В изменениях мы находим своё предназначение. Гераклит Эфесский
Во время их отсутствия поместье погрузилось в мертвенную тишину. Кругом будто все замерло, даже птицы перестали издавать свои природные звуки и просто пролетать мимо. Невидимый барьер опустился на ветхое поместье, словно защищая его и даря временный покой. Это было непривычно. Обычно в коридорах слышны глухие шаги вампира, а в библиотеке — возня, исходящая от юноши, который обычно там кушал или просто прибирал. Сейчас же даже ветер не гулял, то ли побаиваясь хозяйничать тут, то ли просто не желая связываться со страшным хищником. Однако вдруг эту глухую тишину прорезал резкий стук и удар, от чего птицы, прятавшиеся в кроне листвы, повылетали из своих укромных мест. В поместье появился незваный гость. Маленький котенок, еще совсем крошечный, запищал от жесткого приземления на твердый пол. Его белоснежная шерстка была измазана в грязи, а носик слишком сухой, из-за чего дышать было трудно. Это беззащитное существо будто вырвалось из лап самой смерти и пыталось спрятаться в любом укромном месте. Комната Чуи была большой с удобной мягкой кроватью. Она обхватывала половину всей площади, а в перинах можно было запросто утонуть. Котенок исцарапал простынь, но все же залез, уткнулся носом в подушку и сжался в комочек. Постепенно его разморило, и от исходившего тепла он уснул. Кем же был этот незваный гость, который наверняка разозлит бессмертного вампира? Маленький несчастный котенок, который лишился своей матери и теперь не знает, куда ему идти. Если бы поместья рядом не было, он бы давным-давно замерз, ведь на улице разгуливает прохладный ветер. Хоть у него уже и выросла шерстка, способная защитить от мороза, но он был слишком юн, а, как известно, маленьким котятам нужен кто-то, кто протянет им руку помощи и согласиться быть рядом. Ему бы тоже не помешал такой человек. Он проспал около часа, а проснулся от бурчания в крохотном животике. Котенок мяукнул тяжело и жалобно, а затем осмотрелся. Вокруг не было ничего съестного, но запах свежего копченого мяса и вкусного молока он все же уловил. Стол был весьма высоко, как и стул. Приходилось карабкаться вверх, используя маленькие коготки. Пару раз он даже упал, больно стукнувшись задними лапками, но через пару минут все же тяжело упал на поверхность стола. Это сильно вымотало его, ибо было ясно видно, что ему еще никогда в жизни не приходилось что-то делать самому. Пробный кусочек мяса пропал во рту, а маленькие зубки медленно пережевали его, смакуя. Затем котенок яростно впился клычками в бедную еду, принимаясь ее есть. Он был голоден, а на столе — целый шведский стол! Почему бы не устроить себе пир? Еда была вкусной, просто королевской. Он вцепился в нее мертвой хваткой и показывал настоящего хищника. Кое-где он пролил молоко, но быстро слизал, от чего капли полностью пропали. Он мечтал найти лишь ночлег, но нашел куда больше. Явства размарили его, от чего он еле-как снова залез на кровать и уснул под слоем мягких подушек.***
Их смог остановить только приближающийся рассвет, когда вся нечисть прячется по своим норам, не желая попасться под испепеляющие лучи палящего Солнца. Вампир взял юношу на руки, прижал к себе, а тот в свою очередь обвил чужую шею своими руками, приготовившись к достаточно долгому путешествию. Их путь лежал через половину леса и небольшой холмик, отделяющий поместье от деревушки. Яркий свет Луны уже давно скрылся за горизонтом, оставляя на небе лишь едва различимый белый диск. Было легче пройти по светлой дорожке нежели ночью. Сейчас каждый камушек и кустик был хорошо виден. Некоторые места Накахара видел впервые, а с некоторыми был хорошо знаком. Здесь он когда-то грибы собирал, а вон там встречал рассвет. Эх, было время. Дазай почувствовал незваного гостя еще тогда, когда ступил на балкон комнаты. Он нахмурился, прикрыл юношу собой и под вопросительный взгляд вошел внутрь. На столе царил беспорядок. — Стой позади меня, — Осаму подошел ближе к кровати, провел по ней пальцами и резко стянул подушки. С грохотом они упали на пол, а с одной и вовсе посыпались перья. — Мяу! — пискнул котенок, запутавшись в простыне, — Мяяу! Накахара вздрогнул, но тут же очнулся, отталкивая вампира в сторону и