***
Отдёрнув шторку, Глафира выбралась из ванны, сняла с крючка махровое полотенце. Вытираясь, девушка стояла перед зеркалом, выбрав такой ракурс, чтобы в плоском прямоугольнике стекла отражалась значительная часть тела. Минуту-другую она позволила себе полюбоваться своей обнажённой миниатюрной фигуркой, с удовлетворением отмечая внешние достоинства: осиную талию с подчёркнуто плавными изгибами, округлые холмики налитых грудей, стройные ноги. Все ведьмы обладают энергетическим магнетизмом и естественной красотой. Если у ведьмы и есть какой-то внешний недостаток, то это не умаляет её обаяния, не мешая всегда производить неизгладимое впечатление. Даже облик пожилых ведающих женщин овеян сияющим шармом, гармония и утончённость проступают в каждой черте — не старуха, а именно дама в возрасте. С рождения неразрывно связанные с Матерью-природой, они обретают в ней неиссякаемый источник живительной, чудодейственной силы. Одевшись, Глафира ушла в комнату, где устроилась с ногами на диване. Потягивая ароматный травяной чай и вдыхая успокаивающие лотосовые благовония от зажжённой ароматической палочки, девушка ещё раз обдумала итоги своего расследования. Да, она не ошиблась — там, среди руин она нашла искомое… вернее, лишь отчасти, но и на том «спасибо». К тому же Глафира обратила внимание на проторенную тропку, тянущуюся от погоста к церкви — слишком хорошо проторенную для такой-то глухомани. Само собой, своему проводнику она сказала абсолютно противоположное. Нику же не объяснить — и не поймёт, и раскрытие её истинных мотивов повлекло бы другие нежелательные вопросы, и попросту незачем ему знать. Так что пришлось изображать разочарование в связи с якобы неоправдавшимися ожиданиями. И тот призрак… Стоит попробовать установить с ним контакт, пускай сама мысль о том, чтобы тревожить умерших, казалась молодой ведьме кощунством — возможно, он снабдит её дополнительной информацией. Скорее всего, Ник тоже заметил фантома, только виду не подал — она-то знала, что иные чувствуют тонкие миры. Среди магов даже существует теория — только теория, которая может, оказаться ошибочной! — что полуночники, обитающие в земной реальности, произошли от вырвавшихся из потустороннего мира сущностей, что овладели некоторыми людьми, и в результате такого симбиоза с тьмой последние мутировали, сами превратились в нечто иное. Взять тех же вампиров. Кровавое жертвоприношение духам и жизненная потребность вампиров в питье крови — общая черта видна невооружённым глазом. Постепенно мысли об основной своей задаче перетекли в иное русло — в направлении молодого соратника. Что же, она добилась от него того, чего хотела, однако сейчас, размышляя над дальнейшими шагами, девушка допускала, что в будущем ей снова может понадобиться его помощь. Разумеется, в идеале Глафира предпочла бы себе в союзники опытного, сильного мага, но, увы, в реальности ей оставалось лишь играть теми картами, что сдала жизнь, и пока что в этом раскладе дампир в позиции козыря. Так что пускай ещё по ней повздыхает — влюблённым по уши поклонником проще вертеть как угодно. На то, чтобы обольстить этого красавчика, ушло меньше времени, чем предполагалось. Очарованный её женским колдовством, Ник легко поддавался манипуляциям, даже пробовал неуклюже флиртовать с ней — впрочем, иного она не ожидала. Не впервые Глафиру посещала мысль, что все мужчины одинаковы — что люди, что вампиры, что полукровки. Тот благодарственный поцелуй был направлен на закрепление эффекта — и девушка поняла, что своего добилась, прочтя ответ в засиявших зелёных глазах. Глафира нахмурилась, когда сердце, дрогнув, тихо запело в сладостной истоме, не слушая неодобрительный голос разума. А вот этого не надо! Она не должна видеть в этом полукровке больше, чем соратника и ходячий вспомогательный инструмент, призванный послужить её целям! Конечно, стоит отдать ему должное: он очень хорош собой, хотя Глафира скорее бы глину стала есть, чем призналась в этом вслух. Это просто влечение, и это проходит — как мантру, повторила она раз за разом. Глафира свалила всю вину на месячные — похоже, это и призывает нежелательные мимолётные чувства, но она не позволит им сбить себя с намеченного пути. Во время вечернего кормления кошки Глафира обнаружила, что корма хватает только на раз. Совсем забыла! Вздохнув, девушка отправилась обуваться в прихожую — не оставлять же утром Куро натощак. Конечно, время уже позднее, но не так далеко от дома, через парк есть универсам с круглосуточным режимом.***
