aeternum exitum (вечный исход)

      Порой Ренко снились сны. Вернее, не просто сны – обычные сновидения он всегда видел часто – а такие сны, которые с трудом отличишь от реальности. Окружающий мир в них не выглядит смазанным, как свеженаписанная картина, которую волоком протащили по земле, и не лишен деталей. Здесь человек выступает именно как человек, а не бестелесный наблюдатель. Да что там – даже звуки есть!       Но содержание их было столь сюрреалистично, что непривычный к подобному человек счёл бы это творчеством пьяного в дрова художника-авангардиста. Если бы не сошёл с ума, разумеется. Натаниэля от такой участи спасли выдержка и крайне занятный жизненный опыт, а впоследствии он к такому элементарно привык, и крыша ехать не спешила. Он в этих снах испытывал совершенно другие эмоции. В частности, восхищение.       К примеру, в этот раз сон начался с прогулки над лесом. Или под ним – в зависимости от того, как смотреть на происходящее. Дело в том, что капитан шёл не то по небу, ставшему твёрдым аки бетон, не то по водной глади, аналогичной плотности и имеющей небесно-голубой цвет. А лес был вверху, перевёрнутый вверх тормашками. В сущности, вполне нормальный, если не принимать во внимание ускоренную раз в тридцать смену времён года, да ещё и происходящую подчас в неправильном порядке – листву вдруг срывало ураганным ветром, а зеленеющие луга моментально скрывались под слоем снега. Не успевал он растаять, как деревья скрывались под новообразованной кроной, а поляны покрывались летними цветами вперемешку с подснежниками.       В те краткие промежутки, на которые окружение становилось хоть сколько-то стабильным, Натаниэлю удавалось рассмотреть окрестности, и он не мог не отметить, что его беснующийся разум на диво неплох в создании пейзажей. С одной стороны лес представал глухой стеной из листвы и веток, но вот с противоположной деревья стояли поодаль друг от друга и открывали вид на широкую равнинную реку. Вернее, широкой она была лишь в понимании капитана – в считанных метрах от берега над водой нависал плотный туман. В нём просвечивали какие-то очертания, но он не успел ничего толком рассмотреть, прежде чем дымка сгустилась ещё сильнее, речную гладь сковал лёд, а листва деревьев стремительно пожелтела.       Ренко некоторое время наблюдал за психозом флоры, пока его мысли не заняло неотвратимое желание идти вперёд. И он пошёл, то и дело поглядывая на волны, расходящиеся под его ботинками. Капитан топнул пару раз, но то, что было под его ногами, оставалось по-прежнему плотным, чем бы оно на самом деле ни являлось. И Натаниэль шёл, не без любопытства озираясь по сторонам, хоть картина и не менялась. До поры до времени.       Хотя бы приблизительно указать момент, когда он очутился в оранжерее, капитан не смог бы и при всём желании. Благо, она выглядела куда нормальнее, если можно так выразиться – единственной странностью здесь была невообразимая яркость цветов, отчего у капитана даже начали слезиться глаза. Непонятное движение привлекло внимание капитана. Он задрал голову и уставился на одну из каркасных дуг, не в силах понять, что же с ней не так. Когда всё же понял, то лишь разинул рот и склонил голову, во все глаза таращась на пятно ржавчины, перетекающее по ней справа налево.       Не сказать, что капитан был сильно удивлён, ибо успел повидать и более впечатляющие метаморфозы, но то, с чем приходилось сталкиваться на острове, было хотя бы понятно – вернее, стало таковым, когда Ренко смог принять тот факт, что время отнюдь не линейно и не однонаправленно. Здесь же он откровенно ничего не понимал, и, возможно, долго бы ещё ломал голову, если не напомнившее о себе желание двигаться дальше, и противиться ему он не стал. Но чем дальше, тем сильнее он замечал ещё кое-что – запахи. Вот это мог бы быть подлинный кошмар, окажись на его месте кто-то с более чутким обонянием. И то были отнюдь не только цветочные ароматы. Капитан явственно различал бензин, оливковое масло, кровь, сгорающий порох, металлическая окалина…но всё это враз померкло при появлении другого, куда более сильного запаха – белого фосфора.       Непроизвольно капитан глубоко вдохнул через нос – в тот же миг поморщившись от сильной рези - и обнаружил себя уже в другом месте. Форма, покрытая аляповатыми пятнами великого серого, песчаного и зелёного цветов – до боли знакомый ACUPAT. Снаряжение цвета хаки, не виденное им уже несколько лет, изученная от среза пламегасителя до тыльника приклада М16А4…уже догадываясь, где находится, капитан обернулся, и не смог сдержать вымученного вздоха.       Пока Дядя Сэм не пошёл по душу Саддама, это был типичный ближневосточный городишко. Минимум асфальтированных улиц, застройка малой этажности – пятиэтажный дом с обшарпанными стенами выделялся ничуть не меньше, чем минареты главной мечети – обилие растительности и вездесущая грязь. Теперь же здания – те, что ещё не обращены в руины – взирают на заваленные обломками и мусором дворы пустыми оконными проёмами и оглашают окрестности замогильным скрипом немногочисленных уцелевших дверей. Улицы, и раньше не бывшие особо просто просторными, теперь намертво заблокированы оплавившимися остовами машин. А жители…       Капитан, повинуясь странному желанию, приблизился к обезображенному телу, что лежало в нескольких метрах от него. На первый взгляд это был даже не человек, а гигантский стейк, который долго и целенаправленно сжигали до углей, настолько чёрной была кожа. В некоторых местах плоть проплавило до костей, её потёки образовывали жутковатого вида складки. Детское лицо – в этом у него отчего-то была абсолютная уверенность – было искажено жуткой гримасой боли. Девочка, лет одиннадцати. Ренко, сам не зная зачем, поднял веко – глаза, как оказалось, уцелели. Белок из-за лопнувших капилляров налился кровью, зрачок расширился настолько, что радужки и видно не было.       Она тянула свою левую руку в направлении другого тела – возможно, своей матери. Нэйт поднял взгляд, и обнаружил, что вся улица заполонена изувеченными телами. Невидящим взглядом он обвёл пространство вокруг себя, повсюду созерцая обгоревшие трупы. Притом вся эта картина не вызвала у него ровным счётом никаких эмоций. Наверное, это капитана и спасло, когда до его слуха донеслись грозные выкрики на арабском. Мелькнувшие на периферии фигуры с крайне характерными винтовками в руках сходу обозначили свои намерения, вскинув оружие в направлении Ренко, а последний в долгу не остался. Разворот, переведение оружия в боевое положение, прицеливание и выстрел слились в одно действие, и получивший несколько пуль талиб валится на спину.       По ближайшей стене ударили пули, выбив небольшие пылевые фонтанчики. Натаниэль этого уже не видел, рванув к стоящей перед ним легковушке. С разбегу кинувшись на почерневший от огня капот, капитан перекатился по нему и аккуратно, насколько мог, рухнул на тротуар. От автоматного огня укрытие такое себе, но всяко лучше, чем стоять у всех на виду. Со стороны забора на противоположной стороне улицы послышалась арабская речь, и вскоре из-за ближайшего пролома в стене показались двое вооружённых иракцев. Ренко опёр свою винтовку на оплавившуюся дверь автомобиля и открыл огонь по ближайшему к нему противнику.       