выпутывая из маленькой ловушки котенка. Тот дрожал, пытался кусаться, но Чуя быстро успокоил его, поглаживая по мягкой шерстки. — Какой ты милый, — юноша улыбнулся, — Это же ты мне снился? Как ты тут оказался? Голодный? Котенок расслабился, рассматривая человека. Он изредка мяукал и, казалось, совсем забыл об Осаму, а улыбка держащего его дарила покой. — Брось его. От него надо избавиться. Как гром среди ясного неба. Накахара смотрит в чужие глаза, а в его взгляде читались страх, ужас, недопонимание, возмущение и далее по списку. Он не понимал, как можно отдать такое беззащитное существо в лапы жестокой смерти. Он сильнее прижал к себе котенка и будто сам ощетинился, нахмурившись. — Бросить? Это же маленький безобидный котенок! Осаму хмурится еще сильнее, и на его лице можно увидеть злость. Он не кричит, не старается запугать, а просто для начала объясняет, чтобы юноша понял, как именно это существо опасно для них. Это сейчас он милый, а когда вырастет, то превратится в настоящего зверя. — Он оборотень. Чуя, кажется, теряет дар речи. Он смотрит то на Осаму, то на котенка и никак не может переварить услышанное. Сейчас в руках он держит настоящего оборотня? Неужели они именно такие, а не как в книгах — страшные с острыми когтями и кривой челюстью? Удивительно. Находясь рядом с вампиром, юноша узнает много нового и в который раз убеждается, что в книгах все преукрашено. Сплошное разочарование. Однако от чтения он бы никогда не смог отказаться, иначе впадет в вечную скуку. — Даже если он и оборотень, то это не причина избавляться от него, — Чуя еще сильнее прижимает к себе пушистика, а тот мурчит и, кажется, вновь засыпает, — Я хочу, чтобы у этого оборотня был человек, который позаботится о нем и не отпустит. Я хочу, чтобы он рос в любви и заботе. Я хочу, чтобы у него был дом. — Нет, — Осаму складывает руки на груди, — Если ты не выкинешь его, это сделаю я. — Не смей! — крикнул Накахара и словно ощетинился, — Не трогай его, иначе я уйду вместе с ним! — Я сейчас взбешусь, Накахара Чуя. Сбавь свой тон. — Нет! — юноша нахмурился, — Я его не отдам. Он будет еще одним живым существом! Должен же быть у меня хоть кто-то рядом, кто умеет дышать и жить! Не смотря на то, что Накахара был полностью прав, Дазая задели его слова. Он шикнул, будто порезался о что-то, а затем развернулся к нему спиной, дабы покинуть комнату. Настроение пошло к черту. Сейчас больше всего хотелось вновь закрыться в своей комнате и сидеть там, а на любую попытку юноши потревожить его, рычать диким волком. Он всегда был нелюдим, а сейчас особенно хотелось никого не видеть. Чуя расстроил его. Но не могут вампиры ужиться с оборотнями! Что тут поделать? — Тогда будешь сам его кормить и мыть, — стоя уже в проеме, говорил он, — Я даже пальцем его не трону. И не подпускай это блохастое существо ко мне. Иначе я его придушу. Понял? Не дождавшись ответа, он с силой хлопнул дверью. Накахара остался наедине со своим новым другом. Он прикусил губу и посмотрел на спящий комочек. Может не стоило повышать на вампира голос? Это сейчас он никак не отреагировал, а потом может быть устроит ему сладкую жизнь в виде лишения кровушки, от чего у человека начнется анемия. Юноша уже давно понял, что шутить с ним опасно — Дазай является мстительной личностью и на зло всегда отвечает злом. Чуя же был совершенно иным — противоположным от него. У юноши был мягкий характер, улыбчивая натура, открытое сердце и доброта. Он помогал людям, старался быть полезным и никогда никому не отказывал в помощи. Таких людей мало. Минус в них только один — их не ценят. Именно это и расстраивает. — Наверное стоит дать тебе имя? — спросил сам себя он, уместившись удобно на кровати и погладив котенка за ушком, — Я хочу какое-нибудь необычное имя. Как тебе Снежок? — ноль реакции, — Может Граф? — котенок молчит, — Я знаю! Как тебе Ацуши? Неожиданно ушки дернулись, поднялись вверх, а маленькое существо приподняло голову, вытянув мордочку. Накахара улыбнулся и поцеловал чужой носик. — Значит теперь тебя зовут Ацуши, — он лег на кровать и положил котенка рядом с собой, а подушки так и остались лежать на полу, создавая полный беспорядок, — А меня Чуя. Отныне ты мой друг. Только веди себя хорошо, иначе Дазай накажет