***
Чуя редко видел сны, не считая чужие воспоминания. Его мозг словно блокировал любое просящееся к нему сновидения, заменяя сплошной тьмой. Каждый раз закрывая свои глаза, он был готов погрузиться в пучину пустоты, однако сегодняшней ночью его сонное царство, ожило, приобрело яркие краски и стало показывать удивительные моменты, наполненные продолжительным смыслом, а не мимолетными отрывками. Там он будто оказался в другом мире, ныне не виданным им, а лишь только прочитанным в книгах старой библиотеки. Накахара сидел под кроной старого дуба, раскинувшего свои корни на цветочной поляне. Это многовековое дерево прикрывало его от палящего солнца, а теплый ветерок приятно развевал отрастившие за столько месяцев волосы. Где-то неподалеку пели свои изысканные песни птички, совсем не страшась их гостя, который просто наслаждался моментом, пока не услышал громкий и странный шорох. Все разом замолкли, будто спрятавшись, исчезнув из виду, а Чуя прислушался. Густая трава сильно покачивалась, мялась и словно ожила. С её недр доносились странные звуки, похожие на рычание и жалобный скулеж. Юноша приподнялся, чтобы лучше увидеть происходящее, однако не успел — к его ногам выпало некто с жалобным писком. Накахара охнул и чуть отошел назад, наблюдая за белоснежным клубком шерсти, изредка покрытого черными полосами. Он присел, коснулся диковинного зверька рукой и почувствовал мягкую шерстку под пальцами. Зверек, больше всего похожий на котенка, посмотрел своими маленькими глазками и мяукнул — вопросительно, будто поинтересовался, кем являлся незнакомец на его пути. — Какой же ты красивый, — Чуя уже без страха взял малыша на руки и осмотрел его, поражаясь удивительному окрасу. — Такой необычный. А где твоя мама? Ты потерялся? Котенок что-то невнятно промурлыкал, на что Накахара рассмеялся и почесал его за ушком. В это же самое время, пока Чуя был в плену в царстве Морфея, Дазай покинул свое поместье. На самом деле он ожидал, что юноша когда-нибудь затронет тему нехватки продовольствия. Он прекрасно знал, что его лань нуждается в еде, но даже не предполагал, что тот мог быть настолько экономным. Глупо, но так прекрасно. Неподалеку находились две деревушки — одна была родиной Чуи, другая же расположилась за холмом, а правил ею жадный человек, терзая свой и без того бедный народ. Выбор был трудным. С одной стороны хотелось отомстить за юношу, а с другой припугнуть жестокого наместника. Подумав несколько минут, взвесив все за и против, вампир выбрал вторую. Запасы этого тирана должны были быть забиты до отвала, иначе он не был бы таким круглым по своей форме. Дазай вмиг оказался у нужного дома, открыл не закрытое окно и спокойно проник внутрь. Кругом стояла полная тишина. Дом стоял в самом центре деревни. Он выходил на главную площадь и затрагивал улочку, вдоль которой располагалось большинство лавочек и остальных небольших домиков. Комната самого смотрителя находилась на самом верхнем этаже, — втором — считавшимся максимально допустимым в сельской местности. Когда вампир оказался в спальне, он отметил, что та была украшена картинами, резной мебелью и расписными вазами, в которых стояли свежие цветы. Очевидно, раз в два дня их меняли, а комнату убирали, ибо такой чистоты можно было добиться только частой уборкой. На самой кровати же лежал толстый вельможа. Он храпел на все помещение и чавкал полными губами. На нём был шелковый халат поверх ночной сорочки и головной убор, скрывающий его седину. Мужчина спал крепким сном, даже не просыпаясь от шороха, специально вызываемого Дазаем, пока вампир не психанул. — Эй, — он потряс спящего за плечо. — Вставай. Ты нужен мне сейчас, жалкий человечешка. Мужчина причмокнул, заскрипел зубами, а затем открыл глаза, чтобы тут же оцепенеть от страха и ужаса. Глаза вампира в темноте горели жгучим красным, вселяя всю силу гипноза. Хотя и напрягаться особенно не нужно было. Этот смертный был слаб духом, что означало его уязвимость к нечистой силе. Осаму смотрел пристально, светящимися во тьме глазами хищника, заставляя свою жертву ёжиться под таким удушающим взглядом. — Жалкий человек, — начал с пресущей ему гордыней свою речь вампир. — Ты сейчас без лишнего шума проведёшь меня к запасам своей еды и уложишь все в сумку, дабы я мог спокойно её забрать. Один неверный шаг, и ты будешь трупом валяться на центральной площади этой деревеньки. Уверен, все будут счастливы твоей смерти и окончанию жестокой тирании. Мужчина нервно закивал головой и поднялся с кровати, лучше кутаясь в свой халат и на цыпочках, дабы никого не разбудить, направился в сторону кладовой. Та находилась у кухни, практически