***
Обломки потолка пещеры сыпались ещё некоторое время. В основном это мелкие осколки породы, но иногда на груду увесистых камней сваливались не менее здоровые валуны. Должно признать, что вековые колонны не сдались взрыву так просто и некоторые из них не только сохранили прочность, хоть и обветшали, но продолжали держать основную часть потолка, не давая рухнуть всему сразу. Огромная пробоина вверху пропускала достаточно дневного света, чтобы в пещере стало ясно. Обвал не коснулся Гина, спрятавшегося за одним из столпов, а вот Коджи был погребён безостаточно. Здоровяк вышел из укрытия, не теряя едкой ухмылки, и заговорил: — Ты убил многих преступников, но Орочи Гина ты не убил, потому что Орочи Гин сильнее тебя, ха-ха! Вдруг раздавшийся грохот прервал монолог шиноби, а разлетевшиеся в разные стороны булыжники заставили отступить. За поднявшейся пылью на вершине груды камней стоял сам Коджи, сложив руки на груди. — Думаешь, пара петард сможет остановить меня? — с довольной улыбкой бросил капитан. Техника земляного купола выдержала взрывы и обвал, в чём мужчина не сомневался, ведь навыки владения дотоном соответствовали его имени и удивляли даже мастеров из Ивагакуре, славящихся земляными дзюцу. — Пара петард? — оскорбился Гин, но продолжал ухмыляться. — Да ты, как я погляжу, не из робкого десятка, не то что эти хлыщи, не способные справиться даже с панда-диском. Мне начинает нравиться. — Не могу ответить взаимно. По крайней мере сейчас не до игр. — Так подох бы сразу, а покуда ты выжил после панда-бомб, во мне проснулся азарт, а именно мне интересно на какой из моих бомб ты, наконец, подорвёшься! О, у Орочи Гина столько взрывчатки, что хватит на всю вашу хвалёную деревню! — Странно, что ты не подорвал свою, когда решил стать ренегатом. — Вообще-то я пытался, но этот ублюдок Гари не доверял мне с того момента, как меня отказались принять в Бакуха Бутай, видите ли туда отбирали только ребят с Бакутоном, а меня определили в обычный диверсионный отряд. Тамошние недоноски даже вровень не стояли с моими бомбами и только Гари, лидер Бакуха Бутай, мог остановить меня и сделал это. — Бакуха Бутай? — переспросил Коджи, вспоминая недоброе прошлое, связанное со встречей с одним из шиноби этого корпуса. Их слава догнала даже славу Семёрки Мечников из Тумана. — Помню я одного из них, его звали Бакурай. Я был один из немногих выживших после встречи с ним, когда он взорвал целую крепость. — Бакурай? — ухмылка Гина стала ещё сквернее от упоминания этого имени. — А его я ненавижу больше всех: вечно он смотрел с высока, а тех, кого считал ниже высмеивал за каждый неверный шаг. Его едва-то терпели даже свои. Даже Тсучикаге, по его мнению, был лишь старым маразматиком, с чем я, впрочем, готов согласиться, хех. — Что-то заболтались мы. Из слов рис не сваришь, предлагаю перейти к делу. Заявление Коджи порадовало Гина. Здоровяк вынул второй свиток, из тех, что висели на поясе, но капитан за мгновение преодолел расстояние, и лезвие Сугимото почти настигло шею врага. Реакция не подвела Гина, однако клинок не торопился опробовать вражескую кровь, сталь со свистом рассекла воздух, разделив свиток на две части и запросто могла отсечь пальцы, державшие его, если бы Гин не убрал руку вовремя. С досадным взглядом здоровяк проводил упавшие части свитка, но это никак не повлияло на его решимость. При помощи танто, которое всё это время покоилось на поясе за спиной, Гин отразил последующий выпад Коджи, после чего метнул нож во врага, а сам отступил на почтительное расстояние. Коджи не сразу заметил, что рукоять танто была обмотана взрывной печатью, но благодаря интуиции он понял это до того, как взрыв не оставил бы ему шанса. Гин вовсе не рассчитывал достать врага столь примитивной атакой, но выигранного времени хватило, чтобы достать третий и последний свиток и успеть его развернуть. Из белой дымки показались увесистые железные головы, выполненные в образе кукол Дарума, но с более скверным видом, как, например, направленные в разные стороны зрачки и злобное нечеловеческое выражение лица. Головы покатились к Коджи, и куда бы он не убежал, они преследовали его, словно демоны из страшных снов. — Хах, это мои любимые бомбы уровня C2, я вложил в эти головы не только взрывчатую смесь, но и что-то вроде мозгов, которых хватает на определение цели. Они будут следовать за тобой до самого конца! — Гин бросал слова вдогонку убегающему от бомб Коджи, дожидаясь кульминации. Головы без проблем преодолевали завалы и даже катились по стенам, на что Коджи отреагировал скверно. Кроме того, они катились довольно быстро и пытались окружить цель, но капитан оттолкнулся от стены в последний момент, спрыгнув вниз. Бомбы тотчас развернулись и последовали за ним, и по расчётам Коджи, они настигнут его очень быстро. Капитан сложил печати так быстро, как только мог, любая ошибка могла стоить ему жизни. — Райтон: Таджу Шометсу! Яркое свечение и нескончаемое жужжание моментально заполонило пространство, множественные разряды молнии замкнулись в единую цепь, охватывая камни и стены. Гин предпочёл отдалиться на максимальное расстояние от опасной техники, которая рассеялась довольно быстро. Как только жужжание в момент стихло, послышался громкий металлический грохот упавших обездвиженных бомб. — Смотри-ка! Каков хитрец-подлец, угадал слабость моих подвижных бомб! Так ты мастер нескольких природных преобразований и что-то подсказывает мне, что райтоном и дотоном ты себя не ограничиваешь. Похоже ты не оставляешь мне выбора, Сарутоби Коджи. Гин отстегнул здоровый свиток и приготовился воспользоваться им, но позади послышалось: — Катон: Каруй Эндан! Багряное зарево пришло на смену лазурному блеску молнии. Неукротимый поток жарящего пламени принял форму дракона, стремительно скользящего по земле. Огненные языки разбегались по всей площади, значительно сокращая область для передвижений. Гин сконцентрировал чакру в ступнях и сделал высокий прыжок перед тем, как яростное пламя обошло колонну, дабы поглотить жертву. Не застав врага, дракон продолжил преследовать его даже по стене, что позабавило Гина, вот недавно он вынудил Коджи делать то же самое. Оторвавшись от стены, Гин пролетел над капитаном, попутно раскрывая здоровый свиток. — А вот и папа-панда! Глухой хлопок был довольно громким, обещая нечто невообразимое, что покоилось внутри свитка. Коджи прервал технику и отступил, как выяснилось, очень вовремя. Огромная железная панда с грохотом приземлилась прямиком на то место, где он стоял. От силы удара с полуразрушенного потолка посыпались новые обломки. Железный монстр