***
Время ожидания ощутимо затянулось, что действовало на нервы Ника далеко не лучшим образом. Кроме него, в помещении, куда его в принудительном порядке привели неразговорчивые, грозной наружности сопровождающие конвоя, больше никого не было. Ник напряжённо обозрел угнетающее помещение, освещённое люминесцентными лампами и по-аскетически строго обставленное. Сумрачный взгляд отрешённо скользил по серой облицовке стен, по выложенному кафелем полу, по гладкой столешнице… Каждый раз, когда юноша обращал взор перед собой, он визуально сталкивался с зеркальным двойником из установленного во всю стену зеркала с односторонним стеклом. Без особого довольства Ник отметил, что выглядит также скверно, как и себя чувствовал: осунувшееся, посеревшее лицо, тусклый взгляд отбавляли обаяния. Доносящиеся с потолка характерные механические шорохи означали, что активирован процесс работы видеокамер и микрофонов. Стены в этой обувной коробке явно были звуконепроницаемыми и настолько соответствующие требованиям, что даже полувампир со своим гипертрофированным слухом не мог расслышать, что происходит извне. Что же, видно, что служащие в столь серьёзной организации люди не дураки, прекрасно понимают, какого опасного зверя держат — вот и со всей предусмотрительностью отнеслись к принятию защитных мер. И пусть благодаря первоклассной шумоизоляции внутрь не проникало ни звука, но Ник и так догадывался, что с него глаз не спускают приставленные по ту сторону зеркала наблюдатели. Не удержавшись, Ник со злости вскинул в сторону стекла средний палец. Да уж, не будуар, конечно, но от комнаты допроса высокой комфортабельности ожидать не стоит. Громоздкий стул, на который его без лишних церемоний заставили усесться, даже с места не сдвинуть по той причине, что металлические ножки оказались намертво приварены к полу. Торс туго стягивали, не позволяя оторвать задницу, оснащающие стул толстые ремни, перекинутые на груди крест-накрест и охватывающие талию. Ноги тоже обездвижили при использовании специальных зажимов, укреплённых в ножках стула. На запястьях смыкались стальные браслеты наручников. Серьёзным аргументом держать в узде свой взрывной нрав и не злить надзирателей служил электрошоковый ошейник. Впрочем, все эти жёсткие меры сейчас, наверное, излишни. Ник до сих пор испытывал неимоверную, пожирающую каждую клетку тела слабость, до комнаты допроса его буквально тащили под руки, а это означало, что действие введённой в его организм неизвестной жидкой мерзости не закончилось. В любом случае на дебоши и разрушения он в текущий момент был не способен, при всём желании. Он чувствовал себя ходячей развалиной, абсолютно бесполезной, что в равных долях его одновременно и пугало, и бесило. Вот это лютое попадалово! Ещё днём Ник и вообразить не мог, что вляпается в настолько мерзкую ситуацию. Взвинченный до предела, он тревожился о том, какая участь ему уготована, что с ним сделают эти люди — а от них пощады не жди, это уж точно. Да уж, современные охотники на вампиров далеко ушли от той бригады доморощенных карателей под предводительством старины Ван Хельсинга. И где он успел засветиться, ведь Глафира ясно дала понять, что их встреча произошла не по воле случая? — Назови своё имя. — Властно прозвучавший из динамика переговорного устройства зычный мужской голос разбавил напряжённую тишину. — А меня на хрена спрашивать, если и так знаете? — огрызнулся Ник. — Судя по тому, что ваша сотрудница осведомлена о моей жизни больше, чем я сам, для вас это не секрет. — Отвечай на вопрос и не выкаблучивайся! — грозно пророкотал голос всё того же скрытого из поля зрения участника диалога. Чисто из вредности Ник сначала выдержал продолжительную паузу, прежде чем процедить сквозь зубы: — Я — Никон Леманн. Доволен? — Полагаю, тебе известна причина, по которой находишься здесь. — Ну, это же очевидно. Насколько могу судить, вы — крутые парни, и ваша работа состоит в том, чтобы надирать вампирам задницы, а я как раз та самая вампирская сволочь, на которую вы точите зуб. — По сути своей, так и есть. Я и арестовавшие тебя люди представляем секретную организацию, чья основная задача заключается в противодействии преступной нечисти. В твоих же интересах вести себя надлежащим образом и не сердить меня. В противном случае — я тебе гарантирую! — твоё положение станет ещё хуже, чем есть. Сейчас я буду задавать вопросы, а ты отвечать — неукоснительно, правдиво. Все полученные от тебя сведения подвергнутся скрупулезной проверке, так что даже не думай пытаться меня обдурить. Всё понятно, Леманн? — Да, так точно. — Итак… согласно поступившей информации, ты представляешь собой гибрида вампира и человека? — Честно говоря, я сам толком не знаю. По крайней мере, Глафира, ваша сотрудница, так считает, она первая, кто сообщил о моём смешанном происхождении. Наверное, она права, потому что я в самом деле сильно отличаюсь от нормального человека, но и одновременно при всей схожести с вампирами, всё-таки не совсем соответствую им. — Сержант Лихачёва тщательно изучила и проанализировала все собранные о тебе данные и на их основе сделала правильные умозаключения. А по итогам недавно проведённой экспертизы образца твоей крови однозначно установлено, что ты действительно отпрыск вампира и человека. — Ну, охренеть — не встать, — вырвался у Ника едкий комментарий. Далее Ник безо всякого энтузиазма, по настоянию допрашивающего, ответил на стандартные вопросы, вкратце поведал свою биографию и выложил