Разыскивается романтика

      В Нью-Йорке был обычный рабочий понедельник. Позевывающие люди, кутающиеся в огромные шарфы, мелькали за стеклянной витриной не самой популярной кофейни «Капитан Америка», названной так то ли в честь воинского звания хозяина заведения, то ли в честь знаменитого Американо — Стив и сам не знал, почему выбрал это название. Он открыл ее сразу после увольнения из армии, что было неожиданным решением даже для него самого, но спустя пару месяцев у него появились постоянные клиенты, что не могло не радовать. Работа в кофейне не была пределом его мечтаний, но… Вот в такие — уютные и практически домашние — моменты, когда в «Капитане» отдыхали только постоянные посетители, ему кажется, что все не так уж и плохо.       За угловым столиком, зарывшись носом в ноутбук, сидит доктор Беннер. Стив не считает себя дураком, но тема докторских исследований не говорит ему абсолютно ни о чем. Похоже, она связана с физикой. Или с химией? Или с биологией? А, может, пролегает в смежных областях?.. В любом случае, звучит внушительно и непонятно. Иногда он подозревает, что мозг доктора функционирует только и исключительно благодаря кофе. Тот поглощает его в нереальных объемах, когда в работе что-то не клеится или, наоборот, идет, как по маслу. Эспрессо — крепкий, обжигающе-горячий, беспросветно-черный и без единой ложки сахара — исчезает в нем как по волшебству.       Клинт и Наташа работают вместе. Где — неизвестно. Кем — неизвестно тоже. Но однажды Роджерс замечает, что они всегда садятся так, чтобы держать в поле зрения весь зал. Он предполагает, что они как-то связаны с военными, но держит свое мнение при себе: в конце концов, ему платят не за это. В стаканчике Наташи всегда ровно одна ложка сахара, а еще — маленький паучок с паутиной или без. И нет, он понятия не имеет, почему в самый первый раз нарисовал именно этот рисунок. Кофе Клинта — американо или итальяно — украшено стрелой. Или целым колчаном стрел. Или луком. И нет, это вовсе не потому, что он носит дурацкую зеленую шапочку и обтягивающее трико, просто взгляд у него бывает порой чересчур пристальный.       Еще один столик традиционно занимают два брата, приехавших в Нью-Йорк откуда-то из Норвегии или Скандинавии. Они гордо носят имена богов, и, надо сказать, они им весьма подходят. Тор, громкий настолько, что он один может создать ощущение, что в комнате полно народа. Его любимый кофе — пиво. Специально для него Стив ввел в меню особый кофейный стаут — смесь кофе с пивом. Заказывает эту бурду только и исключительно Тор, но Стива все устраивает, пока клиент доволен. Локи же… весь такой элегантный и правильный, но что-то в этой правильности настораживает, и Стив не знает, как к нему относиться. Локи с легкостью может обдурить какого-нибудь зазевавшегося работягу и так же легко потом помогает ему исправить все то, что он наделал. Правда, после сурового взгляда старшего брата, но все же… Локи предпочитает латтэ. Идеальное, элегантное, не слишком светлое и не слишком темное, с легкой горечью и сладостью, оно как будто описывает саму суть мужчины — противоречивую и непонятную.       На часах ровно девять, звенит дверной колокольчик. Даже не оглядываясь, Стив знает, что пришел доктор Стрендж, всегда появляющийся в одно и то же время. Говорят, когда-то он был одним из лучших нейрохирургов города, но то ли авария случилась, то ли ему просто надоело, но теперь Стрендж — один из лучших иллюзионистов Америки, которого некоторые почитатели его таланта искренне называют магом и волшебником. Доктор предпочитает настоящий турецкий кофе. Никакой кофемашины, только турка и горячий песок. Ровно одна чайная ложка кофе, пенка поднимается два раза. Подавать со стаканом холодной воды.       Без пяти десять, жутко опаздывая, в кофейню залетает Питер. Он — стажер в Старк-индастриз, что очень и очень престижно, особенно в его юном возрасте. Стив подозревает, что через пару-тройку лет о нем узнают абсолютно все, потому что Паркер изобретет что-нибудь жутко полезное или крутое. Если научится пунктуальности. И внимательности. Потому что пока, по его эмоциональным рассказам, эти два пункта служат главными причинами его неудач. Питер всегда заказывает два напитка. Для себя — горячий шоколад с двумя видами сиропов и один из тех пончиков, что печет Шэрон; а для друга — кофе с коньяком и щепоткой корицы. Утонченный, с алкогольной ноткой, но не сбивающий с ног, как ирландский или венецианский. И с обязательным рисунком и какой-нибудь надписью-пожеланием на стакане. Судя по рассказам Питера, друг его — личность незаурядная, и Стив порой ловит себя на мысли, что не прочь познакомиться с ним… или с ней. Неважно.       