Рождённый от тьмы и света. Принц крови.

      Ник вперил настороженный взгляд в странного человека в капюшоне и полумаске, чувствуя, как в присутствии этой мрачной особы ему становится всё больше не по себе. Тёмно-серые, напоминающие грозовое небо, глаза в упор, не мигая воззрились на юношу, и от этого пронизывающего взгляда того пробрало неприятное ощущение, будто ему душу сканируют. Незнакомец не проявлял и намёка на агрессию, а просто молча рассматривал Ника, но тем не менее во всём его существе чувствовалась затаённая угроза.       — Полагаю, ты и есть Никон Леманн? — Казалось, тип в капюшоне не столько спрашивал, сколько утверждал. На удивление, голос у него оказался мягкий, елейный, словно стекающаяся из крынки тягучая струйка сладкого мёда, но всё равно в этом бархатистом звучании улавливался едва заметный отзвук опасности, слова лились из уст, ассоциируясь с изысканным вином, куда упала губительная капля яда.       — Да, это я. А ты Влад?       — Нет, — без запинки последовал лаконичный холодный ответ.       Незнакомец плавной, но уверенной поступью хищника направился к Нику; от каждого его шага веяло ледяным холодом. Он оставался абсолютно безмятежен, однако какое-то предостерегающее третье чувство побуждало парня схватиться за ножи и не подпускать его ближе.       — Погоди, но разве не с тобой я говорил по телефону недавно?       — В точку. С тобой вёл диалог именно я. — Неизвестно кто остановился в шаге от юноши, направив суровый взгляд тому прямо в глаза, как если бы бросал молчаливый вызов.       — Ну и что тогда всё это означает? На кой чёрт ты выдавал себя за моего отца? И кто ты вообще такой?       — Твоего папаши уже давно нет в живых. Этот спектакль я разыграл с тем расчётом, что ты заглотишь наживку и припрёшься туда, куда я скажу, прямо ко мне в руки. — Странный тип сказал, как швырнул в лицо открытое признание в обмане, сдобренное бесстыдством и наглостью.       От острого осознания, что его оболванили, у Ника желваки заходили на скулах. Пожалуй, не зря прихватил с собой боевые ножи — вот как чувствовал.       — Вот, значит, как. — За напускным спокойствием в голосе Ника угрожающе звенела сталь. — И чего хотел от меня?       Мрачный собеседник не торопился с ответом. Вместо этого он, отведя взгляд, неспешно скользнул мимо сверлящего его глазами парня… И вдруг перед глазами мелькнула растопыренная пятерня с чёрными узкими пальцами. Побуждённый развитыми путём многолетних тренировок рефлексами, Ник тотчас отпрянул, и сначала ему показалось, что удалось избежать поражения, но болезненно занывшая левая щека свидетельствовала об обратном — там, где острые когти прочертили четыре борозды. Противник больше не нападал, предпочтя обратить внимание на свою… вместо обычной человеческой руки, коей была минуту назад, взору предстала обтянутая чёрной чешуйчатой кожей длань с острыми когтями, испачканными в крови.       Унмор!       Ник помнил красноглазых и когтистых тварей, напавших на него почти три месяца назад, встреча с которыми чуть не стоила ему жизни — как же такое забудешь! Немало информации он впоследствии почерпнул о них на лекциях КОДСА, на которых организация также вела охоту. Будучи по природе хищниками, унморы преимущественно питались мясом, и лучше если оно свежее, сырое, однако не все из них были согласны мирно сосуществовать с людьми и альтернативе в виде мясной продукции в магазинах предпочитали человеческое мясо — особенно от самолично задранной жертвы. По скорости движений и реакции не уступают вампирам.       — Ебанутый, совсем кукушкой поехал?! — со злостью наорал на него Ник.       Не отреагировав на выпад, унмор выпустил по-змеиному длинный, гибкий язык и слизал кровь с когтей. Затем с отвращением сплюнул, словно гадость, однако в глазах его зажегся торжествующий огонёк.       — Да, та самая кровь… то что надо, — отрешённо пробормотал унмор, скорее, обращаясь к себе.       Жёсткий взор серых глаз впился в Ника, как в добычу.       — Ты со мной сейчас пойдёшь!       — Ага, щаз, нах, подорвался! — яростно воспротивился Ник. — Попробуй — заставь!       Глаза в прорезях полумаски опасно запылали:       — Вызов принят, ублюдок!       Тёмный вихрь неуловимо устремился в его сторону — парень даже не успел выхватить ножи. Нику едва достало проворства уклониться от метнувшегося к виску кулака, а затем всего на долю секунды разминулся с по-бойцовски выброшенной ногой противника, не позволив вбить себе кишки в грудную клетку.       Они схлестнулись в ожесточённом сражении. Из всех противников, с которыми Нику довелось сойтись в поединке, этот бешеный чёрт превзошёл каждого, дав прикурить по полной программе. Даже вампиры доставляли меньше хлопот. Казалось, оппонент, которого Ник условно прозвал Палачом за схожий образ, особо и не напрягался, в то время как сам парень едва справлялся с его неистовым напором, больше отбиваясь и уклоняясь, чем нанося удары. Все движения врага отличали стремительность и точность атакующей змеи. Палач удачно предугадывал, какой следующий ход намерен сделать противник, чтобы благополучно переиграть того, дерзко сведя на «нет» все усилия.       Вражеский кулак врезался в скулу прежде, чем Ник успел блокировать удар или увернуться. Не дожидаясь, когда оглушённый оппонент оклемается, Палач резко выкрутил тому руку, тем самым развернув спиной к себе, а в довершение ударом ноги в поясницу бросил вниз. Падая, Ник рефлекторно выполнил кувырок через плечо, но только собрался вскочить, как сверху на него обрушилась тяжесть чужого тела. В мгновение ока чужая рука вцепилась в волосы на затылке и следом с силой приложила головой о землю. От резкого столкновения с асфальтом в глазах помутнело.       Что-то острое и тонкое впилось в шею ещё до того, как Ник пришёл в себя после контузии. С ужасом к нему пришло осознание, что все силы разом покинули его, поглощённые моментально накрывшей с головой волной сокрушительной слабости. Ник обмяк, чувствуя себя так, будто по нему пробежалось стадо слонов. Как же он люто-бешено ненавидел это состояние! Проклятая шиповниковая эссенция!       — Отдохни. — Унмор одарил поверженного противника издевательской ухмылкой. — Не самое лучшее наследие от папаши-вампира, не так ли? Ах да, кстати, о клыкастых родственничках! Три месяца назад ты завалил кровососа, который был моей целью! Ещё бы всякая ублюдочная шваль не ввязывалась в мою охоту!       Казалось, жестокий пинок в живот едва не вышиб из парня дух. От удара тело подбросило в воздух, будто футбольный мяч, откинуло назад метра на четыре. Налетев спиной на железобетонный забор, Ник через секунду обнаружил себя валяющимся в луже, задыхающимся и мучающимся от умопомрачительной боли. Палач уж точно не являл собой ходячую гору мышц — напротив, пропорции его тела отличали изящество и грациозность, но, несмотря на это, в нём концентрировалась неимоверная сила.       Взгляд Палача остановился на выскользнувшем из-за горловины футболки золотом медальоне с гравировкой в виде дракона. Мысленно выбранив себя за то, что не оставил медальон дома, Ник поспешно спрятал его под одежду.       «Отлично, Ник! Теперь этот гад знает, чем тебя придушить, если что!».       Вдруг Палач резко отклонился в сторону. Ошеломлённый, Ник отследил за невесть откуда пролетевшей мимо врага пулей. В следующий момент унмор взмыл в высоком акробатическом прыжке, ловко крутанулся с запредельной скоростью движений — и ещё три пули не достигли цели. Обутые в сапоги ноги ещё не коснулись земли, как его тело частично подверглось моментальным метаморфозам. Обе кисти снова покрылись чёрной чешуйчатой кожей и оснастились когтями.       