все те скромные сведения о матери, что ему были доступны. Но когда они приступили к той части допроса, где Нику предъявили требование рассказать о своей двойственной сущности, назвать все свойства, парень замялся. Этого он никогда, ни с кем не обсуждал, даже с Вейюаном. А тут незнакомый, недружелюбный тип велит открыть всю подноготную! — Ну? Язык проглотил? — подстегнул ведущий допроса, когда молчание затянулось. Так и не удосужившись ответить, Ник буравил безучастным взглядом одну точку на столешнице, нервно покусывая нижнюю губу. Какого чёрта он вообще должен отчитываться перед этим стервятником?! — Парень, у тебя два варианта — В голосе допрашивающего зазвенел металл. — Первое: сию минуту сам всё расскажешь. Второе: мы узнаем о тебе много нового посредством опытов. — Ладно, ладно, — поспешил выбрать меньшее из зол Ник. Чувствовалось, что это вовсе не пустая угроза. — Слушайте… Повествование о своих генетических аномалиях он начал с экстраординарных чувств восприятия. Необычайно обострённое зрение позволяло с приличного расстояния детально разглядеть удалённый объект, где человеческому глазу уже не обойтись без оптического прибора. Стоит прибавить к тому способность отлично ориентироваться в темноте, без труда распознавая детали окружающей обстановки. — И каким же выглядит ночной мир в твоих глазах? — Ну-у… — Ник задумался, как бы лучше объяснить. — Картина примерно такая, какой видит её в темноте кошка, только я ещё цвета различаю. Кругом сумрак, но при этом хорошо вижу всё, как при дневном свете… как-то так… Ник припомнил, что, благодаря нечеловечески развитому слуху, порой слышал со второго этажа, как внизу перешёптываются приёмные родители, и, более того, обладал возможностью улавливать такие недоступные обычному уху звуки, как сердцебиение живого существа. Обонятельные рецепторы тоже были способны на большее, различая самые тонкие запахи. Ещё сызмальства он узнал, что каждый человек обладает своим индивидуальным запахом, потому даже если конкретный индивид отсутствовал в поле зрения, Ник по одному нюху мог определить не хуже розыскной собаки, кто именно приближается или недавно пребывал на месте. Правда, иной раз такая особенность и боком вылезала, грозя свести Ника с ума, к примеру, когда на его слуховой аппарат со всех сторон давила целая какофония увеличенных в стократ разных шумов или втройне усиленные, довольно резкие запахи, которые и для человека невыносимы — что уж говорить про дампира, с его-то острым обонянием! Пришлось научиться управлять своими чувствами — по своему желанию проявлять до максимума и притуплять до человеческого уровня. — Вампиров тоже можешь вычислять по запаху? — В два счёта. И по запаху, и по энергетике. На эту падлу у меня нюх особенно хорошо работает. — Ник помрачнел при нахлынувших лавиной жутких воспоминаниях об инциденте, когда погибли его опекуны, что он безуспешно пытался загнать в глубины подсознания. Поведал и про фантастически крепкий иммунитет с абсолютной устойчивостью перед различными инфекциями. Ник ни разу не болел даже обычной простудой. — У меня молниеносная реакция. Я намного выносливее, сильнее и быстрее всех людей, каких знаю. Могу бегать со скоростью автомобиля, при этом практически не испытываю усталости. Перемахнуть через двухметровый забор для меня раз плюнуть… Плохо сплю по ночам… иногда до самого рассвета глаз не могу сомкнуть… Как только на улице начинает темнеть, я становлюсь очень активным, деятельным. — И ты тоже пьёшь кровь? Ник внутренне похолодел, уловив каверзу в вопросе. Стоило ожидать, что на данной черте его двойственной сущности особенно заострят внимание участники антивампирской команды. Прежде чем ответить, парень тщательно взвесил каждое слово: наверняка будут оценивать его степень опасности как хищника, так что следует быть аккуратным в высказываниях. — Да, — признался Ник, понимая, что враньё не прокатит. Всё равно он в присутствии Глафиры «выпил из горла» у монстра, так что есть кому спалить его контору. — Но я также употребляю и обычную пищу, насыщаюсь ею… Временами меня начинает тянуть на кровь, если я долго её не пью, простая еда в такие моменты вызывает одно отвращение до тошноты. Приёмный отец договаривался с работником мясокомбината и брал за определённую плату для меня двухлитровую банку с коровьей кровью — этого было достаточно. Но я вполне могу себя контролировать, а не бросаюсь на всё, что движется! Раньше Ник уже выяснял, насколько долго может обходиться без употребления крови. Два раза он экспериментировал, воздерживаясь от поглощения красной жидкости и питаясь исключительно приемлемой для человека пищей. И выдерживал, хотя ломка выдавалась чертовски сильной. Это воздержание никак не сказалось на его здоровье, чего не сказать про нрав: Ник постоянно пребывал не в духе, раздражался из-за пустяков, часто разговаривал повышенным тоном. Когда Вейюан узнал об этом, то велел воспитаннику прекратить эти опыты и не издеваться над своим организмом, при этом портя нервы и себе, и окружающим. Динамик выплюнул скептическое хмыканье — так, понятно, последняя фраза не заслуживала доверия у допрашивающего. Ник умолчал о том, что по вкусовым свойствам человеческая кровь являлась намного притягательнее, чем любая другая. А уж какой после её поглощения он испытывал огромный прилив сил, что, казалось, способен был горы свернуть! Озвучивание такой подробности могло сыграть не в его пользу. — Тебе не кажется странным, что супружеская пара вырастила