— Я хочу сделать ему предложение.
Слова Сонхва раздались по кабинету словно гром среди ясного неба. Оба Чона замолчали, шокированно открыв рты. «Семейное» — на секунду пролетает мысль в голове Пака, смотря на два абсолютно идентичных выражения эмоций на двух разных, казалось бы, лицах. Только его настораживала их реакция, неужели это плохая идея? — Думаете, это плохая идея? — Проговаривает свои мысли вслух нейрохирург, после двух минут гробового молчания. — Или я тороплю события? Думаете, он откажет? Всё же, мы вместе чуть меньше полугода, может действительно я слишком расторопный… — Вслух начал думать Пак, погружаясь в свои мысли. — А, э, о, ээ… Подожди… — Уëн издал несколько несвязных звуков, пытаясь в них передать все свои мысли и хоть немного отойти от состояния шока. Только это, увы, не вышло. — Уëн хотел сказать, чтобы ты не загонялся раньше времени, притормози немного. — Произнёс Юнхо, получая быстрый благодарный взгляд младшего брата. — Не думаю, что это плохая идея, тем более, если смотреть на ваши отношения со стороны. Вы идеально друг с другом ладите и чувствуете друг друга словно на ментальном уровне. Просто для нас, меня и Уëна, это сейчас оказалось шокирующей новостью. — Уверен? — Тихо произносит Хва, садясь на стул рядом со столом, заодно складывая и папки пациентов, которых успел осмотреть и сделать отчёты утром. — Как думаете, он может отказать? — Конечно он может отказать, если посчитает это слишком большим шагом. — Наконец сказал Уëн, мягко улыбаясь. — Но опять же, я уверен, что он не сделает этого, потому что любит тебя также сильно, как и ты его. Да и в любом случае, при любом его ответе, вы ведь не расстанетесь из-за этого, верно же. А так, он будет знать, что ты готов связать с ним всю свою жизнь. Разве этого уже не будет достаточно, чтобы решиться на этот шаг? — Хва, Уëн прав. Хон умный малый, он, как и ты, взвешивает свои поступки. Думаю, он точно тебе не откажет. — Успокоил чёрноволосого Юнхо, взяв младшего за руку. — Я уверен, что всё будет хорошо, слышишь? — Хорошо. Я верю вам, ребята. Любое решение он сможет объяснить и я приму его точку зрения. — Пак встаёт и кланяется обоим, тихо благодаря и уходя из кабинета со спокойной душой. Всё же они все знают Кима намного дольше, чем Сонхва, и если они говорят, что всё будет хорошо, значит им можно верить.***
— Я обойду сначала пациентов из кардио, которых выписывать будут. Хочу попрощаться с ними. — Спокойно сказал Уëн, покидая кабинет главного отделениями и направляясь к Сану в корпус. Блондин давно не появлялся среди этих людей, к которым со временем привык очень сильно. Некоторых он уже не увидит, не сможет просто, потому что те либо выписались, либо отошли в лучший мир. И младший искренне надеется, что умерших было совсем немного. — Здравствуйте, мисс Ли. — Улыбчиво говорит Чон, заходя в палату. — Слышал, вас выписывают сегодня. — Чон заходит к пожилой женщине, с которой общался уже как второй год, ведь она большую часть этого времени проходила обследования сердца. И из-за болезни не могла долго находится вне стенах больницы. — Ох, Уëнни! Да, доктор Чхве смог найти выход из моей проблемы и теперь я буду приходить на обследование только раз в полгода, чтобы проверить исправность его работы. Он такой замечательный врач! — Старушка улыбалась счастливо и еле сдерживала слёзы, потому что, наконец, спустя пять лет, она сможет полноценно поиграть с внуками, сможет ходить по улицам, не боясь, что вот-вот может случиться приступ. И блондин хотел плакать вместе с ней, искренне радуясь. — Я так рад за вас, Мисс Ли. Правда. — Парень подсаживается к женщине, обнимая её. — А как твоё состояние, Уëнни? Я про кому… Это так тяжело, ты в порядке? — Пожилая женщина взяла врача за руку, поглаживая его ладонь. — Я поняла, что что-то случилось, когда ты неожиданно пришёл с новостью о том, что переводишься в другое отделение. А подтвердилась моя догадка, когда я увидела доктора Чхве. У него буквально лица не было. Ходил так, словно он смертельно болен… Вот как призрак, честное слово. Смотреть было жутко. — Да, я знаю, Мисс Ли… — Конечно, блондину говорили, что Сан переживал сильно его кому, но не знал, что настолько. — Мне уже рассказывали… — Ох, Уëнни, на него было очень тяжело смотреть… Он любит тебя, ведь так? — Говорит женщина, заставляя младшего вздрогнуть слегка и подавить рвущуюся счастливую улыбку. — Это было заметно по его глазам, когда до