***
Утро окончательно установило власть, когда солнце озарило небосвод. Золотистые лучи не чурались даже самых отъявленных мест, куда даже человек бы иной раз отказался ступать. Именно таким местом была старая комната заброшенного где-то в неведении дома. Некогда белые стены давно покрылись жёлтым налётом, а где-то серыми пятнами и трещинами. Деревянная мебель утратила первоначальный цвет: шкаф до сих пор хранил несколько затхлых книг, высокий стол, брошенный у стены, покрылся слоями пыли. Оконные рамы с майскими лучами впускали сквозняк, что шуршал остатками занавесок, придавленных разбитым дзатаку, а вокруг него тихо звенели осколки стёкол. Разбитая стремянка лежала аккурат под антресолью, где хранились забытые коробки, в которых, по всей видимости, мародёры не нашли ничего ценного. В углу валялись старые изорванные дзабутоны. Рядом со столом на стене висели две мантии, принадлежавшие членам Акацуки. Какузу вышел из тёмного коридора и брякнул чемодан на тот самый стол, разогнав уйму пыли. Внутри хранились пачки с деньгами, которые он принялся дотошно пересчитывать. Вскоре в комнату вошёл сам Аоба, лакомясь фруктовым мороженым. Он скептически посмотрел на напарника, а затем усмехнулся. — Ты неисправим. — Парень покачал головой. — Я всегда считаю деньги, — грубо, словно раздражённо ответил Какузу, — были те, кто пытались меня обсчитать. — Ох, не завидую я этим ребятам. — Аоба извращённо улыбнулся и с особым энтузиазмом лизнул мороженое. — И правильно делаешь. Одному я вырвал глаза, чтобы больше не обманывал, другому переломал руки, а один придурок решил фокус мне показать. Я ему тоже фокус показал, правда он не успел его оценить: он был занят адскими криками, пока кровь вытекала из всех дыр на голове, а потом скончался. — Ты просто душка, Какузу-сан, настоящий маньяк, даже животным не назовёшь, чтобы не оскорбить их. — Ты сам не лучше: заморозил дочку даймё, а когда он назначил цену за твою голову, ты обвинил его в неуважении к искусству и кощунстве. — Разумеется он неблагодарный ублюдок! — буркнул Аоба. — Я подарил его дочери огромную честь — находиться в первых рядах моего чудесного сада, где она будет стоять в вечной красоте, а он? В благодарность послал за мной головорезов, которых даже в коллекцию было стыдно добавлять, он оскорбил меня! оскорбил искусство! — Такое нельзя прощать, — Какузу ответил сухо, но в его тоне почувствовался сарказм. Разговор двух шиноби прервало появление третьей личности. Некое растение, похожее на огромную мухоловку, медленно вырастало прямо сквозь измученное татами, и вскоре показалось человеческое тело в мантии Акацуки. Его левая рука была белая, как мука, ногти окрашены в розовый цвет, а на мизинце кольцо с надписью «Гай» (Кабан). Правая же рука в противовес левой была чёрная как смола. Цветок «мухоловки» раскрылся, явив лицо непонятного существа. У него были зелёные короткие волосы ёжиком, лицо так же делилось на два противоположных цвета, на чёрной половине был лишь яркий жёлтый глаз без зрачка и радужки, неподвижный, словно вшитая пуговица. Белая половина отличалась наличием присущей половины рта и таким же жёлтым, но человеческим живым глазом. В правой руке он держал чемодан. — О, Зецу! — фальшиво обрадовался Аоба. — Опаздываешь, — проворчал Какузу. — Скулишь, прямо как Сасори-сан, — улыбнулась белая половина, говоря мягким и шутливым тоном. — Пришлось задержаться. Дело сделано. — Второй голос исходил из чёрной половины, словно из тёмной бездны, и был он грубее и серьёзнее. Чёрная рука протянулась к Какузу и тот взял чемодан. Белый Зецу продолжил говорить с озорной улыбкой: — Орочимару пришлось постараться, чтобы модифицировать эти сердца, да-да! — Должен будешь ему — он просил передать, — чёрный дополнил фразу своей половины, продирая жёлтым глазом Какузу, который, впрочем, тоже не отличался красивыми глазами. Налитые кровью радужки несли ужасно болезненный вид, но владелец был не склонен прочувствовать боль стонущего тела. — Вот змеюка! Мы же в Акацуки за единство и идею, а он личную выгоду ищет. — Нахмурился Аоба, сложив руки на груди. — Брат или нет, бесплатно ничего не делается, — хладнокровно вступился Какузу и открыл чемодан. — Как бы то ни было — дело сделано, — радостно оповестил Белый. — А нас ждут свои, — подвёл итог Чёрный. Цветок мухоловки вновь скрыл Зецу, и тот медленно исчез обратно под землю. Татами сохранило прежний вид. — Мои поздравления, Какузу-сан, с тебя мороженое! — Аоба мило ухмыльнулся, сняв мантию и амигасу с гвоздя в стене. — Буду ждать тебя снаружи. — Парень слизал оставшееся мороженое с палочки и бесцеремонно бросил её на пол. Напарники пришли в колизей до того, как гости начали собираться в преддверии новых боёв. На сей раз Какузу надел традиционную одежду Акацуки. Они брели по коридору среди участников арены, иногда ловя косые взгляды самоуверенных бойцов, однако это ничуть не задевало их. Аоба не сразу заметил подозрительное: один из бойцов вынул из-под рукава белый острый предмет, сразу как оказался за спиной Какузу. Остриё вылезло из его груди в одно мгновение, тонкая струйка крови медленно потекла по оружию. Какузу оторопел и не смог пошевелиться, тело отказалось подчиняться. Лицо исказилось в неукротимой злобе, он судорожно повернул голову назад, чтобы увидеть напавшего. Позади стоял светлокожий парень с белыми ершистыми волосами до плеч. Нижнее веко обведено красной тенью в тон им на лбу расположились две точки. Но носил белое кейкоги без пояса, не скрывая худощавое тело, и синие штаны, подвязанные внизу. Оружие склизко вышло из груди Какузу, и он упал на колени, пытаясь отчаянно бороться со смертью; но смерть не знала пощады, и вскоре Какузу лежал на земле, а его и без того мёртвый взгляд окончательно погас. Аоба замер в недоумении, как и другие присутствовавшие бойцы, но предпринимать ничего не стал, более того недоумение быстро сменилось холодным равнодушием. Убийца криво улыбнулся, глядя в глаза напарнику убитого и промолвил: — Твой друг? Мои соболезнования, приятель, просто мне его рожа не понравилась. — Не парься, мне тоже его рожа не нравилась, — Аоба ответил маниакальной улыбкой, чем удивил оппонента, а затем попросту пошёл дальше.***
— А чего вы, собственно говоря, переживаете? — с невозмутимой мимикой спросила Рен, стоя у стены вдали ото всех. — Сегодня обстоятельства на нашей стороне: Ханако попала к Кадзуе. — Я понимаю, что тебе плевать на всех нас, — фыркнула Мэгуми, — но ей может грозить опасность, её могут пытать! — Бред. Кадзуя не станет уничтожать того, кто принесёт большие доходы, поэтому он решил взять всё это дело под личный контроль. Не забывайте, что Ханако долгое время была шпионом и своё дело она знает. На вашем месте я бы верила в её способности, а не в бесполезную Волю Огня. — Рен говорила с ироничной улыбкой, скрывая зерно волнения за маской удовлетворения от сложившихся обстоятельств, хотя некий азарт всё же присутствовал. — Что ты сказала про Волю Огня?! Раскалённый взгляд Мэгуми бросился на Учиху, но встретил препятствие в виде всё той же невозмутимости и вдобавок к ней надменности в угольно-чёрных глазах. — Довольно! — жёстко отрезал Коджи. — Возможно, Рен права, а возможно, и нет. Как бы ни было, мы не можем сидеть сложа руки и дальше полагаться на обстоятельства. Мы должны что-то предпринять, разведать обстановку и подготовить путь к отступлению. Кроме того, если у противника есть эксперт в фуиндзюцу, они запросто могут использовать это против Ханако. Что скажешь, Мацухиро? — Наконец, я вижу лучик света в вашей беспросветной дискуссии! — Хорош паясничать! Тебе задали конкретный вопрос! — Мэгуми была слишком взбудоражена и не могла держать себя в руках. — В сторонку, дамы, — усмехнулся красноволосый, невзирая на гнев женщины. Он стоял на том месте, где некоторое время назад была та самая печать. — Вы прекрасно потрудились, а теперь давайте внесём крупицу истины в обстоятельства: наш противник специалист в своей области, раз владеет этой забытой печатью. По вашим лицам вижу, что вы заинтересованы, а посему не откажете мне в ответе. Я жду от вас честности. — Нюх потерял?! — оскалилась Мэгуми, готовая тотчас броситься на Мацухиро. — Мы не в игры играем здесь, кретин! — Прошу повежливее, а то твой пыл возбуждает меня, и я не могу сосредоточиться. — Язвительная речь настигла точки кипения, но капитан вовремя удержал подругу, бросив осуждающий взгляд на источник её раздражения. — Всё-всё, прошу прощения, давайте будет серьёзно относиться к делу. Итак, мой вопрос: что у нас сегодня на завтрак? Изумлённая тишина повисла в воздухе, но Мэгуми разорвала её резким воплем, и Коджи на сей раз не удержал пыл женщины. Парень явил азартную ухмылку, но вопреки