с широкой глуповатой улыбкой, какую часто изображают на рисунках для детей, не внушал оптимизма. — Бомба уровня C1! Такая может целую деревню превратить в руины! — с восторгом выкрикивал Гин. Для Коджи оставалось загадкой, как противник собирается избежать своего же оружия, но куда больше ему хотелось избежать скверной участи самому. Огромная железная панда завибрировала, продолжая смотреть в никуда и глупо улыбаться. Металлическая трель усиливалась по мере колебаний самого монстра, пока не наступил момент кульминации. Взрыв разорвал сшитые между собой железные пластины с такой же лёгкостью, с какой брошенный камень может разбить керамическую вазу. Эпицентр взрыва обрушился на пещеру, в миг разнося сталактиты и превращая рельефы в пыль, однако площадь пещеры была слишком мала, чтобы удержать нечто невообразимо сильное. Энергия сотрясла коридоры, уничтожив немалую их часть, но основная сила взрыва вырвалась наружу через верх зала, разогнав ветер. Ударная волна отбросила деревья с корнями, а самые слабые разбила в щепки, но вскоре всё что было наверху, обрушилось вниз с клочками земли. Взрыв прогремел быстро, но камнепад продолжался ещё некоторое время, пока не наступила полная тишина, будто сама земля была в шоке от произошедшего. От тёмного пещерного зала с вековыми сталактитами остался один огромный кратер с мешаниной из камней, земли и деревьев, освещаемых солнцем. Казалось, ничего не могло выжить после потрясшего километры вокруг взрыва, но вскоре из-под толщи обломков показалась железная голова, в которой было сложно распознать очередной образ панды, правда значительно меньшей в размерах. Видом конструкция напоминала отлитый саркофаг, нежели бомбу, и когда со скрежетом тяжёлая крышка из толстого металла отварилась, из неё вылез невредимый виновник взрыва. Гин удивлённо осмотрелся на изменившееся поле боя, усмехнулся, не сожалея ни о чём, отряхнулся и ступил на торчащий ствол некогда огромного дерева. — Бахнуло так бахнуло! — самодовольно рассмеялся Гин. — Мама-панда была разработана, чтобы легко выдерживать взрывы уровня C2, но мне было даже интересно рискнуть. — Здоровяк обернулся, чтобы рассмотреть саркофаг и рассмеялся ещё больше, видя изувеченный взрывом металл. — Уф-ф, как же её потрепало! На восстановление мамы уйдёт немало ресурсов и времени, не говоря уже о создании нового папы. Не думал, что этот ублюдок из Конохи вынудит меня пойти на такое, однако этот тип чертовски опасен. К тому же я как идиот проворонил один из боевых свитков, который, эх, даже восстановить не получится. Монолог Гина прервал грохочущий шум в десятке метров. Когда здоровяк обернулся, перед его взором из-под обломков поднялись широкие бурые врата с волнистыми узорами. Когда тяжёлые двери распахнулись, оттуда в добром здравии вышел Коджи, втягивая уже наполовину скуренную сигарету. Солнечный свет ударил в глаза успевшего привыкнуть к мраку капитана, из-за чего он прикрылся рукой. — Ух, как всё изменилось. — Коджи вынул сигарету, выдохнув табачный дым, после чего стал в уверенную позу, ловя на себе недоумённый взгляд Гина. — Видать хлопушка твоя хлопнула здраво. Но, знаешь, скажу тебе, порой самые мощные техники не возымеют эффекта, в тот момент, когда противника можно победить чем-то куда более простым, — договорив, Коджи вновь отправил сигарету в рот, вцепившись колким взглядом в противника. — Асушерутагето?! Поверить не могу, что ты знаешь технику одних из шести легендарных божественных врат! Забытое искусство древности. Последним владельцем Асушерутагето был Первый Тсучикаге, а вот откуда тебе, шиноби из Конохи, известен их секрет — загадка. — Несмотря на искреннее удивление, Гин продолжал ухмыляться. Однако теперь он оценивал противника совершенно иначе. — Что ж, тогда я удивлю тебя, сказав, что владею ещё четырьмя из них, за исключением шестых, в существование которых, по правде говоря, я не верю. Ухмылка Гина в одночасье спала. Лишь единицы разгадывали тайны божественных врат и могли призывать их силу, и каждый тщательно оберегал эту тайну. — С трудом верится, что кто-то способен на такое, но нутром чую — ты не блефуешь. Если это правда, то тягаться с тобой мне не по силам было с самого начала. К тому же мне почти нечем крыть, но и умирать я тоже не собираюсь. — Забавно слышать это от того, кто недавно грозился меня убить. Орочи Гин, так тебя зовут? Орочи Гин — имя человека, так и не смогшего воплотить свои слова в действительность. Я не стану гнаться за тобой, если ты убежишь, и не только потому что твоя голова не стоит моего времени, но и чтобы ты навсегда понял, что не нужно кричать своё имя там, где его не слышно. Слова Коджи заметно задели Гина, о чём говорила кривая ухмылка и подрагивающие скулы. Он бы хотел что-то ответить, но осознанная правда крепко схватила шиноби за горло, и напоследок он выдал косую улыбку, пытаясь скрыть волну негодования, после чего процедил: — Твоя правда, капитан. Сегодня я позорно убегаю, цепляясь за жизнь, которую ты не станешь отнимать. Я не такой мерзавец, как ты думаешь, и расскажу тебе нечто важное. Вы ведь пришли за Сайдзо, верно? — слова Гина подогрели интерес капитана, но не лишили бдительности, хоть он и продолжал создавать вид спокойствия. — Вы поймали этого Учиху на границе Каминари но Куни, когда он пытался помешать вам захватить Сугавару Тадао, хех, однако откуда он пронюхал о вашей операции? Вы явно задавались этим вопросом, но здесь нет ничего сверхъестественного: однажды к Кадзуе-саме пришёл человек в маске, схожий с тем же человеком, какого описывала малышка Хотару, однако вёл он себя совсем иначе, прямо скажем, как ребёнок, представился именем Тоби и продавцом информации. Какое-то время он работал с нами, и работал, скажу тебе, исключительно! Не знаю кто он, но он мог выкрасть туалетную бумагу у даймё прямо перед её использованием. Разумеется, Кадзуя оценил талант этого человека и закрыл глаза на раздражающее шутовство. Вскоре Тоби сообщил Кадзуе, что Коноха строит план против его брата и убедил его послать Сайдзо на перехват, снабдив его всей необходимой информацией, так как Сайдзо бывший шиноби Конохи и лучше всего подходит для этой операции. По нашим данным Сайдзо сражался с вами в одиночку, однако с ним была группа людей для удара в тыл, которые не пришли, так как были мертвы. Мы никогда не доверяли Тоби всерьёз и ещё до этого приказали Азуми следить этим чудиком и не зря: он пытался вызнать секреты клана Сугавара. К сожалению, мы так и не узнали, кто такой Тоби и на кого работает, он выскользнул прямо у нас из рук, но будь уверен — они охотятся за крупной