Вот только вместо ожидаемого болезненного вскрика и падения тела наземь противник взорвался, а затем улицу заволокло мутно-белым дымом. Первоначальное замешательство уступило место страху, когда до капитана донёсся резкий химический запах, а после это облако разом вспыхнуло. Оказавшиеся прямо в нём талибы истошно заверещали, судорожно пытаясь сбить с себя огонь, но добиваясь скорее обратного эффекта.       Ренко, с запозданием осознавший природу этого облака, попытался спиной вперёд отползти как можно дальше от места взрыва, но молочно-белая дымка с вырывающимися из неё языками пламени неумолимо приближалась. В носу и в горле возникло ощущение, будто туда заливают расплавленный металл, глаза нестерпимо жгло, равно как и кожу. Форма вспыхнула сразу в нескольких местах, стало нечем дышать, хотя Ренко и до того не мог и крохотного вдоха сделать. Он закричал от нестерпимой боли, но из горла вырвался лишь тихий стон…и капитан проснулся.       Посидев немного на краю кровати, Ренко понял, что на сон в ближайшие несколько часов рассчитывать не стоит, и побрёл на кухню. Кружка весьма недурственного чая и несколько бутербродов – вполне неплохой, по его меркам, ранний завтрак. Капитану вдруг вспомнилось, как этот чай попал на остров.       В один из последних переходов им улыбнулась удача, причём улыбнулась, так сказать, во все тридцать два – на дворе был две тысячи пятнадцатый год, если верить виденным разведчиками календарям. Случай сам по себе нестандартный – то был лишь четвёртый раз, когда остров переместился на временную отметку вне отрезка 1956-2010. В мире этом, как и во всех прочих случаях, произошла некая катастрофа, но природа её в целом была неясна. Радиационного заражения нет, следов применения боевой химии и биологического оружия – тоже. Равно как и нет излучения, характерного для Е99. Однако Петропавловск-камчатский, который разведчики стараются посетить при каждом переходе, кишмя кишел самыми натуральными зомби, из-за чего единственной подходящей версией касаемо произошедшего в том мире был и остаётся зомби-апокалипсис. Был в той ситуации существенный положительный момент: сам город оказался практически цел, не считая нескольких сгоревших зданий.       Осмотрев ближайший к точке высадки магазин, разведчики поняли – они сорвали куш. В помещении царил беспорядок, имелись следы мародёрства, но унесли в целом немного. Аналогичная картина наблюдалась и в других магазинах и торговых центрах. На остров они привезли несколько ящиков продуктов, одежды, предметов личной гигиены и прочего ширпотреба, а заодно – целую вязанку охотничьих карабинов вместе с внушительным запасом патронов. Разведчики второй волны, направившиеся целенаправленно в столицу Камчатского края, доставили на порядок более внушительный улов, но именно с первой волной на Каторгу-12 попали почти два десятка коробок довольно дорогого чая, которые быстро разошлись по рукам. Капитан взял две – с бергамотом и с малиной. И каждый раз, заваривая очередной пакетик (а порой даже и по нескольку раз, как это делали местные) Ренко искренне сожалел, что не взял больше.       Завтрак – поглощён, полевая форма – надета, любимый «Зиг-зауэр» - в набедренной кобуре. С минуту капитан сидел, гипнотизируя взглядом часы на полке, затем поднялся из-за стола и пошёл за курткой. Начало восьмого на острове – время раннее. Большая часть двенадцатитысячного населения острова сейчас досматривает последние сновидения. Рабочий день Натаниэля начнётся через добрых три часа, до того времени он свободен аки птица. Посему начать очередной день капитан решил с маленькой пробежки до аэродрома.       Аэродром этот, надо заметить, смотрелся вполне основательно даже по меркам того времени, из которого капитана и его сотоварищей забросило на Каторгу-12, хотя построен был, ещё когда научный комплекс только-только начал функционировать. Стальные арочные ангары, взлётно-посадочная полоса с основанием из бетонных плит и железобетонная диспетчерская вышка – строили на совесть и с неслабым заделом. Когда выяснилось, что площади выбранного под аэродром участка побережья не хватает для сооружения нормальной ВПП, на остров прибыла дополнительная партия техники для создания искусственной насыпи. Основательность, с которой работали военные инженеры Советской Армии, помноженная на поистине барский бюджет, выделенный на строительство самого восточного закрытого города СССР, принесла свои плоды, позволяя вот уже которое десятилетие использовать эту воздушную гавань.       Если же говорить о военно-воздушных силах, то они у островитян…были. Почти полсотни винтовых самолётов и две дюжины реактивных должны были, по замыслам советского командования, первыми столкнуться с идущей со стороны Аляски американской авиацией, но не сложилось. Незадолго до Катастрофы все винтовые истребители списали и разобрали, приготовив к утилизации, а часть их более современных собратьев передислоцировали на материковые аэродромы. Одиннадцать МиГ-15, шесть семнадцатых и пять Ил-10 – вот всё, что досталось островитянам. С другой стороны, наличествующих запасов ГСМ, запчастей и боеприпасов для такого авиапарка было даже с сильным избытком.       Одно время пилоты штурмовиков едва с ног не валились, измотанные частыми вылетами: несколько рейдов подряд разведгруппы неизменно нарывались на огромные скопления мутантов, и лишь поддержка с воздуха давала им возможность выбраться. Иногда для этой цели применяли МиГи, но в основном они стояли в ангарах, за исключением двух МиГ-15, выполненных в учебно-тренировочном варианте.       А вот вертолётам работа находилась всегда. В распоряжении островитян имелись восемь МИ-24, Пара реликтовых МИ-1, столько же Bell 213, на которых на Каторгу прибыли морпехи и Ренко в их числе, один UH-60, пять ударных вертолётов В-66 и семь десантных конвертопланов КП-2. Последние две модели были собственными разработками островитян. Первые были бюджетной копией американского «Команча» и уступали ему едва ли не во всём, но выбирать островитянам не приходилось, да и основные предъявляемые к нему требования – пониженная заметность при сохранении огневой мощи на приемлемом уровне – он удовлетворял.       КП-2 изначально должны были стать просто копией американского же «Оспрея», но в процессе конструкторских изысканий выяснилось, требуемая и от него малозаметность требует изменений конструкции. Итоговый результат походил на свой прототип так же, как и муравьед на енота, что снаружи, что внутри. Более скромные размеры, предъявляемые требования и банальная невозможность создания на острове авиационных двигателей достаточной тяговооружённости не могли не сказаться на характеристиках. Но даже с меньшей пассажировместимостью и скоростью он понравился Ренко и многим другим военным на острове, ибо на фоне прототипа КП-2 выглядел мухой – в плане заметности. Причём без серьёзного снижения дальности полёта.       