Шантаж, грязная тряпка и вишневый?..

— От кого прячешься? — внезапно над ухом раздался чей-то голос. От испуга, я шарахнулась в сторону, врезав головой кому-то в подбородок и отдавив ногу. Раздались стоны боли, слова проклятия, приправленные отборным матом. А мат реально был, тот от которого даже проснулось уважение к держащемуся за разбитую нижнюю губу, Майклу. Кровь сочилась из небольшой ранки на прокушенной губе, а на квадратном подбородке парня начал наливаться внушительный фиолетовый синяк. Хотя, мне тоже нехило досталось… Макушке очень сильно бо-бо. Хах, шучу. По сравнению с Тёрнером, я очень неплохо себя чувствую. — Чудовис-с-че… — прошипел парень, не зная за что хвататься: за челюсть или отдавленную ногу. Выбор пал на челюсть. — Я ис-с-за тебя ящык прокуш-шил и сщиняк тепефь будет. — Пфф, по-о-одумаешь подпортили немного неземную красоту, — фыркнула я, поправляя фиолетовую футболку, с длинными рукавами. — У тебя будет еще один повод говорить своим подстилкам, что ты подрался с хулиганами… Хотя, постойте. Ты же и есть уголовник, и хулиган, — громко сказала я. Майкл воровать огляделся. — Ты можешь потише? — Иначе убьешь меня, как твой друг, ту женщину? — усмехнулась я, беря свои конспекты по биологии. — Он никого не убивал, — холодно ответил Тёрнер, хватая меня за локоть и разворачивая к себе. — И ещё, лучше отдай мне картину. Не нужно тебе лезть в эти дела, Диккенс. — Кто потерял, тот пускай и приходит в бюро находок, — ехидно ответила я, сдувая прядь волос с лица. — Хорошо, я передам Вишне твои слова, — уже более спокойно ответил Майкл. Изумрудные глаза задумчиво меня оглядывали. «Что он пялиться?» — с раздражением подумала я. Прозвенел звонок. Ученики начали торопливо расходиться по своим кабинетам. — Эм, что-то ещё? — спросила я, нервно оглядываясь, так как тоже хотелось влиться в поток учеников и идти на занятие. Горячие пальцы сильнее сжались у меня на локте. — Тёрнер, у нас биология, — прошипела я, пытаясь вырваться. Но тут вдруг парень резко затолкал меня в помещение уборщика, быстро закрывая дверь на ключ. Сказать, что я охренела, как натурал-гомофоб, узнавший, что в День Всех Влюбленных начали регистрировать первые однополые пары, ничего не сказать. Тёрнер прижал меня к двери своей мускулистой тушкой по какой-то неведомой мне причине. Ну, ладно, мне интересно, что будет дальше. — Прежде чем ты назвала меня мудаком… — Шатен нервно запустил пятерню в свои лохмы. — И конченным козлом, и мерзкой жабой узкоглазой… — по привычке начала я, загибая пальцы на правой руке. — Заткнись, а?! — выдохнул он. — Я хотел извиниться перед тобой, что поступал так с тобой и издевался. Прости, Диккенс. Я не должен был так поступать. Я пару секунд пыталась выдохнуть тот ком, что возник у меня в горле. Настороженно я какое-то время вглядывалась в его глаза, пытаясь понять: честно это или нет. Ведь этот человек столько раз обманывал меня, а потом смеялся вместе с толпой надо мной. Но лицо его было серьезным. В принципе, как и у всех хороших врунов. — И поэтому надо было вталкивать меня в подсобку, как сериальный маньяк? — усмехнулась я, поправляя съехавшие очки. — Так, значит мир? — улыбнулся он, протягивая руку. — Перемирие, — отчеканила я, пожимая большую ладонь. — До мира, Тёрнер, нам с тобой ещё пить и пить. Парень громко рассмеялся, утыкая голову мне в плечо. — Идёт, — хихикнул одноклассник. — Кстати, раз пропустили биологию, то можно сгонять в кафешку, в честь пе-ре-ми-ри-я. Сначала было желание согласиться, но тут замаячили два аспекта: 1) у меня не было денег, а сегодня нужно было купить куртку; 2) откуда я знаю, что Майкл не приведёт меня к тому вору, который выбьет из меня последние мозги, дабы получить свою драгоценную картину, которую я собираюсь отнести завтра шерифу. — Нет, я, пожалуй, пойду в библиотеку, — вздохнула я, с унынием вспомнив, что задолжала три реферата по истории. Я была твёрдой троечницей, и волновало меня это на ноль процентов. Колледж мне не светит, все