***
Звонкая цепь растянулась по залу, металлический диск преследовал Коджи до тех пор, пока не врезался в сталактит, выдолбив недюжую воронку в закалённой веками породе. Гин продолжал смеяться и управлять цепью при помощи чакры, никак не давая Коджи приблизиться. Однако капитан был быстр и ловок, и до сих пор ему удавалось оставаться нетронутым, хотя иногда его выручал клинок Сугимото, чья сталь уверенно отводила тяжёлый снаряд. Здоровяк не щадил своего врага, вынуждая постоянно защищаться, что отрезало шанс воспользоваться каким-нибудь ниндзюцу. — Смотрите, знаменитый Коджи бегает как муравей от моего панда-диска! — с довольной ухмылкой прокричал Гин. Если всмотреться, его диск и правда изображал круглую голову панды с острыми шипами по краям. Снаряд с грохотом и скрежетом крушил и рвал вековые камни пещеры, цепь неустанно звенела и извивалась в пространстве, как огромная змея. Коджи бегал между широкими сталактитами, но диск с лёгкостью огибал их, упорно преследуя жертву, выжидая, когда та, наконец, оступится. Но Коджи был не так прост, он изучил максимальную длину цепи и позволил Гину настолько увлечься охотой, что тот бездумно замотал её о пещерные породы. Напоследок капитан выскочил из укрытия и вонзил меч прямиком в перекрестья цепей, пригвоздив её к полу, что не даст возможности вернуть диск обратно. Сугимото крепко вошёл в камень, в чём Гин убедился лично, всё же попытавшись втянуть цепь обратно, но тщетность не огорчила здоровяка, а лишь позабавила. Безо всяких раздумий он откупорил устройство на руке, и оно с громким звоном брякнулось о каменный пол. — А ты умелый парень, только не учёл главного. Я — Орочи Гин! Это значит, что скоро ты умрёшь. — Задорный смех громилы вызывал явное желание стереть эту ухмылку, но в одном ему стоило отдать должное — это сильный противник. — А ты, смотрю, любишь бросаться словами вперёд дела, — уверенно заявил Коджи. — Сомневаешься? Тогда я покажу тебе, как мои слова станут делом и заставлю тебя вспомнить это, когда ты будешь молить о пощаде! — Ну попробуй… Капитан метнулся на Гина, вооружившись всего лишь кулаками: использовать ниндзюцу в замкнутых пещерах было легкомысленно, хотя шиноби и не исключал шанса, что ему придётся похоронить и себя, если это сможет остановить врага. Гин с лёгкостью остановил прямой удар Коджи, но на этом атака капитана не закончилась. Он ловко нырнул под руку противника, умело использовав свои уступающие габариты и, уклонившись от вражеской контратаки, вынырнул сбоку, где враг был беззащитен. Кунай оказался в руке Коджи так же незаметно, как оса обнажает жало, и столь же резко устремляет его в цель. Лезвие так и не достигло цели, Гин избежал скверной участи, проделав высокий прыжок, и вскоре вся его масса уже неслась обратно, заставив Коджи отпрыгнуть, и не зря: Гин с криком: «Панда падает с дерева!» громыхнулся с такой силой, что, казалось, затряслась вся пещера и даже мелкая пыль осыпалась со стен. Силища этому здоровяку не занимать, глупо бороться с ним в рукопашном бою, стоит ему один раз схватить капитана, как исход боя решится в одно мгновение. Наиболее выгодно было вернуть Сугимото, ведь замыкать цепи уже было без надобности. Пока Гин оправился от мощного падения, Коджи, приложив не мало усилий, вынул клинок из камня, разомкнув «мёртвые» цепи. Но и Гин не терял своего время, он быстро развернул один из небольших свитков на поясе и распечатал широкий меч дао. — Ну что, — сказал он, ухмыльнувшись, — позвеним напоследок? После короткой фразы противники сошлись в яростном поединке, соревнуясь в кендзюцу, и пока что выявить победителя было невозможно. Они оба были быстры, клинки со свистом рассекали воздух, высекали искры при столкновении, а звон эхом разносился по каменным стенам. Шиноби исполняли отточенный годами танец, вращали мечи с той же грацией, с какой танцовщицы обращались с веером, но скорость их была намного выше. Каждый шаг продолжал композицию, каждый перескок, прыжок, пируэт, сопровождались гулким звоном, бликом высеченных искр. Несмотря на комплекцию, Гин оказался на удивление быстр и ловок. Он отражал натиск Коджи при помощи мельницы, что делало парирование жёстким, а инерция клинка позволяла разить без остановки. Коджи вынужденно отступил, чтобы не превратиться в нарезку, но Гин, вошедший в раж, продолжил натиск. Чтобы остановить несущегося громилу, капитан метнул несколько сюрикенов, которые прервали атаку Гина, и тот отскочил в бок. Большего Коджи было не надо, он напал быстро и рьяно, финт, проделанный им успешно, сбил с толку здоровяка, и вот лезвие Сугимото рассекло грудь противника, срезав попутно широкий ремень, державший свиток. Гин отступил, ощупал порез, к его счастью, неглубокий: дотянуться до здоровяка при помощи ниндзя-то не так-то просто. Однако тот факт, что на его груди растянулась красная полоса, только позабавил Гина. — Гляди-ка, шрам останется! — Предлагаю тебе запомнить моё имя — Сарутоби Коджи. Имя человека, что снесёт твою голову. — Капитан вернул слова Гина обратно ему, добавив к ним едкую насмешку. — Уф! какие дерзкие речи! Громкий смех насторожил Коджи. Гин выхватил свиток, но атаковать его сейчас было опрометчиво, капитан приготовился к обороне. Бумажная лента закружилась вокруг громилы, послышались хлопки, белая дымка охватывала область всё больше. Разномастные снаряды, словно пушечный залп, полетели в Коджи, но капитан уходил с линии атаки, однако Гин не упускал цель из виду и перемещался аналогично врагу, пытаясь задеть градом летящих ядер, кунаев, клинков, сюрикенов и всего, что только могло быть запечатано внутри. Лента продолжала кружиться в руках своего мастера, словно дракон в небе, а когда Гин сделал высокий прыжок, явив подобие смертоносного металлического дождя, Коджи был вынужден укрыться в дальнем углу, за сталактитами. Последние хлопки прозвучали вдали, после чего он услышал хаотичный громкий звон: что-то увесистое и металлическое свалилось на каменный пол, объектов было около десятка. Судя по звукам, Гин приземлился достаточно далеко от Коджи, что дало ему право выглянуть, но картина не обрадовала капитана: вокруг него были разбросаны железные фигурки в форме игрушечных мишек, да и размерами были схожи с плюшевыми аналогами, только эти «игрушки» не были такими же милыми и забавными. — Вот тебе и конец! — выкрикнул Гин. По его голосу было слышно, как он ухмыляется и уже празднует победу. — Надеюсь, ты оценишь мои панда-бомбы! Взрыв прогремел с такой силой, что его должно было быть слышно по всей пещере, а разъярённый воздух, завывая, разнёсся по длинным и извилистым тоннелям.***