тебя. — Мяу. Юноша принял это за согласие и только улыбнулся. Его не смущал тот факт, что рядом с ним лежит самый настоящий оборотень, который, хоть и совсем крошка, но все же имеет хищную сущность. Нет! Чуя воспитает его так, что маленький звереныш не захочет кого-то убивать и обижать, а просто будет жить, как живет нормальный человек. Пока он рядом, малышу не о чем волноваться. — Только мне обидно, что Дазай невзлюбил тебя, — вздохнул он, поглаживая чужие ушки, — Но вы обязательно подружитесь. Я верю, что его колючки уйдут, и он сможет назвать тебя хорошим другом. Пушистый комочек крепче прижался к своему новому другу и зевнул. Юноша почувствовал какой-то необъяснимый покой и позже провалился в сон сам. Все же за последние часы с ним произошло слишком много, а юное тело, как известно, требует отдыха.***
Дазай пришел в свою комнату злым. Он с силой кинул читаемую им книгу, отчего та с слышным хрустом развалилась на части. Вампир сел на кровать и устало прикрыл глаза. До появления юноши он жил размеренной жизнью и без каких-то приключений, как и оборотней, которые лезут в комнату ночью. С появлением человека все его спокойствие покатилось к черту. Накахара решил приютить оборотня, но он не знает, чем это обернётся. А Осаму вот знает. Этого зверя обязательно будут искать охотники — не зря же он залез к ним ночью. Вампиру проблемы не нужны, ведь горькая жизнь безжалостного хищника уже давно подошла к концу. Прошлое ушло, а возвращаться в него не хотелось. А если начнут нападать охотники и ищейки, Дазаю придется показать свои клыки, чего он очень не хочет. От оборотня надо избавляться. Однако важнее всего сейчас то, о чем думает и что чувствует сам Накахара, оказавшись в такой ситуации. Вампир пытался поставить себя на его место, пробудить жалость, но ничего не вышло. Чувства, присущие лишь человеку, покинули его около тысячи лет назад, отчего стало еще более грустно. Но у него есть шанс! Он же надел на шею Чуи кожаный ремешок, который поможет ему. Сосредоточившись, он прикрыл глаза. В груди послышался стук чужого сердца, а в голове возникла радуга из различных эмоций — радость, волнение, беспокойство, немного злости и гнева. Эта палитра эмоций ощущалась настолько ярко, что он аж чуть не закатил глаза от невыносимости перетерпеть это. Видимо, Накахара сильно разозлился на него из-за этого, и Осаму точно уверен, что тот первым на контакт не пойдет. Тем более сегодня его день рождения. Поворчав еще немного, вампир встал с кровати и покинул свою комнату. Сейчас уже было раннее утро, но шторы в поместье были задвинуты, от чего в помещение не проникал ни единый солнечный луч. Коридоры, как и комнаты, освещали горящие свечи то на стенах то на столах. За день их сгорало немало, поэтому после каждой вылазки вампир приносил с собой несколько коробок, заботливо украденных с богатых домов. Примечательно то, что у бедных он никогда не воровал, предпочитая забирать все у зажравшихся аристократов, как произошло тогда, когда он забрал сумку еды для Чуи. В чужой комнате свет горел лишь приглушенно. На столе догорала маленькая свеча, чье пламя изредка играло с ветром. Накахара спал, даже не удосужившись прибраться. Осаму поднял одеяло и подушки, уместил их на кровати и посмотрел на юношу. Тот спал крепким сном, изредка морщил свой носик и инстинктивно поглаживал пальцами чужую шерстку. Рукава его кофты задрались, оголяя повязки, прикрывающие следы от нанесенных увечий, а шея была оголена, давая обзор на бьющуюся жилку и косточку, спускающуюся к ключицам. Вампир засмотрелся, протянул руку и коснулся плеча. — Чуя. Вампир уместился на кровати, провел рукой по плечу и поднялся вверх, чуть сжимая тонкую шею. Накахара нахмурился, поёрзал и перевернулся лицом к Осаму. Воротник одежды отошел в сторону, оголяя оставленные следы от укусов, распускающиеся алыми бутонами на бледной коже. Дазай нагнулся, провел по ним носом и коснулся языком, услышав рваный вдох. — Дазай? Чуя сдавленно выдохнул, сжимая одежду вампира и готовясь к новому укусу, но вместо этого почувствовал лишь легкий поцелуй на одном из них. Осаму приподнялся, посмотрел в чужие глаза и слегка улыбнулся — нежно, ненавязчиво и просто. От такого у юноши перехватило дыхание. — Я