Leave a whisper on my pillow

      Запахи кофе из автомата, женских духов, пост-уикендовского перегара и обречённости: впереди пять дней офисной тягомотины и пять дней равнодушных взглядов поверх его плеча.       Когда месяц тому назад Виталий пришел устраиваться на работу в компанию, занимающуюся рекламой, ожидания были другими. Хотелось креатива, свободы воображения, работы в молодой dreamteam, корпоративных вечеринок и неиссякаемого позитива. Но едва ли ему показали персональное рабочее место, пусть и современно, но весьма скромно обставленное, едва ли он заметил, что вынужден будет валетом делить его с ещё одним сотрудником с противоположной стороны, как энтузиазм его дал пробоину. Правда, других, более привлекательных вариантов с работой не предвиделось, так что пришлось согласиться.       И с первого же рабочего дня он уяснил: лучшее, что он может сделать — это как можно реже отрывать глаза от монитора и бумаг по очередному рекламному проекту. Ибо смотреть в это преисполненное ангельской отрешённости лицо с красивыми, но абсолютно ничего не выражающими глазами, ещё после первой недели стало невыносимо. Он никогда не замечал за собой особой влюбчивости или сентиментальности, но что-то цепляло даже в этом ненаигранном равнодушии: какая-то тайна. Тайна, которую Виталию так швырнули в лицо неделю тому назад в обеденный перерыв.       Сегодня до обеда не дотянуть. Хорошо, что пятиминутные перекуры здесь пока не запрещены.       Похлопав себя по карману джинсов, Виталий, стараясь не смотреть прямо перед собой, как можно беззвучнее встаёт из-за стола и направляется к офисной двери. — Ты курить? Он даже вдрагивает от неожиданности. — Э-э… Да.       Все ещё не оборачиваясь, слышит со спины движение в свою сторону. — Дашь мне одну тоже?       Не отвечая, мелко кивает и продолжает путь.       В тесном полуосвещенном помещении вообще-то уюта мало, а здесь ещё пара этих глаз, от которых не так легко спрятаться, как за экраном монитора.       Ему кажется, что пальцы Якуба вновь дрожат, когда вытаскивают сигарету из пачки, а ещё едва не роняют ее на пол. И лишь с первым затягом оба позволяют себе немного ослабить напряжение. — Ты же вроде не куришь? — Виталий не знает, правильно ли это: вновь пытаться завязать разговор, когда тебя уже столько раз вежливо динамили. — Вроде, — эхом прорезается сквозь кольца дыма, неуспевшего раствориться в вентиляции.       И что говорить дальше? Что вообще говорится дальше, когда тебе тупо, эхом вторят часть твоего вопроса.       Четвертая минута маленького перерыва на исходе. Как и терпение Виталия. — Охуенно пообщались, — грубо резюмирует он, отправляя остаток с фильтром в урну. — Мы не общаться пришли. А курить, — спокойно раздается в ответ. — А хоть бы и не курить, Якуб, — Виталий прислоняется гудящим виском к прохладному кирпичу. — Что с того, если бы хоть раз за месяц перекинулись словами кроме «да», «нет», «здравствуйте» и «всего доброго»?       Раздается негромкое откашливание, а затем ещё более тихое: — Нам надо работать.       На обед Виталий не пошел. Притворился, что не голоден. И пусть перспектива давиться безвкусным кофе из автомата и завалявшимся в ящике стола шоколадным батончиком не внушала оптимизма продержаться до вечера, Виталий твердо решил, что начинает искать другую работу. Пусть хоть у черта на куличках, а не в центре города, но лишь бы подальше отсюда.       К концу обеденного перерыва он настолько обмяк на спинке своего стула, что не сразу заметил, как на краю стола появился пластиковый контейнер и что-то ещё, завернутое в бумажный пакет.       Подняв глаза, он успевает заметить лишь чуть сгорбившуюся худую спину с выпирающими даже сквозь ткань рубашки и надетого поверх ее пуловера лопатками. — Это что? Мне?       Застыв на месте профилем, Якуб пожимает плечами: — Да. Что-то вроде «спасибо». — За что? — Виталий нервно ухмыляется. — За сигарету, которую ты даже из половины не выкурил? — За… — он словно бы давится, по-утреннему неловко откашливается. — За сигарету. — Не смеши хоть, — Виталий тянется за бумажником. — Сколько я тебе должен?       Якуб присаживается на свое место и начинает копаться в файлах папки, будто бы в поисках нужного: — Тебе лучше съесть, пока не остыло. И не забудь, что в четыре у нас презентация. Так что было бы неплохо сейчас поработать.       Отлично. Ещё и ЦЭУ дал. Как школьнику.       После работы на улице ждал ещё один неприятный сюрприз: дождь зарядил такой, что с трудом можно было разобрать, что происходит через дорогу. А у Виталия ни машины, ни зонта, ни лишних денег на такси. Аванс должен быть завтра. Жить, грамотно рассчитывая свой бюджет, пока не научился.       Хоть в офис возвращайся. Но это уж нет. Хватило восьми часов.       Прямо перед ним открывается дверь не самой последней модели, но приличного вида Ауди, а на место водителя хочет проследовать его наваждение.       Едва занеся одну ногу в салон, Якуб притормаживает, медленно поворачивает голову и пересекается с ним взглядом. Он словно бы колеблется, разглядывает скоро до нитки пропитающегося холодным дождем Виталия. Он уже открывает рот, чтобы, возможно, предложить… Телефон. Проклятие человечества. — Да? Что?! Это… Это правда?! Вы ведь не шутите?!.. Да!.. Буду через пятнадцать минут!..       Виталий только слышит громкий хлопок двери и чувствует, как по ногам его хлещут брызги, что вылетают из-под колес быстро отъезжающий машины.       Ничего. Пятница рано или поздно наступит. Пара лонгайлендов, оглушающие звуки клубной музыки, хорошенький мальчик, которого он снимет там и в ту же ночь трахнет… А про этого Якуба с его спящим красавцем пора забыть.       Может, ему и будет когда-то стыдно за такие мысли, но не сейчас. Сейчас слишком холодно. И от дождя. И от безысходности.