Ханако готова была поклясться, что её данные по подземным проходам были верны, но почему сейчас они другие? Не могли же тоннели взять и так просто изменить местоположение? Или могли? Её бьякуган был практически ослеплён в этой области, словно весь мир ограничивался лишь десятком метров вокруг неё… но это объясняет, почему ещё в Колизее она не могла разглядеть всю сеть тайных коридоров. Какая-то древняя и необъяснимая сила издревле обитает здесь, заставляет жить пещеры в совсем ином измерении, но какая должна быть сила, чтобы сотворить такое? «Коджи… Мэгуми… неужели вы поплатитесь за мою недальновидность? Нет, вы не можете так просто погибнуть здесь, я обязательно найду вас!» — мысли давили и душили со всех сторон, куда бы не пошла куноичи; её ждало разочарование, а страхи всё больше походили на нечто материальное, казалось, они крадутся за спиной, но как только она оглядывалась, они внезапно прятались в тени. И даже бьякуган был бессилен. Ханако брела в надежде хоть куда-нибудь прийти, и это случилось почти сразу, как она подумала об этом. Огромный просторный зал был создан из другой породы, нежели пещерные коридоры, он напоминал чёрное стекло в первозданном виде, угловатые контуры отливались лазурным отблеском, а высоко над головой, через огромный кратер в зал падал дневной свет, разливаясь по чёрному полу. Форма этой породы ясно указывала на то, что когда-то она была вязкой жидкостью и от чего-то вдруг застыла, оставив после себя разводы и следы медленного течения. Ханако с интересом осмотрелась и сделала однозначный вывод: — Обсидиан. Когда-то здесь была лава, но… это не похоже на природный след. В формировании этого зала участвовали люди. — Браво! Великолепно! — не единожды знакомый голос эхом раздался во тьме. Зеленоволосый парень вышел из тени, но до последнего момента бьякуган Ханако не замечал чью-то чакру, кроме той, что протекала в этих вековых стенах. — Айга? Откуда ты здесь? — девушка была ошеломлена столь внезапному появлению кукловода. — Я бы задал тот же вопрос, но уступлю прекрасной даме. Это необычное место, как ты могла заметить и попасть сюда не так просто, если не знаешь пути. Заинтриговал? — Задорная улыбка Айги блестела в полумраке, а глаза наполнились азартом. — Добро пожаловать в Обсидиановый зал! Точная дата его появления неизвестна, но история гласит, что его основателем был Индра, сын самого Рикудо Сеннина, и здесь он проводил тайные собрания со своими последователями. Говорят, что он усмирил вулкан и использовал какую-то древнюю и забытую технику, которая буквально оживила это место! — Оживила?! — Дух захватывает правда? Насколько сильны могли быть воины древности? Те, что были ближе к прародителю всех шиноби, к тому, что первый среди людей обуздал чакру? Обожаю легенды и мифы, они позволяют увидеть наш мир с другой стороны, разве нет? — Да. — По коже Ханако пробежали мурашки, стоило лишь вообразить всё сказанное Айгой. Но сейчас её интересовал другой вопрос. — Как отсюда выбраться? — Ты такая забавная. — Айга не терял манер. Он всегда вёл себя так, словно выступал на сцене. — Твой вопрос логичен, но от твоего ответа будет зависеть мой. На чьей ты стороне? — Мой ответ очевиден, — твёрдо ответила девушка. — Тогда и мой тоже. Мне очень жаль, Ханако-чан, я был бы так счастлив принять тебя в нашу семью, но ты не хочешь, и никакая печать не заставит твоё сердце передумать. О, опечален я и трагедию твоей гибели запомню на всю жизнь! И клянусь, я поставлю пьесу в твою честь! — Что-то тебя занесло. — Ханако повела бровью. — Хм, возможно, ты предпочитаешь мюзикл? Скажи же, да не томи мою душу ожиданием! Стой! У меня появилась идея. — Скользкая улыбка Айги насторожила девушку, и не зря. — Сцена ждёт! Свет обсидиановых стен стал ярче, превратившись из тусклого свечения в наполненные энергией контуры, помещение стало просторнее, у самых краёв показалось нечто напоминающее трибуну. Только вместо людей там сидели… куклы? Словно живые они наблюдали за происходящим, немые и неподвижные, но от чего-то всё равно пугающие. — Да начнётся великое шоу! К тому же я обещал показать тебе свою коллекцию кукол, не так ли? Айга расставил руки, бьякуган зафиксировал, как из кончиков пальцев метнулись тонкие нити чакры, привязываясь к мёртвым марионеткам, и приводили их в движение. Куклы, издавая жуткую мелодию, напоминающую многократные щелчки, издаваемые колебанием деревянных механизмов. Каждая марионетка была по-своему уникальна, подражая человеческим чертам: габариты, цвет искусственных волос, у некоторых могло быть до трёх рук, но все они обладали нечеловеческой грацией, зависящей лишь от навыков кукловода. Ханако зафиксировала нити, протянутые к куклам, и поняла, какие из них приведены в движение, а обзор на триста шестьдесят градусов не позволил противнику незаметно атаковать сзади. Из руки первой куклы вылез иглоподобный клинок, устремившийся в спину куноичи, но Ханако, проделав оборот, перехватила куклу и, раскрутив, шмякнула об обсидиановый пол, чего древесина никак не могла выдержать. Айга хихикнул, изменил положение рук, не прекращая ловко маневрировать пальцами. Марионетки бросались на Ханако с разных сторон, но она ловко уклонялась, проделывая обороты, полуобороты, прыжки и сальто, обрекая каждую из них на неудачу. Некоторым куклам повезло меньше, когда они встретили сопротивление в виде мягкого кулака, чья сила была подобна встречи с несущимся быком, иные же пали жертвой ловкого применения айкидзюцу, при помощи которого Ханако ломала тела марионеток, как игрушки. Но Айга протягивал всё новые нити к трибунам, «оживляя» другие куклы. Его руки продолжали плавно, словно гармоничный танец, скользить по воздуху, а пальцы умело играли с нитями, диктуя каждой из кукол чёткие действия. Марионетки были оснащены простым холодным оружием, спусковыми механизмами для стрельбы кунаями или системой выпуска опасного газа. Уклоняться от всего одновременно