рыбой и баламутят при этом без того хрупкий мир между странами, чтобы создать больше шума и расширить поле деятельности. Те, кто выкрали Сайдзо из вашего плена, были те самые люди, и не исключено, что это был Тоби, хотя Хотару описывала того человека в маске, как серьёзного человека и бывшего шиноби Конохи. Нам неизвестно, зачем он нужен им, но открою секрет: Сайдзо обладатель мангекью шарингана. — Что?! — внезапно удивился Коджи. — Но в бою он использовал обычный шаринган. Если, как ты говоришь, у него есть такая сила, нам бы пришлось куда хуже. — Да, ты безусловно прав, однако он сильно посадил зрение на этих глазах и решил не пользоваться ими. Будучи наполовину слепым не мудрено, что он не смог справиться без поддержки и был захвачен Конохой. — Выходит, человек в маске использовал Тадао, чтобы столкнуть Коноху и Кумо, но мне неясно его заинтересованность в Сайдзо, ведь мы могли попросту убить его. Возможно, Сайдзо и не должен был выжить по его плану, а возможно, этот Тоби всё слишком хорошо просчитал. Вероятно, он прекрасно знал способности Сайдзо. Что ж, вероятностей много, но, если ты говоришь правду, это даст нам немало работы. — Мне ни к чему врать. Человек в маске не союзник для нас обоих, а текущее положение вещей более чем удобно для клана Сугавара. На этом наш разговор закончится. Я запомню имя Сарутоби Коджи. Имя человека сохранившего мою голову. Договорив, Гин, не боясь, повернулся спиной к капитану и спешно удалился. Сам Коджи ещё какое-то время стоял, докуривая сигарету, после чего бросил тлеющий бычок на землю и исчез под звуки завывание ветра, поднявшего пыль над разрушенным полем боя.***
Химера отличалась от предыдущих марионеток не только размером, но и неисчислимым запасом оружия, которое Ханако видела бьякуганом. С виду это была огромная кошка с длинным вытягивающимся скорпионьим хвостом. Бритвенные стальные когти торчали из крепких лап, а каждый изгиб позволял марионетке полностью соответствовать кошачьей вёрткости. Все части тела химеры являлись оружием и скрывали множество «сюрпризов». Острые зубы без проблем могли дробить камни, а искусственные голубые глаза вызывали мурашки, будто зверь смотрел по-настоящему. Айга, стоящий на «трибуне», где некогда пребывала армия кукол, усмехнулся и показательно поднял руки с натянутыми нитями чакры на пальцах. Ханако видела их при помощи бьякугана и отметила, что одна нить продолжает контролировать Йору и спускать глаз с этой куклы не стоит. Пальцы кукловода заиграли в неизвестной для куноичи симфонии, и химера тотчас сорвалась с места, выстрелив хвостом с той же точностью и быстротой, с какой змея нападает на добычу, но Ханако заранее покинула зону удара; хвост с треском вонзился в обсидиановый пол и в то же мгновение вернулся в исходную позицию, целясь в юркую куноичи. Хлёсткие выпады химеры были настолько быстры, что постоянно предугадывать их и уклоняться было самоубийственным решением, поэтому Ханако, проделав ещё несколько акробатических трюков и фирменных вращений, отразила последующий удар ладонью; выпущенная в момент столкновения чакра, издала хлопок, и отброшенное жало со звоном ударилось о каменный выступ в стене. — Вот так просто отбить её удар хвостом? — взбудоражился Айга, — неужели нас снова ждёт превосходное ревю; что ж, сцена ждёт! Ханако не стала отвечать на реплики спятившего кукловода, ставящего театральную постановку и смертельное сражение на одно место. Её целью было показать, насколько он ошибся, выбрав для себя такой сценарий. Убедившись, что в нужную секунду химера не собирается атаковать, Ханако набросилась на марионетку сверху, дабы нанести один сокрушающий удар и заодно максимально быстро сократить дистанцию, однако химера, повинуясь своему кукловоду, отпрыгнула назад так, будто её силой потянули назад. В тот момент пасть монстра раскрылась, и оттуда показалась широкая железная трубка, из которой всепоглощающей волной выступила струя пламени. Ханако отразила огонь, применив кайтен: крутящаяся сфера закружила густое пламя, а затем разбросала в разные стороны. Впрочем, Айга и не рассчитывал победить Белую Сакуру столь простой и прямой атакой, что сама девушка осознала момент, когда марионеточные многоножки неожиданно подкрались со спины и обвили её тело. Они действовали самостоятельно, без помощи нитей, ими управляла некая печать, а каждое звено было начинено взрывчаткой. — Какая удачная мизансцена! А теперь мы узрим блестящие спецэффекты! — Айга непрестанно смеялся, наслаждаясь загнанной противницей. — Мне действительно жаль убивать такое сокровище, ты бы стала идеальным дополнением в нашу семью. — Ну-же, давай не будем разыгрывать драму, — ухмыльнулась Ханако, прострелив оппонента колким взглядом. Внезапный грохот вокруг куноичи опередил разрушительную волну, разорвавшую звенья многоножек, однако не успели они удариться о пол, как каждое из них, представлявшее маленькую бомбочку, сдетонировало с минимальной разницей, образуя короткую последовательность взрывов. — И снова попалась в ловушку, — усмехнулся Айга, позволив себе слегка расслабиться. — Зная твои способности, я бы не обошёлся такой простой комбинацией. — И правильно... Голос Ханако позади Айги стал для него голосом собственной смерти: едва он успел обернуться, как куноичи в метре от него очертила дугу ребром руки, и тонкое водяное лезвие полоснуло вдоль тела шиноби. Эмоции застыли на лице Айги, когда кровь обагрила кожаный плащ. Взгляд Ханако оставался холодным до того момента, пока тело кукловода внезапно не исчезло в небытие, и куноичи оторопела, не сумев ничего понять. Сам же Айга появился на другом конце трибуны вместе с Йору, что всё так же сидел рядом с хозяином, как собака на поводке, и смотрел в пол. — Делать опасные трюки без страховки — дурная затея, — насмешливым тоном промолвил Айга, тараня взглядом опешившую Ханако. — Печать завесы — подарок от милашки-убивашки. Не переживай, ты не первая, решившая обмануть меня клоном, чтобы ударить в спину, а результат всегда... Не успел Айга договорить, как хвост химеры неожиданно вынырнул из-под обсидианового пола, куноичи среагировала быстро, но жало вовсе не собиралось пронзать жертву, вместо этого оно выпустило едкое облако ядовитого пара прямо в лицо девушки. Не дожидаясь худшего, Ханако покинула трибуну одним высоким прыжком, а когда приземлилась, с ужасом ощутила, что дыхание спёрло, не давая шанса вдохнуть. — Мои яды более практичны, в отличие от красотки Азуми, которая убивает более медленно. Концентрация пахучих веществ блокирует дыхание, а само вещество в тот момент скоротечно парализует