ожиданиям, кто-то внезапно схватил Мэгуми и ловким броском отправил на кровать. Женщина хотела броситься на того смельчака, что посмел преградить путь, но тело отказалось подчиняться, словно она была привязана. — Угомонись, если важна судьба Ханако, — грозно промолвила Рен, стоя над обескураженной Мэгуми и ловя удивлённые взгляды. Сама же она перевела алый взгляд на Мацухиро. — Овсяные хлопья на завтрак, доволен? — Вот блин, даже пошутить нельзя, а то вы, господа, такие серьёзные, что аж страшно. — Мразь, — тихо, но грозно выдавила Мэгуми, клыком прокусив губу до крови, чтобы прийти в чувство, — как ты посмела использовать на мне свой поганый шаринган?! Убью! — Женщина едва вскочила с кровати, как крепкая рука капитана сжала её плечо, а правую руку зажал в зубах подоспевший Аки. Рен стояла не сломлено, но бесполезная суета вынудила деактивировать додзюцу и беспечной походкой вернуться на своё место. — Мацухиро ясно дал понять, насколько мы не готовы к серьёзным вещам, — со всей строгостью заявил Коджи, осаживая гнев Мэгуми одним лишь грубым взглядом, — вы забыли, кто мы? Если вы не можете устоять перед дурными, но безобидными шутками, что говорить о более сложных вещах? Кадзуя может сражаться против нас психически, возможно, он использует Ханако против нас, но нельзя забывать про миссию, мы — шиноби. — Браво, капитан! — Мацухиро показательно поаплодировал. Мэгуми фыркнула и дала понять, что её больше не надо удерживать. После суматохи она заняла прежнее место, как и все остальные. — Ты сказал, что печать забытая, — поинтересовался капитан, — что это значит? — Техника позабытого рода — тсунагари, вряд ли кто-то из вас мог о ней слышать, ибо она не только устаревшая, но и в принципе не предназначалась для подобного. Основателями тсунагари но дзюцу были клан Узумаки… — Узумаки?! — удивилась Мэгуми. — Клан известный мощными фуиндзюцу, а кто-то даже сравнивал их с Сенджу. — Садись — пять, — прокомментировал Мацухиро, — твои познания в области истории так же впечатлительны, как у Ханако в географии. Ты права: клан Узумаки действительно специализировался на печатях и преуспел в этом настолько, что многие стали попросту бояться их. Но мы говорим о конкретной печати, в которую Второй Хокаге в своё время внёс коррективы и превратил в оружие, а Четвёртый модернизировал и получил благодаря неё своё легендарное прозвище. Так что же такое тсунагари, если не оружие? Это печать любви, печать братства, её применяли те, кто хотел связать себя узами и всегда быть рядом, ведь печать позволяла за мгновение переместиться к объекту связи, невзирая на расстояние. Чаще всего такой печатью обменивались муж и жена. — В чём же её разница от хирайшина? — поинтересовался Коджи. — Тсунагари — двухсторонняя печать, её невозможно установить в нескольких местах одновременно, так как предыдущая метка попросту рассеется, как случилось с данной. — Так техника, которую ты использовал в лесу, — это тсунагари или хирайшин? — спросила Рен. — Нет и нет. Это моя собственная модернизация первой, и называется она — санкаку. Так как это трёхсторонняя печать с некоторыми нюансами, которые отличают её от хирайшина. Как бы там ни было, эти печати базируются на общем алгоритме и позволяют мгновенные перемещения в пространстве. На основе тсунагари, кстати, была создана техника клана Хираи, позволяющая им не только перемещаться к объекту, но и перемещать объект к себе. — Недавно мне посчастливилось сразиться с куноичи из клана Хираи. Должен признать, это был нелёгкий бой. — Коджи с улыбкой вспомнил сражение с Чи из Кумогакуре и её легендарного Райчо. Такие шиноби, как она, вызывали истинное уважение капитана и досаду от того, что приходилось быть по разные стороны. — Когда-то Узумаки научили кочевников севера некоторым из своих техник, взамен они предложили свои отличные навыки следопытов и охотников, выполняя поручения покровителей. Однако клан Хираи присвоили себе многих из найденных духов и демонов, найдя новых покровителей в лице Первого Райкаге и основанной Кумогакуре. Они даже помогли уничтожить клан Узумаки. — История всего мира пропитана бесконечными предательствами, чему тут удивляться. Впрочем, девушка, которая похитила Ханако, весьма подходит под описание той, кто проник в подземелье Конохи. Возможно, твоя невиновность будет доказана, но пока что это дело всё ещё под вопросом. — Мы ничего не узнаем, пока будем сидеть здесь, — тревога взыграла в устах Мэгуми, прячась за острыми клыками. — Нам нужен план! — Как раз об этом. — Коджи достал сигарету из пачки и медленно подвёл к губам, так же неспешно подкурил и насладился первой порцией табачного дыма. — Садиться тенгу на нос мы не будем, но продолжим играть по правилам. Рен продолжит дело Ханако в боях на арене. — Что?! Ты спятил? — Мэгуми нервно подскочила, а Аки залаял, вторя хозяйке. — Гениально! — на полном серьёзе ответил Мацухиро. — Кажется, ты, милая, единственная не поняла глубину плана, ведь даже Рен устояла перед щедрой неожиданностью. Я правильно понял, капитан? Цена бьякугана заметно возрастёт если на арене появится шаринган: крайне редкое стечение обстоятельств, и Кадзуя просто обязан его принять! — Именно, — капитан гордо улыбнулся, выпуская струю серого дыма. — А Рен тем временем попытается встретиться с Ханако в колизее, и почему-то я уверен, что она не повторит ошибку, или я не прав? — Коджи вопросительно посмотрел на Рен, желая убедиться в этом лично от неё. Вдохновлённая столь приятным поворотом, Рен воспылала жаждой битвы, что ясно отражалось в глазах. Улыбка сама растянулась на лице, предвещая недобрую судьбу тех, кому выпадет участь стать на её пути.***
Ханако оказалась в светлом помещении, в котором сразу бросались оттенки фиолетового. Картины в стиле андеграунда и абстракционизма придавали особую ноту композиции из дорогой классической мебели. Паркет из белой древесины украшался пушистым лиловым ковром, а утренний свет из арочных окон превращал помещение в некое подобие рая. Ханако на мгновение и впрямь поверила, что попала куда-то за предел земной жизни, но связанные за спинкой стула руки вернули мысли обратно. Кадзуя сидел на троне из белого золота с бархатной фиолетовой обивкой. Рядом с мужчиной стояла верная телохранительница — виновница пребывания Ханако в этом светлом, но поистине тёмном месте. Из-за спины Ханако вышел парень, которого при всём желании нельзя было не заметить из-за длинных ярко-зелёных волос, нежно укрывших спину и плечи. У него были карие глаза, подчёркнутые тенями, от которых до скул протягивались тонкие полосы. Под коричневым безрукавным плащом до колен он носил сетчатую майку, а поверх тёмно-бордовый шарф. Беспалые кожаные перчатки заканчивались, не доходя локтей. На поясе, стягивающем стандартные штаны шиноби, виднелся перечёркнутый протектор Сунагакуре. За спиной на ремнях крепились несколько увесистых свитков. Парень с пугающим азартом глянул на Ханако и широко улыбнулся, а затем заговорил: — Божечки-кошечки, где вы нашли такое милое личико? — Его тёплые пальцы бесцеремонно вцепились в лицо девушки, позволяя управлять им словно то была какая-то кукла. Ханако не стала терпеть нахальства и резким поворотом оторвала хват наглеца. — Ах, прошу прощения за моё невежество, я должен был представиться — меня зовут Айга, Айга Араи. Моя скромная фамилия, вероятно, ничто в сравнении с великой честью носить знак Хьюга, так ведь? Я простой парень из Сунагакуре, очень люблю театр и был бы рад видеть такое красивое лицо в образе принцессы из повести о дочери даймё и бедном кукольнике, коих связывала… — Айга! — буркнул Кадзуя. — Заканчивай полемику и переходи к делу. — Что вам от меня нужно? — взволнованно спросила Ханако. — Ничего такого, о чём бы можно было переживать. — Добродушно улыбнулся Айга, хотя его манера продолжала настораживать. — Видишь ли, Кадзуя-сама всегда получает, чего он хочет, а ты проявила невежество и отказала ему. Нехорошо, но мы все прощаем тебя и идём навстречу. Мы покажем тебе, как хорошо живётся тем, кого Кадзуя-сама удостаивает такой чести; мы все обрели дом, которого у нас не было, и семью, о которой можно мечтать. — Какие сладкие речи, жаль только гнилой запах перебивает ваше неисчерпаемое благородство. — Ты несправедлива, позволь заметить. — Айга по-дружески приобнял девушку, словно они старые друзья, чем вызвал её раздражение. — Вот ты, например: никогда не делала ничего плохого? Не ври — шиноби априори являются убийцами. Каждый из нас был вынужден убивать кого-то без объяснения причин, и… — Ты тратишь моё время, Айга, — вновь высказался Кадзуя и поднялся с места, чтобы лично подойти к Ханако. К удивлению, девушка не заметила в глазах парня какого-либо страха перед господином, он