Ренко остановился и опёр опёрся руками в колени, одновременно восстанавливая дыхание. По левую сторону от него, за хлипким, чуть ли не номинальным забором высился большой ангар. В нём собирали пыль два СУ-27. Стараниями техников оба самолёта были в прекрасном состоянии. Вот только боеприпасы, равно как и подходящее топливо, давно истрачены, запчастей к ним никогда и не было. Не просто чемодан без ручки, а пустой чемодан без ручки – оба истребителя были совершенно бесполезны, однако избавиться от них рука ни у кого не поднималась, по причине чего самолёты потихоньку врастали в бетон, неспособные противостоять времени. Но вот история их попадания сюда достойна быть положенной в основу приключенческого фильма – правда, комедийного.       Началось всё с идеи-фикс одного офицера, которому довелось лицезреть отработку штурмовки пилотами ИЛ-10. С того самого дня парня не оставляла идея обеспечить остров соответствующими времени реактивными самолётами, про которые он столько читал и слышал. Вот только на острове вышеупомянутые самолёты не производились, и налаживать их выпуск в ближайшее время никто не собирался. А если нельзя получить искомое за счёт своей промышленности, значит, надо удовлетворить потребность за счёт кого-нибудь другого. Так, собственно, тот молодой офицер и рассудил, твёрдо вознамерившись начать карьеру авиаугонщика.       Долго ли, коротко ли, но вот офицер становится разведчиком и поднимается до высот достаточных, чтобы ему доверили командовать целой разведгруппой. В третьем же рейде его и его людей отправляют на Камчатку. Решив, что время настало, офицер приказывает пилотам высадить их не там, где предполагалось, а чуть севернее, возле военного аэродрома. Объект оставляли явно в спешке и брали в основном стрелковое оружие и немногочисленную наземную технику, а жалкие остатки прибрали к рукам какие-то оборванцы, обустроившиеся в казармах. Авиация же почти в полном составе, и сержант, подивившись прозорливости юного старшего лейтенанта, уже отправил было осматривать брошенные вертолёты, как командир группы, со взором пылающим да азартом всепоглощающим, скомандовал забыть про вертолёты и заняться самолётами.       Сержант, прифигев немного от того факта, сколь бесцеремонно его непосредственный начальник наплевал на одну из их основных задач, попытался возражать, но не тут-то было. Второй пилот вертолёта, доставившего их сюда, и ещё один разведчик, освоивший лётные курсы, тоже решили попытать счастья, и тоже не смогли переспорить явно загоревшегося сей идеей офицера. Пришлось им спешно менять квалификацию, и последствия были…предсказуемыми.       С пилотированием реактивных самолётов вертолётчики были в общих чертах знакомы, даже имели по несколько часов налёта на пятнадцатых МиГах. Это позволило поднять СУ-27 в воздух и даже долететь до острова, благо обе машины были загружены боекомплектом менее чем наполовину, а погода выдалась на диво хорошей. А вот дальше всё пошло наперекосяк.       Один совершил жёсткую посадку, отчего оказалось смято в блин шасси и повреждён фюзеляж, другой не сумел погасить скорость при посадке и въехал в стоявший в конце полосы грузовик. Пилоты пострадали не сильно, истребители и несчастный «ЗиЛ» восстановили, но инициатора это никак не могло спасти от разноса со стороны Девлина, который, с молчаливого согласия Ренко и Ямалова, повеселился на славу, заставив не в меру ретивого офицера усомниться в собственной принадлежности к виду «Человек разумный».       В какой-то момент дело начало приобретать куда более серьёзный оборот: морпех, разойдясь не на шутку, каким-то образом проскочил в перечне наказаний исправительные работы, отсидку на гауптвахте и отправку в карцер, перейдя сразу к смертной казни.       Стоит заметить, что смертную казнь на Каторге-12 применяли крайне редко, ведь и пуле, и верёвке можно найти куда более полезное применение, и даже детоубийцу (случалось и такое) возможно заставить трудиться на благо общества. К тому же, другие островитяне ни в дополнительной мотивации, ни в устрашении не нуждались – вида мутантов, которых временами притаскивают разведчики, с лихвой хватает, чтобы те отбросили всякие мысли о преступлении закона, если таковые у них имелись. Потому как высылка с острова, в гости к этим «милейшим» существам, виделась многим пострашнее смерти, и небезосновательно.       Потому-то капитан, только заслышав о намерении Девлина поставить провинившегося офицера к стенке, тут же вмешался и принялся отыгрывать «хорошего копа», не забывая одновременно намекать, что от ответственности его никто освобождать не собирается. Капитан, вынырнув из воспоминаний, не сдержал ухмылки. В конце концов, тот бедолага всё же отделался исправительными работами. Как раз на этом самом аэродроме.       Циферблат часов услужливо подсказал, что капитану до начала рабочего дня ещё больше двух часов, а потому в административный корпус можно не торопиться. Порт Каторги-12, полдень       Когда дело доходило до строительства военных, промышленных или научных объектов, в СССР всегда мыслили масштабно. Комплекс Каторга-12 заметно выделялся среди них, являясь в некоторой степени и первым, и вторым, и третьим, что было очевидно с самого начала. Самый далёкий закрытый город Советского Союза был одновременно ближайшим к территории «горячо любимых» Соединённых Штатов, и полагаться в случае чего на войска, базирующиеся на континенте, было опрометчиво, а вывозить Е99 для проведения исследований, а в дальнейшем – производстве продукции на его основе, было и вовсе опасно. Посему было решено впихивать невпихуемое и строить на острове всё и сразу.       Львиную долю проектов отбросили сразу, ввиду банальной невозможности их реализовать. Но было некоторое – очень небольшое – число тех вариантов, что не только одобрили, но ещё воплотили в жизнь без изменений. Одним из них стал грузовой порт острова.       Строительство, начатое в пятьдесят четвёртом, на осень пятьдесят шестого было в самом разгаре. Были возведены три дока, представлявших собой огромные камеры, выдолбленные в скальном массиве и отделённых от внешнего мира герметичными воротами, ещё четыре находились на разных стадиях строительства. Их длина была достаточна, чтобы вместить крейсер проекта 68, либо пару грузовых кораблей средних – по тогдашним меркам - размеров. Имелся даже небольшой эллинг, правда, задействованный лишь единожды. Ещё шесть доков и четыре эллинга находились на разных стадиях постройки.       После Катастрофы у островитян не было ни людей, ни ресурсов, ни потребности достраивать их, а те материалы и оборудование, что уже были доставлены, частенько оказывались более востребованы для других целей. Три дока строители успели сдать, их активно использовали и поддерживали в хорошем состоянии. Остальные спешно переоборудовали под иные цели: так, в одном разместилась опреснительная станция, потребность в которой возникла, когда обнаружилось, что запасы воды в артезианских скважинах сильно преувеличены.       