мои шансы поступить в художественную Академию загублены, когда моя работа была испорчена, стоявшим надо мной индивидом. И, если честно, мне важно только дотянуть то аттестата об окончание школы, до которого ещё полгода. А дальше я как-нибудь справлюсь. — Понятно, — ответил Майкл, покачивая лохматой головой. — Ладно, пошли. Он быстро открыл дверь и осторожно выглянул. На наше счастье, никого не было. — Никого, — тихо шепнул парень. Мы быстро выскочили из подсобки, торопливо идя, заодно воровато оглядываясь. Оставаться после уроков мало кому хотелось. — Диккенс, предлагаю это дел… — Заткнись, — глухо сказала я, прислушиваясь. Знакомый глас нашего директора и ещё нескольких людей раздался прямо с поворота, к котрому мы направлялись. — Твою мать! — прошипел парень, делая рывок обратно в подсобку. Но я его быстро удержала за рукав. — С ума сошёл? — резко бросила я, лихорадочно оглядываясь, в поисках близкого пути. — Сюда! — Я затащила парня в женский туалет. — Это женский туалет! — в негодование воскликнул он. — Будто бы ты здесь ни разу не бывал, — презрительно фыркнула я, вспомнив прошлогоднюю сцену, когда я осталась после уроков. И что в итоге? Полуобнаженная парочка из Адель и Майкла — погубила мою детскую психику. Здесь Майклу уже было нечем крыть. Подбежав к самой дальней кабинки, я еле запихнула Тёрнера, а затем так же резво влезла сама. Парень шокировано на меня смотрел. Эх, хана моей репутации. Ха-а-ан-а-а-а. Радовал только синяк на подбородке Тёрнера. А ведь было что-то хорошее у меня сегодня. Минут десять, мы оба тихо стояли как мыши, стараясь особо не дышать. Но так как молчание шло на удивление очень долго. Я решила разрядить обстановку. — Слышишь? — Что? — Это мой мозг тужится забыть сцену вашего тухлого спаривания с Адель, — подленько хихикнула я. Шатен раздраженно посмотрел на меня, принимая облик самоуверенного кретина. — Ты когда-нибудь перестанешь мне это напоминать? Кстати, из-за твоей ностальгии, мы много ссорились с Сарой, — сухо сказал он, засовывая руки в карманы зеленой толстовки. — А не надо было дурить девушке голову и спорить на неё, как на кусок мяса, — воинственно заявила я. — Сам виноват. — Зато ты белая и пушистая, — едко сказал Майкл. — И не говори, — весело улыбнулась я. Он хотел что-то добавить, но вдруг раздался звук открывающейся двери, цоканье нескольких пар острых каблучков и заливистый смех. Хм. Надо же. Оказывается не только, мы, самые умные, блин,пропускаем занятия. — Ха! Хватит врать, Линда, ты же буддистка-вегетарианка. А всем известно, что такие, как ты, готовы со всеми, — глумливо хихикнула Адель. — Просто я не скрываю свои желания, поэтому моя аура не будет загрязнена ничем приносящим мне дискомфорт. А секс — нужен, чтобы поддерживать гармонию в теле, в голове, плюс при частых интимных нагрузках прыщи меньше выходят и чаще улучшается настроение, кстати, — важно заявила девушка. — Отличный совет, Диккенс. Теперь, я в курсе причины твоей злости. Просто надо, чтобы кто-то тебя хорошенько отодрал, — тихо шепнул мне Майкл, обжигая горячим дыханием шею. Ну, и придурок! Я сердито заехала ему в бок локтем. Он еле слышно замычал от боли. — Ах, у меня уже вторую неделю задержка, — трагично сказала другая собеседница. — А ещё груди налились так, что хочется кричать, когда к ним прикасаюсь и тошнит. — Ты беременна, — усмехнулась Адель. — У меня летом было точно та же беда. Ладно, что родители не смотрят, куда я трачу деньги. Майкл затаил дыхание, а по скулам заходили желваки. Ох, пустила мужика в женский туалет, а он тут локаторы свои греет, блин. — Неужели Тёрнер, чуть не заделал тебе ребёнка? — ахнула Линда. Адель тихо рассмеялась. — Нет, это было с одним спасателем в Доминикане, где мы отдыхали с родителями и Люком. Ах, как это чудесно! Не зря коварству женщин поют песни. Я в восторге от этого общества тонкого лицемерия, честного вранья и хорошо накрашенных невинных глазок. Я гадко хихикнула, глядя на злющую моську Тёрнера. Тот, будто