было нелегко, но Ханако знала, как бороться с многочисленными противниками. Она отступала ближе к краю, чтобы сузить радиус нападения и внезапным рывком перехватила ближайшую марионетку, швырнув её в остальных, после чего завершила это дело при помощи кушо. Невидимая волна снесла впередистоящих кукол, оставив лишь груды обломков и деталей. В ту же секунду, одна из наиболее крупных марионеток залетела с боку, вооружённая увесистым молотом, который не влиял на скорость атаки: ещё одно преимущество марионеток. Ханако увернулась от разящего оружия, после чего упёрлась пальцами в твёрдый корпус куклы. — Хакудатсу! Ханако резко выпрямила ладонь, энергия сотрясла пространство, и здоровая марионетка с грохотом разлетелась вдребезги. — Не хило! — выразил восторг Айга. — Одним лишь прикосновением ты превращаешь крепкую древесину в кучу мусора! Я видел твои бои на арене, но принять участие — особое и неповторимое удовольствие! Ханако промолчала. Она была сосредоточена, в репертуаре Айги было ещё достаточно марионеток, но бороться с ними пустая трата сил, если не остановить самого кукловода. Но этот хитрец держал несколько кукол рядом и не давал подобраться к себе, однако он использует не более десяти кукол за раз. Куклы, что защищали хозяина, несколько отличались среди остальных: у первой было шесть рук, у неё было тонкое тело, не оснащённое никаким дополнительным оружием, вторая же больше всех походила на человека. Её тело скрывал серый плащ, а белые густые волосы почти скрывали лицо. Остальные восемь заново собранных кукол продолжили теснить противницу. Ханако в наглую пыталась пробиться через них, ловко избегая быстрых и внезапных атак, но чем ближе она была к Айге, тем яростнее становились его марионетки, будто и сами обладали желанием защитить мастера. Ханако оторвалась от земли, когда одна из кукол выпустила смертоносный дым, остальные набросились на беззащитную девушку в воздухе. — Кайтен! Подпустив их как можно ближе, куноичи исполнила фирменное вращение клана Хьюга, и те куклы, что угодили в сферу из чакры, были перемолоты, как зёрна в мельнице. Отбившись, Ханако приземлилась максимально близко к Айге и, не обратив внимания на приближающихся марионеток, применила кушо против него. Однако невидимая волна встретила препятствие в виде беловолосой марионетки, из чьей руки образовался странный силовой щит. — А теперь самое интересное! — злорадно усмехнулся кукловод. Шестирукая марионетка внезапно выпрямила тонкие конечности, и последующее мгновение заставило Ханако замереть. Десятки нитей чакры, выпущенные из рук той куклы, подняли целый взвод оживших кукол. Хор из щёлкающих звуков вибрацией разнёсся по залу, словно звук самой смерти, которая приближалась к оторопевшей куноичи. — Достало уже твоё представление! — недоумение Ханако резко сменилось злостью и яростью битвы. Её уже начало тошнить от не прекращаемого треска и поскрипывания, издаваемого деревом, на сей раз она решила в прямом смысле разбавить этот спектакль. Едва первая дюжина приблизилась к куноичи, как их отбросила невидимая энергия, ударившая из всего её тела, приём носивший название: джукенпо ичигекишин. Выигранного времени хватило на создание мощной водяной техники с минимальным количеством ручных печатей — метод Второго Хокаге был воистину гениален, он всегда стремился к максимальной эффективности при минимальных затратах. — Суйтон: Суйшоха! Первым движением Ханако вытянула обе ладони, печать Тобирамы, при помощи которой он создавал объём чакры, вторая же печать, печать концентрации чакры, была классическим действием для всех шиноби. Со стороны эта техника выглядела просто, но её основатель Тобирама был не просто гением, он был прагматиком и предпочитал идеальные формулы соотношения чакры. Чтобы освоить его метод боя, нужно было обладать недюжим терпением и достаточно сильной, и объёмной чакрой. Вокруг Ханако образовался стремительный водяной вихрь, оградивший её извне. — Суйтон: Узушио! Неукротимый вихрь воды раздулся ещё сильнее и набросился на всех, кто находился поблизости, не страшась их количества и силы. Вскоре всю марионеточную армию, захлестнула яростная волна, разбивающая их о рельефы и стены, после чего потоки, несущие обломки марионеточной армии, вытекли в тоннели, ведущие из зала. Айга же остался невредим, защищённый куполом из чакры, который образовала всё та же беловолосая кукла. — Вот она — сила Белой Сакуры! — с восторгом закричал кукловод. — Должен признать, сражаться в одиночку даже с восемью марионетками — практически невозможно, если ты не исключительный мастер в тайдзюцу. А как насчёт этих двух? Я назвал их: Кумо и Йору. — А с ними... — Ханако прервалась, её самоуверенность насторожила Айгу, к тому же куноичи всё ещё держала ладони замкнутыми. Её руки внезапно выпрямились, в перекрещённом положении, послышался далёкий гул, однако через пару мгновений из тоннелей хлынули водные потоки. Они вторили каждому движению рук, теперь Ханако взяла роль мастера-кукловода, её движения были не менее грациозные, но наполненные силой и непоколебимостью, только так она могла подчинить суйтон. Стремительные волны без устали штурмовали непокорный щит Йору, с грохотом разлетаясь на мелкие капли, после чего собирались в новую волну и так до тех пор, пока щит не затопила свирепую мощь водяной стихии. Ханако всё больше ощущала непреодолимую тяжесть в руках: контролировать столько воды было сложно даже для неё, но зато отчётливо видела границу своих возможностей, границу, которую следовало перейти. Как только Кумо и Йору пали жертвой суйтона, Ханако выдохнула и расслабилась, и вода продолжила свой путь по инерции, растекаясь по полу, заполняя всевозможные ямки и щели в полах, основная же масса достигла тоннелей. Руки девушки задрожали, дыхание участилось, но сердце ликовало: вот она сила! — Это было... превосходно! — азартный тон прозвучал сверху. Ханако пришла в ступор, пытаясь понять, в какой момент ему удалось спрятаться, но, впрочем, это было уже не так важно, как факт того, что он всё же уцелел. Айга стоял на трибуне, где некогда расположилась целая гвардия его деревянной армии. — Полагаю, ты удивлена? Я бы тоже удивился на твоём месте, но, видишь ли... — Шиноби взмахнул руками и позади него поднялись Кумо и Йору. На