него дошла новость о твоём возвращении. Скажу по секрету, я даже пару слезинок у него увидела! — Хихикала женщина. — Мисс Ли, рад видеть вас в хорошем настроении. — Произносит кардиохирург, входя в палату. — О, и Уëн здесь. Решил навестить своих друзей? — Мягко говорит доктор, держа дежурную улыбку перед пациентами. — Доброе утро, Санни. Да, зашёл попрощаться с Миссис Ли прежде, чем она уедет. — Улыбается блондин, заставляя сердце старшего пропустить пару ударов от одного только своего имени. — Господин Чхве, доброе утро, вновь. — Старушка встала, кланяясь врачу, получая уважительный поклон в ответ. — Как вы и сказали, всё необходимое я собрала. Даже непривычно как-то, покидать больницу с осознанием, что сюда я приду ещё не скоро. — Тихо посмеялась пожилая женщина, вызывая у всех присутствующих улыбку. — Ну что, готовы ехать домой? — Подскакивает следом Уëн, протягивая Мисс Ли руку. — Я провожу вас до регистратуры, где вам дадут направление и выпишут список лекарств, назначенных Саном. — Словно мурлыкал Чон, ведя старушку по коридорам, краем глаза видя, как кардиохирург идёт следом. — Спасибо, ребята, большое. — Женщина обняла парней на прощание, тихо сказав что-то на ухо каждому из них. — До встречи, мальчики! — До свидания, Мисс Ли! — Крикнул на прощание Уëн, наблюдая за тем, как женщину встречают её родные в холле. Девушка, по всей видимости, жена сына, а два резвых мальчика, которым и десяти лет не дашь, её внуки. — Она ведь и тебе что-то на ухо сказала, да? — Мягко проговорил Сан, обняв Уëна за плечи, что тихо умилялся картине, которую видел перед собой. Пожалуй, это одна из причин, почему Чон захотел стать врачом: спасать чью-то жизнь и видеть на глазах слёзы счастья родных. Разве этого не достаточно для того, чтобы продолжать стараться? — Угу. А тебе она что сказала? — Смотрит на старшего блондин, улыбаясь. — Чтобы я оберегал столь хрупкого и солнечного мальчика, как ты. — Улыбается старший, тихо хихикнув своим словам. — Я? И хрупкий?! Я уверен, она не так сказала! — Ладно, признаю. Может слово «хрупкий» я от себя добавил, но всё остальное — чистая правда. — Зато мне она сказала, что ты очень опасный, вредный и мне стоит держаться от тебя как можно дальше! — Вредничает Уëн, тихо топая ногой по полу, вызывая у Сана широкую улыбку, показывающую ямочки на щеках. — И вообще, я пошёл к себе в отделение! До вечера! — Хмыкает тихо блондин, выпутываясь из объятий Чхве и удаляясь в сторону отдела нейрохирургии. В голове вновь и вновь прокручивалась фраза: «Доверься ему, он сможет тебя защитить», тихим пожилым голосом только что выписавшейся женщины. И, на самом деле, эти слова имеют большой вес для Чона, ведь, признаться, по ночам он до сих пор видит того мужчину из туалета в баре Хонджуна. Зовёт на помощь Сана, который с безразличным взглядом разворачивается и уходит, оставляя блондина один на один с насильником. Парень не так далеко ещё отошёл от кардиохирурга, чтобы на пятках резко развернуться и побежать в его объятья, тем самым испугав самого Чхве. — Уëн? Что-то случилось? Ты так резко вернулся… — Забеспокоился Сан, наблюдавший за тем, как интерн отдалялся от него. — Обещай мне, что правда защитишь меня… Пожалуйста… — Всё будет хорошо, Уëнни, я всегда буду рядом. — Спокойно сказал Сан, мягко улыбаясь, поглаживая светлую макушку своей рукой. А в душе феерверки счастья взрывались, потому что они теперь вместе. — Спасибо, Санни. — Отстраняется Уëн, улыбаясь также мягко, как и сам хирург. — Кстати, хотел тебе рассказать. Сонх-… Но младшего перебил телефонный звонок, на экране которого загорелся контакт с надписью «Красноволосая бестия». Чон тихо извиняется, принимает звонок, тут же говоря, что он с Саном и ставит на громкую связь, чтобы Хонджуна было слышно не только Уëну. — Приветик Сану! — Слышиться весёлый голос Кима из трубки, на что Чхве также здоровается с барменом. — Уëн, ты хоть иногда заходи в соц.