Ты ассоциируешься у меня с лилиями — такой же холодный и мёртвый.
Поместье для Чуи было самым настоящим кладом. Он исследовал его везде, куда только падали глаза. Осаму был, как ни странно, не против, пропадая в своей комнате и занимаясь непонятно чем. Юноша же забрёл даже в подвал, наглотался пыли, но с гордым видом всё же вышел, помечая у себя в голове состояние пройденной локации. Их жилище находилось в весьма плачевном состоянии, о чем говорил сплошной беспорядок и горы ненужного хлама. Примеченные Накахарой комнаты всё никак не давали ему покоя — порой мерещились, а иногда и вовсе снились по ночам, подталкивая быстрее привести их в порядок. Однажды Чуя сдался. Понравившаяся ему комната под милым названием «маленький зал» была первой в списке. Он взял любезно предоставленные ему моющие средства и принялся за уборку. Пыль стояла клубками, заставляя кашлять и покрываться гусиной кожей. Чуя начал с пола, протерев его несколько раз, а закончил с протирания мебели. Теперь чистое помещение можно было разглядеть лучше, а все найденные вещи изучить тщательнее. Ранее комната казалась куда меньше чем сейчас — резная мебель была будто сломанной, поцарапанной когтями старости, а окна, пребывавшие в вонючей слизи, словно долгое время пребывали в болотной тине. Сейчас же всё кругом сверкало, искрилось, отдавало медным оттенком в ярком солнечном свете. Шторы были благополучно отправлены в подвал, как и вся остальная ненужная утварь. Все равно ту комнату никто разбирать не будет. Может когда-нибудь потом, когда Накахаре будет нечем заняться, или может особняк перейдёт в его полное владение, а сейчас же делать ничего уже не хотелось. Он взял найденную ранее книгу, уселся на мягкий диван и открыл её. Некоторые обветшалые страницы тут же посыпались на пол, путаясь между собой, и потребовалось немало времени, чтобы их собрать и осознать — это был чужой дневник. Вероятно, он принадлежал бывшему хозяину поместья, ибо почерк и стиль написания были совсем никак у простолюдина. — Может хоть подпись есть где-нибудь, — тихо сказал Чуя и пролистал его, пока взгляд не остановился на болотного цвета обложки, где в самом низу были белым выгрированы инициалы — К.Д., что совершенно точно ему ни о чем не говорило.Чуя не любил брать чужое, особенно совать нос не в свое дело и читать то, что адресовано не ему. Однако этому дневнику черт пойми сколько лет, а раз он здесь, то его хозяин уже давным давно мёртв. Выбор между читать или не читать был очевиден. Страницы старого дневника порой рассыпались, и юноше требовалось больших усилий, чтобы сложить их в правильном порядке. Однако, как ни странно, буквы были идеально читаемы, словно только что написанный текст. Это сильно порадовало его. На первой странице не было ничего, кроме подписи, очевидно, владельца и даты начала, ибо с неё начинаются все записи — 13 апреля 10хх года. На следующей же странице ровными строчками идет написанный текст. Все оформлено настолько красиво, что ему на секунду показалось — писатель был владельцем этого дневника.13 апреля 10хх года.
