Рождённый от тьмы и света. Принц крови.

      Зазвучавший мужской голос оказался таким глубоким, с выраженным оттенком грозности и властности, что Ник непроизвольно вздрогнул. Новый участник событий уверенно направлялся к группе стремительным шагом в сопровождении ещё двух унморов, державшихся чуть позади.       За свой небольшой жизненный срок Ник повидал много мужчин разной наружности, но ни один даже отдалённо не походил на того, что сейчас надвигался на него. Весь импозантный образ внушительно державшегося незнакомца красноречиво вещал о царственном величии. На вид этому мужчине можно было дать — самое большее — лет тридцать. Рослый, широкоплечий, крепкого телосложения, подтянутый — мощь и стать в одном флаконе. Лощёное, утончённое, треугольной формы, как и у всех унморов, лицо с выдающимися скулами вполне можно было бы назвать красивым, вот только впечатление портила застывшая маска высокомерия — казалось, аристократ привык на всех смотреть свысока. Вьющиеся блестящие волосы угольно-чёрного цвета забраны в хвост на затылке. На указательном пальце поблескивал массивный перстень с крупным кроваво-красным камнем вроде рубина. Сшитая из лоснящегося чёрного с синим отливом атласа рубашка, оттеняющая гладкую алебастровую кожу, облегающие серые брюки, начищенные до блеска сапоги — по всему облачению можно было судить об элегантности и дороговизне. Ступал новоявленный щеголь легко и уверенно, производя впечатление хладнокровного монарха, шествующего к трону.       Чернокудрый аристократ встал перед Жнецом, всем своим видом показывая, что ждёт объяснений. Все унморы, включая Жнеца, почтительно склонили головы. Нахмурившись, брюнет в упор, испытующе воззрился на Ника, и от этого пронзительного взгляда парня будто прошибло электрическим током.       — Ну? И кого ты привёл? Хочешь уверить, что это в самом деле щенок Носферату?       «Носферату?»       — Нет, нет, я не… — начал было возражать Ник, но стремительно развернувшийся Жнец оборвал его протест ударом по лицу наотмашь.       — Именно так, Ваше Сиятельство, — обратился Жнец ко вновь прибывшему. Странно было слышать в голосе столь надменного, жестокого мерзавца такой благоговейный пиетет. Так рыцарь может обращаться к могущественному королю, всей душой беззаветно преданный своему венценосному господину. — Я понимаю насколько ошеломительно выглядит всё происходящее, но это действительно бастард Владислава Носферату, которого тот нагулял с человеческой шлюхой — Никон! В этом я абсолютно уверен! Спешу исполнить свой неукоснительный долг и вернуть то, что принадлежит Рубрум Окулус! *       Его слова всполошили всё сборище, со всех сторон послышались удивлённые обмены комментариями — похоже, до этого момента Жнец не соизволил никого из сородичей ввести в курс дела, кроме вожака. Ник ощущал себя так, будто оказался посреди моря в окружении акул.       — Ты херню какую-то городишь, — скептически подал голос Марку, видимо, быстро позабывший недавнюю трёпку. — Выродок Носферату отправился вслед за папенькой на тот свет прежде, чем ползать научился! Труп видели многие из нас, в том числе и ты.       Жнец послал сородичу убийственный взгляд, в котором так и читалось, что позже он заставит того пожалеть о том, что распускал язык.       — Да, именно так всё и было. Но, как следует понимать, та история с мёртвым младенцем в действительности оказалась виртуозной инсценировкой, чтобы заморочить нам головы. И, чёрт, мы ту обманку проглотили. Я пока не знаю, кто стоял за тем театральным фарсом, но непременно выясню, и тогда кем бы ни был тот таинственный сукин сын — он пожалеет, очень сильно пожалеет, когда я приду за ним. — От его голоса веяло смертью и кровопролитием.       У Ника отвисла челюсть, когда Жнец принялся рассказывать, как отыскал свою добычу. С немым изумлением юноша слушал, как унмор, по воле злосчастного случая выслеживая того самого вампира, что погубил приёмных родителей, наведался в посёлок, где прошло его детство. Как обнаружил останки своей ликвидационной цели, а также следы крови, принадлежащей, как оказалось, полукровке. Как обзавёлся важными сведениями в доме бывшей одноклассницы, отрезвившими от многолетнего обмана касательно смерти отпрыска Владислава — этот гад всё разнюхал, даже электронный адрес вытянул из школьного альбома! Как позже один из собратьев доложил, что в городе Ойхадск столкнулся с полувампиром.       — Эй, ты вот его тогда видел? — Жнец обратился к кому-то из сородичей, указав на Ника. — Это он?       Откликнувшийся унмор выступил вперёд и смерил юношу неприязненным взглядом. Ник точно раньше не встречал этого типа… хотя в ту кошмарную ночь, когда он впервые повстречал этих тварей, те из них, что примчались позже на подмогу соплеменникам, ни разу не приняли человеческую форму. В памяти ожило воспоминание, как он гонится за струсившей тварью, стреляя в неё на ходу. Теперь Ник горячо пожалел, что тогда бросил дело незавершённым — надо было всё-таки прикончить урода.       — Ага, тот самый хмырь, — сдал с потрохами парня унмор. — Ваше Сиятельство, всё было так, как сказал Жнец. Мы с компанией решили поразвлечься в Ойхадске — а тут этот долбанный кровопивец забыковал, прикончил некоторых из наших. Я кинулся на него, чтобы на лоскуты порезать — и — оба-на! — а мальчишка на ощупь-то тёпленький, что несвойственно полноценным каинитам. Всё это я сообщил Жнецу.       Коротким кивком вожак дал понять, что принял к сведению. Прежде чем вернуться в строй, унмор послал Нику мстительную ухмылку, подкрепив её грубым жестом из поднятого среднего пальца.       — Хм. — Босс унморов обошёл вокруг пленника, просканировав того взглядом с головы до ног. Нику захотелось куда-то деться от взора его глаз, в коих сквозило нечто тяжёлое, холодное, жёсткое, пронзающее, точно шпага плоть. Юноша остро чувствовал в этом нелюде, хоть и респектабельной наружности, опасного хищника, который в эту минуту будто решает: съесть жертву сейчас или попозже.       Мысли Ника в суматохе неслись бешеным галопом. Проанализировав и сопоставив про себя всё, что увидел и услышал этой ночью с предоставленной капитаном Лихачёвым информацией, юноша почувствовал, как его бросило в жар, и по-летнему тёплый ночной воздух показался ледяным. Выходит, именно эти черти двадцать лет назад расправились с его семьёй? Слишком уж хорошая осведомлённость о родителях замечена у этой братии, довольно достоверными сведениями владеет Жнец о нём самом, а ведь Ник ещё днём понятия не имел о существовании этого сумасшедшего лиходея.       — А с чего такая уверенность, что ублюдок действительно тот, кто нужен? Чем подтвердишь, что вот в этом отребье в самом деле течёт кровь Носферату? — Не унимался рыжий выскочка. — Сдаётся мне, ты просто притащил первого попавшегося под руку дампира и пытаешься выдать его за того бастарда — только бы авторитет свой ублажить! Всем давно известно, что твоё честолюбие не знает границ!       Жнец круто развернулся к оппоненту.       — Мои решения всегда основываются на достоверных фактах и здравомыслии, но отнюдь не на тщеславии! Кроме того, легко проверить, того я привёл или нет, и в случае хренового результата мой авторитет только пострадает — а оно мне надо? Логику включай, болван!       — Но, в самом деле, Жнец, откуда такая уверенность? — вновь наполнил слух раскатистый бас вожака. — С той поры прошло два десятилетия. Допустим, ты раздобыл сведения, указывающие на то, что полукровка тогда выжил, но почему ты решил, что вот этот мальчик — он и есть? Не хотелось бы, чтобы ты со своими ошибочными выводами стал причиной всеобщего разочарования… и моего, в частности.       — Он — отродье Носферату! Иначе быть не может! — выразил стопроцентную уверенность Жнец. — Посмотрите только на него! — Он ткнул пальцем в юношу, чуть не заехав тому в глаз. — Ну, просто копия своей суки-мамаши, а глаза точь-в-точь как у всех мужчин из клана Носферату! Возраст, имя, внешние данные — всё до последней чёртовой мелочи совпадает! И ещё вот! — Он бесцеремонно дёрнул за цепочку на шее Ника, вытаскивая из-под футболки медальон с изображением дракона, и продемонстрировал как трофей. — Герб Носферату! Не могла же фамильная реликвия случайно у него оказаться! Не иначе наследие от папочки!       — Сам же, поди, дампиру цацку и подкинул, — не признал аргумент убедительным Марку.       Жнец встретил придирку презрительной усмешкой, намекавшей, что сейчас её раздавит заранее припасённым козырем.       — Допустим. Однако вкус крови не обманет! Я уже проверил — никакой ошибки. Извольте, Ваше Сиятельство, — переключился Жнец на вожака, — самим удостовериться.       При виде поднятой руки, на глазах трансформирующейся в чешуйчатую когтистую длань, в груди у Ника что-то протестующе взорвалось — и гадать нечего, что на уме у этого нелюдя.       — Хватит! Задолбал! — рявкнул Ник прежде, чем неприятель замахнулся. Уж лучше самому всё сказать, чем лишний раз функционировать в качестве когтеточки. Юноша перехватил взгляд главаря. — Этот твой холуй, — кивок в сторону негодующе зарычавшего Жнеца, — всё правильно сказал. Подтверждаю, меня зовут Никон, я — полукровка и я действительно сын вампира Владислава. Про Носферату только понятия не имею. Это всё, что ты с подхалимами хотел знать?! Теперь довольны?!       Среди унморов прокатился взволнованный гул, и только Марку уткнулся лицом в ладонь — наверное, не сдержал досаду, что в стремлении посадить оппонента в лужу, сам же в неё плюхнулся задом.       — Непонятно только, какое вам всем дело до меня и моей семьи?! — осмелев, изливал негодование Леманн.       Ответить ему никто не удосужился — лишь пялились во все глаза, как на редкую диковинку и оживлённо переговаривались вполголоса. Главарь, напротив, продолжал молча буравить пленника тяжёлым, будто вынимающим душу взглядом, что особенно жутко выглядело в сочетании с красными глазами, точно у какого-то демонического божества. Ник не знал, какие у него глаза во второй, обычной форме и не хотел знать.       — Да что ты говоришь, — наконец, нарочито шёлковым голосом произнёс чернокудрый аристократ, подступая к Нику. Внутри у юноши всё затрепетало, но он не позволил себе съёжиться под тяжёлым взором вожака, а вместо того заставил себя смотреть тому в глаза. Невольно Ник содрогнулся, когда большой палец приподнял ему подбородок. — Хорошо, поверю тебе на слово, юнец. Но всё же для большей доходчивости…       Острый коготь чиркнул по коже под подбородком. Вожак лизнул кровь с пальца — и мгновенно переменился в лице, как если бы ему внезапно преподнесли нечто вожделенное, что ранее было утрачено и что он уже отчаялся вернуть.       — Надо же, нашлась пропажа! — Глаза аристократа торжествующе вспыхнули, словно он наконец загнал в угол зверя, на которого долгое время вёл охоту. — А я-то думал, всё давным-давно потеряно…       Тут-то Ник вспомнил: обоняние у унморов не отличается остротой, а на том же уровне что и у людей, но этот недостаток природа им с лихвой компенсировала, взамен необычайно усилив вкус. Настолько, что даже могут с высокой точностью определять отдельных индивидуумов — например, вкусив чью-то кровь. Если ему информацию передают запахи, то унморам — вкусы. Это напоминало змей, языком, «пробующих» воздух, но намного развитее. Вот только парня сбивало с толку, откуда этот нелюдь заранее знает, какова на пробу его кровь, чтобы запросто идентифицировать личность.       — Друзья мои, братья и сёстры, — патетически воззвал вожак ко всему сборищу, — вы сами всё слышали и видели! Наконец-то свершилось! То, что долгое время было недоступно — снова в наших возможностях!       — Эй, а никто не хочет сперва мне хоть что-то объяснить, в конце-то концов?! — взорвался Ник. Главарь вновь посмотрел на парня, и тогда тот тут же пылко накинулся на него с расспросами: — Я так понял, ты руководишь этой бандой. Ну, раз так, то ответь, как это всё понимать?! Чего вы все до меня доебались?!       Сердито зашипев, Жнец угрожающе дёрнулся в сторону пленника, но одно короткое предостережение «не сейчас!» от вожака мигом остановило его, как дрессированного пса команда.       — Пожалуй, и впрямь не очень вежливо получилось с моей стороны. Давай начнём по порядку, Никон. Итак, моё имя — Таврион, князь Вельзевский, — гордо представился лидер унморов хорошо поставленным голосом. — И ты верно рассудил, что я являюсь главой ордена, именуемым Рубрум Окулус. Здесь, сейчас, — широкий мах рукой, — собрались отнюдь не все его представители.       Князь? Ну надо же! Дворянское сословие как класс в стране устранено вскоре после Октябрьской революции, но, может быть, у этих чудищ в стане существуют свои порядки. Ник не стал заострять внимание на данном моменте, решив, что сейчас это не имеет никакой важности.       — Далее ты спрашиваешь, чем обязан таким вниманием, — продолжил Таврион. — Это не материальная вещь, не конкретная от тебя услуга, не информация. То, что я хочу получить, скрыто в тебе самом, конкретно — в твоих венах. Проще говоря, мне нужна твоя кровь.       У Ника перехватило горло.       Кровь?! У него были предположения, что унморы хотят поквитаться за ту первую стычку, в которой погибли их соплеменники, заставить его расплачиваться за какие-то старые долги Владислава перед орденом — всё что угодно, но не такой безумный мотив.       — Шизанутый! Что это за бред? На кой чёрт она тебе сдалась?       — Сейчас я не намерен пускаться в объяснения. Сам всё поймёшь в процессе — так будет намного проще, чем растрачивать слова. К тому же из того, что поведал Жнец, у меня сложилось представление, что ты вырос и воспитывался в людской среде с самым прозаичным укладом, да что там — даже о Носферату, семье своего папаши, не знаешь, о чём можно судить по твоей реакции. И в связи с твоим дремучим невежеством многое из мною сказанного тебе будет непонятно, даже покажется немыслимым, абсурдным, так что куда лучше и доходчивее увидеть всё своими глазами. Скажу одно: у нашего ордена есть приоритетная цель и так уж сложилось, что для её достижения нужна именно твоя кровь. Разве что даже не берусь навскидку предполагать, сколько крови понадобится: совсем чуть-чуть, половина или вся до последней капли.       — Знаешь что, себе вены вскрой, а я тебе не донор! — воспротивился Ник.       На миг мелькнувшая улыбка князя напоминала лезвие бритвы.       — Жаль тебя огорчать, но в данном случае подойдёт именно твоя кровь, и я возьму её столько, сколько потребуется, хочешь ты того или нет. Всё понятно?       Как бы юношу ни потрясло раскрытие истинных жутких мотивов, однако в мозгу бился измучивший душу вопрос, вот уже много лет не дававший ему, сироте, покоя.       — Из услышанного напрашивается вывод, что именно ваша шайка в прошлом напала на мою семью.       Ника ничуть не удивляло, что Таврион так молодо выглядит, хотя по всему выходило, что этот заносчивый негодяй уже довольно долгое время топчет землю. Жизненный срок унморов значительно превышает человеческий, а в качестве дополнительного бонуса то, что эти черти ещё и невероятно медленно стареют — и столетними юбилярами всё также будут полны силы и цветущей молодости. Спасибо за сведения всё тому же КОДСА, собравшему объёмную базу данных.       — А-а, вижу, ты осведомлён. Что же, тем лучше — нет нужды специально для тебя тратить время на рассказ о том инциденте. — Таврион даже не думал отпираться, юлить — сразу в лоб всё сказал. — Да, мы нацелились сразу на двух зайцев: и с Владиславом покончить — у меня и, в целом, у ордена имелись личные счёты к противному каиниту, — и тебя забрать. К сожалению, всё пошло не совсем по плану, и из двух целей достичь удалость только одну. Утешало лишь, что с Владиславом было, наконец, покончено — я собственноручно его обезглавил, а потом имел удовольствие наблюдать, как сгорает всё остальное, что прилагалось к его телу.       Ника затрясло. Он не питал большой сыновьей любви и почтения к отцу-вампиру, которого никогда не видел, даже в некоторой степени злился, считая, что мать погибла по его недосмотру. И всё же слова убийцы родителя ударили по нему всё равно что брошенные камни.       — А что вам сделала моя мать?! Её-то за что?!       — Она, как и ёбарь её, не понимала с первого раза, а я дважды не повторяю. Не хочет по-хорошему — тогда я буду действовать по-плохому. Хотя, конечно, понять её можно: какая же нормальная мать добровольно отдаст своего ребёнка? И да, она защищала тебя всеми силами, даже понимая, что за это ей придётся умереть. Нужно отдать должное твоей матери: она показала большую отвагу и упорство. Не женщина — львица.       — Так это ты вырвал у неё сердце?! — Позабыв и про конвоиров, и про изнеможение, и про оковы, Ник импульсивно подался вперёд — вернее, слабо шевельнулся, подстёгнутый тягой схватить гада за горло.       Таврион презрительно щёлкнул языком.       — Сама напросилась — а я со своими врагами не миндальничаю. — Этот мудак говорил об убийстве матери так, будто прихлопнул надоедливую муху.       Вся кровь горячим потоком бросилась Нику в голову, в висках застучали молоты. Пробудившийся внутренний дикий зверь воинственно выпустил когти и свирепо оскалился на убийцу родителей, изнемогая от бешеного желания разорвать того в клочья.       — Ты… ах ты… — Захлёбываясь в ярости, Ник не сразу сумел подобрать слова. — Блядь, да ты…!.. Какая же ты всем охуевшим мразям мразь, чтоб тебя живьём разорвало!       — О-хо-хо, сколько экспрессии, сколько сквернословия и проклятий, — едко усмехнулся Таврион. — Однако не тебе меня судить. Для тебя я — чудовище, но и Владислав тоже был не без греха. Этот породивший тебя мерзавец со своими прихвостнями прикончил многих моих последователей, в том числе и некоторых моих детей! Ты можешь себе представить, что я испытал, когда мои сыновья и дочери не вернулись? Согласись, будет справедливо, если, в свою очередь, я заберу его отпрыска. Теперь ты — мой.       — Ну, значит, было за что, — не смутился Ник. — Нечего лезть на рожон! Судя по тому, что твои головорезы пытались прикончить меня по пустяку, ты научил своих детей и сторонников далеко не милосердию!       Запылавший в красных глазах опасный огонёк нагнал на Ника мысль, что сейчас предводитель кровожадной своры пропишет ему как минимум оплеуху, но Таврион лишь удостоил пленника ледяной улыбкой — вот только от неё веяло могилой, предвещая, что самое худшее ещё впереди.       — Я не буду разводить с тобой полемику. Куда приятнее вместо слов — мы и так потратили на них достаточно времени! — перейти к делу. Обещаю, наш маленький принц, скучать не придётся. — Большой гад переключил внимание на своих сторонников. — Мы здесь закончили! Возвращаемся!       Таврион первым уверенным, размашистым шагом тронулся с места — за ним, огибая могилы, последовали его подельники, не смея опережать. Борясь с нарастающим отчаянием, Ник категорически отказывался верить, что на этом для него всё кончено, пока его волочили на заклание. Срань господня! Тут повсюду эти злобные твари — а он не в силах оказать хоть какое-то сопротивление!       