сети, я тебе с самого утра сегодня пишу! Я тут решил кое-что сумасшедшее сделать. Как думаете, Сонхва согласиться выйти за меня? Уëн вновь был в шоке после услышанного, отдавая телефон Чхве. Младший уже слышал эту фразу сегодня утром от самого Пака и старался сильно не пищать, понимая, насколько эти двое подходят друг другу, что решили сделать предложение, буквально, в одно время. Чхве стоял, разговаривал с краснововосым по телефону, пока Чон старался истерически не смеятся от счастья за эту парочку. — Хон, он согласится! Даже не думай сомневаться, я уверен, что он согласится! — Пищал блондин в телефон, перебивая разговор Сана и Хонджуна. — Спасибо, Ëн, теперь я уверен на миллион процентов! — Джун, тут Хва идёт, не пугайся. — Тихо говорит кардиохирург, замечая, как к ним идёт Пак. — Хон, ты сейчас к нам поедешь? — Говорит Уëн, как ни в чём не бывало, делая вид, что Чхве совсем ничего не говорил. — Вот вы где. Уëн, я потерял тебя. Ты должен был прийти в отделение ещё полчаса назад. Что-то случилось? — Начал говорить нейрохирург, подходя к врачам. — Джуни, с добрым утром. — Мягко поздоровался Хва со своим парнем, видя телефонный звонок. — Доброе утро, Хва. Как проходит твоя см… — Но договорить Хонджун не смог, а звонок прервался визгом шин и последующими короткими телефонными гудками.У троих парней вместе с этим звонком остановились сердца.
На приёмный пункт поступил звонок из-за чего девушка, до этого сидевшая спокойно, быстро кивает головой в воздух, вставая. А затем набирает бригаду неотложки, говоря про аварию возле реки Хан. Врачи, что стояли в холле и наблюдали за тем, как Чонхо быстро натягивает на себя халат и залетает в машину, побледнели, надеясь на лучшее. Сонхва уже в который раз звонит Хонджуну, но слышит женское «Аппарат абонента выключен или находится вне зоне действия сети». — Хон был сейчас там… — Тихо произносит Чхве, сильнее прижимая к себе Уëна, которого невольно обнял, когда услышал про аварию. — Как думаете… — Чхве Сан, не смей говорить о подобном! — Пропищал Чон, возмущаясь. — Хонджун мог просто уронить телефон! С ним всё хорошо и он скоро приедет сюда! Но каждый понимал, что это лишь слова надежды. Ведь зная Джуна, каждый бы сказал, что он не настолько неуклюж. На Сонхва и вовсе лица не было, когда он прекратил свои бесполезные попытки дозвониться. Лишь бы с Джуном всё было хорошо.***
— Подготовить третью и четверую операционные! — Командует Юнхо, стоит только бригаде неотложной помощи приехать в здание больницы. — Сан, иди в третью, женщина, сорок три года, Мин Доëн. Хронических заболеваний нет. — Пропустите меня! Немедленно! — Кричал Сонхва, пытаясь пробраться в четвëртую операционную комнату, увидев там знакомую красную макушку. — Блять, пустите лучше. — Сонхва. — Юнхо положил свою руку на плечо нейрохируга, что был готов драться с санитарами, подготавливающими Хонджуна к операции. — Ты не будешь оперировать его. Закон. — Юнхо, блять, пусти меня в операционную. Ты сам знаешь, на что я способен. Дай мне спасти его, прошу тебя. — Пак отпустил несчастного санитара, что убежал сразу в комнату, оставляя Хва дальше умолять заведующего. — Сонхва, закон заинтересованных лиц. Я тоже не мог оперировать Уëна, когда ему нужна была помощь. — У Чона стал звонить телефон, оповещая о том, что прибыл врач из другой больницы. — Я вызвал нейрохирурга, Хва. Он опытный врач и приложит все силы, чтобы спасти Джуна. Всё будет хорошо. — Юн похлопал чëрноволосого по спине, принимая звонок и информируя пришедшего мужчину. Сонхва не мог найти себе места, ходя кругами по смотровой площадке, следя за каждым движением известного нейрохирурга. Он боялся, настолько сильно боялся, что кончики дрожащих пальцев покалывало волнение, а самого Пака бросало то в жар, то в холод. На глаза невольно наворачивались слёзы, потому что операция идёт уже четвёртый час. С каждой минутой, с каждой секундой, Пак понимал, что это конец. Рана слишком тяжёлая и нужно только чудо, чтобы спасти Кима. И Сонхва надеялся на это чудо. Уëн находился в операционной комнате совсем не долго, пришёл на смену другому аспиранту, чувствуя, как горят щёки из-за недавних слёз. Взгляд тут же цепляется за сидящего в смотровой друга, что выглядел мрачнее тучи. Казалось, что даже лампы в помещении рядом с чëрноволосым горели тусклее, создавая мрачную картину отчаяния. — Аспирант, чего встал? Возьми отсос в руки, мы спасëм ему жизнь. — Проговорил взрослый мужчина, обращаясь к замеревшему Чону, у которого на глаза вновь слёзы наворачивались. Операция длилась уже дольше шести часов и всё это время нейрохирург не мог найти себе места, понимая, что что-то идёт не так. Понимая, что всё, блять, идёт не так. Сердце, словно сломанная шарманка, стучало так сильно, заглушая своим звуком все голоса и приборы в операционной. Но одно Пак услышал, словно сквозь толщу воды. Звук, заставляющий только что бешено бьющиеся сердце остановиться совсем.Время смерти 18:42.