Дорогой дневник! Сегодня я дарю тебе жизнь и велю стать моим спутником до самого конца, ибо я считаю, что немой собеседник — самый лучший друг. Что ж, начну, пожалуй, с рассказа о себе. Ты ведь не против? Вот и славно. Зовут меня Куникида Доппо. Мне 17 лет, и я являюсь младшим сыном графа Куникида Сэмпати. Пожалуй, это все, что тебе нужно знать обо мне на данный момент. Сейчас в стране дела обстоят не лучшим образом — мало того, что разбойники разоряют кругом все наши владения, так ещё и вампир завелся, теша себя убийствами. Видит Бог, я бы избавился от всех и вся, лишь бы принести мир вокруг меня. Мой отец, к счастью, знает о положении дел, но почему-то ничего не предпринимает. Вместо этого в нашем поместье не стихают музыка и женский смех. Ах, какая досада! Чуя внимательно прочитал данные строчки и задумался — значит в этом поместье некогда жил граф со своими сыновьями, который, предположительно, любил веселья и практически не уделял время своим землям и подданным. Если говорить начистоту, то такое не было редкостью: аристократы, живущие только ради себя и не заботящиеся о простом народе. Да что таить, нынешний король погряз в долгах и страхе перед нечистью, и, если бы не охотники на нее, королевство бы давно пало, оказавшись в руках неверных и такой грязной политике, однако переворот не спешили устраивать. На троне должен сидеть хоть кто-то — пусть даже и пустое место. Накахара перелистнул страницу, пробежался по ней и глазами и отметил, что там не было чего-то интересного. Автор описывал лишь свой день, устраиваемые отцом балы и немного рассказал о двух своих братьях, которых любил больше жизни. «Просто невероятный человек», — подумал про себя Чуя и остановился на записи с двадцатой страницы.16 мая 10хх года.
Мой милый друг! Пишу я тебе будучи не в лучшем здравии. Появившийся ранее вампир дошел до нас и постучал в наши двери. Поместье в панике. Мы старались всячески уберечь всех вверенных нам людей и самим не потерять головы, однако это мерзкое существо оказалось гораздо умнее нас. Он пришел тогда, когда мы спали. Было это где-то в третьем часу. Что может сделать немногочисленная охрана против хищной пасти? Правильно, ничего. Он завыл страшным воем, перепугав всех вокруг, и реки крови полились по особняку. Мы пытались, боролись изо всех сил, стараясь прогнать проклятого чудовища с наших земель. Однако все было тщетно. Ты, видно, заметил, что пишу я слишком много текста сегодня, ибо одним из немногочисленных выживших стал именно я. Страх не только перед неизвестностью правления и продолжения моего рода, но и перед чувством мести сковывал меня. Я оказался на грани отчаяния и безумия. Лишившись разом всего и всех, я решил посвятить свою жизнь охоте, наняться в ищейки к королю и именно так продолжать свою деятельность аристократа. Эта тварь примет смерть исключительно от моей руки. Страница обрывается, однако Чуе ясно понятно, что дальше было бы не очень интересно. Этот человек, владелец данного дневника, потерял своих близких, как некогда сам юноша стал сиротой. В следующих же записях описаны подвиги новоиспечённого охотника, его награды и различные сражения во имя справедливости. Народ его чтит и уважает, а состояние рода прибавляется. Что может быть лучше? Накахара пролистал пару страниц, пропустил несколько дат, пока не остановился на той, которая привлекла его внимание — последняя.7 августа 10хх года.
Мой немой слушатель! Я узнал, кем является та злополучная тварь, вселяющая ужас в людские сердца. Сделать это было трудно, но я всё же разузнал о нем благодаря выжившим и обычным свидетелям. Естественно, архивы старой королевской библиотеки были прочесаны мной от и до, отчего и столько информации. Его зовут Дазай Осаму. Он один из древних вампиров. Самое большое несчастье жертв Дазая в том, что именно Дазай их мучитель. Список его убийств написан кровью. Ужасает даже самых прожорливых кровососов. Можно сказать, что он был рождён, чтобы стать одним из них. Слишком краткое описание, знаю. От того оно и скомкано, но, увы, я не могу иначе. Я перестал быть многословным, что, без сомнения, меня радует. Скоро я отомщу, убью его, и моя душа обретет покой. Дневник на этом закончился. Записей больше не было, что сильно