Первый достроенный док занимал сухогруз «Жемчуг». Всего пару дней не хватило его экипажу, чтобы выйти в море и взять курс на Владивосток, и они присоединились к тем тысячам, что застряли на Каторге-12. На счастье островитян, корабль пребывал в отличном состоянии, возможности по его ремонту тоже наличествовали, а когда в порту появились платформы-концентраторы для МВП, это и вовсе перестало быть проблемой. Зато оставался вечный дефицит топлива, из-за которого «Жемчуг» за последние десятилетия выходил в море меньше полусотни раз.       Зато из каждого его рейса выжимали максимум пользы. Помимо основного назначения, «Жемчуг» успел побывать сейнером, плавучей батареей, вертолётоносцем и даже десантным кораблём. Само собой, что подобные технические извращения не могли пройти бесследно для корабля, пусть и холимого и лелеемого портовыми инженерами, не гнушавшимися порой каннибализировать другие, неиспользуемые суда, и бывавшими достаточно наглыми, чтобы требовать от разведчиков искать на материке кое-какие детали и расходные материалы – почти каждый раз завышая требования.       Второй док занимала всякая мелочь, некогда занимавшаяся патрулированием прибрежных вод: пара сторожевиков, несколько артиллерийских катеров, непонятно зачем переведённых на не слишком спокойное Берингово море, и одна дизель-электрическая подлодка С-52, заставшая ещё Вторую Мировую. Из всего этого скопища только субмарина была пригодна к реальному использованию: за полтора года до Катастрофы был разработан проект по её модернизации под использование энергоячеек на Е99 и даже успели закончить большую часть оборудования. Спустя несколько лет, когда ситуация на острове более-менее стабилизировалась, о субмарине вспомнили и довели работы до конца. С тех пор С-52 стала использоваться для патрулирования прибрежных вод и иногда придавалась в помощь разведгруппам – двух её 100-мм чаще всего было вполне достаточно.       Лишь небольшая часть некогда переведённой на Каторгу-12 флотилии, эти реликты, сошедшие со стапеля ещё при Сталине, в последние годы поддерживались на плаву лишь потому, что замены им в случае чего попросту не предвиделось. Хотя толка от них в нынешнем состоянии было с гулькин нос: предельно изношенные механизмы не вышли из строя лишь благодаря имевшимся в рядах портовой команды операторам МВП, боекомплект полностью израсходован, а в топливных цистернах – целые клубы пыли и паутины. Экипаж на этих кораблях был чисто номинальный, большую часть времени они пустовали. В былые времена их было куда больше, наличествовала даже пара эсминцев проекта 7, ныне украшающих своими ржавыми корпусами прибрежные скалы.       Третий док занимало то, что однажды едва не угробило всех обитателей острова: эсминец «Дэниэл Фитцрой», типа «Арли Бёрк», сияющая свежей краской громада которого ныне возвышалась у внешней причальной стенки. Он объявился неподалёку от побережья острова за несколько часов до очередного Перехода, в самый разгар шторма, и едва не налетел на подводные скалы. Лишь блеф, дипломатичность Ренко и толика чуда спасли Каторгу-12 от дождя из снарядов и крылатых ракет. А ещё – правда, умело поданная капитаном старшим офицерам эсминца. Но только время и аккуратная «обработка» членов экипажа «Фитцроя» если не погасили конфликт, то как минимум сгладили многие противоречия. С учётом выпавших на долю американских моряков приключений - Третья Мировая война, бой с русским флотом, шторм, едва не отправивший эсминец на дно Берингова моря – их было хоть отбавляй.       И стал бы «Фитцрой» ещё одним заложником острова, если бы не несколько выгодных отличий от прочих кораблей: двигатель, за милую душу пожирающий чуть ли не любое жидкое горючее, несложные в производстве снаряды, пусть и в обычном снаряжении и не самого хорошего качества. А ещё – высокая скорость в сочетании с отличной мореходностью, что в водах вокруг Каторги-12 было кстати. За счёт этого набора преимуществ эсминец оказался неплохим подспорьем для разведчиков, оказывая огневую поддержку и обеспечивая эвакуацию.       Именно благодаря «Фитцрою» первая и единственная экспедиция на Аляску не стала оглушительным провалом, когда оба вертолёта рухнули из-за электромагнитных аномалий. Эсминец прорвался сквозь бурю к Анкориджу, расчистил путь для разведчиков, атакованных мутантами, и на полной скорости вернулся назад. С тех пор об Аляске предпочитали не вспоминать, ограничиваясь более доступными территориями.       Но не бывает бочки мёда без ложки дёгтя в ней. Американские моряки тоже оказывались в передрягах и тоже временами недосчитывались людей по возвращении на остров. Неоднократно корабль вставал на ремонт, а место погибших занимали свежеобученные местные. Утилитарная серая краска скрылась под замысловатыми многоугольниками камуфляжа – последствия чрезмерной осторожности, проявившейся у командира.       Последний двухнедельный простой не мог не сказаться на экипаже эсминца. Как минимум тем, что на борту эсминца пребывала лишь половина команды. Да и те, спровадив ночную смену и выполнив рутинный комплекс процедур, предались безделью. Операторы БИЦ резались в карты на тактическом столе в центре помещения, изредка поглядывая на мониторы, где, впрочем, на протяжении всего дня не появлялось ничего интересного. Но расслабленная атмосфера исчезла, когда из коридора послышались знакомые любому члену экипажа звуки шагов.       Джонатан Тибериус Пайк, человек с судьбой не менее сложной, чем у вверенного ему корабля, отличался точно таким же сложным характером. Его своенравность не раз доводила командование до белого каления, но ум и находчивость обеспечили пестрящую благодарностями характеристику и полный иммунитет от попыток руководства сместить его или отправить в отставку, вкупе с парой-тройкой высокопоставленных защитников. Команда была о Пайке схожего мнения, одновременно обожая и побаиваясь.       Операторы отбросили карты и резко подскочили на ноги, один попытался спрятать свою колоду, впопыхах выронил на пол и теперь стоял, имея максимально глупое выражение лица. Когда Пайк, обведя взглядом помещение, воззрился на присутствующих, те почти синхронно отсалютовали вошедшему в помещение капитану. Командир БИЦ кратко отчитался об обстановке, произнеся практически то же самое, что и несколькими часами ранее. «Ещё немного, и мы начнём врастать в бетон причала» - подумал Пайк, покидая БИЦ.       -Командир на мостике! – дежурно крикнул старпом, стоило Джонатану показаться в дверях. Присутствующие офицеры поднялись со своих мест, откозыряли командиру, обменялись взглядами и тут же вернулись к своим делам.       -Отставить, Райкер, мы даже не в море. Есть что-нибудь интересное?       -Никак нет, сэр, - отозвался упомянутый офицер, - радар чист, докладов о происшествиях не поступало, дежурство на боевых постах несётся в соответствии с распорядком.       «Не припомню там пункта про игру в блэкджек» - не без усмешки подумал Пайк, но озвучивать свои мысли не стал.       -Как обычно… - протянул Пайк, и обернулся к остальным офицерам, - господа, когда вы в последний раз сходили на сушу?       -Три дня назад, сэр, - отозвался один из них.       -Что насчёт низших чинов? – этот вопрос был адресован уже Райкеру.       -От двух до девяти дней.       -В ближайшее время выделите им несколько дней отдыха. Постараюсь выбить у нашего командования хотя бы месяц полноценной увольнительной. А пока, - Пайк расплылся в улыбке, - мистер Райкер, объявите боевую тревогу, пожалуйтса. Думаю радар всё же видит один реактивный истребитель, на всех парах приближающийся к нам.       …и следующие несколько часов члены экипажа «Фитцроя» носились, периодически поминая Пайка недобрым словом. Нет, все понимали, что тренировки – дело нужное, но от безделья немного размякли и с непривычки сильно выматывались. За это время отработать уничтожение нескольких условных воздушных целей и отражение условной ракетной атаки. И если зенитные «Стандарты» тоже были условными, то многоствольные «Фаланги» стреляли вполне по-настоящему, разнеся в пух и прах несколько маленьких радиоуправляемых самолётов, исполнивших роль противокорабельных ракет. Ни размеры, делавшие их едва заметными на высоте пары сотен метров, ни попытки маневрирования не спасли их от всевидящего ока «Иджиса».       После этого, и ещё дюжины всяческих ситуаций, придумываемых капитаном и старпомом на ходу, экипаж отработал эвакуацию. С учётом того, что спрыгнуть в воду можно было только с правого борта, это выглядело несколько комично: толпа матросов, столпившихся вдоль ограждения и ждущих своей очереди. Спустили обе надувные лодки, на них набились люди и немного покружили по доку, остальные спешно выбирались из ледяной воды на берег, где их уже ждали с полотенцами и термосами с чаем, после чего некоторые попались на руки медикам, отрабатывавшим оказание первой помощи. Пайк и Райкер наблюдали за происходящим из мостика.       -Неплохо.       -Сэр, они не уложились в большинство нормативов.       -Полно вам, Уильям. Нам не нужно выделываться перед флотским начальством или участвовать в очередных показных учениях. Война тоже осталась в прошлом. Люди помнят, что делать и как делать, а опоздание не столь критично.       -Это вы так говорите, потому что ныне ставящиеся перед нами задачи просты до безобразия, - Райкер сощурился, - а если вдруг…?       -А если вдруг… - Пайк вздохнул, - то я сильно уверен, что эти мужчины и женщины сделают всё как надо.       Старпом хотел было добавить, но зазвонивший телефон не дал ему этого сделать.       -…учебные стрельбы? Неплохо, неплохо, но всё же стоило предупредить. Что по расходу боеприпасов? Добро, к «Фалангам» вашим запас есть, но не увлекайтесь. Сам же знаешь, как некоторые личности к чрезмерным тратам относятся. Да, можете продолжать, в случае чего – ссылайся на меня. Да, понимаю, будет твоим людям увольнительная, в этом не сомневайся, но чтобы потом были готовы хоть демонов из ада встречать. Хорошего дня.       Девлин тем временем без особого интереса изучал внутреннее убранство кабинета. У всякого человека, только переступившего его порог, возникало ощущение, будто тот попал в музей, и не просто так. Мебель, картины, шкафы, массивный буфет и не менее массивный стол буквально излучали старину, хотя на вид пребывали в идеальном состоянии. Но внимание майора приковала хрустальная люстра – таких же внушительных размеров, как и многие другие предметы в комнате.       Ещё в те давние времена, когда капитан только-только облюбовал внезапно освободившийся кабинет Демичева в административном корпусе, люстру эту практически случайно отыскали в подвале. Вид у неё был отнюдь не товарный, из-за стеллажа, рухнувшего в аккурат на тот ящик, где она находилась в разобранном состоянии. Как указывалось в документах, повесить её планировалось как раз в кабинете безвременно почившего ведущего учёного Каторги-12. Так бы её там и оставили за ненадобностью, если бы не Ренко.       В первое время Натаниэль нечасто работал в кабинете, и при случае прекрасно обходился настольной лампой. Однако мыслью водрузить люстру на положенное место загорелся всерьёз, и пришлось силами нескольких человек собирать и вешать люстру. Однако затраченных трудов это стоило – светила она ослепительно ярко, да и выглядела вполне презентабельно. Единственный минус – все, кто заходил в кабинет, старались держаться от неё подальше, дабы не зацепить ненароком, иначе звон стоял ещё несколько минут.       Девлин, вспомнив, как сам приложился об неё головой, невольно хмыкнул, и продолжил изучать обстановку.       -Ну так чего хотел-то? – Хозяин кабинета встретился взглядом со своим вынырнувшим из прострации посетителем. -Ты это с Пайком разговаривал?       -С ним самым, - капитан кивнул на телефон, - решил своих ребят делом занять, а заодно по птичкам пострелять. Просил не пугаться.       -В своём репертуаре. Я к тебе вообще по делу.       -Разведка? – Ренко мигом посерьёзнел.       -Ну…да, об этом, а точнее касаемо того, что хотел сделать. Да, признаю, меня понесло. Взглянул на ситуацию не совсем здраво и едва не запорол всё дело.       -Ну хоть отчёт себе отдаёшь, и то хорошо, - заметил капитан. Возникшее было желание устроить разнос разом схлынуло.       -И…что, даже бить не будешь? – Девлин картинно вжал голову в плечи.       -Я всегда могу сделать это удалённо.       Ренко вытащил из ящика стола ТТ и задумчиво осмотрел его. Затем ухмыльнулся и перевёл взгляд на майора. Тот перевёл взгляд него на пистолет и обратно. Глаза майора сузились, и из-под маски послышался глухой смех. Капитан проверил обойму и вернул оружие на место.       -В общем, я рад, что ты не растерял умения признавать ошибки.       -В таком случае позволь перейти к следующему вопросу, - на стол перед капитаном легла пачка исписанных листков, - командир одной разведгруппы провёл маленькое исследование.       -Готов поспорить, что это ты его запряг, майор.       -Как бы не так. Личная инициатива, от и до.       Ренко взял одну из бумаг и пробежался глазами по тексту, представлявшему из себя несколько переписанных от руки выдержек из газет, причём принадлежавших разным авторам. Под некоторыми – комментарии, написанные красной ручкой. «Британская Империя ставит своей целью защиту японских граждан и территорий…годовщина присоединения Японии к Священной Британской Империи…оккупация Японского архипелага – подготовка к вторжению в Китай…»       -Так значит мы в самом деле побывали в гостях у англичан, - прокомментировал Ренко, подняв взгляд на майора.       -Ты дальше, дальше читай.       Натаниэль размеренно кивнул и вновь обратился к тексту. Два листа один за другим были отложены в сторону, как не привлёкшие внимания капитана, а вот на середине третьего он внезапно остановился. От текста на нём буквально веяло неправильностью, и Ренко внимательно прошёлся взглядом по строчкам. Две строки в предпоследнем абзаце были подчёркнуты: «В Бостоне…одном из старейших городов Империи». Капитан даже не сразу вспомнил, что это за город такой, и с трудом сообразил, о какой империи здесь идёт речь. Но когда все элементы невероятной картины сложились воедино, Ренко скривился, словно от зубной боли, тряхнул головой, и совсем иначе взглянул на лежащие перед ним бумаги.       -Допёр, да? – с мрачной усмешкой констатировал Девлин. Майор смотрел на него с прищуром, и Натаниэль достаточно хорошо знал стоявшего перед ним человека, чтобы понять, что это выражает отнюдь не радость.       -Звучит так, будто Америка как была, так и осталась британской колонией. Верится с трудом, честно говоря.       -Не спорю. Впрочем, у русских тоже всё не безоблачно. Но…ч-чёрт, ты вообще можешь себе это представить?! Чаехлёбы хозяйничают на нашей земле! Просто охренительно, - Девлин, до того нарезавший круги по кабинету, рухнул на диван.       -Во-первых, ещё раз говорю – ты не в казарме, а потому не забывай вытирать ноги, прежде чем заходить. Мне ни разу не улыбается лишний раз устраивать уборку. Во-вторых, поумерь свой пыл.       -Просто напомню, Натан, что речь идёт о моей родине, - майор вскочил на ноги, - и о твоей тоже!       -Тогда и я напомню тебе, Джо, что здешняя Америка – не наша Америка, и никогда ею не была, - Ренко по выражению глаз Девлина заметил, что тот лишь распаляется сильнее, и решил сменить тактику, - и да, помнишь, ты жаловался мне, что у нас нет боевых роботов, хотя работы в этом направлении ведутся и ведутся давно? На, взгляни.       Майор, немного сбитый с толку, замер, воззрившись на Ренко, затем обеими руками вцепился в поясной ремень, пытаясь сообразить, к чему тот клонит. Капитан тем временем извлёк из ящика стола чёрно-белую фотографию и передал ему. Джеймс мельком взглянул на неё, зачем-то перевернул, исподлобья взглянул на собеседника, и лишь потом уделил внимание изображённой на фото угловатой трёхосной тележке.       Это самоходное нечто представляло собой восьмиугольный короб с оборудованием, установленный на шесть небольших колёс, более всего похожих на велосипедные. За машинкой тянулся толстый шнур, уходящий на другой конец канавы, из которой она выбиралась.       -Выглядит неубедительно, - заявил Девлин, отрывая взгляд от фотографии.       -Ещё бы. Здесь они только проводное управление обкатывали, сейчас, кажется, переходят к дистанционному. Как мне объясняли, они конструируют транспортёр для транспортировки грузов, работы в опасных для человека условиях и ещё что-то там. Заказ пришёл от строителей. Говорят, что при текущих темпах разработки к полноценному прототипу перейдут года через полтора.       -Ну, с шасси у них вроде бы всё сложилось неплохо, – возразил Девлин, стуча пальцем по фотографии.       -Транспортёр его взял только с третьей попытки и ценой отказа одного из электромоторов. И это далеко не единственная проблема. В общем, вот тебе задача. Топай в третий корпус, найди инженера по фамилии Мясищев, он над этой штуковиной работал, и узнай, можно ли модифицировать его детище для боевого применения. В случае чего намекни, что если второй прототип выйдет удачным, то повысим его проекту приоритет, - Ренко многозначительно улыбнулся.       Девлин на какое-то время умолк, сосредоточенно сверля взглядом бежевую поверхность стола. В своём воображении он уже видел роботизированные орды, шинкующие мутантов огнём пулемётов, в считанные часы возводящие здания и доставляющие припасы прямо в руки разведчикам…усмехнувшись сам себе, майор взглянул на Ренко и кивнул:       -Всё сделаем, сэр! Есть ещё что-нибудь?       -Говорят, по соседству с теми ребятами, которые машинку эту делают, какие-то умельцы собрали переносную радиоуправляемую турель с ППШ. Загляни, если будет возможность?       -Всенепременно, товарищ генерал! Разрешите идти? – Девлин изобразил поклон.       -Катись уже!       Ренко, как только дверь закрылась, поднялся из-за стола и подошёл к окну. Отсюда, с четвёртого этажа стоящего на возвышенности здания, открывался потрясающий вид на остров. Живописные виды были словно компенсацией за сложный рельеф, изобилующий ущельями, долинами, холмами и отвесными скалами. Вкупе с каменистой почвой это создавало одни из самых сложных условий для строителей, какие только можно было сыскать на необъятной территории СССР.       Административное здание стояло на склоне и бетонной громадой нависало над комплексом научных зданий, протянувшихся от одной безымянной горы до другой. На другой стороне долины – небольшая железнодорожная станция, от которой к комплексу спускались опоры фуникулёра.       Внизу кипела жизнь: по улицам сновали люди, проносились немногочисленные автомобили и грузовики. ГАЗ-21, ЗиС-151 и ещё некоторые модели, когда-то завезённые на остров, которые уместнее смотрятся в документальном кино или на советских улицах середины пятидесятых годов. Но таковыми они были лишь снаружи – все старые машины давно разобрали на запчасти или запрятали на склады. По дорогам же колесили созданные по их подобию электромобили, работающие на энергоячейках с Е99. В условиях дефицита более привычного топлива это оказался самый подходящий вариант.       Со стороны могло показаться, что Ренко осматривает окрестности, но виденный десятки раз пейзаж не интересовал его ни капли. Зарождающиеся у Девлина предрассудки относительно британцев – вот что по-настоящему его заботило. Разведгуппы второй волны вернулись на остров ещё вечером минувшего дня, отправлять третью волну незачем, так что шанс ещё одной встречи с уроженцами туманного Альбиона столь же туманен и призрачен. «Вот только до следующего Перехода больше полутора суток, за которые Джо может натворить бед». И опасения у Ренко были отнюдь не беспочвенны.       После короткого мозгового штурма капитан принял единственно верное, с его точки зрения, решение – слежка. Звонок руководству островной службы безопасности – и полдюжины особистов, выпестованных офицерами КГБ, готовы следить за майором денно и нощно. А после Перехода капитан обстоятельно поговорит с ним, да отправит в небольшой отпуск. На холодную голову Девлин с куда меньшей вероятностью может наломать дров впоследствии.       Металлический подстаканник сорвался со стола и устремился к левой руке капитана, зависнув в считанных сантиметрах от неё, медленно вращаясь против часовой стрелки. Едва заметным движением пальцев и мыслеобразом, сложившихся в команду для МВП, Ренко поднял предмет на уровень глаз и лёгким импульсом заставил вращаться в обратном направлении. Подстаканник слабо засветился, обращаясь в светло-оранжевую пыль, но прежде, чем пылевое облако утратило чёткие очертания, Натаниэль ещё одной командой обратил искажение времени вспять. Предмет вновь сформировался, став при этом выглядеть даже лучше – слегка потускневший корпус теперь сиял, как новый. Капитан деактивировал МВП, и подстаканник упал на ладонь, звякнув при ударе об фокусирующую пластину.       Изделие из нержавеющей стали, пережившее не одного владельца и не один десяток подобных экзекуций со стороны Ренко, всё так же с помощью телекинеза вернулось на место. Капитан, с минуту постояв у окна, тоже вернулся за стол, развалившись в кресле и зажмурив глаза. Утренний заряд бодрости иссяк ещё пару часов назад, и лишь кофе да сила привычки сейчас поддерживали работоспособность. С другой стороны, и работы было всего ничего: запрос на проведение серии тренировочных боёв, отчёт о плановом техосмотре конвертопланов, несколько малозначительных жалоб. Сосчитав до десяти, Натаниэль открыл глаза, шумно вдохнул через нос и взялся за бумаги.       