Ник метнул взгляд в сторону и тотчас заметил у крупнотоннажного контейнера человека с пистолетом — тот целился в монстра. Парень выругался, узнав одного из агентов КОДСА, что исподтишка присматривали за ним. Как они его выследили?       Тем временем Палач воинственно ринулся на стрелка. Вырвавшийся из глотки раскатистый рык предвещал кровавую расправу. От выстрелов он на ходу уклонился всё с той же пугающей лёгкостью.       — Нет. — Вместо протестующего крика из рта вырвался сдавленный хрип. Натура Ника гнала его вслед за унмором, велела остановить того, но, сражаясь с изнеможением, он смог только приподняться на четвереньки, с отчаянием осознавая собственное бессилие. — Блядь!       Похоже, оперативник КОДСА не успевал уследить взглядом за монстром — слишком быстро тот двигался, используя вкупе невообразимую реакцию. Все патроны израсходовались впустую — это адское исчадие даже царапиной не обзавелось. Подоспевший ещё один боец попытался прикрыть своего напарника, открыв огонь со спины унмора, но и ему повезло не больше. Занеся длань, как оружие, монстр прыгнул на оперативника прежде, чем тот успел уйти из зоны досягаемости. Медный, солоноватый запах достиг обоняния ещё до того, как взору открылся багровый фонтан, хлынувший из рассечённого горла. Инстинктивно схватившись за окровавленное горло, мужчина с предсмертными хрипами рухнул на землю. Готовый выть от отчаяния, Ник смотрел, как Палач, ликвидировав одного противника, взялся за второго. В два счёта добравшийся до оппонента унмор в высоком пируэте переместился тому за спину, пролетев над головой. Оперативник ещё только разворачивался, как одним ударом Палач выбил у того пистолет из руки. Рывком унмор притянул незадачливого сотрудника КОДСА вплотную к себе и тут же ударил бедолагу в грудь… нет, не то что ударил — погрузил по самое запястье. Послышался треск под оглушительный страдальческий вопль, а затем что-то влажно чавкнуло. Палач резко отстранил руку от поверженного противника, на чьём побелевшем лице застыла гримаса адской муки. Ника окатило волной ледяного ужаса от вида обагрённой костистой длани, сжимающей кровавый комок, с которого густо капало — сердце!       Слух уловил ещё один свист рассекаемого воздуха. В приступе гневной досады Ник зашипел: пуля пролетела мимо нелюдя, которому хватило мгновения, чтобы распознать новую атаку и в последний момент отклонить в сторону голову. Зарычав, унмор обшарил быстрым взглядом здания промзоны — снайпер определённо был где-то там, — а затем со скоростью молнии рванул к кирпичной стене двухэтажного строения, на раз-два с проворством кошки, лезущей на дерево, ловко вскарабкался по ней на крышу, цепляясь когтями за щели и зазубрины, после чего пропал из виду.       Держась за бетонную изгородь Ник медленно поднялся на ноги с бешено бьющимся в груди сердцем. О дьявол, до чего же всё паршиво! Даже за ножи хвататься не было смысла: в таком заторможено-обессиленном состоянии этот монстр его играючи разоружит за секунду.       Прогремела очередь из нескольких выстрелов (как видно, в отличие от людей КОДСА, Палач не пользовался глушителем), а донёсшийся до ушей с расстояния последующий короткий вскрик известил, что оборвалась ещё одна жизнь. Мир ошарашенно замер в наступившей гнетущей тишине.       Палач вышел из-за угла, одновременно убирая в кобуру свою пушку — значит, явно считал, что больше не о чем беспокоиться. Ник подумал, что тот сейчас возобновит разборку с ним, но унмор остановился возле истерзанного трупа и аккуратно поднял из лужи крови сердце, что собственноручно вырвал из груди.       — Аппетитно выглядит. — Глаза хищника плотоядно заблестели. Высунувшийся из-за губ длинный язык скользнул по ещё тёплому органу с торчащими обрывками сосудов, слизывая остатки крови. — А я целый день ничего не ел. Жаль будет, если пропадёт такой изысканный деликатес.       Острые зубы жадно впились в сердечную мышцу, оторвали от неё кусок. С нескрываемым наслаждением унмор принялся жевать, ничуть не смущённый невольным зрителем. Ник потупил взгляд — хоть он и сам тоже был хищником, познавшим восхитительный вкус крови, но зрелище того, как унмор смакует сердце, которое жестоким образом вырвал из груди живого человека, даже для него оказалось чересчур.       Господи, что же делать? Чтобы восстановить силы ему нужна кровь, срочно! Может, пока тварь отвлечена на ужин, попробовать подобраться к ней и…       Опираясь на ограждение, Ник на отяжелевших, подрагивающих от напряжения ногах заковылял в сторону противника. Но не успел он и пару шагов проделать, как перед глазами пронеслась тёмная молния. От безжалостного удара под дых внутри затянулся тугой узел. Ник согнулся, отчаянно пытаясь вдохнуть ртом.       — Куда намылился? — издевательски осведомился унмор, слизывая с пальцев остатки крови.       Оппонент развивал преимущество. Дыхательный процесс ещё до конца не восстановился, как юношу резко развернуло и прижало к забору. Лицо уткнулось в грязный бетон. Пытаясь хоть как-то защититься, Ник двинул локтем назад, но тут же осознал, что вновь потерпел поражение, когда противник перехватил его руку и грубо заломил, после чего на запястье сомкнулось металлическое кольцо.       — Сука, а ну, отвали, нахуй!       Второй рукой он вслепую вяло ударил наотмашь, но и её постигла та же участь. Ник яростно зарычал от горького осознания, что с наручниками уже ничего не сможет сделать. Возможно, напрягись хорошенько, он бы сумел разорвать оковы, останься силы при нём, но не сейчас, когда сам едва стоял.       В душе всё яростно бунтовало, отказываясь смириться с неудачным исходом, и потому, когда противник развернул Ника лицом к себе, парень решился на ещё одну попытку. Призвав все жалкие остатки силы, Ник дёрнулся к врагу, спеша вцепиться тому в глотку, пока тварь в пределах досягаемости. Однако вместо заветной артерии в зубы схлопотал сильный удар снизу-вверх в челюсть. Дорого Ник поплатился за неудавшийся укус, когда взбешённый унмор принялся ожесточённо избивать его. Снова и снова осыпающие лицо, живот, рёбра удары монстра-убийцы были виртуозными, он определённо знал, как лучше и куда следует атаковать, чтобы причинить максимальную боль. Завершающий комбо-атаку удар ноги с разворота опрокинул парня на землю.       — Не надо кусаться — зубы о меня сломаешь! — Палач жестоко наступил ногой на грудь пленнику, словно хотел втоптать ещё глубже в землю. — Помни, оскалишь на меня клыки — я выпущу когти, — пятерня с острыми когтями растопырилась для пущего эффекта, — и буду рвать тебя, паскуду, на кусочки.       Нику только и оставалось, что морально изводиться от бессильного гнева и унижения — на большее он сейчас был не способен. Избитое тело немилосердно пожирала боль, из сломанного носа капала кровь.       Палач отошёл в сторону и стал что-то рассматривать на земле.       — Вот что помогло этим хмырям сесть тебе на хвост. Но им на нашей вечеринке не место.       Ник узнал свой смартфон, валяющийся у ног унмора — похоже, случайно выпал из кармана. В следующий момент Палач принялся безжалостно топтать прибор коммуникации, пока не разломал окончательно. Затем злоумышленник вздёрнул пленника на ноги и куда-то потащил. От слабости налившееся свинцом тело гирей тянуло вниз, но унмор не позволял упасть, без труда поддерживая одной рукой. Ник ощущал себя задранной газелью, которую тащит в логово леопард, проклиная и супостата, и собственную беспомощность.       