Лютая ненависть нестерпимо жгла изнутри, всё сильнее пылала в душе буйным пламенем, в которое безостановочно подливают масло. Этот отъявленный мерзавец ещё с колыбель причинил ему много бед, жестоко расправился с его семьёй — а теперь ещё и по какой-то извращённой прихоти вознамерился выжать из него кровь! Всем существом Ник противился тому, что после всех злосчастий, по милости Тавриона обрушившихся на него вскоре после рождения, этому спесивому лиходею всё сойдёт с рук.       — Ну, конечно, не нужно много смелости, чтобы поднимать руку на младенца, который в свою защиту даже слова не скажет! А как насчёт того, чтобы побиться со мной сейчас один на один? Что, кишка тонка? — Ник намеренно испытывал тщеславие теперь уже злейшего врага, отчаянно цепляясь за надежду, что у того гордыня достаточно велика, чтобы не позволить «терять лицо» в присутствии собратьев.       — Не ищи ещё больших неприятностей, мальчишка. — В голосе Тавриона зазвенела угрожающая нота. — И придержи язык — не то распрощаешься с ним.       — Я думал, осиротивший меня засранец способен на большее, чем мериться силой с ребёнком! — проигнорировав угрозу, Ник упорно продолжал взывать к его чувству собственного достоинства. — Ты притязаешь на мою кровь, но не можешь этого отстоять. Трус и слабак безяйцевый! — В последнюю фразу он демонстративно вложил столько презрения, насколько был способен.       Сработало: Таврион резко развернулся. Все остальные унморы остановились в ожидании грозы, что вот-вот должна разразиться. Таврион одарил пленника презрительным взглядом, а затем недобро усмехнулся.       — Что же, если тебе так хочется поединка, то так тому и быть. Только ты и я. Мои собратья не станут вмешиваться. Если ты выиграешь, то я тебя отпущу. А если победа за мной… ну, тогда пеняй на себя, сопляк, что дальнейший путь тебе придётся проделать в полумёртвом состоянии.       Таврион велел пособникам отпустить пленника. Звякнули разомкнутые наручники. Слабость подкосила Ника, и ему, чтобы не упасть, пришлось держаться за оградку. Повышенная регенерация хорошо играла свою роль, почти полностью убрав все физические повреждения, нанесённые ранее Жнецом — и как же досадно, что организм не очищался от шиповниковой эссенции с такой же быстротой!       — Я не смогу сражаться в таком состоянии. Сначала мне нужно восстановить силы… выпить крови.       — Тогда подойди и попробуй взять её у меня, — подразнил Таврион, поглаживая своё горло.       — Так нечестно! — прошипел Ник.       — Жизнь вообще сука, малыш, — издевательски пожал плечами Таврион. — Очень жаль, но кровь тебе придётся добывать. Я и так иду тебе на уступки. Даже даю привилегию атаковать первым. Ну же, я жду.       Это ни фига не честный поединок! Это — издевательство на потеху этому ироду с приспешниками!       — Ох, да сколько можно? — громко проворчал Марку и, приблизившись к Тавриону, почтительно обратился к тому: — Ваше Сиятельство, если вам будет угодно, я могу немедленно отправиться в селение и раздобыть кровь для этой твари. А то пока он хотя бы доползёт до своей добычи, сутки пройдут, если не больше.       У Ника округлились глаза. Вот уж от кого не ожидал помощи! Конечно, очевидно, что Марку вызвался вовсе не из великодушия, а просто хочет поскорее увидеть шоу.       — Хорошо, — согласился Таврион. — Но поторопись.       С позволения князя Марку с места сорвался на бег и исчез в гуще деревьев.       Боковое зрение уловило движение со стороны — и вот Жнец стоит перед юношей.       — Ножи на сдачу. — Унмор требовательно протянул руку. — Сам отдашь или тебе помочь?       Вот погань ходячая! В какую пору он пронюхал?! Ник с деланным непониманием моргнул, но последовавшая от Жнеца разоблачающая реплика дала понять, что этот номер не пройдёт:       — Дурачком не прикидывайся! Думал, я не замечу, что ты под жилетом прячешь?       — Пусть оставит при себе свои игрушки, — безразлично махнул рукой Таврион в такой манере, будто речь шла о какой-то безобидной безделушке, а не о холодном оружии. Как только пожавший плечами напоследок Жнец отошёл, вожак снова сконцентрировал внимание на молодом противнике. — Что же, думаю, преимуществ я тебе дал более чем достаточно, Никон.       Клокоча от ярости, Ник пообещал себе, что вспорет ублюдку брюхо от паха до самой глотки.       Марку не заставил себя долго ждать — не прошло и полчаса, как он возвратился, при том таща на плече тушку барана. Ник сдержал вздох облегчения, что эта тварь избрала в качестве жертвы домашний скот, а не кого-то из жителей деревни. Унмор небрежно бросил барашка у ног парня, как кость собаке.       — Жри, — сказал как сплюнул Марку, прежде чем отойти.       У барана оказалась свёрнута шея, но на ощупь тело ещё сохраняло тепло — значит, животное только-только умертвили. Мысленно Ник вместо Марку попросил прощения у неизвестных владельцев барана за кражу, но это был единственный шанс спастись. Припав к шее животного, он жадно запустил клыки в шкуру сквозь мягкие завитки шерсти. Ещё тёплая кровь наполнила рот, потекла в горло — он глотал эту жидкую благодать с жадностью измученного жаждой путника пустыни, добравшегося до кувшина с водой. Поглощённая кровь возвратила отнятую силу; Ник про себя ликовал, ощущая, как сила стремительно наполняет каждую клетку тела.       Таврион тем временем, готовясь к дуэли, снял рубашку, обнажив жилистый торс с широкой безволосой грудью, затем стянул с пальца правой руки перстень и спрятал в кармане штанов.       Выпив всю кровь до последней капли, Ник бросил труп и с яростным рёвом стремглав помчался на Тавриона. Дождавшиеся своего часа боевые ножи перешли в руки — им не терпелось покромсать злейшего врага. Первая попытка вогнать клинок в глотку мерзавцу не увенчалась успехом. Лезвие ножа вспороло воздух в паре сантиметров от молниеносно извернувшегося противника. Инерция ещё увлекала Ника вперёд, как нагнавший мощный толчок в спину ускорил падение на безродную, заросшую травой могилу. По ушам лупил издевательский хохот — группа поддержки Тавриона воспользовалась оказией всласть позабавиться.       — Я ТЕБЯ УБЬЮ! — с ненавистью проорал смертельную клятву Ник, чувствуя, как душа горит в гневном пламени. Рукояти ножей он стиснул с такой силой, что от напряжения заныли пальцы. — СДОХНИ, СУКА!       — Надо же, какой дикий, — насмешливо цокнул языком князь Вельзевский.       Ярость с жаждой возмездия погнали Ника в бой. В исступлении он кромсал ножами воздух, не оставляя безудержных попыток сразить врага, но тот всякий раз ускользал от клинков с поразительным проворством, как бы играючи. Таврион даже не спешил выпускать когти — его руки по-прежнему сохраняли человеческую форму. Каждый промах бесил Ника ещё пуще, а вот его противник, казалось, совсем не напрягался, как если бы не видел для себя ни малейшей угрозы. Всё это время Жнец тенью скользил позади Тавриона — похоже, готовится в любой момент прийти на помощь своему хозяину, если ситуация выйдет из-под контроля.       Разъярённый очередной неудачей, Ник попробовал отвлечь оппонента финтом, после чего, резко извернувшись, в стремительном выпаде направил клинок к вражескому горлу, вложив в атаку всю снедающую душу ненависть. Без особых усилий Таврион перехватил его руку за запястье и в мгновение ока проделал то же самое со второй рукой, как только противник попытался ударить снизу. Черти адовы, ну и силища у этого негодяя! От сокрушительного удара коленом в живот Ник, задыхаясь, согнулся. Опора резко ушла из-под ног, небо и земля бешено завращались перед глазами — и под занавес юноша, сгорая от унижения, осознал, что распластался на земле, возле ног своего мучителя.       — Ты меня разочаровываешь. — Голос князя выражал вселенскую скуку, однако на его алебастровом лице было написано, как ему нравится эта игра. — Я рассчитывал на большее, а не на вот это позорище. Осмелюсь заявить, Владислав провалился бы сквозь землю со стыда, если бы видел сейчас своего щенка.       Со злостью Ник взметнулся, норовя свалить оппонента подсечкой. Ах, чтоб этого ублюдка! Опять мимо!       — Поговори ещё, урод! Тем приятнее будет тебя заткнуть!       Куда, чёрт возьми, подевался второй нож?! Видимо, затерялся где-то в траве. Ну и хрен с ним!       Ещё несколько попыток заколоть врага не оправдали ожиданий и… В глазах помутилось, когда при падении голову задело о могильную плиту. Стараясь медленными вздохами успокоить боль в животе от удара, Ник стал подниматься, не сумев не поморщиться, когда при шевелении правой руки мышцы красноречиво запротестовали — чёртов изверг немилосердно выкрутил её, вместе с тем предоставив оставшемуся ножу выпасть из онемевших пальцев. Наблюдая за невзгодами противника, Таврион не скрывал самодовольной ухмылки. Ник ощущал себя мышью, с которой играет кот.       С этого момента, похоже, Таврион решил, что с издевками покончено и всерьёз взялся за розгу. До того Ник не в полной мере осознавал, насколько опасному и сильному противнику бросил вызов. С энтузиазмом Таврион избивал незадачливого оппонента, без труда пресекая все его попытки нанести ответный удар. По части истязаний он показал себя большим профессионалом.       — Так, значит, я — трус? — Увесистый удар кулака разбил нос. — Говоришь, я — слабак без яиц? — С одного пинка запредельной мощи Ника отбросило, словно футбольный мяч, а в следующий момент весь воздух вырвался из лёгких при столкновении с деревом. Юноша ещё не коснулся земли, как могучая рука схватила за шею прямо в воздухе, а затем жестоко приложила головой пару раз о надгробие — простому смертному уже пришлось бы заказывать гроб. — Ты готов подавиться собственными словами, дрянь?       В очередной раз противник с неимоверной силой швырнул парня почти через всю прогалину. Ник приподнялся на могиле, куда рухнул, тяжело дыша и держась за бок — пинки на пользу печени не пошли. Головная боль после побоев, кажется, только усилилась от гогота глумящейся над ним публики.       Чтоб в аду сгореть этому великому мудаку и его прихвостням! С пылающим от унижения лицом Ник встал на ноги, одновременно чувствуя, как его распирает убийственная ненависть. Взгляд зацепился за чёрные длани с острыми когтями — и в подсознании возникла сцена смерти матери. Вот Таврион сжимает в своей окровавленной хищной лапе её сердце, сокращающееся в последний раз.       Всё тело сотрясла крупная дрожь — оно казалось клеткой, внутри которой мечется, прорываясь на волю, обезумевшее чудовище. Жуткий рёв очнувшегося в душе зверя подстегнул сердце, заставив ускоренно колотиться в груди. Все чувства обострились на полную катушку. Ярость жидким огнём влилась в сосуды, смешавшись с кровью. Ник едва успел осознать, что у него начинается бешеный припадок, как всё перед глазами заволокло красной пеленой.       …Чудовищная боль, терзающая изувеченное тело, во всей красе встречала Ника как только реальность забрала его сознание обратно из бездны беспамятства. Кровавое сумасшествие сгинуло, вернув место рассудку — осталась только боль, ввергнувшая в ад нестерпимых, сводящих с ума мучений. В уме мелькали обрывки воспоминаний о том, что произошло во время приступа бешенства, превратившего его в осатаневшего монстра, неподконтрольного самому себе, но боль не давала на них сосредоточиться.       Открыв глаза, Ник сначала увидел свои безвольно повисшие над землёй ноги. На кроссовки капала кровь, изорванные штанины джинсов потемнели от этой же багровой жидкости, пропитавшей ткань. Ник закашлялся, исторгая алую струйку. Душу окатило ледяной волной ужаса при осознании, что он пригвождён к дереву, подобно коллекционной бабочке — торчащий из плеча прут прошёл насквозь. Правая рука абсолютно выведена из строя: из предплечья выпирал обломок локтевой кости. Но сильнее всего пострадал живот: глубокие раны от когтей протянулись от груди до пояса. Нику показалось, что ему стало ещё хуже от страшенного зрелища распоротой плоти с частично виднеющимися внутренностями. Глазам верить не хотелось: вот же они, собственные окровавленные кишки! Боже, о боже!       Таврион снизу-вверх буравил юношу свирепым взглядом. Одной рукой он держал металлический прут, которым Ника и пришпилило к дереву. Как назло, сам тиран ничуть не пострадал. Если, конечно, не считать окроплённый красным торс и обагрённые кисти рук (нетрудно догадаться, что эта кровь не из его ран), но едва ли князя это огорчало. На мгновение у Ника вспыхнуло чувство, будто ему отвесили пощёчину: даже в состоянии кровавой ярости не удалось одолеть это чудовище, хотя бы слегка потрепать.       — Ты это заслужил! — безжалостные слова злейшего врага стегали, словно плетью. — Куда тебе, щенку, со мной тягаться! Советую хорошо обдумать эту мысль, пока будем добираться до места назначения.       