расстроило юношу. Стало жутко интересно, что же случилось тогда, смог ли Куникида хоть как-то задеть Осаму, смог ли обрести покой, жениться и завести детей? Так много вопросов, но так мало ответов. Спросить у вампира казалось ему невозможным. Он не только боялся его реакции, но и страшился последствий. Дазай в последнее время слишком тихий, а Чуя подвергать себя опасности не хочет. Жизнь ему пока еще была дорога. Однако червячок по имени «любопытство» ел его изнутри, подталкивая своего владельца на необдуманные поступки, а именно поход к вампиру. Он страшился, обдумывал свою речь в голове и все никак не мог построить нужный диалог. Коридоры, казалось, тянулись словно лабиринт, а нужная комната была словно входом в загробный мир. Вдох. Выдох. Стук. — Войдите. Чуя прикусил губу и открыл резную дверь. Комната была погружена во мрак благодаря задернутым шторам, лишь пару свечей освещали помещение, не позволяя оказазаться в полной темноте. Юноша переступил порог, прикрыл за собой дверь и прошел чуть вглубь. Вампир лежал на бархатном диване, прикрывая свои глаза рукой. Он не двигался, даже не дрогнул. Со стороны казалось, что это лишь кукла. — Ты что-то хотел? — Да, — Чуя сел в соседнее кресло и сжал дневник в своих руках, будто какое-то оружие. — Я бы хотел спросить кое о чем. — Спрашивай. — Я убирался в комнате и нашел дневник, — Чуя сказал это практически шепотом, но потом его голос стал уже более звонким, — Я прочитал его. Он принадлежал бывшему владельцу поместья — Куникиде Доппо. Он вел записи своих буднечных дней, и там оказался ты. Чуя даже не сразу заметил, что обратился к вампиру в неформальной форме, но тот, казалось, даже не заметил этого. Он лишь убрал руку с лица и приподнялся, удобно примостившись в сидячем положении. — Бывший владелец? — он театрально призадумался и подпер подбородок рукой, опираясь локтем о подлокотник. — Куникида Доппо. Куникида. Аа, Куникида! Он воскликнул это настолько громко, что Накахара аж подпрыгнул на месте. Раз Дазай так отреагировал, значит он знает этого человека и может быть расскажет о нем хоть что-то. — Кем был владелец этого дневника? — Чуя спросил это осторожно, стараясь не спугнуть желаемый ответ. Дазай же помедлил минуту, размышляя о том, рассказать или нет, но все которые выбрал первое. — Кем он был? — Дазай довольно ухмыльнулся и сложил руки на груди. — Кем же был этот Куникида Доппо? Может быть, он был амбициозным стервятником, желающим власти? Или, может быть, он был глупцом, решившим возомнить себя Богом, который смеет решать кому жить, а кому умереть? Больше всего на свете не люблю таких людей. Аж передёргивает. — И что же с ним стало? — Что стало? — Дазай стал более откровенным с Накахарой, хотя биография этого загадочного человека не была каким-то большим секретом, — Он поплатился за то, что совал нос не в своё дело. Заполз в логово хищника и захотел убить, однако, будучи слишком уверенным в себе, он допустил много оплошностей. Слишком много. Месть застилает глаза, превращает в бесформенное нечто, из-за чего жить становится сложнее. Не понимаю тех, кто мстит. Лучше бы жил своей жизнью аристократа и не высовывался. Лучше бы создал семью, да был счастлив. Глупец. Чуя осознал, что Осаму, возможно, специально некогда оставил того человека в живых, чтобы он показал людям, что вновь встал на ноги и приобрел былое величие, расширял земли и кормил простой народ, но месть окутала его с головой. Впрочем, это было в некоторой степени ожидаемо. Вампир же подумал ещё немного, осмотрел юношу с головы до ног и широко улыбнулся. — Чууууя, — протянул он и облизнул свои губы. — Иди-ка сюда. Я есть хочу. Накахара с неслышным стоном встал и подошел к вампиру. Сопротивляться смысла не было. Он сел на чужие колени, перекинул через них ногу и положил свои руки на плечи Осаму, сжав их, чтобы было удобнее находиться в таком положении. Дазай оголил чужое плечо, провел влажным языком мокрую дорожку, ощущая мелкую дрожь, и укусил. Клыки впились в нежную кожу, на ключице появились капли крови. Юноша был немного слаб, не доедал, от того и телом был худощав. Казалось, хищник не рассчитывал силу, пил, сколько хотел, и не заботился о состоянии своей жертвы, пока та не потеряла сознание.Parce mihi.