Стив как раз отдает очередной заказ, когда с кухни раздается жуткий грохот. Его, если можно так выразиться, «стажер» (а на самом деле — лучший друг и почти брат, находящийся в поисках нормальной работы) снова не рассчитал расстояние и в который уже раз перевернул на пол железный поднос со стаканами. Слава богу, что с бумажными, иначе кофейня рисковала остаться без посуды вовсе. Баки оправдывает только то, что он потерял одну руку на войне, а с протезом, пусть и самой последней модели, наловчится что-то сделать не так-то просто. Хорошо, что за ним присматривает Скотт, готовый исправить все косяки и помочь, если это потребуется. Ленг вообще-то находился под домашним арестом, но Стива не слишком-то интересует ни за что его арестовали, ни как он уломал стражей порядка, чтобы ему разрешили здесь работать. Потому что, чтоб вы знали, очень сложно найти нормального помощника, готового работать полный день, и искренне радующегося возможности общаться с людьми.       Стив устало качает головой. Оставлять кофейню на этих двоих с самого начала кажется ему ошибкой, но выбора нет: выставка, к которой он готовился последние несколько месяцев, открывается уже завтра. А Ванда с утра прислала целый список недоделок, которые должны превратиться в «доделки» до того, как вечером откроются двери галереи, да и мистер Вижн предлагал переделать освещение, пока еще есть время… Поэтому, когда пару часов спустя Стив собирается уезжать, его монолог Баки и Скотту больше напоминает кудахтанье молодой мамочки, впервые оставляющей детей одних в квартире: — Баки, не забудь выключить плиту. И кран. И не суй пальцы в кофемолку. А ты, Скотт, не перепутай пароль охраны, снова. И, ей-богу, не сожги здесь все, хотя бы пока я не вернусь!       Шэрон, посмеиваясь, обещает присмотреть за «мальчиками», так что шансы не допустить катастрофу есть, и не нулевые.       И — Стив может признаться в этом хотя бы самому себе — волнуется он вообще не из-за кофейни.       …Вернисаж проходит как в тумане. Стив общается с кучей важных людей (чьи имена и лица совершенно не задерживаются в его голове), много шутит и пьет шампанское, чтобы не нервничать. В этом круговороте он совершенно теряет счет времени. И дням. И приходит в себя только тогда, когда Ванда кидается обнимать его после закрытия выставки, которая к слову, имела пусть не грандиозный, но довольно громкий успех. Отметив победу бехеровкой, привезенной Максимофф откуда-то с родины, Стив, несколько пьяный и ужасно уставший, буквально падает в такси, но едет не домой, а в кофейню. Ему хочется убедиться, что она на месте, и что утром он не увидит ее в новостях.       И, уже подъезжая к месту назначения, понимает, что чутье его не обмануло. Вряд ли кортеж из нескольких тонированных машин хоть кого-то обрадует, но Стив пытается собраться и выкинуть из головы весь хмель. В кофейне находились все постоянные посетители, даже те, которых не ожидаешь увидеть в такой поздний час. Например, удивительно тихий и виноватый Питер стоит рядом с миниатюрной брюнеткой с очень красивым голосом, которая прямо сейчас ругалась на Баки, звереющего с каждым произнесенным словом: — …а я говорю, что это отрава какая-то, а не кофе! Всю неделю я вынуждена пить помои, прикидывающиеся моим любимым напитком!       Чтобы не накалить ситуацию до предела (иначе его кофейне грозит попасть не просто в новости, а в криминальные сводки), Стиву немедленно пришлось вмешаться. — Давайте я прямо сейчас сварю кофе, и мы не будем дальше портить такой замечательный вечер? — предлагает он, и леди, склонив голову на бок и просверлив Стива очень внимательным взглядом, молча кивает. А затем переглядывается с Паркером и кивает еще и ему, словно подтверждая какой-то уговор. Питер стремительно краснеет.       Стив, накинув фартук поверх костюма-тройки, прямо на глазах всей кофейни за пару минут варит ароматный, почти эталонный напиток, с идеальной пенкой-крема. Взяв маркер, чтобы написать обычное пожелание-послание, он немного зависает, осознав, что до сих пор писал пожелание даже не зная имени. — Собственно, а с кем имею честь общаться? — спрашивает Стив, так и не придумав подходящую надпись. — Энн Старк, — отвечает гостья, протягивая руку за кофе. — Сегодня обойдемся без инопланетных посланий.       Сделав глоток, Старк на минуту прикрывает глаза, потом удовлетворенно кивает и, приподнявшись на цыпочки, крепко целует Стива, остолбеневшего от неожиданности. И, под одобрительные возгласы посетителей, сама берет маркер и пишет на стаканчике номер телефона. — Пожалуй, завтра я лично зайду за кофе, чтобы убедиться, что наш волшебный бариста снова от нас не сбежал, — обещает она и, эффектно развернувшись на каблуках, покидает кофейню.       Питер, хотевший сбежать следом за ней, останавливается из-за окрика Стива. — Что. Это. Черт возьми. Было?! — Понимаете, когда я второй раз принес ей то де… ну, не ваш кофе, она сгоряча пообещала, что поцелует баристу, если он приготовит, наконец, нормальный напиток. А мисс Старк никогда не отказывается от своих слов, — окончание фразы заглушает машинный гудок, которым та самая мисс Старк просит Питера поторопиться, поэтому парень чуть неуклюже вываливается за дверь, а у всей кофейни появляется повод для обсуждения.       Стив, если честно, завтра совершенно не собирался на работу, планируя отдохнуть, но не упускать же такую замечательную возможность?..