Первый документ он бегло изучил, ненадолго задержавшись лишь на пункте с отработкой ночного штурма здания. Автор этой затеи подошёл к делу основательно и заготовил для штурмующих уйму препятствий, некоторые из которых не одолеть одной лишь силой. Бегло дочитав до конца, капитан без раздумий поставил свою подпись. Второй документ удостоился ещё меньшего внимания, ничем не заинтересовав по ходу просмотра текста, и сразу же присоединился к первому. Жалобы не удостоились даже полного прочтения. Ренко рассортировал их для передачи в другие инстанции, где подобными вопросами занимаются плотнее.       По-настоящему заинтересовался Ренко лишь одним документом, затесавшимся среди жалоб: описи трофейного имущества, доставленного на Каторгу разведывательными партиями. Величина приведённого списка приятно удивила: несколько десятков единиц стрелкового оружия, пара дюжин комплектов брони и несчётное число разнообразных элементов снаряжения, да прочих находок.       Происхождение их не слишком разнилось, по этому признаку все трофеи делились на две неравные части: британские, доставленные разведгруппой под командованием самого Ренко, и китайские, прибывшие на борту конвертопланов, вернувшихся из Приморского края и Сахалина. И последних было заметно меньше. Это настораживало, но не так сильно, как отсутствие трофеев русского происхождения. Капитан бросил взгляд на карту СССР на стене, где эти территории были выделены ярко-красным цветом.       За десятилетия жизни на острове Нэйт нахватался информации о «заклятых друзьях» Дяди Сэма, но в русской истории разбирался слабо. Потому ему оставалось лишь гадать, явилось ли это следствием отчуждения данных территорий после какой-нибудь войны, оставлением из-за эпидемии либо голода, или же какого-то иного события. История, как показала практика, дама переменчивая.       Развивать мысль капитан не стал – ни к чему забивать себе голову тем, с чем они вскорости распрощаются. Ещё были дела, требующие его, Ренко, непосредственного внимания. Бумаги были ещё раз просмотрены, подписи, где они требовались, поставлены, и всё сложено на краю аккуратной стопкой.       Тут капитан вспомнил, что так и не получил возможности увидеть вооружение местных в деле. Натаниэль вновь положил перед собой лист с описью и в самом конце нашёл искомое – номер склада, куда поместили трофеи. Короткий телефонный звонок обеспечил нескольких «добровольцев» для испытаний трофейных комплектов брони. А оружием Ренко решил заняться самолично.       Резкий звон оповестил о том, что пуля нашла свою цель. Круглая стальная мишень, установленная в полутора сотнях метров от стрелковой позиции, развернулась в сторону до упора, ударилась о блокиратор и медленно вернулась в исходное положение. Капитан отстранился от прицела, поставил оружие на предохранитель, одновременно отметив, что переводчик огня напоминает таковой на М4А1. Взгляд скользнул дальше, до среза ствола, затем в обратном направлении по ручке для переноски.       Британская винтовка здешнего производства вызывала несомненный интерес, но и полусотни выстрелов не хватило ему, чтобы ответить на вопрос: нравится она ему, или нет?       Стрельбища Натаниэлю нравились. Как человек, способный на чистом автоматизме поразить движущуюся цель на дистанции пары сот метров, капитан рассматривал их не столько как способ поддержания и улучшения и без того превосходных стрелковых навыков, сколько как место для медитации. К своему удивлению, Натан со временем начал находить в мерном грохоте стрельбы нечто…успокаивающее. Дарующее напряжение нескольких групп мышц и душевное умиротворение одновременно.       Но из всех стрельбищ одно особо полюбилось бывшему морпеху: узкая полоса земли, зажатая между отвесным склоном долины и сопками и проходящая возле железнодорожного моста. Того самого моста, где капитан едва не пал жертвой гигантского – высотой с башенный кран – и на редкость живучего членистоногого-мутанта. Только МВП, два забитых патронами вагона и везение спасли его и Кэтрин, направлявшихся в порт Каторги-12…       Ренко проводил взглядом товарный поезд – точно такой же, на котором тогда ехали они – и воззрился на установленные в полутора сотнях метров ростовые мишени. Приклад британской винтовки вновь упёрся в плечо, капитан поймал в прицел голову крайней левой и вдавил спуск. Короткая трель ознаменовала, что все – или почти все – пули нашли свою цель. Нэйт отложил оружие в сторону и повернулся к другим винтовкам, разложенным на соседнем столе.       Катастрофа не только лишила островитян возможности вернуться в Союз и сделала почти невозможной эвакуацию на материк. Что куда страшнее, на лишила их и поставок припасов. Согласно проекту, остров мог более четверти века жить на самообеспечении – при условии полностью готовой инфраструктуры и подготовленных запасов. И если с первым пунктом дело обстояло почти отлично, то со вторым ситуация была прямо противоположной: строительство некоторых хранилищ только начали, а те, что успели закончить, были заполнены чуть более, чем на треть.       Поисковые экспедиции отправлялись регулярно, и на первых порах часто влипали в неприятности. Решение вооружить разведчиков до зубов было вполне логичным, но очень скоро стало ясно, что боеприпасы, некогда имевшиеся в солидных количествах, через несколько лет могут стать дефицитным товаром. И встал выбор – либо урезать аппетиты командиров разведгрупп, осознанно делая их работу более рискованной, или в кратчайшие сроки истощить свои запасы. Надежда на то, что они будут пополняться за счёт добываемых разведчиками трофеев, не оправдались: в большинстве случаев немногочисленные источники в виде оружейных магазинов и складов военных баз оказывались либо уже обчищенными, либо хорошо охранялись, а возможность взять цель штурмом и поживиться за счёт обороняющихся представлялась далеко не всегда.       Пришлось перейти к самому проблематичному, но наиболее перспективному варианту – наладить собственное производство, благо имелось и необходимое оборудование, и специалисты, которым предстояло на этом оборудовании работать. Предложения сначала поставить на конвейер СКС отвергли и перешли сразу на АК. Причина такого решения была столь же странной, сколь и простой: древесины на острове почти не было. Зато был металл. Очень много металла.       После Катастрофы размеры и без того немалых месторождений невообразимым образом увеличились в разы, равно как и номенклатура залегающих в них руд. А пока металлурги и горняки хмурились, прикидывая, сколько дополнительной работы выпало на их долю, разведчики принялись таскать болванки, заготовки и даже целые детали автоматов. Не все находки подходили по качеству или размерам, но оставшегося вполне хватило, чтобы запустить производство. А там подоспела и собственная продукция.       Очень немногие морпехи положительно восприняли необходимость сменить привычные винтовки на русские автоматы, какими бы хвалёными они ни были. В то время возможности выбирать не было– патроны к собственному оружию почти иссякли, запчастей не было вовсе, а оснастку для производства всего этого ещё нужно было создать. В то же время у некоторых имелся определённый опыт общения с АК, что облегчило освоение этого детища советской инженерной мысли.       