И вернуть память.
Прошло не больше недели, как Уëн пришёл в сознание, но легче от этого стало не на много. Из-за церебральной комы, вызванной сильным ударом по голове и сотрясением мозга, у него развилась частичная потеря памяти, поэтому он и не помнил довольно большие промежутки жизни. И это не два последние года, как первоначально предположили Хонджун с Сонхва, а около пяти-семи последних лет, что он жил. Конфликты, мелкие неудачи, разговоры, подарки, праздники — блондин не помнил большинства из них. Но что самое страшное… После того дня, Уëн не сказал больше ни слова. Он оставался в вегетативном состоянии: смотрел в окно, немного шевелился и поднимал руки в знаке приветствия, но на этом весь его контакт с окружающими был закончен. Сан вновь попытался поселиться в палате Чона, но Юн запретил ему это делать, основываясь на том, что блондин слишком слаб и не следует ухудшать ситуацию своим постоянным присутствием. А самому брюнету приходилось учавствовать в лечении только как старший брат. Всё же закон заинтересованных лиц был выше. Но это не мешало Юнхо назначить Сонхва лечащим врачом и нейрологопедом, помогающим Уëну вновь вернуть умение говорить. Потому что в случаях комы, что длится дольше месяца, не редко случается так, что у пациента память ухудшается, нарушается внимание, иногда больные теряют способность сидеть или ходить самостоятельно. А также происходит ухудшение мелкой моторики, часто наблюдается спутанное сознание и потеря ориентации в окружающем пространстве. Упрощённо — множество неприятных последствий. Собственно, с Уëном именно это и произошло, поэтому он должен находится под присмотром нескольких специалистов, что будут заниматься его реабилитацией. Физиотерапевтом, трудотерапевтом и неврологом Юнхо назначил Минги, чтобы помогал Уëну проверять и, в случае необходимости, улучшать мелкую моторику и физические нагрузки в целом. И по данным, что удалось получить Ги, у блондина довольно хороший прогресс. Потому что на второй день Уëн даже ручку в руках держать не мог, а сейчас, спустя неделю, спокойно пишет на листке бессвязные слова, чаще всего термины, которые всплывают в памяти. По части речи, которой занимается Сонхва, у младшего всё хуже: короткие и простые слова он может выговаривать, а на длинных или связных предложениях начинает заплетаться язык и теряется ход мыслей. На работе Пак уже не раз сталкивался с подобным, поэтому и не паникует сильно, всё же, прошла только одна неделя. У многих людей реабилитация может доходить и до трёх месяцев, а у некоторых и дольше бывает. Главное, что сейчас младший жив и относительно здоров. Сан всё время разговаривает с Уëном, всё время показывает какие-то милые или смешные видео, рассказывает операции, которые у него были, а иногда и любимые песни Уëна включает, заставляя младшего улыбаться на это. Совсем скоро блондину можно будет выходить на прогулки, гулять по больничному парку, и это довольно большой шаг в его реабилитации. Ведь и то, что делает Сан, также является частью восстановления Чона. Хонджун тоже часто находился в больнице, приходя к Хва и Ëну, одному, чтобы поцеловать и спросить про меню на ужин, а второму сделать очередную милую причёску, чтобы волосы на глазах не мешали. И каждый раз, когда красноволосый находится в палате, глаза младшего сияют радостью, а с лица не слазит улыбка. Ким ещё не решился рассказать блондину об отношениях с Сонхва и о их совместной жизни, вот уже как четыре месяца. Да и Чхве запрещал этого делать, пока младший в таком состоянии. Они с нейрохирургом хотели сами всё рассказать, чтобы Уëн услышал это именно от них, хоть это и не было так значимо, ведь у каждого своя жизнь и она не зависит от чужого мнения. Но, почему-то, обоим этого хотелось, словно блондин вправду их сын и он должен был, в своём роде, благословить их отношения. За месяц реабилитации Уëна был заметен очень большой прогресс. Блондин вновь начал реагировать на окружающих, заметно улучшилась мелкая моторика, физическое состояние вернулось в норму, но вот разговаривал он довольно редко, хоть и речевой аппарат был в норме, как и сама функция разговора. — Я думаю, это может быть посттравматическое расстройство и он просто подсознательно не желает разговаривать, боясь вернуться в тот день. — Говорил Сонхва Юнхо, наблюдая за тем, как Сан и Уëн гуляют по больничной площади. Чхве что-то увлечённо рассказывал, в то время, как Чон лишь мягко улыбался и наслаждался прохладой. Скоро наступит зима и наблюдать за тысячами различных тёплых оттенков станет невозможно, ровно также, как вдыхать свежий запах дождей и слышать шуршание листьев под ногами. — Как думаешь, скоро его ПТСР пройдёт? И сможет ли он вновь быть самим собой? — Волновался заведующий отделением, не отрывая взгляда от своего младшего брата. — И что по восстановлению памяти? — Воспоминания к нему вернулись почти со стопроцентной уверенностью, а вот прогнозов на моральное восстановление неизвестно. Но на работу ему пока нельзя выходить, сам понимаешь, хоть он и рвётся к пациентам. — Да, понимаю. Хорошая работа, Сонхва, если бы не вы с Саном и Минги, то вряд ли бы мы его на ноги смогли поставить. — Выдохнул Юн, улыбаясь устало. — Ладно, идём. Операция ждёт. —… И такое у меня в детстве было, представляешь? — Смеëтся Сан, рассказывая истории, о которых даже Юнхо не всегда знал, стараясь вновь услышать тот звонкий и довольно высокий смех Уëна. Но ничего, кроме улыбки так и не выходило. — Ну что, идём обратно? На улице холодает, боюсь, что ты заболеть можешь. — Давай ещё погуляем? Не хочу обратно… — Произнёс тихо Чон, чем шокировал Сана. Ведь блондин говорил уже с каждым, но только не с Чхве. Поэтому у кардиохирурга счастливая улыбка с лица не слазит, пока они делают ещё один довольно большой круг по всему парку. И Чхве правда был сейчас чрезвычайно счаслив, потому что Уëн простил его.***
Следующий месяц был куда лучше: Уëн полностью восстановился после комы; Сан забрал парня с ним жить; Юнхо допустил его на аспирантуру к Сонхва; а Пак и Ким, наконец, рассказали о своих отношениях блондину. И всё действительно было хорошо. Чон активно заполнял пропуски на любимой работе, а вечерами, наедине с Чхве, сидел в их гостиной, на расправленном диване под мягким пледом, держал горячий шоколад в руках и смотрел очередной интересный фильм, что крутили по какому-то каналу.И вот это Уëн называл счастьем.
