Та взъерошила и без того лохматые волосы сына, глядела с легкой смешинкой на него. От этой теплой домашней атмосферы мне стало на сердце и радостно, и грустно. У меня такого никогда не было. Но было приятно оказаться частью чего-то такого душевного и светлого. — Посмотрим как ты запоешь, если провалишь контрольную по химии, — улыбнулась миссис Тёрнер. — Так, вам пора собираться на занятия. — Я договорился, что пойду с Кэнди, — ответил парень, что-то чертя у себя в тетрадке. Меня немного покоробило, что придется идти с Майклом… и то что придется сидеть на биологии в одном классе. Блин, надеюсь он увяжется за Сарой О`Нил, когда будем идти мимо её дома, ибо я без понятия о чем болтать с этим напыщенным индюком. Нет, я, конечно, понимаю, что она его бросила после того, как узнала о том мерзком споре и теперь встречается с золотым мальчиком Люком. Но авось повезёт? Где-то же должно повести! Как только мы вышли из дома, я решила свернуть к своему дому, чтобы проверить картину и сбросить Майкла с участи быть моим провожатым. — Ну ладно, мне надо в дом зайти за учебниками, — торопливо пробормотала я, пытаясь свернуть к своему дому, и чуть не падая, причиной которой послужил лёд. Майкл схватил меня за шиворот толстовки, не давая расквасить нос об ближайший бордюр. — Неуклюжая, — фыркнул парень, таща меня под локоть. — Хватит врать, я отлично знаю, что твои учебники хранятся у Бобби в шкафчике. Слова благодарности тут же с пшиком лопнули, зато прежняя неприязнь осталась. — Лучше бы следил за списком своих постельных грелок, — зло пробурчала я себе под нос. На улице была погода морозная и везде уже лежал снег, что значило покупку куртку ни в коем случае нельзя откладывать и дальше. Именно поэтому я любила лето. Всегда тепло, а когда дождь идет, можно забраться на крышу, подставив лицо под свежие струи и вдыхать запах мокрой земли. Конечно, лежать на крыше — небезопасно. Но от этого становится не менее интересно. — Хватит показывать свои колючки, Диккенс. Будешь добрее и люди к тебе потянутся, — усмехнулся парень, щелкая меня по носу. Я аж приостановилась от охватившего меня возмущения. Что-что?! — О, да! Я добрела каждый раз, когда в седьмом классе, ты со своими дружками устраивали футбол, используя в качестве мяча, мой рюкзак! — в бешенстве воскликнула я. — Или тогда, когда вы закрыли меня в мужской раздевалке на всю ночь, а про меня потом ходили слухи, что я готова с каждым и в любом месте. Пик моей доброты! Признайся честно, по доброте душевной, что этот слух не мало веселил тебя и твоих друзей-упырей. Но в особенности, я пыталась показать грани своей доброй сущности, когда вы со Стивом испортили мою работу на выставке! — гневно наступала я на него. Да, во мне говорила многолетняя обида. Но вопрос про доброту с его уст откровенно взбесил. — Ты — типичное тепличное растение, которое с восьмого класса поливали женским вниманием и поощрениями. Что ты знаешь о том, как мне приходилось выживать, под гнетом твоей «доброты»? — Я требовательно посмотрела на него. Но тот только опустил глаза вниз. — Когда побудешь в моей шкуре, тогда мы и поговорим, Майкл Тёрнер! — прошипела я, побежав вперёд. Мне нравилось бегать. Это успокаивало мозги и нервы, и согревало мою окоченевшую тушку. Зато перебегая дорогу, на меня чуть не налетел чей-то черный мотоцикл. Не, ну нормально вообще?! Зеленый же показывает! — Смотри куда едешь, козел! Думаешь раз купил байк и кожанку, то крутой?! Обломись, но это не так! — в ярости крикнула я, сжимая руки в кулаки. М-да. Меня лучше понапрасну не злить, потому что под горячую руку может каждому попасться. Я плохо контролировала свои чувства, как и любой другой творческий человек. Мотоциклист, явно прихренел, что получил такой наезд с раннего утречка, снял шлем и с веселой ухмылкой спросил: — Что, злючка-колючка, утро не задалось? — Меня игривым взглядом окинули яркие голубые глаза вчерашнего воришки. И да, куртка его была запачкана в зеленой краске. Я почувствовала как у меня кровь схлынула с лица. Повернувшись на одеревенелых ногах, заставила себя идти дальше к школе. — Эй, подожди! — крикнул парень, медленно тащась на мотоцикле рядом со мной. — Если ждёте извинений, то можете спокойно ложиться в гроб. Их не будет, — недовольно буркнула я, надевая капюшон от толстовки поверх красновато-коричневых волос и засовывая окоченевшие руки в карманы толстовки. Так, спокойно. Он же меня не видел вчера и доказательств никаких нет, что это я украла у него картину… Как это интересно звучит: украла картину у вора, который только что спёр её. Мне определенно есть чем гордиться. — А может я хотел извиниться, что чуть не сбил тебя, злобная ведьмочка, — очаровательно улыбнулся мужчина Я невольно улыбнулась от такой заразительной улыбки. — Давай подброшу до школы, чтобы успокоить свою бесчестную душонку. Что, кстати, редкость, — весело сказал вор, хватая меня за руку. «Краска!» — в ужасе подумала я, вспомнив, что не стерла краску с рук. А она, ой, как не легко смывается! Парень кинул беглый взгляд на мою руку, а затем голубые глаза так же резко вернулись обратно исследовать мою ладонь, заляпанную идентичного цвета краской, что у него на куртке. Он даже быстро пробежался глазами, сравнивая цвет и консистенцию. Я попыталась выдернуть свою ладонь из цепких пальцев вора. — Ммм… Так-так, мне кажется или мы с тобой в одном месте предпочитаем пачкаться, воинственный кактус? — двусмысленно протянул мужчина, стискивая мою ладонь. Голубые глаза сменили смешливые искорки на оценивающий пристальный взгляд. — Я не понимаю о чём вы, — прошипела я, пытаясь вырваться. — Разве? Мне кажется очень даже знаешь, — усмехнулся он. — Давай-ка мы с тобой проедем до одного местечка и… — Вишня? — раздался удивленный голос Майкла. Так, значит все-таки Вишня, а не Малина… Пока тот отвлёкся, я схватила из кармана рюкзака циркуль, и с истинным садизмом палача, вонзила острый кончик в широкую ладонь парня, увенчанную кожаными браслетами. — Ай! — вскрикнул от неожиданности Вишня, отпуская мою ладонь. Свобода! Именно это сказали мои ноги, когда развили нехилую такую скорость и понесли меня в школу, дабы заняться благородным действием… Прятаться по углам. — Стой! — Ага, щас! Бегу и тапочки теряю, как ты картины! — завопила я, сворачивая за угол и быстро забираясь по сетке, на территорию детского сада, решив, что оттуда мне будет безопаснее и быстрее добраться до школы. А что? Раз обман раскрыт, то можно и ткнуть в провал бандита! Тем более мне на душе так приятственно стало, от осознания того, что кто-то будет откровенно психовать и пмсить, лишь бы вернуть картину.

***

— Вот, зараза! — возопил Вишня, вскакивая с мотоцикла, собираясь преследовать нахалку, которая… ещё и хвасталась, что спёрла у него картину! У него! Опытного вора! Сказать, что его подставила школьница и проделала с ним его же работу — будет гибелью его успешного имиджа, среди Черных Драконов. — Подожди. — Майкл удержал его за плечо. — Ты её не поймаешь. Она знает все подворотни Сентфора как свои пять пальцев. — То есть ты хочешь сказать, что я не смогу её поймать на улицах, на которых вырос и провёл большую часть жизни? — не поверил Вишня, с сомнением глядя на новичка в их банде. — Можешь попробовать, — насмешливо улыбнулся Тёрнер, — но это бесполезно. — Что это за остренькая штучка? — протянул Вишня, глядя на свою окровавленную ладонь. — Моя соседка и одноклассница. И, поверь, упрямее существа нет на свете. Так что, картину ты можешь только с силой отобрать у неё. — Враньё, — фыркнул парень. — Любую девушку можно уговорить. Главное, подобрать правильное оружие обольщения! И сердечко любой девушки раскроется, как замок... ну, в моих руках же, - с обаятельной улыбочкой заявил Вишня. Не смотря на показную уверенность, внутри он был растерян. Он никогда не имел дел с такими девушками. Милашки, с кукольными лицами — были, изысканные девушки, из высшего общества — тоже не обошли его внимание, роковые красотки в мини-юбках — каждый день, вечером на десерт. А что делать со странной насмешливой чертовкой, одетой не по погоде в истертые рваные джинсы, обдолбавшиеся об асфальт черные ботинки и черную толстовку? Он ещё раз вспомнил злые, цвета зеленого крыжовника, глаза, в которых светился ум. Это было единственное, что он смог в ней разглядеть, прежде чем она убежала. Но в любом случае, это война! Никто не имеет права красть у него что-то без его ведома! А она ещё посмела насмехаться над его провалом! — Как её зовут? — Майя Диккенс, — усмехнулся Майкл, увидев задумчивый взгляд у Вишни, устремленный в то направление, куда убежала девушка. — Я надеюсь ты ничего не собираешься с ней делать, — спросил Тёрнер, больше беспокоясь за Вишню, чем за подругу брата. Он давно на себе убедился, что неуклюжесть и злость Диккенс — оружие массового поражения. И если это то о чём Майкл думает, то Вишне будет очень и очень не сладко. — Ничего такого… — многообещающе улыбнулся Вишня. — Просто хочу объяснить маленьким хвастливым пчёлкам, что нельзя красть пыльцу с чужого цветка…