***
— Харли, как она? — спросил Брюс, добегая до палаты девушки. Парень закрыл за собой дверь и запустил ладонь в волосы, тяжело вздыхая. — Она пришла в себя, но ей… больно. — Пятница, в чём дело? Она же полностью поправилась. — Могу предположить, что сейчас её органы чувств слишком чувствительны, и любое сильное воздействие на их нервные окончания приводит к болезненным ощущениям. — Мне нужно внутрь, — нахмурился Беннер, пытаясь пройти, но Харли схватил его за руку. — В чём дело? Мне срочно нужно её осмотреть. — Я не думаю, что стоит делать это прямо сейчас, — проговорил парень и, даже когда мужчина попытался оторвать его руку, не разжал хватку. — Вы не понимаете. Ей было больно от звука моих шагов или от лёгкого поглаживания по спине. Что будет, если вы войдёте туда? — Подтверждаю слова Харли, — раздался голос Пятницы. — Боюсь, что сейчас даже звук собственного сердцебиения вызывает у неё не самые приятные ощущения. Глаза Брюса слегка расширились, а затем он нахмурился. Заметив, что мужчина не собирается врываться в палату, Кинер разжал пальцы и отступил от него, а затем перевёл взгляд, полный боли и отчаяния, на дверь. — С этим можно что-то сделать? — его голос был тихим, и мужчина слегка вздрогнул, услышав в нём слишком много эмоций и переживаний. — Нет. Если всё так, как вы говорите, я не смогу подойти к ней, не вызвав болезненной реакции. Я не знаю, как именно работает её метаболизм, чтобы правильно рассчитать дозу обезболивающего. Да и неизвестно, какая будет реакция у её организма. Для контроля мне нужно быть рядом с ней, но я даже приблизиться не могу. Харли сжал кулаки так сильно, что на коже остались полумесяцы от ногтей. Сейчас там Алекс, его принцесса, страдает, а он никак не может облегчить её боль. Он бы с радостью лежал в той комнате вместо неё или хотя бы разделил с ней часть страданий, однако это нельзя было воплотить. — Алекс сказала, что при сенсорной перегрузке ей не помогают обычные обезболивающие препараты, а более сильные она никогда не использовала, поэтому не знает, помогут ли они, — неожиданно раздался голос Пятницы, заставивший двух человек вздрогнуть. — Однако это состояние должно пройти через час или меньше, и тогда она сможет выйти. До этого момента она попросила не подходить к этой комнате минимум на пять метров. — Она нас слышит? — удивлённо спросил Брюс, а затем перевёл взгляд на дверь. — Если даже со звукоизоляцией она может услышать наши голоса, то моя попытка обследовать её или ввести лекарства может обойтись для неё шоковым состоянием или потерей сознания от боли. Впрочем, пока ты был там, этого не произошло, но лучше не рисковать. Неожиданно раздался звук открывающихся дверей лифта, и парень невольно перевёл взгляд в ту сторону. — Что с Алекс? — с неподдельной тревогой спросила Мэй, что вышла первая. Ванда, Пьетро, Мишель и Нед, что шли следом, выглядели такими же взволнованными, как и женщина, и Харли снова посмотрел на дверь палаты. Алекс сейчас тоже больно из-за увеличения количества шума? Или шумоизоляция значительно уменьшила возможный эффект от этого? — Пятница, передай всем, что на неопределённое время этаж, на котором находится палата Алекс, а также те, что выше и ниже, временно блокируются для посещения. Это связано с болью, которую испытывает Алекс из-за слишком громких звуков, яркого света и прочего, — произнёс он, и ребята, что только вышли из лифта, остановились на месте и удивлённо посмотрели на него. — Давайте соберёмся на общем этаже.***
В гостиной царила относительная тишина, однако напряжение в воздухе ощущалось на физическом уровне. Алекс наконец-то пришла в себя. Однако её организм почему-то сошёл с ума, и теперь девушка должна была находиться в изолированной комнате, чтобы всё снова вернулось в норму. Казалось бы, час — ничто по сравнению с бесконечным ожиданием в предыдущие, но в реальности же это было самое сложное время. Мэй сидела на диване и не сводила взгляд с электронных часов, буквально отсчитывая секунды. Пеппер сидела рядом с ней, держа её за руку. Обе женщины, что очень сдружились за время сожительства, пытались найти друг в друге опору. Ванда сидела на другой стороне дивана, откинувшись на его спинку, и невидящим взглядом смотрела прямо перед собой, в то время как Вижен был рядом и слегка приобнимал её за плечи. Мишель устроилась в объятьях Неда, который сидел на кресле. Оба подростка сидели с закрытыми глазами, пытаясь в тепле друг друга найти утешение. Сэм сидел на полу, рядом со столом, и уже довольно продолжительное время крутил в руках шахматную фигуру. Клинт, с которым они играли, пытаясь отвлечься, не торопил друга, однако, возможно, и сам уже забыл, что у них незаконченная игра. Брюс сидел на втором кресле, читая книгу и не замечая, что уже более десяти минут не переворачивал страницу. Наташа сидела на подлокотнике рядом с ним и слегка опиралась на мужчину, в то время как её