тело. Смерть наступит быстро и безболезненно. А, впрочем, такой финал лишён эстетики, нет! Белая Сакура не может помереть от яда, пусть она будет пронзена жалом могучего зверя! Я дарую тебе прекрасную героическую смерть! — с каждым разом речь Айги становилась громче и горячее. В плену эмоций кукловод сделал пару резких взмахов кистью и хвост химеры направился в цель. Едва жало достигло беспомощную куноичи, как странная чакра пурпурного цвета вцепилась в хвост и перебила его напополам. В сильном изумлении оказался не только Айга, но и сама Ханако. — Ты?! — хрипло спросила куноичи, продолжая держаться за горло. Перед ней возникла куноичи с длинными лазурными волосами, в которые были вплетены лиловые канзаши в форме бабочек, а фиалковые глаза пронизывали глубокие тайны и отрешённость. Чёрно-синее обтягивающее короткое платье с вырезами по бокам и на бёдрах подчёркивали пышную и изящную фигуру. Ханако сразу узнала объект воздыхания почти всей мужской половины Колизея и его же бывшую участницу — Хошино Джун. Но её пришествие было настолько невозможным, что Ханако сочла это галлюциногенным эффектом яда. — Поверить не могу! — воскликнул Айга. — Это же её величество — принцесса из Хошигакуре! Вот уж неожиданность, но я просто обожаю неожиданные повороты! — Так ты не галлюцинация? — Голос Ханако увядал с каждой секундой, а только вернувшееся дыхание утяжелялось, но уже по вине самого яда. — Прошу простить моё бесцеремонное вторжение, — раздался тоненький голосок, очаровавший не одного мужчину. — Мне бы не хотелось прерывать ваш поединок, но время не может ждать. К тому же этот молодой человек не даст нам спокойно поговорить. — Раз такое дело... — увядающий взгляд Ханако вновь разгорелся, и это удивило Айгу, однако времени на раздумья у него не было, так как враг перешёл в наступление. — Куджаку мьёхо: Оками! Джун сложила несколько печатей, и лиловая чакра в одночасье сформировала за её спиной два больших волка. Ханако наблюдала за Джун, ещё когда она сражалась на арене с её братом, и заметила странное поведение чакры, словно у неё отдельный разум. Обычная чакра неспособна действовать, будучи полностью отделённой от носителя, что не скажешь об этих здоровенных волках, окружающих химеру. Айга выжидал наиболее подходящий момент, и когда волки единовременно атаковали, марионетка, имеющая преимущество в передвижении, благодаря нитям своего кукловода, отскочила назад, а затем атаковала сразу двух. На удивление древесина, из которой был изготовлен каркас чудища, оказалась достаточно прочной, чтобы выдерживать кромсающие её клыки и когти, да и сама химера была достаточно быстра и ловка, чтобы противостоять натиску двух равных зверей. Её когти разили, заставляя волков отступать и снова нападать, но им всё же удавалось медленно загонять жертву в правый конец зала, и, чтобы завершить этот бесконечный цикл, один из волков прыгнул над монстром и несколько раз оттолкнулся от воздуха, уклоняясь от захвата остатком хвоста и прыгая за спину. Но прежде чем волк успел приземлиться, из корпуса химеры выпрыгнула многоножка, как та, что ранее пленила Ханако, но в этот раз марионеточная бомба выполнила свою суть. Громкий взрыв с оглушающим эхом раздался в зале, на секунду остановив бой, словно в этот миг само время отбросило волной, прежде чем оно вернулось. Второй волк, отскочивший во время взрыва, поспешил отомстить за товарища, за что так же поплатился: из плеч химеры обнажилось две косы, похожие на передние лапы богомола, и впилились в плоть волка, пригвоздив его к земле. Лезвия с лёгкостью разорвали тело врага, после чего химера повернула голову в сторону двух куноичи. — Ну такое себе... — язвительно усмехнулся Айга. — Прекрасный этюд, дамы. Теперь мой выход, а у вас появилась великая возможность узреть истинную силу химеры! Кукловод активно заиграл руками, и его зверь начал меняться: его голова вытянулась, а туловище распахнулось, обнажив металлический скелет с целым арсеналом мелких марионеток, напичканных взрывчаткой, ядами и ещё одним ками ведомо чем, кроме того со всех сторон повылазили широкие и тяжёлые клинки, дающие химере возможность кромсать всё вокруг себя, образуя непроходимый барьер, подкреплённый защитными механизмами. — Ещё никому не удавалось подойти к моему творению и не превратиться в мясную нарезку! — В таком случае незачем подходить к ней, — усмехнулась Ханако, сидя напротив монстра. Её взгляд больше не отражал безысходность и голос не дрожал. Не реагируя на грозного врага должным образом, Ханако обратилась к рядом стоящей Джун: — Сможешь уничтожить её одним ударом? — Разумеется. Действуй. Айга заметно напрягся, видя не только спокойствие, но и полную уверенность врагов, однако всё произошло неожиданно и слишком быстро: Ханако выпрыгнула слева, совсем не там, где был Айга, и ребром руки рассекла нити, отключив химеру от владельца. Джун не заставила себя ждать: — Куджаку мьёхо: Рюу Вокруг Джун по спиральной дуге вверх взмыл дракон из плотной лиловой чакры, однако он был меньше, чем в сражении с Чёрным Призраком. Змеевидный монстр жадно оглядел беспомощное тело химеры светящимися жёлтыми глазами, после чего атаковал её. Грохочущее эхо разнеслось по всему залу, древесные обломки разлетелись по сторонам, словно птичьи перья, когда на неё напал голодный хищник, скрежет металла заглушила череда взрывов от собственных бомб, которые окончательно добили и без того жалкие останки некогда могучей марионетки. Айга замер в полном изумлении и не мог до конца поверить в то, как его любимое оружие на его глазах превращается в град мелких огрызков, разлетаясь по всему залу. Ханако, разрезавшая нити, вовремя успела отскочить от летящих осколков, вторая же, которая некогда умирала от яда, оттолкнула Джун, когда брошенный взрывом обломок клинка устремился прямо в ниё. Снаряд протаранил тело куноичи, вырываясь с другой стороны брызгами воды. Девушка посмотрела на остатки собственного торса, из которого вытекала вода, и вскоре силы на поддержание формы иссякли, после чего клон обратился в обычную лужу. — Так то был очередной клон?! — злостно подметил Айга. — Стоило мне догадаться, когда ты использовала водяную технику, вместо того, чтоб применить основной стиль. А знаете... браво! — недоумение кукловода тут же перешло в овации, — какой неожиданный поворот, какая игра! Браво! Но, надеюсь, вы не забыли, что я ещё здесь и у меня ещё одна марионетка. — Насчёт «здесь» я бы поспорила, — хитро усмехнулась Ханако, опешив Айгу. Удивлённый Айга замер, будто его тоже отключили, и вскоре развеялся. Послышался крик с левой стороны трибун, когда