7.
12 июня 2020 г. в 01:05
Мысли оседают своей мимолетностью на кончике языка. Не сразу, потонув подбородком в вороте куртки, Виталий резонно отвечает:
— Помнится, ты как-то сказал, что шанса у меня, в принципе, нет.
— А-а… Теперь упрекать меня будешь каждым брошенным словом.
— Даже не думал. Просто хотел напомнить.
— Ну, я как бы помню. Что с того?
Не получается. Ничего у них не получается.
— Так что? Мы будем или как?
Якуб вновь заводит машину и начинает ехать совсем медленно. Оно и неудивительно. Уже через пару минут оказываются рядом с трехэтажным зданием недавней постройки. Виталию несложно догадаться, что здесь он и обитает. Вытянув шею, начинает цепляться пальцами друг за друга. В минуты особого волнения, черт знает почему, но эта странная привычка ему всегда помогала. Словно бы он заземлял свое волнение на подушечках пальцев.
— А что потом?
Якуб отвернется, откинув голову чуть назад. Вновь начнет выбивать ритм по рулю:
— Не знаю. Никто не знает, Виталь… Я за последние полгода вообще разучился строить планы и загадывать.
— Но… ты ведь с ним будешь?
— Странный вопрос. А ты бы хотел, чтоб я его прямо там, в коме бросил? В смысле… я и так бы его не бросил.
— Тогда я не понимаю, зачем ты мне предлагаешь такое. Нет, правда, — по окрепшему голосу, по резким движением плеч, ясно, что Виталию все сложнее и сложнее себя контролировать. — Ты меня что, прости, как мальчика по вызову хочешь попользовать? Так сними себе такого мальчика и пользуйся им, сколько душе угодно. Ну, или на сколько денег хватит. Понимаю, ты парень молодой, без этого дела сколько уже. Ну, я имею в виду, что тебя можно понять. Я не осуждаю, и если так сделаешь, не собираюсь никому трепаться. Но я не хочу, чтобы мною пользовались в таких целях.
— Да ведь и правда не понимаешь ты ничего!..
— Да, не понимаю! Ты объясни так, чтоб понял. Я тебе зачем? Потрахаться на вечер ты и без меня — другого — найдешь.
— Не хочу я с другим.
Он не дает ему шанса возразить. Быстро открывает дверцу и выходит на улицу. Виталию ничего не остается, кроме как последовать его примеру. Уже снаружи, направляясь к подъезду, Якуб обернется на так и оставшегося стоять возле машины Виталия:
— Дождь закончился. Метро в той стороне, — он жестом указывает на юг. — Хотя, — недолго копается в кармане джинсов, доставая оттуда бумажник. Открыв его, вынимает пару купюр, а затем протягивает их в сторону Виталий, — вот. Возьми. На такси хватит. Я же завел тебя сюда, что ж ты теперь весь вечер еще на дорогу домой потратить должен.
— Проститутки берут на такси? Не знал. Тем более, я же не сделал свою работу.
Пока произносит, Виталий идет к нему навстречу, останавливаясь меньше, чем в паре десятков дюймов.
— Что ты несешь? — с долей брезгливости в голосе реагирует Якуб.
— А ты? Лучше?
Якуб не выдерживает взгляда, опуская голову:
— Бери деньги и проваливай. Дурацкая это была идея.
— Почему ты хочешь… окей, хотел этого со мной?
Якуб молчит, так что Виталий осторожно, без лишнего напора, берет в ладони его лицо и поднимает его к своему, чтобы видеть глаза и что-то бесшумно выводящие губы.
— Почему? Просто ответь.
— Нет, — наконец выдает Якуб. — Если скажу — только все испорчу.
— Да ты и так все всегда портишь, — Виталий наклоняется к его губам.
— И ты — не лучше, — Якуб сам подается к нему, первым касаясь чужих губ.
Когда ждешь этого поцелуя месяцами, уже не надеясь его добиться, не то что получить, прикосновения желанных губ, пусть даже самые легкие, без намека на что-либо серьезное, пробирают до дна души.
А целоваться-то он разучился. Ничего. Научится вновь.
Кажется, три лестничных пролета; цепляются друг за друга, между вторым и третьим — остановка. Прикладывает его затылком к стене, успевая подставить ладонь.
В каких далеких снах ему грезилось то, что вдруг стало явью?
Якуб не сразу попадает ключом в замок, не сразу соображает, что надо хотя бы захлопнуть за ними входную дверь.
Все в том же сцепленном состоянии минуют прихожую, попадая в аккуратно обставленную гостиную. Якуб только сейчас позволяет обоим перевести дыхание:
— Давай здесь… там диван, — кивает на середину комнаты, где рядом с невысоким кофейным столиком расположился покрытый пледом в зеленую клетку диван.
Виталий понимает: не может он пустить его в их постель. Нет там ему места. Может, оно и к лучшему? Не позволяет Винтер этой мысли развиться и все запороть на корню.
Только с хрипом шепчет ему:
— Я не бываю снизу… понимаешь, о чем я?
— Да… да, — еще один рваный выдох, Якуб хватается за его плечи, — я понял… все окей.
Никаких «ты уверен», «ты правды этого хочешь?»
Он не за сомнениями сюда пришел.