взгляд бродил по комнате, хотя сама женщина вряд ли бы сказала, что именно ищет. Вернее, кого. Стив подпирал одну из стен, размышляя. Он перебирал в руке ключи от квартиры, где иногда жили он, Баки и Сэм. Ещё за несколько дней до пропажи девушки Барнс спросил, может ли он дать запасной ключ Алекс, а чуть позже о том же спрашивал Уилсон, но уже для Паучка. А ведь они так и не успели это сделать. Роджерс невольно перевёл взгляд на своего друга, что стоял у окна и смотрел на город. Стив понимал, что даже после того, как с кодом в голове мужчины разобрались, он изменился. И так же он знал, что никак не может помочь ему. Однако Алекс смогла. Рядом с ней Джеймс становился похожим на старого себя, чаще улыбался, шутил и вёл себя более расслабленно. Да и после исчезновения девушки мужчина и сам заметил, что она стала кем-то важным и для него. Именно эта девушка окончательно сгладила все острые углы между членами команды и сделала это так быстро и незаметно, что поняли они это лишь после того, как она исчезла. Казалось бы, знакомы они были всего ничего, но в тот день словно пропала главная составляющая механизма, что всегда была там. Его мысли прервал Пьетро, что прошёлся перед ним, заворачивая уже, вероятно, на сотый круг по комнате. Однако никто ему ничего не говорил по этому поводу, позволяя выплеснуть волнения хотя бы таким образом. Тони сидел за барной стойкой и пил кофе, смотря на голограмму, исписанную формулами и каким-то текстом, однако так ни разу и не сделал ни одной правки. Харли был там же, и перед ним висела другая голограмма. Парень всматривался в химические цепочки, но даже не пытался вникнуть. Он смотрел на почерк Алекс, но перед его глазами было сосредоточенное лицо девушки, которая работала над своим проектом и выглядела столь прекрасно. Также он вспоминал её тёплую улыбку, которая появлялась не столь часто, но в такие моменты девушка словно превращалась в маленькое Солнце. Однако уже в следующее мгновение он видел совсем другую картинку — состояние Алекс, когда её только привезли. А потом её лицо, полное боли, когда она только пришла в себя. В его ушах словно прозвучал короткий крик, который девушка не смогла сдержать в тот момент, когда он открыл дверь. Почему-то он был уверен, что этот крик ещё долго будет преследовать его в кошмарах. Он протянул руку за своим кофе, однако перепутал чашки, а затем скривился. — Чёрт возьми, Старк, здесь коньяка больше, чем самого кофе. — Особый рецепт, — не задумываясь, ответил мужчина, а потом несколько раз моргнул, словно очнулся от сна. — Пятница, а… — Прошло тридцать семь минут и сорок три секунды, — незамедлительно ответила ИИ, и от её слов все в комнате невольно вздрогнули, а затем снова погрузились в странное состояние ожидания. Лишь когда таймер дошёл до сорока трёх минут и семнадцати секунд, раздался звук прибытия лифта, а затем из него вышла Алекс. На несколько бесконечно долгих секунд этаж погрузился в звонкую тишину, казалось, что никто даже не дышал. Все, кто находился в комнате, всматривались в столь родное лицо девушки и не могли поверить. Перед ними стояла Алекс. Всё ещё очень бледная и похудевшая, но живая и здоровая. Она не была в коме и не страдала от боли. А просто стояла, так и не переступив порог. Девушка же застыла, всматриваясь в столь родные и любимые лица её друзей и родных. Она пыталась убедить себя, что она действительно выбралась, что она действительно стоит здесь, перед этими людьми. С некоторыми девушка была знакома года, с другими всего несколько месяцев или даже недель, но все они вошли в её сердце и заняли там определённое место. И сейчас, увидев их после всего того ужаса, она была столь счастлива, однако в то же время её охватил невероятный страх. А если это всё же сон или галлюцинации? Что, если она сейчас очнётся? Долго Алекс размышлять на эту тему не пришлось. Уже в следующую секунду на неё налетел Пьетро, сжимая в крепких объятиях. Кажется, он что-то шептал ей на ухо, но она не слышала. Понимала, что он что-то говорит, даже отвечала что-то, но абсолютно невпопад, потому что просто не осознавала его слов. Когда её обнимал каждый из присутствующих, говорил ей что-то, утешал, целовал в щёку или макушку, Алекс всё ещё пребывала в ошеломлённом состоянии. Она ощущала ни с чем не сравнимое чувство облегчения, понимая, что это не сон, но всё ещё плохо воспринимала реальность. Единственная вещь, которую девушка действительно понимала — она была абсолютно точно счастлива. Лишь в самом конце, оказавшись в объятиях Харли, вдохнув любимый запах и услышав его голос, Алекс вдруг поняла, что действительно вернулась домой. Это осознание ударило поддых и выбило из лёгких воздух. А затем она разрыдалась. Кажется, не только она плакала. Или, может, она была последней, кто разрыдался. Девушка не знала этого, и ей не хотелось знать. Единственное, что имело значение — кошмар закончился и она дома.