сей раз Йору отличался тем, что на нём не было накидки и взору открылся целый арсенал фуинов, коими было буквально исписано его тело. — Йору — вершина моего искусства! Ему не нужны ни сталь, ни даже яды, о нет! он обладает куда более смертоносным оружием, и спасибо за этой нашей маленькой милашке-убивашке, а вот Кумо, пожалуй, исчерпал свою надобность. Однако я хотел показать тебе воистину смертоносное оружие в своём арсенале! «Неужели у него есть что-то ещё?» — с ужасом представила Ханако. Недавнее ощущение силы расплылось так же, как некогда бурлящий водоворот, от которого остались только мелкие лужицы, да мокрый скользкий пол. Айга развернул средних размеров свиток, в который запечатал Кумо, а после распаковал третий, самый большой из них. Глухой хлопок озарил Обсидиановый зал, но пелену из белого дыма разорвало нечто длинное, похожее на скорпионий хвост со стальным концом, на кончике которого в каплю собралась какая-то тёмная жидкость. Существо, с виду похожее на кошку, размерами превосходило остальных марионеток, а внутри неё скрывался арсенал, которого хватило бы на противостояние целому взводу шиноби. Каждая частичка её тела могла в любой момент стать смертоносным оружием. — Внимание, представляю тебе совершенное оружие — Химера!***
— А мне казалось, у нас был другой договор, — с едкой улыбкой отметил Мацухиро, стоя позади Рен. Учиха не ожидала встретить его здесь, по крайней мере не так скоро. Он не только сумел так быстро вычислить её местоположение, но ещё и добрался с такой скоростью. С другой стороны, она успела исполнить задуманное, а остальное было уже не так важно. — Во-первых, я даже не собиралась следовать этому плану, мой путь лежал через труп той твари, что заварила эту кашу, — Рен указала на тело Хотару, — никто не смеет причинять боль близким мне людям, пусть то будет даже сам даймё; во-вторых, я вообще не понимаю, почему Коджи готов был настолько доверить тебе наш тыл, лично я не верю тебе. Ты мог спасти Ханако раньше при помощи своей техники, но ты изначально вёл собственную игру, используя нас как средство для достижения цели. — Я знал, что ты не оставишь это без внимания. — Хитрая улыбка не покидала лицо Мацухиро, он медленно кружил вокруг Рен, как затаившийся хищник, его намерения были непонятны. — Всё верно, у меня была своя цель с самого начала, я согласился на эту авантюру только по этой причине. И эта причина лежит возле тебя. — Мацухиро перевёл взгляд на Хотару, Рен недолго осмотрела бездыханное тело девушки, а затем вопросительно глянула на парня. — Моя дорогая сестрёнка, но вижу вы уже познакомились. Слова Мацухиро слегка удивили Рен, но она догадывалась о некой связи этих двоих. Однако Учиха не привыкла сожалеть о содеянном, а чужие дела заботили её меньше всего, если это шло наперекор её собственным мотивам. — Ну извини. — Пожала плечами Рен. — Ну что ты, тебе не за что извиняться. — Мацухиро вдруг остановился и махнул рукой. — Напротив. Я должен поблагодарить тебя, что задержала её до времени моего прибытия. Теперь можешь идти. — Не понимаю твоей уверенности. — А это та причина, по которой твой, как ты говоришь, путь, зашёл в тупик. — Мацухиро насмешливо развёл руки, а его слова всё ещё не дали ясного понимания для Рен, она продолжала недоумённо пялиться на него, что лишь забавляло парня. Ему всегда нравилось ходить вокруг да около и ловить забавные внимательные взгляды людей. — Эй, Хотару! — парень вдруг обратился к неподвижному телу куноичи. — Может, пора прекратить эту бессмысленную конспирацию? Поведение Мацухиро ещё больше вводило Рен в ступор, но она всё же повернулась в сторону девушки и тут же замерла. Рука Хотару медленно упёрлась в землю, будто она только пробудилась от долгого сна. Вскоре, тяжело и лениво, но красноволосая куноичи встала во весь рост, холодно взглянув на удивлённую Рен, а затем на брата, видя в его остром взгляде гораздо большее, чем видел кто-либо другой. — Гендзюцу? Не похоже. — Учиха пыталась найти объяснение, но всё тщетно. Это был явно не клон, к тому же порез на шее остался, хотя он стал заметно меньше, да и крови было не так много, хотя Рен была уверена, что кунай прошёл глубоко. — Вижу, Рен, от вопросов у тебя язык зачесался, понятное дело, я первый раз тоже удивился. — Учиха вновь непонимающе глянула на Мацухиро. Хотару же стояла неподвижно, а её холодное спокойствие удивляло даже такую куноичи, как Рен. — Видишь ли, никакое оружие не может убить Хотару, отруби ты ей даже голову, она не умрёт. — Что?! — Взбудоражилась Учиха. Это звучало слишком безумно, ей казалось, что над ней насмехаются, пытаются вести за нос. — Такого не бывает, не пытайся сделать из меня дуру! — Очень даже бывает. — Снова едко улыбнулся Мацухиро. — Ты слышала когда-нибудь про культ Джашина? По глазам вижу, что нет. Это такие редкие ублюдки, религия которых заключается в резне и пролитии невинной крови. Самые могущественные из них, так называемые — посвящённые, обладают уникальным даром бессмертия, их нельзя убить известными нам методами. Поэтому я крайне предостерегал вас от встречи с ней; не зная, как с ней бороться, у вас нет шансов против неё. Кроме всего этого, это наше с ней личное дело, Рен, и дело клана Узумаки. Надеюсь, твой путь не станет переходить мой? — последние слова Мацухиро произнёс с предостережением. — Не нервничай, — мрачно усмехнулась Рен, отвечая алым блеском шарингана на предостережение оппонента. — Я уступлю тебе, ведь семья и клан — святыня любого шиноби. А ты, — Учиха переключила взгляд на Хотару, — сразись со мной честно, я обратила бы твой дар бессмертия в худшее из проклятий. Хотару ничего не ответила. Казалось, что перед ними стояла кукла, которой были чужды любые эмоции. Рен и не ждала ответа. Её тело вспыхнуло, словно масло, и огонь без остатка поглотил куноичи. Мацухиро усмехнулся, оценив пафосное отступление Учихи, и теперь, когда их осталось всего двое — брат и сестра, настало время для решающего момента в их истории. — А ты не изменилась, — Мацухиро сразу переключился на Хотару и поймал ледяной нефритовый взгляд сестры. Он с тоской вспомнил эти глаза в детстве, как они смотрели на него с теплотой и любовью, вспомнил, как они сидели на холме под ночным небом, а перед ними был весь мир. Серебряный блеск