ребёнка, у которого налицо все признаки вампиризма, даже обеспечивали тебя кровью, как будто это в порядке вещей? Кто другой здравомыслящий на их месте, вероятно, гнал бы тебя поганой метлой. — Ну, так воскресите моих опекунов и спросите у них! Может, это было не совсем адекватно с их стороны, но я как-то не расспрашивал об этом. Мне было более чем достаточно, что меня приняли в семью, какого бы ненормального мутанта я из себя ни представляю. А тут Ник лукавил. Он долго не решался, но когда набрался духу задать Вейюану вполне закономерный вопрос, то приёмный отец ответил, что они с женой уже слишком привязались к своему воспитаннику, чтобы отказываться от него; и его не пугает та тёмная сторона подопечного, потому что верит, что тот способен держать её в узде, не причиняя другим людям зла. Больше к этой теме они не возвращались. — Значит, в силу происхождения, в тебе тоже на генетическом уровне заложена жажда крови… всё с тобой ясно… А в ту ночь, когда погибли твои опекуны, тебе также захотелось кровушки напиться? — От голоса сотрудника КОДСА опасно повеяло морозом. — Согласно результатам экспертизы, у убитой женщины отмечена значительная кровопотеря, а её горло разорвано с особой жестокостью! Ты же, отпрыск вампира, хоть и в меньшей степени, но унаследовавший потребность в крови, проживал с нею под одной крышей! Это твоя благодарность приютившим и вырастившим тебя людям?! — Нет, это был не я! — с жаром громко возразил Ник. Душу обуял неистовый протест против приписываемого ему преступления, на которое он в жизни бы не пошёл, что парень, позабыв об оковах, негодующе рванулся с места — вернее, смог лишь слабо дёрнуться. — Блядь, не смей даже заикаться об этом, черти в зад тебя подери! Эта женщина была мне как мать! И своей семьёй я очень дорожил! Той проклятой ночью я поздно вернулся домой — и сразу обнаружил двух мертвецов! А всё из-за ебучего сородича папаши! Снова ощущая тяжеловесный груз на сердце, Ник рассказал о произошедшей роковой ночью трагедии, когда он пережил потерю близких и прикончил первого встреченного в своей жизни вампира. Единственную подробность, что парень оставил при себе — это одержавшее его дьявольское неистовство, когда самоконтроль полностью отключился, а в сознании осталась лишь неукротимая жажда крови и чрезмерная жестокость. И ещё немного «подкорректировал» показания в частности такой детали, что голову вампиру отрубил топором, а не оторвал голыми руками, предварительно перегрызя горло. Эти ребята и так небезосновательно причисляют его к категории опасных монстров, а уж если поймут, что он может быть ещё хуже… — Хм, удобная для тебя версия с чёрт знает откуда свалившимся и перекусавшим домочадцев вампиром, которого больше никто не видел. Впрочем, твои показания мы можем легко проверить, так что, к твоему сведению, попытка скормить нам враньё заранее провальная. — Господи, да проверяйте, сколько влезет! В подтверждение сказанного могу показать, где закопал то, что осталось от говнюка. Ник замолчал, разбирая в уме ситуацию, а затем горько рассмеялся. — Подумать только, существует долбанный спецназ, специализирующийся на выслеживании и обезвреживании вампиров… — В голосе Ника одновременно сквозили язвительность и боль. — И где был этот суровый отряд в ту ночь, когда сраный кровосос убил моих приёмных родителей? … Такие продвинутые возможности и технологии, такие натренированные бойцы и один-единственный не особо сильный вампир… И вы всё спустили в сортир… ГДЕ ВЫ, МАТЬ ВАШУ, ПРОПАДАЛИ, КОГДА РЕАЛЬНО БЫЛИ НУЖНЫ?! — Мощный эмоциональный всплеск подстегнул Ника сорваться на гневный крик. — ДРАТЬ ВАМ ЖОПЫ НАДО ЗА ТАКУЮ ОХОТУ И УВОЛИТЬ, К ЧЕРТЯМ!!! Дав волю распирающим чувствам, Ник, весь пунцовый от злости, грохнул кулаком по столу — будь он в форме, то мебельное изделие уже бы влетело в стену. В горле зарокотало свирепое рычание… в следующий момент потонувшее в кратком вскрике, свидетельствующем о боли. Удар током быстро погасил яростную вспышку. — Ну как?! Хорошо пыл остужает, не так ли?! — громыхнул из динамика уже ставший ненавистным раскатистый гулкий бас. Что-то подсказывало, что этот гад только позлорадствовал, когда дампир дал повод пустить в дело электрошокер. — Ты мне тут не психуй и клыки спрячь — а то ещё раз получишь вдвойне! «Мудак!» Мысленно Ник удавил ведущего допрос тем же самым ошейником, но в реальности ему ничего не оставалось, кроме как давиться злобой и не повторять резких движений. Диалог возобновился спустя пару напряжённых минут, когда, видимо, тип за стеклом решил, что Ник успокоился. — Допустим, расследование покажет, что не ты отправил в могилу приёмных родителей. Однако, помимо данного происшествия с летальным исходом, наши сотрудники установили, что было ещё два нападения, совершённые в том же административном районе, где ты проживал. Первое произошло пять лет назад в отношении трёх человек — живы остались, но всем нанесены физические увечья, у одного из пострадавших отмечены следы от клыков. Покушение на другого человека совершено двумя годами позже, где также не обошлось без покусов. Ник почувствовал в груди толчок волнения, что даже невольно вздрогнул, слушая, как с подробностями расписывают его старые грехи. Знакомые имена жертв прозвучали как выстрел. — И знаешь что, парень. — Своей манерой речи допрашивающий напоминал инквизитора, не без наслаждения бросающего в лицо обвиняемого улики против, обрекающие на мучительную казнь. — Все потерпевшие назвали твоё