настоящего кукловода обвила из ниоткуда взявшаяся змея из той же чакры, что были волки, не оставив шиноби шанса отступить. Через несколько мгновений Айга был полностью скован по рукам и ногам, не в силах даже шевельнуться. Он ощутил, как эта жуткая и холодная чакра словно высасывает из него жизнь и роль опустошённого стакана ему не хотелось. Он бросил короткую усмешку и тотчас исчез, заставив противниц удивиться. Сам же кукловод очутился неподалёку, а вместе с ним и Йору. Ханако вспомнила, что эта марионетка была напичкана разными печатями, включая пространственное перемещение Хотару. — Поверить не могу, что ты смогла обнаружить меня, — искренне удивился Айга. — Скверный сценарий, где герой не может победить своих врагов, но это ещё не финал, герой всегда побеждает! — Это не финал, только это и не спектакль, — спокойно ответила Ханако. — К тому же ты сам допустил ошибку в сценарии, когда рассчитывал повторить одну сцену дважды. Я внимательно наблюдала за движениями твоих нитей и заметила, что они движутся не в такт марионетке, более того твоя химера постоянно держала волков справа от себя, чтобы ты мог их видеть. Тогда-то я всё и поняла. — То с каким самодовольством и уверенностью говорила Ханако, всё больше вызывало бурю негодования внутри творческой натуры Айги. — Так ты спланировала всё с самого начала?! Даже до появления нашей звёздной принцессы? — Да. Изначально я планировала использовать водяного клона для разрушения химеры, но, впрочем, и так неплохо было. Довольно игр. Сдавайся, — резко обрубила куноичи с грозным взглядом. — Ну нет уж, — едко улыбнулся Айга и подцепил тело Йору всеми десятью нитями чакры. — Игра только начинается! Марионетка внезапно вскочила и вытянула правую руку, на которой воспламенился какой-то неизвестный Ханако фуин. Огонь вырвался под истошный крик Айги, мгновенно заполонив весь зал. Пламя гудело в огненном торнадо, и за короткое время температура значительно повысилась. Убедившись, что этого достаточно, Йору опустил руку. Пламя стало рассеиваться, и внутри показалась лиловая чакра, принявшая форму крыльев, что бережно укрыли Джун и Ханако. Когда всё окончательно утихло, крылья исчезли. — Ушёл... — нахмурилась Хьюга, сконцентрировав бьякуган на обзоре местности. — Нигде нет, проклятие. — Прости, мне жаль твоего клона, — робко вступила Джун. — Мелочи. Этот Айга ушёл благодаря пространственным коридорам, а я и понятия не имею как... постой! Ты же как-то нашла меня, ты знаешь, как нам выбраться? — Звёзды указали мне дорогу к тебе и укажут нам выход. — Джун медленно шагнула в сторону одного из выходов. В зале вновь наступила тишина. Дневной свет освещал зал через огромный кратер наверху, а лазурные реки продолжали медленно течь вдоль обсидиановых стен. — У тебя есть вопросы. Я готова ответить. — Зачем тебе это? Ты пришла ведь не ответы дать? Зачем ты помогла мне? — Огонь недавней битвы почти погас и Ханако деактивировала бьякуган, почувствовав, как её дух, подогреваемый таинственностью сих мест, заметался в неведении. — Мне приснился сон, в котором я попала на театральное представление, в котором белый тигр сражался с чудовищем и победил его. Однако тигр не нашёл дорогу обратно и опоздал. Он не успел кое-кого спасти. — Кого же? Джун повернулась к Ханако, словив её беспокойный взгляд. — Не знаю. Там было слишком много боли и смертей, я не смогла выдержать и проснулась. Я помню, что это были дети: мальчик и девочка с красными волосами, они сидели на холме, а потом всюду кровь, и тигр бежал на помощь, но не успел, потому что не знал путь. Тигр сидел на холме, когда было поздно. Один из детей был мёртв, но я не видела кто. — Я не понимаю. Что за тигр? Причём тут сны? — Даже я не могу объяснить всё, что вижу, но белый тигр — это ты. В будущем ты остановишь дракона, но тебе помогут твои друзья. — Если ты правда пророчествуешь, тогда я догадываюсь, кто эти дети, но... кто дракон? Неужели это... Рен?! — от нахлынувших мыслей у Ханако закружилась голова, а сердце стало биться чаще. — Тигр и дракон связаны судьбой. Вас будет притягивать друг к другу, и вы не сможете объяснить это, но вам будет казаться, что вы уже знакомы много лет. — Рен! Это она дракон! Но что это значит? Почему я должна остановить её? Что будет в будущем? — Пророчества лишь абстрактное объяснение ключевых моментов без какой-либо конкретики. Я не могу сказать тебе ничего по твоему вопросу. — Тогда у меня ещё вопрос. Ты сражалась с моим братом, и я уверена, что ты намеренно проиграла. Что ты о нём знаешь? Ты знала, что мы встретимся на арене? — Я ждала этот вопрос. — Джун выдала милую улыбку, чем вызвала у Ханако недоумение. — Я встретилась с твоим братом перед вашим боем, чтобы попросить его не убивать тебя. — Не убивать?! — Конечно. Ичиро не остановил бы свой клинок тогда, если бы не узнал, что ты его сестра. Это было очень сложно, потому что не встретись вы на арене, ваша встреча произошла бы позже, и ты не была бы к ней готова. — Так мы ещё встретимся? — Ваши судьбы переплетены и только вам решать, как поступить. Но не будь наивной, ибо может он твой кровный брат, но по духу вы с ним совершенно чужие. — Чёрт, как всё сложно! — Всему своё время. Сейчас нам куда важнее не опоздать.***
Тихий ветер неторопливо пробежал по полю, слегка задевая луговую траву, и скрылся в роще. Небольшая рябь на воде озера Санби стихла, но её покой нарушился, когда красноволосый воин приземлился прямиком на неё, чётко сохранив равновесие и контроль чакры в ступнях. Он всегда любил то лёгкое покачивание под ногами, когда стоишь на воде, и то, насколько она была мягкой и покладистой. Многие шиноби стали воспринимать технику водяного хождения как посредственность и перестали видеть нечто сакральное в этом. Иногда Мацухиро ходил по воде, закрыв глаза, так он мог чувствовать себя спокойно, полностью доверяя каждый свой шаг водной глади, которая, в отличие от твёрдой земли, не утаит кочку или ямку. Но сегодня наслаждаться дарами природы времени не было. Мацухиро положил ладонь на поверхность воды и устремил свой взгляд вперёд, где на большом камне стояла Хотару, держа в руке танто с тонкой полоской крови на кончике лезвия. Послышался глухой удар, вода завибрировала, а затем озеро затряслось, словно закипело. Злобная усмешка брата скрылась за вздымающимися до небес волнами, и в следующее мгновение само озеро набросилось на хрупкую куноичи. — Это... немыслимо! — широко раскрыв глаза, проронила Хотару. Времени любоваться невиданным зрелищем не было, как и гадать, откуда такая сила, но куноичи даже на миг не допустила мыслей о неизбежном