полной луны озарял разноцветный и бескрайний океан цветочной долины. Эти воспоминания были словно сон, словно это происходило не взаправду, но нефритовые глаза Хотару, даже несмотря на весь холод, напоминали о том, что всё это правда. — Даже глядя в глаза мне, ты не выражаешь никаких эмоций, такая же ледяная, как и в день нашей последней встречи. — Я не хочу драться с тобой снова, — в голосе Хотару прозвучали нотки искренности, скрытые за ледяной маской. — Пожалуйста, уходи. Громкий смех парня заставил дрогнуть куноичи. По правде, она и не рассчитывала, что он отступит, но где-то в душе всё ещё теплилась надежда, что можно избежать неизбежного. — Не хочешь?! — Взгляд Мацухиро наполнился безумной яростью, вся хранившаяся долгие годы ненависть вылилась в непреодолимую жажду мести. — А как же господин Накадзима и его семья? Их ты тоже не хотела убивать?! А Юмэко... — это имя далось Мацухиро сложнее, его практически пришлось выдавить из сердца вместе с кровью. — Она была лишь служанкой, пыталась защитить детей, но ты вонзила танто ей в грудь, а потом добралась и до детей господина Накадзимы... клянусь... Клянусь всеми девятью хвостами Кьюби, что ты совершила ошибку, не убив меня тогда! А сейчас, говоря это, ты насмехаешься над памятью этих людей и плюёшь мне в лицо! — Никогда прежде за долгие годы ярость не переполняла Мацухиро так, как сегодня. Он был готов ко встрече с Хотару, представлял её почти каждую ночь, даже видел во снах, но вот оно — здесь и сейчас, и это совсем не так, как в мыслях и снах. Боль выдавливалась под тяжестью эмоций и обращалась в обжигающую, приятную злобу. — Как всегда, братишка, упрямишься и никого не слушаешь. — Не смей называть меня так! — Болезненные воспоминания, когда маленькая сестра называла его так ласково, раскрывали старую рану. — Моя сестра умерла в тот день, когда стрела вонзилась ей в спину. Хотару, которую я знал, никогда бы не приняла сторону убийц наших родителей! Ты всего лишь чудовище в теле моей маленькой сестры, и я освобожу её сегодня! Слова Мацухиро заставили сердце Хотару забиться быстрее. Лёд треснул и осколки со звоном рассыпались внутри неё. Она не могла оправдать себя, зная, что брат справедлив в своём гневе, и правда была не так важна. Ей просто нужно было время, чтобы самой разобраться с теми, кто обрёк их на это. — Ты ничего не понимаешь! — Разумеется! Я никогда ничего не понимаю, я лишь глупый брат, всегда делающий всё по-своему, — эти слова Мацухиро произносил с сарказмом и иронией. — И сейчас я в очередной раз сделаю всё так, как задумал. — Дурак. — Сказанное с той же детской мягкостью и невинностью, слово вновь угодило в самое сердце парня. Кто бы мог подумать, что единственный человек, знающий его лучше всех, является самым ненавистным врагом. Желая избежать сражения, Хотару изо всех сил бросилась прочь. Скрываться от врагов или же догонять их — в этом ей никогда не было равных, стоило рассчитывать, что и сейчас это сработает. Яркий солнечный свет ударил в глаза, как только куноичи вырвалась из пленившего её леса, в котором за раз произошло столько неприятных встреч. Казалось, что она до сих пор слышит его насмешливый шёпот и призыв вернуться и всё закончить. Но ровное и гладкое поле манило тишиной, нарушаемой только порывами ветра. Запах озера Санби убаюкивал, шторм, поселившийся в израненной душе, а статуя огромного биджу внушала мощь, которая находилась за пределами мирской суеты и проблем. — Возможно, судьбы не избежать, — тихонько проронила Хотару, вдыхая влажный воздух, пробудивший старые, давно истлевшие воспоминания. Воспоминания, которые стали сном, осколками далёкой прошлой жизни. В тот момент из лесного плена выбежал главный демон страхов Хотару — её брат. Мацухиро не остановится, даже если придётся бежать за ней через весь мир. Девушка обречённо обернулась, и их взгляды встретились в последней тишине. — Настало время насладиться местью, — со злобной улыбкой бросил Мацухиро и вытянул правую руку в бок. Из белой дымки, сопровождаемой глухим хлопком, в руке Мацухиро появилась изящная глефа с широким изгибающимся клинком и характерным шипом на тыльной части клинка. Древко бордового оттенка украшали золотые орнаменты и из золота на клинке, вдоль волнистых линий, были вытравлены древние символы, среди которых виднелся мон Узушиогакуре. Хотару приготовилась к бою, выставив обе камы перед собой. Одарив сестру недоброй улыбкой, Мацухиро атаковал первым. Глефа со звоном столкнулась со смертоносными косами, но не успела Хотару контратаковать, как глефа вихрем крутанулась и последовал ещё более мощный удар. Мацухиро был быстр, он плясал в круговом танце и легко вращал оружие, нанося безостановочные раскаты мощных, приправленных инерцией, каскадов. Хотару приходилось отступать и бесконечно отражать вихрь лезвий, непрерывный звон и искры, высеченные сталью о сталь, наполнили столь тихое и мирное место звуками боя и ненависти. Мацухиро был ловок в обращении с глефой, выдавая многочисленные финты, которые всё больше запутывали Хотару, вынуждая держать дистанцию, а короткие камы не могли дотянуться до противника. Неожиданный выпад снизу разомкнул перекрестье кам, открыв куноичи для атаки, и Мацухиро, пользуясь инерцией для вращения, ударил противницу ногой в грудь, от чего грудная клетка с хрустом прогнулась. От мощного прямого попадания Хотару отлетела, несколько раз шмякнувшись о землю, но в итоге ловко зацепилась косой о поверхность. Жуткая боль затрудняла дыхание, но будь там даже переломы и любые более серьёзные травмы, для Хотару всё это было несущественно. Мацухиро продолжал теснить противницу, при помощи выпадов, пируэтов и наскоков, его плащ грациозно подражал танцу, развеваясь на ветру, стальной звон и свист рассекаемого воздуха кричали девушке об её неизбежной участи. Брат был искуснее, а его оружие безоговорочно имело преимущество в длине и силе, воинские навыки самураев превосходили шиноби во владении холодным оружием. Клинок глефы в очередной раз очертил дугу, не встретив сопротивления и краем задел плечо куноичи. Хотару отпрянула, но боль для неё стала настолько привычной, что она почти не обратила внимания. Не утолившая жажду крови глефа продолжила стремительно наступать, и куноичи, оттолкнувшись как