в подвале у печки. Совсем неприметная и маленькая, она отлично вписывалась в большую кухню и служила некой изюминкой, маленькой тайной. Дверь была самой обычной — деревянной без какой-либо резьбы, а вот замок, напротив, был каким-то испытанием. Он имел непонятную, большу похожую на округлую форму и и неаккуратные ромбики, скомканные вместе. Ключ же, находившийся все это время в чужих руках, тоже имел странный вид — какой-то искривленный и слишком тонкий. Осаму проследил за тем, как замок щелкнул, а дверца открылась. В нос тут же ударил запах свежих продуктов. — Поторопись, а то я уже успел заскучать, — хмыкнул он, наблюдая за тем, как мужчина собирает продукты в большую сумку. Кладовка была обширна и богата своим содержимым. Множество полок были увешаны мясом и различными сырами. Немного поодаль находились корзины с фруктами и овощами различных видов: от простых яблок до изысканных фиников и инжира. Сырые продукты будут вряд ли полезны, а вот заготовки на зиму, варенье, мед и различные виды другой съестной пищи будут как раз кстати. Мужчина со скорбью складывал всё нажитое в злосчастную сумку, пока та не оказалась доверху заполненной продовольствием. — А теперь иди спать, — рыкнул вампир. — Если о случившемся этой ночью узнают, то сразу же найдут твой труп. Я ясно выражаюсь? Смотритель быстро-быстро закивал и тут же убежал, да ещё и настолько бесшумно, что ему мог позавидовать каждый. Дазай усмехнулся и со своей ношей покинул злосчастный дом через открытое окно кухни. Путь до поместья был не так уж и близок. Приходилось пересечь долину, чтобы оказаться у себя дома, да ещё и поскорее, ибо рассвет был уже не за горами. Осаму спокойно выдохнул, когда оказался на подоконнике чужой комнаты. Чуя еще спал, пребывая в том самом прекрасном сне. Дазай с улыбкой прошёл по комнате и поставил сумку у дивана. В комнате было тихо и уютно. Она значительно отличалась от комнаты того мужчины, что сильно радовало его. Накахара подстроил её под свой вкус и сделал перестановку. Алые глаза приобрели довольный блеск. Он оглянулся в последний раз и покинул чужие покои, направившись по своим, как он думает, важным делам, не забыв оставить маленькое послание. Чуя проснулся к полудню, выспавшись. Он приподнялся потянулся и сладко зевнул. Он посмотрел по сторонам просто так, по старой привычке, и заметил неизвестную ему сумку. Та была значительных размеров и привлекала к себе внимание. Даже не удосужившись одеться, он встал с кровати и поставил найденную вещь на диван. Ремешок поддался, на удивление, быстро, и ему тут же открылся вид на вкусное продовольствие. Чуя расширил глаза в удивлении и прикусил губу, не сдерживая улыбки. Некоторые продукты он даже еще никогда не пробовал, увидев их впервые в своей жизни. Руки тут же потянулись к мясу и свежему молоку. Чавкая и не соблюдая правил этикета, Чуя поедал их, никак не в состоянии остановиться, пока его взгляд не зацепился за клочок бумаги с текстом. Юноша отложил пищу в сторону, взял предмет в руки и принялся за чтение.Надеюсь, что моя лань довольна и сейчас наслаждается едой. Если ты будешь нуждаться в чем-то ещё, то непременно сообщи мне. Тебе не стоит голодать. Хорошо?
Накахара улыбнулся и отложил полученную записку в сторону, вновь принимаясь за свою еду. Дазай в последнее время радовал его не только длительными разговорами, но и поведением, сопровождающимся такими приятными вещами. В первые дни своего проживания в этом поместье Чуя даже предположить не мог, что таким образом все обернется. В его представлении Дазай был плотоядным хищником, не знающим пощады и милости. Сейчас же этот хищник баловал его в виде такой изысканной трапезы. Неожиданно захотелось отблагодарить Осаму, сделать и ему приятно, чтобы тот понял, что Чуя умеет быть благодарным. Осталось лишь придумать то, что он может предложить или подарить ему. Единственное, что он надумал — кровь, хоть и снабжает ею он его каждый раз. — Спасибо тебе, Дазай, — улыбнулся Чуя. — Большое спасибо. Однако Накахаре действительно была интересна одна вещь — прошлое вампира. То, как он по-настоящему жил и чему радовался. Обрывки воспоминаний ничего ему не говорили, кроме настоящего цвета чужих глаз, первой любви и брата, который, как показалось юноше, был полной противоположностью Осаму. К сожалению, узнать ответы на интересующие его вопросы было сейчас просто невозможно. Вампир не скажет, лишь обожжёт алыми глазами и отвернется. А Накахара просто останется наедине с собой. Пока между ними мир и спокойствие, ими нужно воспользоваться и ни в коем случае не злоупотреблять.Dic mihi ergo, Quid somnium, vultus in luna?