Противостоять сразу троим вампирам, жаждущим превратить тебя в сырую отбивную — задача не из лёгких, но деваться некуда. Либо он как-то справится, либо отправится в могилу. С ножами наизготовку Ник беспрестанно изворачивался, стараясь надолго не упускать из виду ни одного из кровопивцев, чьи сплочённые действия привели к тому, что парень угодил в окружение. А тем необязательно было иметь при себе оружие — собственное тело с острыми зубами и так делает из них смертоносную машину. Профессиональными навыками рукопашного боя все трое явно не могли похвастать, но вот силы и ярости им не занимать, плюс к тому на их стороне численное превосходство. — Ну что, парни? Сразу убьём этого пиздогона или растянем удовольствие? — В маниакальном азарте громко осведомился тот вампир, что первым начал стычку. Дружки обращались к нему как к Бите, и его свирепый, боевой нрав полностью оправдывал это прозвище. — Лично я голосую за второй вариант! И, яростно скаля зубы, кинулся на юношу, как бык на красную тряпку. Ник стремительно взмахнул ножом наискось, метя противнику в лицо, но тот вовремя среагировал, чтобы затормозить в последний момент, на долю секунды разминувшись с острым лезвием. И тотчас метнулся в сторону, едва уйдя от удара второго агрессора, напавшего со спины. Бешеная ярость опалила изнутри, заставляя кровь вскипеть в жилах. Ник и сам теперь был кровожадным и безжалостным хищником, готовым без колебаний разорвать каждого, кто к нему полезет. Из-за оскаленных зубов прорывалось грозное рычание дикого, разъярённого зверя. Ну, давайте, уроды, — люлей на всех хватит! — Давай, гаси эту сучару, гаси! — с удвоенной энергией науськивал гадкий предводитель всей своры по кличке Дон. Сам он в ближний бой особо не рвался, а предпочитал поддерживать воинственный настрой у своих прихвостней; если же ему и случалось переходить от слов к делу, то нападал исключительно со спины. Подловив на финте одного супостата, Ник угостил его ударом ноги с разворота точно в рожу — и мгновенно крутанулся, выбрасывая руку с ножом для второго, зашедшего сзади. — А-А-А, СУ-У-К-А-А ТЫ!!! ТВА-А-А-РЬ!!! — От истошного вопля Биты зазвенело в ушах; схватившись за лицо, он отшатнулся, безостановочно воя от боли и обливая бранью противника с головы до ног. У Ника разочарованно дёрнулся уголок рта: ранение пришлось не в то место и не так глубоко, чтобы вывести противника из игры. Но хоть на время отвлечёт его — тоже не самый худший вариант. Поняв, что ему вот-вот нанесут удар с тыла, Ник круто развернулся, вскидывая нож, но — чёрт! — на стороне врага оказалось большее временное преимущество. Вампир сбил его с ног ещё при замахе. Упав, Ник тут же перекатился, уйдя от нацеленного в голову пинка, но это стоило ему одного ножа — рукоять выскользнула из онемевших пальцев при сильном ударе по задней части локтя. Теперь на него напирал бугай, которого камрады называли Костолом. Чувствовалось, что эта кличка не зародилась на пустом месте, а именно досталась за заслуги, связанные с травматизмом. Костолом окинул Ника профессиональным взглядом — наверняка прикидывал, какую кость повредить в первую очередь. Юноше хватило прыти уклониться от пудовых кулаков крепыша, а вот шанс вонзить в отместку оставшийся кинжал ему помешал реализовать Дон, исподтишка бросившийся сзади. С этим отморозком Ник быстро разобрался, с одного пинка в челюсть отправив вместо своей артерии жевать землю, но, отвлёкшись на него, не успел ускользнуть от Костолома. Мощная атака в спину свалила его ничком. Ник поспешно потянулся за выпавшим последним ножом, но ему нагадил распроклятый Дон, отфутболивший оружие на несколько метров. У Ника упало сердце с ощущением стальной хватки на своей лодыжке. В следующую секунду мир перед глазами перевернулся, а в боку взорвалась