следует, отпрыгнула назад и попутно запустила одну из кам во врага. Мацухиро отбил снаряд при помощи древка, и тот отлетел ему за спину, но в то же мгновение там оказалась и сама Хотару, направляя лезвие косы в спину брата. Мацухиро коротко усмехнулся и исчез ровно в тот момент, когда кама готова была вкусить его плоть. Хотару опешила от внезапного исчезновения брата, но другого ожидать от Узумаки было бы глупо. Ветер разорвал звук битвы, принеся мимолётную гармонию, Хотару навострила чувства, сосредоточилась на способностях сенсорики. Через секунду девушка вновь оторвалась от земли, прыгнув как можно дальше, и будучи уже в полёте, развернулась, попутно швыряя ту же каму. В тот момент Мацухиро уже разил глефой, достав до самой земли и уклониться у него не было шансов, впрочем, он и не собирался. Самурай исчез, будто и не появлялся, коса пролетела мимо и воткнулась в землю. Хотару вновь напряглась. — Браво! — послышались хлопки за спиной и ядовитый смех. Куноичи обернулась, завидев брата. — Никогда битва ещё не приносила мне столько удовольствия и адреналина, но ты можешь и лучше, верно? — По-другому, видимо, до тебя не дойдёт, братик. — Не зови меня так! С криком Мацухиро бросился на сестру, но лезвие прошло мимо, когда та оказалась в десятке метров, около брошенной камы. Не успел самурай продолжить натиск, как куноичи взмыла в небо, из-под широких рукавов показались цепи, отливающиеся зелёным блеском, они замкнулись на древке кам, тем самым превратив их в кусаригамы. Находясь в воздухе, Хотару тут же провела серию длинных круговых ударов, от которых Мацухиро мог только защищаться глефой. Но куноичи будучи даже на земле не останавливалась, теперь это был её танец. Цепи извивались в воздухе и кусаригамы обходили врага, подобно змеям, и нападали со спины, целились в ноги, нужен был всего один удар, одна капля крови, чтобы исход поединка решился в пользу Хотару, но Мацухиро знал это, его защита была так же безупречна, как атака. Когда противница вновь оказалась в небе, её смертельный танец ускорился, кусаригамы рвали землю, поднимая пыль, а попадая по глефе, едва не выбивали её из рук, Мацухиро вынужденно отступал, но Хотару кружилась вокруг него, подобно стервятнику и без труда контролировала длину цепей. Когда очередная кусаригама отлетела от прочного древка глефы, около неё вновь появилась Хотару, вернув оружию шанс достичь цели, но и Мацухиро повторно воспользовался санкаку для пространственного перемещения. Хотару максимально укоротила длину кусаригам. Она вновь сосредоточилась на местоположении Мацухиро и предугадала его нападение, отразив внезапную атаку со спины, однако самурай сразу же исчез и спустя некоторое время атаковал с другой стороны, но на этот раз Хотару ударила заранее, метнув кусаригамой навстречу мчащемуся противнику. Мацухиро отразил атаку, и как только сестра применила тсунагари, оказавшись рядом с косой камы, её брат снова исчез. Перепалка в пространственно-временных техниках дала возможность Хотару понять принцип действия санкаку. Исходя из названия, она поняла, что Мацухиро способен перемещаться между тремя точками, расположенными вокруг неё, и предугадывать его атаки стало проще. Однако, в последний момент, Мацухиро вдруг напал из совершенно другой области, строение треугольника изменилось, но ранее он не появлялся в тех местах, чтобы поставить новые метки. «Что за технику он создал?» — задумалась куноичи, поняв, что принцип действия санкаку был гораздо шире, чем показалось вначале. Даже с навыками сенсора и отличной реакцией, стоять на месте и обороняться было бесполезно. На этот раз куноичи атаковала брата сама, едва успевала перемещаться между печатями и заметила ещё один интересный факт: прежде чем изменить строение треугольника, он задерживается на одной из печатей, и не любой, а конкретной, по всей видимости одна из трёх — основная, а остальные примыкающие к ней. — Интересная техника, братик, — проговорила Хотару. В её глазах не читался страх, в какой-то мере это сражение вызвало азарт девушки, но она боялась окончательно потерять рассудок и уступить проклятой жажде крови, влитой в неё вместе с «благословением» Джашина. Отразив несколько внезапных атак, Хотару предугадала, когда Мацухиро вернётся к изначальной печати, чтобы изменить положение остальных, и заранее направила кусаригамы в то место, предварительно сиганув высоко в небо. Но Мацухиро будто знал это. Серебряные цепи вылетели из рукава накидки навстречу косам и переплелись с цепями Хотару. Куноичи приземлилась, но любая попытка вырвать своё оружие из плена были бесполезны. — Использовать против меня адамантовые цепи, врождённую технику нашего клана, почти смешно. Но что более смешно, сестричка, так это твоя наивность. — Насмешка брата вызвала недоумение Хотару, но она продолжала холодно наблюдать и выжидать момент. — Я давно понял, что ты разгадала секрет моей техники пространственного перемещения, но странно, что ты не заметила этого! Мне оставалось лишь ждать, когда ты сделаешь то, что сделала и окажешься в таком скверном положении. — Хитрый братик, что будешь делать дальше? Ответом стала хитрая усмешка. Мацухиро, не отпуская цепи, ловко перекатил глефу по руке, направив её остриём вниз, и вонзил в землю. Раздался грохот, земная твердь дрогнула, и от клинка в сторону Хотару поползли трещины. Куноичи пришлось развеять адамантовые цепи, оставив камы в плену врага, и отступить. Трещины добрались до места, где она стояла, и остановились, когда самурай извлёк глефу из земли. После он со злорадной улыбкой сжал адамантовые цепи так, что захваченные камы с треском превратились в груду обломков. Хотару смотрела на это с каплей грусти, словно ребёнок, чью игрушку сломали на его глазах. — Ой, ну не надо делать такое лицо, — с ехидством выразился Мацухиро, втягивая цепи обратно. — В детстве эта мордашка могла разжалобить меня, но сейчас я ничего не испытываю к тебе кроме ненависти. К тому же ты можешь гораздо больше, чем эти пляски с камами. — Ты имеешь право ненавидеть меня, но я просто хочу, чтобы ты понял, что всё не так просто. Я не хочу убивать тебя, потому что ты был и останешься моим братом, и, может, однажды я сама приду и позволю тебе убить меня, но у меня тоже есть путь, просто выслушай меня, это всё