поражении. Дождавшись нужного момента, когда бушующие волны почти обрушились на берег, Хотару ловко проскочила между ними, отталкиваясь от возвышающихся стен воды. Бурный поток едва давал возможность устоять, поэтому девушка постоянно прыгала с одной на другую, однако взбунтовавшееся озеро рьяно пыталось схватить проворную куноичи. Столбы поднялись так высоко, что Хотару могла разглядеть почти всю долину до самого колизея, но засматриваться было некогда. В помощь безуспешно атакующим волнам появился и сам Мацухиро, внезапно атакуя глефой. Хотару успела отразить выпад при помощи танто, однако сохранять равновесие на качающихся волнах и отражать нападение брата было непосильной задачей и после нескольких удачных манёвров, Хотару всё же оказалась в плену, захваченная огромной волной, которая продолжала держаться в одном положении в противовес всем законам физики. Мацухиро возвысился напротив, стоя на покорившейся его мощи волне. — Вот и всё сестрёнка, — дерзко усмехнулся Мацухиро, глядя на беспомощную сестру, — знаешь, к какому виду относится Каваноками? Это по сути своей гигантский унаги, и так как ты всегда увлекалась животным миром, должна знать особенность унаги. Слова брата всерьёз взволновали Хотару. Она ощутила вибрацию воды и глянула вниз, завидев под водой гигантский силуэт длинного существа, того, кому подчинялась каждая капля озера Санби. Неужели Мацухиро сумел подчинить себе такого могущественного монстра? Каваноками скрылся из виду, но вибрация лишь усилилась, и один миг тело Хотару сковала невыносимая боль, словно каждую мышцу жгут и выкручивают. Короткие, но частые искры выдавали треск, перебиваемый истошным криком куноичи. Считанные секунды электрической пытки протянулись для неё значительно дольше, и когда импульс направленного тока прекратил терзать её тело, волны успокоилось и одна за другой начали падать, вновь заполняя озеро. Хотару обессиленно рухнула на что-то твёрдое и каменное, не в силах пошевелить даже пальцем. Каждая попытка подняться отдавалась ноющей болью в мышцах, и каждый вдох был через силу. Хотару не знала, сколько времени она лежит в беспомощном состоянии, потеряв всякую связь с миром, однако холод мокрого камня всё яснее отпечатывался на коже. Мацухиро хватило этого времени, чтобы запечатать Каваноками обратно в себя и отправиться к сестре, на спину статуи трёххвостого. Приземлившись неподалёку, Мацухиро небрежно вонзил глефу в панцирь черепахи, над созданием которого в своё время трудилось немало мастеров, и победной походкой зашагал к сестре. — Легко же убивать тех, кто слабее, да сестрёнка? Ну! Чего разлеглась?! Поднимайся! Или твой бог оставил тебя? А может вы вообще ему не интересны? Сила Джашина — жалкая пародия, а ваше хвалёное бессмертие — смех да и только. Ничего из себя вы не представляете, всего лишь кучка моральных уродов самоутверждающихся за счёт слабых. Поднимайся! Дерись! Слова, как град брошенных камней, всё глубже попадали в Хотару. Нет, ей не было обидно за религию, которую она так и не приняла душой, которую ей всего лишь навязали и не оставили выхода, но она знала, что её брат прав и ей нет оправдания. Она невольно вспомнила тот вечер на холме в цветочной долине и то, как Мацухиро обещал защищать её. На глазах выступили слёзы, впервые за долгие годы она ощутила биение сердца, и призраки прошлого атаковали со всех сторон, причиняя боль, с которой она смирилась, но так и не смогла привыкнуть — душевную боль. И никакое бессмертие не способно заглушить огонь, пожирающий изнутри. Но лежать и плакать было недопустимым для Хотару, ибо эту историю надо закончить. С огромным трудом девушка нашла в себе силы подняться, но тут же её встретил смачный удар в челюсть, от которого она отлетела на несколько метров и рухнула обратно на холодный камень. — Ну как, нравится? Ты уже получаешь удовольствие?! — Мацухиро безжалостно продолжал насмехаться над ослабевшей сестрой, и его огонь только разгорался при виде того, как она стирала кровь с разбитой губы. — Я сказал — поднимайся! Мацухиро грубо схватил Хотару за ткань одежды и потянул на себя, не давая ей упасть, после чего отправил обратно таким же ударом. Девушка упёрлась ладонями в панцирь трёххвостого и сплюнула сгусток крови. Даже тяжёлое дыхание, жалкий вид, подпитанный короткими стонами, не растопили гнев брата. Ярость всё больше одолевала Мацухиро с каждым болезненным воспоминанием, и он потянул Хотару за хвост, от чего девушка вскрикнула, но самурай остался неумолим и со всей грубостью швырнул сестру в сторону, продолжая держать за хвост, однако куноичи устояла на ногах. Её наполненный болью, но не утративший мужества взгляд замер на брате. Не выдержав этой наглой, как ему казалось, насмешки с её стороны, Мацухиро направил всю ярость в удар ногой с разворота, попав прямиком в грудь Хотару, от чего она отлетела назад, уперевшись спиной в средний хвост Санби, что протягивался над гигантской статуей, подобно хвосту скорпиона. От перехваченного дыхания девушка не могла издать ни звука, отчаянно пытаясь вдохнуть. Так-так, — Мацухиро подошёл к валяющемуся танто, выпавшему из рук Хотару во время падения, и медленно поднял его, — этим ты убила семью Накадзимы? Знаешь, а ведь после того, как сектанты убили наших родителей, а потом и мою сестру, меня спас один ронин и обучил искусству бушидо, и когда наши пути разошлись, я не знал, зачем живу и куда иду. Господин Масато Накадзима смог заполнить пустоту в моём сердце и дать моей жизни новый смысл, и там я встретил Юмэко... но ты отняла всё это у меня, как когда-то твои собратья отняли всё у нас с тобой. Ты служишь убийцам наших родителей и... — Мацухиро крепко сжал танто и направился в сторону замершей Хотару, которая всё это время внимательно слушала брата, — ты убила даже Юмэко, хотя она была всего лишь служанкой в доме Накадзимы и просто защищала детей. Она стояла лицом к тебе, глядя в глаза смерти и, возможно, умоляла не трогать детей, но ты вонзила кинжал — вот так! В такт последнему слову Мацухиро изо всех сил вонзил танто в сердце Хотару, насладившись волной пронизывающей боли в её глазах, которая отозвалась дрожью по всему телу. — Только вот она умерла, а тебя хоть тысячу раз пронзи, ты всё равно не сдохнешь! — ярость окончательно завладела рассудком Мацухиро, но внезапная улыбка сестры обескуражила его. — Про-должай, про-шу, — с трудом проговорила Хотару, нежно обхватив руку брата, державшую рукоять танто. — Эта... боль... как... искупление, прошу... не оста-навливайся. Умо-ляю. Сказанные с трудом слова вызвали лишь безумный смех Мацухиро. — Неужели ты думаешь, что