смотрел на него глазами полными доверия. Кадзуя возвысился над пленницей и бросил суровый взгляд, какой мог быть только у такого человека. — Я предлагаю тебе сотрудничать со мной добровольно, в ином случае я заставлю тебя подчиняться моей воле. — И как же? — нахмурилась Ханако, выражая скепсис. Мужчина ядовито усмехнулся. — На тебе наложена печать, контролирующая чакру. При желании я могу сделать с тобой всё что мне заблагорассудится, управлять каждым твоим движением. За это можешь благодарить мою телохранительницу и её несравнимые навыки в фуин и джуиндзюцу. Ханако заметила, что та девушка стояла там же, где сидел Кадзуя, и была абсолютно спокойна, даже когда господин находился в опасной близости с куноичи, чьи навыки успели проявить себя с лучшей стороны. Капюшон по-прежнему скрывал большую часть лица. — Теперь ты марионетка. — Весело рассмеялся Айга. — Ах, как я обожаю кукольные представления! — Птица в клетке, — с самоиронией подметила Ханако. Так называли проклятую печать побочной ветви клана. Решив проверить действие печати на себе, Ханако разорвала путы и бросилась на Кадзую, но её тело внезапно отказалось слушаться. Телохранительница сложила печать, и рука Ханако предательски потянулась к собственному горлу. Все попытки сопротивления оказались тщетны. Девушка не чувствовала собственной чакры, всё это было похоже на сон, и лучше, если бы это действительно был всего лишь дурной сон. Пальцы крепко сжали горло и стали медленно душить до тех пор, пока Ханако не ослабла. Как только телохранительница опустила руку, контроль над телом вернулся и куноичи упала на пол, пытаясь отдышаться.***
Весть об уникальной возможности увидеть бьякуган привлекла внимание многих гостей, которые не поскупились на подорожавшие билеты. Всё было так, как говорил Мацухиро, и это сглаживало возникавшие опасения. Череда вступительных боёв на потеху публике пришлась абсолютно невзрачной: зрители предвкушали появление своих фаворитов. Ведущий оживил трибуны следующим объявлением: «Этот год начался с бесценных подарков, мои друзья! Надеюсь вы все помните предыдущего чемпиона — Сайдзо из легендарного клана Учиха и его невероятный шаринган, гордость клана! Сегодня мы удостоены чести вновь наблюдать это легендарное додзюцу в лице не менее славной куноичи известной под прозвищем Дракон Красной Реки! Может быть, именно колизей навсегда решит какая же из двух легендарных техник окажется сильнее, но для начала они должны дать нам возможность оценить их по праву, и вторым бойцом, который готов испытать на себе силу шарингана, будет заслужившая внимание куноичи из Сунагакуре!» На песок выбежала полная решимости куноичи из Суны, под гул трибун, принадлежавший отнюдь не ей. Виновница поднявшегося шума среди зрителей, Рен, шла спокойно и холодно. На фоне людского крика девушки остановились, зацепившись взглядами, такими разными и при том одинаково охваченными уверенностью и готовностью. — Поговаривают, ты настоящий демон, — констатировала куноичи, искоса улыбнувшись, — но песок — это моя стихия, поэтому… Не дожидаясь конца фразы, Рен обнажила несколько сюрикенов и метнула в противницу с поразительной точностью. Куноичи исчезла под песком, оставив просвистевшие снаряды ни с чем. Рен обладала преимуществом, зная о стиле противницы, поэтому уклониться от последовавшей атаки из-под песка не составило труда. Скрытый кунай явил себя в мимолётном блеске солнца и остановился в боку нападающей. Рен оказалась быстрее и ловчее, но девушка из Суны была не так проста, отправив вместо себя клона. Её тело в одно мгновение рассыпалось в песчаный прах, но внезапно последовала вторая атака и на сей раз сзади. Рен пропустила врага мимо, исполнив пируэт. Нападения из песка заметно участились, вынуждая Учиху бесконечно уклоняться, что она делала с несравнимой ловкостью, напоминая сложный акробатический танец. Шаринган разглядел бы идеальный момент для контратаки, но ей не хотелось полагаться на силу клана в этот раз. К череде внезапных атак добавились несколько вращающихся лезвий из песка, плывущих в песчаном море, подобно кровожадным акулам в поисках жертвы. Клоны заманивали Рен к крадущимся лезвиям и на этот раз они могли похвастать успехом, когда она при помощи высокого прыжка покинула опасный круг и к её неожиданности под ней образовалось третье лезвие, гарантирующее лишь один исход. Рен ни на секунду не растерялась и за мгновение создала теневого клона, который в последний момент отбросил её, став жертвой беспощадной мясорубки. — Рюгэй: Сагу! Приземлившись, Рен незамедлительно сложила ряд печатей и развела руки, замерев на несколько мгновений. Этого времени было достаточно, чтобы обнаружить затаившихся врагов и подготовить финальный этап битвы. — Рюгэй: Ширью! Учиха вонзила ладони в песок и под ней образовался огненный круг с необычными печатями. Круг сверкнул и вспыхнул, когда из него выпрыгнул огненный дракон и тут же нырнул в песчаную глубину. Лезвия, преследующие Рен, рассыпались, вскоре прогремел первый взрыв, и из-под песка донеслись осколки пламени. Последующие взрывы вынудили куноичи из Суны выпрыгнуть из укрытия, что сделало её открытой мишенью для Учихи. Рен отправилась на перерез противнице, пока та находилась в воздухе, и ударом ноги отправила обратно. Куноичи врезалась в песок, но, когда пришла в сознание, было поздно: кунай с угрожающим отблеском солнца уставился из руки Учихи, суля поражение.***
— Недурно, — с толикой восторга обрадовался Коджи. — Весьма недурно, — вторил Мацухиро. — Не зря я поставил на неё. — Опять?! — возмутилась Мэгуми. — Вообще-то из-за вас я лишился крупного заказа, так что извиняйте, надо же мне как-то держаться наплаву. — Тебе вообще-то кучу денег заплатят по итогу! У тебя рожа должна треснуть от таких денег, а ты ещё побираешься на ставках. — Рожа у меня не трескалась и при большем количестве денег, милая, да и должен же я как-то нас с тобой обеспечивать. Аки показались слова красноволосого забавными, но не его хозяйке, которая не разделила веселье пса. — А ты чего смеёшься?! Тоже мне, собака — друг человека… А ты, болван, скоро будешь собирать себе на лечение, если не прекратишь паясничать. — Рад, что после ухода Иоичи, тебе есть на кого поворчать, — радостно улыбнулся капитан. Женщина хмыкнула в ответ, а Аки согласно гавкнул. Комментатор выступил с объявлением о следующем поединке: «Уважаемые зрители, сейчас нас ждёт поистине чудовищная битва между кровожадными бойцами арены! Кто они: похититель сердец — Какузу и любитель похрустеть костями — Кагуя Аорей!»***
На этот раз внешность Какузу изменилась: в спину были вшиты три белые маски из должных четырёх, которые располагались двумя рядами. Каждая маска имела свой вид: первая похожа птицу и несла голубые полосы по краям; вторая отдалённо напоминала оскалившуюся обезьяну, её рот был обведён красным контуром; место для третьей маски отсутствовало, а четвёртая представляла черепаху с синей волнистой линией сбоку. — Я пронзил твоё сердце, а ты всё ещё жив? — Аорей удивлённо уставился на оппонента. — Какая наглость! — Ты пронзил только одно, — злобно ответил Какузу. Впервые его омертвелый взгляд отразил живые эмоции, пусть и недобрые. — Я пересчитаю тебе все кости. Всё произошло быстро: Какузу бросился в атаку первым и оказался быстрее противника. Крепкие пальцы вцепились в горло, и Аорей тотчас был брошен в песок. Не успел парень подняться, как тяжёлая нога обрушилась прямиком на шею, и хруст костей завершил поединок. Какузу удовлетворённо зафиксировал застывший ужас в глазах обездвиженного врага и направился к выходу. — Урод… — внезапно раздавшийся голос Аорея обескуражил Какузу и вынудил отступить на расстояние. — Больно же, вот урод! Парень поднялся и с повторным хрустом поставил голову на место. Глаза наполнились жаждой крови, а маниакальная улыбка исказила лицо. Не отрывая взгляда, он медленно вытянул руки и растопырил пальцы. Из каждого пальца вылезли мелкие костяшки, которыми он выстрелил в противника. Реакция не подвела Какузу, и пули со свистом пронеслись рядом, вонзившись в песок. Аорей продолжал расстрел врага, но Какузу был достаточно быстр и ловок, хотя несколько незначительных ранений в ногу всё же пропустил. Боль для здоровяка была чем-то давно позабытым явлением, но задетая гордость не желала оставлять шансов для врага. Предплечье отделилось от руки Какузу и, поддерживаемое связкой прочных нитей, бросилось в атаку. Вновь схваченный за горло Аорей не позволил повторить тот же трюк. Дьявольская улыбка намекнула на ошибку его противника, сдавленный хрип огласил: — Шикотсумьяку. Из тела Аорея в тот же миг вылезли шипастые кости, задев сжимающую горло руку Какузу, и тот спешно вернул её обратно. — Караматсу