Конец.
Для Сонхва это конец. Как и для Хонджуна. Потому что Хонджуна больше нет. Пак медленно опускается на колени, держа руку на стекле, за которым лежал его любимый. Любимый, которого больше нет на этом свете. Хва больше не сможет услышать его смеха, не сможет слушать песни, которые Ким сочинил, не сможет больше поцеловать родные губы. Сонхва больше ничего не сможет сделать. За стеклом слышится истеричный плач Уëна, который упал на тело Джуна, прося того открыть глаза и сказать, что всё это дурацкая шутка. Сраный розыгрыш на ютуб и сейчас выйдут люди с камерами. Но никто не выходит. А тихий удар по стеклу заставляет Чона поднять заплаканный взгляд вверх, отчего ком истерики встаëт поперëк горла. Ему сейчас хуже. Сонхва хватался рукой за собственную грудь, стараясь успокоить град горячих слёз и слишком быстрые глубокие вдохи, держа всё также вторую руку на стекле, но уже сжатую в кулак. На голову давит осознание, что Хонджуна, его малыша Хонджуна, больше нет. Подступающая, разрывающая в клочья все внутренние органы, дущащяя и давящая истерика не позволяет хоть как-то взять себя в руки. Да парню сейчас это и не нужно. Его любимый только что погиб на операционном столе. Какое, блять, к чёрту спокойствие? В смотровую влетает Юнхо, тут же падая на колени к Сонхва, желая обнять его, чтобы хоть немного поддержать. Но в качестве реакции лишь слышит тихое шипение сквозь слёзы. «Это ты виноват» — эхом отдаётся в небольшой комнате, где хорошо слышно даже самый тихий всхлип. Пак дрожал крупно, хватая ртом воздух, стараясь хоть немного этим успокоить ту болезненную чёрную дыру в области сердца, которая разрасталась с каждой секундой всё больше. — Хва… — Тихо произносит Юн, кладя руку на плечо черноволосого. У самого Чона сейчас слёзы польются из глаз, но слабину давать нельзя. Не при Паке. Не на чьих-то глазах. — Я бы спас его. — Хрипел Хва, слыша вопли Уëна в операционной, куда влетел пол минуты назад Сан. Блондин упал в его руках, заливая чужой белый халат горячими слезами. — Почему ты не позволил, Юнхо… — Хва… У Джуна было повреждение мозговых тканей почти на восемьдесят процентов, он чудом доехал до больницы… Ты ведь и сам это понимаешь… Но Пак не ответил ничего. Лишь сильнее согнулся, утыкаясь лбом в пол, и продолжил ронять солëную влагу на тëмное мягкое покрытие в немой истерике. Воздуха катастрофически не хватает, а грудь жжёт изнутри, заставляя чëрноволосого задыхаться от боли утраты. Ему до сих пор не верится, что сейчас его возлюбленного не стало. Хотелось кричать об этом, орать так громко от боли, чтобы это услышал каждый в этом городе, в этой стране, на этой планете. Но сил хватало лишь на задыхающиеся кряхтения и глубокие вдохи обжигающего воздуха. — Блять, Сонхва, у тебя так гипервентиляция случится, дыши медленней, пожалуйста. — Но все слова Юнхо не доходили до Пака, разбиваясь о невидимую стену скорби. — Неси успокоительное, не хватало ещё и его потерять. — Кому-то сказал Чон, но Пака это уже не волновало.Потому что он уже потерян.