раньше не замечал, какой ты красивый, — сказал Осаму тихим шёпотом, но его прекрасно услышали, — Или просто не хотел замечать. — Ты тоже.. — Чуя запнулся, но продолжил, — красивый. Между ними повисло неловкое молчание, разбавляемое лишь дыханием Накахары и слышным мурчанием нового сожителя. Осаму смотрел пристально, даже не старался отводить свой взгляд, чтобы вспомнить правила приличия, а юноша под его взором будто горел, прикрывая свои глаза и стараясь унять жар в алеющих щеках. Ему раньше говорили, что он красивый, притягивает к себе взгляды, умный и сдержанный — да и вообще, что он паинька, однако с уст Осаму это прозвучало слишком сладко. В эту же минуту Чуя поверил в его искренность. — Открой глаза, — мягко говорит вампир, а юноша поддается его словам словно гипнозу, послушно выполняя сказанное, — Посмотри на меня и больше никогда не смей отводить свой взгляд. Понял? Человек слабо кивает, на что вампир лишь улыбается. Чуя смотрит в эти глаза напротив и видит тот же самый блеск, который познал ранее — теплая вишня в тягучей карамели. Ему эти зрачки понравились больше, чем когда он увидел их впервые. Тогда они были цветом морозной вишни, будто только-только засыпанной холодным снегом. — Засыпай, — Осаму встал и укрыл юношу одеялом, скрывая все оголенные участки тела, — Прости, что потревожил. Накахара поворачивается на другой бок и закутывается сильнее в одеяло, краем уха улавливая, как дверь с тихим скрипом закрывается. На его щеках тут же вспыхивает алый румянец, который он прячет в одеяле. Юноша еще никогда не испытывал таких эмоций, а сказанное вампиром он теперь запомнит надолго. Рядом мирно посапывал котенок, которого человек тоже укрыл одеялом, вновь проваливаясь в сон, но уже с улыбкой на своем красивом лице. Этот день рождения он определенно надолго запомнит.***
Дни пролетали незаметно. Котенок обжился в поместье и уже вовсю бегал по коридорам, заползая в самые потаенные уголки. Потом он приходил весь грязный, а Чуя долго ругал его за это, отмывая всю пыль. После каждой такой ванночки Ацуши не искал себе приключений минимум два дня. Оборотень рос с каждым днём. За месяц с маленького котёнка он превратился во взрослого кота, а за полгода уже доходил размером до пояса Накахары. Он рос настолько быстро, что порой юноша не мог уследить за ним. Однако с перевоплощением он не торопился почему-то. В книгах было сказано, что оборотень принимает свою человеческую форму только тогда, когда сам захочет, либо когда его организм полностью созреет. Видимо, время для Ацуши еще не пришло. А юноша так сильно ждет тот момент, когда чужие уста назовут его имя. Он сразу же почувствует гордость. Вампир же, как и говорил, не подходил к котенку ни на шаг. Хоть тот и пытался как-то идти на контакт, порой запрыгивал на чужие колени или терся о ноги, но быстро был откинут в сторону смачным пинком. Дазая за это потом сильно ругали. Проблемы свалились на них снежным комом спустя 8 месяцев с момента появления оборотня в их поместье. За это время случилось многое — отношения Дазая и Чуи улучшились, вампир стал более лоялен к оборотню, а неловкие ситуации появлялись все реже и реже. Однако то, что произошло ранним утром заставило колокольчик осторожно зазвенеть, предупреждая о надвигающейся буре. Чуя проснулся от глухого стука в двери, который эхом разносился по всему поместью. Он лежал на диване у камина, грелся, а в ногах мирно посапывал Ацуши, изредка дергая ушками во сне. Юноша приподнялся, зевнул, прикрывая рот рукой, а затем посмотрел на нахмурившегося вампира, который со злостью в глазах вставал со своего кресла. — Спрячь своего питомца. И ни слова о нем. У нас гость. Чуя быстро разбудил оборотня и повел его в другую комнату. Тот вначале шипел, его белоснежный мех встал, но один укоризненный взгляд юноши заставил животный пыл утихомириться. Ацуши остался один в просторной комнате своего хозяина, в то время как последний закрыл его там на ключ. Беды им не нужны. В это время Дазай с гордым видом пошел открывать входные двери. Те были дубовыми, резными и массивными, отчего открыть их было трудно, не приложив каких-либо усилий. Они заскрипели, замок упал, и вскоре они распахнулись, открывая взор на гостя. Перед Осаму стоял молодой