вспышка боли от кулака Костолома. Вися вверх ногами, Ник только и мог, что прикрывать голову руками, пока этот изверг с откровенной злостью обрушивал на него шквал ударов куда ни попадя. Увенчал Костолом серию побоев тем, что, раскрутив противника по кругу, отшвырнул не менее чем на пять метров, предоставив врезаться в фонарный столб. Ник сложился пополам, задыхаясь и выкашливая кровь. Тело у него дико стонало, жалуясь на многочисленные ушибы, травмированную ключицу и сломанные, не дающие вдохнуть полной грудью рёбра. Тем временем Бита, «блистая» уродливым, будто выжженным порезом, наискось очертившим нос и частично щёку, завладел одним из кинжалов и впился в Ника безумным взглядом маньяка, обещающим адские мучения. Дон, поняв, что на уме у собрата, его идею не особо оценил: — Без ножей! Чуешь же, они с чесночной хернёй! Пырнёшь уёбка — отравишь кровь! Как жрать потом? — Жрачки в городе и так за глаза, всем хватит! — отмахнулся Бита. — Давайте лучше покромсаем выродка его же ножами! Будем отрезать от него по кусочку, пока одни кости не останутся! Превозмогая нещадную боль, Ник принялся лихорадочно шарить в кармане. Где-то там у него волшебная пилюля, его карманная «хилка»*. КОДСА позаботился о своих клыкастых бойцах, разработав на основе состава крови особые таблетки, способствующие ускорению регенерации. Не натуральная кровь, конечно, эффективность не такая высокая, но сойдёт за неимением лучшего. После поражения в схватке со Жнецом Ник завёл привычку всегда иметь при себе средство исцеления. Боковое зрение мельком зацепило молниеносный рывок — и вот уже невесть откуда взявшийся высокий молодой мужчина стоит между полукровкой и тремя кровопийцами. Мгновенно цепляла внимание роскошная копна золотистых, как колосящаяся на солнце пшеница, волос, отпущенных до уровня скул. Ника сбило с толку не одно только внезапное, как снег в мае, появление светловолосого незнакомца. Какого чёрта в этом сукином сыне ничего не чувствуется — ни запаха, ни энергетики, ни хрена вообще?! Точь-в-точь как с Таврионом и его бешеной сворой! Только нечеловеческая скорость перемещения, бледная кожа и глаза, горящие в сумраке синими огоньками, указывали на то, что заявился ещё один вампир. Ник прошипел матерное ругательство. Ему тут только четвёртого кровососа не хватало! — Втроём бьёте одного? Ай-яй-яй. У вас странные понятия о честном противостоянии, — укоризненно заметил блондинистый полуночник. Голос у него напоминал урчание хищного зверя — низкий, но с мягким, бархатистым оттенком, с гортанным, слегка рокочущим говором. Коньяк с мёдом. Другой отличительной особенностью его речи был акцент (не такой, как у Глафиры), звеневший в гладком, беглом выговоре. Сразу бросалось в глаза, насколько вновь прибывший отличается от гопоты. В противоположность набежавшему быдлу, опрятный и элегантный, он так и напрашивался на ассоциацию с огранённым бриллиантом среди щебёнки. Образ благородного господина подчёркивала стильная, с уклоном в готику, со вкусом подобранная одежда чёрно-синих тонов из жилета, шёлковой рубашки и брюк. Он словно сошёл со страниц готического романа о вампирах. Не хватает только бокала с кровью для полного эффекта. Блондинистый нагло ухмыльнулся до ушей и продолжил: — Однако должен выразить благодарность за то, что нашли его, — небрежный кивок в сторону Ника. — А то, признаться, я уже слегка утомился, пока искал. «Твою мать! Опять по мою душу! У этого-то ко мне какие могут быть претензии?» — А ты что за хуй?! — Бита первым отошёл от оторопи, вызванной вмешательством вампира с золотыми волосами, во всей красе показывая свои отвратительные манеры. — Откуда вывалился?! — Вам какая разница? — всё с той же надменностью отмахнулся от хамского вопроса блондинистый. — Добрый совет, ребятки: а ну-ка, дружно разворачивайтесь и катитесь отсюда. И активнее! К слову, у меня выдалась не лучшая ночь, потому я не в духе, так что вам же лучше не тратить остатки моего терпения. Ник воспользовался тайм-аутом, чтобы закинуть в рот горсть таблеток с металлическим привкусом. Ожидаемо, что такое неслыханно дерзкое заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. — Э, ты