чего я хочу! — Мне наплевать, что ты там хочешь сказать, ты чудовище, убившее невинных людей ради вашего гнилого божества. Ты уничтожила всё, чем я дорожил, убила любовь в моём сердце и обрекла на бесцельные скитания, ночные кошмары, и даже деньги, выпивка и любовь на одну ночь в местных борделях не дали мне покоя. Боюсь, что и твоя смерть не вылечит раны, оставленные тобой, но я всё равно желаю отомстить. Таков мой путь, и я пройду его сегодня, даже если мне придётся умереть. — Мне очень жаль, братишка... — Хотару опустила голову. Возможно, он был прав, всё это совершенно не имеет значения и ему не надо ничего понимать. — Мне тоже. Я не смог защитить родителей, сестру, семью господина Накадзимы, и в конце концов Юмэко... я ничего не смог. Возможно, я даже не смогу победить тебя, как и в прошлый раз. Я обещал тебе, что исполню твою мечту, но теперь всем существом желаю убить тебя и не отступлю. А ты... ты так любила жизнь, хотела увидеть мир, познать его глубины, но познала лишь смерть, и я избавлю тебя от этой участи. — Однажды мы поссорились, но ты всё равно спас меня от тех подростков из додзё, хотя и получил сам. И даже сейчас, ты продолжаешь верить, что спасёшь меня, убив, и готов положить на кон свою жизнь. Ты прав. Ты действительно можешь меня спасти, исполнить мою мечту, хоть она и стала другой. Но, пожалуйста, дай мне время, и я сама приду к тебе, чтобы закончил всё. Горькие слова сестры заставили сердце Мацухиро обливаться кровью. Он готов был взвыть, как маленький ребёнок, как тогда, когда тело маленькой Хотару лежало в грязи со стрелой в спине. Она последнее, что осталось от прежней жизни, последний смысл его существования, который по иронии судьбы ему придётся уничтожить собственными руками. — Да ни в жизнь! — ярость вырвалась с криком, заглушив боль. Мацухиро положил ладонь на живот и сжал пальцы. Энергия потрясла землю под ним, ветер с воем отступил, сметая пыль и лепестки. — Я покажу тебе истинную первозданную силу! Я — Узумаки Мацухиро, подчинил самого Ямануши — великого горного духа! Мощь чакры Ямануши поразила Хотару, и она приготовилась к худшему. Мацухиро завёл глефу и, крутанувшись, рассёк воздух. Выброс чакры невиданной силы обрёл очертания несущегося быка, под чьими копытами содрогалась и вздымалась земля. Такой удар с лёгкостью пробьёт любую стену и не найдётся того, кто смог бы остановить разрушительную ярость Ямануши. Поняв это, Хотару не стала что-либо предпринимать, она выровнялась и смиренно дождалась, пока ужасающая энергия не поглотит её. Мацухиро возбуждённо наблюдал, как густая пелена из пыли и камней, окутавшая всё перед ним, продолжала громыхать и распространяться. Но не успела наступить тишина, как из тумана выскочила Хотару, лезвие танто с яркими искрами от солнечных лучей устремилось в Мацухиро, но глефа с лёгкостью парировала столь простое оружие, однако в следующее мгновение куноичи ловко уклонилась от тяжёлого клинка и перекатом оказалась за спиной брата. Мацухиро, проделав пируэт, и, раскручивая глефу, заставил Хотару выдержать дистанцию, после чего клинок вновь устремился на куноичи. Хотару попятилась назад, а затем, выгадав момент, перепрыгнула последующий вражеский выпад, упёрлась ладонью в плечо брата и, оттолкнувшись ногами, отпрыгнула максимально далеко. — Неплохо. — Оценивающе улыбнулся Мацухиро, глядя на целую и невредимую сестру. — Игнорируешь физический урон, чёртова сила Джашина. В прошлый раз ты использовала это как элемент внезапности, но теперь меня не надурить этим фокусом. Я не боюсь твоей проклятой силы. Я хочу увидеть её во всей красе! Хочу вдоволь насладиться нашим сражением! Яви мне свою силу, которой ты одолела меня однажды и попробуй повторить это! — По-другому никак. — Хотару нырнула в подсумок и достала фиал с красной жидкостью, суть которой была очевидна. Раздавив стекло в руке, кровь выплеснулась на руку куноичи, после чего она сложила несколько странных печатей. — Стиль крови: Марш мертвецов. Густая и вязкая тёмно-красная энергия окружила Хотару. От неё веяло смрадом сотен трупов, как после сражений на полях битвы, где оставались гнить все, кто пал в бою. Вскоре эта энергия с неприятным хлюпаньем и скворчанием протянулась вперёд десятками клейких щупалец, из которых доносились жалобные стоны и безумные крики. Мацухиро прекрасно помнил, как эти щупальца обхватили его тело, сковали каждую конечность, как паук закутывает в паутину. Помнил весь тот бесконечный ужас, поселившийся в нём, и из него буквально высасывали жизнь. Вязкие нити соединялись в гнилую смердящую жижу, обретая форму мышц, из которых проглядывали кости. Вскоре они образовали собой подобия людей без кожи, в точности повторяя мышечное строение, но кости продолжали торчать, создавая дополнительный экзоскелет, служивший оружием и защитой. Их было трое, но ростом эти существа превосходили человека, самый сильный из них имел четыре руки. — Что за мерзость, — с кривой ухмылкой процедил Мацухиро. — И этими недоразвитыми кусками мяса ты хочешь остановить меня? Монстры бросились в атаку с приглушённым криком, отдалённо напоминающим человеческий. Их тяжёлые шаги громыхали по земле, оставляя глубокие следы. Мацухиро вновь рассёк глефой по воздуху, высвободив мощь Ямануши. Несокрушимая волна накрыла чудищ до того, как они приблизились, земля затряслась и вздыбилась перед ним. И снова выдавленный крик раздался из облака пыли, чудовища остались невредимы, и главный первым приблизился к врагу. Мацухиро отпрыгнул, отсекая глефой кисть монстра, но она отросла почти в то же мгновение. «Значит и они игнорируют урон чакрой, и физический урон, по всей видимости, тоже не работает», — мысленно подметил Мацухиро. Но его не пугали столь жуткие и непобедимые существа, а даже наоборот. Уклоняясь от сокрушительных ударов мясного гиганта, чьи наросшие кости на руках, словно наручи, останавливали клинок глефы, а кулаки громили не слабее молота, Мацухиро проанализировал потенциал врага. Второй монстр с костяной дубиной зашёл сбоку и перешёл в бездумную прямую атаку. Их преимуществом были: скорость, невероятная сила и неуязвимость, но интеллектом эти твари не обладали. Третий был самым малым, хотя и не уступал самому Мацухиро, но он был быстр, а вместо рук у него были клинки из