но май! Беловолосый сделал высокий прыжок и закружился, создавая вихрь костяных лезвий. Какузу отскочил в сторону, но Аорей продолжил преследовать врага на земле, продолжая кружиться, словно то действительно был танец. Вскоре парень остановился, вытянув из запястьев костяной клинок, взамен телесным шипам. — Я вырежу каждое твоё сердце! — с безумной ухмылкой бросил Аорей, переходя в наступление. В ответ Какузу сложил печать, и его руки почернели, отчего он с лёгкостью отразил вражеский клинок, не получив даже малейших царапин. Аорей продолжал атаковать размашистыми ударами, проделывая нередкие и хаотичные обороты, но ничего не могло противостоять окаменевшим рукам. Какузу был намного опытнее оппонента и провёл жизнь в бесконечных битвах, и опыт помогал быстро просчитывать и анализировать стиль противника. В последний момент оружие было перехвачено и сломано, как сухая палка. Воспользовавшись секундным недоумением Аорея, Какузу нанёс мощный удар, отправив того в долгий полёт с жёстким приземлением. С трудом поднявшись, Аорей схватился за челюсть и с неприятным хрустом вправил обратно. — Ты мне челюсть сломал, козёл! Это чертовски больно, поэтому я буду убивать тебя медленно и мучительно! — Я сломаю каждую твою кость. Безумный смех наполнил собой арену, разносясь над песком; Аорей засунул руку за пазуху, послышался неоднократный хруст и склизкое скворчание. Публика замерла, некоторые отвернулись, но Какузу не привык отводить глаза от врага и поэтому хладнокровно наблюдал, как его противник вытаскивает собственный хребет, растянувшийся в два его роста и выполнял роль хлыста с шипами на позвонках. Парень бесстрашно бросился в атаку, но в арсенале здоровяка было достаточно способов противостоять такому оружию; руки обрели прежний вид. Аорей продолжил вихристые атаки, вынуждая противника отступать, но азарт помешал ему уклониться от множества чёрных нитей, оплетавших тело и оружие парня. Не растерявшийся, Аорей быстро принял меры и, проделав воздухе пируэт, заплёл нити так, что Какузу стал жертвой своей же ловушки. Следующим действием Аорей силой оттолкнулся от земли и в прыжке невольно потянул беспомощного врага за собой. Чтобы не пасть в плену своих же нитей, Какузу отделил часть руки от тела, разорвав все крепления. Несмотря на то, что Какузу избежал смертельной участи, Аорей обрадовался полученному преимуществу: без руки шиноби гораздо тяжелее использовать ниндзюцу. Приземлившись, парень решил завершить поединок за один ход. — Савараби но Хана! Коснувшись ладонями песка, Аорей призвал ряд костяных шипов, устремившихся в противника. Какузу, обладая огромным боевым опытом, просчитал систему вражеской техники и уклонялся до тех пор, пока алгоритм не изменился и последний костный шип вонзился в спину. Глаза Какузу мгновенно расширились, но в следующую секунду его эмоции утихли, а по его телу расползлись трещины, и они развалились на земляные куски. Мгновения было достаточно, чтобы поймать оторопевшего Аорея: нити моментально оплели ноги беловолосого, выскакивая из-под песка, как стая пустынных змей, и вскоре уже объяли всё тело, вонзаясь под кожу. От жуткой боли Аорей не мог пошевелиться, он ощущал, как сжимается органы и трещат кости. Вскоре показался сам Какузу, его беспощадный взгляд переполнялся нечеловеческой жестокостью. Он вытянул обрубок левой руки, и множество волокон вытянулись к брошенной конечности, соединившись с ней. Когда он вернул себе руку, то поднял хребет, который лежал всё ещё спутанный в паутине из чёрных нитей. — У тебя сильные техники, но ты слабак, — скрывая будоражащую ярость, высказал Какузу. Под давлением нитей хребет раздробился и высыпался, теряя осколки в песке. Чёрные щупальца вернулись в тело хозяина, но остальные продолжали мучительно стягивать изнутри тело Аорея. — Помнишь, что я сказал в начале боя? Поняв, на что указал Какузу, парень бросился с диким ужасом, стал кричать и брыкаться. Рука Аорея с хрустом выгнулась в неестественное положение, его крик стал намного истошнее, но рука во власти безжалостного Какузу продолжала выгибаться и скручиваться. Он комкал тело парня, словно бумажный лист, на фоне его истерических воплей до тех пор, пока от него не осталась лишь изувеченная оболочка с застывшим в глазах ужасе. Закончив бой, Какузу покинул арену.***
— Это что, ёкай меня за ногу, было?! — ошеломлённо бросила Мэгуми. — Ничего необычного, — спокойно ответил Мацухиро, — просто чувак, который вынимает собственные кости, проиграл чуваку, который отсоединяет конечности от тела. Эй, Коджи-сан, — парень едко улыбнулся, — время верить в Волю Огня, как никогда раньше. — Уж поверь, — капитан уверенно заулыбался, — даже ему бы стоило начать молиться, чтобы его противником не стала Рен. В этой девушке полно сюрпризов. — Возможно. Остаётся смотреть, чьи же боги окажутся добрее, и у кого, как ты говоришь, сюрпризов побольше упрятано. — Никакой урод с тентаклями не напугает нас! — вдохновенно высказала Мэгуми, показывая улыбку-оскал. — Похоже, ты любишь ролевые игры, — ехидно усмехнулся Мацухиро, пронзая взглядом ошарашенную женщину. — Нравится шибари, полагаю? — Что? Ты совсем уже идиот что ли?! — Он тебя уделал! — рассмеялся Коджи. — А ты вообще на чьей стороне?! — Я на стороне Аки: он тут единственный с признаками разума. Ведущий дал объявление о начале очередного боя: «Леди и джентльмены, сейчас мы увидим несравненную Хошино Джун, потрясающую своей красотой и утончённостью! Кто же будет её сегодняшним противником? О-о, нас ждёт удивительный бой и угадать победителя попросту невозможно, ибо её противником станет Чёрный Призрак! Самурай против куноичи, катана против ниндзюцу, изящество против красоты!» — Мила-ашка! — Обычно Коджи привлекал девушек, будучи извечным альфа-самцом, но сейчас он ощутил себя студентом, увидевшим недосягаемую красотку однокурсницу. — Мужчины… — Мэгуми помотала головой. — Ага, это тебе не шибари с тентаклями, — ухмыльнулся Мацухиро. — Всё-таки, ты ненормальный. — Правильно, здесь нормальный только Аки, — красноволосый вытянул ладонь к псу, — дай пять, братец. Пёс положительно ответил на жест красноволосого и несколько раз довольно гавкнул. — Предатель, — с наигранной обидой осклабилась Мэгуми, сложив руки.***
Самурай вышел на песок, держа ножны с катаной. Хоть его глаза были скрыты за повязкой, Джун всем нутром ощущала его пристальный взгляд. — Мне очень жаль, — девушка понуро опустила глаза. — Я знаю, кто ты… но ты не сожалеешь ни о чём. Слова куноичи потрясли Призрака, однако он сохранил самообладание — это легко мог быть блеф, чтобы сбить с толку. Самурай решил не мешкать и обнажил катану, но Джун вступила первее: — Куджаку мьёхо! Она сложила печать птицы, и уже знакомая зрителям сиреневая полупрозрачная чакра объяла тело девушки. — Хокаку! Странная энергия приняла форму щупалец, которые сразу же пустились в атаку. Самурай завёл катану, давая им максимально приблизиться, и в последний миг рассёк клинком, сделав длинный рывок вперёд. Никто не успел заметить, как он поразил все щупальца: его скорость оказалась запредельной для людских глаз. В следующее мгновение Призрак перехватил инициативу и атаковал противницу, но в одно мгновение его тело сковала тяжёлая и холодная энергия; он замер в последний момент, когда катана почти настигла жертву. Щупальца, вылезшие из-под земли, медленно оплели тело, скользя к горлу. — Ты дал себя схватить, но ты знаешь, как выбраться, — Джун говорила уверенно, словно видела противника насквозь. Слова девушки вновь удивили мечника, но, когда она отпрыгнула за мгновение до того, как он предпринял попытку высвободиться при помощи катаны, самурай пришёл в недоумение. Она не могла знать его следующего действия, но, возможно, она догадалась, что катана является продолжением руки самурая, и оставить её на свободе было чревато последствиями. Воздух засвистел вокруг Призрака, и множество невидимых чакролезвий освободили его от оков. На этот раз мечник решил не сближаться с опасной чакрой куноичи и, высоко прыгнув, сделал серию быстрых выпадов: энергетические лезвия врезались в песок, оставляя шрамы, но ни одно не настигло Джун, она предугадывала каждый его ход. — Как ты это делаешь? — с не выраженным удивлением спросил Призрак, приземлившись неподалёку. — Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, Ичиро. Услышав собственное имя, самурай не смог сохранить невозмутимость, однако допрашивать противницу в его планы не входило. Всё решит сражение. — Куджаку Мьёхо: Рюу! Лиловая чакра мощным потоком стала высвобождаться из тела Джун, поднялся сильный ветер, разбрасывающий песок. Вскоре поток сгустился, приняв форму дракона. В отличие от дзюцу стихийных драконов, этот вёл себя иначе, словно