имя, подтвердив, что ты с ними был знаком. И ещё: ты внешне ну очень даже соответствуешь составленному по описанию фотороботу. Твою мать! Его опять припёрли к стенке! А он-то наивно полагал, что его лиходейства останутся в тайне. Даже если бы те олухи распустили языки, то не верилось, что их кто-то воспринял бы всерьёз. Мысли лихорадочно метались в голове в поисках решения. Что же, всё равно его не отпустят подобру-поздорову в любом случае, так что его положение не улучшится, если он прикинется дурачком, который не при чём. Если уж нашли скелеты у него в шкафу, то пусть тогда знают, по какой причине он их завёл. — А эти так называемые несчастные жертвы, конечно же, не сказали, за что их покусали. — К чему клонишь? То есть признаёшь, что это опять ты клыки распускал? — И тот алконавт с уродами-корешами, и гадкий мажор заслужили то, что выпало на их долю. Вы считаете чудовищем меня, но знать не знаете, какие на самом деле засранцы прикрываются личиной невинных овечек. Первый раз Ник узнал вкус человеческой крови, когда ему исполнилось пятнадцать. Подростковый период, когда его отличия только усилились, и так протекал не без трудностей — а тут ещё возник раздражающий фактор в лице банды живодёров. В ту пору Ник зачастую общался с зооволонтёрами, помогал выхаживать и пристраивать в добрые руки брошенных щенков, котят и взрослых животных, потому его не миновали известия об отвратительных бесчинствах со стороны этих душегубов. Понятно было, что это ущербные, душевнобольные ублюдки, вымещающие злобу, свои садистские наклонности на ни в чём не повинных братьях меньших, вовсю пользуясь тем, что за животных по закону не придётся отвечать так, как за человека. Разбросать по улицам отравленную колбасу, повесить бездомных кошек, избить молотком по голове доверчивого дворового пёсика, бросить зажжённую петарду в недавно ощенившуюся суку — такие жестокие забавы были для этих извергов в порядке вещей. Волонтёры и пострадавшие владельцы собак и кошек писали заявления в полицию по факту жестокого обращения с животными, но всякий раз в возбуждении уголовного дела следовал отказ. Складывалось впечатление, что сотрудникам полиции просто в падлу заморачиваться из-за каких-то животных — одних только преступлений в отношении людей выше крыши. Ник предупреждал моральных уродов, чтобы завязывали со своими изуверскими потехами, не то сами огребут так, что мало не покажется, но попытка что-то решить переговорами, как и следовало ожидать, не увенчалась успехом. Его лишь осмеяли и облили с головы до ног оскорблениями — ещё бы им, хозяевам жизни, не указывал сопливый выскочка пубертатного возраста! Поняв, что от не отличающихся добросовестным отношением к профессиональному долгу стражей закона помощи не дождёшься, Ник принял решение разобраться с мерзавцами самостоятельно. В тот день избили его знакомую девушку-волонтёра, осмелившуюся ранее подать заявление после ужасающей расправы над кошкой, которую подожгли живьём. Ник учуял на коже пострадавшей запахи тех самых уродов, когда сопровождал её в медпункт, к тому же бедняжка сама утверждала, что побои ей нанесли именно они. Тем же вечером отравили одну из его собак, бросив кусочек сосиски с ядом через ограду во двор. Полукровка распознал те же самые запахи у изгороди, когда на руках торопливо нёс к машине бьющегося в конвульсиях питомца, слышал язвительные смешки, издаваемые знакомыми голосами. Вовремя принятые срочные меры со стороны владельцев и ветеринаров спасли собаку. Ник понял, что попытка угробить его питомца была намеренной — надо понимать, ответ от сволочей на требования угомониться. И бесчинства, учинённые тем злополучным днём распоясавшимися от безнаказанности ублюдками, переполнили чашу терпения. Этим бездушным, сучьим потрохам долгое время всё сходило с рук, но не в этот раз, нет! Когда Ник, настроенный на безжалостное возмездие, вышел на негодяев, то твёрдо решил, что покажет им, кем является на самом деле, как бойцовского пса спустит свою вампирскую сущность с привязи, и даже если кто-то из уродов помрёт на месте от сердечного приступа — туда ему и дорога. Ох, до чего же приятно было наблюдать, как мгновенно стираются язвительные ухмылки с рож всей шайки, сменяясь диким ужасом и потрясением, слушать, как они в истерике визжат. В результате карательной акции все трое загремели с травмами в больницу. Организатора банды ещё ждал дополнительный сюрприз в виде груды металлолома, в которую трансформировалась его новая машина. Позже Ник не без мстительного удовлетворения узнал, что главарь спился на нервной почве, даже не дождавшись снятия гипса, у другого его подельника крыша съехала, третий тоже, превратившись в неисправимого заику, пикнуть лишний раз боится. Второй неприятный инцидент с покусами был связан с лучшей подругой детства, когда ему снова пришлось спустить с привязи свою вампирскую половину, чтобы отстоять честь близкого человека. Это произошло спустя два года после разборки с живодёрами. И Ник, и Лера выросли, детство сменила юность — необузданная, чувственная, полная жизненной энергии и жаждущая новых открытий. С началом романтических отношений у Леры Ник немного опечалился, понимая, что теперь уже не будет так, как раньше, теперь она станет проводить больше времени со своим новым дружком, отодвинув на задний план его, соседского мальчишку, к которому всегда относилась как к брату. И, действительно, всё так и вышло, они реже стали видеться, Лера по уши увлеклась своим кавалером. Прошёл