Недалеко от крупнотоннажного контейнера сиротливо стоял одинокий «уазик»       — А твои друзья появились очень кстати — подогнали тачку, — довольно осклабился Палач.       Ник удивлённо вскинул брови. Друзья? Этот грёбанный изувер знает о его сотрудничестве с КОДСА?       Силой принудив пленника сесть в пассажирское кресло, Палач занял место водителя. Ключ торчал из замка зажигания — машину бросили в спешке, даже не заперев, а злоумышленнику это только на руку. Под утробное урчание мотора автомобиль тронулся с места. Угонщик даже не подумал включить фары — он прекрасно обходился без света, безошибочно прокладывая дорогу по тёмным улицам промзоны и объезжая возникающие на пути преграды. Ник знал, что эта тварь не хуже него самого видит в темноте.       Сначала Ник не решался заговаривать — недавняя экзекуция убедила, что огрести от этого тирана можно и за одно невинное слово. Но неизвестность собственной дальнейшей участи и причины, обеспечившей домогательства от красноглазого изувера, с каждой минутой изводила всё сильнее. Наконец, не выдержав внутренних терзаний, юноша рискнул осторожно спросить:       — Слушай, может, ты хотя бы объяснишь…       — Завали ебло! — рявкнул Палач. — Ещё раз без спросу варежку раззявишь — челюсть сломаю!       Признав, что адекватного диалога с бешеным психом не получится, Ник, подавив порыв наорать на того, умолк. Вместо того он мысленно просчитал свои шансы выбраться из столь скверной ситуации и едва не зашипел от жгучей досады. Куда ни глянь — везде отстой! Может, возможностей хоть на немного прибавится, когда он покинет тесный салон автомобиля…       Ник ощутил, как беспокойство внутри заворочалось сильнее, когда машина вырвалась на линию загородного шоссе, оставив позади сияющий множеством огней город. Спустя около трёх часов водитель снова сменил направление, и служебный транспорт начало периодически потряхивать на усеивающих грунтовую дорогу кочках. Поездка завершилась на поросшем высоким бурьяном невозделанном поле. Оглядываясь, Ник недоумевал, зачем сумасшедший нелюдь завёз его в эту глухомань, однако Палач уверенно направился к протянувшейся за полем полосе леса, бесцеремонно волоча за собой пленника. С вершины холма, далеко внизу, примерно в трёх километрах виднелось поселение, но унмор явно держал путь не туда.       Их ждали. Среди деревьев замечалось около шести гуманоидных фигур, несколько пар красных огоньков жутко светилось в поглотившей рощу темноте. Ник насчитал четверых мужчин и двух женщин. Кто-то из них оставался в человеческом обличье — лишь красные с узким зрачком глаза выдавали то, что они не те, кем кажутся, — а некоторые позволили истинной сущности отразиться внешне. Конечно, унморы отнюдь не были все на одно лицо, но проступающие в облике каждого поджарость и гибкость в сочетании с жилистостью указывали на принадлежность к одной породе. Чеканные лица треугольной формы и безупречно гладкая кожа, очевидно, тоже представляли характерные внешние черты их вида.       Про себя Ник грязно выругался. Тут один Палач засыпал с головой проблемами — не хватало только его персональной группы поддержки! В каком же вонючем дерьме он увяз по горло!       — Не понял! А вас кто сюда звал-то? — злобно зарычал на собратьев психованный унмор в маске.       Бросив пленника, Палач с вызовом шагнул навстречу вновь прибывшим. Без поддерживающей силы сразу стало труднее держаться на ногах. Чтобы не рухнуть на колени — этого ещё не хватало! — Ник прислонился спиной к стволу ближайшего дерева.       — Тебе пришли подсобить, — спокойно ответил один из унморов.       