имел волю; горящие глаза выражали эмоции. Монстр испустил огненный шар во врага, однако самурай бесстрашно бросился ему навстречу, разив катаной. Невидимые лезвия исполосовали огненную сферу, и мечник сумел прорваться сквозь угасающие огни. Дракон бросился в лобовую атаку, но Призрак избежал столкновения, запрыгнув на монстра. Его целью было добраться до хозяйки опасного существа. Щупальца отчаянно преследовали мечника, формируясь из драконьего тела, но невидимые лезвия с лёгкостью рассекали назойливые препятствия; мечник без проблем предугадывал их появление. Каждый выпад катаны производил всё больше лезвий, иногда ему всё же приходилось уклоняться или подпрыгивать. Однако самурай сумел достичь хвоста дракона, и в следующий момент он находился перед самой Джун. Куноичи без проблем избежала несколько ловких атак и поспешила удалиться, так как уклониться от воздушных лезвий было невозможно по их числу. Выигранное девушкой время дало результат: голова дракона исчезла внутри змеевидного тела и вскоре вернулась на месте хвоста, тогда как тот занял её предыдущее место. Дракон с диким воплем бросился в спину врага, но Призрак лишь слегка улыбнулся и завёл меч у пояса. — Ичи но ката! Когда монстр приготовился поглотить врага, тот внезапно исчез, за мгновение промчавшись к хвосту чудища. Шквал лезвий обратился вслед за самураем, исполосовывая длинное туловище до тех пор, пока от него не остались осколки истлевшей чакры. — Ёку! — Джун не поразилась столь быстрому поражению своего козыря и сложила новые печати. В тот же миг лиловая чакра сформировала крылья, каждый элемент в идеале уподобился птичьему перу. Такой блестящий контроль произвёл высокое впечатление на Призрака, и ему совсем не хотелось затягивать этот бой. Джун высоко взлетела, рассчитывая на слабость любого фехтовальщика — расстояние. Иглоподобные перья смертоносным градом посыпались на самурая, однако, применив то же сайшо, но ката, он отразил атаку. В завершение этого боевого акта, Призрак сконцентрировался гораздо серьёзнее нежели до этого, чакра вокруг него запульсировала, песок заметался. — Сан но ката! Едва договорил мечник, как послышался глухой хлопок, песок разбросало от хлынувшего потока энергии, и через мгновение самурай уже был за спиной противницы, а за ним потянулась длинная полоса лезвия, оставившего Джун без крыльев. Чакра спасла девушку от жёсткого падения, смягчив удар, однако жало клинка уставилось до того, как Джун смогла что-либо сделать, на что она лишь искренне улыбнулась. — Всё случилось так, как и должно было. Прости, что мне пришлось рисковать твоей жизнью, но ты отлично справился. — Откуда тебе известно моё имя? — Призрак был крайне восторжен противницей, но изо всех сил старался сохранить безмятежность. — От звёзд ничего не скроешь…***
— Что-то звёздочка твоя быстро погасла, — с сарказмом подметила Мэгуми, обращаясь к Мацухиро. Не успел парень дать ответ, как их прервал печальный монолог капитана. — Ну как же так-то, а? Такая милашка была! Неужели я больше не увижу это дивное лицо, синие локоны и волшебство её глаз?! Где в этом мире справедливость? — Браво! — Похлопал Мацухиро. — У меня как раз где-то оскар завалялся. — Джун… она была лучшей. Я никогда её не забуду, — со всей грустью заявил Коджи, на что Мэгуми ответила скверно: — А ну, хорош нюни пускать, размазня! — Ты жестокий человек. — С наглой манерой уставился Мацухиро. — Твой мастер шибари ещё в игре, а его милашечка вышла, прояви же ты хоть раз сочувствие! — Прояви хоть раз признаки разума, а то сочувствующих у тебя будет много, усёк? — Она была такой милой… ну просто очаровашка. Кажется, я отсюда чувствую аромат её духов… — Хватит уже нас позорить, посмотри на мужиков вокруг, они же… — женщину внезапно перебил мимо проходящий мужик, который повторял её имя, плачась в платочек. Оглядевшись, Мэгуми поняла, что таких страдальцев здесь немало и обратила внимание на Мацухиро, который, к её удивлению и радости, не относился к ним. — Трудно поверить, но сейчас ты выглядишь вполне нормальным на фоне этого болота. — О, так ты согласна пойти со мной на свидание? — Забудь о том, что я сказала только что… Спустя несколько посредственных боёв, ведущий объявил сражение, которое привлекло особое внимание: «Что-то сегодня жарко, не находите, друзья мои? Пора бы остудиться, поэтому встречайте леденящего душу Коллекционера! а также человека, чей брат позорно проиграл нашему великому чемпиону; человека, который жаждет мести и хочет восстановить честь своего брата: встречайте Молнию!»***
Молния золотого цвета ударила в центр арены, явив ослепительную вспышку, за которой прятался объявленный боец. Это был парень с золотистыми, как его стихия, волосами, заплетёнными в колючий короткий хвост. На нём были красная расстёгнутая куртка и в тон ей наушники со значком молнии, а также чёрные штаны и красные высокие сандалии шиноби. Выразительные жёлтые глаза отражали страсть, а лицо покрыла лисья ухмылка. Аоба, в противовес горячему противнику, неспешно вышел на арену в стандартном одеянии Акацуки, но на сей раз без амигасы. Он с особым аппетитом слизал остатки мороженого и выбросил палочку, а затем с выраженным скепсисом осмотрел соперника и раздосадовано хмыкнул. — Опять быстрый кролик? Я заморожу того болвана, который распределяет бои! — Не кролик… — лихорадочно улыбнулся парень и жёлтой вспышкой пролетел сквозь противника. — Молния! Тело Аобы разлетелось на множество ледяных осколков, а сам он стоял рядом, сложив печать, и едко улыбался. Завидев это, Молния заметно удивился: он не ожидал, что тот снова использует клона, хотя, стоит признать, что предыдущий боец не был так быстр и пал жертвой ледяного капкана. Ледяные осколки воспарили и превратились в сюрикены, которые градом атаковали цель. Противник молниеносно переместился в другой конец арены, в очередной раз охватывая колизей золотой вспышкой. — Интересно, можно ли заморозить молнию? — неожиданно призадумался Коллекционер. — А сможешь поймать её? — хитро усмехнулся парень. Молния бросился на врага с невероятной скоростью, перемещаясь от одного края в другой, дабы запутать его. Благодаря более длительному манёвру врага, Аоба успел создать огромный ледяной щит. Молния был уверен, что перед его тараном ничего не устоит. Грохот волной промчался по трибунам, а золотистые разряды разбросались по всей арене, однако ледяной щит остался невредим, как и его носитель. Молния не оставлял попыток перехитрить врага, используя преимущество скорости, однако ледяной щит всякий раз становился непреодолимым препятствием. Поняв, что лобовые атаки — пустая трата времени, Молния переместился на дистанцию и сконцентрировал энергию в теле настолько, что электрические разряды с пронзительным треском бились из его тела, рассекая песок. — Торунедо раитонингу! Техника, которую до этого использовал Гремит против чемпиона, отличалась лишь золотым окрасом, однако поток электроэнергии оказался настолько мощным, что даже прочный щит Аобы был разбит вдребезги. Акацуки избежал участи, оставив вместо себя клона, а сам находился в воздухе, складывая печати: — Хьётон: Юки но май! Вокруг Аобы в миг образовался снежный вихрь и разрушительным залпом сотен ледяных пуль бросился на Молнию, заставляя его прервать технику. Чтобы не угодить в лапы стихии, Молнии пришлось уклоняться классическим способом, так как времени на концентрацию райтона не было. Песок со свистом пронзали снежные пули, но парню удалось остаться невидимым, однако Аоба, достаточно вымотавший противника, перешёл к более мощной технике. — Хьётон: Эн но аисукуассуру! Арена затряслась. Зрители замерли в ожидании чего-то масштабного. Морозный туман заполонил арену, а трибуны покрылись лёгким инеем, кроме самых дальних рядов; многие с удивлением обнаружили выдыхаемый пар. Гул продолжался некоторое время. Когда всё утихло, перед зрителями открылся вид на сплошную ледяную плоскость, обтянутую пеленой замёрзшего пара. Подо льдом, незримо для зрителей, развернулось множество мёрзлых коридоров и комнат, замкнутых в непроходимом лабиринте. Температура внутри этой тюрьмы мгновенно упала ниже нуля. Молния ощутил, как жаркий майский день остался где-то там, за пределами ледяного плена, и мороз уже начал действовать. Он не собирался терпеть это и использовал максимум сил, чтобы пробиться через крышу, однако лёд был неумолим даже для райтона. Парень досадно хмыкнул, но его отвлёк недобрый смех, эхом разнёсшийся по стенам. — Ты пытался меня убить, но теперь я сделаю это, справедливо?! Молния не впал в отчаяние и не собирался сдаваться. — Решил ограничить мою скорость? Впечатляет, но я сокрушу эти стены, как и тебя! Из стены медленно выполз ледяной человек, и Молния не