месяц. Наступил тёплый, цветущий май. Ник возвращался домой из школы на велосипеде, наслаждаясь прекрасной солнечной погодой и предвкушая скорое начало летних каникул. Но все безмятежные мысли моментально улетучились, стоило только въехать на мост, тянущийся через довольно широкую реку. Острый взор уцепился за одинокую девичью фигурку возле парапета моста. Леру он узнал тотчас и только в голове возник вопрос, что она здесь забыла, как девушка своими действиями дала ужасающий ответ: пригнувшись, она перекинула через перекладину ногу. Дальше испугавшийся за подругу Ник действовал не раздумывая. Велосипед сиротливо повалился на асфальт. Расстояние между собой и Лерой Ник преодолел до того, как девушка успела броситься вниз, воспрепятствовав суицидальному умыслу утопиться в реке. — Ты рехнулась?! А если бы меня не оказалось поблизости?! Соображаешь, что чуть не натворила?! — потрясённый, наорал он на подругу, мёртвой хваткой держа её за талию. Лера явно была не в себе — такой Ник её ещё не видел. Растрёпанные рыжие волосы, порванное в зоне декольте платье, синяки на скуле и руках, лицо мокрое и опухшее от горючих слёз, смешавшихся с потёками туши — всё это мгновенно вызывало тревогу за девушку. Леру всю трясло, она не сразу смогла заговорить из-за судорожных рыданий. Беспокойство Ника только возросло из-за запаха, исходящего из-под юбки и наводящего на страшную догадку относительно причины такой истерики у подруги. Ему даже не пришлось выпытывать, что случилось: сама не своя от стресса Лера, прижавшись к другу, будто ища у того защиты, сама всё рассказала, заливаясь слезами. Два часа назад Лера пришла в гости к своему парню на момент отсутствия его родителей. Это был не первый раз, когда она находилась у него дома, потому и помыслить не могла, к чему это приведёт теперь. Появившись, девушка с удивлением обнаружила своего ухажёра пьяным, чего раньше не было, он сразу начал к ней приставать, хотя изначально позвал её посмотреть фильм. Лера почувствовала себя не комфортно, хотела уйти, но он ей не позволил и шагу за порог ступить. Хахаль заявил, что изнывает от желания физически овладеть ею. Лера хоть и была влюблена в своего молодого человека, но ещё не была готова лишиться девственности, она просила подождать и дать ей время. Но ждать похотливый подонок не собирался. Девушка пыталась вырваться, когда он затащил её в спальню, сопротивлялась и когда он повалил её на кровать, но всё безуспешно, ещё и за свою строптивость получила несколько затрещин. Она плакала, ей было больно и страшно, но насильник не смилостивился ни на миг. Когда всё закончилось Лера, будучи в шоковом состоянии, сама толком не помнила, как убежала оттуда, как от города добралась до моста. Немного в чувство её привёл шум текучей воды. Опустившей взор к реке Лере в голову пришла безумная мысль, что утопленница не может испытывать такую боль в душе, какая изнутри пожирала её сейчас. Заявление об изнасиловании в полицию поступило, вот только толку с того не стало. Дело быстро замяли, а потом Ник узнал, что поганый насильник, оказывается, деточка большой шишки в прокуратуре — так что отмазывать ублюдка было кому. Мало того, что в возбуждении уголовного дела было отказано, так бывший хахаль ещё и угрожал Лере за то, что она посмела написать на него заявление, запугивал так, что она боялась из дома выйти лишний раз. Поняв, что с таким наплевательским отношением со стороны явно коррумпированных крыс, что завелись в полиции, правосудия и справедливости не дождёшься, Ник решил сам разобраться с подонком и отстоять поруганную честь девушки. Ублюдок ничего не мог ему противопоставить, был абсолютно беспомощен — точно так же, как и бедняжка Лера, когда тот надругался над нею. Гадкий папенькин сынок ещё не так усрался, когда до него дошло, что перед ним не человек, а тот самый вампирский сукин сын из страшилок, который так и жаждет с ним расправиться. Ник поставил в известность ничтожество, за что тот огребает, прежде чем укусить в шею. Высосав немного крови, чтобы у негодяя не осталось сомнений в том, что происходящее отнюдь не жёсткий розыгрыш, Ник лучше вколотил в того свой посыл, проведя комбинацию действенных ударов. Наверняка мажорчик ещё не скоро вернулся к плотским утехам после того, как Ник чуть не вбил ему яйца в позвоночник. Грозное предупреждение, что в следующий раз его визит повлечёт такие последствия, когда мерзавец попробует на вкус собственные вырванные с корнем причиндалы, если ещё раз потревожит Леру или изнасилует любую другую девушку, не содержало никакого блефа. — Я смотрю, много же ты о себе возомнил, раз считаешь, что тебе позволительно нарушать закон и калечить людей направо-налево, — холодно протянул мрачный собеседник. — Вот только ты просчитался: ни одна ночная тварь не останется безнаказанной после подобного линчевания. — Ну давайте, чмырите меня за то, что воздал ушлёпкам по заслугам! — с вызовом прошипел Ник, хотя внутри от тревоги весь дрожал как осиновый лист. И сейчас, оказавшись в непростой ситуации, когда с него спрашивали за самосуды в прошлом, он нисколько не жалел о содеянном. — Ну да, конечно, как я посмел? Они же люди, их нельзя и пальцем трогать. И похуй, что сами они вертели закон на херу, с такими-то контраргументами как блат и бабло. Похуй, что вели себя, как конченные мрази, что даже мне, полувампиру, и не снилось. А как мы попробовали защититься по закону, так сразу были посланы далеко и надолго. Можете делать со мной, что хотите, но я ни о чём не жалею.***