Потому что тот, кого парень любил и боготворил, тот, кто был для него недосягаем, сидит сейчас и тихо сопит на плече блондина, полностью расслабившись. Сан, наконец, обратил на него внимание. Перестал недовольно ворчать или как-либо грубить Чону, разрешил творить с квартирой всё, что только младший захочет. А главное, что Сан продолжал повторять Уëну насколько сильно любит его и не переставал просить прощения за всё содеянное. Блондин даже подумывает над тем, не перейти ли ту черту отношений, когда будут доступны объятья в любое время и поцелуи в щёку или лоб. — Сан. Сан, открывай глаза, пора спать ложится. Тебе завтра на работу вставать… — Прошептал, осторожно поглаживая кардиохирурга по волосам. — Ну же, засоня Чхве Сан, вставай с меня. — Не хочу тебя отпускать. Мне тут спать удобнее, чем в кровати, так что я буду спать здесь. — Ехидно улыбнулся Чхве, растягивая губы по самые уши, тем самым показывая свои ямочки. Его голос немного хрипел и был чуть ниже обычного, в то время, как лицо было невозмутимым и спокойным. Врач даже глаза не открыл, лишь удобнее устраиваясь на месте. — Хэй, Сан-а, ты наглеешь! — Возмутился аспирант, привычно хмуря брови и дуя нижнюю губу. Только вот старший, как пчелой ужалённый, выпрямился на месте, шокированно смотря на Уëна. — Как ты сейчас меня назвал? — Сан-а… И тут старший осторжно убирает кружку с недопитым горячим шоколадом младшего на столик, смотря на Уëна с такой детской радостью в глазах, словно тот сказал что-то из ряда вон выходящее. Но для Чхве это было действительно сверхъестественным явленияем и очень радостным событием, ведь это означало, что младший полностью простил хирурга и продолжает любить его. Потому что он вновь назвал Сана одним из тех слащяво-бесячих уменьшительно-ласкательных имён, что использовал раньше. Уен испугался такому поведению Чхве, поэтому сказать ничего не мог, да и сделать тоже. Парень лишь наблюдал за тем, как его кружка перемещается от него, а брюнет смотрит с искрами в глазах на Чона, словно увидел нечто волшебное и хочет об этом рассказать. И блондин стал в ещё большем шоковом состоянии, потому Чхве осторожно приближается к его лицу, не менее осторожно и нежно целуя. Конечно младший ответил, ведь этого поцелуя Чон ждал не меньше двух лет, поэтому сейчас он такой возможности точно не упустит.***
Утро в больнице начинается как обычно: Сонхва и Сан обходят своих пациентов, Минги и Ëсан на операции, Чонхо с бригадой готовятся на очередной выезд, а Юнхо и Уëн подготавливают младшего к дальнейшей аспирантуре нейрохирургии. — Ты уверен, что готов? — В очередной раз уточняет Юнхо, смотря на младшего брата. — Да, уверен. — Спокойно ответил Уëн, отвлекаясь на стук в дверь. — Юнхо? О, и Уëн тут, можно войти? — Сказал чëрноволосый, неуверенно открывая дверь. Вообще, видеть на лице Пака неуверенность что-то из ряда вон выходящее, ведь тот всегда взвешивает свои поступки и анализирует слова, чтобы не натворить глупостей, тем самым будучи всегда уверенным в своих действиях. Но сейчас на его лице нет той привычной спокойной гримасы, а одно сплошное смятение и волнение, о чём ещё говорят и его ладони, которые хирург потирает неустанно. — Хва, что-то серьёзное случилось? — Обеспокоенно спросили братья, в один голос, после чего они переглянулись друг с другом и Юнхо продолжил их мысль. — Если вы поругались с Хонджуном, то знай, он любит тебя, а ты его. Вы скоро помиритесь. Поэтому сильно так не пере-… — Я хочу сделать ему предложение.