чё, фраерила патлатая, рамсы попутал? — у кипящего от злости Биты разве что пар из ушей не валил. — Это наши точки! — Слышь, ты, фуфел, не суйся не в своё дело! — выплеснул ушат горячего недовольства и Дон. — Нам с кентами надо только дампиру пизды вломить, но тебе тоже перепадёт, если будешь тут выкобениваться! По невозмутимости блондинистого щеголя, становилось понятно, что угрозы этих дикарей он расценивает не опаснее детской истерики. Он послал троице взгляд, изливающий высокомерие и презрение — так король может смотреть на неугодных, причём непроходимо тупых. — Дампира оставьте мне — и можете расходиться на все четыре стороны. О, не беспокойтесь: я лично его отшлёпаю за плохое поведение — места живого не останется, — авторитетно заявил блондинистый кровопивец в такой манере, как будто только он может влиять на ситуацию, — так что вам тут больше нечего делать. Этот хрен напыщенный говорил о нём, как о куске мяса, который не желает уступать другими хищникам! — Эй, какого чёрта лысого ты…? — Тут уже, стряхнув замешательство, напустился на блондинистого Ник, но тот не дал ему даже закончить фразу. — А ну-ка, тихо! Сейчас я говорю! — оглянувшись, повелительно шикнул на юношу незнакомый наглец, мимолётно показав сияющий в темноте ночи сочно-синий, как сапфир, глаз. — С тобой разберусь позднее. Ник едва не зарычал от столь властного тона (да что себе позволяет это заносчивое подобие Лестата?) и уже хотел огрызнуться, как с противоположной стороны разразился истошный вопль. — А нахуя тебе-то этот козёл сдался? Кент твой, что ли? Или выблядок? — орал Дон. — Скажу так, он из моего клана. Да, да, понимаю. Как говорится, в семье не без урода. Но, тем не менее, этот уродец-полукровка принадлежит к моему клану, так что и получит он только от меня. — Златовласый господин всё также ни на йоту не повышал голос, но в нём отчётливо звенела стальная непоколебимость. — А не пошёл-ка ты нахер?! — взревел разъярённый Бита. — Посрать мне на вашу связь! Я эту гниду сволочную щаз саму урою за то, что корешей наших замочил! И только попробуй мне — рыпнись! — Очень жаль, ребятки, но, боюсь, тут у вас нет выбора. — Каждое слово незнакомца кусочком льда срывалось с губ. — И не вам, шавкам незаконно обращённым, без разрешения Совета, качать права! Чего вдруг глазки вытаращили? Удивлены моей осведомлённостью? В самом деле, вся троица приняла вид глубочайшего потрясения с широко округлёнными глазами. Ошарашенный и позабывший всякую брань, Бита, казалось, ещё немного — и до земли отвесит челюсть. — Как вынюхал? — У Дона стала такая физиономия, как если его сокровенная тайна внезапно заделалась предметом всеобщего достояния. — А у меня глаза и уши повсюду, — самодовольно произнёс блондинистый нахал, явно наслаждаясь вызванным среди недругов замешательством. — Вот ты, приятель, мало того, что сам незаконно обращённый, так ещё своевольно создал других вампиров, не получив разрешения Совета? Ты понимаешь, чем это грозит? И не ваша ли шайка по весне зажрала до смерти троих меченных, презрев то, что у всех метки, а потом трусливо дала стрекача от гнева хозяев? Разве не знали, что не всех людей можно кусать — касательно тех, у кого есть хозяин-каинит, причём из высшего сословия? Это всё равно что обокрасть чужую кладовую. Как погляжу, вы плохо подготовились к жизни полуночника, раз решили, что можно творить что вздумается, а все правила и законы на вас не распространяются. Однако я готов сделать вид, что не видел вас, не слышал, если вы немедленно оставите в покое члена моего клана и уберётесь восвояси. — А ты, сволота, я смотрю, дофига знаешь! Щаз и нос тебе оторвём за то, что суёшь его куда не надо, и язык твой поганый, чтоб не чесал им на каждом углу! В ответ на угрозу блондинистый испустил надменный смешок, будто он был котом, которого пыталась стращать угодившая в его когти мышь. — А силёнок-то хватит, ребятки? Глупцы, вы же понятия не имеете, с кем связываетесь, но, уверяю, для вас хорошим не кончится! Последний раз предупреждаю: пошли вон с глаз моих, пока ещё в состоянии двигаться! — Всё, сука, заебал! — лопнуло терпение у буйного