юноша в черном плаще, белой рубашке с подвернутым воротом, а также шейным платком. За его спиной виднелась тяжелая сумка, а через плечо лук с толстыми деревянными стрелами, чьи наконечники были отлиты из чистого серебра. Его глаза были серыми, почти прозрачными с выбеленной радужкой. Светлее только кончики черных прядей, свисающих по обе стороны от бледного лица. Иными словами, он имел достаточно болезненный вид. — Дазай Осаму здесь проживает? — спросил он твердым голосом, устремив свой взгляд на вампира. — А кто его спрашивает? — вампир улыбнулся, видимо, узнавая своего гостя. — Акутагава Рюноске, — юноша нахмурился на чужую улыбку. — Проходи, Рюноске, — Осаму освободил проход и стал внимательно наблюдать за действиями пришедшего, — Я Дазай Осаму. И я очень рад видеть тебя в своем поместье. Человек поклонился и вошел в чужой дом, сразу же оказываясь в просторном зале. Вампир пошел следом, усадил его на диван, подбросил немного дров в камин. Семейство Акутагава, как и Чуя, было еще одной связующей нитью с человеческим миром. Он знал их много поколений с момента знакомства с его прапрадедушкой. Он был хищником, они — охотниками, но, не смотря на это, они были хорошими друзьями, ходили друг к другу в гости и советовались. Именно с их появлением зверский пыл вампира угас. Они будто наставили его на путь истинный. Осаму же помогал им в охоте, часто сдавал себе подобных и даже принимал участие в поимке. Эх, было время. — Здравствуйте, — Чуя подошел к охотнику и поздоровался, уместившись на другом конце дивана, — Меня зовут Накахара Чуя. — Вы человек? — Рюноске сильно удивился тому, что здесь может жить живая душа. — Да, — юноша кивнул, — Я живу под одной крышей с Дазаем уже около года. Акутагава вопросительно посмотрел на вампира. Тот лишь довольно хмыкнул. — Рюноске, ты когда-нибудь слышал о многовековой традиции, где мне приносят в жертву красивую девушку и обязательно дворянку? — охотник отрицательно помотал головой, — Что ж, теперь знаешь. Чуя был принесен мне в жертву. — Но вы же парень. — Именно, он парень, — Осаму ухмыльнулся, — Видимо, напутали что-то жрецы. Либо парня от девушки уже отличить не могут. Так зачем ты пришел ко мне? И, как я погляжу, ты теперь охотник. Что-то случилось с твоим отцом? Рюноске кивнул, а в его глазах вдруг отразилась вся печаль мира. Он смотрел как-то отрешенно и будто был не от мира сего. — Да, — он кивнул, — Мой отец заболел и умер. Его мучил кашель, и в один день, когда было очень холодно и сыро, он начал кашлять так сильно, что задохнулся. Я остался один. — Твой отец был хорошим человеком, — вампир вздохнул тяжело и как-то грузно, — Прими мои соболезнования. Я обязательно навещу его могилу. Так что же привело тебя ко мне? — Оборотень, — сказал Рюноске и сложил пальцы в замок, — Год назад мой отец, когда еще был жив, уничтожил клан зверей, однако мать спрятала своего ребенка от нас. Мы искали, но так и не смогли найти. Потом отец умер. Мне всегда говорили, что я могу полагаться на вас в случае чего, поэтому я прошу помощи в поимке этого опасного зверя. Накахара вздрогнул при упоминании своего питомца и посмотрел на Дазая. Тот был спокоен, а весь его вид говорил о том, что он даже не в курсе о странном сбежавшем оборотне. Юноша тут же удивился, но виду старался не подавать. Все же не очень хотелось расставаться с Ацуши. Еще неизвестно, что с ним сделает этот Акутагава. Ему он не доверял, хоть тот и казался приличным человеком. — Хорошо, я помогу тебе, — Чуя испуганными глазами посмотрел на Осаму, когда тот сказал эти слова, — Я постараюсь найти его. Опиши мне этого оборотня, и я сделаю все возможное. Юноша не понимал ход чужих мыслей. Дазай по взгляду действительно рвался помочь. Неужели он сдаст Акутагаве Ацуши? Он даже не представлял, как поступит и что скажет, если лишится своего чуда. Он ни за что не даст его в обиду. — Переночуй у меня пока, — Дазай встал со своего места и улыбнулся, — На улице вечереет. Завтра поговорим на свежую голову. Заодно и подробно его опишешь. Чуя, угости нашего гостя. Он наверняка ничего не ел. Акутагава кивнул, как и Накахара. Последний подарил охотнику теплую улыбку, а затем проводил до свободной комнаты, которая служила им в качестве склада для вещей.