День выдался отличным, радуя тёплой, солнечной погодой, что так и располагало отправиться на прогулку. Май во всей своей красе блистал свежей зеленью и цветущей черёмухой, напитавшей улицы сладковато-горьким ароматом. Обычно в такие дни у Глафиры было приподнятое настроение, но не сейчас: направляясь в кабинет после тренировки по стрельбе, девушка не испытывала ничего на душе, кроме угрюмости. Три операции — и все провальные. Но что гораздо хуже, так это человеческие потери с их стороны. По исходу последней операции один сослуживец из их группы навсегда стал инвалидом (Глафира вместе с остальными членами команды навещали его вчера в больнице), что автоматически исключило его из боевых рядов. С некоторыми бойцами из других отрядов всё ещё печальнее: погибли. Ещё удалось засечь одного вампира, но тот удрал, почуяв неладное, а последующие поиски беглеца не принесли желанного результата. — Они там совсем все с мозгами распрощались! — Дрожащий от негодования, что больше напоминал медвежий рык, голос Карпова ворвался в уши, едва девушка приоткрыла дверь. В помещении находилось только трое членов оперативного отряда — и все сидели на своих местах тише воды, ниже травы, молча занимались своими делами, но и так было понятно, что на самом деле парни навострили уши: за приоткрытой дверью, ведущей в кабинет капитана (непривычная промашка от дядюшки), вёлся горячий спор. Тихо и плавно ступая, Глафира бесшумно юркнула за свой рабочий стол. — Безумие! Охереть какое безумие! — кипятился Карпов. — Вот уж не ожидал подобного самодурства от руководства! Неужели не соображают, что вздумали сесть на бочку с порохом?! Эта авантюра ещё боком вылезет, вот увидите! — Мне тоже не нравятся эти игры с огнём, — угрюмо вторил Лихачёв. — Дампир — не дрессированный цирковой зверь, который будет по первому слову выполнять команды. Тем более у него есть повод затаить на нас злобу. Где гарантия, что Леманн потом не сорвётся и не устроит расправу? И характер у него тоже не подарок: своенравный, взрывной, вредный. — Вот-вот! — горячо поддержал капитана Карпов. — А оно надо: вводить в наши ряды мерзкого выродка, который в любой момент может вонзить нож в спину? Глафиру нисколько не удивляло, что руководство КОДСА вознамерилось завербовать Леманна. Понятно, что дампир намного сильнее, выносливее и быстрее натренированного человека, а это, в свою очередь, обещало умножить число положительных исходов операций. Особенно высшие по чину оценили то, что, в отличие от предшественников, Ник может работать и в дневных условиях. К тому же организация не хочет лишний раз рисковать своими людьми, в то время как у полукровки больше шансов пережить кровавое побоище с учётом того, что его организм способен выдержать тяжёлые травмы и в разы быстрее и проще восстанавливается — к такому выводу привели генетические исследования. Да уж, впечатляющий набор сверхспособностей Ник унаследовал от клыкастого папеньки, притом прилитие человеческой крови значительно ослабило некоторые переданные генами вампирские недостатки, а то и вовсе исключило. Это далеко не единичный случай, когда КОДСА, вопреки собственным принципам, не гнушается вербовать к себе на службу нечисть, на которую, как ни парадоксально, ведёт охоту. Насколько она слышала, в московском отделении есть трое «ручных» вампиров, которых используют в качестве цепных псов, чтобы натравливать на их же сородичей или других нелюдей. Где-то в Карелии, судачат, даже волк-оборотень есть, злющий, как чёрт. Сомнительно, что все упомянутые полуночники стали сотрудничать на основании абсолютно добровольного волеизъявления: скорее всего, организации удалось посадить их на цепь, а потом предъявить ультиматум «работайте на нас или умрите» — частая практика. Одного даже шесть лет назад командировали из Москвы на сложное задание в их регион по просьбе руководства местного филиала. — Да, понятно, что это риск, и немалый. Но, мужики, с другой стороны, у нас уже был такой опыт, и не сказать, чтобы для организации это плохо кончилось. — Глафира узнала голос капитана Орлова — командира третьего отряда. — Я застал то время, когда и Владислав, и Григорий служили здесь. Нельзя отрицать, что успех многих операций достигнут благодаря этим двум, а также именно их усердием удалось сохранить жизнь и здоровье многих бойцов. Ни того, ни другого из упомянутых Орловым вампиров Глафира не знала лично, так как даже не родилась на момент, когда они сотрудничали с КОДСА. Но зато наслышана предостаточно. Владислав и Григорий в своё время были самыми сильными из всего боевого состава, показывали высокие результаты. КОДСА до сих пор жалеет об их потере и ищет нового козыря. И оба связаны кровными узами с Ником — вот же прикололась планида! — один, собственно, участвовал в зачатии, а второй приходится дядюшкой по мамочке. — Да на хрен всю эту кровососущую шваль! — запальчиво отпарировал Карпов. — Вы знаете, я никогда не верил этому Владу. Тот ещё был мутный, двуличный тип. Пускай он работал на нас, но опять же неизвестно, что на самом деле творилось у него на уме. Скорее всего, у него имелись свои скрытые мотивы влиться в наши ряды — вероятно, в роли шпиона, — просто не успел сделать подставу. Готов поспорить, ублюдок только затем Вику и закадрил, ведь потерявшей голову от любви женщиной легко манипулировать. Уверен, Влад из тех проходимцев, кто умеет ловко водить за нос и мастерски заметать следы. — Ну, знаешь ли, твои