мешкая разнёс его на куски при помощи райтона. Присмотревшись, Молния замер в ужасе: это была не просто глыба льда, а настоящий замороженный человек управляемый какой-то ужасной техникой. — Моё искусство, какая дерзость! — Ты замораживаешь людей и управляешь их телами? Такая мерзость не может зваться искусством, поэтому я разрушу твой мир! Вспышки сверкали через стены, а грохот мчался по замкнутым коридорам и растворялся во льду; Молния до конца пытался найти брешь, но его силы растачивались напрасно, а мороз всё сильнее сковывал тело. Не дожидаясь печальной участи врага, Аоба показался из потолка, нападая с ледяным буром, примороженным к руке. Молния среагировал быстро и уничтожил нападавшего, однако тот, оказавшись лишь клоном, разлетелся на осколки. Второй клон напал из стены, пытаясь проткнуть спину, но тоже был уничтожен. Одного за другим, Молния истреблял клонов ударами райтона, но это стало значительно сложнее, когда отовсюду стали внезапно вылазить ледяные шипы, а те, что росли из потолка, вовсе падали. Молния оказался в безвыходной ситуации: враги не давали возможности сосредоточить чакру, да и её количество близилось к истощению. — А хрен тебе, сволочь! Выкуси! Высвобождение скрытой силы, райтон: Сунзай но хакай! Молния снял скрытую печать, которая пряталась где-то под одеждой, и его тело засверкало в неистовых разрядах энергии. Вскоре весь купол засветился, словно комнатная лампа, ослепляя зрителей. Дикий скрежет выходил с новыми трещинами в ледяной ловушки, земля затряслась от грохота, прогремел яркий взрыв. Среди груды развалин лежал сам Молния, обессиленный и побитый собственной стихией, ведь техника такого уровня запросто могла стоить жизни. Аоба лежал, истекая кровью, и едва мог пошевелить онемевшими пальцами. — Сколько от молнии не беги, а она всё равно догонит! — громко рассмеялся парень и внезапно замер. Тело Молнии моментально покрылось льдом, а ликующая улыбка так и замёрзла. Настоящий Аоба скрывался в ледяной глыбе, а себя подменил одной из человеческих коллекций, ведь обычные клоны не истекают кровью. — Теперь ты всегда будешь улыбаться, мой друг. — Аоба с маниакальной улыбкой оценил своё новое произведение жуткого искусства.***
— А этот псих чертовски силён! — подметила Мэгуми. — Холодные парни тебе явно не по вкусу, — усмехнулся Мацухиро. — Смотри, как бы ты сам не стал холодным, недоумок. — Вы такие милые, надеюсь, на свадьбе я буду в первых рядах? — усмехнулся Коджи, глядя на вечные склоки между этой парочкой, Аки недоумённо повёл бровями. — Тебя это тоже касается. — Женщина злобно покосилась на капитана. — А что я? Я молчу. — Коджи невзначай отвернулся, посвистывая как ни в чём не бывало. — Вам всё шутки, а я переживаю за Ханако-чан. Она ещё молодая и слишком мягкая, — взволновалась Мэгуми, а её верный товарищ выразил явное согласие, проскулив. — У неё сильный дух, просто наблюдайте. Она сделает своё дело. — Коджи был действительно уверен в успехе этой девушки, которую сравнил с драгоценным камнем её поколения. — На Рен, я смотрю, вам вообще наплевать? — выразил скепсис Мацухиро, подыгрывая издевательской улыбкой. — Отправили бедную девочку в этот кровавый котёл, а там пусть сама варится? — Вообще-то ты сам поддержал эту идею! — вспылила Мэгуми. — А здесь только Аки нормальный, и он сразу был против! Вечно вы, женщины, дураков слушаете, а умных не замечаете. Аки заулыбался и загавкал, выражая согласие со словами красноволосого. Последующее объявление отвлекло героев от беседы: «Ну что, друзья, замёрзли? Пора бы нам вновь ощутить жар и пыл арены, которую мы все так любим! Сегодняшний боец не имеет ничего общего с ниндзя или самураями, но прекрасно обходится и без этого, ведь у него есть большие пушки, встречайте — Люгер! Кто же сегодня выступит против технического прогресса? Женская половина колизея может ликовать, ведь сейчас на арену выйдет тот, кто не пользуется оружием и не поддерживает стандартный метод шиноби; человек, верящий в красоту и дарящий её миру, — Йошита!»***
На арену вышел мускулистый мужик в чёрной кожаной жилетке с шипами и синих штанах, а песок прогибался под тяжёлыми ботинками. Торс огибала лента с патронами внушительных размеров. На лице он носил тёмные очки. Голубой ирокез выделялся особой нестандартностью, на левом виске отчётливо виднелась татуировка с надписью: «Брутал», в зубах у Люгера в подтверждение надписи дымилась сигара, придавая ему той самой брутальности и поддерживающая кривую улыбку оскал. Но больше всего внушала огромная пушка у него в руках. (вот здесь, мне кажется, после внушала необходимо слово: страх, интерес и т.д.) Помимо технологичного оружия, он был оснащён разного рода приспособлениями, компенсирующими неумение владеть чакрой. За его спиной образовался кружащийся вихрь из розовых лепестков, из которых явился Йошита с цветком розы в руке и улыбкой циника. — Прошу простить моё опоздание, надеюсь, это не повлияет на вкус нашей битвы, — вступил парень, отдав вежливый поклон. — Не переживай, после этой битвы тебя долго будут собирать. — Люгер не считал нужным обременять себя излишними манерами, ведь за него всегда говорило оружие. — Ах, какое невежество! Какое тщедушное понятие о красоте! — Хорош болтать! Люгер нацелил оружие на противника, и синий луч выстрелил, не зная преград. Йошита распылился на множество лепестков и собрался в другом месте, снаряд оставил заметную воронку в песке. Стрелок не жалел патронов, чтобы поразить цель и продолжал палить, однако исход повторялся раз за разом. Люгер хмыкнул, перекатил сигару и перенастроил оружие. На сей раз он выпалил огненную струю, разом испепелившую лепестки. Остановив всепожирающий поток, Люгер злорадно усмехнулся, однако слуховой прибор зафиксировал лёгкий шелест позади, мужчина нахмурился и обернулся. Йошита стоял невредимый, а вокруг исполняли танец лепестки. Парень цинично улыбнулся и тихо поаплодировал оппоненту. — Браво, отличный ход, и оружие весьма необычное. — Моя пушка превращает чакру в чистую энергию и может преобразовать в любую стихию, так что не важно, какие у тебя навыки и сколько чакры. Поверь, у меня зарядов хватит, чтобы перебить целый взвод шиноби. — Ах, не всё можно решить силой, иногда достаточно всего лишь… — Йошита поднял руку, демонстрируя цветок розы, что вызвало лишь скепсис на лице врага. Переключив режим, Люгер стал палить длинной очередью, но каждый раз пули не настигали цель, так как Йошита за мгновения перемещался по арене без каких-либо движений. — Васаби мне в глотку, что за спектакль?! — выругался Люгер. — Увы и ах, но от пуль можно уклониться, а вот запах будет преследовать тебя абсолютно везде. — Голос исходил из ниоткуда, однако внезапно Люгер обнаружил под ногами кучу разбросанных цветков, что вовсе не впечатлило закалённого стрелка. В злобе он стал топтать их, превращая прекрасные розы в жалкие останки. — Ненавижу цветы! Бабский удел, настоящий мужчина вкушает запах оружия и крови! Йошита, наконец, явился пред врагом и, ухмыляясь, сложил печать. — Ты не прав, мой друг, позволь продемонстрировать. Баранохано но генсо! — Роза воспарила, разливаясь сладким ароматом. Лепестки в карнавале закружились вокруг хозяина и вихрем бросились на врага. Люгер встретил сладкие букеты горячими залпами плазмы, испытывая детский азарт от каждого выстрела. Поразив все цели, Люгер решил завершить бой и направил залп во врага, однако едва плазма достигала цели, как оборачивалась в стаи бабочек. Йошита улыбался на манер аристократа, а сам бой был для него — детская забава. Люгер скривился в скверной гримасе и настроил чакропушку на большую мощность. — В игрушки играешь?! Здоровяк вытащил патрон из ленты и зарядил в подствольник, готовясь к решающему выстрелу. Вся его сноровка и техника были направлены на уничтожение шиноби, диверсии и террор, однако мастера гендзюцу были самыми непредсказуемыми врагами; и если против стандартных иллюзий у него были стабилизаторы внутренней энергии, то иллюзии Йошиты были чем-то на совершенно другом уровне. Такого противника надо было бить в слепую, бить так, чтобы он не смог спрятаться за иллюзией. Как только Люгер накопил достаточно энергии для мощного выстрела, чакропушка распылилась кучей лепестков, медленно опавших… на траву? Здоровяк опешил, но вскоре почувствовал странное ощущение: спокойствие и лёгкость. Вокруг было бескрайнее поле из неестественно мягкой и зелёной травы, а ветер доносил аромат, повергающий в наркотический плен. Краски становились ярче, а тело всё больше противилось его воле, пока сознание окончательно не погасло. Остатки разума где-то внутри кричали, что это лишь гендзюцу, но он не мог, да и не хотел уже использовать стабилизаторы. Блаженство взяло верх. На арене наступила тишина, народ был в недоумении, когда они увидели, как Люгер внезапно свалился на песок, а блаженная улыбка окончательно развилась на лице. — Нет человека, который устоял бы перед истинной красотой! — артистично заявил Йошита, внезапно появившись среди зрителей. Лепестки неспешащим дождём посыпались на трибуны. Народ затрепетал, восхваляя нового кумира.***