этой болью ты сможешь искупить свои грехи?! — Нет... не думаю. Просто... так легче. Мне... очень жаль. Я не хо-чу, чтобы ты... прощал меня. Од-нажды я хотела, чтобы ты у-бил меня сам, но ещё не время. Выдавленные с огромным трудом слова проникли глубоко в душу самурая, но гнев подавлял жалость. Где-то внутри его мучили воспоминания о маленькой сестре, которую он так любил и заботился и то, что перед ним сейчас, причиняло ужасную боль. Он ненавидел обстоятельства, заставившие его ненавидеть маленькую сестру, и столь безжалостно наносить ей раны. Он медленно вынул окровавленный танто из груди девушки и в яростном порыве пригвоздил им её плечо к хвосту Санби. Хотару вскрикнула, но улыбка стала ещё шире, а боль в глазах ярче, перемешиваясь с наслаждением. Мацухиро отступил назад, оставив израненную сестру стоять. — Забавно, — усмехнулся самурай, — я долго искал оружие, которое смогло бы убить тебя и нашёл. Но из-за тебя же я попал в список подозреваемых в Конохе, и они изъяли всё моё добро, включая и этот меч, но зато я нашёл тебя. — Что? Оружие, что убьёт меня? — неподдельный интерес сестры слегка удивил Мацухиро. В её глазах не было страха, будто она сама искала нечто подобное. — Такое существует? — Да. Он называется меч демонов и это одно из легендарных творений мастера-кузница Гокэна; клинок, что способен разрезать печати и даже нематериальные объекты, как например мне однажды удалось уничтожить настоящего юрэя. Не бывает абсолютного бессмертия, сестрёнка, и у каждой техники есть своя слабость. — Я долго искала подобное оружие, но, если у тебя нет его, тогда ты не сможешь убить меня. — Мда, обстоятельства сложилась не так, как хотелось бы. Впрочем, мы вообще не должны стоять здесь, как враги, но всё сложилось не так, когда мы уже родились. Наши родители сбежали из Узушиогакуре во время падения клана, но, возможно, клан Узумаки и сам проклят за свои дела и это бремя выпало на нас с тобой. Они искали силу, заключали союзы с демонами и использовали других, может, я и не должен тебя осуждать, ведь ты истинная наследница Узумаки, а я всего лишь белая ворона, что не смирилась с судьбой. В любом случае я уничтожу тебя, пусть мне и придётся для начала запечатать тебя в этот свиток, — Мацухиро ловким движением руки нырнул под плащ и извлёк средний свиток. Лицо Хотару тотчас наполнилось тревогой. — Не делай этого! Ты не понимаешь!.. — Хватит лепетать одно и то же, что я ничего не понимаю. Как я должен понять то, что ты присоединилась к убийцам нашей семьи и своими руками убила всё, что было мне дорого?! — Просто дай мне ещё время, я сама со всем разберусь, а потом лично приду к тебе, чтобы ты положил всему конец! — Смеешь ты просить меня о подобном, тварь! В пылу гнева из рукава самурая, словно гарпун, выстрелила адамантовая цепь, пронзив грудь Хотару. Второй рукой Мацухиро развернул свиток и изо всех сил потянул куноичи на себя. Танто, пригвоздившее Хотару к хвосту Санби, сопротивлялось, причиняя девушке жуткую боль, но вскоре клинок вырвался из камня, оставшись в её плече. — Остановись! Прошу! — девушка брыкалась и пыталась вырвать цепь, но её попытки противостоять одной из сильнейших техник своего клана были напрасны. — Да хватит сопротивляться, ты всё равно уже проиграла! — с яростью бросил Мацухиро. — Нет! В тот момент из спины Хотару вырвались четыре такие же цепи, только в её случае нефритового цвета, и остроконечные колья глубоко вонзились в хвост каменного биджу, сделав куноичи объектом перетягивания. — Неугомонная! — прорычал самурай, усиливая притяжение чакрой. Изнемождённая Хотару закричала не в силах ответить, ей казалось, что её тело вот-вот взорвётся, ведь адамантовые цепи цепляются за саму чакру, игнорируя физические преграды. С каждым разом крик становился истошнее, каждый толчок отдавался волной судорожной боли, бьющей по всем органам. Когда Мацухиро вложил все силы, Хотару сдалась, и её цепи исчезли, как снег под жаром пламени. Потеряв сопротивление, серебристая цепь сразу же потянула куноичи, не оставив даже возможности как-то воспротивиться, однако девушка воспользовалась моментом и сразу оттолкнулась от земли, а когда сблизилась с братом, неожиданно проделала оборот и выдернула танто из плеча, очертив широкую дугу. Мацухиро успел среагировать, но слишком поздно: лезвие рассекло ему грудь, хотя и существенного вреда не нанесло. Самурай отступил, развеяв цепь, и провёл рукой по ране на груди, которая, как следовало, начала кровоточить. Парень усмехнулся. — Ловко... Куноичи не ответила и действовала решительно. Стоило ей слизать совсем немного крови с лезвия танто, как её кожа начала темнеть, пока не почернела полностью за исключением белых линий, в точности повторяющие рисунок человеческого скелета. На лице отобразился череп, очертания которого лишь слегка не соответствовали настоящему: ромбовидная чёрная метка на лбу такие же линии от глаз, разрезающие череп до самых щёк, где сливались с остальной чернотой. Очертаний зубов не было, а сама челюсть отсутствовала. — Вот ты и явила себя, чудище, — усмехнулся Мацухиро, которого ещё недавно одолевала лютая злость. — Что дальше будешь делать? Без ритуального круга твоё проклятие не работает, а их благополучно смыло волнами. Хотару вновь ничего не ответила, но, глядя брату в глаза, она достала фиал с кровью, как в прошлый раз и открыла его. — Я же сказал, что ты не сможешь выполнять свои проклятые техники без сраного круга! — Бывают исключения, братишка... — цинично улыбнулась девушка, а её стеклянный взгляд не выражал никаких эмоций. — Хочешь ещё раунд, что ж, давай! Это будет финалом нашей истории, сестрёнка. Мацухиро сложил ладони, накапливая чакру и с устрашающей улыбкой процедил: — Сэннин модо. — Мощная энергия окутало тело самурая, а его лицо изменилось: на лбу проявилась форма спирали, а область вокруг глаз потемнела и, огибая нос, вниз протянулись две короткие остроконечные линии. — Вот она сила клана Узумаки! Древнее наследие наших предков, полученное от самого Шинджу. Что может твоё до боли смешное проклятие, против силы божественного древа? — Мацухиро был абсолютно уверен в своей силе, что и позволило ему смеяться даже смерти в глаза. Хотару почти не изменилась в лице, скрыв глубокое удивление и почтение к тому, насколько её брат приблизился к силе их клана. — Стиль крови: Тысячелетняя скорбь! Кровь из фиала, пролитая на землю, засветилась алым заревом и мёртвая, смердящая энергия стремительно растекалась по каменному панцирю Санби. Ощущения Мацухиро в режиме мудреца преобразовались не меньше, чем он сам: он ощущал чакру не только внутри