предвзятые домыслы не соответствуют действительности, ведь Влад не дал ни одного существенного повода пожалеть о сотрудничестве с ним, — возразил сослуживец. — И потом, вампирская сущность того же Стрекалова не помешала тебе поддерживать с ним дружеские отношения. — Гриша — совсем другой случай, редкое исключение из правил. Я знал его с детства, мы учились в одном классе. Он на деле множество раз доказал, что ему можно доверять и никогда не подводил, даже когда паршивый кровосос превратил его в себе подобного. Став вампиром, он не изменил своему кредо. Не могу ручаться, что племянник пойдёт дорожкой дяди, о чьём существовании даже не знает. К тому же полукровка тоже отличается пристрастием к употреблению крови. Да что там — уже дважды нападал на людей! — Но ведь пострадавшими оказались не мирные жители, а оборзевшие от вседозволенности негодяи. И то, лично взялся он за них только после того, как легальные меры воздействия не сработали, притом не настолько перешёл границы, чтобы убить. Само собой, Леманну будет сделано серьёзное предупреждение, что впредь подобных выходок с его стороны организация не потерпит. Если он не совсем отбитый, то на рожон не полезет. Однако и КОДСА готова войти в положение и предоставлять донорскую кровь как часть гонорара. Что, разве с другими ручными вампирами не так? Ясен пень, их не кашкой подкармливают. И Григорий тоже регулярно получал свою кровавую порцию, но не превратился же в кровожадное чудовище. Внутри кабинета раздались поспешные шаги — и вот дверь плотно закрылась, что исключило возможность подслушивать. Запоздало командиры спохватились: сотоварищи достаточно погрели уши, чтобы тут же приступить к бурному обсуждению вполголоса исподтишка полученных сведений. Вздохнув, Глафира расстегнула заколку — копна жемчужных волос привольно упала вдоль лица, — принялась массировать виски. Она не видела Ника с момента задержания, но примерно знала, как у того сейчас обстоят дела. Определённо он недоволен. За время принудительного «гостеприимства» его также дотошно изучали. Для организации он представлял большой интерес в том числе и в качестве исследовательского объекта, ведь раньше гибридов не встречалось. Да, инцидент с изнасилованием подруги Ник не сочинил. Хоть он и предпринял попытку скрыть личность девушки, изменив имя и наврав про место проживания, но при проверке его показаний было установлено, что ею является Валерия Ключевская — та рыжая соседка, с которой вела диалог Глафира, отметив, что собеседница довольно рьяно защищает Леманна. Действительно три года назад в полицию поступило заявление об изнасиловании от той самой барышни, однако дело быстро замяли. И парень, указанный Ключевской как насильник, оказался тем самым мажором, с которым Глафира также пообщалась, выяснив, что на того потом напал вампир не боящийся солнца. И приёмных родителей Ник тоже не убивал, как показало расследование — в качестве одного из аргументов «за» невиновность можно привести тот факт, что образец слюны не совпал с образцом на теле жертвы. Разумеется, Алексей прав: эта затея сопряженная с риском, вполне может обернуться плохими последствиями. Не стоит забывать, что они имеют дело с опасным хищником. С другой стороны, Ник не бросил её той ночью, когда унморы пытались разделаться с ними обоими. И вступился за свою подругу. И с опекунами вполне хорошо уживался. Не так в представлении Глафиры поступали отъявленные мрази.***
Ник пребывал в камере в самом паршивом расположении духа. Устроившись на койке и обхватив согнутую ногу, он в очередной раз гонял в голове удручённую мысль о том, что увяз в дерьме по горло. Уже около месяца его держат здесь. За время заточения Ник на собственной шкуре испытал, что значит быть подопытным кроликом: его изучали как инопланетянина, принуждали быть объектом тестирования, чтобы проверить ту или иную гипотезу или получить информацию о его свойствах, без конца расспрашивали о двойственной сущности, даже рентген делали (и что там хотели увидеть? Два сердца?). И ни слова о родителях, все обещания Глафиры о предоставлении информации оказались наглым враньём. Но всё же разок-другой довелось выудить из подслушанных разговоров одно имя: Владислав… Влад. И оно звучало именно тогда, когда предметом обсуждения являлась его персона. Кто этот Владислав? Так зовут отца? Когда появился конвой Ник обвёл его состав ненавидящим взглядом, мысленно делая «кусь» за горло каждому участнику. Глотая так просящиеся слететь с языка ругательства, Ник через силу подчинился требованиям стражей и позволил заковать себя — не хотелось снова проходить через карательные меры, применение которых по отношению к себе он уже раз-другой спровоцировал бунтом и неповиновением. За время ареста он привык, что его повсюду непременно водят в сопровождении вооружённого конвоя и в оковах. Его регулярно накачивали эссенцией шиповника, чтобы лишить возможности пользоваться своей силой во всю мощь, потому охране не составляло труда с ним справляться. Снова всё та же ненавистная, как, впрочем, и всё, что хоть как-то связано с пленением, комната допроса. Чёртов громоздкий стул, которому бы обрадовался в пыточной палач инквизиции. Но на этот раз вооружённая стража не удалилась, а осталась, заняв позиции возле прикованного к стулу узника. Через две минуты в помещение вошли ещё двое суровых сотрудников КОДСА, успевших изрядно вынести ему мозг. Сухопарый брюнет с продолговатым строгим лицом, чьего имени Ник так и не узнал, но