— Вот же выскочка, — скептически осклабилась Мэгуми. — А этот баран, наверное, обменял мозг на пушку. Ей можно крестьян в полях гонять, но выйти против шиноби — абсурд полнейший! Мацухиро усмехнулся, странно покосившись на женщину. — У Люгера внушительный список пойманных нукенинов, кто же знал, что его слабость — гендзюцу? А этот Йошита… вы в каком мире живёте, народ? — Мацухиро стал говорить взбудоражено, искренне удивляясь неосведомлённости товарищей. — Этот красавчик умудрился взять крепость без боя! — А в крепости были дети, надо полагать? — Не веришь? Самое время спросить у него, — Мацухиро подмигнул женщине и глянул позади неё. Йошита, ошеломив зрителей, очутился на заднем ряду прямо за спиной женщины, закинув ногу на сидение. Его нарочитый взгляд зацепился за даму столь яркой и необычной наружности, и он не смог сдержать слов: — Я вдруг услышал чьё-то негодование в очаровательном контральто и решился взглянуть в эти полные решимости и страсти глаза. Кажется, вы, прекрасная леди, не сумели в полной мере оценить моё преподнесение. Ох и ах, каюсь, виноват, но позвольте мне исправиться, и примите в подарок эту замечательную розу! Мэгуми хотела было возразить, но, когда нежный цветок мелькнул пред лицом, источая нежный аромат, весь мир в одно мгновение канул в сладком омуте беспамятства. Она не успела заметить, как роза оказалась в руке, и как Йошита исчез в лепестках под ликование народа. Этот случай стал центровым во всех экранах колизея, чему совсем не рад был Коджи, а Мацухиро, напротив, улыбнулся и даже помахал в камеру. — Какая красота! — пропела Мэгуми, безустально вкушая сладострастный аромат. Аки покосился на неузнаваемую хозяйку. — Похоже тентакли и холодные парни ей больше не интересны, — с наигранной обидой пробурчал Мацухиро, а затем в привычной манере обратился к женщине: — Как насчёт свидания? — С тобой?! — Ухмыльнулась женщина. — Конечно же, да! Ты такой клёвый и, держу пари, очень сильный, прямо как наш капитан Коджи, — Мэгуми резко переключилась на товарища, вызывая бурю негодования на его лице, — такой мужественный, отважный и добрый, самый лучший капитан! — Мне бы такие розы… — глаза Коджи загорелись от одних лишь мыслей, однако Мэгуми ему больше нравилась в образе неукротимой дикарки. Несносное поведение хозяйки вынудило Аки лично вмешаться в ситуацию, особенно когда она полезла к нему с кошачьими нежностями. Пёс положил лапу на неё, освободив от гендзюцу. Когда Мэгуми пришла в себя, она ощутила лёгкое головокружение, но игривый взгляд Мацухиро и наглое вторжение в зону личного пространства окончательно приземлили рассудок. Парень не успел ничего понять, как сила, не присущая хрупкой женщине, словно ватный мешок, отбросила его в соседнюю секцию, ошарашив людей. — Глупый пёс. Предупредил бы, что ли, — проворчал под нос Мацухиро, поднимаясь на ноги. Слегка пошатнувшись, парень машинально опёрся рукой и почувствовал что-то мягкое и упругое. Это сильно насторожило парня, и он медленно, обречённо повернул голову. Негодование сидящей там женщины, чья грудь стала жертвой хамского вторжения, вынесло приговор, и он тотчас был приведён в действие. Звонкий хлопок раздался за секунду до того, как Мацухиро грубо вернули обратно в его секцию. Отпечаток ладони горел на щеке ярче шарингана в ночи. — Идиот… — эксцесс не вызвал ни капли сочувствия у Мэгуми. После очередной партии боёв, наконец, ведущий финальный последний поединок: «Вот и подошёл момент, который мы все так ждали, друзья мои! Сегодня фортуна на нашей стороне, и мы вновь увидим легендарный бьякуган и знаменитый мягкий кулак, а как лучше всего раскрыть тайдзюцу? Правильно! В бою против другого тайдзюцу! И, скажу я вам, второй боец весьма хорош, а точнее хороша, в этом ремесле, и она покажет нам, так ли хорош этот мягкий кулак, как о нём говорят. Встречайте: Белая Сакура против Киры из Клыка!» Вкушая агонию средь толпы, Коджи сам разгорелся особым интересом к бою. Он не понаслышке знал про уникальные способности клана Хьюга, но словами ведущего на кон была поставлена честь клана, и на Ханако вновь лёг груз ответственности.***
Ханако сохраняла спокойствие, несмотря на внушительный вид Киры, которая, казалось, готова разрывать противников. Пылкая женщина невольно напомнила Мэгуми, начиная от высокого роста и развитой мускулатуры, и заканчивая звериным манером. — Снова молодняк?! — возмутилась Кира, испытывая ещё большее негодование по отношению к противнице. — Сколько детей надо в песок забить, чтобы мне дали равного противника?! — Не суди по возрасту. Хладность Ханако сохранилась даже в момент внезапного нападения Киры, бросившейся напролом вместо слов. — Бычий таран! Песок выпрыгнул из-под ног женщины, и за несколько мгновений она сблизилась с Ханако, но столь очевидной атаки не суждено было достать ловкую куноичи. Впрочем, для Киры важнее было заставить врага перейти в оборону и получить атакующее преимущество. — Полёт журавля. Слоновий топот! Ханако отметила, что противница отлично владеет телом. Кира, используя энергию тарана, взмыла высоко вверх, а затем громыхнулась на противницу, вставив колено, однако та вновь успела отскочить. Бьякуган зафиксировал количество выделенной чакры и предугадал потенциал атаки, поэтому Ханако идеально прочитала безопасное расстояние. — Стиль росомахи! После приземления Кира собрала чакру в пальцах, превращая её в небольшие, но очень опасные когти. Публика испытала ажиотаж, наконец узрев схлёст двух мастеров тайдзюцу, а особенно — мягкий кулак. Ханако отчётливо видела чакрокогти благодаря бьякугану, поэтому блокировала вражеские атаки без ущерба. Куноичи отточила оборону восьми триграмм настолько, что её связки и построения создавали практически непроходимый барьер. В ходе безустального нападения Киры, Ханако позволила ей увлечься и даже обрести уверенность, однако, прокручиваясь словно торнадо, девушка ушла из зоны поражения за спину Киры. Женщина была не из тех, кого так легко опешить подобным трюком, но Ханако и не собиралась так просто идти напролом. Несколько повторных вращений вокруг противницы окончательно запутали её, и она пропустила касание, отдавшееся резкой болью и импульсом в бедре. Понимая, что из этой ловушки целой не уйти, Кира отпрыгнула на расстояние. Ещё бы несколько попаданий в область бедра и женщина окончательно бы лишилась преимущества в передвижении. — Стиль гориллы: невероятная мощь! Смертоносные когти уступили место другой, не менее опасной технике: чакра расширилась внутри, многократно усиливая физический потенциал Киры, а особенность заключалась в руках, где концентрировался самый большой объем. Навыки дикарки впечатлили Ханако. Девушка ясно поняла, что отражать такие удары будет опасно и затратно по силам. Кира скопировала стойку гориллы и в яростном прыжке атаковала противницу. На этот раз песок сыграл злую шутку, поглощая энергию ударов, намеренно направленных в землю, чтобы ударной волной лишить врага устойчивости. Женщина выругалась, поняв, что подарила атакующее право противнице, и Ханако не мешкая этим воспользовалась. Удар кушо отбросил женщину на десятки метров, и на сей раз песок был весьма кстати, смягчив удар. — Стиль крота! Чакра в теле Киры в очередной раз изменилась, создавая своего рода бур, а её ускоренное течение позволило этому буру исполнять свою роль. Ханако сразу поняла, насколько затратна такая техника, а благодаря рентгеновскому зрению, она видела все передвижения Киры под землёй. Скорее всего женщина определяла противника по вибрациям, и слабостью у этой техники было две: не двигаться или обмануть, создав клонов. Ханако решила испробовать первый способ, чтобы убедиться в своей теории: бьякуган был отличной страховкой на случай внезапного нападения, во избежание которого другие не стали бы напрасно рисковать. К ожиданиям Ханако, Кира впрямь перестала что-либо предпринимать. Это позволило девушке перейти ко второй фазе: она намеренно выдала позицию, а когда противница, проглотив приманку, приблизилась на опасное расстояние, Ханако сделала высокий прыжок, оставив вместо себя тотчас созданного клона. Кира не заставила себя ждать, применив технику, называемую захватом питона, и в тот момент уже обезвредила клона, взяв на улучшение. Женщина поздно поняла подвох: Ханако падала сверху с решающим ударом… одно мгновение, из песка выпрыгнула