Со временем всё активнее начали высказываться идеи касаемо модернизации автомата. На счастье инженеров, на острове имелась полная документация не только по АК, но и по коробовскому ТКБ-517 и некоторым другим прототипам, а вскоре в их руки попали и трофейные серийные образцы, что несомненно облегчило работу. Кое-какие решения подсказали морпехи, и совместными усилиями Калашников стал превращаться в современное – в понимании последних – стрелковое оружие.       Вид нового автомата, с установленными на планки Пикатинни дополнительными приспособлениями и с полимерными деталями вместо деревянных, поначалу вызвал оторопь у солдат СА, привычных к простоте и минимальному функционалу. Пришлось американцам объяснять и разъяснять, как из всего этого извлечь пользу, что имело приятный побочный эффект в виде некоторого улучшения взаимоотношений. Обновлённый автомат, который скромно окрестили АК-3, постепенно стал основным оружием разведгрупп и завоевал уважение многих – от рядовых бойцов до самого Ренко. «Валькирия во плоти» - сказал капитан, впервые взяв автомат в руки. Никто не понял смысла сказанного, приняв это за гиперболизированную метафору, но Нэйт знал, о чём говорит, с плохо скрываемым удивлением – и удовольствием – ощущая и наблюдая сходство двух автоматов. И неспроста, ведь к созданию «Валькирии» и АК-3 руку приложили одни и те же люди.       АК-3 из ранних партий, заботливо подогнанных Нэйтом под себя, покоился на столе по левую руку от него. Ренко взялся за рукоять и доведённым до автоматизма движением взял на изготовку, вжал приклад в плечо, и выпустил по мишеням несколько очередей. Сравнивать автомат с трофейной винтовкой у него и в мыслях не было – слишком разными они были. Зато была потребность регулярно практиковаться в стрельбе. Скользнув задумчивым взглядом по крышке затвора, капитан отложил АК-3 в сторону и взялся за НК-416.       Эта винтовка была с Нэйтом, когда тот впервые увидел живьём остров Каторга-12, и огромную железобетонную руку с серпом, на несколько метров возвышавшуюся над бушующим морем. С ней же в руках он ступил на берег острова, когда разрушение временной петли, вызванное убийством самого себя, закинуло Ренко и его сослуживцев в пятьдесят шестой год. И из неё же он едва не изрешетил бледных как мел русских солдат, с которыми они столкнулись в скором времени.       За прошедшие годы она не раз и не два спасала капитану жизнь, не раз и не два ломалась, вынуждая разбирать другие винтовки, бывшие в ещё худшем состоянии, а иногда устанавливать на место вышедших из строя частей кустарные. В скором времени в винтовке не осталось ни единой детали, созданной немецкими оружейниками.       Две коротких очереди легли точно в центр мишени. Ренко оторвался от прицела 416-й и смотрел, как та возвращается в исходное положение, после чего переставил флажок переводчика на одиночные и несколькими выстрелами поразил голову. Удовлетворённый результатом, капитан отложил оружие и взял в руки британский автомат. Возникшие подозрения усилились, а после аналогичного сравнения с АК-3 утвердились окончательно –трофей был необычайно сильно похож на Р-90.       Отстреляв ещё магазин, Ренко вновь вернулся к «Калашникову». Один за другим люди, коих и до того было здесь немного, покидали стрельбище, а капитан стрелял, пока заходящее солнце не окрасило мишени в ярко-оранжевый. Заметив смену обстановки, Нэйт оторвался от прицела, с удивлением взглянул на часы, и с ещё большим удивлением взглянул на ворох гильз под ногами.       Разговор с Девлином по неведомой причине весь день не шёл из головы. Вернее, не весь – капитана занимала часть про роботов. В какой-то момент времени Натаниэль сообразил, что вопрос оснащения разведгрупп робототехникой поднимался не раз, и не раз откладывался в долгий ящик. Поначалу для того были веские причины – дефицит материалов, загруженность и несовершенство имеющихся производственных мощностей, недостаточная подготовка специалистов…и ещё множество меньших по размеру, но не по значению причин, про которые тот же Мясищев смог бы написать небольшую статью.       Но проблемы решались, а про роботов никто так и не вспомнил. А ведь скольких можно было спасти, отправив вперёд машину, сколько времени, боеприпасов, сил и нервов сэкономить…с печальным вздохом капитан вернул пенал на положенное место, и вновь взялся за НК-416. Трель нескольких коротких очередей отбарабанила по металлической поверхности мишеней, и пустой магазин полетел в сторону.       Люди, а тем более люди подготовленные, способные не только вернуться из рейда живыми, но и доставить нечто ценное, это дефицитный ресурс. А боевая техника отлично способствует их сохранению. Натаниэль поставил винтовку на предохранитель и принялся за разборку. Всё это – равно как и небольшую чистку и сборку оружия воедино – капитан проделал, по-прежнему погружённый в свои мысли. Он уже примерно представлял, чего будет требовать от инженеров.       «У той хреновины, что собрали для строителей, определённо есть потенциал. Колёса это всё же не гусеницы, но толк с них будет, особенно в зданиях. Но это если им удастся довести свою поделку хотя бы до применения по первоначальному назначению, о боевой модификации говорить пока рановато. Со сборкой десятка-другого таких роботов проблем не будет, а обеспечить вооружением, бронёй и кое-каким дополнительным оборудованием не проблема. А там и о новой платформе можно будет говорить. Но даже гусеницы – это не ноги».       Ренко снова вздохнул. Тема шагающей техники до сих пор не ушла дальше теоретических изысканий. Хорошая проходимость на сложном рельефе это, конечно, хорошо, но скорость, устойчивость, сложность производства – по всем этим параметрам что колёсная, что гусеничная базы были однозначно лучше. А островитянам нужна техника, которая хорошо работает здесь и сейчас.       «Стоп, а почему ног должно быть именно четыре или больше?» - от неожиданно возникшей мысли Ренко едва не выронил магазин, что заодно дало повод вспомнить, что уже поздний вечер. Капитан принялся собирать свой скарб, а мысли его неслись галопом. Сам собой в памяти всплыл образ человекоподобного робота, на несколько метров возвышающегося над ним и заставляющего задуматься о собственной незначительности. Найтмэр, как его именовали местные, был явно дорог, сложен в производстве экзотичен на вид…но одновременно прекрасен, и по боевым возможностям, и внешне.       Островная промышленность не способна на производство столь сложной техники, а если ситуация и изменится, то очень не скоро. А вот с сильно упрощёнными их аналогами всё не столь безнадёжно. Отсутствие колёсного шасси и замена антропоморфных рук на обыкновенные монтажные гнёзда для вооружения существенно упростит производство, но дальнейшую проработку этого вопроса лучше оставить специалистам.       Вот только имелась ещё одна загвоздка – отсутствие информации. Те инженеры, которым Ренко показывал добытые в первом рейде чертежи, единогласно заявляли, что сами по себе они мало чем помогут, ибо недостаточно подробны. И у Нэйта созрела неплохая идея, как разобраться с этим…