Таврион бесцеремонно выдернул штырь из израненного тела. Взвыв от шквала умопомрачительной боли, Ник повалился наземь, орошая собственной кровью могильный холмик с ветхим выцветшим венком. Похоже, только благодаря примеси вампирской крови он не валяется в отключке — а жаль, ведь сейчас только бы обрадовался возможности хоть ненадолго отрешиться от адских мучений.       — А в пути не подохнет, а то вы его так изувечили? — подал голос Марку. — Всё-таки наполовину человек…       — Не должен, — ничуть не обеспокоился Таврион. — Для дампира это ещё так, небольшая трёпка, однако для воспитательной работы, — ещё один лютый взгляд обжёг юношу, — сойдёт.       Нику уже было всё равно, когда кто-то из унморов по команде вожака подхватил его подмышки и поставил на ноги. Правая рука бесполезно повисла плетью, а левой, превозмогая кошмарную боль, он придерживал живот, не на шутку опасаясь, как бы часть внутренностей не вывалилась.       Из болевого ада сознание раненого выдернул прогрохотавший в стороне взрыв. Граната? Откуда?! Повернув голову, Ник увидел, как всполошилась вся шайка, хоть в радиус взрыва никто не попал. Молниеносно Таврион оказался возле Марко и Жнеца, загородив тех собой, хотя последний сам рвался на защиту своего господина. Снятый перед поединком перстень снова сверкнул на указательном пальце (вот сейчас бы о побрякушках думать!).       Совсем близко просвистела пуля — и из горла супостата, поддерживающего пленника, хлынула алая струя. Непонятно: в него намеренно стреляли или попали случайно — было не до разбирательств. Вид и запах струящейся крови моментально захватили внимание полувампира, вскружили голову в манящем зове. Больше повинуясь безрассудному инстинкту, Ник в порыве оголодавшего хищника припал к ране унмора, с поспешной жадностью высасывая кровь, ручьём хлынувшую в рот. С каждым глотком боль становилась всё слабее, ужасающая рана на животе затянулась на глазах, не оставив в напоминание даже лёгкого шрама, обломок локтевой кости сам собой нырнул в плоть и сросся в месте перелома.       Отбросив иссушенный труп, Ник, не желая словить шальную пулю, кувырком переместился за надгробие. В оглушительной суматохе не удавалось понять, что происходит, кто именно открыл огонь. Банда Тавриона не осталась в долгу: все, у кого при себе имелся огнестрел, адресовали неизвестному противнику яростную ответку в виде раскалённого свинца — но, кажется, больше наугад. Удивлённые возгласы вперемешку с руганью подсказывали, что унморы не могут взять в толк, кто исподтишка вздумал атаковать их братию.       Обычно Ник не бегал от драки, но сейчас пришлось признать, что это самый оптимальный вариант. Не справиться ему одному со всей оравой, да ещё когда некто стреляет из темноты во все стороны!       «Я ещё вернусь за тобой, сволочь!» — Ник послал напоследок Тавриону убийственный взгляд.       И опрометью бросился прочь, маневрируя между захоронениями и деревьями.       — Взять его! — проревел Таврион, отчаянно не желающий упускать заветную добычу.       Чёрт, нужно поскорее сматываться! Кто-то из подельников Тавриона забил на перестрелку и ринулся вдогонку за юнцом. Ник едва успел увернуться от кинувшегося наперерез злыдня. В паре сантиметров от ног пуля зарылась в землю: таинственные сукины сыны вздумали заодно и его вывести из игры или же кто-то из унморов попытался остановить ранением — разбираться некогда. Во всю нечеловеческую прыть Ник бежал по чащобе, проклиная всё на свете за то, что его гонят, как лисицу свора охотничьих псов. За спиной громыхали выстрелы под зычный голос предводителя, приказывающего только ранить беглеца.       А те неизвестные, что из-за угла атаковали орден, перестали подавать признаки присутствия, пропав также резко, как и появились. Сдали позиции и врубили задний ход? Унморы утихомирили? Впрочем, ну их в баню, этих невидимок — не до них сейчас!       От ствола кедра брызнули щепки — Ник, скорее, по зову интуиции отскочил в последнюю секунду, не дав пуле пробить своё колено. И тотчас пригнулся — рука Тавриона порывисто схватила воздух вместо шеи юноши. Пришлось ещё раз извернуться, чтобы не угодить во вражеские когти. Усилием воли Ник подавил порыв вцепиться мерзавцу в глотку — чувствовалось, что ничем хорошим это не закончится — и вместо того рванул на всех парах, едва сумев обогнуть других окружающих его унморов.       Кладбище скрылось из виду, оставшись далеко позади. Чем дальше — тем более холмистым становился рельеф, поросший густым лесом, всё больше на пути встречалось каменистых склонов, всё чаще слух улавливал журчанье ручьёв и мелких речек, несущих свои воды по лесному массиву. Похоже на район Кругобайкальской железной дороги. Да, знакомые места! Неусидчивый характер с неуёмным любопытством куда только Ника не заводили — во времена школьных каникул ему довелось побывать на Байкале и в окрестностях озера. И куда приведёт грунтовая дорога с прочерченной автомобильными шинами колеёй, на которую юноша прорвался на всех скоростях, ему было заранее известно — вскоре издали показался чернеющий зев портала.       Тоннель давно выведен из эксплуатации, железнодорожная инфраструктура полностью демонтирована, даже шпал не осталось. Вместо грохочущих поездов теперь сюда иногда наведываются разве что сталкеры, блогеры и прочие искатели острых ощущений на заброшенных объектах. Ник подростком тоже здесь прогуливался разок-другой — когда один, когда в компании с Лерой. В груди вспыхнула искра надежды: он помнил схему внутренних ходов тоннеля, что может помочь скрыться от погони.       От неотёсанной каменной кладки веяло сыростью и прохладой. Ниша, куда он юркнул, оказалась точкой перепутья между вентиляционной и дренажной штольнями. В вентиляционный канал вела обшарпанная лестница, и хотя Ник знал, что она ещё могла выдерживать вес человека, но, помня, что дорога каждая секунда, не стал ею пользоваться, а просто с разбегу запрыгнул на верхний уровень. Пригнувшись, юноша поспешил вперёд по узкому, низкому коридору, стараясь наступать как можно тише. А в спину уже летело эхо отдалённых голосов и звуков, свидетельствовавших, что унморы рыщут внутри основной штольни.       — Куда этот сукин сын подевался?       — Проверить всё, все проходы!       — Эй, вон там! Скорее! — выделился голос Марку.       Вот оно, наконец! Ник задрал голову, окидывая беглым взглядом глубокую вентиляционную шахту, чей квадратный проём маячил далеко наверху. Чёрт, как же высоко! Метров восемнадцать — не меньше. Он, конечно, мог прыгать на такую высоту, какую ни один физически развитый спортсмен не осилит, но представшая сейчас задача даже для дампира оказалась чересчур. Только остатки частично уцелевшей в верхней части металлической лестницы, вмонтированной в каменную стену, давали надежду на спасение — правда, сомнительную, поскольку за годы запустения проржавевшие перекладины могли прийти в негодность.       «Ничего другого не остаётся! Я должен справиться!»       Ник попятился, готовясь к разгону — ох, сколько же сил придётся вложить в предстоящий прыжок. Доносящиеся снизу тревожные звуки, напоминали, что преследователи ждать не будут. Разбежавшись, Ник прыгнул, едва не рыча от напряжения. Да, чёрт возьми! Одной рукой удалось-таки дотянуться до железной перекладины.       В этот момент Ник позавидовал способности вампиров ходить по стенам, коей не унаследовал — чёрт, как же это сейчас ему бы пригодилось! Эта хлипкая ржавая конструкция угрожающе скрипела, пуская в голову пугающую мысль, что в любой момент может отвалиться, к чертям. Пару раз Ник в самом деле чуть было не сорвался, когда очередная железяка опасно дрогнула под тяжестью его веса. Если его сейчас подведёт треклятая лестница — пиши пропало. А вот унморам не составит труда и без лестницы пересечь колодец — эти твари, как крысы, могут взбираться куда угодно и пролазить где угодно.       Господи, ну наконец-то, почти у выхода! Свежесть ночного воздуха, напитанная запахами леса, уже приятно овевала разгорячённое лицо. Последний рывок — и вот Ник уже выбрался из колодца, в душе удивляясь самому себе, что преодолел это препятствие.       И, присев, тотчас метнулся к густо разросшемуся багульнику, затаился как зверь, почуявший охотника — прежде чем двигаться дальше, надо разведать обстановку. Поняв, что поблизости никто из унморов не снуёт, Ник бросился наутёк, спеша поскорее убраться отсюда. Каждую минуту он напряжённо ожидал, что его вот-вот засекут, пустятся в погоню. Но, к счастью, преследователи не появлялись. Ник долго безостановочно бежал на всех скоростях, оставляя позади километр за километром, и лишь когда ночную темноту разбавили предрассветные сумерки остановился, успокоенный тем, что враги давно отстали.       Из смешения лесных ароматов отчётливо проступил горьковато-масляный запах креозота, означавший, что неподалёку железная дорога. И ещё повеявшая влажная свежесть с примесью запаха рыбы — так, где-то здесь и водоём. С пологого лесистого холма, куда юноша вышел, отлично обозревалась линия железнодорожных путей, а на некотором расстоянии за ней открывался живописный природный пейзаж с необъятным простором водного пространства. Медленно, но неотвратимо поднимающийся из-за горизонта ослепительно-яркий раскалённый шар светила расписал небосвод и зеркальную гладь залива нежными красками рассвета.       — Ни фига себе! Вот это меня занесло, — пробормотал Ник, глядя на простиравшееся вдали озеро Байкал.       Дьявол бы побрал сволочного Жнеца! Затащил к чёрту на куличики! Езда на электричке отсюда до посёлка, где он раньше жил, занимает около четырёх часов, а до родного города и того больше на полтора часа. Вздохнув, Ник приготовился к большому пешему пути — ничего другого не оставалось.

***

      Тавриона не так-то просто вывести из себя, но сейчас был именно такой случай — после недавнего фиаско он рвал и метал. Сам Жнец не меньше жаждал на ком-то отыграться, когти так и просились кого-нибудь выпотрошить живьём. Загодя он уже успел ощутить сладостный вкус победы, в душе ликовал, предвкушая реализацию самого важного и грандиозного плана ордена — и вдруг всё пошло наперекосяк!       Вдвоём они шли по опушке леса, за которым вдали взрезали небо выбеленные пики горного хребта. Оставшийся отряд князь распустил после того, как пришлось признать, что полукровку они безнадёжно упустили — да те и, чувствовалось, только рады были поскорее слинять, чтобы не попасться под горячую руку взбешённого предводителя.       — Поверить не могу! — злобно рокотал Таврион, вне себя от гневной досады. — Полукровка был у меня в руках! Ещё немного — и наши планы могли реализоваться! Столько лет приходилось мириться с горьким осознанием, что всё потеряно… я безуспешно пытался найти другие пути… И тут такой неожиданный поворот! Ты превосходно потрудился во благо ордена и очень порадовал лично меня (на минуту Жнец позабыл о ярости, услышав хвалебную ноту в голосе князя)… И нет же, он опять улизнул, прямо из-под носа!       — Я найду его и верну! — с жаром пообещал Жнец. — Дампир никуда от меня не денется, может хоть в тартарары провалиться — я и оттуда его достану. С радостью сделаю это для вас и во второй раз! Wenigstens**, мы теперь точно знаем, что выродок Носферату выжил и больше не позволим морочить нам голову.       — Да, это так. Нужно предупредить наших союзников, расставить наблюдателей, где только можно, — отрешившись от гнева, принялся обдумывать дальнейшие шаги Таврион.       — Ваше Сиятельство, прошу поручить лично мне это дело, — вызвался Жнец. — Незачем привлекать столько лиц, если мне и одному по силам заарканить такого зверя. Помощники мне без надобности. Просто если кто из наших увидит Леманна, то пусть сразу же доложит мне.       Весь импозантный, источающий силу и власть образ князя внушал Жнецу благоговейный трепет. Он — его верный рыцарь, поклявшийся служить до последнего издыхания. Лучший из лучших. Жнец входил в число самых доверенных лиц Тавриона, был его правой рукой. И такое высокое положение в ордене он именно заработал своей усердной многолетней службой, а не получил задаром, благодаря нужным связям — «по блату», как говорят в этой стране. Таврион не из тех, кто раздаёт привилегии из личной симпатии — нет, ему важны качества, реальные результаты, оправдывающие оказанную честь. Ничто так не грело душу Жнеца, как осознание, что господин доволен им, гордится им. В далеко идущих, грандиозных планах князя он видел большое значение — во благо всего их вида, за реализацию которых определённо стоит бороться.       