вторая Кира и зарядила ногой, что есть мощи, по противнице. Ханако успела блокировать атаку, но была отброшена. Её клон распылился. Девушка осталась в недоумении, пытаясь понять, в какой момент Кира создала клона. Это вызвало на лице женщины самодовольную улыбку на пару со львиным оскалом. — Так вот она сила бьякугана — сенсорное зрение. Твои глаза против животных инстинктов — интересная битва. — Мои глаза ещё удивят тебя. — Ответ Ханако полнился твёрдой уверенностью. Женщина выдала азартную улыбку, и в то же мгновение она и её клон приняли новую боевую стойку, которая, по всей видимости, выполняется в дуэте, и веяло на сей раз чем-то кошачьим. — Комбинация двойного тигра! Обе Киры незамедлительно бросились в атаку, моментально окружив противницу; их скорость впечатляла. Бьякуган в очередной раз доказал бесценность, благодаря обзору: обе атаки женщин были пропущены мимо, чему она, признаться, удивилась. Последующие атаки обеих Кир напоминали кошачьи движения Югито, но с разницей в силу большей грубости и ставки на силу. Ханако пришлось потрудиться, чтобы справляться с двумя натисками, от которых в принципе невозможно было защититься. Зрители восторженно оценили мягкий кулак и восемь триграмм, позволяющие Ханако держать оборону в полном радиусе. Девушка знала, какой из ударов лучше заблокировать, от какого лучше уйти. Постоянные вращения подбрасывали песок под ногами, а энергия чакры двух куноичи нависла в воздухе, смешиваясь с терпким запахом земли и пресной воды. Кира и её клон неумолимо бросали разные комбинации, каждый удар рассчитан на противоположные точки врага; каждый удар был сокрушающим, тяжёлым, наполненным чакрой. Ханако знала, что держать оборону и бесконечно крутиться меж двумя «тиграми» не получится, но прелесть хакке в защите была в том, что она становилась западнёй для противника: построение тела при каждом действии ограничивали варианты атакующего, позволяя его контролировать. Благодаря бреши в подавляющих нападениях Киры, Ханако воспользовалась случаем. Она ушла в сторону вращения и, применив заранее заряженное кушо, отправила одну из тигриц почти до края арены, а подрываемый энергией песок следовал за ней, пока она не смешалась с ним, покатившись кубарем. Вскоре на том месте остались лишь обломки земли, забившиеся в песчаную постель. — Похоже тигр больше не двойной, — с едкой ухмылкой бросила Ханако, но Кира, несмотря на дикий нрав, сохраняла рассудок. — Убив одного тигра — не забывай про второго. Ты рано радуешься. Однако, признаю, что я ещё не видела столь превосходного тайдзюцу. Куноичи напоследок улыбнулись друг другу и в унисон бросились в атаку. Кира за время боя успела лучше изучить оборону мягкой ладони и на этот раз не позволяла себя контролировать, что в комбинации одного тигра становилось легче: атаки были более хаотичны, много прыжков и перемещений. Даже вращения и контратаки не возымели раннего успеха. Ханако поняла, что на этот раз контролировать поединок стала Кира, и в последний момент женщина пробила оборону куноичи, отправив её фронтальным ударом ноги в воздух; ударом ноги, которого до этого не было в стиле тигра. В завершение, Кира исполнила полёт журавля, чтобы добить противницу в полёте, но как только они сблизились, тело женщины на миг сковало невидимой энергией, обретающей синие оттенки. В одно мгновение Ханако завращалась, окружив себя плотной сферой из чакры. Киру закрутило в тяжёлом потоке, а затем силой отбросило в землю. Получив серьёзные повреждения, женщина с трудом пошевелилась. Ей казалось, что по ней проехала гружёная повозка, но она не могла позволить себе сдаться. Кира встала сквозь боль и скрежет, но Ханако настигла противницу; финальная стойка восьми триграмм вынесла приговор. Первое касание, второе, третье… один за другим пальцы впивались в тело Киры, повреждая тенкетсу. Ханако, словно юла, крутилась вокруг противницы, награждая всё новыми касаниями по всем областям, дабы лишить её возможности вести бой, но не повредить жизненные процессы. По завершению шестидесяти четырёх касаний, Кира обречённо пала на мягкий, нагретый майским солнцем, песок — для неё всё закончилось. Лишь подавленный голос вырвался из уст: — Безупречный стиль… мы ещё сразимся… — Женщина попыталась выдать оскал на остекленевшем лице, но у неё это вышло слабо. Тело не слушалось, будто бы в миг стало ватным. — Но всё ещё не знаю, как… как тебе удалось?.. — Вода подстраивается под сосуд. Не тот, кто контролирует поле боя, выходит победителем. Позволь противнику контролировать тебя, и он невольно окажется в твоих руках. Вода не противится ветрам, не течёт вверх по земле. — Значит, ты спланировала с самого начала… — Кира с трудом улыбнулась. — Наконец, хороший противник. — Хороший бой. Нечасто можно встретить достойных бойцов в тайдзюцу. Для меня это огромный опыт. Трибуны громкими аплодисментами провожали новую фаворитку колизея. Для Ханако одобрение публики было сродни пустому звуку, а хороший бой зарядил девушку положительным настроем и подарил улыбку.***
— Красивый бой. — В глазах Мацухиро промелькнул скрытый восторг. — Наша девочка! — В отличие от первого, Коджи не скрыл восторг. — Рано радуешься, — ухмыльнулся красноволосый, — убив одного волка, — не забывай про стаю. Остались самые озверевшие и матёрые бойцы. — Ты прав. Поэтому нас мало времени. Сейчас многое зависит от Рен, а мы должны быть готовы действовать незамедлительно. — Если ваша Рен так хороша, как её рисуют, она может стать новым чемпионом. — Хитрая улыбка Мацухиро насторожила остальных. — К чему ты ведёшь? — скептично отозвалась Мэгуми. — К тому, что ваш Сайдзо стал чемпионом перед тем, как Кадзуя взял его к себе. — В таком случае Рен и Ханако невольно сойдутся на арене, — Коджи понял мысль парня, но отнёсся к ней с явным скептицизмом. — Значит, кому-то придётся намеренно проиграть. Оцепеневшие взгляды шиноби уставились на Мацухиро.***
Вдохновлённая поединком, Ханако решила потренироваться в зале колизея, выделенный ей самим Кадзуей. Дизайн зала полностью передавал бойцовский дух. Стены исписаны картинами сражений с цитатами военных философов. Полную тишину нарушал стук от ударов ладоней о деревянный манекен. Телохранительница Кадзуи тихо наблюдала за пленницей, сидя в углу на деревянной лавке, скрестив ноги. Ханако видела чакру девушки, она была очень холодной, неестественной, словно неживой. Для тренировки с манекеном бьякуган был не нужен, однако это стало хорошим прикрытием, ведь на самом деле девушка осматривала здание, изучала коридоры и двери. Она видела охрану и прислугу, но, чтобы запомнить это всё, нужно немало времени. Спустя некоторое время, Ханако решила передохнуть и села неподалёку от таинственной девушки в капюшоне, не вызывая никакой реакции. — Зачем ты следишь за мной? — невзначай поинтересовалась Ханако, на деле же пытаясь завести разговор. — Разве твоей печати недостаточно, чтобы контролировать меня? — Тебя — да, но где гарантии, что твои друзья не захотят тебя освободить? — куноичи сидела неподвижно, а её голос был томный, будто уставший. — Друзья? — Ханако удивилась вопросу, но сдержала явное волнение. — Девушка с шаринганом. Вас видели вместе в казино, говорят, подняли немало шума. Как только тебя заключили здесь, она появилась на арене, совпадение? — Куноичи слегка подняла голову. Капюшон по-прежнему скрывал большую часть лица. — Да, она моя давняя подруга. Но мы здесь по разным целям: я хочу снискать славу в боях, а она ищет некоего Учиху, она его родственница. Говорят, что он тоже сражался на арене. — Понятно. — Ты тоже сражалась на арене? — Нет. — Разве ты не ищешь славы? — Ханако подделала удивление. — Какова твоя цель? Просто служить своему господину? Как по мне — это скучно, я служу самой себе, живу ради себя. — Моя жизнь — смерть, — слова девушки поразили Ханако, ведь именно так когда-то ответила Рен. — Я убийца, но, когда я убью одного человека, моя жизнь перестанет быть необходимой. — А, ясно. Ты, как и все шиноби, оружие в руках господина. — Хотя Ханако продолжала играть свою роль, интерес к разговору был искренним. — Ты не понимаешь. Кадзуя-сама не поддерживает систему шиноби и ценит каждого человека. Он единственный, кто не назвал меня убийцей. Здесь ты можешь обрести настоящую семью. — Забавная ты, но не мне судить: каждый сам выбирает свою дорогу. Надеюсь, ты однажды дойдёшь до цели. Кстати, а как зовут-то тебя? Куноичи медленно потянула руки к капюшону и опрокинула его назад. В первую очередь бросились в глаза её прямые ярко-красные волосы, которые были заплетены в длинный пышный хвост. Косая чёлка на левую сторону не скрывала ярких, но холодных, пустых нефритовых глаз. Тонкие локоны на висках ниспадали на плечи. — Хотару.