Движения все смелее. Якуб скользит ладонями по его плечам к шее, затем спускается к груди и на диво уверенно начинает расстегивать офисную сорочку Виталия. Немного застопоривается на последних пуговицах, но и они поддаются его проворным пальцам. Обнажает плечи, а дальше уже Виталий сам помогает ему освободить от манжет запястья. Себя по пояс Якуб раздевает сам, но едва ли они грудью касаются друг друга, как Виталий бедром упирается в его возбуждение. В какой-то мере это радует — значит, хоть что-то, пусть даже только физически, Якуб к нему чувствует. И все-таки, кладя руки ему на талию, Виталий глазами спрашивает разрешения продолжить. Якуб, отведя взгляд, кивает, а затем — что уж вовсе сбивает с толку — опускает ладонь на затылок Виталия и бережно приглаживает растрепавшиеся там волосы. Виталия такое прикосновение способно лишить рассудка.
От него не срывает крышу, оно не заставляет его сгоряча махом стянуть с Якуба остатки одежды. Здесь другое.
Он убирает руки с его ремня, обнимает ими Якуба за талию и сам льнет щекой к его плечу, касаясь виском подбородка.
Якуб не убирает ладони с его головы, только еще несколько раз плавно проводит ее по успокоившимся волосам.
— Прости, что заставляю тебе проходить через все это.
— Что? — непонимающе шепчет Виталий. — Нет, неправда. Не говори об этом так, будто на самом деле меня используешь.
— Если бы только все было по-другому.
— А я уже не хочу, чтобы так было, — отрывает лицо от его плеча и целует в ямочку на щеке, Якуб не уворачивается, но как-то неловко жмурится. Наконец, убирает руку с его затылка и широко распахнув глаза, произносит:
— Просто сделаем это.
И это тоже придется молча проглотить. Сам согласился. Кого же винить теперь?
Виталий возвращается к ремню на его узких бедрах и осторожно расстегивает его, не разрывая зрительного контакта. Затем стягивает серые джинсы вниз, вместе с черными боксерами и не спешит подниматься с пола. Помогает Якубу выбраться ногами из штанин. Обе руки кладет ему на щиколотки, пальцами обхватывая каждую. Целует лодыжки — поочередно, затем колени, словно бы сглаживая мнимое несовершенство своих губ, следом ласкает поцелованные участки кожи самыми кончиками пальцев, отчего колени Якуба начинают дрожать. Виталий правильно принимает эту реакцию. Его волос вновь касаются ладонь Якуба, а когда он добирается губами до внутренней стороны его все еще плотно сжатых бедер, Якуб дергается, невольно вцепившись рукой в волосы на макушке Виталия.
— Вообще-то больно, — Виталий подмигивает ему, изображая страдания, но Якуб лишь растерянно прикусывает нижнюю губу, и от этого зрелища, от близости его полностью обнаженного тела, у Виталия только что скулы не сводит.
Он тихонечко рассмеется, уткнувшись лицом в мягкое местечко почти у самого паха, а затем, не колеблясь больше и мгновения, накроет губами его член. Конечно, не самое привычное для него занятие, хотя и делает это не впервой. Но почему-то в своих даже самых смелых фантазиях, думая о Якубе ночами, запрещая себе думать, но, сдавшись на милость не подвластному ему, всепоглощающему чувству, продолжая их тешить, даже в них он никогда не мечтал, что ему будет позволено так делать. Ему всегда казалось, что — дойди у них до такого — они как-то быстро, стыдясь друг друга, неловко путаясь в одежде, окажутся на постели, с которой позже оба, со стыдом, с сожалением о том, что поддались искушению, встанут и навсегда отдаляться друг от друга.
А что будет после этого вечера? Получит ли он продолжения в ночи?
Виталий неосознанно тряхнет головой, словно освобождая голову от наваждения, отчего невольно заденет зубами горячую плоть, что вот-вот получит разрядку прямо у него во рту.
— Отомстить решил? — почти что прохнычет Якуб, часто дыша.
Виталий смекнет, о чем он.
— Прости, случайно вышло, — поспешит исправить вину,
Якуб примирительно кивнет и откинет затылок к стене.
Чуть помогая себе ладонью, он продолжит начатое, уводя Якуба на вершину блаженства. Уже пара ловких движений пальцами и языком — и он сольет, наивно пытаясь вырвать член изо рта Виталий, но последний примет все — без остатка. Напоследок пройдясь губами по белесым подтекам на головке, он медленно, преодолевая онемелость в мышцах — от продолжительного сидения на корточках — встанет вровень с Якубом. Тот затуманенным взглядом поведет вниз, к напрягшейся ширинке Виталия, затем потянется ослабевшей рукой, но Виталий его остановит. Молча, не давая ему и шанса возразить, поднимет его на руки и, лишь улыбаясь на вмиг прояснившиеся глаза, таращащиеся сейчас на него, отнесет его на диван.
Нет, он не распластает его по поверхности, не нависнет всем своим грузом над этой наготой, а только снимет с дивана плед и бережно закутает в него открывшего рот, но словно лишившегося дара речи Якуба. Затем сядет рядом и, обняв этого вконец смутившегося парня, крепко прижмет его к себе. Якуб поднимет на него ставшие вдруг такими влажными глаза, что-то проронит одними губами, кажется, какой-то вопрос, — но Виталий не разберет точно, а потом, от бессилия ли, от того ли, что так долго был лишен простой близости и теплоты другого человека рядом, доверчиво опустит голову на обнаженную грудь и закроет глаза.
Виталий подарит ему невидимую улыбку и, сильнее прижав к себе, поцелует чуть выше лба.
Потому что это единственное продолжение, которое они могут себе позволить.