***
Похороны проходили в молчании. Семеро парней не сказали ни слова с момента прихода. Только каждый попрощался с некогда хорошим и близким другом, в то время, как Сонхва на прощание оставил поцелуй на холодных губах своего парня. На их безымянных пальцах левой руки красовались обручальные кольца, которые Джун купил в тот злополучный день. Уëн отдал Паку коробочку почти сразу, как смог отойти от истерики вместе с нейрохирургом, находясь в одной палате под мощной дозой успокоительного. Да они и сейчас под ней. — Прощай, Джуни. Спасибо за каждый миг, проведённый с тобой. Я люблю тебя. — Тихо сказал Хва, чувствуя, как по щекам вновь предательски катятся слёзы. А дальше было всё как в тумане. Как закрывали гроб, как закапывали могилу и как Пак после этого вернулся домой. В квартиру Хонджуна. Без хозяина она всегда казалась нейрохиругу холодной и пустой, словно из неё забрали всё тепло и уют сразу. Забрали и закопали глубоко под землёй.***
Прошло почти пол года со смерти Кима, а Сонхва так ни разу и не появлялся в больнице. Он вообще почти не выходил из дома, кроме как навестить могилу бармена. Пил очень много, не трезвея совсем, потому что до сих пор не мог поверить в случившееся. Будто это всё страшный сон и Джун сейчас выйдет из своей комнаты с улыбкой на лице, в любимой растянутой домашней футболке с принтом какой-то группы. Привычно чмокнет Сонхва в губы и спросит, что ему готовить на завтрак или какое кино они сегодня будут смотреть, после смены чëрноволосого. Пак до сих пор ночами слышит произведения Джуна, которые он играл на синтезаторе и прикосновения его маленьких ладоней на теле Хва. До сих пор слышит его звонкий смех в квартире и чувствует запах лесных ягод от любимого шампуня младшего. Но всё это только в его голове, ведь запах в квартире стоит только от алкоголя и перегара самого врача, что до сих пор пьёт не прекращая. И это сводит с ума. Сонхва не может жить больше без маленького красноволого урагана рядом, который скрашивал собой серое существование одинокого врача. С чëрноволосым пытались связался друзья из больницы, Уëн часто приходил в их с Хонджуном квартиру, но Хва так и не смог посмотреть в глаза другу. Слишком больно. Смотреть на друзей слишком больно, потому что всё это навивает воспоминание о красноволосом. Слишком яркие и слишком болезненные воспоминания. Слишком больно было смотреть на собственные дрожащие руки, которые даже стакан с водой держать больше не могут, не говоря уже о скальпиле. Было очень много слишком. Врач понимал, что работать он точно уже не сможет. Не с его трясущимися руками и необходимости в алкоголе. Нейрохирурга уже давно не было видно в больнице, да и вряд ли вообще увидят ещё там. Уëн заходил последний раз около месяца назад, когда Пак отдал ему все свои тетради, заметки, книги и интересные наблюдения, прощаясь. И Чон понимал, что они прощаются навсегда. Когда блондин посещал пропахшую спиртом квартиру, то сердце ныло сильнее, стоит только увидеть хозяина этого помещения. После смерти Хона, его квартиру переписали на Сонхва, а вот от бара чëрноволосый отказался, оставив государству. Забрал только все личные вещи Джуна и алкоголь, который там был. Весь. Пак выглядел ужасно. Отросшие чёрные волосы, тёмные круги под глазами и вечная бутылка в руке. Уëну было страшно видеть Сонхва таким. Словно это не тот ухоженный, всегда выглядящий идеально, мужчина, который сошёл с обложки модных журналов, как показалось блондину в первую их встречу. Сейчас он выглядел убито. Ведь каждый не до конца верил, что это случилось. По словам Сана, он слышал, как Юнхо недавно сорвался в своём кабинете на Минги, когда тот был ни в чём не виноват. А потом и вовсе не смог сдержать эмоций, перестав сдерживать накопившуюся боль в душе. И блондин прекрасно понимал своего старшего брата, зная его слишком хорошо. Брюнет всегда был таким: старался всегда шутить и выглядеть сильным, чтобы другие не знали, насколько сильно у него болит душа. Главный отделением не раз пытался связаться с нейрохирургом, но все попытки были тщетны. А после были прекращены совсем. Каждый из их компании перестал искать встречи с Паком, понимая его выбор.Потому что спустя год Сонхва решает покинуть Сеул, вернувшись в родной город.