Биты, и он, подстёгнутый эмоциями, бросился вперёд. Блондинистый даже не шелохнулся, будто это не его сейчас порывались разорвать на части — и такое пренебрежение быстро объяснилось. Непонятно откуда взявшаяся крупная летучая мышь промелькнула в воздухе, обогнув златовласого вампира — даже чересчур быстро, чем могут себе позволить эти рукокрылые. Миг спустя сбитый с ног Бита уткнулся носом в брусчатку — а над ним грозно возвысился, не подпуская к щеголю, уже какой-то другой вампир с кучерявой, чёрной шевелюрой, только что бывший летучей мышью. — У тебя извилин в мозгу недостаточно, что с первого раза не доходит? — жёстко вопросил кучерявый. Твою мать! Блондинистый не один — прихватил собственную дракула-банду! Ну просто «блеск»! В этот момент у товарищей Биты тоже сдали нервы, и они всем скопом бросились на выручку своему собрату. Пользуясь тем, что эти злыдни временно переключились на другую цель, Ник и сам приготовился нанести удар. Юноша решительно расправил плечи, теперь чувствуя себя значительно лучше. «Отшлёпает он меня… Ага, щаз! Держи карман шире!» — Ника не прельщало менять шило на мыло. Ножей при себе не осталось, но зато у него есть острые зубы, и раз этого уже хватило, чтобы отправить проклятого кровососа на тот свет. Ник сделал ставку на эффект внезапности, когда напал со спины. Но вскоре пришлось признать, что он недооценил этого с виду избалованного сноба. От увесистого удара в висок из глаз посыпались искры — сам он оппонента не коснулся. Дезориентированный, Ник и глазом не моргнул, как горло будто стальными тисками сжало, а из-под ног вырвало опору. Вампирский сукин сын одной рукой удерживал его над землёй, точно щенка за шиворот. Задыхаясь, парень инстинктивно схватился за пальцы противника, пытаясь разжать смертельную хватку. Вампир в любой миг мог сломать ему шею — стоит надвить сильнее! В следующую минуту Ник, отброшенный в сторону, повалился на припорошенную опавшей жёлтой хвоей землю. Потирая горло, юноша поспешил встать на ноги, изумляясь тому, что противник его отпустил, хотя буквально держал в своих руках его жизнь. Гадкая ухмылка, что скроил неприятель, прояснила момент. А, понятно, ещё не наигрался, сволочь. Воля случая и недальновидность оппонента привели к тому, что Ник оказался вблизи того места, где валялся один из его ранее отобранных ножей. И парень не упустил случая вооружиться. Сейчас вампирский ублюдок пожалеет, что не прикончил его, пока был шанс! — Деточка, тебя не учили, что ножики — это не игрушки? — снисходительно осведомился блондинистый. — Я тебе не деточка! — прохрипел Ник, ещё сильнее разозлённый тем, что с ним говорят, как с маленьким. И, свирепо оскалившись, вновь сорвался в бой, но, к его пущей ярости, и эта попытка не увенчалась успехом. Всякий раз противник безошибочно ускользал от острого лезвия, поражая умопомрачительным изяществом, коим дышало каждое его движение, что больше уместно в танце, нежели в драке. Ник из кожи вон лез, в то время как этот гад ничуть не напрягался, играючи уклоняясь от атак, кои встречал с пренебрежительной ухмылкой. Не столько сражается, сколько издевается! «Сука, сука, сука!!!» С психу Ник метнул нож в блондинистого… чтобы в следующий момент захлебнуться в гневной досаде. Кровопивец невозмутимо чуть отклонил голову в сторону, предоставив оружию пролететь мимо, в каком-то жалком, чёртовом сантиметре. Под ироническое цоканье языка вампир погрозил ему пальцем, унизанным с виду старинным, массивным перстнем-печаткой. — Не будь плохим мальчиком, Никон. Владислав бы не одобрил. Небрежно брошенные незнакомцем в лицо собственное имя и имя отца выбили парня из колеи. В следующий момент Ник осознал, насколько дорого обошлась ему секундная заминка. Он и охнуть не успел, как, сбитый с ног сокрушительной силой, оказался придавлен к земле. Вывернув голову, парень краем глаза смог частично увидеть навалившегося на него громилу, что немилосердно заломил обе руки за спину. — А ну-ка, угомонился! — густым басом скомандовал противник, пресекая все отчаянные попытки Ника вырваться из захвата. В его произношении звучал тот же вполне сносный акцент, что и у блондинистого. — ИДИ НАХУЙ! — в бешенстве орал извивающийся Ник. — СВАЛИЛ, Я СКАЗАЛ! Но вдруг амбал схватил парня за шиворот и отбросил в сторону, как узел с тряпьём. Извернувшись, Ник ухитрился более-менее удачно приземлиться на ноги. Тем временем дюжий пособник блондинистого сцепился с Битой — непонятно, кто именно изначально был целью агрессора, но в любом случае его порывистое нападение сыграло Нику на руку. Не будь Ник доведён до белого каления, то он бы по меньшей мере поразился тому, что стало с Битой: перекошенное от бешенства лицо; ужасающие глаза, что ещё минутой ранее были тёмными, теперь неестественно покраснели; буйство, словно в дьявольской одержимости. Сраные вампиры! Сука, как же они ему все поперёк горла! Сердце бешено забилось о рёбра так, что закололо в груди. Верхняя челюсть знакомо заныла и следом нижнюю губу с внутренней стороны задели удлинившиеся клыки. Через неудержимую дрожь во всём теле и шум в ушах прорывающийся изнутри дикий зверь с воинственным рёвом известил, что с него хватит.***
Нет, ну почему этот день не мог закончиться в тишине и спокойствии?! Она даже до магазина дойти не успела — и вот опять начинается! Глафира напряжённо замерла под сенью низко нависших сосновых ветвей, обдумывая происходящее. Стальной кол благополучно перекочевал из рюкзака в правую руку, хотя девушка до последнего надеялась, что самой не придётся использовать оружие по назначению. Ей даже не надо было видеть вампиров (да, их ещё, чёрт возьми, несколько!) воочию, чтобы знать об их присутствии. Их тяжёлую, холодную энергетику, окутывающую, как погребальный саван, ведьмино шестое чувство уловило сразу. И брошенный чуть поодаль в луже крови жестоко растерзанный труп мужчины показывал, насколько недоброжелательно настроены ночные хищники. Шокировала огромная, продолговатая рана от плеча и почти до живота, открывая обломки костей, обрывки сосудов и мышц — бедолагу буквально практически разорвало напополам! О боги милосердные, на этот ужас из кровавого месива невозможно смотреть! Даже её, закалённого специалиста, слегка замутило от леденящего кровь, чудовищного зрелища, а другого человека, далёкого от анатомической практики, и вовсе бы стошнило. Что тут произошло?! Бои без правил насмерть?! Высвеченный уличным фонарём, окровавленный труп так и бросался в глаза на перекрестье аллей, сходящихся в круглую, вымощенную брусчатым камнем площадку с миниатюрным фонтанчиком в центре. В ходе осмотра покойника служащая КОДСА пришла к пониманию, что он не был человеком, что особо подчёркивала пара желтоватых, длинных клыков, торчащих из раскрытой пасти. Глафира предусмотрительно соблюдала дистанцию: от вампира, даже не подающего признаков жизни, лучше держаться подальше. Существует не так уж много способов покончить с вампиром моментально, как, к примеру, отсечение головы, и представший взору полуночник даже от таких страшных ран не умрёт сразу, а сначала впадёт в состояние сродни комы, но стоит только свежей крови оказаться вблизи, как вампирские инстинкты, нацеленные на выживание, тотчас сработают, и клыкастый сукин сын на автопилоте сделает большую «кусь». Ощутив, как характерно засосало под ложечкой, Глафира, судорожно сглотнув, отвернулась от тошнотворной картины. Минуту ей потребовалось, чтобы овладеть собой, после чего она определилась с выбором дальнейших шагов. Перво-наперво надо убираться отсюда поскорее, пока она не заделалась предметом повышенного внимания со стороны ночных тварей! Кровососы наверняка знают, что она здесь: учуяли раньше, чем она сама узнала об их присутствии, тем более от неё сейчас кровью разит за версту. Всё равно бороться в одиночку с несколькими вампирами — безумие самоубийцы. А уж после связаться с КОДСА. Но далеко уйти Глафире, увы, было не суждено, всё произошло быстрее, чем она успела понять. С грохотом отлетела в сторону парковая скамейка, затрещала, ломаясь, молодая сосна, принявшая удар неимоверной силы. Ошеломлённому взору явился ворвавшийся на площадку вихрь, сметающий всё на своём пути. Вампиров девушка даже не могла толком увидеть — они превратились в размытые пятна, перемещаясь с умопомрачительной