был готов лопнуть от охватившего его бешенства. — Просто молчи, Майя, — зашипел он. — Сам молчи, олень несчастный, — тихо хохотнула я. Рогоносец окинул меня мрачным взглядом, предвещая скорую кончину. Тем временем девушки дальше продолжили разговор. — Кстати, он снова свободен. Не хочешь его вернуть? — полюбопытствовала беременная ученица. — Ммм… Нет. Тем более, у меня на горизонте нарисовался кое-кто более интересный, — надменно ответила Моринг. — Рядом с ним Майкл, так, мелкий карп, в сравнение с акулой. Тем более, девчонки, я поняла, что состоявшиеся мужчины намного опытнее в постели. — Да, ладно? И кто это? — с жадным любопытством вопросила Линда. — Секрет, — таинственно ответила Адель. Но по голосу было ясно, что она улыбается. — Ладно, а я тогда займусь Майклом, если ты не против… — Ищешь для будущего ребенка папашку? — ядовито спросила Моринг. — Хм. А почему бы и нет? Ты сама говорила, что Майкла дважды приглашать в койку не надо. Думаю, проблем не будет. Я повернулась к ошарашенному Майклу, утыкаясь лицом в его толстовку, пытаясь сдержать хохот. О, боже! Это просто фантастика! Но, к моему счастью, они вышли из туалета. Подождав для приличия две минуту, я не стесняясь, громко захохотала. Смеялась долго и со вкусом, вытирая обильные слезы толстовкой Тёрнера. — О, Господи! Я не могу… Ы-ы-ы… Это прекрасно! — хохотала я. — Тёрнер, запомни меня живой, ибо я сейчас сдохну!.. Бу-га-га-га! — Майя, ты когда в последний раз смеялась? — вдруг выдохнул парень. — А в чём дело-то? — хихикала я, как голодная гиена, повиснув на плече Тёрнера. — Если хочешь сказать гадость, то просто молчи… ха-ха! — Не в этом дело. То есть твой смех… он чудесен! Мой смех как-то некрасиво оборвался кашлем. А если точнее я банальненько подавилась слюной, которая пошла не в то горло. Майкл, добрая душа, блин, по-товарищески похлопал меня по спине. — Не надо… Кхе-кхе… Думаю, мне все же лучше помереть, — прошипела я, когда горло не много успокоилось. — Ой, не неси чушь, Диккенс, — зло проворчал парень. — И вообще, когда мне передать Вишне, что ты готова отдать ему картину? — Никогда! — крикнула я, открывая дверь кабинки и выбегая в коридор, ровно за секунду как прозвенел звонок.

***

Когда уроки закончились, я быстро добежала до дома. Осталось, точно так же, зайти тихо в дом и забрать деньги, которые я прятала в комнате, за кирпичом, в стене. Зайдя в дом, я чуть не споткнулась об чьё-то лежащее тело возле лестницы. Везде лежали бутылки, какой-то хлам и окурки, на диване храпела какая-то женщина, одетая в дешевые вульгарные тряпки. Осторожно закрыла дверь, надеясь никого не разбудить. В особенности отца. Тихо ступая по лестнице, я бесшумно начала пробираться к своей комнате. Раньше, я пыталась убираться дома, вразумить отца, но все это бесполезно. Но это единственная известная мне картина с детства. Другой я не знала. А если не слушалась, то у папы был очень хороший армейский ремень, который легко рассекал кожу. Мне было страшно ночевать в это доме. И если бы не купленный ТТ-шник, то… я даже не знаю, что мне пришлось бы пережить и кем была бы я сейчас. Скорее всего это меня бы сломало. Просто, в некоторые моменты ты понимаешь, что других не изменить, а значит надо научиться защищать себя. Отодвинув кирпич, я быстро схапала в охапку купюры и торопливо начала засовывать деньги в карман толстовки, быстро поворачиваясь и… — Привет, доча, — раздался жесткий голос прямо надо мной. Хорошо знакомый с детства страх тут же заполз в душу, заставляя съеживаться. Мне до слёз не хотелось оборачиваться… — Что, неужели ничего своему папе не скажешь? — хмыкнул он, больно хватая меня за кисти и разворачивая резко к себе, утыкая в меня пьяный взгляд покрасневших серых глаз. — Где ты была?! — Не твоё дело, — прошипела я, пытаясь вырвать свою руку из его захвата. — Я твой отец, девка неблагодарная! — Он бешено меня встряхнул, как куклу. — Раз думаешь, что стала взрослой, то имеешь право шляться по подворотням и трахаться с