кости, коими он махал так же бездумно, но бороться сразу с тремя было непросто. Парировав глефой нелепые атаки третьего, Мацухиро ловко уклонился от дубины и применил санкаку, чтобы не попасть под сокрушительный натиск четырёхрукого. Оказавшись на расстоянии, Мацухиро лишь усмехнулся, в его глазах загорелся азарт. Он запечатал глефу обратно в руку, после чего ещё раз коснулся живота, и неистовая сила Ямануши ударила с ещё большей яростью, однако Мацухиро без труда подавил её и превратил бурю в гармоничный поток чакры. — А теперь, узрите силу Повелителя Гор! В одно мгновение, с грохотом оттолкнувшись от земли, оставляя под собой воронку, Мацухиро настиг самого быстрого из врагов, того, что падал сверху с готовыми разить клинками, и ударом ноги запустил его в дальний полёт. В падении монстр пробил земную твердь, оказавшись погребённым под грудой валунов. Хотару пришла в изумление от нечеловеческой силы брата. Приземлившись, Мацухиро встал в боевую стойку, широко расставив руки по фронтальной линии. Сконцентрированная мощь была подобна сжатой пружине, но чакра, унаследованная кланом Узумаки, обладала огромной силой, достаточной, чтобы контролировать столь могущественных существ и подавлять их волю. Очередной рывок всколыхнул землю вокруг Мацухиро, и через секунду он столкнулся со вторым монстром, чья тяжёлая дубина уже падала сверху, но парень остановил её ладонью, будто она ничего не весила, после чего направил поток разрушительной мощи Ямануши, и дубина тотчас разлетелась на кучу мелких осколков. Разъярённый монстр не сдался, пытаясь отомстить за утраченное оружие, но кулак Мацухиро пробил костяной корпус врага до того, как тот воплотил свою месть. Очередной грохот разошёлся ударной волной, вместе с которой разлетелись ошмётки некогда непобедимого человекоподобного чудовища. «Быть не может!» — сила брата всё больше пугала Хотару. Он стал намного сильнее с последней встречи. Он подготовился в полной мере. Четырёхрукий монстр бесстрашно атаковал Мацухиро, невзирая на столь лёгкое поражение его товарищей, и когда их кулаки столкнулись в неравном противостоянии, рука чудища разбилась вдребезги. Парень не мешкая подпрыгнул и ногой с разворота снёс монстру голову. Потерпевший поражение в схватке громила отступил, но Мацухиро не собирался отпускать врага, тогда тот выпустил из тела десяток щупалец из жил, которые в тот же миг опутали тело парня, однако в ту же секунду жильная ткань разлетелась на лоскуты, а ударная волна отбросила даже её хозяина. Никакие попытки преградить путь не работали против Мацухиро, он гнался за ныне трёхруким чудищем, разламывая ударами землю, как скорлупу орехов. — Что, боишься? — с дерзкой улыбкой промолвил Узумаки. Монстр остановился, будто его задели слова парня и поплатился, как его собратья. Но триумф прервался резким вмешательством Хотару, куноичи возникла из ниоткуда прямо позади брата, лезвие танто подобралось быстрее молнии, Мацухиро отшатнулся, но с досадой отметил, что левая скула загорелась режущей болью, и нечто тёплое и густое медленно потекло вниз по щеке. Он прикоснулся к этому месту и увидел на ладони то, что на миг его ошарашило — собственную кровь. А затем он увидел её на кончике танто в руке Хотару. Куноичи смотрела на него как хищник смотрит на загнанную добычу. — Превосходно, — Мацухиро усмехнулся и закивал, обходя девушку, которая стояла смирно и провожала его взглядом. — Только, чтобы использовать техники крови или проклятия, тебе нужно стать в круг, который ты добровольно покинула, дабы достать меня. Хотя удивлён, что ты успела поставить метку для тсунагари и даже использовала своего монстра, чтобы заманить меня к ней, верно, сестричка? — Почти, братик. — По лицу Хотару скользнула холодная улыбка. — Чёрт! — выругался парень, глянув вниз. Она стояла в центре кровавого круга, который было едва видно под травой. Но даже сейчас Мацухиро продолжил улыбаться. — Поверить не могу, ты начертила эти круги заранее? Так ты всё-таки не убегала, ты лишь заманивала жертву на своё поле, к тому же ты умеешь перемещаться между ритуальными кругами, которых, как я понимаю, здесь гораздо больше. А я думал, тсунагари — твой предел в техниках нашего клана. Ничего не ответив, Хотару исчезла на месте. Мацухиро не боялся. Сначала он глянул туда, откуда его сестра призвала тех монстров, применив стиль крови, а затем пробежал взглядом вокруг. Она стояла на берегу озера, на валуне, украшенном ритуальным кругом с треугольником в центре. Однако и Мацухиро, использовав санкаку в последний раз, переставил метки так, чтобы одна из них расположилась рядом с озером и не просто так. Но Хотару не спешила вкушать кровь брата, давая ему понять, что ещё можно отступить. Но отступать он не собирался. Телепортировавшись к берегу озера, на фоне величественной статуи Санби, он оказался неподалёку от сестры. — И что дальше делать будем? — улыбаясь, спросил Мацухиро, глядя на набравшуюся уверенности сестру. — Не хочешь облизнуть свой клинок? Ощутить вкус крови своего брата? Давай же, сделай это! — Если я сделаю это, обратного пути не будет даже для меня. Прошу тебя, брат, отступи. Умоляю, не заставляй меня убивать тебя. — Холод в глазах куноичи спрятал весь тот страх терзающий душу изнутри. Она привыкла побеждать боль, привыкла складывать осколки разбитого сердца и замораживать чувства, но, несмотря на это, она до последнего не желала доводить до крайности. — Очень мило, что ты заботишься обо мне, моя маленькая сестрёнка, но не стоило. Если ты думаешь, что этому проклятому ритуалу суждено остановить меня, то я покажу тебе, насколько ты ошибаешься. Секреты клана Узумаки, которые я копил все эти годы, куда выше, чем сила вашего Джашина. Но прежде я хочу показать тебе мощь второго великого духа, которого мне также удалось захватить. Уверенность и неотступность Мацухиро поколебали решимость Хотару. Она всё ещё не спешила вкусить кровь брата для наложения смертельно проклятия. Это сражение не получится закончить так просто, нужно было выжидать и наблюдать. Мацухиро поднёс ладонь к животу и активировал вторую печать, предварительно замкнув печать Ямануши. После он пронзил Хотару острым взглядом и зловеще улыбнулся. — Каваноками — дух рек. Ты выбрала не лучшее место для сражений, сестра...