Возникла пауза. Жнец покорно дожидался ответа, предоставляя князю обдумать услышанное.       — Так и быть, — согласился с его инициативой Таврион. — Я возлагаю на тебя эту миссию. Верни принадлежащее ордену — и поскорее. — Диктаторский тон не терпел провала.       В воодушевлении Жнец церемонно преклонил колено, опустил голову, ощущая на своей макушке прикосновение ладони господина в жесте, благословляющем на успешную охоту.       Это он распутал много лет оплетавшие орден сети обмана, именно он отыскал полукровку и привёл того к князю! И теперь Жнец никому не уступит права на эту добычу! Обычно собратья не рисковали встревать в его охоту — в ордене всем известно, как он это люто ненавидит и не оставляет безнаказанным — но если всё же кто-то сунется по глупости, то на пощаду может не рассчитывать.       Жнеца в предвкушении охоты охватила приятная, возбуждающая дрожь. Он оценил Леманна как не представляющего особой угрозы противника — всего-то молокосос (потенциал, кажется, имеется, но вот опыту с гулькин фиг и недозволительно импульсивен), но ещё раз подраться с ним не прочь, хоть и предпочитал сходиться в поединке только с достойными воинами. Ох и славно же будет, когда он места живого не оставит на гибридном сукине сыне, прежде чем вручит его господину! Многие из вампиров, поганых родичей дампира, на собственной шкуре испытали остроту его когтей, когда он разрывал их в клочья. Жаль, что полукровку нельзя сразу же пустить на отбивную, но ничего — тоже получит сполна, уже подписал себе приговор на серию истязаний после того, как посмел наговорить гадостей в лицо князю.       — Кроме того, — заговорил Таврион, когда с его позволения Жнец поднялся, — меня волнует ещё такой немаловажный момент: кто тогда, на кладбище посмел напасть на нас?       Ну, ещё бы! Жнеца и его собратьев этот вопрос занимал не меньше, чем самого князя. Кто-то неожиданно вмешался, эти неизвестные (факт, что стреляли одновременно с разных сторон, привёл к умозаключению, что одним невидимкой не обошлось) внезапно атаковали отряд, однако почему-то быстро отступили прежде, чем адепты ордена успели понять, кому достало дерзости таким вопиющим образом покушаться на них. В тот момент Жнец разрывался между первостепенной обязанностью защищать главу ордена и потребностью броситься вдогонку за ускользающей добычей, такой вожделенной для господина. Хоть у Тавриона и так имелась надёжная защита — но всё же оставить его одного в такой ситуации казалось неприемлемым.       И что это было? Попытка покушения на членов ордена, но потом что-то заставило неприятелей резко включить заднюю? Сообразили, что разинули рот на орешек, который не по зубам? Как эти гады вообще вышли на них? Неясность с нападавшими и их мотивами давила Жнецу на плечи, что только усиливало его злость. Если бы не пришлось отвлекаться на дампира, то он бы насладился воплями этих таинственных сучёнышей, пока методично отрывал бы от них кусочек за кусочком. Поднасрали, конечно, ордену, уроды…       — Вампиры? — высказал предположение Жнец, мысленно просматривая все обстоятельства. Баталий с каинитами у ордена на счету предостаточно, и это не первая тщетная попытка взять реванш со стороны бледнокожих тварей. Носферату — не единственный клан, которому от них досталось. — Уж точно не люди: перемещались с нечеловеческим проворством. Насчёт вервольфов тоже не уверен.       — Возможно. По крайней мере, похоже на них. Но кто именно? Надеюсь, Марку сумеет что-то раскопать, какую-нибудь улику, наводящую на след. Так просто я этого не оставлю, и кто бы это ни был — они дорого поплатятся, когда познают всю силу моего гнева. — Голос Тавриона прозвучал как смертельный удар. Его пальцы скрючились — наверное, уже представлял, как когти впиваются в глотку неприятелей.       Жнец с неприязнью поморщился от имени собрата. Он терпеть не мог этого нахального, самодовольного кретина. Впрочем, Марку тоже взаимно его не жаловал. Последнее время рыжий выскочка всё чаще стал переходить границы. Пакостил при каждом удобном случае — без особого успеха, вреда от него не больше, чем от назойливо пищащего комара. Марку даже не скрывает, что не прочь сместить его, Жнеца, всё чего-то тявкает, пытается вынюхивать оплошности, чтобы, вне сомнений, дискредитировать в глазах Тавриона и вместе с тем стать новым наперсником князя.       В памяти заиграли эпизоды с погоней. В какой-то момент Жнец почти достал ублюдка, уже настигал того в хищном броске, но этому болвану Марку хватило скудоумия, чтобы именно в эту минуту броситься на перехват, вот только сбил с ног не дампира, а его самого. Понятно, что рыжий выскочка хотел хоть как-то угодить господину, урвав себе кусок княжеского благоволения, и заодно оставить с носом его, Жнеца, своего извечного соперника. И в тоннеле он, видите ли, ошибся, не в ту нишу всех зазвал! Ну, Марку у него ещё огребёт по полной программе! Если бы не покровительство Тавриона — убил бы гадёныша, к чёртовой матери!       — Прошу меня простить, Ваше Сиятельство, но компетентность Марку вызывает большие сомнения, — Жнец не упустил случая бросить грязь в ненавистного конкурента.       — Это ты его недооцениваешь. Марку добросовестно служит ордену и способен на многое.       Лёгкое напряжение повисло в воздухе.       — Как старший брат ты должен быть примером, — пожурил Таврион. — Напомню, что вы оба служите общему великому делу и потому должны быть соратниками, всюду действовать сообща и поддерживать друг друга, а не тратить время на бесполезные склоки. Я, к слову, уже порядком устал от ваших распрей.       — Ich verstehe***, — выдавил Жнец, а про себя подумал, что в гробу видал зазнавшегося придурка-братца.       При всём почтении к Тавриону, Жнец не понимал, как у столь выдающейся личности могло родиться такое чмо.       Чёрные, пронзительные глаза князя, взирающие из-под тонких, выгибающихся бровей, не мигая, пристально смотрели Жнецу будто прямо в душу.       — Герберт, я на тебя полагаюсь. Верни мальчишку назад.       Очень немногие называли его настоящим именем — в основном, по той причине, что известно оно было очень узкому кругу лиц. Таврион решил, что чем меньше лиц ведает о личности Жнеца, тем лучше, в чём последний тоже видел резон. Он уже не помнил, откуда пошло мрачное прозвище, заработанное на бесчисленных кровопролитиях и смертях.       — Я вас не подведу… отец.