Ничего плохого в такой мотивации — но на Палача это подействовало, как красная тряпка на быка.       — Мне в хуй не впилась ваша помощь! Сам справлюсь! — Казалось, он вот-вот выпустит когти и накинется на собратьев.       — Остынь, Жнец! Нас отправил Таврион. Он отчего-то всполошился и поручил тебе посодействовать, больше для подстраховки. — Унмор обратил внимание на Ника и нахмурился. — А кровосос тут нафига?       Кем бы ни был упомянутый неизвестный Таврион, но одно лишь прозвучавшее это имя махом остудило пыл безумного унмора, названого Жнецом.       — Чёрт вас всех подери! — Жнец всем своим видом демонстрировал, как его бесит непрошеная подмога, но больше не противился её присутствию.       Вперёд выступил долговязый унмор с повязанной на пиратский манер красной банданой, из-под которой свисали, обрамляя скулы, медно-рыжие волосы. Раскосые, с приподнятыми уголками глаза, тонкий нос и яркого оттенка рыжие волосы вызывали ассоциацию с лисом. Он визуально окатил Ника, пребывающего в мрачном молчании, волной презрения. Если прочие сородичи при контакте со Жнецом проявляли сдержанную учтивость, правда, как чувствовалось, с примесью опаски, то этот даже не пытался обуздать свою дерзость.       — То есть нас всех в срочном порядке дёрнули в эту дыру только потому, что ты изловил какого-то долбанного вампира? Вопрос «нахера?» объявляю открытым. Оторвал бы ублюдку башку на месте — и все дела. Какой смысл тащить это чмо и демонстрировать всему ордену? Мы, помнится, истребляем этих тварей, а не показываем публике подобно цирковым уродцам.       Рыжий и ухом не повёл, когда стоявшая ближе к нему женщина предостерегающе одёрнула: «Марку!»       — Перед всякой падалью забыл отчитаться! — огрызнулся Жнец. То, как другие унморы поспешно отступили при его злобном рычании, наглядно свидетельствовало, что со вспышками его гнева они более чем хорошо знакомы. — Почему я так сделал — сообщу в первую очередь князю. И уж поверь, он оценит, что это того стоило.       — Пф! А, по-моему, ты уже не знаешь, как ещё выпендриться, раз не придумал ничего лучше, чем…       Марку не успел закончить язвительную тираду. Похоже, в своей дерзости он зашёл слишком далеко, и очевидность оного подтвердилась, когда и так неважное терпение Жнеца окончательно лопнуло, побудив с ходу отвесить забияке увесистую затрещину. На бледной щеке заалели четыре полосы, оставленные когтями. Не давая сородичу опомниться, Жнец вцепился тому в горло и, рывком подняв над землёй, грубо прижал к дереву. Никто из остальных унморов не пытался вмешаться — лишь взволнованно следили за стычкой.       — Опять за своё? Вбить в тебя ещё ума, а то, смотрю, прошлого раза не хватило? — прорычал в лицо нахалу Жнец. В усилении хватки когти глубже вонзились в кожу, позволив капле крови покатиться по шее. У Марку, давшему волю второй сущности, лицо превратилось в морду рептилоида, он свирепо ощерился, показывая ряд острых игольчатых зубов, но тем и ограничился, не решившись дать отпор. — Не надо копать под меня, а то самого похороню в той же яме! Ты меня знаешь, Марку: я шутить не буду!       — А ну, пусти! — прохрипел Марку, так и не смея в ответ запустить в противника когти.       — Знай своё место, если дорожишь своей никчёмной шкурой!       Жнец ещё немного помучил зазнавшегося собрата, прежде чем с разворота швырнуть его, как мусор. Отлетев на несколько метров, Марку окончательно потерпел поражение в момент столкновения с кряжистым стволом сосны и последующего падения в сырую почву, хоть при этом и исхитрился мягко приземлиться на обе ноги. Глаза рыжего так и метали молнии, будто он силой мысли хотел сжечь оппонента.       — Тут хрень какая-то: для вампира этот вафел слишком тёплый, — с удивлением заметил один из унморов, разглядывая пленника. Желая удостовериться, он даже дотронулся своей холодной дланью до плеча Ника.       — Он не вампир, а дампир, полукровка, — сухо пояснил Жнец.       — Редкая пташка, — прокомментировала женщина, пытавшаяся сдержать Марку. — Только зачем ты притащил сюда этого гибрида?       — Хватит уже трепаться! — не ответив по существу, отрезал Жнец. — Пошли! Нас ждут!       Он первым устремился в рощу, шурша привольно разросшейся, достающей почти до колена травой. На ходу Жнец послал многозначительный взгляд своим собратьям и махнул в сторону Ника, после чего те, повинуясь безмолвной команде, занялись пленником.       — Грабли свои от меня убрал! — взвился Ник, как только подельник Жнеца вцепился в плечо. Вырываясь, он дёрнулся — вернее, вяло встрепыхнулся, чуть при этом не навалившись на уномра, если бы второй гад не сгрёб юношу за шиворот. — Что за херня?! Вы чего до меня докопались?! Кто-нибудь ответит мне, наконец?!       Подскочивший Марку точным ударом в солнечное сплетение перекрыл словесный поток негодования.       — Хайло захлопни, выродок! — Похоже, Марку было только в радость на ком-то безнаказанно отыграться после публичного унижения.       Вся орда беспрекословно последовала за Жнецом в лес, утопающий в кромешной тьме. Ник безуспешно ломал голову над тем, как выкарабкаться, чувствуя, как в тревоге сердце неистово колотится о рёбра, будто хочет вырваться из груди. На себе юноша постоянно ощущал жгучий, бдительный взгляд Жнеца, что не забывал посматривать на пленника, словно желая убедиться, что тот никуда не делся.       Через некоторое время в поле зрения стали замечаться надгробия и кресты, и чем дальше группа заходила в рощу, тем больше их становилось. Теперь вокруг раскинулось кладбище, уже давно, судя обветшалому виду, выведенное из эксплуатации. Унылая, мрачная картина, навевающая печаль, повествовала безмолвную историю о местах последнего упокоения усопших, обречённых на забвение. Достаточно было одного беглого взгляда на неухоженные, одряхлевшие могилки, горстками беспорядочно рассыпавшиеся среди деревьев и кустарников, чтобы понять, что живые давным-давно позабыли сюда дорогу, предав места захоронений почивших близких запустению. Время оставило гнетущий отпечаток на заброшенных могилах: какие-то поглотили буйные заросли бурьяна, побуревшие в ходе длительного износа надгробия у других покосились, а то и вовсе опрокинулись, у третьих стёрлись эпитафии на памятниках, что уже не прочесть ни слова, и откололись давно потерявшиеся фотографии, четвёртые — просели. Не на каждой могиле можно было увидеть букет искусственных цветов или венок, и то изрядно выцветшие, запылённые. Среди захоронений с худо-бедно уцелевшими надгробиями и оградками, хоть и проржавевшими дотемна, предостаточно попадалось на глаза и безымянных могил, на чьё местонахождение указывали одни лишь земляные холмики.       Рассекающая рощу узкая тропка, по которой двигалась зловещая процессия, вывела из зарослей на широкую прогалину, также являвшейся частью кладбища. Кроны деревьев здесь смыкались не так плотно, что позволяло увидеть на ночном небе в прорехах между сплетением ветвей сияющий лунный серп. Давящую тишину прорезало карканье, после чего с ветки берёзы сорвалась ворона, улетая прочь.       Вдруг возглавлявший группу Жнец жестом велел всем остановиться. Ник даже не пытался спрашивать, почему все встали — уже понял, что бесполезно, — но тут ответ на невысказанный вопрос прозвучал сам в форме низкого, гулкого голоса, подобного раскатам грома.       — Жнец! Я надеюсь, что та настойчивость, с которой ты просил меня о встрече, обусловлена тем, что у тебя веские на то основания!