скоростью, за которыми её глаза не поспевали. С силой вцепившись в кол, Глафира поспешно нырнула за арт-объект, пока в неё ненароком не врезались — зашибут и не заметят! Куда запропал проклятый Леманн, когда так нужен?! Тут от гущи схватки отделился один участник — вернее сказать, вылетел, как пробка из бутылки шампанского, грянулся ничком на брусчатку, однако в следующее мгновение уже взметнулся на ноги. «Помянешь чёрта — вот и он!» Весь потрёпанный и запачканный, а ещё, как видно, дико озлобленный, Ник секунду пожирал осатанелым взглядом своих противников, а в следующий момент, рванувшись на запредельной скорости, снова схлестнулся с ними в драке. Из потайного кармана Глафира поспешно вынула маленькую сферу, решительно зажала в кулаке. С виду безделушка, похожая на мяч для настольного тенниса, только чёрного цвета, но на самом деле магический артефакт с заключённой внутри частицей солнечного света. Редкая штука, сотворить которую может далеко не каждый колдун. Ковен магов, обучавший Глафиру, располагал в своём резерве несколькими световыми сферами — и для магической практики, и для защитных целей. У белокурой ведьмы осталось мало таких и без того раритетных средств, придерживаемых только для самых критических ситуаций, за недоступностью восполнения запаса: знакомств с магами-торговцами, искусными в артефакторике, у неё нет, изготовить самой тем более не под силу. Нику солнечная бомба особого вреда не нанесёт — чего не скажешь о его противниках. «Вижу, я как раз вовремя» — мимоходом подумала Глафира, отметив, что дела у соратника ухудшились. Одному из оппонентов Ника удалось в ходе неуловимого манёвра взять его в захват. Мгновенно подоспевший другой кровопивец не преминул посодействовать сородичу. Ник, будто бешеный кот, с остервенением извивался, пока двое вампиров — мускулистый здоровяк и тип более атлетического телосложения — удерживали его за руки. Странно, что Ник, и дня не способный прожить без сквернословия, сейчас как дар речи утратил, вместо того шипит и рычит диким зверем, хотя с его-то норовом ему уже положено израсходовать на вампиров весь персональный запас ругани и проклятий. Третий вампир — молодой блондин модельной внешности — окинул беглым взглядом своё предплечье с разорванным, испятнанным кровью рукавом, сопроводив отрывистой, сердитой фразой (она не разобрала слов), а затем вдруг оглянулся на Глафиру. На секунду-другую девушку пригвоздил к месту этот пронизывающий, холодящий спину взгляд хищника. Готовая ко всему, она в напряжении крепче стиснула кол, но вампир, пренебрежительно фыркнув, перевёл взгляд на своих пособников и рвущегося из их рук дампира — мол, «потом тобой займусь». Мгновение — и вот он стоит возле Ника. Изнутри Глафира так и вскинулась, когда вампир с золотистой шевелюрой схватил юношу за горло и принялся душить (на долю секунды сквозь тревогу до разума достучалась недоумённая мысль: к чему кровопивцу эти лишние усилия, когда для него проще за раз свернуть шею?). Не то, чтобы она сильно о нём пеклась, но всё же они из одной команды, и спокойно смотреть, как убивают соратника, Глафира не могла. Сорвав печать, Глафира отвела назад руку, намереваясь отправить вампирам маленький, но такой коварный подарочек. Тут один из них — кучерявый и черноволосый — додумался именно сейчас обратить взор на девушку, которую до этого вся ватага предпочитала игнорировать. — Ai grijă! ** — громко крикнул неприятель прежде, чем она успела бросить световую сферу. Вампиров как ветром сдуло ещё до того, как площадку озарил яркий свет. Ослеплённый вспышкой, Ник грянулся на колени, хватаясь за лицо и зайдясь в хриплом кашле. Ничего, оклемается! Обогнув композицию в форме медведицы с медвежатами, Глафира поспешила к нему. — Ник, ты не сирьно постра…? — Глафира споткнулась на полуслове, одновременно резко остановилась, будто налетев на невидимую преграду, с ужасом осознавая, что всё куда хуже, чем она думала. Душу окатило леденящей кровь волной страха, все инстинкты хором кричали об опасности. Вскинув голову, Ник порывисто обернулся, как оголодавший зверь, учуявший заветную добычу. Втайне Глафира склонялась к мнению, что