себя, но и вокруг, в каждой травинке и каждом зверьке, чувствовал жизнь под водой и в лесу, окружавшего озеро, и пропитанная скорбью и тьмой энергия со всей своей мерзостью, оскверняла гармонию природы. От неё несло смертью, он даже слышал молящие крики и плач людей — последние эмоции, заключённые в ментальную часть чакры, превратились лишь в отзвуки прошлого. Это ещё сильнее разжигало ненависть к сестре, ведь кровь в фиалах явно не достаётся мирным путём. Вскоре из густой алой массы вылезли изломленные подобия человеческих рук и потянулись к Мацухиро. С каждой секундой их становилось всё больше. Не дожидаясь, когда они все разом нападут, самурай метнулся в сторону глефы, но тут же его конечности оплели слизкие и мерзкие щупальца, а длинные изуродованные руки тотчас набросились со всех сторон. Мацухиро с лёгкостью разорвал прочные щупальца из перемешанных костей и мяса, отдающих невыносимой гнилью, и избежал все стремящиеся схватить его адские конечности. Он отчётливо чувствовал их даже за спиной, а природная энергия значительно увеличила скорость и силу самурая, что вкупе не оставило шансов захватить его. Добравшись до глефы, Мацухиро тут же рассёк ею десяток тянущихся рук, но вскоре им на замену прибыло в несколько раз больше, и ему вновь пришлось отступать. — Достали! Самурай оскалился и внезапно прекратил убегать, позволив схватить себя. Отвратительные конечности жадно хватали его за каждую часть тела в попытке разорвать, но Мацухиро успел сложить ладони и, выждав немного времени, он бросил короткую улыбку, затем промолвив: — Сенпо: Секка Вдруг послышался глухой хлопок, и воздух завибрировал. Вцепившиеся в Мацухиро, руки замерли и стали медленно обращаться в камень, до самого своего начала, пока их источник не истлел под неукротимым гнётом природной энергии, сочившейся из тела самурая. Вскоре послышался грохот и адское зрелище из сотен окаменелых жутких конечностей превратилось в груду щебня. Хотару, пребывая в своём жутком образе, стояла на месте, однако под ней уже пребывал начертанный круг. — Поздно, братишка. — Куноичи бесстрастно смотрела на брата, держа в руке острый танто. — Вот как? Не угасшая уверенность Мацухиро изумила Хотару, но она максимально пыталась подавить все эмоции, как делала это на протяжении многих лет. Она предупреждала, умоляла, но брат не слушал, и теперь она вынуждена убить его самого, хоть и всё равно от этой мысли становилось невыносимо больно. Мацухиро шёл в её сторону, вооружённый глефой, а с лица не сходила едкая ухмылка. Куноичи без колебаний вонзила танто себе в правую ногу, и в тот же момент её брат припал на колено: колотая рана открылась ровно в том же месте, куда ударила себя девушка. Но самурай лишь усмехнулся и, невзирая на боль, поднялся. — И это всё? Эмоции, наконец, блеснули на лице Хотару, и она нацелила клинок себе в бок, предварительно выкрикнув: — Остановись! — А то что? Рана затянулась практически сразу, что не было заметно под одеждой, но обескураженная напором брата Хотару не мешкая пронзила бок, что впоследствии перенеслось на оппонента, однако тот лишь слегка покривился, но не остановился. Рана затянулась. — Какого чёрта? Ты должен был упасть! — отчаяние всё больше одолевало куноичи, когда она видела стремительно приближающегося Мацухиро. Привыкшая к боли, она продолжала колоть себя, а выступающие пятна крови под одеждой Мацухиро и короткие судороги свидетельствовали о том, что он получает те же раны, но всё ещё продолжает идти. — Почему?! Как?! Что происходит?! Прекрати! — Сила смерти Джашина нечета жизненной силе Узумаки! Мацухиро почти настиг Хотару и не оставил ей выбора: остриё танто направилось в область сердца и резким толчком вошло по самую рукоять. Самурай ощутил, как его тело на мгновение онемело, глаза расширились, а дыхание перехватило. Он упал на колени, оперевшись рукой в землю, а второй схватился за сердце. Проведя несколько секунд в такой позиции, он ощутил, как природная энергия сочилась по телу и, подобно заживляющей мази, нежно обволакивала раны, и боль приятно отступала. Неожиданный смех брата в конец ошарашил Хотару, эмоции замерли на лице, но вскоре вылились напором страха, породившего злость. — Почему ты не умираешь?! Умри! Умри! Умри! Сдохни же, наконец! — с каждым выкриком куноичи продолжала истязать себя уколами, но все они были тщетны. Мацухиро поднялся, игнорируя боль, быстро залечиваемую сенчакрой, и сделал ещё несколько шагов, пока очередная волна боли не остановила его. Заметив это, Хотару прекратила пырять себя, внимательно следя за братом. Мацухиро схватился за сердце и прокашлялся кровью; его недоумённый взгляд начал тускнеть, глефа выпала из руки и со звоном ударилась о камень, следом и сам Мацухиро спустился на колени, после чего упал на живот. — К-как? — прохрипел поверженный самурай в последние секунды жизни, пытаясь понять, почему сэннин модо так быстро иссяк, где он мог так просчитаться? — Не играй со смертью. Ты был ослеплён жаждой мести настолько, что этот бой поглотил тебя, братишка. Ты не заметил, когда я поставила джуин пожирающий твою чакру, и теперь поплатился за это. — Но... когда? — вопрос Мацухиро остался без ответа, в котором он и не нуждался. Единственный момент, когда Хотару прикоснулась к нему, произошёл при попытке перепрыгнуть его: тогда она упёрлась ладонью в его плечо. — Ясно... Свет оставил серые глаза Мацухиро, и смерть навсегда запечатала скорбь на его лице. Хотару продолжала стоять неподвижно, её кожа постепенно вернула прежний цвет — ритуал закончен, жертва мертва. Ноги девушки задрожали, и не в силах выносить саму себя она припала к земле, склонившись над телом Мацухиро. Слезы ручьём закапали на его красные волосы, и самая невыносимая из всех видов боли колола и резала душу Хотару, пока она не взвыла, что вскоре перешло в истошный крик, огласивший всю округу. Она ненавидела себя ещё больше, как ненавидела и тех, кто превратил её в монстра. По прошествии времени, Хотару преодолела озеро Санби, оставив тело брата позади: она знала, что товарищи найдут его и похоронят достойно. На берегу её поджидал Дарума, которого она встретила ещё в Ичиготеру. Беловолосый парень с маниакальным взглядом без какого-либо сочувствия улыбнулся Хотару, но она словно и не замечала его, в её глазах отражалась лишь пустота. — Добро пожаловать домой, сестра, — с искренней, но жутковатой улыбкой вступил Дарума. Ответа не последовало. Хотару остановилась, встречая подувший из леса ветер. Запах жизни, которую она так мечтала познать в детстве, дополнил боль в сердце, и эту боль она готова была нести до конца.