***
Чуя оказался среди густой травы. Вокруг цвели цветы различных видов, которых ранее он не видел, даже в книжках не читал. Высокие деревья, стоящие по всей округе, создавали легкую прохладу, а светящее в небе солнце дарили свое тепло. Юноше вмиг стало слишком спокойно на душе, умиротворенно, а когда и вовсе запели птицы, он почувствовал, как внутри разливается что-то тёплое. Не это ли называют нирваной? — Зачем ты поступаешь так со мной? Накахара насторожился и оглянулся в поисках владельца этого голоса. Под тенью дерева, чуть поодаль, сидела пара — парень и девушка. Они о чем-то оживленно болтали, точнее говорил парень. Девушка же старалась молчать. Чуя подошел поближе, посмотрел на странную пару и узнал в ней Осаму и ту самую даму по имени Лиззи. Глаза цвета соснового меда по-прежнему блестели при ярких лучах. — В чем причина твоего поступка? — взгляд Дазая грустный, умоляющий.— Почему ты делаешь это? Девушка протянула руку, погладила его по мягкой щеке и слегка улыбнулась. Её красивые волосы нежно развевал ветер. — Потому что люблю, — она смотрела на него с теплотой в глазах, а в душе бушевал океан — Если я не сделаю это, ты пострадаешь. Я не хочу, чтобы тот, кого я люблю, страдал. Осаму судорожно задышал и взял её руки в свои, целуя каждый участок кожи. По щекам текли холодные слёзы, которые проводили мокрые дорожки до самой земли, впитываясь в почву. Он любил её, любил всем сердцем, готов был создать семью и отдать свою жизнь во имя неё, но судьба оказалось такой злодейкой, что разлучила двух влюблённых. Одна несчастная любовь — две сломанные судьбы. Девушка аккуратно встала, забрала свои руки с чужих, и Осаму потянулся к ней, крепко обнимая за худенькие плечи. Она держала осанку ровно, не проронила ни слезинки, а лишь улыбалась — горько, но с бескрайней любовью. — Мне пора, — ее голос был тихим. — Завтра я уезжаю. Мы не увидимся больше с тобой. Однако знай, что я люблю тебя и буду любить до последнего вздоха. Не скучай и не тоскуй обо мне, хорошо, Осаму? Он слабо кивнул, осев на землю, стукнувшись коленями о твёрдую почву. Она с гордым видом, присущим всем дамам высшего общества, развернулась и зашагала обратно в город, остановившись плечом к плечу с Накахарой, словно видела его в этом четком сне. — Береги мое сердце, — она улыбнулась и ушла, оставив после себя лишь приятное воспоминание и красивые глаза цвета серебра. Чуя проводил ее взглядом, а затем посмотрел на Осаму — сломленного и побитого жизнью. — Я верну тебя, — его голос был твёрдым с ненавистными нотками. — Скоро все будет так, как должно быть. Я обрету силу и покараю всех, кто был против нас. Потерпи немного. Чуя почувствовал сильную слабость после его слов, а затем все стало будто в тумане, пока вовсе не превратилось в сплошную тьму.В мою больную грудь она Вошла, как острый нож, блистая, Пуста, прекрасна и сильна, Как демонов безумных стая. Она в альков послушный свой Мой бедный разум превратила; Меня, как цепью роковой, Сковала с ней слепая сила.
Чуя никогда ещё не спал настолько крепким сном, что разбудить его было невозможно. Воспоминания Осаму были словно сладостные сновидения, убаюкивающие и дарующие надежду на то, что этот хищник на самом деле не так уж и опасен, как о нем рассказывают. Факт того, что он некогда был человеком гораздо упростило отношение Накахары к нему, что должно привести к взаимопониманию и мирной жизни бок о бок друг с другом.