соратник по-своему тянет на красавчика, украдкой даже разок-другой позволяла себе полюбоваться его лицом с правильными, тонкими чертами, но сейчас, искажённое злобной гримасой, что скорее походило на морду, оно повергло её в животный ужас. Вниз по подбородку ползла слюна, мешаясь с кровью, коей были измазаны искривлённый в угрожающем оскале рот и острые зубы. Но большую тревогу вселяли глаза, теперь уже не приятного виноградно-зелёного цвета — горящие в сумраке радужки походили на пару раскалённых углей! Испепеляющие в свирепом безумии, налитые кровью глаза, будто у демона из преисподней! О нет, нет, нет, это плохо! ЧЕРТОВСКИ ПЛОХО! И она выбежала прямо к этому монстру! Дура, дура! Ник явно не узнаёт её, в эту минуту он видит в ней не соратницу, а жертву на охотничьей тропе! Ледяным кинжалом Глафиру пронзило страшащее осознание, что она оказалась нос к носу с опасным хищником, абсолютно обезумевшим. Она понимала, что бежать бесполезно, хотя инстинкт самосохранения вовсю звонил в колокола, отчаянно толкая на это — всё равно это исчадие ночи намного быстрее. В минуту смертельной угрозы молодая ведьма забыла об ограничениях и в необдуманном порыве защититься попыталась навести морок на агрессивно настроенного хищника — пусть потеряет намеченную жертву в дебрях иллюзий. Прямой взгляд глаза в глаза, магические знаки, что мысленно вычерчивались вокруг головы объекта, с языка вот-вот готовы были слететь слова внушения… и всё пропало втуне. Её магическая сила отозвалась, но снова, остановленная, будто ударилась изнутри об энергетическую клетку — Глафиру даже сотрясло всем телом. Чёрт, чёрт, чёрт! Паршиво, как же всё паршиво! Предугадать, как поведёт себя обезумевший полувампир было нетрудно, и Глафира поспешно бросилась наземь. И успела вовремя — зубы опасно клацнули над головой. О боги, ещё миг — и клыки вонзились бы в её горло! Скорее интуитивно Глафира, не поднимаясь, мгновенно вскинула кверху ногу — и как удачно попала кинувшемуся кровососу прямо между глаз! Как утопающий за спасательный круг она цеплялась за эти драгоценные, дарованные удачей пару секунд, пока, вскочив, пыталась зайти сбоку, готовая пустить в ход кол, но — проклятье! — толку от них не стало: куда ей тягаться по скорости с этим чёртовым отпрыском! Глафира и замахнуться не успела, как её будто автобусом сбило. Девушка не погибла сразу только благодаря своему с годами выработанному рефлексу, побудившему с самого начала держать свободную руку перед горлом — в неё-то и впились острые клыки. Глафира мучительно закричала, чувствуя, как с жадностью сорвавшееся с цепи чудовище вгрызается в предплечье. — НИК, ХВАТИТ, ЧТОВ ТЕВЯ!!! — Она орала, скорее, из отчаяния и инстинктивного стремления к выживанию, в то же время умом понимая, что дампир сейчас не в том состоянии, чтобы адекватно воспринимать слова. — ПРЕКРАТИ Щ’ЕЙЧАС ЖЕ! Стиснутый в кулаке стальной кол, что она ухитрилась не выронить при падении, жёг ладонь, порываясь исполнить своё предназначение. Грудь хищника нависала так близко — добраться до сердца ничего не стоит; сам кровопивец даже не понимает, насколько близок к грани, отделяющей жизнь и смерть. Будь это другой кровосос, Глафира без раздумий забила бы ему кол под рёбра, но сейчас рука предательски дрогнула, отказываясь нанести Нику фатальный удар. Бросив кол, Глафира запустила руку в упавший рядом рюкзак — тонкие пальцы по-паучьи пробежались по вещам, лихорадочно ворошили всё, что попадалось, пока — о, хвала всем богам! — не наткнулись на искомое. Одержимый жаждой крови, дампир даже не взглянул на газовую гранату («всегда будь начеку, всегда имей под рукой средство защиты!» — эта привычка и на сей раз послужила ей во благо!). Хлопок с резким запахом чеснока — и у исчадия ночи моментально пропал аппетит. Отпустив жертву, Ник шарахнулся от неё, издавая нечто среднее между шипением и воем, пока кожа у него на лице и руках стремительно краснела. Только что он был перед Глафирой, мечась на месте и хватаясь за своё красное, опухшее лицо, а в следующий миг на краю площадки перевернулась скамейка, в которую он сослепу врезался прежде, чем исчезнуть в темноте рощи.