по запаху понял, что именно он командовал группой на момент ареста. И мускулистый гигант с очертившей левую половину лица бледной полосой шрама — та ещё скотина по фамилии Карпов, постоянно гнобивший юношу на допросах. В голову так и лезла мысль, что из такого крепыша могла бы выйти отличная модель для косплея Дюка Нюкема, перекрась тот волосы из каштанового в золотистый. Жёсткий как наждак взгляд впился в молодого пленника — сколько же презрения источал этот человек одними только глазами! Но не только у этих двух стервятников на повестке дня значится досаждать ему: ровный, холодно-учтивый мужской голос, неожиданно послышавшийся из динамика переговорного устройства, назвался как руководитель местного филиала КОДСА. Ну, надо же, сам босс снизошёл до того, чтобы вступить с ним в контакт! Ник не сдержал колкой ухмылки: самый тяжёлый вред, какой в текущих условиях он может причинить присоединившейся важной персоне — это плюнуть в него или обматерить, и всё равно тот стремается предстать во плоти, укрываясь за стеной безопасной зоны. Ник допускал различные варианты предлога, по которому его вытащили сюда, но то, что сообщил глава секретной организации, выбило из колеи, на минуту парень даже потерял дар речи. — Да ладно! Это что, прикол такой? — вырвалось у ошеломлённого узника. — Всё более чем серьёзно, — тем же бесстрастно-холодным голосом отрезал руководитель организации. — Солдат с такими феноменальными качествами как у вас нам нужен, потому предлагаем вам сотрудничество. Сотоварищ Карпова по столешнице придвинул контракт, но с таким видом, как если бы с большей охотой согласился жевать глину, чем работать в команде с отродьем вампира. Едва глянув на листы с напечатанным текстом, Ник почувствовал, как изумление отступает под напором ледяного гнева. — Значит, хотите, чтобы я стал вашим новым головорезом, выслеживал и истреблял разную нечисть. — С ядовитой усмешкой Ник аккуратно взял контракт в руки, а затем, даже не соизволив бегло просмотреть текст, демонстративно порвал, скомкал и со злостью швырнул в капитана. — Засуньте эту писанину себе в очко поглубже! Большей наглости в жизни не видел! Вы все спятили, если думаете, что после всего дерьма, что вывалили на меня, я стану на вас пахать! Да ни в жизнь! У Карпова дёрнулся уголок рта, будто он собирался высказаться, но всё же промолчал, продолжая буравить юношу тяжёлым взглядом. — Не будьте столь опрометчивы, Никон, — невозмутимо, но с ощутимой ноткой авторитарности отреагировал на тираду пленника скрывавшийся за стеклом руководитель базы. — И не забывайте, под чьим контролем находится ситуация, как и ваше нынешнее положение, потому не в ваших интересах вступать со мной в конфронтацию. — Да пошёл ты вместе со своими шавками! — с отвращением сплюнул Ник. — Подумайте! — более напористо продолжил увещевать босс. — На что ещё планируете потратить свою исключительную силу? А тут выпадает реальный шанс послужить благому делу! Тем более считаю, что взамен мы предложили весьма щедрое вознаграждение. Будете прилежно соблюдать все обязательства по договору — и мы тоже в долгу не останемся. — И что, я так и буду томиться в клетке, дожидаясь разрешения на время выкарабкаться, когда укажете на какого-то кровососса и скомандуете «фас!»? — Всё зависит от вас, Никон. Если убедите, что с вами можно сотрудничать без применения ограничительно-принудительных мер… возможно, пересмотрим условия вашего пребывания здесь и согласимся на некоторые уступки. По истечении получаса за ним заперли тяжёлую металлическую дверь. Если бы не изнуряющий организм экстракт шиповника, то Ник на эмоциях уже метался бы по камере, круша всё, что под руку попадётся, но тех жалких остатков от сил хватило только на то, чтобы добрести до угла помещения. В изнеможении Ник опустился прямо на пол, прислонившись спиной к стене. С виду его состояние было не лучше, чем у полудохлого зомби, но в душе у него бушевала буря. Это какими же надо быть свиньями, чтобы предлагать ему такое! И это после того, как с ним отнюдь не любезно обходились! Уроды! В бешенстве Ник саданул кулаком по стене, мечтая, чтобы вместо неё оказалась морда главы организации. Парень ещё долго не мог остыть, но когда, наконец, гнев пошёл на убыль, разум заработал в более рациональном направлении. Становиться бойцовским псом КОДСА не прельщало, но что повлечёт его отказ? У Ника горло пересохло при осмыслении безрадостных перспектив, что его могут ожидать в случае отрицательного ответа. Как вариант, его могут и дальше держать в качестве редкостного испытуемого зверька до самой гробовой доски. Вероятно, на нём будут тестировать новые средства и оружие против вампиров. А то и вовсе ликвидируют как бешеную собаку. Ника выворачивало наизнанку при одной мысли о том, чтобы работать на КОДСА, но в то же время с горечью он понимал, что это наилучший выбор в сложившейся сложной ситуации. Уж лучше охотничий пёс, чем подопытная крыса. Если он сейчас будет ерепениться, то только себе навредит. Как там говорил ЛаВей? Контрпродуктивная гордыня до добра не доведёт? Да, именно так. «Ещё босс ясно выразился, что мне могут смягчить режим, если буду вести себя паинькой. И не в этих же четырёх стенах я должен выполнять задания, ведь тогда, само собой, мне нужно будет выбираться наружу, что уже лучше, чем постоянная изоляция. А там уже видно будет, что предпринять дальше… Возможно, повезёт — и я свалю как можно дальше…». На следующий день Ник скрипя сердцем подписал контракт.