каждым ублюдком? А деньги, кто будет приносить в дом, а? За бесплатно значит с каждым готова, а чтобы помочь, вырастившему тебя отцу, так значит нос воротишь от уважаемых людей?! — Сам их и обслуживай, — зло сказала я. Тяжелый удар обрушился на мою правую щеку. Я отлетела в сторону, ударившись со всей силой об край кровати. Кожу сильно засаднило от сжигающей боли. — Да, как ты смеешь, так разговаривать с отцом?! — в бешенстве возопил он, потрясая крючковатыми руками в воздухе. — Давай деньги, и я прощу твою невежливость. — Нет у меня денег! — отчаянно закричала я, вставая. — Врёшь! — взревел отец, выдирая у меня из рук рюкзак и вытряхивая всё наружу. Краски, кисти и кое-какие мои вещи раскатались по всему полу, забиваясь в углы. — Ты что-то совала в карман, когда я зашел. Я попятилась к двери. Он резво подскочил ко мне, засовывая руку в карман и вытаскивая мятые купюры. — Отдай! Это моё! — закричала я, пытаясь достать свои честно заработанные деньги. Деньги, которые я копила, чтобы оплатить счёт за дом и купить куртку. Я целый месяц драила полы в музее, оставаясь до глубокой ночи! — А говорила, что нет, — довольно хмыкнул он, убирая деньги в свой карман джинс. — Грязная лживая сучка, а не дочь. — Папа, пожалуйста, отдай их! Хотя бы половину! Я тебе отдам через несколько дней такую же сумму, но не отбирай их у меня сейчас… — заорала я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и буду умолять его на коленях. Но это мои деньги! Мои… — Так, мне тоже нужны сейчас, — усмехнулся он, захлопывая дверь и поворачивая ключ в замке. Я обессиленно упала на колени. Дрожащие пальцы собирали разбросанные вещи, а плечи слегка подрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Когда я всё собрала, то открыла окно. Сначала в сугроб полетел рюкзак, а потом и я прыгнула в снег, благо прыгать было не высоко. Снег забился под ботинки и начал резать кожу на ногах, сквозь дырки на джинсах. Но мне было все равно. Отряхнув снег с рюкзака, я повесила его на плечо и быстро побрела из родного дома, куда глаза глядят. Снежинки лениво кружились в воздухе, падая на мою непокрытую голову и нос. Из разгоряченных губ вырывался теплый пар, а слёзы медленно катились по щекам, становясь капельками льда на моих щеках. — Здравствуй, Джек, — поприветствовала я молодого парня, когда зашла в небольшой вино-водочный магазин. — Привет, Майя, — улыбнулся он. Но улыбка тут же сползла с его лица, когда он увидел длинную ссадину на моем лбу и большой синяк на правой щеке. — Господи, сваливай из этого дома, дорогая! — воскликнул возмущенно он. — Так, я уже, — тихо сказала я. — Дай пожалуйста одну бутылку самой дешевой водки. — И куда теперь пойдешь? — обеспокоенно спросил он, ставя на стол крупных размеров бутылку. Было приятно, что он решил продать несовершеннолетней мне, алкоголь. Хотя, обычно он любил повредничать. — Не знаю, — тихо прошептала я, остервенело стирая слезы с щек. Нет, нет! Я не должна плакать! Не первый же день все это вижу! Я протянула свои последние двадцать баксов продавцу. Хоть, что-то потрачу на себя. Рассчитавшись с ним, я побрела по дороге дальше. Дойдя до заброшенной детской площадки, я отбросила рюкзак в сторону и села на качели, делая первый глоток алкоголя. Закашлявшись, я расстегнула толстовку у горла, чтобы холодный воздух немного остудил запылавшее горло и щеки. Я сделала ещё один глоток… Хм. Так-то лучше. Я не знаю, сколько просидела времени здесь, но вокруг уже начали сгущаться сумерки, а надо мной зажегся фонарь. Прозрачная жидкость в бутылке стремительно пустела. Тело перестало ощущать какой-либо холод. Наверное, я пила, чтобы заглушить ту невыносимую боль, что рвала всё внутри меня, заставляя сдаться и перестать бороться. И сегодня я ей впервые поддалась. — Какие люди! Это же смелая хвастливая пчёлка, — раздался надо мной веселый голос. Я даже не повернула голову, чтобы посмотреть, кто ко мне пожаловал. Вместо этого, я сделала ещё один глоток водки, раскачиваясь на качелях. Парень присел передо мной на корточки внимательно глядя на меня своими красивыми голубыми глазами. Вор осторожно дотронулся до моих ладоней, сцепившихся замком возле бутылки, согревая теплом своих рук. — Твою мать! Ты вся синяя, как я, когда переберу виски. Маленькая, ты сколько здесь сидишь?! — возмущенно вскричал парень. Я безразлично на него посмотрела, и снова сделала глоток алкоголя.  — Эй! — зло воскликнул Вишня, отбирая у меня бутылку. — Я вообще-то с тобой разговариваю. И кто тебе вообще продал алкоголь? — Мне скоро восемнадцать, — пробормотала я онемевшим языком. — Во многих странах, с этого возраста разрешено покупать алкоголь. Так что бутылку на базу. Я сделала рывок, чтобы отобрать бутылку, но тот только дальше от меня начал отодвигать её. — Ты у меня картину спёрла, а я у тебя бутылку. Все честно, мелкая нахалка, — ухмыльнулся он, а потом резко откинул мой капюшон назад. — Чёрт побери, грёбаная срань, что за урод посмел это сделать? — шокировано выдохнул Вишня, проводя пальцем по моему синяку. В глазах снова защипало от еле сдерживаемых слез. — Не твоё дело, — холодно ответила я, вставая. Мир вдруг завертелся цветным калейдоскопом. Я почувствовала себя невесомой пушинкой, которую шатает по ветру. Легко и свободно. Тоже хочу быть пушинкой! Хочу летать. Покачиваясь, я пошла к дороге, но споткнулась об собственную ногу. Не выдержав, я громко расхохоталась, переворачиваясь на спину и раскидывая руки и ноги в сторону. — О, боже, я такая идиотка. Даже уйти никогда не могу красиво, — хохотала я, слегка поднимаясь и весело глядя на ухмыляющегося парня. — Вот, воры же красиво уходят? — Под звон разбитых сердец, — хихикнул он. — И шорох пустых кошельков, — добавила я, снова ложась на землю и смеясь. — Это твоя первая зюзя, да? — обаятельно улыбнулся Вишня, вдруг поднимая меня обратно в вертикальное положение. — А что? — кокетливо спросила я, взмахивая длинными ресничками. — Будешь меня насиловать? — игриво протянула я, взъерошивая кудрявые черные волосы. Голубые глаза удивленно, но с легкой восторженностью оглядывали меня. Блин, какой же он все-таки красивый, и высокий. Я ему еле до плеча доставала! — Ммм. Давненько меня так целенаправленно не домогались, — промурлыкал парень, протягивая руку к моему лицу. Я хихикнув, быстро побежала по дороге, раскинув руки по сторонам. Ветер трепал волосы, а эта приятная невесомость заставляла почувствовать себя птицей. Раздалось оглушительное бибиканье, кто-то резко втащил меня за локоть обратно на часть пешеходов. Машина в сантиметре резво пролетела мимо меня. — Бля-я-я, ты же ходячая катастрофа, — проворчал мужчина, у которого с плеча свисал мой рюкзак. — Ага, — гордо кивнула я. — Ой. — Я почувствовала как мир уж больно сильно заплясал в глазах. — Так, чувствую, что ты мне ничего не скажешь сегодня. Ведь так, бухая пчелка? — усмехнулся Вишня, заправляя мои волосы мне за ухо. — А что надо? — Я пьяно перевела взгляд на вора, пытаясь сфокусировать хоть на чем-то взгляд. — Бля-я-я-я, — мученически протянул он, качая головой. — Ладно, поехали. Будем укладывать тебя спать. — Мужчина потащил меня к мотоциклу, приобнимая за плечи. В общем держа так, чтобы я не упала. — А ты со мной? А насиловать будешь? — капризным тоном спросила я, дыша ему в шею пьяным перегаром, играя с его жетонами на шее. Я услышала как кто-то сильно стиснул зубы, а руки только сильнее прижали меня к себе. — Обещаю, это обязательно произойдет, в скором времени. Но не сегодня, пчёлка, — хрипло сказал он. Его рука скользнула мне на талию, согревая окоченевшую кожу, даже сквозь толстую ткань толстовки. — Бли-и-ин, — разочарованно протянула я, этой жизнью. — Вот так всегда! Надеешься на что-то, а тут… облом. — Знакомые бешеные звёзды пролетели перед глазами. Я резко остановилась. — Подожди-ка… что-то мне нехорошо… А в следующую секунду, из меня поперло всё то дерьмо, что я поглотила сегодня. Чьи-то руки держали мои волосы, а потом раздалось предельно злое: — Бля-я-я-я…